Скорость чувств

      То, с каким напором омега целовал, лишь ненадолго вывело альфу из равновесия. Сяо Чжань привык быть тем, кто проявляет инициативу, но с Ибо всё было иначе. Ему он готов уступать, по крайней мере пока.       Альфа сжимал стройное подтянутое тело в объятиях, а в голове так и билось: «Он должен быть моим. Только моим!» Ритм сердца зашкаливал, дыхания давно не хватало, а желание коснуться обнажённой кожи только усиливалось. Сяо Чжань сжал Ибо в объятиях так, что изо рта омеги вырвался лёгкий стон, тут же пойманный непрекращающимися поцелуями. Сяо Чжань больше не мог терпеть пытку сладких мук.       Он потянул Ибо ближе, затем, немного приподняв и прижав теснее, усадил омегу обратно, заставляя оказаться верхом на своих сильных бёдрах. Руки альфы скользнули на аппетитные ягодицы Ибо, чуть сжали их, вызывая новый полустон. Омега был первым, кто разорвал поцелуй, но Сяо Чжаня это не остановило. Прекратив терзать пухлые губы, что теперь потеряли очертания, он мокрыми поцелуями прочертил дорожку вниз по шее до выступающего кадыка, чуть прикусил, а когда Ибо слегка запрокинул голову, продолжил путь своими горячими губами, пока не дошёл до мочки уха, всосал её, играя языком с кольцом серёжки. Омега извивался на альфе, держась за плечи, получая ласки, и непроизвольно тёрся о возбуждение Сяо Чжаня.       Страстное желание Ибо ощутить в себе член так сильно билось под кожей, что смазка начала выделяться сильнее, пачкая бельё. И дело было не в выпитом ранее алкоголе, а в том, что именно этот альфа сжимал в объятиях, именно он целовал и ласкал, именно его тяжёлое дыхание сводило с ума, заставляя забыться.       — Хочу тебя, — прошептал альфа прямо на ухо Ибо, и от этого мурашки пробежали по позвоночнику. — Так сильно хочу…       — Так возьми. Я весь твой...       Сяо Чжань с лёгкостью встал, удерживая вес Ибо, и направился в сторону домика. В их первый раз стоны омеги альфа хотел слышать только один, не делясь этим даже с природой. Пару раз споткнувшись и практически растянувшись с омегой прямо на песке, Сяо Чжань, наконец, открыл дверь и, закрыв ногой, направился в сторону спальни. Ибо крепко держался за альфу и осыпал лицо поцелуями, иногда немного покусывая ухо. И от этого каждый раз рука на ягодицах чуть сжималась, показывая, что альфе это более чем нравится. Это ослабляло небольшой узел волнения внутри, потому что всё же Ибо волновался насчёт близости. Но сейчас, отчётливо ощущая крепко стоящий член, сомнения покинули разум. Теперь он мог полностью окунуться в пучину страсти.       Дверь спальни была приоткрыта и альфа опять же ногой толкнул её, распахивая. Аромат спелого яблока с корицей стал насыщенней, он очаровывал, окутывал собой и кружил голову, но в тоже время оставался необычайно лёгким, почти невесомым, а Ибо казалось, что каждая клеточка тела наполняется им. Омеге хотелось почувствовать больше, погрузиться сильнее и он даже не задумывался, что альфа также купается в его медовом аромате цветов пиона, похожим на тысячи самых благоухающих роз.       Аромат Ибо мог немного меняться в зависимости от настроения, как ранее отдавал кислинкой, когда омега ревновал, так и сейчас, возбуждённый и притягательный, аромат поглощал и не позволял альфе оторваться, но тот и не собирался этого делать.       Осторожно опустив Ибо на край постели, альфа, оставаясь на коленях, осторожно начал снимать с него рубашку, осыпая тело поцелуями, пока не расстегнул последнюю пуговицу. Сняв и откинув её в сторону, Сяо Чжань закусил губу, залюбовавшись прекрасным, натренированным, стройным телом. Мышцы плоского живота подчёркивали узкую талию, а розовые горошины сосков слишком сексуально смотрелись на светлой коже с россыпью родинок. Ван Ибо был подобен небожителю. Сяо Чжань руками скользил по бокам, груди, короткими ногтями слегка цеплял соски и не знал, как именно следует любить мужчину.       Он смотрел порно, слушал разговоры коллег, которые нашли любовь с омегами-юношами, но сам никогда не пробовал. Сяо Чжань хотел подарить Ибо всю нежность, на которую только был способен, и ни в коем случае не хотел причинить дискомфорт. Но вот прямо сейчас альфа оказался в несколько затруднительной ситуации.       «Чёрт! Ну не могу же я заниматься с ним сексом, как с теми омегами, с которыми спал? Они же все были девушками! Никогда до встречи с Ибо я и не думал, что смогу так сильно полюбить парня. И теперь безумно хочу заняться с ним любовью, но познания в этой области практически нулевые...» — мысли альфы метались в голове, словно пойманные птицы, а сам он не прекращал целовать и ласкать прекрасное тело и даже приспустил шорты, до конца не решаясь снять их. Собственное возбуждение болезненно упиралось в ткань одежды, но не это было сейчас главным. — «Если же буду делать как в порно, что он обо мне подумает? Наверное, что я извращенец и не захочет даже разговаривать со мной, не то что спать. И что делать?»       Ван Ибо словно прочитал мысли и почувствовал растерянность альфы. Он потянул его на себя, и теперь они лежали на постели, прижавшись друг к другу.       — Ты позволишь?.. — полушепотом спросил омега, чуть сжимая ладонью возбуждённый член альфы поверх шорт.       — Только если ты сам этого хочешь.       — Очень хочу. Безумно хочу тебя, — омега перевернул Сяо Чжаня на спину, теперь уже сам нависая сверху. — Насколько сильно хочу, ты даже не представляешь.       Вид тяжело дышащего альфы, готового принять то, что хочет сделать Ибо и даже не зная, что это, сносил голову. Ван Ибо принялся целовать родинку под губами, что приковывала взгляд с первой встречи, целовал ставшие припухшими губы, изящную, но сильную шею, опускаясь влажными поцелуями вниз. Руками Ибо поднял футболку и ловко стянул через голову альфы, заметив, как напряглись при этом мышцы. Невесомо Ибо прикоснулся к плоскому животу, провёл пальцами по кубикам пресса, наклонившись, жарко выдохнул во впадину пупка и, опустившись ниже в ноги, зубами потянул резинку шорт вниз, помогая руками снять их вместе с бельём.       Только тогда до Сяо Чжаня дошло, что именно хочет сделать Ибо, и мимолётный испуг промелькнул на лице. «Он увидит шрамы. А вдруг…» Но даже мысли не дано было завершиться. Ибо провёл руками от щиколоток вверх, лаская шрамы, что тянулись по внешним сторонам ног.       — Ты прекрасен, — прошептал Ибо, с нежностью и трепетом дотрагиваясь до альфы.       Сердце разрывалось от переполняющих его чувств. Мысли утешить, приласкать, подарить всю нежность и любовь, на которую только способен, заполнили омегу. И это же отражалось в каждом касании, поцелуе, даже каждом вздохе.       Ибо не мог оторваться от стройных, длинных ног. Большие для омеги ладони, не переставая, касались и гладили как внешнюю, так и внутреннюю стороны икр, голеней и бёдер. Он просто не мог перестать прикасаться, оказавшись так близко. То, чего опасался Сяо Чжань, никогда не случится. Ибо будет беречь его, ведь шрамы - тоже часть этого альфы, которого он полюбил. Омега целовал, ласкал языком и прокладывал влажные дорожки губами, просто не в силах остановиться, не прекращая повторять, что Сяо Чжань прекрасен.       И альфа понемногу расслабился, поддавшись той нежности, которой одаривал омега. И погрузился в неё целиком, перестав сдерживать стоны. Ибо наблюдал, как альфа распалялся под ним, как член, что немного опал, снова становился крайне возбуждён. Омега чуть подвинулся вверх, теперь уделяя внимание крупному сочащемуся естеству. Он лизнул плоть снизу вверх, ощущая её мягкость и гладкость, а альфа не сдержал стон удовольствия от внезапной прелюдии. Ибо вобрал головку в рот и принялся посасывать, лаская языком уздечку, зарываясь пальцами в тёмные мягкие кудряшки на лобке, затем насадился на член, вбирая до середины, ощущая, как при этом мышцы на животе альфы буквально закаменели. Не прекращая движения головы, он то вбирал налитый орган до конца, то с лёгким причмокиванием выпускал его изо рта. Альфа немного приподнялся, чтобы посмотреть на то, как собственный член исчезает во рту омеги, растягивая губы.       Сяо Чжань запустил ладонь в волосы Ибо, немного взъерошивая, и слегка надавил на затылок. Ибо с готовностью подчинился, принимая член до самого основания и носом упираясь в пах. Ему сложно было терпеть. Собственные шорты и мокрое от выделений бельё давно валялись около кровати.       