I've found a home in you

До своих двенадцати лет Луи часто посещал светские вечера и мероприятия, его родители тоже любили их устроить. Мальчику не всегда нравилось посещать эти рауты, но особого выбора у него не было. В последний же раз он посетил вечер, как раз посвященный Рождеству, когда ему было шестнадцать. Пожалуй, это был единственный раз в его жизни, когда бал ему понравился. В любом случае, долгое отстувие в «высшем» обществе, а особенно в обществе в принципе, нервировало юношу, отчего он ходил оставшиеся пару дней до вечера, как на иголках, даже забыв про свой день рождения. Самого двадцать пятого декабря Луи был доведен до предела настолько, что попросил у Тома закурить, к чему прибегал очень редко. Всю дорогу до дома Стайлсов парень нервно приглаживал свежо-постриженные волосы и расковыривал заусенцы на пальцах. Мария, Том и Гарри сначала пытались включить его в разговор и отвлечь, но, видя тщетные попытки, бросили, хотя все еще бросали на него обеспокоенные взгляды. Особняк средних размеров стоял в сгущающихся сумерках, из всех его окон лился теплый свет, а двор был полон гостей. Гарри подумал, как много изменилось за двадцать пять лет: когда он только родился, родители жили почти что в нищете, фабрика, доставшаяся отцу от деда, перестал приносить прежние доходы. Дела шли весьма плохо, но затем все стало постепенно налаживаться и вот теперь архитектор стоял перед домом, который сам и спроектировал. Одна из его ранних, еще школьных, задумок. Да, тут было много недочетов — почти десять лет спустя он многое бы исправил, но родители, несмотря на это, очень городились и любили свой дом. Традиция отмечать Рождество сложилась спонтанно: все началось с семьи, потом стали приглашать друзей, а когда бизнес пошел в гору — друзьей-друзей и т.д. В конечном итоге каждый год дом Стайлсов становился не только пристанищем для решения деловых вопросов и построения карьеры, но и местом отдыха, в том числе для слуг семьи. Но Луи явно не спешил отдыхать: насколько он выглядел красиво в примерочной магазина, настолько же жалко на него было сейчас смотреть — сгорбившийся, глаза в пол, руки сжаты в кулаки, лицо унылое, трясется, как осиновый лист на ветру — без слез не взглянешь. Сейчас было отчетливо видно, насколько он был сломлен и сломан. Гарри пытался его разговорить, смягчить обстановку перед отъездом, как Том и Мария, но юноша был упрям в своем унынии. Понимая, что вот в таком виде мальчика нельзя пускать на порог дома, но при этом не зная, как поступить, архитектор позволил себе небольшую вольность, не выдержав: — Луи, — молодой человек взял холодные руки в свои, — посмотри на меня, пожалуйста. — Д-да, мистер С-стайлс? — парень поднял голубые глаза, в которых уже стояли слезы. — Давай, дыши вместе со мной — глубокий вдох, а затем медленный выдох, — грудь напротив едва поднималась и опускалась, — Да, вот так, давай дальше. Когда напряжение немного ослабло, архитектор продолжил, все так же держа руки юноши, поглаживая их большими пальцами: — Молодец. Помнишь, что я тебе сказал в первую нашу встречу? — Угу. — Так вот, даже вне территории дома, я не дам тебя в обиду, пока рядом. Но уверяю, никто тебя здесь обижать не собирается: сегодня Рождество, люди пришли повеселиться, а не драться. — Я просто…кхм…отвык от…всего этого, — Луи было тяжело говорить, но он уже выглядел не столь забитым, как десять минут назад. — Не бойся, уверен, ты освоишься — ты же смелый. Но если вдруг тебе станет плохо или не по себе, то не стесняйся сказать мне. В крайнем случае, поедешь домой. Насильно тебя держать здесь никто не будет. — Угу, — еще менее угрюмое. — Ну и хорошо. А теперь — распрямись, и иди городой и уверенной походкой, коей обычно ходишь. Тем более, что сегодня ты выглядишь особенно красиво, — на последнем