***
— Почему она спит в твоей кровати? — Софи осторожно перебирала переливчатые бирюзовые пряди на голове спящей Рэи. — Смотри, как интересно волосы устроены! — Замерзает под утро, приходит греться. Уинстон прикрыл острые плечи одеялом, еще хранящим тепло его тела. Усмехнулся — быстро он привык к дракончику. — Идем, проветримся. Он увел Софи из комнаты, пока Рэя не проснулась. — Ты знаешь, что ей по крайней мере триста пятьдесят лет, а скорее всего, еще больше? — Ну, догадывался. Так, конечно, и не скажешь. — Вин, — Софи остановилась у куста с бронзовыми спиралями вместо листьев или, скорее, иголок, — у нас мало времени. Что будем делать? — Сначала давай сделаем разминку. Потом поговорим, когда Тед проснется. Три дня. Рэя должна отдать Теда зеленым, а его и Софи оставить себе. Если она ослушается Совета, то будет наказана. Один раз такое уже было. Рэя не может вспомнить, что именно тогда с ней сделали, но Совет вызывает у нее страх и отвращение. — Я вам еще кое-что должен сказать, — Уинстон поежился. Рассказывать о смерти Франсуа Лагранда слишком тяжело. — А Рэйлин же здесь? — Нет. Она была с вами, а потом куда-то делась. Анна София потерла лоб. Воспоминания о вчерашнем вечере путались, что-то сделал тот неир из совета, повлиявшее на память. К счастью, только на небольшую ее часть. Все остальные события прошедших дней она бодро и почти весело пересказала во время небольшой тренировки, хотя ей — Уинстон видел и понимал — было вовсе не до смеха. Под конец пришла Рэя. Понаблюдала со своего любимого камня, потом попросила и с ней повторить выученные ката. Уинстон отдал Софи свой переводчик. — Поможешь? Я пойду Теда разбужу. Только не подеритесь тут. — Хорошо, — она неловко улыбнулась. — Рэя? Ты готова? Еще вчера Уинстон думал, что если бы удалось выторговать Теда и Софи у Эстер, то они могли задержаться тут подольше: изучить растительность, понаблюдать за теми огромными летающими существами, поболтать с Рэей о неир. Не теперь, конечно. Чего бы Совет ни хотел от Теда, нельзя, чтобы он попал в их лапы. Нельзя разлучаться. Тед валялся на кровати и кидал в потолок неразвернутый диск комбинезона. Вид у него был не самый радостный. — Подъем, — Уинстон похлопал в ладоши, — мы уже тренировочку сделали. — Она нас отпустит? Ты спросил? Поговорил со своей новой подружкой? — Тед… Искры во взгляде грозили поджечь Уинстону волосы. — Я так и думал. — Не надо спешить. Будешь ее дергать — сделаешь только хуже. Упрямо поджатые губы и почти черные глаза говорят все без слов. Тед боится. Дергается. Не верит никому. Он с детства такой — терпеть не может сидеть и бездействовать, всегда уверен, что лучше сделать самому. — Послушай, — Уинстон сел на край кровати, — ты вчера сделал все, что мог. Увидел меня в театре, а это не так и просто было! Протащил Софи через все пространства. Это почти чудо! Не грузись… — Как не грузиться? Послезавтра эти твари заявятся за мной, думаешь, она подставится ради какого-то там человека? Пришельца? — Не дави на нее. Слушай меня, делай, как я говорю. Тед с тяжелым вздохом выбрался из кровати. Помахал руками, разгоняя кровь, сунул лицо в умывальник. Карие глаза, уже посветлевшие, не такие злые, окинули Уинстона изучающим взглядом. — Ксенофилия, знаешь, дело не очень хорошее. — Прекрати! — наконец-то они оба улыбались. Тяжелая ладонь шлепнула промеж лопаток, а Уинстон без лишних церемоний подтолкнул братца в сторону двери. Девчонки уже ждали в комнате Софи. Стало немного неудобно, что теперь Рэе придется кормить их троих, но та выглядела вполне довольной. После завтрака позвала всех на прогулку по роще. — Я попросила рассказать про растения, — шепнула Софи в ухо, — кажется, это ее обрадовало. — А мне обязательно? — промычал Тед с набитым ртом. — Можно мне лучше еще вот этой желтой еды? — Тебе обязательно! Рэя так громко ответила ему в голову и кинула такой пламенный взгляд, что Уинстон понял без всяких приспособлений. Познавательная экскурсия по сердцу сферы сопровождалась ворчанием Теда, который натер ногу, ударился коленом о камень и получил волдыри на ладони, схватившись за мохнатый стебель высоченной травы в попытке удержать равновесие, когда поскользнулся на глинистой тропинке. Опасения, что Рэя будет дергаться, не оправдались — сердитое лицо и жесты Теда ее забавляли. После ожога она пошушукалась с Анной Софией, нырнула в густые заросли и вскоре вернулась с пучком длинных шелковистых волокон. Мягкий, как самые нежные ожоговые бинты, мох, а может быть, лишайник мгновенно успокоил покрасневшую кожу. Волдыри стали меньше, а Тед замолчал. — Можно мне образцы? Очень любопытно, — Софи покрутила в пальцах розоватый полупрозрачный волосок, — хочу поближе изучить. — Да, — Рэя