Ибо сбросил руку альфы с головы, усмехнулся той самой дерзкой улыбкой, которую так сильно полюбил Сяо Чжань, и, немного повозившись, сел прямо на бёдра лежащего мужчины так, чтобы влажный и готовый принять альфу вход касался возбуждённого естества. Но не проникал, только дразнил, размазывая смазку по члену, дожидаясь нетерпеливого глухого рыка Сяо Чжаня и усилившегося нажима его пальцев на свою талию. Рукой Ибо облокотился на широкую грудь и, чуть привстав, другой направил член прямо в себя. Естественной смазки хватило, чтобы головка плавно скользнула внутрь, вызывая синхронный стон у обоих. Ибо то медленно приподнимался, то также медленно опускался, принимая с каждым разом всё глубже и глубже, пока, наконец, не опустился до самого основания.       Смешавшиеся в воздухе ароматы яблока, пиона и корицы закружились вокруг, образуя новый, совершенно идеальный цветочно-пряный аромат. Комната наполнялась громкими стонами и жарким дыханием, шорохом простыней и скрипом кровати, шлепками тел и звуком хлюпающей смазки. Ибо активно двигал бёдрами, откидываясь назад, давая Сяо Чжаню возможность смотреть, как их тела сплетались, связывались, видеть, как член растягивал анус и как погружался в нём, а после, влажный, выскальзывал, но лишь для того, чтобы скрыться вновь. Стенки плотно сжимали член, даря невероятное наслаждение, но альфа хотел ещё сильнее, ещё активнее. Он схватил Ибо за бёдра и перенял инициативу, сильно и быстро принимаясь вбиваться в податливое нутро. Сяо Чжань двигался всё быстрее и быстрее, а стоны Ибо, заглушающие вечерний прибой, так и ласкали слух. Альфа был готов слушать их вечно, не выпуская омегу из крепких объятий. Шея, ключицы, грудь, всё, куда смог достать Сяо Чжань, покрывали наливающиеся алым засосы.       Альфа потянул омегу на себя, заставляя лечь сверху и, придерживая рукой за шею, принялся страстно целовать. Ибо стонал в эти губы, хотел целовать ещё и ещё, но то, как точечно член попадал по простате, неумолимо приближало оргазм. И в итоге он захлестнул Ибо так сильно, что омега, вскрикнув, обильно кончил, сжимая член альфы внутри. Ещё пара движений и Сяо Чжань последовал за ним, обильно изливаясь внутрь, стискивая Ибо в объятиях.       — Ибо… Ты прекрасен. Знаешь, что ты самый очаровательный и сексуальный на свете?       — Разумеется, знаю, — альфа выскользнул из него, всё ещё твёрдый, и уложил омегу рядом, чтобы снова обнять. — А ты очень активный. В курсе, да?       — Это всё ты, — Сяо Чжаню было очень комфортно рядом с Ибо. Он, кажется, и сам не заметил, когда раздражение переросло в симпатию, а та - в любовь. Альфа положил ногу ему на бёдра, придвинув ещё ближе, на что омега счастливо улыбнулся.       — И ты очень красивый, — Ибо дотронулся до ноги, до того места, что не так давно осыпал поцелуями. — Расскажешь? Если хочешь...       — Ммм… — Сяо Чжань лёг на подушку, притягивая любимого ближе. Агентство приложило много сил, чтобы скрыть подробности той аварии, и вспоминать их не очень хотелось. Но ведь это Ибо, и он рядом. Когда омега устроился у него на груди, альфа, перебирая его влажные густые волосы, погрузился в воспоминания, начав рассказывать вслух то, что произошло.       Тогда были гонки на шорт-треке в Ричмонде. Эта трасса одна из четырёх, на которой шины изнашиваются быстрее всего. Кроме этого, на ней ещё и одно из самых скользких покрытий, особенно после дождя. В тот день, который никогда не забыть, стояла очень жаркая погода. Настолько жаркая, что температура в кабине достигала 100°F на старте.       Мы с Маркусом проезжали круг за кругом, удерживая лидирующие позиции, но Пит Крайс, гонщик другой команды, пытался обойти по внешнему кругу, чтобы занять более выгодную позицию. Он всегда славился дурным характером и вздорным нравом, не говоря уже про то, что о безопасности других не думал совершенно, поэтому Маркус пропустил его. Теперь Пит следовал за мной по пятам, не отрываясь дальше чем на полкорпуса. Мы значительно оторвались от остальных и начали обгонять один другого, когда он внезапно решил ехать по внутреннему кругу. Я, конечно, его не пускал. Тогда этот говнюк начал прижимать меня к ограждениям. Один, второй, третий раз. Я понимал, что это делается специально, но всё же надеялся, что он одумается. И действительно, спустя некоторое время машина Пита поехала строго за мной. Но после… Когда он решил не дать объехать себя догнавшего нас Майлзу Мину, то резко перестроился в его сторону, машина хоть и заблокировала обгон, но кроме этого ещё и сильно ударила меня по заднему бамперу. На высокой скорости моя машина вильнула, сначала ударившись об ограждение, а там уже по инерции её закрутило через всю трассу, пока я не влетел капотом во внутреннее ограждение. Оно было менее мягким, чем внешнее, и сделано из качественного бетона.       