***
У Йошикаге Киры был совершенно мирный день: ни один ребенок сегодня не появился с какими-либо опасными для жизни заболеваниями (на самом деле их никогда не было), и только пара попыталась симулировать одно из них, чтобы пропустить урок. Он радовался всякий раз, когда ему выпадала возможность отправить этих ленивых идиотов обратно в класс с предупреждением, это делало его обед вкуснее. Он почти доел бенто, которое с любовью упаковала для него мама, когда знакомый стук в дверь возвестил о конце его тихого дня. — В чем дело, Кей?, - спросил доктор, горестно отвернувшись от визитеров. Он прожевал последний кусочек омариса с тарелки и попытался насладиться им, прежде чем вернуться к работе. Ему хотелось хотя-бы раз спокойной пообедать. — Ты объясни, - услышал Йошикаге приказ Кей. «О, там снова одна из ее подпевал», - подумал он с растущим раздражением. Мужчина стоял у ближайшей раковины и самозабвенно споласкивал коробку с бенто, демонстрируя свое негодование тем, что его прервали во время еды. Кей тихо проворчала и рявкнула, - Карера! — Ну, значит, этот парень вроде как ебнулся, - заявила Карера, звуча менее убежденно, чем обычно. И эта неуверенность в ее голосе пробудила интерес Йошикаге. Он развернулся к ним и увидел, что Карера поправляет волосы у ближайшей кровати, а Кей осматривает голову высокого, долговязого ученика. На левом плече у нее самой было огромное пятно крови, - Он сильно ранен, и твоя сестра думает, что у него что-то с головой, типа, ушиб? — Сотрясение мозга, - поправила Кей, оглядываясь через плечо, - Итак, ты собираешься делать свою работу или будешь отсиживаться, Нии-чан? Йошикаге проворчал что-то и оттолкнул Кареру с дороги, чтобы встать рядом с сестрой, на что Карера взвизгнула и захихикала от восторга. Йошикаге теперь был достаточно близко, чтобы разглядеть, что этот парень не был одним из членов банды его сестры, хотя и выглядел соответствующе. Синяк под глазом заплыл, ноздри покрылись коркой засохшей крови, порез на нижней губе такой глубокий, можно было буквально сказать, что его рот рассечен. И все это только на лице, все, что ниже, выглядело ничуть не лучше. — Не могла бы ты объяснить, что с ним? Сотрясение? Ты же осматривала его. — Конечно я могла бы, но опять же, кто здесь ответственный взрослый?, - Кей бросила на брата убийственный взгляд, на что Йошикаге фыркнул. И все же, он выглядел по-настоящему обеспокоенным за пациента, - Ну, вся эта кровь, очевидно, из его разбитой губы, я не смогла найти никаких порезов на его голове, только эту огромную шишку. Но он очень сильно кашлял, я видела, как его жестоко пинали в живот и ребра. Если там ничего не сломано, я удивлюсь. Йошикаге попытался контролировать выражение своего лица, когда сардонически ответил: — Спасибо за ваш осмотр, доктор Кира. А теперь уйдите прочь и дайте мне делать свою работу. — Непременно, сенсей. Делайте. Свою. Работу, - выплюнула в ответ Кей, отступая в сторону с поднятыми руками. И пока Йошикаге щелкал пальцами, чтобы заставить едва находящегося в сознании пациента очнуться, она добавила, - Напомни мне, где я спрятала запасную одежду, если хочешь, чтобы я пошла на пятый урок. — Она во втором ящике, вон там, в моем столе. И моющее средство тоже там, так что оставь свои шмотки отмокать в раковине, прежде чем убежишь, - ответил он, теперь не обращая на нее внимания. Сейчас он был сосредоточен исключительно на раненом, поскольку это самый серьезный инцидент за все последнее время. Кей одним быстрым движением сбросила испачканную одежду и переоделась в свежую. Запасной костюм едва налез на нее, очевидно, она выросла на целую чашку с тех пор, как надевала его недавно. Девушка наполнила раковину и попыталась протереть пятна мылом, но не добившись немедленных результатов, быстро сдалась и позволила топу безвольно плавать в мутной воде. — Я ненавижу эту ебаную униформу, ненавижу носить светлые цвета. Они так легко пачкаются. — Тогда перестань их пачкать, - без обиняков ответил Йошикаге, и Карера снова захихикала. Кей сверлила брата взглядом, когда прозвенел звонок, возвещающий об окончании обеденного перерыва. — Прекрати смеяться, идиотка, - рявкнула Кей на Кареру, вытаскивая ее из тесной комнаты. Карера прикрыла рот рукой и попыталась подавить смех. — Извините, босс, я просто ничего не могу с собой поделать. Вы двое — мой любимый комедийный дуэт. Обожаю наблюдать за вашими подшучиваниями, - попыталась объяснить Карера, пока они бежали по коридору. — Заткнись, это не смешно. Мне просто приходится ругаться с ним, когда мы в школе, это моя бунтарская натура вспыхивает. Но ты же знаешь, мы не всегда такие, дома мы смягчаемся. К тому же, невозможно спорить в присутствии нашей мамы, она слишком позитивная. Это раздражает, честное слово. Карера продолжала тихо смеяться, пока Кей не втолкнула ее в класс и продолжила идти в свой, «3-1». Тесная форма раздражала ее весь остаток дня.***