взмахнула руками, — какие хочешь. Показывай, что интересно, я завтра подготовлю тебе. — Тут есть лаборатория? — спросил Уинстон. И потрогал собственные уши — горячие от внезапного стыда. Почему ему никогда в голову не приходило, что Рэя не просто шатается по лесу, а работает? Она же биолог, да какой! Под разговоры о ботанике сферы, адаптации растений и создании новых видов, он думал, сколько можно было бы узнать нового, как продвинуться в генетике, медицине, сельском хозяйстве! Можно было бы, но для неир они с Тедом оказались просто подопытными зверушками. Парочка пришельцев — не ценность для суперцивилизации. Неир давно знали о существовании других пространств и другой жизни, но им неинтересно вступать в контакт с человечеством. Почему так? Совет мог бы ответить, но они точно не захотят разговаривать. С лабораторными мышами, какие могут быть дискуссии. — Ну что, в карты? — после обеда Тед, вытянувшийся на полу около кровати, выглядел как большой сытый кот. Рука почти зажила, а еда приводила его в умиротворение. — Откуда? Ты в театр с картами ходил? Софи вытаращилась, а Уинстон фыркнул. Почему-то это было очень смешно. — Нет. Мне Рэйлин, наверное, подсунула в карман. Она же у нас мастер взлома и исчезновений, чего ей стоит? Тед достал из валяющихся в углу вещей колоду и начал тасовать. — Жалко, что её нет, могли бы в вист перекинуться! — Есть Рэя. Позовем? Пока никто не успел возразить, Уинстон выскочил из комнаты, на ходу проверил переводчик. Рэя согласилась без колебаний, на лице нарисовалось нетерпение и детское любопытство. Пускай ей и триста пятьдесят лет, драконы, кажется, взрослеют по собственным законам. Сфера бы попыталась коллапсировать сама в себя, останься лицо Теда спокойным, но милый брат всех спас. Некоторое время возмущался, потом дулся, к концу первой партии смирился. Мальчики играли против девочек. Анна София подсказывала Рэе. Тед пытался мухлевать. На второй раз девочки выиграли. — А я еще хотел предложить сыграть на нашу свободу, — вздохнул Тед и снова вытянулся во весь рост на полу. — Так нельзя! — воскликнула Рэя. — Это слишком важный вопрос! — Он глупо шутит. — Может быть, глупо, но не шучу! — Эстер говорила, что свобода — важный вопрос для людей, — лиловые глаза укоризненно сверкнули. — Хотите кофе? Тед вскочил на ноги, словно упоминание Эстер послужило детонатором. Навис над Рэей, схватил ее за плечи и встряхнул слегка. И, прежде чем Уинстон успел хотя бы как-то среагировать, комната взорвалась от его голоса. — Эстер? Знакома с ней? Веришь ей, доверяешь? — Тед, прекрати! — Уинстон заставил разжать пальцы. — Ты что творишь? Рэя юркнула ему за спину и оттуда опасливо посматривала на кипящего от эмоций Теда. — Извините. Рэя, прости. Просто Эстер… я видел в ее воспоминаниях всякое. Прямо скажем, видел то, чего не хотел. Она над родным ребенком эксперименты ставила, над младенцем! Как ей доверять? Неприятная густая тишина повисла в комнате. Стало не до кофе или виста. Анна София собрала карты, а Тед, виновато повесив голову, сел на краешек кровати. Нужно было что-то сказать, разрядить обстановку, но Уинстон мог только раз за разом проводить пальцем по стене, как будто розовая завитушка могла подсказать правильные слова. — Вин, — Рэя заглянула ему в глаза, — пойдем наружу. Ты не против? — Нет, конечно, — он сделал Теду и Софи знак пальцами «все в порядке». — Идем. Цепкие пальцы сжали запястье. Холодные, значит, дракончик волнуется. Тоже хочет о чем-то неприятном рассказать? Признаться, что вынуждена отдать их всех на опыты Совету? Он постарался не думать о плохом, не выдавать переживаний. Просто шел и шел по извилистым лесным тропинкам, глядя на поблескивающие синие прядки и складки туники впереди. Рэя привела его к озеру. Когда они были тут в прошлый раз, он сказал, что хочет вернуться к тем, кого любит, а она расстроилась. И сейчас стояла у кромки воды на мокрой траве сосредоточенная и тихая, потом повернулась наконец к нему, но еще долго не решалась заговорить. — Я отдам вам корабли. Завтра утром. Все покажу. Вы сможете улететь, вы умные. — Нам хватит одного, наверное, — Уинстон опешил от такого щедрого предложения. — Нет, — Рэя взмахнула руками, — нет. Вы заберете оба. Так нужно! — Оба? Тонкие пальцы перебирали сорванные травинки. Рэя молчала. Что-то было нечисто. Слишком легко, слишком хорошо. — Их построили для меня и сестры. Ты и Тед такие же! — Но ты не можешь остаться без корабля, вдруг надо в срочно в театр слетать? — Уинстон попытался пошутить, а Рэя улыбнулась в ответ. — Я не буду никуда летать. Совет накажет меня, и… Совет накажет ее за то, что защитила людей. Снова. Те, кто был в Совете, когда она провинилась впервые, уже умерли, но