Девять кругов Ада

-Было здорово, - Мария помогала пересчитывать деньги, которые подбрасывали восторженные римские зрители на улице Виа Дель Корсо, которую давно облюбовала группа, - будешь скучать по этому, Дамиа? Задумчивый, окрыленный после пения подросток, даже не расслышал, что говорила его предмет обожания. Палящее летнее солнце заставляло жмуриться и активно потеть, мать природа совсем сошла с ума этим летом. -Скучать? - хохотливо переспросила Виктория, спрятав бас-гитару в тряпичный мятый чехол. В глазах ее плясали бесы. Она словно кидала назойливой подруге фронтмена вызов, безмолвно крича: “Давай, спроси о чем я! Давай! Давай!” Резко, даже слишком, пришлось покинуть состояние беззаботной эйфории. Дамиано выпрямился, натянувшись как струна, и подал блондинке знак, что ей следует молчать - проведя кистью у горла. Но как часто бывало, Де Анджелись сама решила, что следует говорить и когда. В воздухе запахло гарью, кажется вот-вот начнется пожар. Виктория держала в руках канистру бензина со спичками и глядела на проклятую, как она считала, занозу в заднице, которая вот-вот заполыхает. -Ну да, в Милане, в Институте Марангони, - Марлена невинно передала деньги юному Давиду и свела брови на переносице. Кажется она еще не уловила. Итан и Томас переглянулись и отвели взгляды в сторону, мысленно готовясь к уже обычной перепалке между этими тремя. Их ссоры были обычным делом и по большей части происходили между Викторией и Марией, которые перетягивали Дамиано из стороны в сторону, а тот выступал то переговорщиком, то буферной зоной, а иногда и ему доставалось. Чаще всего приходилось извиняться и за себя и за подруг. Виктория с Марией так и не нашли общего языка, рядом с ними Давид был как между двух огней. Выбрать кого-то одного он просто не мог. Де Анджелис на дух не переносила Марию с момента знакомства, но после истории с пощечиной она видела в ней исключительно наихудшее, а того было предостаточно: она любила контролировать Дамиано, по глупостям обижаться, чтобы заставить беднягу страдать и вымаливать прощение, хотела не просто проводить с ним все время, а владеть им, вставляла палки в колеса, если тот пытался завести отношения - список Виктории был бесконечным. Милато часто вела себя жестко по отношению к другу, была слишком прямолинейной и грубой. Максимально демонизировав азиатку в своих глаза, каждый раз басистка ощущала жар от адского пламени, когда та появлялась поблизости. “Сатана!” - как-то в ссоре крикнула она на Марию, в ответ на что та насмешливо сказала, что ей больше по духу “Повелительница ада”. В отличии от Де Анджелис, наивный и влюбленный Давид за всю жизнь не слышал и не видел те черты, о которых то и дело твердила Виктория. Своей ошибкой он считал рассказать о пощечине. Дамиано был уверен, что Виктория не должна делать выводы о его Марлене исходя из их сложных отношений, поэтому после поездки в Осло перестал рассказывать об их перепалках. Но ей было достаточно того, что она видела своими глазами. Парень плохо умел скрыть свою печаль, а заставить его испытывать это могла только Мария. Милато же ревновала лучшего друга к Де Анджелис и этого ей было достаточно, чтобы возненавидеть в ответ. Она ревновала ко всей группе, но именно Викторию воспринимала как конкурентку, которая хочет украсть ее лучшего друга. Их репетиции становились все дольше, происходили все чаще, вскоре появилось правило, что посторонним вход был на них воспрещен. “Отвлекают от творческого процесса” - сказала Виктория, явно намекая на Марию, но не только Дамиано грешил гостями на репетициях, поэтому всем ничего не оставалось, кроме как согласиться. Музыка была важнее. У группы были большие планы, о которых Марлена и не догадывалась. Именно поэтому она выбрала институт подальше от Риме - хотела увезти его от этой троицы, чтобы он снова целиком и полностью принадлежал только ей, как было годы до этого. Дамиано выступал ее лечебным щитом, когда весь мир хотел впиться