Когда Джозефуми пришел в себя, половина мира была мутной и окрашенной в красный цвет. Лицо казалось таким горячим, напряженным и пульсирующим. Его окружал металлический запах крови, смешанный со стерильным запахом чистых полов, спирта для протирания и марли. Он чувствовал чье-то присутствие, но ничего не видел, глупо моргая и оглядываясь по сторонам. Надвигающийся незнакомец спросил его о чем-то, и хоть он услышал, но понять сказанное не смог. Когда он попытался ответить, то слова вышли невнятными и неразборчивыми. От невыносимого медного привкуса во рту затошнило, и рефлекторно по всему телу разнеслись осколки жгучей боли. — Не двигайся!, - сумел понять Джозефуми, чувствуя, как его тело прижимают к кожистой поверхности. Снова сработали его рефлексы, и он толкнул нападавшего со всей силой, на которую был способен, а ее было не так уж и много в нынешнем состоянии, но все же ему удалось почти сбить врага с ног. Боль пронзила голову изнутри, заставив закрыть глаза и схватиться за виски. За этим последовал изнуренный стон, но он продолжал сидеть прямо. Незнакомец усмехнулся, его голос звучал запыхавшимся, когда он снова приблизился. Джозефуми немедленно напрягся, но его настороженность была встречена прикладыванием ледяного компресса к опухшему лицу и словами: — Хорошие у тебя удары. Расслабься, я не причиню тебе вреда. Когда чудесным образом пакет со льдом охладил его израненный висок, в сердце поселилось подобие спокойствия и рассудка. Собственный бешеный пульс начал замедляться, он смог восстановить контроль над дыханием и разумом. «Опасность миновала», - пытался он убедить себя, - «Со мной все в порядке, я все еще жив. Я... Все еще здесь.» — Куджо-кун, - снова прозвучал тот же голос, голос его спасителя. Парень попытался повернуться на зов, но столкнулся с еще более острой болью, на этот раз в животе. Как бы он ни старался скрыть это, его прерывистый вздох был раскрыт, - Никаких резких движений, береги ребра! Оставайся на месте, я сам подойду к тебе. Мужчина, появившийся перед ним и сидевший у его слегка согнутых ног, оказался не тем, чего он ожидал. Он был слишком красив, чтобы быть реальным. «Он выглядит так, словно высечен из мрамора», - вот такой была первая ясная мысль Джозефуми за долгое время. Черты чужого лица были тонкими и статными, пухлые губы, поджатые в строгости, высокие скулы, и темные, оценивающие глаза, устремленные на руки Джозефуми. Мужчина излучал ауру профессионализма и серьезности, что соответствовала тому, как умело его бледные пальцы управлялись с ножницами и щипцами. Он не казался злым, просто очень-очень возвышенным, совершенным, а потому далеким. — Итак, Куджо-кун, по крайней мере, ты узнаешь свое имя. Это хорошее начало, но мне нужно задать тебе еще несколько вопросов, чтобы оценить твою внутричерепную ситуацию. Это первоочередная задача, мы разберемся с твоим... лицом позже. Ты понял?, - спросил он своим спокойным, грациозным тоном. Джозефуми кивнул и поморщился, немедленно пожалев об этом. Прекрасный незнакомец с упреком вздохнул, мягко взяв свободную руку Джозефуми в свою и начал дезинфицировать многочисленные порезы и царапины, - Я сказал, никаких резких движений, дурачок. Теперь, продолжай крепко держать этот пакет со льдом и думай, прежде чем отвечать на мои вопросы. Если ты чего-то не помнишь, просто признай это. Ясно? — Ясно… Но перед этим, могу я узнать ваше имя?, - прохрипел Джозефуми, чувствуя, как каждое слово болезненно царапало голосовые связки. Он прочистил горло и к большому своему отвращению, проглотил кровь, скопившуюся в его разбитом рту. Но он не собирался пускать слюни перед этим небесным созданием. — Ой. Конечно, извини. Я полагал, что ты уже понял, где ты. Я школьный медбрат, Йошикаге Кира, - заявил он с извиняющимся оттенком в своем мягком голосе, - Моя сестра привела тебя сюда, возможно, ты знаешь ее лучше. Имя Кей Кира тебе что-нибудь говорит? — Не совсем, - ответил Джозефуми, пристально наблюдая, как запястья Йошикаге Киры скользят по его коже, заставляя раны пузыриться от прикосновения пропитанной перекисью ваты. Это имя действительно вызывало образ страшной семпай, с которой никто в его классе не хотел пересекаться, но он не был на сто процентов уверен, что речь шла о ней. С тупой болью от порезов ему вспомнилась еще одна деталь, - Я помню, как слышал голос одноклассницы, когда лежал на полу. Очень громкая девушка из банды семпая… Может быть, Сакунами-сан? — Правильно, - ответил доктор, показав намек на улыбку. Сердце Джозефуми затрепетало, - Карера и Кей притащили тебя сюда, так что, думаю, ты должен поблагодарить их. Но я на твоем месте не сказал бы Карере, что в долгу перед ней, она интриганка, любит играться на чужих чувствах и склонна к нехорошим вещам. Джозефуми был впечатлен неформальностью, с которой он обращался не только к своей сестре, но и