и от нынешних ждать милосердия не приходится. — Что они сделают? Помотала головой. Спрятала взгляд, смотрела на озеро, на свои ботинки. Ничего хорошего. — Не молчи. Расскажи, как было раньше? — Вин, — на лиловых глазах голубые слезы, — Тедди сказал про ребенка и я вспомнила… В прошлый раз, давно, так давно! Я помогла людям. Они болели из-за излучения звезды, и я сделала им кожу получше. И был один человек, который мне очень нравился. Может быть, я даже чувствовала любовь, как ты говорил. У него были глаза такого же цвета как кофе… А потом я создала ребеночка. Сложно, но у меня получилось, и… и я родила его сама, мне помогла одна женщина из людей. Это была девочка. У нее были глазки цвета кофе, я так сделала ей… Она была такая маленькая! — Совет забрал ее? — руки дрожат, Уинстон не может поверить, что они просто так забрали ребенка у матери, а ведь маленькие неир фактически недоношенные! — Я не помню! Они заставили меня забыть, и я даже теперь не помню, как назвала ее! Не смогу узнать, что с ней стало! Рэя кажется эфемерной, только нечеловеческие острые позвонки напоминают о ее материальности. В его объятиях, на его груди вздрагивает не мистическая богиня Сферы жизни — женщина, разлученная с возлюбленным, мать, лишившаяся ребенка. Голубые слезы падают на одежду будто кусочки земного неба, и им вторят капли дождя. Рукотворная планета плачет вместе со своей создательницей. — Рэя? — Уинстон тихо покачивает ее и гладит по волосам. — Ты уверена, что готова отпустить нас? Может быть, будет лучше нам пообщаться с Советом? Мы можем быть очень убедительными, правда! — Нет! — пальцы больно вцепляются в плечи. — Нет! Нельзя! Вам нужно улетать. — А как же ты? — Я… Молчит. Не знает, что ответить. Умеют ли неир лгать? Кажется, не очень хорошо, потому что он заранее знает — любые ее попытки казаться сейчас спокойной и уверенной будут неубедительными. — Просто забудьте про меня. Я не смогу заставить вас. Вы сами должны. — Ты тоже нас забудешь? Неожиданно обидно стало. Уинстон почувствовал, как внутри шевелится червячок недовольства. В некоторых вещах сложно признаваться, но он готов был сказать себе — привязался. Слишком быстро? Может быть, Рэя умела немного манипулировать памятью, кто знает этих неир. Да и плевать! Он не хотел бы просто забыть о ней. — Нет, — Рэя сделала шаг назад, — я не хочу забывать. Я буду помнить тебя, пока могу. — Спасибо. Луч света проскользнул сквозь ветви деревьев прямо Уинстону в глаз. Мгновения, на которое он зажмурился, хватило, чтобы Рэя встала на цыпочки и коснулась губами его губ, легко и почти неуловимо. От нее пахло травой и пряностями. — Никому не говори, — отошла и спрятала руки за спину. — Ладно. Он мог бы отправить Теда и Софи домой, и остаться еще ненадолго. Найти Рэйлин — ей тоже, наверное, обратно хочется, убедиться, что Совет ничего ужасного не сделает, разве что сотрет воспоминания о внезапной непокорности, подготовить хотя бы какие-то материалы для показа в Центре… Сколько понадобится времени? Не так уж и много, тем более, что между вселенными точно есть временная река, по которой можно плыть в любом направлении. Надо еще раз обсудить со всеми. Софи тоже могла бы остаться, к ней вопросов у неир не было. Уинстон помотал головой, прогоняя вихрь идей в голове. Рэя не разрешит. В ней уже сейчас ощущалась железная решимость, такая, что только окрепнет со временем. Непоколебимая и пугающая, под стать космическому дракону. — Я почти все забыла о людях, — сказала Рэя по дороге, — но помнила, что кровь красная. И тогда я сделала красные цветы. — А у неир? — Почти прозрачная. Эстер говорила, что мои цветы — будто я убила кого-то во дворе, а мне они кажутся такими красивыми! — Они в самом деле красивые. Не переживай. Когда они с Рэей вернулись домой, Тед и Анна София во дворе кидали друг друга на мягкую желтоватую траву. Спасибо, родители привели в додзе, есть чем заняться в любой доступной вселенной. — Правда? Серьезно? — Тед едва на колени не бухнулся. — Мы в двух шагах от дома? — Серьезно. — Спасибо! Ну, правда, прости, что накричал. Рэя осторожно подошла к нему и погладила по руке. И тут же убежала. Хотелось верить, что готовить кофе и сладкие шарики, а не оплакивать былые и будущие потери. Кстати, о потерях. Нужно рассказать. — Ребят, я должен сказать кое-что, — Уинстон прислонился к камню, — простите, что затянул. Может, надо было сразу, но не хотелось радостные моменты портить. — Началось… — Тед закатил глаза. — Франсуа умер. Следующее, что Уинстон понял — Тед и Софи обнимают его, и они все втроем всхлипывают, будто маленькие дети. Точно так было в их первую встречу после похорон Дэмиена Стоцкого, почти двадцать лет назад. Горе бурлило внутри