Я ударился о руль и на несколько минут меня оглушило. Я не слышал ничего, что происходило вокруг, даже шум толпы пропал. Помню только, как кровь билась в висках. С трудом придя в себя, я увидел, что капот был всмятку, а затем с трудом осмотрел себя. Ремни безопасности, что должны были крепко держать тело, болтались оторванными. Я тогда даже подумал, что за хрень. Грудь ужасно болела от удара, тело словно онемело от боли, и каждое движение, даже дыхание, было невыносимым. Но надо было выбираться, так как костюм никак не спасал ни от жары, ни от полученных травмы. Я снял перчатки, шлем и начал копаться с сеткой на окне. Спустя ещё немного времени она поддалась настолько, что можно было пролезть. Отбросив ненужные лямки, некогда бывшие ремнями безопасности, со стоном боли вылез через окно, после облокотившись о машину. Рядом на удивление никого не было, хотя обычно при аварии всегда кто-то суетится. И я понял, что это место самое далёкое, чтобы быстро добраться персоналу. Постепенно чувства приходили в норму, а вот боль становилась сильнее. Я хотел отойти, но слишком поздно услышал скрип тормозов, крики бегущих ко мне людей и после увидел несущуюся прямо на меня машину. Растерянность парализовала тело, а в голове разом стало пусто. А потом был удар такой силы, что я потерял сознание.       — И… Знаешь, всё, что помню после, так это невыносимую боль. Любое движение рукой было подобно пытке, а ног вообще почти не чувствовал, но самое страшное было на тот момент, что врачи не давали никаких прогнозов на восстановление. Тогда даже казалось, что жизнь тоже закончена. Жена, которую я любил, подала на развод, одни друзья отвернулись от меня, некоторых я сам прогнал, даже мама сильно заболела, переживая за такого сына. А что мог я? Ничего! И единственным лучиком света тогда стал Шэнни. Сын взял меня своей крохотной ладошкой за палец и улыбнулся. И тогда я дал обещание, что обязательно снова встану на ноги, сяду за руль и покажу, что не сдаюсь без боя и не бросаю всё на полпути.       — А потом?       Слушая альфу, омега был поражён, как много выпало на долю такого сильного и мужественного мужчины. Сердце Ибо обливалось кровью, а глаза наполнились слезами, он даже дышал через раз, словно видя это собственными глазами. И то, как произошла авария, и то, как альфа выбрался, и даже то, что произошло после. Ибо показалось, что сердце перестало стучать от страха, а кровь — бежать по венам. Альфа заметил, что омега замер, а руки стали невероятно холодными в этот знойный вечер. И Сяо Чжань прижал его теснее, феромоном окутывая и успокаивая, невесомо поглаживая по спине и говоря, что теперь с ним всё в порядке, что он не сдался, продолжая двигаться вперёд к цели. И где-то на этом пути встретил его, Ван Ибо, и теперь безумно счастлив.       Но Ибо знает, что он не такой, как бывшая жена Сяо Чжаня. Он не оставит альфу даже в самые мрачные и тёмные времена, если они когда-либо наступят. Омега сильнее прижался к альфе, обнимая за талию и пряча лицо у него на груди, продолжая слушать.       — А после были операции. Мне практически заново собрали ноги и спину, но ходить я так и не мог. Меня перевели в реабилитационный центр, но и там всё было непросто. Затем моим лечащим врачом стал доктор Мао. Он был единственным, кто сказал мне, что всё возможно, но будет тяжело, долго и болезненно. Он разработал курс, и когда мы начали, я чувствовал себя так, будто это не упражнения, а настоящие пытки. Тогда я называл его «зверем», и казалось, что всё напрасно и было больно, очень больно. Прошёл год таких пыток, год, представляешь? Я почти отчаялся, но врач говорил, что всё идёт как надо. Потом начался массаж, уже другой, и иглоукалывание. Стало ещё больнее, хотя думал, что уже не может. И через полтора года я смог стоять на своих ногах. Я сделал несколько шагов, ноги дрожали, но я чувствовал их и не смог сдержать слёзы радости. Я так крепко обнял своего врача, что чуть не задушил. Потом дело пошло быстрее, мне разработали дополнительно ещё курс плавания, и я купил этот пляж. Но если для того, чтобы встретить тебя, надо было через это пройти, то я рад, что справился и не сдался на полпути. Теперь у меня кроме Шэнни есть ещё ты.       — Сяо Чжань…       Они смотрели друг другу в глаза, не говоря ни слова, но при этом зная, кто что думает. Вроде это ещё называют родством душ, союзом, заключённым на небесах. Но омега чувствовал, что воспоминания всколыхнули в альфе те грустные чувства из прошлого, хоть он и старался не показывать этого. Тогда в голову Ибо пришла, как ему показалось, отличная мысль, которая поможет Сяо Чжаню понять, что все трудности остались позади. Теперь он, Ибо, будет рядом, чтобы разделить эту ношу с альфой.       — Может, искупаемся? — предложил омега.       — Искупаться? Ночью? — удивлённо переспросил альфа.       До этого дня Сяо Чжаню даже в голову не приходило плавать по ночам. Хотя, возможно, это потому, что приезжал он с сынишкой, который за день настолько выматывал родителя, что к закату уже не хотелось ничего иного, кроме как спать.       — Да, это так романтично. Только представь, что вокруг ни души, можно делать всё что угодно. Иногда, когда я выхожу на ночную прогулку, то представляю, что этот мир принадлежит только мне. А здесь он будет принадлежать нам двоим. Идём!       — Всё, что захочет моё сокровище, — нежно ответил альфа, целуя любимого.       Сяо Чжань рассмеялся своим очаровательным тёплым смехом, легко поднялся с постели и потянул немного замешкавшегося Ибо за собой. Так они и направились в тёплое море, полностью обнажённые.       Выйдя из домика, они увидели, что путь им освещает серебристый свет луны, превращая пляж в уголок другой вселенной. На нежном песке, окутанном шелестом прибоя, стоят огромные пальмы, как стражи ночи, засыпанные бледным лунным светом. Их длинные ветви, заполненные тайными желаниями, причудливо изгибаются под весом ярких звёзд. Вдали слышался едва различимый шум волн, уносящихся к неведомым просторам, аромат соли и ветра медленно пропитывал воздух. Словно волшебство, эта атмосфера уносила в иной мир, полный спокойствия и гармонии. В лунном свете морская гладь раскалывалась на множество серебристых трещин, словно тайны морского дна пробуждались и танцевали на поверхности воды. Этот пейзаж, эта картина, распахнула два влюблённых сердца и подарила невероятное вдохновение.       Ибо вёл Сяо Чжаня к воде, держа за руку, а альфа любовался светлой, почти сияющей кожей омеги. «Да, он был прав. Ночью всё действительно иначе.» — подумал Сяо Чжань.       Ибо, освещённый Луной, ночью приобрёл загадочность и мистическую привлекательность. В этом мягком, сказочном свете силуэт выглядел изящно и нежно, словно это прикосновение полностью преобразило его. Тень, отброшенная этим светом, играла по формам и складкам тела, создавая прекрасные и пленительные композиции. Мелкие детали, ранее незаметные, теперь стали более чёткими. Освещённый лунным светом, омега приобрёл эфирную иллюзорность, словно и не принадлежал этому миру, и стал украшением самой ночи.       Постепенно входя в воду, погружаясь, а затем выныривая снова и снова. Сяо Чжань и Ван Ибо, встретившись над поверхностью, залюбовались друг другом, не в силах отвести взгляд от любимого лица, сверкающего в свете Луны.       «Он всегда был красив, но сейчас фантастически нереален. Словно водная нимфа, показавшаяся из воды, он, не мигая, смотрит на меня» — неизвестно, кто именно произнёс эти слова: тёплый ночной ветер, тихий плеск воды вокруг или же тот, кто напротив. А может, это вообще были мысли, но они точно отражали происходящее в сердцах альфы и омеги.       — Я люблю тебя, Ван Ибо, — произнёс альфа вслух, лаская пальцами сверкающее мокрое лицо омеги. — Так сильно люблю, что уже не представляю жизнь без тебя.       — Чжань-гэ, и я. Я тоже люблю тебя, — Ибо обнял альфу, прижимаясь всем телом и чувствуя, как его сжимают в ответ. — Люблю тебя, люблю, очень люблю.       Сяо Чжань начал покрывать лицо поцелуями: лоб, кончик носа, щеки, уголки губ. Но Ибо хоть и наслаждался, но хотел снова чувствовать жар и нежность, хотел снова слиться в единое целое. Он сам жадно прижался губами к губам альфы. Открыв рот, Сяо Чжань языком проник в рот Ибо, который уже был готов принять его, голодный до ласк этого мужчины. И альфа дарил их, сплетаясь языком с языком омеги, ловя стоны и даря их, но тела жаждали большего.       Они стояли по пояс в тёплой воде ночного океана, крепко обнявшись и прижавшись друг к другу, не в силах перестать целоваться, только на несколько секунд прерываясь, чтобы вдохнуть солёный воздух. Им было мало поцелуев, мало просто объятий, теперь этого мало. Они хотели соединиться в страсти и желании, хотели раствориться друг в руге, чтобы потом больше не разделяться.       — Любимый, давай вернёмся, иначе я возьму тебя прямо на этом самом пляже, — с придыханием прошептал альфа, стараясь держать себя в руках. Он хотел буквально расплавить омегу, подарить такое же наслаждение, что сам получил ранее. И даже не имея опыта, Сяо Чжань был уверен, что Ибо не отвергнет и не отвернётся.       — Мгм, — только и прошептал омега, уже теряясь от чувственных поцелуев и ласк.       Как они добрались до домика, не скажет никто, так же как и не скажет, кто первым начал целоваться или притягивать в объятия. Сяо Чжань не чувствовал себя взрослым и состоявшимся мужчиной. Он был словно подросток, впервые познавший взаимную любовь. А ещё он был тем, кто первый раз получал полную отдачу от партнёра. Ибо любил его всего: со шрамами, разводом и ребёнком. Он любил просто Сяо Чжаня, того, кого альфа и сам успел забыть. И такому Ван Ибо Сяо Чжань отдавал всю страсть, на которую даже не представлял, что способен.       Когда они ввалились в дом во второй раз, спина омеги проверила на прочность, кажется, все стены и дверные косяки. И он так стонал, что срывал не просто тормоза, а вообще все заслоны разума альфы. Его голос, срывающийся в самом конце, тяжелое дыхание, сильные пальцы, впивающиеся в плечи… Чёрт!       С трудом добравшись до спальни, Сяо Чжань снова положил Ибо на спину, только в этот раз он не остановился, а сразу опустился ртом на возбуждённую плоть омеги. Он пытался повторить то, что делал до этого Ибо или то, что сам когда-то испытывал, но всё было не то. Не то! Тогда альфа приподнялся на локтях, смотря на Ван Ибо, такого сексуального и горячего, и так сильно жаждущего ласки. Сяо Чжань подался вперёд, страстно целуя, пока рука нежно сжимала яички омеги, чуть перекатывая. Ибо задышал чаще, и тогда палец альфы скользнул в ложбинку, обводя влажный вход пальцами, но не проникая.       — Чжань-гэ… Чжань-гэ, не дразни…       Но альфа словно не слышал, полностью поглощённый вылизыванием шеи, и Ибо распалялся всё больше и больше. Сяо Чжань ласкал тело, облизывая его, словно самый вкусный леденец. Он максимально не был уверен, что получится доставить такое же удовольствие, но для того, чтобы это сделать, готов был выложиться не все сто.       Альфа нетерпеливыми влажными поцелуями спускался всё ниже и ниже, целовал живот, языком обводил горошины сосков, мышцы, что каждый раз показывались, стоило Ибо напрячь живот, пока не дошёл до паха. Немного приподнявшись, Сяо Чжань несколько раз рукой провёл по всей длине сочащегося смазкой члена, ладонью распределяя её по всей длине и осыпая горячими страстными поцелуями широко раздвинутые бёдра. Ибо ничего не прятал, выставляя напоказ, и альфа ценил такое доверие.       