к посторонней ученице. На краткий миг он показался просто еще одним семпаем, рассказывающим о своих младших сестрах. Порыв любопытства заставил его захотеть продолжения разговора, но у Йошикаге Киры были другие планы. — Хорошо, Куджо-кун, давай начнем с простого. Скажи мне, какой сейчас год? И какой месяц?, - просил он, отпуская руку Джозефуми и указывая на другую. Джозефуми побледнел и озадаченно уставился. Немного погодя он быстро переложил пакет со льдом из одной руки в другую и ответил: — Сейчас две тысячи восьмой год. И сейчас… Апрель? — Хорошо, - пробормотал Йошикаге Кира, беря пациента за левое предплечье. Он украдкой взглянул на маленькую карточку, лежавшую у него на бедре, прежде чем приступить к очистке порезов. Джозефуми проследил за чужим взглядом и обнаружил свою карту учащегося. Он же носил ее в кармане брюк, а теперь карта лежит здесь, что означало, доктор тщательно обыскал его, пока он был без сознания. Сердце Джозефуми снова затрепетало, - Не подглядывай. Я верну ее тебе, как только мы закончим, итак... Сколько тебе лет? В каком ты классе, и что это за класс? Джозефуми нахмурился и тщательно обдумал вопросы. Парень знал, когда у него день рождения, но прошел ли он уже? Ведь Джозефуми никогда его не праздновал, а сегодняшняя дата ускользнула от него, так что было трудно ответить. — Мне... Семнадцать. Да, мне недавно исполнилось семнадцать, так что я во втором классе, класс... «2-2»?, - отважился он, чертовски колеблясь. Йошикаге Кира отпустил его руку и методично положил щипцы с ватными шариками на маленький металлический поднос. Взгляд этих неумолимых темно-синих глаз вселил страх в душу Джозефуми, как будто он совершил великий грех. Доктор снова вздохнул, и в его голосе прозвучало скорее разочарование, чем раздражение. — Ты делаешь выводы из информации, а не вспоминаешь. Это не то, о чем я просил. — Извините! Я не хотел, - тут же взмолился Джозефуми, отдергивая свободную руку и прижимая ее к пакету со льдом. Он спрятал за ним лицо и в ожидании уставился на свой пупок. Его тело почти незаметно задрожало. Выражение лица Йошикаге в одно мгновение сменилось с разочарованного на удивленное, а затем на печальное. Он прикусил губу, выдерживая молчание, возникшее между ними. Затем, нарочито медленным шагом встал, оставил карту учащегося рядом с Джозефуми и вернулся к своему столу с подносом в руках. Наконец-то избавившись от испачканных инструментов, он положил новую, чистую марлю, физиологический раствор и пластыри. — На данный момент вопросов достаточно, Куджо-кун. Позволь мне посмотреть что с твоей опухолью, пожалуйста. Джозефуми хотелось упасть в колодец и умереть. Он ведь почти что рефлекторно ведет себя, как жалкая сука, лишь бы с него не спрашивали. Ему хотелось плакать, ему было так стыдно, но слезы сейчас ни к чему хорошему не привели бы. Никогда ничего хорошего не случалось. По крайней мере, его лицо уже превратилось в кровавое месиво, так что не было видно никаких признаков столь унизительного стыда. Не то чтобы он когда-либо проявлял чрезмерные сантименты, контролировать себя он еще не разучился. Йошикаге Кира снова подошел к койке, с очень примирительным и кротким видом. На этот раз он не стал садиться на нее и предоставил пациенту, по его мнению, достаточно места. Джозефуми стянул с лица грязный пакет со льдом, липкий от крови и пота, и доктор осторожно забрал его, мягко коснувшись пальцами к покрасневшей ладони Джозефуми. — Ладно, Куджо-кун, сейчас я собираюсь вымыть тебе лицо, - механически произнес Йошикаге, к еще большому замешательству Джозефуми. Столь красивые руки, казалось, слегка дрожали, пока их обладатель возился с солевым раствором, и пульс Джозефуми участился, когда пальцы в перчатках без колебаний начали работать прямо перед глазами, что ему аж пришлось поспешно прикрыть промежность, на всякий случай. Отек значительно уменьшился, что сделало повреждения более отчетливыми. Нос Джозефуми выглядел чудесным образом целым среди моря окровавленных черт. Левый глаз налился кровью, а кожа вокруг медленно становилась темно-фиолетовой. Щека все еще была очень красной и болезненной, но покраснение можно было отнести на счет покрывающей ее крови, большая часть которой вытекла из небольшого пореза прямо под глазницей. Йошикаге осторожно промыл раны, ожидая каких-то жалоб или явного дискомфорта от своего пациента, но Джозефуми умудрялся оставаться совершенно неподвижным в течение всего процесса, вплоть до того, что сохранял спокойное и контролируемое дыхание. Настоящей проблемой была порванная нижняя губа. Когда Йошикаге промыл ее и осмотрел масштаб повреждений, то понял, что не сможет исправить это с тем ничтожным количеством припасов, которые были в наличии. Марли и спирта в обрез, меньше чем за месяц у него закончились как обычные, так и жидкие швы. Репутация школы как места для хулиганства была нешуточной. Кроме