и потихоньку выкипало. «Горе делится, а любовь — умножается», — так говорила Далия, их бабушка по отцу. В боннеровской семье ходило много почти ритуальных фраз, что все внуки знали, но понять могли далеко не сразу. — Софи? — Рэя пискнула рядом. — Тедди? Вам плохо? — Иди сюда, — Уинстон протянул руку, — побудь с нами. Помнишь про Франсуа? — Вот кто тебя утешал! Анна София ткнула Теда в бок. Рэя обхватила ее руками со всей решительностью, на которую была способна. Они стояли молча, прижавшись друг к другу. В душе все еще было горько, но слезы начали высыхать. — Почему ты зовешь меня Тедди? — Тед забрал у Анны Софии переводчик. — Мне кажется, что так правильно, — Рэя отпустила Софи и взяла его под руку. — Ты хочешь казаться сердитым, но на самом деле другой. Ты не уверен… — Ну хватит. Пойдем, помогу тебе наконец кофе сделать. Они ушли, а Уинстон с Софи целовались на поляне с красными цветами. В густеющих сумерках показались первые светящиеся существа, прятавшиеся днем в бутонах, прохладный ветер остужал разгоряченные переживаниями лица. От губ Софи пахло теми же пряностями, видимо, дело было в пище. Мысли раздваивались между пищеварением и романтикой, и именно сейчас Уинстон понял, что готов и даже должен сделать ей предложение. — Софи, — он прервал поцелуй, хотя и не хотелось, — ты выйдешь за меня? — Ой, — спрятала лицо у него на груди. — Неожиданно! Да. Конечно. Если домой вернемся… — Обязательно вернемся! — Что это вдруг с тобой? Что с ним? Может быть, Рэя подействовала своими неведомыми методами? Она же не признается. Что еще? Романтический вечер в лесу со светлячками. Ощущение близости, переживание общей потери и предчувствие новой. Желание сделать хотя бы что-нибудь ради единственной важной цели — сохранить жизнь и победить смерть. Что с ним? Слишком сложный вопрос, Уинстон не мог быстро ответить.***
Утреннее горячечное воодушевление в ожидании скорой дороги домой развеялось в один миг, когда на пороге появилась Эстер. — Я ее позвала, — сказала Рэя, встретив три пары удивленно распахнутых глаз. — Зачем? — Попрощаться с тобой, Тедди, — Эстер потрепала Теда по голове. — Не сердись. Я привезла очень нужную вещь, специально для вас. Вот только позавтракаю и сразу отдам. — Извиниться не хочешь? Она не хотела. Пожала плечами и принялась за еду. Уинстон рассматривал уложенные в тугие жгуты золотые волосы и складки ярко-синего, шелковистого на вид свободного комбинезона. Эстер точно не принадлежала к человеческой диаспоре Сферы, о которой рассказывали Софи и Тед, не жила под маленьким куполом, затерявшимся среди полей и теплиц. У нее было свое место и свои цели. Теперь уже вряд ли получится узнать, какие именно. — Эстер, а ты чем тут занимаешься? — Анна София подперла щеку рукой и тоже рассматривала Эстер. — Тем же, чем и раньше — физикой высоких энергий. Чарльз изучал черные дыры с точки зрения пространства-времени, а я… — Чарльз? — Мой покойный муж. — То есть, — Тед резко повернулся, — ты не генетик? Кто тогда делал все это с твоей дочерью? И главное — зачем? Рэя положила ладонь ему на плечо в робкой попытке утихомирить, получила сердитое подергивание в ответ и отошла. — Я просто хотела ей самого лучшего… — Лучшего? Ты искалечила младенца! Ради чего, объясни, пожалуйста! — Хотела сделать ее такой же как ты, Тед. И сделала. Не все пошло по плану, но… Уникальные способности, которые Терра и Тед получили благодаря роулзовской мутации, быстро оказались утрачены. За сотню лет никому больше не удалось ступить в планково пространство без специального оборудования. Боннеровское предвидение тоже долгое время проявлялось очень слабо, пока не родился Чарльз — самый талантливый молодой физик своего времени, как печально выразилась Эстер. — Дочери досталась его мутация. Самый сильный вариант, как у вас обоих, наверное. И мы решились... — Сделали трансфер гена? На ретровирусе? Софи походила сейчас на губку, готовую впитывать каждое слово. На Тау ее специальностью было математическое моделирование в генетике, Оскар Боннер называл ее своей лучшей ученицей, хотя общались они в основном по мультилинии. Уинстон снова задумался, не остаться ли им вдвоем ради новых научных горизонтов. — Да, сконструировали ДНК, вот как Рэя делает. Сначала все было хорошо, а затем почему-то началась аутоиммунная реакция, некроз. Мы боролись за каждую клеточку, сохранили все, что могли, но заместить пришлось очень много, почти половину тела — и мышцы, и кожу, даже кости кое-где. — Как ее зовут? — подала голос Рэя. — Эледа. Эледа Боннер. — В семейной традиции, — улыбнулась Анна София. — Почему ты не вернулась к ребенку? — Тед не собирался сдаваться. — Она же была совсем маленькая! Как ей без родителей? Вообще, думала