Мне кажется, сильнее всего ранены наши души.
Люди, которые должны быть рядом, исчезли навсегда.
Не важно, как они нам дороги, насколько мы их любим… мы снова их потеряли.
© Гио Юки (UraBoku)
Война с дюрас шла каждую секунду их жизней. Даже сейчас, когда небо над Токио было ярко-голубым, когда ветер благоухал цветами и лепестки сакуры медленно опадали с деревьев. Цукумо воткнул трубочку в коробку апельсинового сока, потянул кисло-сладкий напиток с привкусом горечи. Такой же была их победа — сладко-горькой. Горько-сладкой. Как можно было подумать, чтобы Такаширо… и все же в его теле все это время находилась часть сильнейшего в мире зла. Старейшины рода Гио в стремлении найти источник великой силы дошли до того, что научились призывать дюрас уровня повелителя демонов. Однажды им удалось призвать самого Люцифера — но контролировать его они не сумели, и он уничтожил почти всю их деревню. Даже после этого старейшины Гио не смогли отказаться от могущества дюрас, и поместили часть плоти Люцифера в тело сильнейшего мужчины деревни — в Такаширо… стерли ему память, изменили воспоминания — так, как им было удобно. Он был их оружием. Их куклой. Когда Такаширо узнал это — он потерял разум. Теперь он был врагом, и Рейга говорил, что он захочет уничтожить человечество… Рейга, который оказался на стороне стражей Цвальт. Рейга, который пришел говорить с ними, как Каната Вакамия. Все словно вывернулось наизнанку: друзья стали врагами, враги — союзниками. Они находились на военном положении, ожидая нового нападения. Если бы кто-то сказал такое Цукумо год назад, сказал бы, что Такаширо будет атаковать поместье клана Гио вместе с призванными им дюрас — он бы рассмеялся этому человеку в лицо. Это же Такаширо. Как он может угрожать им? И как Рейга может им помогать?***
Земля под ногами Рукии дрогнула. Много раз за это время земля уходила у нее из-под ног, но впервые все было настолько серьезно. Катастрофически серьезно. Непоправимо. Яхве убил Короля Душ. Кто такой Король Душ, Рукия представляла себе смутно; им рассказывали в Академии, но она быстро все забыла, сосредоточившись на более важной для нее информации — но важнее Короля Душ в мире не было ничего. Он не был личностью, не был человеком — он был тем, кто хранит баланс. У него не было разума, он не был по-настоящему живым, но его смерть стала бы концом трех миров сразу. Нулевой отряд пал. Ичиго опоздал. Все рушилось, и даже у Урахары, у этого хитрого торговца, способного выкрутиться из любой ситуации, сейчас не было никаких идей. Они все падут в Дангай — в небытие. Общество Душ. Уэко Мундо. Мир живых. Шинигами. Люди. Пустые. Даже квинси, солдаты Яхве. Все. Все они обречены. — Мы можем что-нибудь сделать? — как издалека, услышала Рукия срывающийся голос Ренджи. То, что произошло потом, она долго будет видеть в кошмарных снах — подробных, тягучих, мучительных. Память бывает проклятием, иногда хорошо забывать — а глупая память Рукии ничего забывать не умела. — Я могу, — сказал Укитаке-тайчо. Спокойно, уверенно, без нотки волнения — а он мог волноваться, Рукия точно знала (помнила). Когда погибал Кайен-доно, капитан был напуган. Сейчас — нет. — Я могу занять место Короля Душ. Даже Урахара изумленно распахнул глаза. Даже Сой Фонг выглядела растерянной и испуганной. Даже на холодном лице Бьякуи отразилось удивление. Внутри Рукии всколыхнулся ледяной вихрь — не может быть, не может он этого сделать, как он заменит столь великое существо, он же просто ее капитан, просто Укитаке-тайчо, самый добрый человек на свете, самый мудрый, он