в нее острыми зубами тот трепетно прятал ее в своих объятиях. Чем больше его было - тем лучше она себя чувствовала. Раны заживали, краски становились ярче, а тучи рассеивались. -Ты ей не сказал? - Де Анджелис широко улыбнулась, отведя взгляд от смущенного Давида. Он может закрыть ей рот рукой, но она продолжит вопить об этом. -О чем? - Мария смотрит на худощавого подростка, жаждущая ответов, а тот недовольно на Викторию. Затянулась пауза. - Дамиа, о чем ты мне не сказал? Давид начал нервно покусывать губы, мечтая раствориться и избежать этого разговора, но ему было не отвертеться. Сколько он не откладывал это, как бы не мечтал не говорить про это с Марией - все равно придется. Это был не лучший момент, но тянуть дальше уже было некуда. Время пришло. -Я же просил тебя! - Дамиано запрокидывает руки и закатывает глаза, проклиная Викторию про себя тысячи и тысячи раз подряд. -О чем она говорит? - брюнетка насторожилась и подошла поближе к лучшему другу, предчувствуя что-то плохое, очевидно ужасную для нее новость. Мысль о том, что у него были от нее секреты, о которых знала Виктория но не она убивали ее, опуская на одну ступень ниже в пищевой цепи. -Слушай, давай поговорим, когда будем наедине, - Дамиано по привычке берет ее за руку, но та недовольно фыркает. Остановить ее сейчас менее реально, чем попросить торнадо уйти, а цунами повременить, пока ты не уберешься подальше. Поезд ее гнева мчался на него со всех паров, а тот был связан по рукам и ногам, отчаянно постанывая от неминуемой судьбы прямиком на рельсах. -Говори сейчас! - Мария перешла на повышенные тона, быстро заводится было ее фишкой. Ей надоело повторяться. Их слушали Виктория, Итан, Томас и еще половина улицы. Зеваки так любили уличную драму! Что же он утаил от этой загадочной девушки? Будет ли драка? Замешан ли в этом кто-то третий? -Не думаю, что это подходящий момент, Марлена, - Дамиано кивает головой в сторону кофейни в которой они любили посидеть после выступлений, но девушка хотела ответы тут и прямо сейчас. -Он никуда не едет, - наконец-то перестала тянуть интригу Виктори и Марлена удивленно приоткрывает рот. - Он остается в Риме. Пока, Мария! Я не буду скучать по тебе! Давид сжался, стиснув кулаки и испуганно отвел взгляд в сторону, не желая попасть под уничтожающее пламя, которое вот-вот заполнит всю улицу. Весь мир остановился, время замерло и вся его жизнь была сконцентрирована на этом моменте. Вершилась его судьба. Было страшно. Дамиано успел нафантазировать тысячи реакций лучшей подруги на эту новость и каждая была хуже предыдущей. Он думал что продумав все до мелочей - крики, пощечины, оскорбления, запретил себе обижаться на ее реакцию, он подготовится морально, будет готов, но готовым он себя не чувствовал. Скорее до чертиков напуганным. -Что? Ты же поступил, я сама видела письмо, у тебя стипендия, - синьора Милато с недоверием смотрит на друга. На удивление, не было криков, не было праведного гнева, она даже не смотрела на басистку, а только лишь перепуганно глядела на юного Давида. -Марлена, - Дамиано вновь берет подругу за руку и отрицательно качает головой, стараясь смягчить удар, - я остаюсь я не буду дальше учиться, я хочу заниматься группой. Я хотел тебе сказать раньше, я просто не знал, как сказать… -Что? - Мария снова вырывает свою руку и злобно осматривает напуганного подростка. - Мы же должны были вместе поехать, мы же мечтали об этом так давно, мы ведь все распланировали… -Прости, - он отрицательно качает головой, почувствовав, что уже не в силах сдерживать накатившие слезы. Дамиано было больно, а от мысли о том, что он делает больно своей любимой становилось еще хуже. Он чувствовал себя последним подонком. -Давно ты решил? -Марлена… - Давид растирает слезы по лицу, но все никак не может собраться с духом и полноценно объясниться. Мария Магделена Милато - это самая настоящая бескомпромиссная собственница. В каком виде и когда Дамиано не сказал бы ей про свою