того, его предшественник проделал ужасную работу по поддержанию запаса медикаментов. Большинство лекарств либо закончились, либо их срок годности истек. Йошикаге очень хотелось как можно скорее предоставить отчет по итогам месяца, в котором он упрекал состояние своего рабочего места. Он так же планировал подать бюджетный запрос на улучшение общего состояния лазарета, и явно не собирался принимать отказ в качестве ответа. После конечного ополаскивания, Йошикаге мягко вытер лицо мальчишки чистой марлей. Синяки затягивались, оттенки синего и фиолетового придавали лицу ученика суровый, но красивый вид. «Ха, под всеми этими шрамами и синяками скрывается довольно симпатичное лицо», - блудная мысль, что нарушила концентрацию мужчины и чуть не заставила его все выронить. Джозефуми с бесстрастным выражением лица поймал Йошикаге за руку прежде, чем тот успел навести беспорядок, и прошептал: — Осторожно, доктор. Йошикаге никогда бы в этом не признался, но ему пришлось поспешно встать и отнести все окровавленные инструменты к раковине, лишь бы скрыть тот факт, что сильно покраснел. Он пытался успокоить свой учащенный пульс, мысленно крича: «О чем, черт возьми, я думаю, он школьник! Что со мной не так?», - закончив с самобичеванием, он лениво вернулся обратно к койке, на этот раз стоя со всей чопорностью, которой его научил военно-морской флот. — Извини за это, но... Перчатки... Стали скользкими, - на ходу придумал Йошикаге, все еще до жути прямой и неподвижный, - После некоторого размышления я пришел к выводу, что рана твоей губы слишком глубокая, чтобы просто заклеить ее. На нее нужно наложить швы, а здесь ты их не получишь. Я все равно отправил бы тебя в ближайшую клинику для проведения томографии, ибо я не могу визуально оценить состояние твоих ребер и позвоночника. Мне нужен рентген, чтобы хоть что-то подтвердить. Так что, у тебя страховка с собой? Джозефуми тупо уставился на Йошикаге в замешательстве и с ноткой паники в здоровом глазу. Он пару раз открыл рот, чтобы заговорить, закрыл, чтобы обдумать свои слова, и пробовал еще раз. Мужчина воздержался от каких-либо комментариев, давая пациенту время, чтобы разобраться в себе. Примерно через минуту он поинтересовался: — Это результат сотрясения мозга? — Нет!, - наконец воскликнул Джозефуми и добавил крайне неубедительно, - Думаю, я потерял ее. Наверное, - он выглядел очень извиняющимся. Йошикаге смягчил язык тела и попытался казаться более приветливым, думая, что, возможно, именно его грубое поведение ни с того ни с сего напугало Джозефуми. Вскоре он понял, что ошибался, - И, эм, не беспокойтесь обо мне, Кира-сенсей. Я стойкий, я переживу это. Как всегда говорит мама, я должен быть сильным. Мне не нужно идти в клинику или что-то в этом роде, так что не переживайте. Я просто... Сейчас вернусь к занятиям. Извините меня. Джозефуми медленно повернулся к краю койки, боль пронзала его от любых передвижений. Ноги легко доставали до пола, но встать было совсем другим подвигом. Ему удалось это сделать, но как только на него обрушилась сила тяжести, у него закружилась голова. Словно кости хотели разрушиться внутри, предавая его человеческую форму и превращая в кашицу. Мысленный образ вызвал еще большее головокружение. Несмотря на то, что он был почти на голову выше стоявшего перед ним доктора, его тело казалось маленьким и немощным. Парню едва удалось сделать шаг или два, прежде чем его остановили. — Нет, - пробормотал Йошикаге, кладя вытянутую ладонь на чужую грудь. Он даже не приложил усилий, но Джозефуми не смог пошевелиться, мучительная боль исказила покрытое синяками лицо, - Ты не вернешься на занятия и не откажешься от медицинской помощи, молодой человек. Послушай меня, Куджо Джозефуми, ты не в той форме, чтобы даже выйти отсюда в одиночку, ты сейчас едва держишься на ногах. Так что, - Йошикаге мягко подтолкнул пострадавшего обратно к койке, - Останься на минутку. Я сам отвезу тебя в клинику, но сначала мне нужно кое-что подготовить. Держи, - Йошикаге бросил коробочку с надписью «Ацетаминофен», а затем достал свой раскладной телефон и начал звонить, одновременно наполняя маленький стакан водой из-под крана. — Что это?, - Джозефуми осторожно взял бирюзовую упаковку и встряхнул ее. Он не слишком хорошо знаком ни с какими таблетками или лекарствами. У его матери в ванной был шкафчик, набитый ими, но он знал, что лучше не нарываться на неприятности, спрашивая о них. На протяжении всей его жизни самым эффективным средством от любых болезней или травм было просто отоспаться. И он все еще был жив, так что метод рабочий. — Ибупрофен. Прими две таблетки, - ответил мужчина, протягивая Джозефуми стакан воды и переключая свое внимание на телефон, - Мне нужно, чтобы ты сумел немного пройтись самостоятельно, так как я не думаю, что смог бы нести тебя на спине, как Кей. Но я потащу тебя, если понадобится, не