***
— Вы сегодня отлично показали себя, парни! — присвистнул старший наставник по одиночной самозащите. Зачесывая длинными пальцами непослушные пряди волос с тёмной макушки назад и убирая лишний пот с висков, он, не теряя времени осмотрел всех присутствующих учеников, после чего задорно улыбнувшись, добавил: — Надеюсь на такую же самоотдачу на следующем занятие. Повертев железной таблицей с одиноким бумажным листом на нём в разные стороны будто-бы на его руке находится предмет не меньше магнитной игрушкой, мужчина откинул его в сторону. — Всем хороших выходных и не забываем про диету! — острые глаза метнулись к редким нарушителям правил, которые в ответ стыдливо отпустили черепные коробки к полу. — Сегодня прощаю, но в следующий раз надеюсь такого не повторится! — запел старшой с обидой. — Так точно, сэр! — хором отозвались парни. Поклонившись в знак прощания и удалившись с общей раздевалки для детей высших чинов, мужчина выкрикнув пару поддерживающих слов, растворился за дверью. С пару секунд простояла мёртвая тишина, которая как третий лишний мешала своим тяжёлым присутствием. Все молчали. Вскоре, после того как один из смельчаков взглянул за дверной косяк и удостоверившись в том, что взрослый человек ушёл, он подал разрешающий сигнал всей комнате, после чего по всему капусту разнеслись юношеские разговоры. — Хэй, Ландау! — к блондину подошёл темноволосый парень и без должного разрешения или позволения другого, нагло закинул молочную руку на дальнее плечо товарища так, что теперь чужая конечность сходила на толстого питона, обвившего тонкую шею. Подмышка диковинного тесно прилегала к приятно охладевшей коже, противно нагревая её. Солёный пот двух подростков смешивался в единый поток. Рост одноклассника был приблизительно схож с Гепардом, только первый был на несколько сантиметров выше голубоглазого, благодаря чему у второго создавалось впечатление, будто тот стоит рядом со взрослым человеком. — У тебя ведь сегодня День рождение? Блондин закрыл глаза и шумно вздохнул воздух через нос. — Это личное! — съязвил он, после чего в тщетной попытке скинуть с себя противную руку, начал быстро переодеваться, не обращая внимания на заинтересованные взгляды и победную ухмылку на соседнем лице. — Неужто такое личное, что ты не поведуешь об этом свои друзьям?! — оставив плечо Гепарда, парень с тёмно-каштановыми волосами поставил руки по бокам. — А как насчёт родителей...? Ландау молчал. Его алый язык чесался, а кулаки сжатые в крепкие куски льда, горели от того, как сильно он хотел ими воспользоваться. Блондин с удовольствием бы вступил в словесную дуэль, с таким же удовольствием как и в битву. Парень почувствовал бы себя сейчас намного лучше, еслиб пару раз ударил товарища об кафельный пол так, чтобы по белой плитке разнеслись кровавые ошмётки, вперемешку с солёным слезами и соплями... Но нельзя! Нельзя вести себя как последнее животное. Сохранять спокойствие и холодность к разным степеням ситуаций: правило, которое находится в самой густой крови семьи Ландау. Благословение или проклятие для юного наследника престола, Гепарда Ландау. — Кхм... — откликнул их обоих юноша, чьи волосы схожие были с цветом молока с кофе. — Гепард, я как понимаю ты закончил переодеваться, да? — парень удостоверился в своей гипотеза, посмотрев на полностью одетого Ландау и наполовину обнажённого одноклассника. — Не против пройтись со мной до моей комнаты? — Хорошо! — блондин кивнул, попутно закидывая оставшиеся вещи в сумку. — Мы вообще то не договорили с ним, Данн! — обратился темноволосый к старосте. — Когда у вас ещё будет время поговорить, тогда и набеседуетесь!... Пропустив первого блондина за дверь, Данн вышел следом за ним. По сравнению с мужской раздевалкой, в коридоре, больше схожем на гусеницу, было намного легче дышать. В нём не было так шумно и многолюдно, как в маленькой комнате. Здесь не было людей, не было лишних посторонних которые бы хотели испортить тебе настроение после тяжёлой тренировки. Здесь можно было бы спокойно вздохнуть полной грудью прохладный воздух, что во зло ко всему сделал первым делом Ландау. — Спасибо! — Ничего страшного, обращайся! — добавил мужчина со светло-русыми волосами. — Если пригодится моя защита, то можешь положиться на меня!... — Не нужно. Ты и так много сделал для меня! — улыбнувшись, Гепард поправил висящую лямку на плече от сумки. — Так что благодарю... — Ха-ха, да!... Но всё же... Тебе ведь ещё нужна защита после моей смерти? — Подожди, что? — Гепард остановился, с подозрением поглядывая на парня, что шёл слегка сзади. — Ты ведь сейчас прикалываешься, да? Я весьма не слепой и... Вижу, что ты сейчас находишься здесь, рядом со мной и очень по живому двигаешься. Тем более, — светловолосый