Первое слово

      Микита сам не понял, когда его стабильное состояние плавно скатилось к тому же, что когда-то было у него еще до этой неудавшейся попытки эмиграции в другую страну. За окном во всю силу палил непривычно теплый и душный август, а вместо прогулок на свежем воздухе парень выбирал затворничество в глубоком одиночестве. С экзаменами было покончено почти два месяца назад, примерно тогда же и прошел скромный выпускной, отпраздновали который в узком кругу семьи, и на этом закончилась какая-либо социальная активность Микиты. Подросток решил с головой уйти туда, где можно было спрятаться от ноющего брата, злобно переговаривающихся родителей и вечно всплывающих на экране сообщений от Ярика, который несколько недель подряд безуспешно пытался добиться ответа от своего единственного друга. Смотря на эти жалкие попытки парня привлечь к себе внимание, подросток с некоторым злорадством ухмылялся — наконец все вернулось на свои места. Снова он чувствовал себя востребованным, а Ярик снова лип к нему без причины.       Спасением от этих бед стало писательство. В самом простом составлении букв в слова, а слов в предложения, Микита находил некую отдушину от всех мирских кошмаров. Стоило ему сесть за ноутбук, как сразу же в его теле пропадала тяжесть мышц, которая долгое время беспокоила его и ощущалась как глубокая болезнь, стихало все вокруг, а внутри становилось легче и свободнее. Но такие чувства Микита испытывал недолго — ровно до того момента, как новая глава какого-либо рассказа оказывалась в его телеграмм-канале. После этого еще пару суток он держался на том, что яростно отвечал некоторым тупейшим людям в комментариях на оскорбления, с удовольствием утыкая этих невежд остроумными аргументами и едкими фразочками. Вообще за эти пару месяцев, что Мики пытался бороться с некоторыми комплексами в творчестве, которые зародились в нем еще в Канаде, он достиг небольших успехов — его записи в среднем читали по сотне человек, в которую входили Ярик и даже Лена, но точно не родители. Подросток с некоторым ужасом представлял, как мужчины пару-тройку раз в неделю будут читать про приходы от наркотиков и детские драмы, которые выходили из-под руки их сына, и потому Микита предпринимал все меры, чтобы скрыть от них свои творческие порывы.       Тем более подросток точно знал, что родителям сейчас снова не до собственных детей. Их отношения переживали опять какой-то странный и незначительный кризис, только уже без криков и ударов, от которых все холодело внутри, а с долгими и тяжелыми разговорами, после которых во всей квартире царила тяжелая атмосфера, практически физически сдавливающая легкие Микиты. Последнее время все существование подростка казалось ему каким-то сдавленным и сильно болезненным. Кости гудели, а легкие то и дело выдавали странные свистящие хрипы и свисты, словно у него был глубокий бронхит. Эти звуки беспокоили мужчин, но ровно настолько, чтобы пару раз отправить Мики к врачу, который не говорил ничего нового, кроме всем знакомых фраз: «больше свежего воздуха, меньше гаджетов и обильное питье». Позднее парню будет очень смешно с этих рекомендаций. Что же, видимо все в этой стране так лечится?       Так спокойно и прошло бы все лето, но в одно утро все вдруг переменилось. Подросток проснулся с ужасно гудящей головой, боль которой усиливалась даже от самых тихих переговоров Льва и Славы за закрытой дверью кухни. Ощущая себя полностью раздавленным и пережеванным, подросток решил остаться в постели до позднего обеда, изнывая от ощущения, будто он трижды раздавленная строительным катком букашка. Через пару часов к простому недомоганию добавился удушливый кашель, который совсем через незначительное время перерос в серьезные приступы, которые можно было бы спутать с глубоко запущенной пневмонией. Кашель был настолько серьезным, что через пару минут неудачных попыток Микиты унять собственные легкие, в комнату постучался обеспокоенный Слава. -Мики? Все впорядке? — мужчина прикрыл за собой дверь и подошел поближе к постели сына. Смотря на то, как быстро бегают карие глаза папы, подросток сразу же понял, что выглядит он совсем неважно. -Кажется, разболелся…- охрипшим голосом ответил Микита, отпуская чугунную голову на скомканную подушку. Слава аккуратно тронул лоб сына, проверяя наличие температуры. По жару, исходящему от самой руки отца, подросток понял, что температуры у него точно нет, что позволило ему выдохнуть. Но вот мужчина наоборот только сильнее обеспокоился. -Как назло дома ничего даже забрызгать нет, — он выпрямился и обернулся на дверь, увлекаясь собственными мыслями о чем-то более важном, все еще ожидающим его на кухне. Немного подумав, Слава снова вернулся к сыну, ласково запустив в его светлые волосы ладонь. — Мы с папой пока не можем отойти в магазин. Как ты в целом себя чувствуешь? Сможешь сам сбегать в аптеку?       Желание Микиты вырваться на улицу было совсем невеликим, особенно в состоянии приближенным к удушью, но в этот момент у него возникло яркое ощущение, будто если он пробудет в этой квартире лишнюю минуту, то точно задохнется толи от болезни, толи от окружающей атмосферы. Поэтому через двадцать минут Мики уже выходил на улицу под палящее солнце. Не пройдя по улице и ста метров, подросток сразу же понял, что эта вылазка была худшим решением в его жизни.       Маска, которую он натянул почти по самые глаза, чтобы скрыть уставшее и изнеможенное выражение лица, только мешала ему дышать, из-за чего кашель становился все грубее и грубее, так еще и стоящая знойная погода заставляла чувствовать парня будто все его тело горит. Когда Микита все-таки дошел до магазина, приступы были практически невыносимы. Подрагивающие ноги еле донесли его до нужного окошка, откуда на него с особым беспокойством смотрела молодая девушка фармацевт. Пытаясь озвучить название препарат он было открыл рот, но вместо членораздельной речи у Мики вырвался лишь свистящий и удушливый кашель. -Молодой человек, что с Вами? Может принести Вам воды? — обеспокоенно спросила девушка из-за стойкой, повыше натягивая собственную медицинскую маску.       Давление на грудь казалось таким сильным, что сделать новый вдох подросту казалось невозможным. Именно в этом состоянии Микита наконец припомнил, когда испытывал подобные ощущения ранее, но сделать что-либо парень был уже не в состоянии. Ему срочно требовался ингалятор, который тот не держал в руках практически пару лет, и в окутавшей его панике подросток даже примерно не мог намекнуть фармацевту, что ему требовалось именно в этот момент. В панике Мики принялся шататься по пустому помещению, пытаясь ухватиться за один из стеклянных стендов окружающих его, при этом практически ничего не слыша из-за собственного хрипа и стука сердца в ушах. Последнее, что он запомнил перед тем, как рухнуть на пол без памяти, так это совсем тихий звон колокольчика, оповещающий продавцов, что в помещение зашел новый посетитель.