сомневайся в этом, - прямо заявил он, когда раздался телефонный звонок. Джозефуми медленно открыл упаковку и достал одну блестящую гелиевую капсулу. Они похожи на желе, подумал Джозефуми, положив пару на ладонь и рассматривая их. Йошикаге в это время ходил по комнате, яростно жестикулируя, пока излагал свою историю. Джозефуми случайно подслушал что-то о семейной проблеме, чрезвычайной ситуации, угрожающей жизни, из-за которой ему придется немедленно покинуть школу. Он не казался особо виноватым, пока лгал школьной администрации, наоборот, его голос и слова были настолько убедительными, что даже Джозефуми полностью поверил всему. Йошикаге щелкнул пальцами, чтобы привлечь внимание, и изобразил, как кладет таблетки в рот. Только тогда Джозефуми понял, что провел последние пару минут, восхищаясь творческими навыками школьного врача. Немного смущенный, он повиновался. Все еще держа в руке полный стакан воды, Джозефуми не смог удержаться от идиотской улыбки Йошикаге Кире.***
До клиники было недалеко, менее пяти минут ходьбы от ворот школы. Несмотря на то, что боль значительно притупилась, Джозефуми страдал каждую секунду путешествия. Но это не имело значения, боль для него то, к чему нужно привыкнуть, да и сейчас он был вне себя от радости. Что действительно важно, так это то, что он опирался на тело Йошикаге Киры всю дорогу. Он чувствовал, как чужие руки сжимают его собственные, придерживают покрытый синяками торс и ноющее сердце. Боль исчезала на фоне всплеска дофамина и серотонина, что сейчас щедро выделял ему мозг. Если эти теплые чувства были результатом повреждения мозга, он хотел бы, чтобы так продолжалось вечно. — Что ж, оставайся здесь. Я поговорю с дежурным врачом, и мы в кратчайшие сроки доставим тебя в палату, - заверил Йошикаге уже не хило так поплывшего Джозефуми, усаживая в скромной приемной, на что парень просто глупо улыбнулся в качестве положительного ответа. Прежде чем направиться к стойке регистрации, Йошикаге достал из кармана носовой платок с рыбками и прижал его к разбитой губе Джозефуми, - Осторожно, у тебя течет кровь. Снова. Вот, прижми это к лицу. Нежное прикосновение хлопка вывело Джозефуми из состояния радостного оцепенения. Он оглядел новую, незнакомую обстановку в попытках оценить, была ли клиника захудалой или достаточно стандартной, но с досадой понял, что понятия не имеет, как должно выглядеть медицинское учреждение любого типа изнутри. На самом деле, он не мог вспомнить ни одного визита к врачу за все свое детство. Смесь меланхолии и стыда забушевала в нем, пытаясь прервать краткое веселье и сломить дух. Но он отказывался терять эту эйфорию, впервые появившуюся за столь долгое время, из-за очередного акта жалости к себе. Поэтому он стряхнул с себя печаль и устремил взгляд на него, на источник своей радости. Йошикаге Кира довел секретаршу до слез. Она выглядела отчаявшейся, перекладывая бумаги на своем столе и пытаясь не обращать внимания на противно звенящий телефон. Йошикаге просто нетерпеливо постукивал пальцами по окошку. Он оглянулся на Джозефуми, который улыбнулся в носовой платок и мягко помахал свободной рукой. Сердце Йошикаге, казалось, замурлыкало при виде этого зрелища, что только усилило его плохое обращение с бедной женщиной. Тихим, опасным голосом он медленно приблизился к ней и прошептал: — Послушайте, если вы не знаете, что ищете, вы ничего не найдете. А теперь перестаньте придираться и позвоните главному врачу. Мне все равно, занят ли он в данный момент, просто скажите ему, кто я. Приведите его сюда прямо сейчас, и вы можете продолжить быть некомпетентной, сколько душе угодно, - девушка сразу захныкала и подчинилась, схватив визжащий телефон, которым она пренебрегла, завершила входящий вызов и ввела серию цифр, что соединяли непосредственно с кабинетом директора. Он примчался к ним в течение минуты. — Кира-кун!, - потрепанного вида мужчина вбежал в комнату ожидания, хватая ртом воздух. То был грузный, самодовольный на вид человек средних лет с редеющими светлыми волосами. Явно не японец, его акцент и манеры выдавали это. Он протянул Йошикаге руку для пожатия, пытаясь объяснится, - Я не ожидал тебя здесь так скоро! Я думал, у нас еще есть немного времени, прежде чем... — Нет, - прямо возразил Йошикаге, оставив мужчину в подвешенном состоянии. Он прошел мимо главного врача прямо к Джозефуми и протянул ему руку, помогая встать. Джозефуми с готовностью подскочил, но такое рвение привело лишь к тому, что у него снова закружилась голова. Йошикаге бросил на него обеспокоенный взгляд, прежде чем снова повернуться к толстому доктору и приказать, - Предоставьте любое свободное оборудование, мне нужно быстро подлатать своего пациента. Кроме того, вы подготовили рентгеновский кабинет к компьютерной томографии, как я проинструктировал вас по телефону? — Да! Да, мы все сделали!, - жалкий человек почти что