Драбблы из Атреи

Асмодиане и элийцы — извечные враги друг другу. Иначе и быть не может, поскольку Катаклизм навсегда разделил некогда единый народ даэвов. Первое столкновение элийцев с асмодианами произошло в Морхейме, когда туда вторгся Легион Бури под предводительством Дельтраса. Это столкновение окончилось гибелью самого Дельтраса и, как следствие, поражением элийцев. С этого момента и зародилась бесконечная война между двумя расами, которым никогда уже не суждено вновь стать единым целым. Если элиец встретит асмодианина на своем пути, одному из них точно не суждено пережить эту встречу. А вот кому — это уже решается боем. Всего лишь один раз элийцы и асмодиане объединялись — чтобы вместе бороться с владычицей балауров Тиамат. Юнам пришлось приложить немало усилий, чтобы хоть на время примирить две вечно враждующие расы. Раэлина была отнюдь не в восторге от перспективы альянса с элийцами. Конечно, она понимала, что это все равно временно, и это вынужденный альянс, так как поодиночке могущественную Тиамат навряд ли возможно победить. Но все равно, когда к крепости, которую предстояло штурмовать, с другой стороны подоспело войско даэвов с белоснежными крыльями, темная эльфийка смотрела на них с бесконечным презрением, ненавистью и… желанием мстить. Мстить за свою погибшую подругу детства, Ческу. Когда битва с Тиамат завершилась в пользу даэвов, альянс распался, и все вернулось на круги своя: асмодиане и элийцы снова стали врагами, и Раэлина не упускала практически ни одной возможности проредить ряды даэвов света: участвовала в осадах крепостей в Бездне, вместе с небольшими отрядами аканов завоевывала базы на севере и юге Каталама. Каждое воспоминание о днях, проведенных вместе с рыжеволосой девочкой, придавало темноволосой асмодианке больше сил, и она порой обрушивала серию заклинаний сразу на несколько элийцев разом. Раэлина и не предполагала, что когда-нибудь ей снова будет суждено столкнуться с элийцами вовсе не в том положении, точнее, не в том месте, где были бы допустимы смертельные схватки… Точнее, с одной элийкой. Это происходит однажды в Северном Каталаме. Конкретно — на Озере уединения. Здесь обустроили себе место для отдыха и медитаций юны. Раэлину в этот мирный закуток приводит одна миссия. Ей необходимо поговорить с одной из юнов, по имени Нания. И кто бы мог подумать, что рядом с Нанией темную эльфийку будет поджидать эльфийка светлая. Элийка, попросту говоря. Причем у Раэлины возникает странное чувство дежавю. Ей кажется, что где-то она эту светловолосую элийку уже видела… И память не подводит асмодианку — эту эльфийку она действительно видела среди остальных белокрылых даэвов на подступе к крепости Тиамат. Но атмосфера на Озере уединения царит такая мирная, что Раэлина не решается открыто вступать в конфликт. Она делает вид, что не замечает элийку, и просто подходит ближе к Нании, которая безмятежно медитирует возле своего шатра. — Ирау. Я Раэлина, даэв Асмодеи и акан Пандемониума, — произносит асмодианка совершенно спокойно, безэмоционально, обратив взор аметистовых глаз на Нанию, которая при этих словах открывает глаза и смотрит на потревожившую ее гостью. — Я пришла, чтобы… — Я — Финданна из Элизиума, — а вот элийка, очевидно, не желает делать вид, что не замечает перед собой представительницу враждебной расы. Настолько не желает, что осмеливается нагло перебить асмодианку в середине фразы и даже не дает Нании рта раскрыть. — У меня дело к Нании, и я должна его обговорить, даже если для этого придется тебя умертвить! — светловолосая эльфийка, назвавшая себя Финданной, высказывается в поэтичной манере. Впрочем, этому удивляться не приходится — судя по арфе, закрепленной на спине, эта элийка — бардесса, так что стихами говорить для нее вполне привычно. Раэлина, видя столь ярко выраженную экспрессивность поэтессы, только посмеивается. Асмодиане, не в пример своим извечным врагам, более хладнокровны, и на выпады в сторону своей расы реагируют куда менее остро, чем если бы такие выпады были в сторону элийцев. — Весьма поэтично… да негармонично, — темная эльфийка кривит губы в презрительной усмешке. — Впрочем, что еще ожидать — вы, элийцы, всегда вспыльчивы, и жизнь вас ничему не учит… — Как ты смеешь?! — кажется, элийка вот-вот взорвется. Ее красивое лицо искажается злобой и краснеет от гнева. — Вам ли говорить о гармонии, вы, предатели, мерзкие хвостатые отродья!.. — она порывисто выдыхает и после секундной паузы добавляет: — …детоубийцы! — и то ли Раэлине кажется, то ли в голосе Финданны действительно слышится боль. Асмодианка хладнокровна и тверда как кремень. Она со стоицизмом переносит оскорбления, которыми ее осыпает эта дерзкая элийка. Но на последнем