«И всё идёт по плану!»
© Летов
(глубокий транс, защищенный магией канал сверхдальней ментальной связи)
Каспер: Совет мудрейших приветствует тебя, Фло. Что привело к нам на этот раз? Фло: Форс-мажор. Всё пошло не по плану. Бальтазар: Построение планов — твоя зона ответственности. Как опытный демиург ты лучше знаешь, что делать. Для понимания проблемы нам необходимо больше информации. Фло: Согласно вашим указаниям, мною был подготовлен и обучен агент, способный объединить враждующие стороны и привести их к миру. Для последующего повышения уровня агента до наивысшего, была проведена первичная обработка бывшей «смотрящей» — душой убитой аборигенами Элк Халкстрен из расы Посетителей. Поскольку обязательным условием миссии была полная конфиденциальность, контакт проходил дистанционно и носил характер психологической обработки без постановки конкретных задач. Для оказания помощи агенту и дополнения его возможностей был реинкарнирован принадлежащий к его расе помощник со способностями, которыми агент не обладает. Я полагала, что их разнополый дуэт на волне взаимной…э-э-э-э… эмпатии! — поможет достичь желаемого результата. В качестве варианта «В» (на случай неудачи) рассматривалось приведение всех рас планеты «к общему знаменателю», однако я не видела причин для неудачи и потому до последнего оценивала вероятность провала как крайне низкую. Мельхиор: Теперь информации слишком много! Я даже про «общий знаменатель» не прошу уточнить, хотя это явно какая-то авантюра в духе резидента. За деревьями не видно леса! Не ясно, что мешает дальнейшей реализации первоначального плана. Фло: Да практически… всё. Начиная от невозможности нормального взаимодействия агента и помощника (эмоциональная связь между ними отсутствует, приоритеты совершенно различны… и так далее) и заканчивая появлением на планете третьей силы, которая крайне опасна. Причем не только для этого мира. Бальтазар: Мне удивителен сам факт ошибки в оценке перспектив взаимодействия дуэта агентов! Фло, это так на тебя не похоже! Фло: Особенности психологии различных рас имеют необъяснимые нюансы. По первоначальной оценке эта пара выглядела гармонично дополняющей друг друга. Эту ошибку я готова признать — мой прокол. Мельхиор: Возможно, это и не ошибка вовсе! Может быть, они просто ещё не раскрылись. В крайнем случае, поищи в окружении агента замену его… напарнице? Фло: С напарницей есть нюансы, которые я не хотела бы пока обсуждать. Она не совсем та, кем на первый взгляд кажется и сочетает в себе две разных личности. Я размышляю над тем, как этим воспользоваться. Каспер: Пожалуйста, избавь нас от обсуждения твоих тактических вопросов! Вот о третьей силе расскажи подробнее. Фло: Её история такова. Представители аборигенной расы случайно обнаружили древний артефакт — квазиживой кибер-маги организм («голем»), изначально задуманный как оружие — устройство, подавляющее магию. В схеме артефакта использован элемент, непосредственно контактирующий с «чёрной дырой»… Бальтазар: Как ужасно и безответственно!!! Какой идиот мог до такого додуматься? Фло: Одна из промежуточных рас, вымершая в настоящий момент. Она была патологически склонна к насилию и саморазрушению. Бальтазар: Не удивительно, что они вымерли. Мельхиор: Почему ты считаешь, что големы могут представлять угрозу мирам за пределами этой планеты? Как они смогут её покинуть? Фло: Для ответа на эти вопросы нужно учитывать много факторов. Во-первых, попытка боевого применения големов аборигенами закончилась для них летально. Големы не признают подчинения чужой воле и действуют в собственных интересах, исходя из сложившейся ситуации. При этом маскируют собственные цели и мотивы. Во-вторых, я предполагаю, что стая големов представляет из себя сетевой метаорганизм, управляемый искусственным интеллектом. Каждый отдельный индивид не важен, важно сохранение прайда в целом. Во-третьих, я имею гипотезу, что при таком уровне коллективного интеллекта големы способны и к самосовершенствованию, и к самокопированию. Создание для этого технической возможности — вопрос времени. Кстати о нём. Судя по сроку, в течение которого артефакт остается работоспособным (примерно пять тысяч лет), срок его «жизни» очень длительный, если не вечный. Если время их и лимитирует, то не жёстко. В-четвёртых, неизвестно как они могут использовать «механизм», соединяющий энергетический привод с «чёрной дырой». В теории это выглядит как нечто, мгновенно связывающее точки пространства независимо от расстояния между ними. А теперь предположим… Каспер: Достаточно. Коллеги! Аргументы резидента вполне достаточны, чтобы отнестись к ним серьёзно. Что нужно от нас? Фло: Для начала — изменения моих полномочий. Опасность, с которой я столкнулась, в перспективе настолько чудовищна, что действовать инкогнито теряет смысл. Возможно, мне придётся в конечном итоге взаимодействовать с обитателями планеты открыто. В противном случае, не использование всего потенциала демиурга приведёт к необратимым последствиям. Бальтазар: Если резидентура будет раскрыта, есть ли шанс сохранить нормальные отношения с Посетителями, производившими терраформирование? Фло: Я не уверена на все сто, но надеюсь, у меня будет что им предложить взамен выполнения наших условий. Мельхиор: Дай угадаю! Концепцию возвращения домой? Фло: И это тоже. Но о таком пока рано говорить. Каспер: Предлагаю следующее решение. Учитывая серьёзность проблемы, рекомендую предоставить резиденту расширенные полномочия. Разрешить применение любой магии, в том числе — неизвестной в данном мире. Легенду пусть Фло разработает самостоятельно. Фло: Это хорошо, но недостаточно. Как насчёт использования неизвестных аборигенам технических устройств? Бальтазар: Зная авантюризм Фло, я не верю, что она не использовала их до сих пор. Как насчёт саратэйского ПУМСа, который не был сдан на склад по окончании миссии «86»? Фло: Ничего о нём не знаю. А также напоминаю, что миссия «86» была выполнена мною по максимуму, что было признано даже… Мельхиор: Ещё миссию «Е» вспомни! Никто не собирается оспаривать твои бесспорные достижения! Как отмечал ранее Бальтазар, Фло опытный демиург, но… Фло: …но не стОит цепляться к мелочам! Победителей не судят. Если вы имели в виду именно ЭТО, я готова слушать вердикт старейших далее. Каспер: Хм… не совсем ЭТО, впрочем… ладно. Далее — режим конфиденциальности может быть снят в случае крайней необходимости или обстоятельств непреодолимой силы. Без наступления указанных обстоятельств предлагаю сохранять конспирацию. В обязанности резидента вменяется разработка предложения Посетителям на случай раскрытия инкогнито миссии. Фло: Работаю над этим. Каспер: Работу со «смотрящей» продолжить. Насколько я понял, она не безнадёжна и до сих пор обладает определённым влиянием? Фло: Скорее, возможностями. Элк ни на что не влияет, но является замком для многих ключей. Бальтазар: Тебе виднее. Если от неё что-то зависит, возможно, имеет смысл ускорить развитие событий в отношении неё? Фло: Подумаю над этим. Каспер: Переходим к главному: изменение задания. Помимо прекращения войны на объекте и сохранения разумных рас, в обязанности резидента вменяется обезвреживание опасного артефакта. Первый этап — их изучение и поиск путей нейтрализации. Фло: Это было понятно с самого начала. Сама напросилась. Каспер: Твой дар предвидения радует. Прошу голосовать. + Бальтазар: + Мельхиор: + Каспер: Единогласно. Фло: Благодарю за помощь и поддержку. Каспер: Фло, прошу тебя впредь учитывать, что миссия не только изменилась, но и существенно усложнилась. Мы в курсе твоего опыта и достижений, но… будь осторожна. Твои методы порой нас пугают. Осложнений, подобных описанным, не наблюдалось очень давно. К сожалению, глупость разумных на первый взгляд существ не имеет пределов. Фло: Да восторжествует разум с нашей помощью. Бальтазар: Мы тоже на это надеемся. Да будет светлой твоя магия. Конец связи.***
Виллем, феи, Лаймскин, Бренч (отец Найглард) Обряд (часть первая)«Мёртвый не воскрес Хворый не загнулся Зрячий не ослеп Спящий не проснулся Весело стучали храбрые сердца… Отряд не заметил потери бойца»
© Летов