о дочери когда-нибудь? — Тед! Он перегибал палку. Намеренно ранил, бил по больному, Уинстон видел это, и остальные тоже всё понимали, но не останавливали, словно настал момент максимальной, обнаженной честности, словно время замерло и не сможет сдвинуться, пока не прозвучит горькая, неприятная, но единственная на все вселенные правда. — Я не готова была жить без Чарльза вообще, и в той вселенной тем более. Почему я вам должна рассказывать? — зеленые роулзовские глаза Эстер сверкнули почти гневно. — Да, я виновата, Тед. Ужасная мать — была и останусь! Ничего не исправить уже! — Ты же любишь ее? Даже спустя все это время? Снова синие слезы на нечеловеческих глаза. — Вот и ты узнала про любовь… Дурное влияние Винни? Рэя растерянно уставилась на Уинстона. Сентенция про дурное влияние осталась непонятой. — Я люблю ее каждый миг и пытаюсь представить, какой она стала, когда выросла, и… — Эстер прикусила губу, — и думаю, простила бы она меня, вернись я обратно? — Хочешь вернуться? — Хотела раньше, а потом решила, что не стоит. Здесь мое место. Теперь здесь. Все, хватит! Поплакали и довольно! Не уточняя, относится ли последняя фраза к мыслям о возвращении или к нечаянному сеансу воспоминаний, Эстер решительно встала. Поправила прическу, отряхнула крошки с рукава, глянула на Теда так, что тот прикусил язык, хотя явно собирался продолжить допрос. Из небольшой сумочки Эстер достала два одинаковых янтарных треугольника. Небольших, оба легко умещались на женской ладони. Уинстон взял один, чтобы рассмотреть — треугольник оказался гладким, теплым, необычайно тяжелым. Из него исходил тусклый, но отчетливый желтовато-розовый свет. — И что это? — Тед без лишних церемоний взял второй и равнодушно покрутил в пальцах — Развивающие игрушки? Знаки отличия? — Модуль для корабля, чтобы искин понимал человеческую речь. Эстер отобрала у него треугольник и снисходительно потрепала по голове. — Если у вас нет багажа, мальчики и девочки, пойдемте уже. Ни к чему откладывать. — А я хотела образцы… — разочарованно протянула Анна София. — Не получится, да? — Я отдам тебе свои! Вот! У руках Рэи был внушительного размера чемоданчик из похожего на алюминий металла. Материалов там явно с запасом. Может быть, и описание есть, только точно не на человеческом языке — лингвистам будет работа! Только — Уинстон похолодел — почему она отдает свои образцы? Экономит время или знает, что ей больше не понадобятся стекла и гербарий, и что там еще может быть? К чему ты готовится дракончик? До кораблей неблизко. Рэя всю дорогу болтала с Анной Софией и Эстер. Иногда Тед вмешивался в их разговор с язвительными замечаниями, получал отпор и замолкал ненадолго. Уинстон шел последним. Молча, словно и незнаком был с остальными. Хотелось добиться от Рэи ответов на тревожные вопросы, но он не хотел пытать ее и прижимать к стенке, как Тед сделал с Эстер. Он шел, шаг за шагом, крутил в руке поднятую с тропинки сухую ветку и смотрел, как подпрыгивает на узенькой спине коса бирюзовых волос. Они еще даже не взлетели, а ему уже недоставало принцессы-дракона. — Вот это да! — Тед зачарованно трогал черные бока, гладил золотистые линии, бегал от одного корабля к другому — маленькому мальчику дали новые игрушечные машинки, никак иначе. — Вот это красавцы! — Не то, что ваше типовое корыто, правда, Тедди? — Ну, должен признать, — он рассмеялся, — да! Совсем другое дело! — Тед, я покажу все тебе. А Эстер покажет Вину! Рэя потянула Теда за рукав к одному из кораблей. Последний шанс поговорить с ней перед отлетом улетучился. Уинстон поплелся за Софи и Эстер. Корабль внутри оказался гораздо просторнее, чем любой человеческий корабль такого размера. Эстер показывала панель управления, уборную, нишу с водой и небольшой запас пакетиков с кофе. — Они-то тут откуда? — Мы подготовились, Вин. Вот тут, — она нажала ладонью на бежевую стенку с другой стороны от кресел, — запас еды на три дня. Постарайтесь не заблудиться и не умереть от голода в родной вселенной. — Как я поведу без шлема? — Тед проведет. Корабли связаны друг с другом получше, чем любые навигаторы. Не переживай. Давай-ка познакомим вас! Она вставила янтарный треугольник в паз внизу панели. Приложила ладонь к небольшому ромбу между креслами и под радостное мигание белых и желтых лампочек, уселась в кресло. — Привет, корабль! — Добрый день, миссис Роулз. — Познакомься с новым капитаном. Вин, представься, малыш. — Уинстон Роулз, — выпалил он под смех Эстер и Анны Софии, совершенно ошалевший от внезапной необходимости разговаривать с кораблем. — Вы родственник миссис Роулз, сэр? — Да, но весьма дальний, надо сказать. Впрочем, с грибной комнатой он же беседовал. Ничего нового. Уинстон вытер