предложении Гарри прикусил язык. Вырвалось. Но, кажется, несмотря на то, что юношу комплимент смутил, это его приободрило. Луи еще раз вдохнул-выдохнул, мысленно сбрасывая с себя цепи тревоги, распрямился и уже твердым взором смог посмотреть в зеленые глаза напротив, в которых сразу промелькнуло облегчение. Молодой человек шел уже уверенно, зная, что за ним не пропасть, а Гарри, на которого, при отступлении, он мог опереться. К собственному удивлению и облегчению, Луи — при помощи выданной на входе маски и пары бокалов шампанского — смог относительно быстро освоиться и привыкнуть. Поначалу он жался по углам, избегая танцев, разговоров и людей в целом, но затем алкоголь ударил в голову, и когда был объявлен очередной танец, он, повинуясь чувству ностальгии, пригласил рядом стоящую девушку. Поначалу было тяжело попасть в ритм, да и движения были рваными (а пару раз он даже наступил на ногу партнерше, впрочем, как и она ему), но затем тело стало вспоминать некогда знакомые и вымуштрованные движения. И вот их пара плавно двигалась под музыку, а на губах впервые за долгое время появилась улыбка. Алкоголь творит чудеса. — Гарри, ты сейчас в нем дыру прожжешь, — сказал Лиам, стоя подле ревнивого друга, — это он? — Да, — молодой человек наконец оторвал взгляд от танцующего уже пятый танец радостного юноши. — Симпатичный, — грозный взгляд, — я не претендую, успокойся, — офицер указал на безымянный палец с кольцом. Когда танец закончился, архитектор направился к Луи, чтобы узнать, как у того дела. К его удивлению, юноша мило беседовал с парочкой дам. — О, мистер Стайлс! — молодые омеги кокетливо улыбнулись. — Добрый вечер, дамы. Луи? В этот миг, пока юноша поворачивался к нему, Гарри смутно показался знакомым этот жест, да и этот взгляд из-под серебристой маски, но он не успел зацепиться за это чувство: — Да? — Все.эм…в порядке? — архитектор на секунду застопорился. — Ох, мистер Стайлс, более чем! — вклинилась одна из особ, — мистер Смит очень интересный и приятный собеседник, почему Вы не приводили его раньше? — Ого, вот как? Мистер Смит, а Вы, оказывается, полны тайн, — сказал Гарри, по-доброму иронизируя. Но Луи не поддержал шутку, а напрягся. Он слишком увлекся своим прежним образом жизни, это могло его выдать. Не успел юноша что-то предпринять, как объявили новый танец, что и стало спасением. Оставшийся вечер молодой человек провел, отдавая предпочтение шампанскому и стараясь как можно меньше привлекать внимание гостей и Гарри особенно. Спустя еще три бокала Луи опьянел настолько сильно, что зала стала по-тихоньку кружится перед его глазами. Кое-как ему удалось выйти на веранду. На ночном свежем воздухе сразу стало легче. Положив голову на руки юноша слушал ночную тишину, сквозь которую, однако, вскоре начали прорываться тихие всхлипы. Естественно забеспокоившись, парень пошел в направлении этих звуков, которые вели в небольшой придомовой садик, который сейчас был спрятан во тьме. Чем ближе он подходил, тем сильнее в нем росли беспокойство и трезвость. — Держи ее крепче. Не сопротивляйся, куколка, — молодой мужской голос прямо смаковал слова. — Не надо, прошу, — слабый девичий голос был едва ли слышен, но напряженный донельзя Луи слышал его очень отчетливо. Двое против одного, так еще и пьяного. Но отступать юноша не собирался. Конечно, можно было пойти позвать на помощь, но преступление вот-вот должно было свершится, времени было мало. Можно было бы вести себя специально шумно, но неизвестно, помогло бы это. В итоге юноша решил действовать тихо. К его радости, ему подвернулась какая-то толстая деревяшка — в целом ей можно было ударить нападающих. Только теперь надо было действовать особо осторожно… Однако, услышав треск рвущейся одежды, Луи без промедления бросился напрямую к незнакомке.