Одной из главных особенностей расы лепреконов является их полное равнодушие к смерти, возникшее из-за отсутствия инстинкта самосохранения и знания о своей будущей реинкарнации. На складе «Крылатой Стражи» №4, расположенном на шестьдесят восьмом острове, лепреконы постоянно находились в компании трёх представителей немеченых рас, двое из которых были профессиональными героями, отправившими на тот свет огромное количество живых существ (и, следовательно, относящихся к смерти… спокойно). Покойная Найглард Астартус, принадлежавшая к расе известных людоедством троллей, была единственной из коллектива, кто выделялся сочувствием и эмпатией. Все прекрасно знали, с каким тяжелым сердцем провожала она воспитанниц на войну и по какой причине поутру были красными её глаза. Да и ЧТО она заливала крепкими напитками собственного производства — тоже догадывались. Значило ли это, что боевые феи и их нынешние соратники — эмнетвайты были бесчувственными брёвнами и… отряд не заметил потери бойца? Нет. Потому что родной сестрой жестокости всегда была сентиментальность. Удивительно, но эти качества спокойно соседствовали в душах отчаянных вояк, не вступая между собой в конфликт. Вытравить божественную искру даже жестокая война не в силах (хотя с этим успешно справляются нежелание думать и моральная слепота). Каждый населявший Регул-Айр народ имел свои взгляды на смерть и погребальные обычаи. Одни хоронили своих покойников на кладбище, другие сжигали трупы на костре, третьи мумифицировали тела в гробницах. Этот список можно было продолжать долго, однако именно обряды народа троллей ВЫДЕЛЯЛИСЬ. Согласно ходившим в народе легендам, они просто съедали своих умерших. Тролли якобы считали, что тому, кто питался при жизни чужой плотью, после смерти подобает самому стать пищей. Это немного пугало, но… До сих пор склад «Крылатой Стражи» не видел ни одной похоронной процессии. Причина была в том, что феи прощались с жизнью не оставляя после себя ни малейшего следа — вспыхнув ослепительным ярким светом и растворившись в окружающем мире. Но… Найглард не была феей и была для всех обитателей склада ОСОБЕННОЙ. Именно поэтому для неё было сделано единственное в своём роде исключение.***
— Ты написал её родителям? — спросила у сидящего за столом Виллема Айсея. — Написал, — Виллем дёрнулся, словно от боли. — Только не родителям, а отцу. Её мать давно умерла. Отец мне позвонил вчера, он приедет. — С телом за это время ничего не случится? — задала рыжая глупый вопрос. — Она в том же холодильнике медвежьи туши по месяцу хранила, — ответил Кмеш и добавил: — Хуже смерти уже точно ничего не будет. — Странная штука жизнь, — заметила девушка-кошка. — Никто и представить не мог, что она раньше нас уйдёт. Умирать молодыми — наша фишка, — она горестно вздохнула. — Шла бы ты лучше с мелкими заниматься, — хмуро посоветовал Кмеш. — И так тошно, в тут ещё ты со своими вздохами. — Ты так себя ведёшь, будто никого никогда не хоронил, — заметила рыжая. — Хоронил, конечно. Начиная с приюта. Там за зиму, бывало, четверть воспитанников вымирало. Но почему-то никогда не было так больно. — Это потому что очень несправедливо. За что ей… такое. Виллем оторвал взгляд от столешницы и посмотрел на фею. — Так у тебя тоже… болит? — спросил он. Айсея опустила глаза и молча кивнула: — Угу… — Но ведь так не должно быть! — почти закричал Виллем…и бессильно опустил руки. — Хотя… разве есть хоть что-то справедливое в нашем мире? — Нет, — согласилась Айсея. — Мёртвым справедливость не поможет, а живым от неё не легче. Пресвятой Тирранозаурус совершенно про нас позабыл. Сидит себе где-то на облаке и в хвост не дует. Эх… Надо пережить вот это всё и как-то жить дальше. — Да знаю я, — отмахнулся Кмеш. — Но как представлю, что завтра придётся её отцу в глаза посмотреть… — Не придумывай себе всякого! — попыталась успокоить командира девушка-кошка. — Тролли — раса воинов, они к смерти спокойно относятся. И к чужой, и к собственной. Кстати, какие у них погребальные обычаи — не интересовался? По слухам там какая-то дичь. — Интересовался… — ответил Виллем, вовремя прикусив язык. Не хватало ещё феям узнать, что он посреди ночи советовался с обитателями клумбы, как правильно (с точки зрения троллей) похоронить смотрительницу. — Надеюсь не так, как я подумала? — спросила Айсея. «Погребальный костёр…» — всплыл в памяти лейтенанта воспроизведённый талисманом тихий ответ гладиолуса. — Если ты про поедание покойника родственниками, — ответил он, желая в корне пресечь глупые фантазии, — так было только в глубокой древности. Тролли давно перестали быть варварами и… В общем, сегодня после обеда все вместе идём в лес заготавливать дрова. Их много понадобится.***