новость - она бы все равно это не приняла. Никогда. Брюнетка стискивает зубы и поворачивается к Де Анджелис, на которую ей так мерзко было глядеть, которая коварно ухмыляется, наслаждаясь и смакуя поражением Марии. -Давно он решил? - тыкнув пальцем в Дамиано, как в преступника она кричала все громче. -Думаю ехать в Милан на вступительные экзамены только ради того, чтобы не расстроить тебя было лишним, - Виктория пожимает плечами и ухмылка ее превращается в улыбку. Еле еле она сдерживала смех. Блондинка много раз представляла, как Мария отреагирует на откровение от Дамиано, как ей будет больно, как она получит по заслугам, но даже мечтать не смела, что эта честь выпадет ей! -Замолчи! - Давид вдруг заимел голос, озлобленно посмотрев на Викторию он решил наконец-то взять ситуацию под свой контроль. Но контролировать Марию в гневе было просто невозможно, и на что он вообще рассчитывал? - Давай поговорим, выслушай меня, только дай мне… - он медленно подходил к трясущейся от ненависти подруге, но та не позволила к себе прикоснуться, что было силы оттолкнув Дамиано в сторону. -Четыре месяца?! Ты молчал четыре месяца?! Ненавижу тебя! Ты лжец и предатель! Ты мне не друг! Ненавижу! Ненавижу тебя! - девушка вдруг начала плакать. Она так редко плакала, Дамиано даже думал, что та не умеет, настолько редкое это было событие. В сердце ему вставили ржавый клинок, медленно елозя его из стороны в сторону. Он виновник ее страданий. Мария прикрывает рот рукой, чтобы не закричать, а потом резко срывается с места и уходит. Оцепеневший Давид, слушал эхо самых страшных слов, которые мог услышать от своей Марлены, эхо становилось все громче, оно не утихало. Горючие слезы катились по его щекам, прожигая под собой плоть до самых костей. Дамиано даже не заметил, как к нему подошли Томас с Итаном, чтобы утешить, он не слышал их слов, не чувствовал их прикосновений, только лишь “ненавижу”, “лжец”, предатель”, “ты мне не друг”. Он безмолвно глотал ртом воздух и медленно перевел свой взгляд на Викторию, которой уже даже стало немного стыдно. -Не смотри на меня так, сколько можно было тянуть? Или ты планировал доехать с ней до Милана и уже там сказать? Так лучше, поверь, - то ли чтобы успокоить себя, то ли чтобы успокоить Дамиано, оправдалась басистка. Ей перестало казаться это хорошей идеей, хоть и смотреть на страдания его назойливой подруги было райским наслаждением - лучше чем аплодисменты восторженной публики, горячее обжигающее утреннее кофе или даже оргазм. -Иногда я хочу убить тебя! - шикнул фронтмен. Дамиано побежал за Марией, которая точно ушла в сторону метро. Он видел ее вдалеке в толпе, то и дело пытаясь пролезть между спешащими недовольными римлянами, которая цокали и шикали, когда тот расталкивал их и наступал на ноги. Но Давида ждало поражение - двери вагона захлопнулись прямиком у него перед носом, разделив их с Марленой. Ждать следующий поезд было невыносимо, каждая минута ожидания заставляла его нервничать все больше, делала все больнее и тянулась все дольше. Только когда он зашел в вагон и встал напротив окна, то в отражении разглядел свое зареванное измучанное лицо. Оно говорило о многом. Ему нужно было немедленно найти ее и все обьяснить, только вот слов правельных не было. Только вот слушать его она не хотела и имела на это полное право. Да, он соврал, но разве ложь во благо не считается чем-то хорошим? Так хотелось оттянуть этот момент, чтобы она дольше была счастлива, тобы дольше строила планы про их жизнь в Милане… Время тянулось странно: он не заметил как быстро приехал на свою станцию, но дорога до дома Милато тянулась вечность, хоть и бежал он со всех ног. Очень хотелось видеть ее, но одновременно было страшно. -Марлена! - Дамиано стучал изо всех сил в насыщенно красные деревянные входные двери. - Впусти меня! Прошу! Давай поговорим! Красный, такой глубокий почти морковный оттенок уже давно ассоциировался у парня с подругой. Так часто, невозможно даже