слове, которым Финданна обозвала, Раэлина не сдерживается. В ее памяти снова всплывает та картинка — стремительно убегающая элийская магесса, Ческа, теряющая жизненные силы на глазах у Раэлины… И темная эльфийка срывается, что на нее совсем не похоже. — Кто бы говорил! — она огрызается, угрожающе шагнув навстречу элийке, и в руках Раэлины даже появляются языки пурпурного пламени. — А вы? Что вам сделала рыжая девочка, кроме того, что была асмодианкой?! — боль, которую асмодианка так долго подавляла, наконец выплескивается наружу вместе с яростью. — Это я должна вас спросить! — Финданна парирует в такой же ярости, смешанной с горечью. Похоже, и ей есть что вспомнить, и воспоминания эти весьма неприятны, а элийцы куда более чувствительны и ранимы, нежели асмодиане. — Что… что вам сделала простая девочка в берете… в синем платьице… — по голосу светловолосой элийки слышно, что она едва сдерживает рвущиеся наружу слезы. — Прошу вас, успокойтесь, — в перепалку вмешивается юнна Нания, осторожно тронув распаленную Финданну за рукав ее белого одеяния. — Здесь битвы запрещены… Элийка рвано выдыхает и немного остывает. Но совсем немного. Ее полный ярости взгляд все еще направлен на темноволосую асмодианку в элегантном черном костюме. Прямо сейчас, фигурально сжигая взглядом представительницу враждебной расы, светлая эльфийка воскрешает воспоминания о днях, проведенных в компании лучшей подруги детства. — Лоэн была моей подругой, — спустя несколько секунд Финданна переводит взгляд на Нанию. — Мы росли с ней вместе в Фоэте, в деревне Акариос. Мы, рано осиротевшие, были друг дружке назваными сестрами. Мы были неразлучны, — элийка чудом не срывается на всхлип, затем снова стреляет гневным взглядом в Раэлину. — Но она была убита асмодианским клинком! — Финданна с новой силой распаляется, сжимает кулаки. — Мы с Ческой выросли вместе среди разбойников в деревне Альдер, — Раэлина выплевывает более сдержанно, но в ее голосе отчетливо слышатся нотки гнева. — Эта девочка была ярким огоньком посреди холодной Асмодеи. Мы были как сестры друг другу. Как лед и пламя, — темная эльфийка припоминает слова, которыми асмодиане часто характеризовали ее дружбу с Ческой, да и сама рыженькая девочка тоже любила так говорить. — Но теперь Ческа мертва. Мертва от одного лишь заклинания, и от чьего? Правильно, от элийского! — обвиняющий жест в сторону Финданны. — Девочки, пожалуйста… — Нания вновь просит, теперь уже одной рукой взявшись за руку Раэлины, другой — за руку Финданны. — Я понимаю, каково это — терять самых близких сердцу людей, — юнна глядит поочередно на светлую эльфийку, потом на темную. Вместе с этим она потихоньку отпускает их руки и незаметно шевелит пальцами, отчего постепенно образовывается розовое, в тон крыльям юнны, облако тумана. — Как я поняла, вы обе это испытали. У каждой из вас была подруга детства, которую вы потеряли по вине противоположной расы. Но ведь ни одна из вас напрямую к гибели этих двух девочек не причастна, — Нания еще раз оглядывает двух представительниц враждующих рас и вздыхает. — Так зачем разжигать конфликт здесь, в месте для отдохновения? А те уже будто бы и не слушают то, что говорит юнна. Раэлина и Финданна вновь смотрят друг на друга. Но в их взглядах удивительным образом исчезает ярость. То ли розовый туман, который сами юны называют «туманом успокоения», делает свое дело, то ли между темноволосой асмодианкой и светловолосой элийкой и впрямь вспыхивает искра понимания. Нания определенно права. Они обе — и Финданна, и Раэлина — рано осиротели и росли каждая со своей подругой. Обе потеряли самое дорогое в ходе боевых столкновений двух вечно враждующих рас. И обе стали жертвами бесконечной войны, пострадали не столько физически, сколько морально. И — то ли от осознания всего этого, то ли от разрастающегося розового тумана, неизвестно, что влияет больше — Финданна вдруг с горестным вздохом, больше напоминающим всхлип, прижимается к Раэлине, обняв ее спину, и прикрывает глаза. Асмодианка немного впадает в ступор, но потом, словно сопоставив что-то, аккуратно приобнимает элийку в ответ, стараясь не задеть ее нежную кожу острыми когтями, которые отрастила за время долгой жизни в суровых условиях. И тоже закрывает глаза. Так они и стоят, прижавшись друг к другу, не говоря ни слова. Они — заложницы извечной вражды. Представительницы двух рас, которые могли бы дружить между собой, да и вообще быть одним целым, если бы не Катаклизм и последующая вечная война. Эта война, и по сей день сотрясающая расколотый надвое мир, отобрала у каждой из этих девушек самое дорогое, что у них было. И именно это, а вовсе не сотворенный Нанией туман успокоения, их в конце концов сближает.