Отец Найглард появился за час до церемонии прощания. Выглядел он совсем не так, как его представлял себе Виллем. — Бренч…. Бренч Астартус, — сухо поздоровался с лейтенантом худощавый седой мужчина, одетый во всё чёрное. — Извините, раньше до вас никак не добраться. Дирижабль… Если бы Кмеш не знал о происхождении этого существа — наверняка принял бы его за эмнетвайта. Ведь клыки в пасти не видны, когда тролль не улыбается. Сегодня было не до улыбок. — Не нужно извиняться, — ответил Виллем. — Это вы нас простите. Не уберегли. — К вам никаких претензий, — всё так же сухо ответил Бренч. — Это война… она всегда притягивала Най, — он опустил глаза и вздохнул. — Я хочу взглянуть на неё…в последний раз. — Пойдёмте, — сказал отцу демоницы Виллем. Гроб с телом смотрительницы, густо засыпанный цветами и накрытый флагом «Крылатой стражи», стоял в холле. Бренч посмотрел на дочь. На его лице не дрогнул ни один мускул, но Виллем заметил, как пульсирует вена у него на виске. Тролль наклонился к мёртвой дочери и что-то прошептал ей, а после положил свою ладонь на её холодную руку. Горло лейтенанта сдавил безжалостный спазм. Он отвернулся, и, не в силах смотреть, вышел во двор. Спустя пару минут отец Найглард последовал за ним. Глаза его были всё такими же сухими… вот только лицо отчего-то стало серым и безжизненным. — Мои соболезнования. Держитесь, — тихо произнёс Кмеш. Бренч молча кивнул.***
Церемония прощания началась в одиннадцать утра. Гроб вынесли во двор и установили напротив клумбы. Чуть в стороне от него возвышалась аккуратно сложенная поленница. Феи в чёрной форме от мала до велика выстроились с двух сторон, а между ними установили трибуну — ожидался приезд командования в лице полковника Лаймскина. Виллем всерьёз подумывал, не стоит ли спрятать Лилию подальше от начальственных глаз, но принцесса заупрямилась и объявила, что на похороны соратницы пойдёт не взирая на последствия. Зная характер девушки, в одиночку штурмовавшей крепости, Виллем не слишком упорствовал. «Будь что будет» — решил он. Без десяти одиннадцать на горизонте замаячил катер «Крылатой стражи». Спустя несколько минут дирижабль завис над зданием склада и напоминающий супершпиона из древнего фильма полковник Лаймскин в чёрном мундире с золотыми аксельбантами спустился к месту проведения мероприятия по верёвочной лестнице. Военачальник гордо прошествовал к трибуне и, взойдя на неё, окинул притихший строй своими жёлтыми глазами. — Сколько раз я не терял солдат — привыкнуть к этому невозможно, — начал он свою речь. — Однако вдвойне печально, когда по воле жестокого врага гибнут вольнонаёмные, которые не брали в руки оружие. Покойная Найглард, хоть и не носила погон, была для всех нас образцом для подражания — надёжная, верная, всегда готовая помочь. Она никогда не жаловалась на свою службу и ничего не просила для себя. Найглард достойно выполняла свою нелёгкую работу и исполнила свой долг до конца, погибнув на боевом посту. Я хочу верить, что она всегда будет образцом для нас, ибо самые беспощадные битвы происходят у нас в сердцах. Пусть ветер Найглард постучится в каждое сердце! Младшие феи дружно зарыдали, чего полковник никак не ожидал. — Может, ещё кто-то хочет выступить? — растерянно спросил он. — Я хочу! — сказал Бренч Астартус. Лаймскин покинул трибуну и на неё взошёл тролль-отец. — Мне очень трудно говорить сейчас, — сказал он. — Потому что сегодня я прощаюсь с единственной дочерью. Больше у меня никого в этом мире не осталось. Но… я хочу верить, что моя девочка погибла не зря. Мы редко виделись в последние годы, но часто разговаривал по магической связи. Она мало рассказывала о себе, но очень много рассказывала о вас. Най была к вам очень привязана и… я благодарен, что вы поддерживали её все эти годы. Он поклонился и