сосчитать сколько раз он ждал ее с полными восторга глазами под ними. Сначала красный, а потом появляется она. Красный - это Марлена. Это любовь, это страсть, это огонь, который обжигает и греет, когда ты находишь, как с ним обращаться. Давид был готов лезть в окно, стучать в двери до тех пор, пока не доведет своим грохотом до сумасшествия, ту, кто скрывается за ними, но никакая сила не заставила бы его уйти. Как бы сильно ему не было страшно. -Привет, - двери открывает мама Марии, Франческа приветственно целует подростка, окинув его своим теплым успокаивающим взглядом. - Я думала вы вместе. -Марлены нет? Она не дома? - отчаянный Давид был готов биться головой об стену. Ну и где ее теперь искать? -Нет дорогой, - женщина положительно кивает головой и показывает пальцем в сторону гостинной. - Она еще не приходила, - тон ее был спокойным и громким, чтобы дочь ничего не заподозрила и точно все расслышала. Давид коротко улыбнулся и вошел в дом. Стало немного легче. Он на шаг ближе к решению проблемы. Дамиано не мог позволить истратить последние драгоценные часы вместе на игры в прятки по всему Риму. Надежда на то, что дыхание придет в норму когда он ее увидит улетучилась. Стало только хуже. Пришлось на какие-то доли секунды остановиться и вспомнить как это - дышать. Мария сидела к нему боком на диване, поджав колени под подбородок она устало смотрела куда-то в окно. Глаза ее были красными от слез, лицо опухшим, неужели он заставил ее так долго плакать? Разве она умеет так долго плакать? Но его Марлена выглядела прекрасно даже в истерике, даже когда была грустной и разбитой Дамиано видел в ней красоту, которую был не готов оценить этот мир, а он был настоящим исключительным ценителем искусства. Он пытливо рассматривал ее изящные черты лица, стараясь вырезать ее профиль в своей памяти, на случай, если она решит отвернуться от него. Думать о том, что она была всего навсегда красивой было так плоско! Намеренно она не избегала зрительного контакта с другом, которого успела окрестить предателем, варясь в собственном котле горя, она даже не заметила, что он пришел. Ничего вокруг не существовало кроме ее потери. Однажды она уже утратила все, что у нее было - биологических родителей, и как бы не любила Мария Магдалина Андреа и Франческу, как бы не была счастлива с ними, потеря была страшной. В масштабах ребенка, на тот момент она утратила весь свой мир, а вместе с ним и умение доверять людям. Только лишь с годами Дамиано смог добиться ее расположения, завоевать доверие, и одна мысль о том, что он тоже бросает ее убивала. -Марлена, послушай, - Давид садится на диван возле обиженной зареванной девушку и пытается взять ее за руку, но та не реагирует, - прошу, давай поговорим. Позволь мне объясниться, просто разговор. -Что? - вдруг фарфорова статуетка оживает, подпрыгнув на месте, стоило только Дамиано коснуться ее. - О чем мне с тобой говорить, предатель? Расскажи лучше Виктории, она потом мне все передаст! Уходи! Я наговорилась! Не хочу слышать тебя! Неужели именно это задело ее больше всего? То что она узнала об этом не первая? То что Виктория знала, а она нет? Отчаяние наполнило Дамиано как сосуд до самого горлышка, сила натяжения уже не справлялась и то начало выплескиваться наружу. Ее слова резали его живьем, не пришлось долго ждать прежде чем тот начал плакать. Подросток был чувствительным и нежным, в отличии от жесткой и иногда даже циничной подруги. -Прости, я не знал, как тебе сказать, а потом было уже слишком поздно и… Прости, я неправильно поступил, я идиот, - он обреченно смотрит на подругу, но той нисколько его не жаль. Дамиано страдал, он жил в муках ожидания этого диалога долгие месяцы, но так и не сумел подготовиться. Даже если бы у него были годы на это - ничего бы не помогло. Решение было сложным, но очевидным. -Ох, простить его! Я должна его простить! Ты не просто идиот, ты предатель! И лжец! - она начала толкать Дамиано, скорее это напоминало серию