закричал, то ли в страхе, то ли в отчаянии. Джозефуми не мог точно определить, был ли этот странный дяденька слишком нетерпелив, чтобы угодить, или слишком напуган, чтобы бросить вызов доктору Кире. Одно было ясно, Йошикаге полностью контролировал ситуацию. И все же он излучал благородство и грациозность, каких Джозефуми никогда раньше ни у кого не встречал, - Не беспокойся о бумажной волоките, Кира-кун! Наша новая секретарша немного неуклюжая, но все есть, клянусь! Мы разберемся с этим и оформим все для тебя, так что просто зайди в лабораторию визуализации и скажи технику, что ты ищешь для этого прекрасного молодого человека... Жесткие темные глаза Йошикаге смотрели в душу слабохарактерного директора. Пара секунд растянулись до бесконечности, прежде чем он, казалось, был достаточно удовлетворен, чтобы снизойти до язвительного «спасибо». Пока они уходили, Джозефуми обернулся и увидел, как главный врач измотанно опустился в кресло, а к нему подлетела стайка медсестер, с волнением щебеча. В то время как кто-то, уже привыкший к таким сценкам, все равно сбился с толку, Джозефуми же был глубоко удивлен и впечатлен. — Вы раньше здесь работали, сенсей?, - отважился он, забавно бормоча в носовой платок. — Я пробыл в качестве стажера на суше пару месяцев. Это было много лет назад, по-моему, мне тогда едва исполнилось двадцать. Разумеется, все это произошло еще до того, как я стал корабельным хирургом. Короткий опыт, но мне хватило его, чтобы разобраться во всем этом месте и как с ним работать. Вот почему теперь все у меня на ладони, - признался Йошикаге, не скрывая злорадства, когда они вошли в рентгеновский кабинет. Для Джозефуми же сказанное — головокружительная привилегия, узнать все эти подробности. Позже, Йошикаге не смог объяснить себе, зачем он рассказал парню столь много информации о себе, - Так, Куджо-кун, ты ведь не страдаешь клаустрофобией, верно? — Нет, - Джозефуми в последний раз вытер кровь платком, прежде чем передать его владельцу, и забрался на гладкий компьютерный томограф. Он не мог точно сказать, но аппарат выглядел совершенно новым. А может, он и был новым, ведь это недавняя покупка, настоятельно рекомендованная неким доктором Йошикаге Кирой, - На самом деле мне нравятся тесные помещения. Укромные уголки и закоулки, приятные места, вы так не думаете? — Конечно, - согласился Йошикаге с теплой улыбкой, - Мир столь хаотичен, потому в замкнутом пространстве можно чувствовать себя в полной безопасности. Теперь ложись на каталку и не двигайся, пока я тебя не позову. Машина будет издавать много шума, так что не пугайся, - закончил он, прежде чем проскользнуть за ширму, разделявшую комнату надвое. *** — Больно? Скажи мне, если будет слишком больно. — Фсе ф поятке, я ф нолме, - попытался ответить Джозефуми, пока Йошикаге старательно зашивал его нижнюю губу. И это в самом деле было совсем не больно. Ощущение своего израненного тела было сродни статического электричества. Его рот не исключение, но Йошикаге все равно слегка забеспокоился, когда Джозефуми попросил подушку, чтобы придерживать ее. Однако функция подушки была связана не с болью как таковой, а с сокрытием. Ему нужен был способ скрыть растущую очередную эрекцию от доброго доктора. — Ладно, тогда я просто быстро закончу, - уступил Йошикаге, засовывая пальцы обратно в рот Джозефуми. Он чувствовал странную неловкость из-за того, что делал, находясь так близко к чужому лицу. Не то чтобы он мог справиться с такого рода травмой каким-либо другим способом, и не то чтобы это был первый раз, когда он зашивал лицо случайного потерпевшего. Но сейчас все по-другому. Сам факт, что он правда что-то чувствовал во время работы, был в новинку для Йошикаге Киры. Мужчина, честно говоря, не мог понять, что, черт возьми, происходит с ним физически. Руки дрожали, а дыхание стало прерывистым, и как бы он ни старался сделать все возможное для пациента, выходило неуклюже и слишком долго. Смущенный своим ужасным выступлением, он смирился с тем, что ему еще далеко до совершенства. Как непривычно. — Вот, все готово. Теперь не говори и не двигай ртом пару минут, пока клей высыхает. Швы на рту и губах заживают не сразу, так что я пока проверю твою томографию. Никаких возражений. Жесты руками же в порядке вещей, я думаю. Джозефуми изо всех сил подавил улыбку и заменил ее сердечным поднятием большого пальца вверх. Однако Йошикаге улыбнулся в ответ, подняв собственный большой палец. Пару минут назад запуганный лаборант робко постучал в дверь, объявляя, что изображения загружаются на компьютер. Йошикаге сразу же обвинил его в своем ужасном шитье, мол: «— Ты помешал мне!», но прекрасно знал, что это неправда. Он даже не заметил присутствие столь невзрачного человека. — Хорошо, давай начнем с твоей грудной клетки... Ах, - пробормотал мужчина наполовину себе, наполовину к Джозефуми. Стараясь держать рот плотно