пот со лба и расслабился, когда корабль спросил, что за милая девушка его сопровождает. Софи мило болтала с кораблем — она с кем угодно способна поддержать легкую беседу, а он под руководством Эстер изучал панель управления. — Попроси открыть обзор, — шепнула Эстер в ухо. — Корабль, открой обзор, пожалуйста. Участок стены вперед стал прозрачным. Теперь из навигаторского кресла можно было видеть рощу, второй корабль, где сейчас Рэя наставляла Теда, кусочек безоблачного неба. На мгновение ему показалось, что далеко-далеко по безмятежной сиреневой глади пронеслись птицы. Мозг иногда сам додумывает привычные образы. Не может тут быть никаких птиц, Рэя же говорила, что только насекомые и небольшие водные животные формировали экосистему рощи. — Я готов, — голос Теда раздался из невидимых динамиков, откуда раньше говорил корабль, — вы как? — Сейчас, один момент! Эстер строго велела смотреть и запоминать все, что она делает. Открыла меню, выбрала в нем второй пункт сверху и ввела… Даже если Уинстону сказали, что расстреляют его через пять минут, он не воспроизвел бы, что именно она написала в серо-бежевой проекции. — Это координаты первой точки, куда вам надо долететь. Не пугайтесь, там безопасно. Вас встретит мой надежный человек. Не человек, неир, но ему можно доверять, не то, что местным паршивым министрам, — Эстер поморщилась. — Он проведет вас до точки перехода, а потом уже сами. — И что за точка? — спросил Тед. — Ангар, где ты нас поймала? — А ты догадливый. Да, именно. Все будет хорошо. Софи, не забыла чемодан? Анна София показала на контейнер с образцами. — Все. Удачи. — Эстер, спа… спасибо. Он хотел нормально попрощаться, может быть, обнять ее, сказать что-то ободряющее, за Теда извиниться, но Эстер просто выбежала из корабля, даже не взглянула на них напоследок. Нетерпящим возражений тоном корабль приказал сесть и не вставать, пока он не разрешит. Непривычные ощущения, когда техника командует людьми, но пришлось послушаться. Через секунду, едва веселый Тед объявил, что они взлетают, Уинстона вдавило в кресло. — Тедди, ты как гонщик! — Софи была в восторге. — Этот корабль — просто демон скорости! Как раз для меня! — Не превышай только. Они мчались по тоннелю, ведущему на следующий ярус сферы. В бесконечности серых стен от легкой дереализации кружилась голова, обеспокоенное лицо Софи расплывалось, в висках стучали барабанные палочки тревоги. Уинстон пытался списать все на клаустрофобию — в прошлый раз, когда летели на серебристом кораблике, предоставленном театром, тоже было нехорошо. Пытался. Не получалось. Что-то было не так, он ощущал кожей, спиной, задницей, если угодно. — Тед, мы должны вернуться. — С ума сошел? Зачем? — Там беда. Я чувствую. — Тебе что Рэя сказала? Бери корабли и уматывай. Вот мы и мотаем. Брат был прав. Повернуть назад — подставиться под удар Совета. Рэя не просто так поспешила отправить их домой, знала, чем грозит неповиновение. За нее боязно, но если поразмыслить трезво, то ничто серьезное ей не грозит, никто не будет рисковать разрушением сферы. Рационализация помогала ровно до того момента, когда корабли внезапно затормозили в тоннеле. — Долбанулась? Откуда ты вообще взялась? Уинстон понятия не имел, на кого орет Тед. Кто там, впереди? — Мистер Роулз, неизвестный корабль просит доступа к голосовой связи. — Разреши. — Вин! Это Рэйлин. Вин, надо вернуться, скажи ему, скажи Теду! — в голосе почти истерические высокие ноты, совершенно непохоже на спокойную, насмешливую инженерку. — Почему? Рэя приказала улетать. — Там Совет, Вин, пожалуйста! Совет? Как Совет мог проникнуть в рощу, минуя тоннель, если даже сама Рэя всегда летала по этому маршруту? И тут прокатилась по ребрам и позвоночнику сначала огненная волна озарения, а затем ледяная — ужаса. Птицы. Птицы не были птицами, но и не померещились ему. Совет должен был заявиться завтра, но прилетел сегодня. В узком тоннеле корабль не стал разворачиваться, а просто повернул блок с креслами и панелью и рванул в противоположную сторону. К горлу подступила тошнота. Раньше Уинстона никогда не укачивало, а теперь он сосредоточенно дышал, чтобы содержимое желудка не вырвалось наружу. Прикосновения Софи раздражали, почти причиняли боль, тоже впервые в жизни. Бесконечный путь обратно. Как же долго! — Рэйлин, ты летишь за нами? — Софи задала тот вопрос, который Уинстон не смог озвучить. — Ага. Кто-то должен проследить, чтобы Тед не убежал. — Куда ты пропала в театре? Мы волновались. Да не все ли равно? Нашли время! Там Совет, даже пусть не в полном составе, но все равно — пятеро мощных бойцов неир, которые точно не с миром пришли. Почему на день раньше? Почему-почему-почему? — Как ты узнала про Совет? — спросил