обернулся, ища глазами "скрытые" камеры. — как мы с простого разговора перешли на э... — Ох... — Данн полностью остановился и замер, глядя на разрез в котором проглядывается часть собственной, крепкой грудной клетки, покрасневшей от тяжёлой тренировки. — Но ведь недавно я был насквозь сражён вражеским лезвием, которое затронуло моё сердце. Мужчина поднял одну руку вверх на уровне с глазами и выпрямив ладонь так, что та сходила на форму листа, быстро, не церемонясь вонзил острую конечность в грудь, смешивая всхлипы и тяжёлые вздохи в единый звук. Кровь ещё не торопилась сочиться из открытой раны, но порозовевшее лицо, которое с каждой секундой набирало цвет, искажалось в ужасной гримасе боли и осознанности, что в скором времени подтвердилось животным страхом со стороны обычного зрителя, который не по воле собственной стал участником этого выступления. — Примерно вот так!... — продемонстрировав момент своего убийства, юноша вытащил окровавленную ладонь из лёгкого и туманным зрением посмотрел на блондина, чье моральное состояние здоровья ухудшалось с каждой минутой нахождения в уже не таком свежем и чистом коридоре отцовского судна. Истинно-синие глаза становились ещё больше и напуганней, чем у замершего голубя в разгар зимнего сезона. Гепард, даже знав всю теорию и практику оказания первой медицинской помощи, ничего не мог в этот час сделать. Не мог ни сказать что-либо, ни позвать на помощь. Он не знал, не предполагал, да что там... Он и не думал, что человек которого сам, собственной персоной знает со школьного возраста, умудриться сам себя проткнуть голой рукой, которую тот даже чудом не сломал об твёрдую грудную полость. Данн стоял и не двигался. Ладно если-бы он упал от боли и уже катался с одного бока на другой медленно умирая, юноша бы это от безысходно состояния понял, ведь не каждый день человек хочет сам себя на живую проткнуть рукой, права же? Но то, как мужчина просто стоял и смотрел на блондина, было до холодного пота, страшно. Блондин чувствовал, как будто его очень скоро собьёт скоростной поезд на рельсах. Гепард знал, хоть и с грустью, но понимал, что сейчас его друг - Данн должен был быть мёртв, он должен не дышать и не должен смотреть своими зелёными глазами на Ландау, слегка покачиваясь, будто-бы находясь в пьяном угаре. Но парень со светло-каштановыми волосами стоял перед ним. Гепард находился буквально перед живым трупом, который не осмеливается свалиться с ног на землю. От этого зрелища у блондина сжималось сердце, хотелось помочь. Хотелось сделать так, чтобы близкий человек сейчас не страдал от скорее всего невыносимой боли в области сердца, но не получалось. Всему виной был страх. Противный, удушающий кошмар, который вцепился в запястья юного наследника и дразнил его тем, что не отпускал и шептал неправильные слова в самое ухо. В самое сознание, да так тихо и по живому интимно, что по всему телу пробегали тысячи и сотни эмоций сходящихся в одной точке, находящийся за гранью понимания собственного достоинства. — Т-тебе больно? — заикался Гепард, медленно подходя с вытянутыми руками к Данну.— Давай мы сейчас сходим в лазарет, пожалуйста?! — Не нужно! — мужчина выпрямился и с улыбкой начал медленно подходить к блондину. С его руки капала алая жидкость, окрашивая белые тона пола в кровавые цвета. Гепард насторожился и сделал поспешный шаг назад, после чего озернулся и остановился. Стоп! Это ведь Данн. Данн, который не сможет сделать больно... И не тот, который сможет без причины предать товарищей. Он не сможет сделать больно Гепарду, не Данн, но так думал сам Ландау, а существо, полностью затмившее чистую душу мужчины в чье тело оно перебралось, думало иначе... — Ты ведь тоже умер кстати, припоминаешь! — оно подобралось к голубоглазому. — Быстро и безболезненно... Ландау в ту минуту слепо пожалел, что не убежал когда по-настоящему мог это сделать, когда ноги его ещё слушались. Сейчас на бледном лице была эмоция полностью описывающаяся в книгах, как самая нежеланная из всех. Маска безысходности и слабости во век прилипшая к лику капитана, жила и по сей день с ним с рождения... — Пожалуйста... — Ландау слёзно шептал, не осознавая слов, сказанных им. — Я не хочу!... — Прости, друг мой, но ты должен был умереть ещё до своего рождения! Нежно поднеся сухие ладони к лицу Гепарда, Данн положил руки к нему на щеки и с заботой начал вытирать солёные слезы которые катились с глаз блондина большими пальцами. Он делал это так аккуратно и так осмотрительно, что на самом деле Ландау подумал, что тот просто издевается над ним и сейчас в своей манере неудачника шутника просто насмехнëтся над ним и издевательски улыбнётся, но почувствовав стальную хватку вокруг глаз, которая очень хорошо ощущалась после ванильных нежностей, он возомнился в вере на светлое будущее, как в своё, так и Данна. Быстро повернув голову юного наследника в лево, молодой лейтенант услышал хруст чужой шеи.***