закрытым, юноша попытался мельком взглянуть на экран. Он практически ничего не понял из изображенного, но очевидно, то были его ребра и внутренности. Неприятно осознавать, что все это находится в нем, - Да, как я и подозревал. Это хорошие и плохие новости, Куджо-кун. Что ты хочешь услышать в первую очередь? Джозефуми пожал плечами, слишком привыкший получать только плохие новости. Он снова неуверенно поднял большой палец, пытаясь обозначить «хорошие новости». Доктор кивнул, сразу поняв суть жеста. — Хорошей новостью является то, что твои ребра не сломаны. Сломанные ребра чрезвычайно опасны, если они отклоняются от своего правильного положения. Это может привести к тому, что твои собственные кости проткнут внутренние органы, довольно иронично, но ужасно, - заявил Йошикаге, указывая на экран. Пара голубоватых линий в море теней, вот, что имелось ввиду, - С другой стороны, плохая новость в том, что у тебя явно ушибы ребер, на самом деле нижняя часть груди должна была стать фиолетово-синей уже сейчас. К счастью, это никак не повлияло на твою способность дышать, что является основной проблемой при такого рода травмах. Смех, кашель и чихание будут чрезвычайно болезненными, пока ты выздоравливаешь, поэтому, по крайней мере, старайся держаться подальше от конфликтов и физической активности. «Это будет трудно сделать», - размышлял Джозефуми, следя за пальцем Йошикаге на экране. Неосознанно он потирал ладонью ноющий бок, и каждое прикосновение причиняло ему лишь острую боль, - «Неприятности всегда найдут меня, где бы я ни был». — Ты можешь прийти в лазарет в любое время, если почувствуешь себя паршиво или, может быть, обнаружишь опасность вокруг себя, - мимоходом заметил Йошикаге, меняя файл на экране. Джозефуми чуть не ахнул, решив, что тот прочитал его мысли, - А вот это уже серьезно, - мужчина снова указал на экран. Бледное изображение мозга. И снова Джозефуми был в растерянности, но если постоянная головная боль, которую он испытывал с тех пор, как проснулся, и была признаком чего-либо, то это явно не было чем-то хорошим, - К счастью, на черепе нет трещин, но есть заметная припухлость вокруг теменной доли. Я не невролог, но полагаю, что, возможно, именно поэтому ты говорил невнятно, когда проснулся. Тебе также иногда требовалось время, чтобы осмыслить мои слова. Все это, плюс небольшая потеря памяти и очевидное головокружение означают катастрофу. Я бы хотел оставить тебя здесь для наблюдения, но ты особый случай. Я полагаю, у тебя нет медицинского страхования, верно? Не стыдись, просто объясни мне, как есть. Губы Джозефуми задрожали, когда он умоляюще посмотрел на мужчину. Он действительно, действительно, действительно не хотел говорить о ней ни с кем, особенно с кем-то таким крутым и красивым. Но эти темные глаза были сосредоточенными и выжидающими, поэтому ему пришлось заговорить: — Моя мама... Говорит, что есть много вещей, которые ей не нужно делать, потому что она не хочет. И она говорит, что если она не больна, то почему должна оплачивать чье-то лечение за счет налогов? Ей все это не нравится, говорит, что налоги — это воровство и... С ней не все в порядке? Но она очень упрямая, а я всего лишь ребенок, так что..., - Джозефуми неопределенно подкрепил свои слова пожатием плеч и безнадежным вздохом. Голова снова гудела, но на этот раз из-за его собственных мыслей и чувств. Плач не принесет ему пользы. Высказывание не принесет ему пользы. Сопротивление не принесет ему пользы. Поэтому он предпочел оставаться тихим, неподвижным и одиноким. — Все, что она сказала, все — чушь, - пробормотал Йошикаге, кладя свою изящную ладонь на раненую руку Джозефуми. Звук чужого голоса вернул его к реальности, так как он раздался слишком близко. Доктор был близко, очень близко к нему. Когда он вообще успел? Еще и так незаметно, - Послушай, то, что ты только что сказал мне, является откровенным злоупотреблением. Пренебрежением, безответственным воспитанием, отказом от ребенка, как бы ты это ни называл. Это просто неправильно, - взволнованный голос стих до шепота, - А моя ответственность как... Учителя? Хотя на самом деле я не считаю себя учителем, даже если в настоящее время работаю в школе. Неважно, дело не в этом. Я врач, я взрослый, я ответственный гражданин Морио. Я верю, что смог бы помочь тебе. Если ты хочешь, чтобы я..., - голос затих, румянец очаровательно залил щеки говорящего. Сердце Джозефуми колотилось, как мчащийся поезд. Он был одновременно и взволнован и напуган словами Йошикаге Киры. Он чертовски хорошо знал, насколько ужасна его жизнь по сравнению с жизнью любого нормального ребенка, но он не хотел, чтобы его жалели из-за этого. Тем более Кира-сенсей. Парень уже пожалел обо всем, что только что импульсивно выплюнул, ему хотелось вернуть все назад и начать сначала. — Мне не нужна помощь. Я хорошо держусь. Мне исполнится восемнадцать меньше чем через