наконец Уинстон. — Следила за ними. Все друг за другом следят, Вин. Наши шпионили за Эстер и… всё, почти прилетели, потом. Корабль повернул кресла и развернулся. Уинстон сначала услышал вскрик Анны Софии, и только потом понял, что он видит. Роща горела. По верхушкам деревьев точно демоны носились языки зеленоватого пламени, перепрыгивая с ветки на ветки, уничтожая то, что еще не пожрал бущующий внизу пожар. Сфера жизни без сопротивления сдавалась мучительной смерти, и только в одном месте Уинстон разглядел клочок, не затронутый огнем — маленький синий купол. Крылья космического дракона защищали все, что могли защитить. — Корабль, летим к озеру, — собственный голос казался незнакомым и неживым. — Да точно, мистер Роулз. — Вин? Ты в порядке? Он встал из кресла, наплевав на предостережения корабля, Софи тоже поднялась, прижалась, гладила его по спине, Уинстон обнимал ее и целовал легонько. Так будет правильно. Ядовитое пламя, сжигающее сердце, не должно затронуть его любимую. — Смотрите, огонь уходит! — прозвучал голос Рэйлин. — Садимся у воды, — скомандовал Тед. — Сначала Рэйлин, потом Вин и я. Первый пошел. — Мистер Роулз, подтвердите? Уинстон дал кораблю добро слушаться Теда. Плевать, в каком порядке они будут садиться, его волновала только угасающая синева. Рэя, наверное, увидела, что пожар утихает, поэтому сняла защиту. Просто устала. Позволила себе выдохнуть. — Все будет хорошо… — Софи, — он видит — Анна София отнюдь не верит в собственные слова, — побудь в корабле. Там небезопасно. — И не подумаю! Они выходят, держась за руки. Осматриваются. Маленькое озеро и тонкая кромка растительности на берегах уцелели, но роща вокруг больше не живет. Черные остовы деревьев потрескивают на ветру, поют сами себе похоронную песнь, и призраки листьев кружат в воздухе невесомыми частичками серого пепла. Рэйлин бросается обнимать обоих, но Уинстон аккуратно обходит ее и бежит туда, где на клочке зеленой травы виднеется неподвижное тело. — Рэя! — он падает на колени перед ней, осторожно поворачивает на спину — глаза закрыты, лицо все еще человеческое. — Рэя, слышишь меня? В ответ лишь сдавленный стон вылетает из ее груди. Руки мелко трясутся. Из-под сжатых пальцев текут прозрачные капли — бесцветная кровь неир. Анна София опускается рядом, но в голубых глазах ее лишь слезы и растерянность. Она человеческий медик. Она ничего не может сделать. Да и никто бы не смог. — Ей очень больно, кажется. — Как… почему? Почему? — Семя и сфера связаны, — говорит она то, чего Уинстон так боялся, — если умрет один, то умрет и второй. Вторая. Почти бесплотное тело бьет мелкая дрожь. Человеческие черты кажутся совсем нечеткими. На белой коже через перламутровые и золотистые частички проступают пугающие черные пятна. — Держись, мы с тобой, — Уинстон бормочет чепуху скорее сам себе, чем Рэе, которая никак не реагирует на него. — Смотри, уже ничего не горит. Все потушили. Сейчас будет лучше… сейчас, потерпи еще немного. Словно луч света проникает в бездну агонии — Рэя размыкает веки. Взгляд на мгновение фокусируется: — Вин… — Я с тобой, дракончик. Я тут. Тонкие губы беззвучно шепчут короткое слово. Уинстону не нужен переводчик, чтобы понять, и ей ничего не нужно больше, кроме его ответа. Он гладит холодные руки, пытается прижать ее ближе в тщетной попытке согреть, ослабить непереносимую боль. Бесполезно. Лиловые глаза тускнеют. Все тело стремится свернуться в тугой клубок. Рэя уходит. — Да как так? — Тед падает на колени рядом. — Ее же… это же не она горела! Это просто деревья, просто… Не может такого быть! — Не кричи, пожалуйста. Уинстон видит, как Тед отмахивается от Софи, а потом его дрожащая рука касается Рэи, может быть, в последний миг ее жизни. Белый туман обжигает легкие. Уинстон кашляет. Пальцы Теда сжимают плечо до пронзающей боли.***
Когда Софи приводит его в чувство, ни тела Рэи, ни Теда рядом нет. Только синие лепестки с отцветающего дерева, чудом уцелевшего в пожаре, падают на примятую траву. Он ничего не спрашивает. Молча идет по остаткам рощи к дому. Дом должен был сохраниться. На поляне, где росли красные цветы, теперь лишь мертвый пепел. Эстер сидит на камне и размазывает слезы по перепачканному лицу. — Я уничтожу долбаный Совет, — Уинстон поднимает обугленный алый бутон. — Они просто не знают, с кем связались. — Это не должно было… Не должно быть так. Все вышло из-под контроля. И пожар, и ее связь с рощей… слишком сильно! Эстер всхлипывает на своем камне. Сгорбилась, волосы потускнели, и ничто напоминает об уверенной, язвительной, даже жестокой женщине, которой она была еще полдня назад. — Плевать. — Винни… — Что? Анне Софии приходится поднимать Эстер, слетевшую с камня в кучу