Резко дëрнувшись и проснувшись от сна, Ландау тут же ударился головой об что-то твёрдое и железное, издавшее металлический скрежет когда блондин коснулся его. Верхняя часть затылка саднила и почëсывалась, в то время как капитан понял, что что-то не так. Было слишком тесно, как бы это странно не звучало и слишком чётко ощущалось чьё-то присутствие рядом с ногами, облачёнными в белые, деловые брюки. Хоть синие глаза и были слегка открыты, но на них до сих пор сохранилась сонная дымка, которая не позволяла трезво взглянуть на окружение вокруг. Веки были тяжёлыми, такими невыносимо тяжёлыми, что хотелось снова закрыть глаза и не открывать их до того момента, как сам организм не почувствует себя лучше. Тело болело от одной позы, в которой тот сидел по ощущениям в пояснице, очень долго. Решившись бороться, Гепард прояснил глаза, коснувшись их двумя пальцами и проморгался. По мозгу будто-бы прошёлся электрический разряд, блондин вздохнул и после некоторого времени, когда мужчина снова решил оглядеться на наличие незнакомых вещей, ох святой Клипот, он сразу же пожалел об этом решении, когда увидел человека перед собой. — Пожалуйста, не напрягайся так! — намекнул апостол, смотря на затвердевшие плечи светловолосого, сидящего в противоположном краю одноместного короля. — Я здесь не для того, чтобы нападать на тебя. — в голосе звучало легкое веселье, и это заставило Ландау нахмуриться еще сильнее. Он сильно поджал губы, чем вызвал глупую улыбку на чужом лице. Сампо сидел смело, свободно раскинув руки и сложив ноги бабочкой, иногда поглядывая в переднее окно лишь для того, чтобы удостовериться, что маленький корабль идёт в нужном направлении. Он выглядел измученно и не так чудно, как всегда. Создавалось впечатление, что старший сейчас больше сходит на бродячего, мартовского кота, чем на мужчину, сидящего с потайным складом оружия в кармане. Гепард сидел тихо и не двигался, медленно анализируя сложившуюся ситуацию в голове. Шестерёнки медленно крутились в разные стороны, он готов был так сидеть ещё долго, если-бы не посторонний звук, привлекший всё его внимание на себя. Сампо открыл рот с отвратительно громким зевком, вытянув руки вверх с удовлетворенным стоном на столько, на сколько позволяло небольшое пространство среди них, после чего не убирая руки обратно к полу, закинул их себе за затылок, и остался в такой позиции, даже после привлечения внимания к себе другого. Должно быть, капитан слишком долго размышлял над этой странностью, потому что Коски смотрел на него так, будто у него выросли две головы, прежде чем пробормотать себе под нос какую то пакость и начав тянуть свой сухой юмор вперед. Блондин немо смотрел на него, ища простой намёк в его поведение, на такую ситуацию. — Как впечатление? — спросил темноволосый, наклоняясь чтобы увидеть легкие веснушки, разбросанные по переносице, как космические созвездия на лице у младшего. — Вы издеваетесь?... — прошипел Ландау, пытаясь прибрать свои ноги к широкой груди. — Ничего лучше не придумали спросить? Сампо помолчал. — Вам нравятся сладости? Бровь капитана дёрнулась в нервной судороги, наровясь выдать истинные чувства главнокомандующего. Он еле сдержал себя от того, чтобы брезгливо не закатить глаза в сторону. Его бледные губы пересохли от недостатка влаги и грозились пойти россыпью паутины на розовой коже. Как бы ему сейчас не хотелось высунуть шершавый язык и облизнуться, для того чтобы оставить на себе нужную влагу, блондин знал и даже чувствовал, что если он сейчас откроет свои рот, то он непременно не сможет сдержать голос, который очень сильно хочет ответить вопросом на вопрос другого человека. В данный момент капитан чувствовал себя более равным в этой ситуации, не нуждающимся или уязвимым белым кроликом, а поистине одинаковым с апостолом в роли охотника и жертвы. Создание капитана наивно меняло положение одного человека на другого, потому как Ландау считал себя в выигрыше, ведь сейчас, в маленькой кабине железного "коня" не он находился один на один с преступником, а преступник, находится один на один с капитаном воинской части. Гепард стеснённо улыбнулся, яростно нуждаясь в дальнейшем ухмыльнуться своей идеи. — Я очень рад видеть, что на вас наконец-то за столь долгое время появилась зловещая улыбка, но друг мой, сейчас не время радоваться... — Сампо развернулся, меняя полностью своё физическое положение по отношению к соседнему человеку находящемуся с ним. Они приближались к корпусу вражеского судна. — Ведь скоро нам будет совсем не до шуток!***