Свет далеких планет. Террор

      Он сидел за столом в капитанской, скрестив руки, и нервно топая ногой. Всё пропало, сожрут его новоявленные родственнички, как пить дать! Да как вообще можно было так проставиться?! Он же на года четыре уже распланировал, а такой неожиданный и крутой поворот событий в это самое расписание совершенно не вписывался! А все потому что поддался порыву, язык за зубами не сдержал! Повелся на ее женское очарование!       За тяжкими думами, капитан совсем не заметил молодого связиста, что терпеливо повторял:       — Капитан Сеченов! Владислав Алексеевич, может доктора?       — А? Нет, нет… Докладывай, — Слава опомнился, и выслушал бодрый отчет от молодого связиста.       — Космодром «Предприятия 3826» дал разрешение на посадку. Скоро мы будем дома!       — Отлично, свободен.       Связист покинул капитанскую. Мысль уже ускользнула, но тут дверь со скрипом отъехала, и раздался знакомый голос, полный искушения и ехидства.       — Майор Алиса Нечаева прибыла на место. Вызывали?       Слава подскочил к двери и тут же закрыл ее, заблокировав.       — Ты чего такой бледный? — девушка рассмеялась, но капитан такому веселому настрою мог только позавидовать.       — Мне конец, Алиса. Нет, мне не конец, мне пиздец! Сначала, меня прибьет твой отец, а потом Зинаида Петровна добьет то, что осталось, — с ужасом прошептал Слава Сеченов.       — За что они тебя убить то должны? — нахмурилась Алиса.       — А? — переспросил капитан Сеченов, съедаемый тревожными мыслями, что захватили его разум с новой силой.       — За что они тебя убить должны? Не понимаю…       — Как за что? Тебе же только-только исполнилось восемнадцать! Ебучие пироги…       — А когда ты мне предложение делал, о возрасте и не думал совсем, — усмехнулась Алиса и села в капитанское кресло. — Согласна, бабуля расстроится, что мы тайком и в спешке расписались, но это ведь наше дело.       — Мне бы твою уверенность, — вздохнул Слава, и ИИ объявил о посадке.       Космическая модель скоростного «Метеора» приземлилась на космодроме ровно в девять утра по местному времени. Роботы совершили разгрузку, экипаж уверенно шагнул на родную планету, и встречающая его группа Курчатова, из специального отдела, с овациями их встретила. Навстречу капитану вышел командир специального отряда «Аргентума» — Сергей Нечаев. Свою должность он стоически пронес через долгие года борьбы с остатками сопротивления. Время брало свое, но командир Нечаев брал больше. Всегда подтянут, седина всегда подкрашена. Лихая улыбка на лице как по расписанию!       — Славка! — Сергей сдавил младшего Сеченова в объятиях и хлопнул его по плечу так, что из капитана чуть дух не вышел.       — Командир Нечаев, какая встреча! Алиса скоро выйдет. Она отвечает за разгрузку.       — Все хорошо? Ты бледный какой-то? — Сергей нахмурился.       — Укачало… — стушевался Слава, но был вероломно перебит своей новоиспеченной супругой.       — Товарищ Вавилов с него весь год не слазил, — Алиса обняла отца и осмотрелась. — Где мама?       — Занята. Ты сразу поезжай к Зинаиде Петровне, она уже извелась там, старая, — прошептал Нечаев.       — Пап! — хохотнула Алиса и подхватила сумки. На прощание, взглянула на Славу, и сжала кулачок в немой поддержке.       — Ты сейчас куда? — Сергей проводил дочь, и отравился к Славе.       — К отцу заскочу, а потом по делам. Отчетов километр строчить.       — С тобой поеду, — кивнул Сергей, и мужчины двинулись к машине.       Листва на деревьях, горящем багрянцем накрыла увядающую траву. Шелестела под ногами, шуршала, от уверенных шагов. Промозглый ветер пробирал до костей, и Слава натянул ворот формы по самые уши. Сергей шел сзади, неумело отвлекая его от скорбных настроений разговорами.       — Алиса не доставляла хлопот?       — Нет. Это я рекомендовал ее на эту должность. Для своего возраста, не считая ее шуточек и дурачества, она серьезна и покладиста. Команда и ученые от нее в восторге, — ответил Слава, а у самого сердце чуть из груди не выскочило.       — Только команда и ученые? — усмехнулся Нечаев.       — Не только команда и ученые, — младший Сеченов позволил себе признаться, и немного приоткрыть завесу его пылких чувств к несносной и прекрасной Алисе. — Она ценный кадр, и я не могу оставить ее на Предприятии, Сергей Алексеевич. Уж простите, что забираю у вас дочь.       — Жалко, конечно. Катя по ней сильно скучает. А о товарище Муравьевой я вообще молчу. Но после полета на Марс, Алиса прямо-таки расцвела. Да и мечта ее ведь это была…       — Понимаю.       Мужчины дошли до могилы Алексея Сеченова, и Слава остановился у оградки, здороваясь с отцом. Сергей немного отошел в сторону, не желая вмешиваться в этот тяжелый разговор. Слава совсем недавно стал посещать кладбище, примиряясь с прошлым отца, и своим. Да и правильно это как-то было.       Нечаев отвлекал себя созерцанием увядающей природы, вот только натурой лиричной он никогда не был, так что наслаждение «прекрасным» быстро наскучило. Недалеко от старого дуба, которого, при размещении здесь кладбища, так никто и не решился спилить, стоял Михаэль Штокхаузен. У такой же выкрашенной в черный оградки, с пышным букетом в руках. Нечаев решил оставить Славку с отцом, присоединяясь к фрицу. Тот предпочел промолчать на ненавистную им обоим компанию, в лице друг друга, опуская цветы на могилы, принадлежащие Арно и Клавдии Лизовых. Но Нечаев знал, к кому на самом деле приходил сюда немец.       Нужно было что-то сказать, но сил не было. Неподалеку Слава рассказывал покойному отцу о полете на Марс, о личных достижениях, и о красавице Алисе. О своей красавице Алисе. Жопой Нечаев чувствовал, что что-то там между ними на Марсе произошло. А теперь то понятно все по их лицам.       Немец, в шаге от него, зашелся в приступе кашля, и Сергей вспомнил о его присутствии. Настроение рухнуло туда, к земле.       — И что, ты теперь главный? — ядовито выплюнул командир «Аргентума».       — Зря стараешься, Нечаев. Значит, приказ ты еще не видел, — бесстрастно ответил Михаэль.       — Тогда кто?.. — Сергей стушевался, но виду не подал.       Немец одним лишь только взглядом указал на младшего Сеченова, и Нечаев с шумом выдохнул. Неудобно как-то получилось… Но Штокхаузен потерял последние крупицы внимания к командиру, и скорбно прошептал:       — Лучше бы ты умерла…       Развернулся, и ушел… Нечаева всего передернуло, он поспешил вернуться к Славе. Младший Сеченов уже закончил исповедь, и с недоумением осмотрел новоиспеченного тестя.       — Дело к тебе есть. По дороге все объясню, — пояснил Нечаев, и оба направились в сторону машины.       Успели как раз до дождя. Противного, моросящего. Двигатель зашумел, и машина тронулась с места.       — Да, я сделал Алисе предложение, но я не откажусь от своих слов, — Слава расхрабрился, но коленки предательски подрагивали.       — Да успокойся ты! — расхохотался Сергей, но как-то наигранно. — Мы все знали, еще до вашего отлета, сохните вы по друг дружке со страшной силой. Вот если бы ты не сделал предложение Алиске, Зинаида бы тебя точно прибила.       — Пронесло! — расслабился Слава, откидываясь на пассажирском. — Так что за дело?       — Слава, поговори с дядей, может он тебя послушает, — помрачнел Сергей.       — А что случилось?       — Он собрался уходить, Слава, — пояснил Нечаев, выезжая на главную дорогу.       — Да пора бы уже. Возраст то уже не тот. Нет, он конечно незаменимый, легенда, я бы даже сказал. И инъекции его в хорошей форме держат, но…       — Да на совсем он уходить собрался! — воскликнул командир, и с силой сжал руль.       — На совсем? То есть как?.. — Слава растерялся, но весь собрался на сидении.       — Да вот так… Он и так после тех событий столько лет держался, тебя вырастил, на ноги поставил. Сначала так, мысли в слух были. А последние четыре месяца только и говорит, что время пришло.       — Нет, может вы напутали, да и не может такого быть! — Слава не на шутку перепугался.       — Он вчера весь день обходил Предприятие, сам! Все обошел, все проверил. Накануне вечером собрал когорту ученых, с Вавиловым связался. Блядь, Слава, да он приказ составил о переназначении и со всех комплексов печати собрал!       — Сергей Алексеевич, вы уверены? Мы печатями со времен партии не пользуемся?       — Ебучие пироги, Слава, ты соберись, а? В корень проблемы смотри! Чего к печатям этим привязался?! Ты слышишь, ЧТО я тебе говорю? — Нечаев уже так разошелся, что чуть на обочину не заехал.       — Слышу, слышу… — осел Слава.       — Мы с Катей дежурим попеременно у его квартиры, но Левая нас и на пушечный выстрел не пускает. Мы даже понять не может, она это или не она.       «Шмель» подцепил их машину и доставил на «Челомей». Лифт в главных апартаментах доставил на последний этаж, где уже дежурила Екатерина Нечаева. Благодаря слаженной работе АПО, комплекса «Павлов» и самого академика Сеченова, удалось полностью восстановить тело агента Блесны. Командир «Аргентума» обнял жену и выслушал короткий и сухой отчет от нее. «Никто не входил, никто не выходил. Но из центрального здания пришел ответ. Они подготовили для академика личную лабораторию. Это случится сегодня».       — Слава, поговори с ним, прошу. Нас он не слушает. Отговори его, — Сергей практически умолял Славу совершить чудо, которое капитан космической программы и бывший ученик Курчатова не мог бы совершить и при огромном желании.       Слава вошел в квартиру, молча разулся и неспешно двинулся по коридору. Входная дверь за ним автоматически защелкнулась. Вокруг стояла тишь, гостиная заливалась солнечным светом через не зашторенное окно. В воздухе мерцали крохотные пылинки. Перед окном, в кресле, сидел академик Сеченов. Он гладил Левую по плечу, сидящую у его колена. Дмитрий Сергеевич наблюдал за жизнью, что кипела на «Челомее», за полетами роботов и триумфом науки. Смотрел на результат многолетних трудов, пропитанных кровью, потом и несметными количествами невинных жизней. Смотрел, не замечая за спиной племянника.       В последнее время он мало кого замечал вокруг, чаще всего закрываясь в кабинете или квартире наедине с Левой. В отличие от академика, балерина заметила Славу. Каждую встречу он старался разглядеть в ней Софью Альбертовну, и где-то действительно в ней проявлялись ее походка или движения рукой. Но лишь призрачные намеки, все что удалось вытащить из массива.       Она указала на «грушу», что стояла на столике с фотографиями. На них, Слава старался не смотреть, больно. А на портрет Софьи Альбертовны, нарисованный академиком и привезенный из медового месяца, Слава ни в коем случае не мог взглянуть. Воспитание и совесть не позволяли.       Пройдя мимо картины, он ввел пароль на «Груше» и принялся читать прошение. И по мере прочитанного, глаза его расширялись от удивления и ужаса. В нем говорилось о передаче Левой Славе, для дальнейшего определения в хранилище, после проведения процедуры. Паршиво…       Слава заранее подготовил тезисы в пользу выбора жизни, и готов был их озвучить, разрушить этот транс, в котором находится академик, но Дмитрий Сергеевич вдруг наклонился и оставил на лбу у Левой поцелуй, мечтательно пробормотав:       — Скоро мы снова будем вместе. Совсем скоро, Соня, я к тебе вернусь.       Все встало на свои места, и Слава принял решение покинуть квартиру. Уверено захлопывавший за собой входную дверь, он взглянул на горящих в надежде Нечаевых и сказал:       — Дайте ему уже спокойно уйти. Он заслужил…       В лаборатории было прохладно и тихо. В центре стояла ванна, наполненная нейрополимером. Академик Сеченов запер за собой дверь. Кодовый замок известен лишь ему и Славе, в лабораторию никто не войдет. Левая идет за ним, и когда они доходят до ванны, помогает академику снять пиджак и расстегнуть рубашку. Одежда упала на пол, мужчина прижался лбом к ее металлической груди. Он не чувствовал сожаления, лишь усталость и неизбежность. Облегчение…       Руки балерины легли ему на затылок и поясницу, чуть надавили и бережно наклонили его, погружая в нейрополимер. Все произошло за секунду. Не было больше той тяжести, что испытывает тело. И следующее, что он увидел, это прихожую их с Соней квартиры. В ней светло и уютно. Из гостиной раздался шум, книга упала с дивана. Соня появилась в дверях, живая и здоровая, только со слезами на глазах.       — Дима…       Счастливая, она разбежалась, теряя по пути тапки, запрыгнула на мужа, и повисла на его шее.       — Ты пришел!       Он крепко обнял ее, расцеловал, и зарылся носом в ее шею. Соня смеялась от щекотки, смотрела в его глаза, полные тоски и радости, и дрогнувшим голосом прошептала:       — Пойдем, я покажу какую детскую сделала, Дим.       Соня потянула его за собой, и Сеченов рассмеялся, на ходу оставляя поцелуи на ее руке.       А на подоконнике сидела Муся, довольно вылизывая лапы, наблюдая за супругами. И больше никто не помешает их счастью. В мире, в котором у них будет большая и дружная семья. Мире, в котором они будут счастливы.