мог бы быть ее отцом… она не могла его потерять… Он сбросил хаори и косоде. По всей спине проходил узор — что-то черное… глаз? Чернила от рисунка поднимались вверх, как облачка дыма. — Укитаке-тайчо… — пролепетала Рукия. — Это… Он обнажил меч. Поднял перед собой, держа обеими руками, заговорил, как заклинание: — Мимихаги-сама… Мимихаги-сама… Явите силу свою… Откройте око свое… Явите силу вашего ока, заключенного в моем теле… Отриньте мое тело и явите себя… На лицах Хирако и Ренджи было четко написано «какого хрена», но они молчали. Все молчали. Все понимали, что это значит. Вверх метнулась огромная черная тень, перетекая в непонятно-жуткое существо с огромной головой и единственным глазом. Когда Укитаке-тайчо было три года, он сильно заболел — это из-за болезни он поседел так рано. Ему было суждено умереть, все врачи отказывались от него, но его родители отнесли сына в храм Мимихаги — божества, которое обитало в семьдесят шестом районе восточного Руконгая. Говорили, что оно дарует свою защиту тем, кто готов всем пожертвовать, но взамен забирает один глаз. Мимихаги был правой рукой Короля Душ. Единственным, кто мог удержать рушащиеся миры. Выпуская его на волю, Укитаке становился его сосудом и жертвовал взамен всеми своими органами — жертвовал своей жизнью. Так вот почему он призвал Камикаке… он с самого начала предполагал, что ему придется это сделать. Он с самого начала… Рукия замерзала. Второй раз в жизни у нее на глазах умирал ее наставник, и, пусть сейчас не от ее рук, но все равно… сколько раз еще ей придется только смотреть на гибель дорогих ей людей? — Я готов отдать свою жизнь, которую уже почти потерял однажды. Нет, нет, нет… — Это честь… для меня… Нет, пожалуйста, нет, не надо… Изо рта Укитаке-тайчо хлынула кровь. У Рукии не было сил плакать, кричать и даже ругаться. Она замерзала. В ее душе все сковывал льдом абсолютный ноль.***
Вся его жизнь была ложью, и он тоже был ложью. Знал, что врет, но не знал, что врут ему. Что он врет сам себе. Что не он — кукловод, тянущий за нити каждого стража Цвайльт, но сам в первую очередь марионетка в чужих руках. В нем таилась плоть Люцифера. Клан Гио. Дети богов. Они были знакомы с богами, когда те еще жили на земле, и поэтому сами вообразили себя всесильными. Четыре мудреца. Аоми, Ёми, Рейга и он. Он любил Ёми, а Ёми любила его. Рейга был его другом. Все это время Такаширо ненавидел его — потому что был уверен, что по вине Рейги однажды погибла половина их деревни и его любимая женщина. Кто еще мог быть виноват? Рейга был наполовину дюрас. Ненавидя людей, он жил среди них, но ждал своего часа, и выбрал момент, когда Такаширо уехал на миссию. На самом деле тогда Ёми была беременна — от него. От Такаширо. Их ребенок был демоном, и, чтобы он не родился — старейшины убили обоих, и мать, и дитя. Увидев это, Рейга, который тоже любил Ёми — обезумел и сломал барьер. И это тоже была вина Такаширо. Он убил свою возлюбленную. Он сражался с лучшим другом, ненавидя его, он сотворил сильнейшее запретное заклинание вечной молодости, чтобы не умирать и помнить все, он насильно перерождал стражей, держа их души в клетке… но в клетке также была его память. Настоящая память. Когда все воспоминания вернулись… никогда еще Такаширо не испытывал такой ненависти. Если все было ложью, все с начала до конца — тогда почему этот мир стоит, а не рушится?***