коротких легких ударов по груди. Молодой мужчина был готов принять даже средней тяжести побои, если это могло дать гарантию успокоить ее. Но не выходило, девушка только сильнее распылялась. Сердце его беспощадно колотилось за грудиной, яростно пробивая себе путь наружу, ломая ребра и разрывая кожу. Дамиано казалось, что не только родители подруги слышат его стук, но и каждый находящийся в пяти-десяти киломтрех от него. Ее слова ранили. -Не кричи на меня, Марлена, не делай все так, как делаешь обычно, - Давид не был намерен отодвигаться, он хватает любимую за кисти и сжимает ее руки в своих, чтобы та остановилась. - Давай просто поговорим, прогуляемся, давай проведем этот вечер хорошо… Завтра ты уедешь, поэтому давай сделаем все правильно. Я все тебе объясню. -Черт, - синьора Милато отрицательно качает головой и вырывает свои руки, чувствуя, как от прикосновенией Дамиано на коже выступают болезненные волдыри, - это же я уговорила тебя написать ей, когда они с Томасом выдворили тебя из группы, дура, какая же я дура… -Я очень благодарен тебе за это, ты всегда поддерживала меня, ты лучшее, что случалось со мной, - искренне вещал тот, отворив все двери в свою душу, желая показать, что там нет ни подлости ни гнили, а только лишь страх. - Ты часто даже лучше меня знала, что мне нужно… -Дура, дура, дура, - повторяла малышка Милато, - давай, вали! Вали из моего дома и из моей жизни, проклятый лжец и предатель! Я знала, что когда-то так будет! Стоило ожидать от тебя подобного! Что ты бросишь меня! -Мы будем видеться, мы будем созваниваться и приезжать друг к другу, никто ведь не умирает. Лететь всего час, два не електричке: это ведь ничто, Марлена, - Дамиано улыбнулся, мечтая о том, что эти слова смогут утешить ее, приглушить боль, но все только начиналось. - Что такое два часа ради того, чтобы увидеть тебя? -Я ходила на все твои проклятые выступления, на каждую репетицию, я всегда поддерживала тебя, слушала твои песни, я думала творчество сплотит нас, но оно наоборот разделило, - девушка отрицательно качала головой, глядя куда-то в в окно. По щекам у нее катились слезы. - Она забрала тебя у меня. -Виктория тут не при чем, прекрати, мы это ведь уже давно обсуждали! Эта идея звучала слишком бредово. Если бы дело было не в музыке, а в дружбе, то конечно он бы выбрал Марию, всегда бы выбрал ее. Но единственное, что превосходило ее в любви - это была музыка. Не стоило даже состязаться, проигрыш был неизбежен. -Она тебя надоумила, да? Это ведь в ней все дело? Мысль о том, что Дамиано в ее глазах был бесхребетной куклой добавляла омерзительное послевкусие. -Не ревнуй, Марлена, Виктория другая, она не такая как ты и отношения у нас другие, да и дело не в ней. Это не ради Виктории, я не выбираю между ней и тобой, дело в группе. Дело в музыке. Я бы всегда выбрал тебя, если бы выбор был между тобой и Викторией, ты же знаешь. Но подросток его просто не слышала. В ее мире было только его предательство и ее бесконечная боль. Она хотела кричать на него, бить, заставить страдать и мучаться. -Я не знаю! Оказалось: я вообще тебя не знаю! Ты обещал, что мы поступим вместе и будем вместе учиться, ты будешь петь, а я рисовать, но теперь ты все переиграл и мне об этом говорит она. В ночь перед отъездом. Я… Я не заслуживала на то, чтобы знать об этом раньше? - Мария была готова разорвать его на мелкие кусочки. Мечты рассыпались на глазах. Если бы девушка знала, что Дамиано не намерен ехать с ней, то выбрала бы что-то поближе, прямиком в Риме. Но теперь дать заднюю она не сможет - слишком гордая, слишком сильно он обидел ее. Она скорее будет выть от боли и одиночества, чем после его поступка переведется учиться в Рим. -Прости, я должен был сказать раньше, ты же знаешь, что для меня значит группа. Речь идет не о нашей дружбе, а о моем будущем, я вижу его вместе с ними. Зачем мне идти туда и учиться петь, если я уже пою? -Как жаль, что для меня и нашей дружбы не нашлось места в твоем