Убрав руку с члена, он сначала лизнул головку, прошёлся поцелуями по всей шелковистой длине и ртом опустился почти сразу до середины члена. Омега вскрикнул от неожиданности, а после потерялся в неумелых, но очень искренних попытках. До мастера минета альфе точно было далеко, но он очень старался, вылизывая, заглатывая как можно глубже и лаская языком. От одного только этого Ибо сходил с ума. А потом почувствовал, как палец проник в самое нутро, уже не играя, а сразу входя. Но на этом Сяо Чжань и не думал останавливаться, когда в волосах почувствовал тёплую ладонь. Перестав терзать член, он взял в рот мошонку и принялся языком играть с плотью, пока уже два пальца легко проникали в омегу. Ибо выгибался, метался по давно смятым простыням и хотел, безумно хотел, чтобы Сяо Чжань отлюбил его так, чтобы ноги не держали, но кажется, что в планы самого альфы это не входило.       — Чжань-гэ, быстрее.       — Милый, у нас вся ночь впереди, — оторвавшись, произнёс Сяо Чжань, игнорируя практически хныки возлюбленного и наблюдая, как пальцы то проникают внутрь, то выскальзывают. — Ибо, повернись, пожалуйста.       Альфа перевернул Ибо на живот, подложив предварительно подушку под бёдра, и носом уткнулся в раздвинутые им же самим ягодицы. Насыщенный аромат омеги кружил голову и путал мысли. Высунув язык, альфа повиновался инстинктам, что жили глубоко внутри, и лизнул несколько раз расслабленное колечко мышц, пробуя на вкус.       Дурманящий пряный вкус вязкой смазки осел на языке, затуманивая голову. И влажный язык, не выдержав, проник в нутро омеги, вызывая дрожь у обоих. Альфа то проникал, то наоборот, размашисто вылизывал, попеременно чередуя с поцелуями, что Ибо был готов кончить только от того, что альфа вытворял своим языком. Ещё никто не дарил ему таких ласк, как Сяо Чжань, никто не заставлял потеряться от удовольствия в прелюдии и от этого смазки было в разы больше. Она буквально текла, а её аромат заполонил всю спальню.       — Если ты меня сейчас же не возьмёшь, Сяо Чжань, клянусь, что свяжу тебя и запрыгну сверху сам.       Альфа легонько шлёпнул Ибо, такого нетерпеливого, но безумно горячего по ягодице и плавно, но быстро скользнул собственным изнывающим от возбуждения членом на всю длину. Он не дал омеге привыкнуть, сразу беря бешеный ритм, вбиваясь до громких шлепков кожи. Смазки было так много, что она стекала по дрожащим бёдрам омеги, по паху и поджавшейся мошонке самого альфы, при этом не доставляя никакого дискомфорта. Руки сжимали крепкие бёдра, не давая подняться, фиксируя на одном месте. Сяо Чжань склонился ниже, покрывая спину засосами и слегка прикусывая загривок любимого, мечтая оставить там собственную метку.       Где-то на краю уплывающего в предоргазме состояния сквозь громкие стоны послышался треск рвущейся ткани. Но альфа не останавливался ни на секунду, замедлившись лишь для того, чтобы выдернуть подушку и выше приподнять бёдра Ибо, колени которого от удовольствия постоянно разъезжались в разные стороны. Однако это не помешало ему подаваться навстречу, делая проникновение ещё глубже и сильнее.       Альфа даже не успел прикоснуться к члену омеги, когда оргазм невероятной силы накрыл обоих, заставляя рухнуть на остатки простыни, порванной и испачканной выделениями. Но сейчас им было всё равно. Сяо Чжань плавно выскользнул из Ибо и лёг рядом, прижимая вспотевшего задыхающегося любимого, хотя он и сам был таким же.       — Душ…       — Мгм.       — Отнеси меня в душ, гэ, — прошептал Ибо, голос которого был сорван от громких стонов, переходящих в крик. — Хочу помыться. Ты из меня всю душу вытрахал.       — Мгм… кто ещё из кого...       Собрав последние силы, Сяо Чжань очень осторожно отнёс Ибо в ванну. Ноги омеги и правда совершенно не держали владельца, отчего альфа посмеивался над ним и называл новорождённым оленёнком. Разумеется, получил за это, но так хорошо после занятия любовью он себя ещё никогда не чувствовал. А после того, как вместе насладились прохладным душем, помог вытереться и отнёс в спальню, где усадил в кресло. Там сам же перестелил бельё, а то, что до этого было простынёй, комом полетело в мусор, и помог Ибо, чистому, совершенно обессиленному и восхитительно обнажённому добраться до постели. А как только они легли, прижал к себе, накрыв предварительно лёгким покрывалом, и уснул следом, стоило лишь услышать размеренное дыхание рядом.       Утром альфа проснулся первым от негромкого чириканья попугаев и шевеления в волосах. Оказалось, что они забыли закрыть окна, и теперь вездесущие попугайчики решили устроить гнездо или, по крайней мере, копошилку, прямо в волосах. Некоторые расселись с комфортом на подушке, продолжая издавать тихие звуки.       «Хорошо, что Шэнни перед отъездом насыпал им много корма, а то орали бы сейчас. Может, кошку завести...» — прогнав любопытных птиц, Сяо Чжань увидел рядом сладко спящего омегу. Он лежал на животе, обняв подушку двумя руками и согнув одну ногу в колене. Покрывало сползло, оставив прикрытой только часть ниже поясницы, а его спина и шея были практически полностью покрыты засосами. И альфа вспомнил ночь страсти. Ещё никогда и ни с кем ему не было так хорошо, как с Ван Ибо.       Сяо Чжань протянул руку и скинул уже ненужную ткань. Теперь Ибо был перед ним как на ладони, такой прекрасный, нагой, любимый. Он слегка сжал ягодицу несколько раз, а после пальцами скользнул во всё ещё влажное, растянутое нутро. Ибо не проснулся, но начал ёрзать по постели. Когда альфа не только не убрал пальцы, но и начал целовать спину, омега приоткрыл один глаз. Он с удовольствием, хоть и сонный, отвечал на ласки любимого. Сяо Чжань перевернул любимого на бок, сам входя в него сзади плавными движениями.       Это не была бешеная погоня за удовольствием, это было «Доброе утро» двух любящих сердец. «Доброе утро» омеги Ван Ибо и альфы Сяо Чжаня, которое хотелось теперь говорить ежедневно. Бёдра альфы двигались не спеша. Он медленно входил до упора, замирая на время, и также медленно выходил наполовину, поцелуи ласкали и дарили уют. Ибо плавился от нежности любимого рядом. Ему нравился любой Сяо Чжань, как смеющийся, так и страдающий, как берущий его страстно, что разъезжаются ноги, так и нежно ласкающий, и даже такой, который языком ласкал ухо, теребя кольцо серёжки в нём. Кажется, что омега раскрыл одну ранее неизвестную никому тайну - Сяо Чжань просто с ума сходил от пирсинга. И сейчас Ван Ибо растворялся в альфе без остатка. И даже сам не заметил, как оргазм накрыл их одновременно.       Хотелось бы остаться так ещё, чтобы наслаждаться и растворяться друг в друге, но надо было возвращаться в реальность одинокой квартиры, ожидающей Ибо и реальности без Ван Ибо рядом для Сяо Чжаня. Они, как могли, откладывали этот момент. Сходили в душ, где тела вновь слились в страсти под струями тёплой воды, позавтракали, и Ибо сделал минет прямо у кухонного гарнитура, посмеявшись насчёт недостатка белка в еде, сходили в аквамариновые воды моря, и долго не могли оторваться друг от друга. Они так много целовались, что губы опухли и засаднили от солёной воды.       Собирая вещи, Сяо Чжань взял с Ибо слово, что стоит ему только захотеть приехать или же даже просто подумать об этом месте, как они сразу окажутся здесь. Ибо только посмеялся над ним, понимая, что вот прямо по щелчку пальцев это невозможно.       Когда вещи были собраны и погружены в машину, альфа и омега ещё на несколько минут задержались на волшебном пляже и в этом месте, где они познали друг друга.       — Ты теперь только мой, Ван Ибо. Мой омега и я люблю тебя — целуя его, произнёс Сяо Чжань. — И даже думать не смей, что это не так!       — В моём сердце есть только один альфа и это ты, Сяо Чжань, — растворяясь в поцелуе, ответил Ван Ибо. — Люблю тебя.       Они сели в машину и поехали в город, сделав небольшую остановку около шлагбаума. Сяо Чжань зашёл в будку охранника, а после вернулся, сияя от радости. А уже около дома Ибо альфа протянул ему небольшую прямоугольную карточку.       — Это чтобы ты всегда смог приехать в наше место, даже если я буду занят, — альфа засмотрелся на Ибо, радостно и широко улыбающегося. Его образ непринужденно смешивал в себе страсть, молодость и чувственность. Отражение солнечных лучей на коже придавало омеги сияния, а блики золота в ушах ослепляли. Но Сяо Чжань не мог найти в себе силы, чтобы оторваться, попрощаться или даже просто отпустить.       Ибо с благодарностью принял карточку, правда не понял, что ему одному там делать. Да и время сейчас обещало быть очень насыщенным. Так что он просто убрал её в бумажник, поцеловал на прощание Сяо Чжаня и вышел из машины. Разбирая сумку, Ибо подумал, что привёз с собой гораздо больше того, что было до поездки. Теперь у него есть любимый альфа и маленький ангел, что зовёт его «Ибо-гэ».