Когда-то давно, тысячу лет назад, имя Ячиру пугало каждого жителя дальних районов Руконгая. Демоница, убийца, женщина, владеющая всеми стилями меча, она не щадила никого, кто попадался ей на пути. За ней тянулся алый кровавый след — сквозь века. Не было никого сильнее. Не могло быть. Никто не был способен стать ей равным. Пока не появился он — тот мальчишка. Тот звереныш без имени, без ничего, но с обломком меча в руках. Единственный, кто сумел ее ранить. Единственный, кто сумел ее превзойти. Сейчас, спустя тысячелетие, они сражались снова, и Ячиру убивала Зараки раз за разом — ранила почти насмерть и лечила, и так по кругу. Он не успевал понять, когда клинок пронзил его горло, не успевал запомнить. Он не умер бы. Он должен был выжить — и убить ее. Ячиру не жалела — она умирала так, как хотела, она умирала в бою, в настоящем бою, а не пародии на него. Это было истинным счастьем — драться на пределе возможностей, драться, прикладывая усилия, драться только мечом, не используя ни одного заклинания кидо. Слезы Зараки падали на ее щеки; он плакал, этот суровый грозный воин, на лице которого никто не видел тени печали — он рыдал, воя, как раненый зверь. Он не хотел ее убивать. Наверное, он даже не думал, что способен ее убить — что она позволит ему это. Наверное, он ее… любил? Какой же он еще ребенок. До сих пор — ребенок.***
Подперев щеку рукой, Рейга отпил глоток вина. Меньше всего он хотел становиться главой клана Гио, тем более — сейчас, но без Такаширо стражи Цвальт лишились всего, а заменить его было некому, кроме Рейги. Никто другой не владел теми силами и знаниями… и его попросил Юки. Юки, ставший его первым и единственным другом, когда Рейга еще был Канатой. Ради Юки он помог стражам остановить Люцифера, ради Юки остался в поместье Тосагара. И ради Юки, и чтобы однажды снова сразиться с Такаширо. Чтобы однажды спасти его. даже если ради этого им придется уничтожить друг друга. Или не только поэтому. Почему еще — Рейга старался не думать. Просто кто, если не он?***
Кем он был — Ичиго больше не знал. До пятнадцати лет он считал себя обычным парнем, который может видеть призраков. Думал — это потому, что его отец главврач в их семейной клинике: не все пациенты выживают, с детства он рос рядом со смертью. Когда-то Ичиго не различал мертвых и живых — из-за этого погибла его мать, защищая его от Пустого. Все защищали его, как могли, хотя он не просил. Даже младшие сестры. Даже незнакомая девчонка-шинигами, которая была ростом ему едва до плеча. Их с Рукией встреча вовсе не стала тем, что изменило его — рано или поздно Ичиго все равно бы изменился. Он считал себя человеком. Он получил силы шинигами. Он впустил в себя Пустого, став способным призывать маску, как вайзарды. На самом деле Куросаки Ичиго был эхт квинси. Тот, кого он считал духом своего меча — был Яхве. Но Яхве врал: в Ичиго не текла его кровь. Он не был его сыном или потомком. Он был сыном Куросаки Масаки и Шибы Ишшина. Он был старшим братом Карин и Юзу. Он ни за что не отказался бы от родства с ними; Яхве же прямо в лицо выплевывал проклятия. Они победили, но это было временной отсрочкой. Квинси, атаковавшие Сейретей, погибли, но их император выжил и пообещал однажды вернуться — в самый счастливый момент их жизней. К черту. Пусть возвращается — Ичиго снова надерет ему зад. Небо над Токио было ярко-голубым, ветер пах цветами, а лепестки сакуры медленно опадали с деревьев. Уже год они учились в Тодай: он, Химе и Исида. Все втроем — на медицинском. Садо и Тацуки всерьез занялись спортивной карьерой. Ренджи собирался сделать предложение Рукии. Тиа Халлибел правила Уэко Мундо. Все было хорошо, но над тремя мирами висела тень постоянной угрозы. Как и тысячу лет назад. Как и всегда.