обгоревших веток. — Слишком сильные эмоции, Вин. У неир таких не должно быть. — Прости, — он отряхивает растрепанные золотые локоны от травинок и пепла. — Прости, вспылил. — Их корабли на поляне, где мы с тобой приземлялись. Пока не улетели. Найдешь дорогу? Ненависть — лучший компас. Уинстон почти бежит, не думая ни о чем, кроме мести, не замечая Анну Софию и Рэйлин позади. Перед глазами пляшут щупальца погасшего уже пламени и скрюченные руки умирающей Рэи. Если Совет сумеет улизнуть, если они не поплатятся за то, что сделали, значит, вся эта вселенная не имеет права существовать! Они еще здесь. Взлетели только два корабля из пяти. Тех уже не достать, но их друзьям придется попотеть, чтобы остаться в живых. Долгие годы Уинстон не разрешал себе выпустить наружу то, что едва не убило Теда в горах. В школе, в спорах с братом, в додзе — он всегда держал себя на коротком поводке, чтобы в минуту гнева или мальчишеского азарта не случилось непоправимое. Не сейчас! Первый корабль, который отрывается от земли, тут же падает, зарывается наполовину в серую глину. Комья грязи летят во все стороны, облепляют гладкие бока стоящего рядом судна. Уинстон выходит из-за переломившегося обугленного ствола туда, где его точно увидят. Они видят. Трое. Выходят из кораблей, и тут же летят наземь, пытаются встать, но оказываются впечатаны в зеленый металл обшивки. Четвертый выглядывает из аварийного люка зарытого в землю корабля и благоразумно ныряет обратно. Еще одна попытка. Давайте, пробуйте. Скажите что-нибудь! Уинстон кидает самого смелого в грязь, даже не приближаясь к нему, сгусток энергии летит в сторону горелых кустов. Еще раз. И еще. — Чего ты хочешь? — наконец спрашивает голос в голове. — Почему ты дерешься с нами? — Угадайте! — Мы не играем в игры людей. Чего ты хочешь? — Я хочу, чтобы вы перестали жить! Уинстон подходит ближе. Видит светящуюся нить в руках одного из неир. Поздно! Не успевает увернуться — струна рассекает комбинезон и оставляет на плече глубокий порез. Боль заставляет делать слишком резкие, слишком непродуманные движения. Один зеленый улетает за корабли, но двое других заходят с боков, и Уинстон невольно подпускает их слишком близко. — Ты безрассуден, — костлявая белая ладонь касается лба. — И ты проиграл. Детские воспоминания пролетают перед глазами. Уинстон барахтается в волнах памяти, то обливаясь слезами, то вздрагивая от смеха, и как ни старается, не может выгнать щупальца чужой воли из головы. С Эстер было проще. — Вин! Вин, очнись! — Анна София зовет его. — Вин, открой глаза! — Софи? — Ай, — она отпрыгивает, режущая струна пролетает между ними, — Вин, давай! Он машинально перехватывает нападающего, делает бросок через плечо. Неир падает на землю — он не умеет красиво перекатываться. Уинстон прыгает на него сверху и удерживает руку с оружием в болевом захвате. Это оказывается непросто — мешает дополнительный сустав, струна извивается, задевает ноги. Снова больно! Поверженный неир издает невнятные звуки — система перевода не справляется. Уинстон садится ему на спину, зажимает кровоточащий порез здоровой рукой. Теперь можно и осмотреться. Еще один зеленый валяется связанный. Рэйлин сидит на нем верхом, не давая встать. Софи стоит рядом, отряхивает грязь с ладоней. — Ты дурачок, конечно, — Рэйлин качает головой, — подставился под удар. А ведь знал, на что они способны. — Они тоже не очень умны… Повелись на беспомощных женщин. Софи аккуратно трогает зеленого носком ботинка. До Уинстона все еще не доходит, что произошло, пока он смотрел веселые картинки, кроме очевидного факта — девчонки его спасли. — Что с ними делать теперь? — Они убили Рэю, — Уинстон не успевает сказать, что зеленые заслужили смерти. Рот ему закрывает мягкая ладошка. — Ты не убийца, Вин. Не надо. Выпустил пар и хватит. Хватит? Он хотел бы добавить Совету ярких впечатлений, но почти теряет сознание от боли в плече. Тянет лечь на землю, не шевелиться, уснуть. Нельзя. Рано. Надо бы найти третьего, куда он делся? — Вы можете умереть, если причините Совету вред, — подал голос неир. — Отпустите нас, и я попробую убедить остальных, чтобы дали вам уйти со сферы. Это хорошая сделка. Тело семени — ты видел? — Я видел, как она умирает, — простонал Уинстон. — Видел, чувствовал… Вы сожгли рощу! Забрали ее ребенка! Вы просто чудовища, изверги, вы… — Вин, ты ранен, — Софи потрогала его лоб. — У тебя температура поднимается. Спроси, у них есть перевязочные материалы на корабле? Из последних сил Уинстон отдал ей свой переводчик и отключился. Успел заметить только, как пленник Рэйлин повернул голову, прислушиваясь к разговору. У него были глаза цвета кофе. Или это причудливая перекличка нейронов и угасающего сознания?