год, и все, свобода, - заявил Джозефуми, так резко, что стало больно. На его лице отразилась решимость, - Кира-сенсей. Нет, Кира-сан. Вы не ощущаетесь по взрослому. Может быть, именно поэтому я чувствую, что могу доверять вам, - застенчиво пробормотал он, глядя прямо в темно-синие глаза Йошикаге, - Вот почему я умоляю вас не вмешиваться. Пожалуйста. Каждый раз, когда кто-то пытался проявить ко мне добрую волю, это оборачивалось плохо для обоих. Поэтому, пожалуйста, пожалуйста... — Хорошо, - коротко ответил Йошикаге. Джозефуми вздохнул с облегчением, но доктор продолжил, - Однако ты не можешь запретить мне наблюдать издалека. И если я увижу, что у тебя все становится совсем плохо, мне придется вызвать твою мать на разговор, - пообещал он с самым смертоносным, но в то же время самым ангельским выражением лица, которое Джозефуми когда-либо видел. Это было лицо праведности, от которого по спине пробежали мурашки. Он мог лишь медленно кивнуть в знак согласия. Яркие чувства страха и восторга вспыхнули вновь, смешиваясь в животе, как бабочки. Он широко улыбнулся, хотя это было немного больно, и прижал подушку еще сильнее. Чрезвычайно смущенный, Джозефуми задавался вопросом, почему, черт возьми, его стояк вернулся именно сейчас. *** — Занятия почти закончились, так что просто возвращайся домой и постарайся как можно больше отдыхать, - посоветовал Йошикаге, когда они выходили из клиники. Порыв холодного ветра закружил последние цветы сакуры, еще не распустившиеся по весне, заставив обоих мужчин вздрогнуть. Непреднамеренно каждый из них придвинулся ближе к другому, прижимаясь и защищаясь от непогоды, - Я сообщу твоему классному руководителю об обстоятельствах, а так же сообщу им о справке врача, разрешающей тебе бежать в лазарет, если во время урока проявятся симптомы сотрясения мозга. Ты хорошо их помнишь? — Я так думаю? Головные боли, головокружение, нарушение равновесия, нечеткое зрение, рвота, внезапная неспособность понимать речь, сонливость. Возможно, я упускаю какие-то признаки, их было так много. — Это все. О, и тебя также нужно будить каждые пару часов ночью, чтобы проверить твой... Ох, но кто?, - Йошикаге оборвал себя. Джозефуми мрачно улыбнулся ему, как бы молча говоря, что с ним все равно все будет в порядке. Йошикаге намеренно проигнорировал это и предложил, - Ну, думается, я могу звонить тебе и оценивать твое состояние самостоятельно. Дай мне свой номер телефона. Лицо Джозефуми немедленно стало ярко-красным. Он пошарил по карманам, нашел собственный потрепанный телефон, и открыл его, чтобы перепроверить цифры. Разумеется, он их помнил, просто хотелось быть точно уверенным. Он зачитал вслух номер, и Йошикаге позвонил ему. Звонок поступил, телефон тихо завибрировал в руке. Джозефуми не мог поверить, что на самом деле проживает этот момент. — А это мой номер, пожалуйста, сохрани меня в качестве контакта, - попросил Йошикаге, выглядя довольным, как мартовский кот. Джозефуми кивнул так энергично, что его голова с таким же успехом могла отвалиться, - Прекрати это делать, подумай о своем бедном, опухшем мозге. — Извините, тьфу, я имею в виду… Да, - засмеялся Джозефуми, игнорируя болезненное стеснение в груди. Он прислонился к ближайшей стене и просиял, глядя на него, своего спасителя, своего личного ангела-хранителя. — Тебе не следует так много смеяться, подумай и о своих ребрах тоже, - Йошикаге нахмурился, глядя на добродушно улыбающегося ему молодого человека. Тот выглядел намного лучше, чем при встрече всего пару часов назад. Он все еще был избит и весь изранен, но уже твердо стоял на ногах не только в буквальном смысле. — Я ничего не могу с собой поделать, я просто так счастлив прямо сейчас, - признался Джозефуми, от чего Йошикаге пришлось отвести взгляд, безрезультатно скрывая смущение, - Спасибо, что спасли мне жизнь, Кира-сан. — Это был не я, я же сказал тебе. Будь благодарен моей сестре и ее подпевалам. Ты поблагодаришь их должным образом завтра, - ответил мужчина, все еще глядя в другую сторону. С руками в карманах и рассеянным видом, он был олицетворением притворного невежества, - Так… Увидимся завтра? Я имею в виду, для осмотра. — Конечно, - согласился Джозефуми, следуя слабому примеру Йошикаге, - Я должен уделять приоритетное внимание своему здоровью и благополучию. Я точно прибуду в лазарет к обеду, если не раньше по более худшим причинам, - продолжил он, постукивая по заметно уменьшившейся шишке на голове. Йошикаге, наконец, повернулся к нему лицом, кожа все еще оставалась пунцовой от смущения. Джозефуми не мог поверить, как ему повезло, что он смог увидеть перед собой такую совершенную красоту. И когда каждый из них развернулся к своему пункту назначения, они не могли удержаться, чтобы не обернуться еще раз и не закричать друг другу напоследок, как глупые влюбленные идиоты: — До свидания, Куджо-кун. — До свидания, Кира-сан!