проклятом будущем! Хотя какая дружба? Забудь, ее больше нет! Как и тебя для меня! Проваливай! Уходи, я не хочу тебя ни видеть, ни знать! - указав пальцем далеко за горизонт, она почти оскалилась от злости. Смотреть в его сторону она так и не стала. - Ненавижу тебя! Девушка никогда не скупилась на грубые словечки, когда была в гневе, но такие откровения он слышал впервые. Заливаясь слезами он пытался подобрать нужные слова, но толку было мало, мозги абсолютно перестали соображать. -Марлена, не говори этого, ты… Не говори то, о чем потом пожалеешь. Прошу тебя, давай не будет так прощаться, - трясущиеся руки тянутся к ней, но он как мотылек, который стремился к свету был ошпарен раскаленной лампой. Она бьет его по рукам раз, а потом еще и еще. -Проваливай! Давай, катись отсюда, Дамиано! Вон! - Мария встала и начала стягивать надоедливого друга с дивана. То как она назвала его полным именем неожиданно ранило. Болючие слова так легко срывались с ее уст. - Уходи отсюда! А он всего навсего пытался уберечь ее от боли. Давид не хотел скрывать, не планировал огорошить ее этой новостью в момент, когда она будет особенно уязвима, подросток просто боялся ее реакции и оттягивал до тех пор, пока не стало слишком поздно. Конечно ему не удалось смягчить удар - это было неизбежно, как можно смягчить удар кувалдой по голове? Он просто оттягивал момент. Боялся того, что сбылось. А Марлене было страшно, страшно оказаться впервые за свою сознательную жизнь без Дамиано, без его поддержки, которая была ее фундаментом. Она чувствовала себя преданной, никчемной и не важной. -Прости меня, - он сползает с дивана на пол, встает на колени и складывает руки в молитве. - Марлена, это же не конец света, никто не умирает, мы продолжим общаться… Прошу… Его стоны бессилия, его искренние слезы не помогали. Девушка была неумолима. -А как же! - Мария вскинула руки вверх низ, как обычно делала ее мама, когда ругалась с отцом. - Ты врал мне! Ты мечтал со мной об этом, мы строили планы, а теперь ты, нет… она, она говорит мне об этом в ночь перед отъездом! Проваливай! Я не хочу тебя знать! Замолчи! Не говори со мной! Ты ужасный друг! Я ненавижу тебя! Шесть лет я была рядом, я никогда не врала тебе, но ты… Ты предал меня! Это было так просто для тебя! -Ты думаешь мне не больно?! - впервые за этот разговор в Дамиано ощутился стержень, он перешел на повышенные тона, в надежде хотя бы так быть услышанным. Твердо он встал на ноги, вытер слезы, которые предательски катились ручьем, и нахмурился. - Я выбираю между своим будущим, своей карьерой, своей семьей - моей группой и своей душой - тобой, я разрываюсь на части, прошу, не заставляй меня делать этот выбор! Мы же можешь созваниваться, ездить в гости друг к другу! Я не должен выбирать! У тебя будут свои дела в Милане, новые друзья в общежитии, одногруппники, я тебе буду не нужен в таком количестве, как тут! -Но ты выбрал их, а не меня! Ты уже сделал свой выбор! -Я выбрал себя, а не тебя! - наконец крикнул он и девушка умолкла. Оказывается криком ее легко можно было заставить заткнуться, как жаль, что это был точно не метод нежного Дамиано. - Я всегда выбирал тебя, я всегда ставил тебя на первое место и теперь, когда я нашел свое место, когда я счастлив, ты хочешь чтобы я все бросил ради тебя? Ради твоего счастья? Я не хотел поступать в этот проклятый институт, я не хотел уезжать из Рима, я никогда этого не хотел, я хотел, чтобы ты была счастлива, ты это решила за меня! Всегда решала! И да, вернуться в группу тоже было твоим решением, спасибо тебе за это! Шокированная потоком искренности от Давида она даже слегка приоткрыла рот. Он говорил, что сделал свой выбор, что считает его правильным, что ему было сложно, но она только слышала: “Ты ужасная подруга!” -Какого черта ты выставляешь меня сволочью?! Кто мешал тебе сказать, что ты не хочешь ехать в Милан?! Кто мешал тебе сказать, что ты не хочешь поступать?! Я виновата?! То, что ты трус и размазня - это только твоя проблема! - она ткнула его пальцем в грудь. Давид сжался и громко всхлипнул. -Марлена, ты же знаешь, что я люблю тебя, так сильно, что иногда дышать не могу рядом с тобой, - Дамиано закусил губу практически до крови, захлебываясь слезами, и продолжил говорить все, что на душе: - Поверь мне: этот выбор дался мне очень не легко. Прости, что так поздно, я не знал, как поступить, я ошибся… -Я не верю тебе, ты лжец! Ты не любишь меня, а я не люблю тебя - это все в прошлом! - свирепо кричала она, мечтая задеть его, сказать что-то настолько болезненное, чтобы ему было так же плохо как и ей. Но на самом деле ему и так было паршиво. -Ты знаешь о чем я говорю, я не об этом, - парень смущенно взглянул на девушку, готовый цепляться за любую возможность, чтобы удержать ее в своей жизни. - Я люблю тебя, по-настоящему, Марлена, всегда любил. Сколько раз я должен извиниться? -Не знаю, я вообще тебя не знаю! -Прекрати, - парень отрицательно качает головой. - Ты нужна мне. Я знаю, что это не взаимно, я не настолько глуп, но и ты не дура, ты же знаешь, что ты для меня не просто подруга. Я просто ошибся и я раскаялся. Прошу, не бросай меня вот так, ты нужна мне и я нужен тебе. Все не заканчивается на этом. Не может закончиться так. -Идиот, идиот! Не говори со мной! Пошел ты со своей любовью! - Мария закрыла уши руками и начала топать, как сумасшедшая. - Как ты можешь так со мной поступить?! Ты жестокий! Я не заслуживаю на это! Ненавижу тебя! Ненавижу! Ты все испортил! -Я люблю тебя, я всегда, я каждый день своей жизни любил тебя… Я бы никогда намеренно не сделал тебе больно… - стонал Дамиано, убитый горем от ее слов. Он плакал, периодически подрагивая, с надеждой глядя на свою Марлену с прежним обожанием, как на разгневанное божество. -Я бы никогда не полюбила такую лживую сволочь, - ядовито кричала девушка, наслаждаясь тем, как другу становится больно, как он морщится от сказанного, словно запуганный ребенок, - да никто никогда не полюбит такую размазню, как ты! - она толкнула Давида и тот попятился назад, чудом устояв на своих двух, продолжая громко рыдать, это был не просто плач. -Мария! - в диалог резко вклинился кто-то третий. Кто-то взрослый, кто стал невольным свидетелем разговора из-за высокого тона своей дочери. - Разве так мы тебя воспитывали?! Что ты себе позволяешь?! -Ненавижу! - крикнула напоследок темноволосая и, с ненавистью опрокинув журнальный стол перед диваном, бегом умчалась в свою комнату проклинать Дамиано. Больше не Дамиа. -Прощай, Марлена, - попрощался тихим шепотом разбитый Давид и вытер водопад слез со своего лица. Плакать больше не было сил, нужен хотя бы маленький перерыв. Обозленная на свою дочь Франческа ждала парня у выхода. Женщина всегда любила Дамиано, еще до знакомства со своей дочерью: -Прости ее, она жесткая, но она любит тебя, я знаю. Она просто очень разозлилась, она пожалеет о сказанном, ты ведь знаешь какая она, - женщина кладет парню руку на плечо и нежно обнимает, а тот, стараясь сдержать слезы плотно зажмуривается, - твоя мама мне звонила, ей звонила Мария, из-за этого вы поссорились? Ты не едешь в Милан? Дамиано стискивает зубы и понимает, что этим вечером ему предстоит еще один нелегкий разговор, на этот раз с мамой, которой он тоже не удосужился сообщить. -Нет, я остаюсь, я хочу играть в своей группе, никто не понимает, - шептал он женщине в плечо и понял, что слезы сдержать не удалось. - Это решение далось мне непросто, она не понимает… -Она поймет, дай ей время, она упрямая, но не глупая, - Франческа отпрянула и вытерла парню слезы на щеках, продолжая держать его измученное лицо в своих теплых ладонях, - все наладится, просто нужно немного времени. Передо мной можешь не оправдываться, я знаю как сильно ты любишь мою дочь и как сильно любишь музыку, - женщина поцеловала подростка в лоб и отошла на шаг назад, - я возьму вашу маму на себя, синьор Давид, немного успокою, а ты иди домой и готовься извиняться.