продолжил. — Всё, что связано с армией, привлекало Найглард с малых лет. Она перепробовала в жизни несколько профессий, пока не нашла себя здесь, на этом складе. А ещё… она очень любила детей. Потому что… Было видно, что ему было эти слова стоили ему огромных усилий. Опустив голову, Бренч покинул трибуну, не закончив речь. — И мы хотим сказать! — неожиданно выкрикнула с места Тиат. — Прости, Виллем, — добавила она виновато глядя на командира. На самом деле Кмеш в этот момент чувствовал к младшим феям нечто вроде благодарности, поскольку они лишили его обязанности толкнуть речь на правах командира части. Лейтенант пожал плечами и жестом пригласил Тиат на трибуну. К его удивлению, вместе с зеленоволосой увязалась и троица её закадычных подруг — Лакеш, Коллон и Панибал. — У нас нет родителей, поскольку фей находят в лесу… — начала Тиат. — …но нам в жизни очень повезло, потому что от рождения у нас была настоящая мама, — продолжила Панибал. — …она была заботливая, добрая и справедливая, — развила мысль подруг Коллон. — …и мы никогда её не забудем, — тихо закончила Лакеш. — Поэтому… — сказала Тиат. — …поэтому, — присоединилась к ней Панибал, — …ПОЭТОМУ!!! — крикнули Коллон и Лакеш одновременно в два голоса. …То, что было дальше, долгие годы снилось Виллему по ночам. Девочки выхватили из карманов ножницы и одновременно обрезали свои волосы на глазах у всех — кто только краешек, а кто и половину причёски. Все застыли в изумлении. Взгляд Виллема упал на Бренча и… По серому от горя неподвижному лицу тролля ползла одинокая слеза. — Простите, — прошептал он, глядя на Виллема, и аккуратно вытер слезинку. — Можете сделать вид, что ничего не видели? — А я ничего и не видел, — так же тихо ответил Кмеш и отвёл взгляд. — Как трогательно… — сказал Бренч, обращаясь к девочкам. — Спасибо вам! — Это ещё не всё! — ответила Тиат и посмотрела на подруг. — Идём! В звенящей тишине четыре девочки подошли к краю обрыва, которым заканчивался двор склада и бросили свои обрезанные косы вниз. Свежий утренний ветер тут же подхватил разноцветные обрезки детских волос и развеял их над просторами острова. — Мы клянёмся никогда не забывать маму Найглард, — сказала Тиат повернувшись. — И отомстить тем, кто её убил. — Ты знаешь, что это за обычай? — тихо спросила Лилия, наклонившись к Виллему. — Нет… — прошептал он. — Это обряд скорби, но не простой. Что-то вроде объявления кровной мести у троллей. Теперь эти четверо как родные для её семьи.***
Когда погребальный костёр догорел, Бренч достал из сумки железную капсулу и наполнив её горячим пеплом — всем, что осталось от его дочери. — Я могу подбросить вас на одиннадцатый, — сказал Лаймскин. — Найглард говорила, вы живёте там. — Не стоит беспокоиться, — ответил тролль, вновь полностью управляющий своими эмоциями. — Сейчас мне нужно побыть одному. Полтора часа пешей дороги до станции не повредят. — Как хотите, — пожал плечами полковник, кивнул Виллему и принялся взбираться на борт катера по болтающейся всё это время в стороне лестнице. Остановившись на полдороги, он вдруг что-то вспомнил и крикнул вниз: — Жду завтра в десять на совещание! Явка командира обязательная! Тем, кто что-то видел, участвовал в бою или может дать пояснения желательно тоже присутствовать. «Зря по поводу Лилии переживал, — подумал Виллем. — Он на неё и не взглянул. И рапорт вряд ли читал. Видать, все немеченые в глазах рептилоида на одно лицо». Закончив все запланированные дела Лаймскин с чувством выполненного долга дополз до погрузочного люка и исчез в чреве катера. Верёвочная лестница втянулась вслед за ним и дирижабль устремился в голубое полуденное небо. — Господин офицер, — окликнул лейтенанта Бренч. — Спасибо вам за всё. Через минуту я вас покину. Последний вопрос. Можно, я буду время от времени навещать девочек? — Можно, — согласился Кмеш. — Им будет приятно. У них ведь в этом мире тоже никого нет… кроме нас с вами. Спустя минуту высокая худощавая фигура тролля исчезла за поворотом лесной дороги. Проводив его взглядом Виллем вздохнул и посмотрел в небо на удаляющуюся точку дирижабля на горизонте. Ближайшие дни обещали быть ничуть не легче этого.