***
— Что? — капитан сменился в лице. — Подождите, я немного не... — Не забудьте пристегнуться, ваше величество! — выпрямившись и приняв на себя роль пилота, Сампо взялся за штурвал, никак последующе не реагируя на слова, ранее сказанные с королевских, утончённых уст. — Сейчас немного потрясёт... Облокотившись на дуговой прибор так, что тот был слишком неправильно расположен на цветной панели управления, мужчина крепкой спиной вжался в латексное кресло и напрягся, надеясь в будущем сохранить данную позу до конца тревожного приземления. Его костяшки пальцев чисто побелели, а синие вены на упругой коже - вздулись и собой больше напоминали запутанный лабиринт с множеством мелких разветвлений и проходных пунктов с оврагами. Малахитовые глаза сжимались под нервными напорами, в то время, как обветренные, алые губы про себя что-то неистово шептали, не прекращая переплетать между собой слова, сказанные на непонятном с первого раза, языке, похожие издали на простые ругательства. — Тут нету запасного ремня! — добавил Гепард, медленно приближаясь к паническому состоянию. — Тут вообще ничего нет!!! — с холодным потом на широкой спине, спрятанным за белым смокингом, мужчина хватался ногтями за прямые, голые стены. Услышав громкие вздохи и выдохи за затылком, кои Коски настоящую причину их не понимал, он поднял голову вверх и рукой дёрнул за маленьких прибор, после чего стремительно отыскав глазами красную кнопку с белой надписью "Приказ на посадку!", потянул к ней ладонь и смело нажал. Корабль с звериным рёвом, затрясся. — Надеюсь вы там за что-то то точно схватились! Ведь если нет, то вы, Гепард Ландау сможете почувствовать себя на месте маленького грызуна в шарике, которого спустили с крутой лестницы. — Чуть ли не крича, высказался темноволосый. Поерзав на одном месте, делинквент с досадой ухмыльнулся от не менее яркого воспоминания связанного по шею и ноги с ним. — Ощущение это не из приятных, если честно... — прошептал он скомкано, в надежде быть не услышанным. Ландау округлился от заявления, сказанным мошенником, но сухо, что было в новинку у капитана, среагировал. Всё его внимание было переключено только на сохранение собственной жизни и на то, как бы сейчас и где крепко схватиться. Неизвестно от чего, капитан постепенно начал дрожать всем своим телом, да так яро и ощутимо, что будто-бы его поместили в холодную воду его родной планеты. Зрение синих глаз потихоньку зарастало пеленой, глотать что либо становилось невозможным, Гепард чувствовал лёгкий озноб. К кадыку подкрадывалось тяжёлое, вязкое нечто, что хорошо отрезвляло в этот момент светловолосого командующего. Благодаря этому, сгусток жира в голове у мужчины ярко работал и с определённой секундой, начинал доносить до сущности Гепарда то, что очень скоро они полетят, направятся вперёд так быстро, что вряд ли простыми сединами и синяками отделается его и без того, посиневшее тело. Корабль предупредительно дёрнулся. Капитан вместе с ним. Мужчина подскочил не хуже, если-бы его окатили ледяной водой из жестяного ведра. Двинувшись в сторону единственного кресла на этом судне и найдя в нём своё спасение, он полетел на него с распростёртыми, крепкими объятиями, после чего не помня себя, за что-то обширное и тёплое схватился. Его кончики пальцев почувствовали под собой чьё-то старательно бьющееся сердце и чужой, сдавленный в агонии пыток, выдох. Стало почему-то не по себе, но растущее как летняя роза чувство в груди, затмилось ощущением скоростного режима полёта в и без того маленьком пространстве. На минуту Ландау потерял сознание, на шершавом языке скопилось приличное количество прозрачной слюны которую тот на рефлексе - глотал и желудок, не понимая где низ, а где вверх жестоко запротестовал, подавая бурлящие звуки в самом теплом утробе мужского тела, но следом он опомнился через несколько секунд, тогда, когда железная дверь была открыта и он видел ещё десятки схожих друг на друга, как в зеркале кораблей одно плотников. Капитан удивился. Никогда ещё в жизни Гепард не видел чтобы одинаковые по внешнему виду корабли, находились так ровно и симметрично расположены друг к другу как здесь, Клипотом забытом стойле бронзовых жеребцов. Внутренний идеалист в душе у капитана блаженствовал. В помещении было так тихо и так бело, что Ландау забыл в каком положении дел он находится и кого сейчас светловолосый мучает под собственными руками. Прошли незримые секунды, и он не вспомнил бы об ещё одном человеке, если б не слабое шевеление и попытки одного из мужчин освободиться от удушающего объятия другого. Дойдя головой до Коски, который доставил его сюда пока ещё полностью целого, Гепард расслабил крепко сжатые вместе руки на, как оказалось у груди темноволосого. На ладонях пробежали колкие мурашки. Капитан и не думал, что так сильно и болезненно "обнимает" мошенника за грудную клетку, но это всё подтвердилось на глазах у него тем, как Сампо вылетел из рук блондина и будто-бы лет десять не дышал, лил воздух в себя, большими струями в самое горло. Капитану стало совестно. Слова катившиеся из его уст, потерялись на полпути, так и не сложившись в должное предложение. Он боялся, но перешагнув через себя и поняв, что молчанием он только усугубит ситуацию, изложил: — Вы в порядке...? — начал было аккуратно Ландау, как громко был перебит чужими почестями в благодарность об сохранение жизни. — Ох, святые Эоны, я жив! — делинквент сгорбился по хребту, обхватив себя с двух сторон широкими, мозолистыми руками. На его лбу просвечивалась толстая вена, которая обмывалась одной, простой каплей горячего пота, кои как и многие другие до неё направлялась вниз, лишь для того, чтобы упасть на прохладный, железный пол и получить ярое освобождение из оков терпкого, светлого тела. Его томные брови были направлены к переносице и сложены неправильным домиком, в ту секунду как зубы, сжатые вместе смотрелись угрожающе благодаря немногочисленным белым клыкам, выглядывающим из под побелевших губ. — Я думал сердце скоро начну выплёвывать. — Простите пожалуйста! — не останавливался Гепард, выглядывая из своего укрытия. — Мне правда очень жаль, что я так поступил с... — Слышь! — второй раз за несколько минут прервал его темноволосый. — Что это было вообще, дурень? Ты хоть знаешь, как опрометчиво ты сейчас поступил?! — Да, но вы сказали держаться... — Держаться за что угодно, но только не за меня! — более-менее восстановив дыхание, Сампо вздохнул, сжав ладони в крепкие варежки. — Я, поверьте мне не слишком ярый фанат телесного проявления чувств. Тем более, я ну уж точно не смогу когда нибудь поработать чьим-то телохранителем... Блондин молчал, сухо сжав губы в одну полоску. — Даже если это какая-то высокопоставленная личность, король-капитан Ландау! — Вы могли и не спасать меня! — блондин понял намёк преступника. Он принял эту горькую правду и не отрекался от неё, ведь та была истинной. Гепард был наследником, что означает, что он имеет при себе достойные условия для жизни и прекрасные способы удовлетворения разных потребностей. Да, от этого не скроешься, это и есть статус, но случаи когда и у сына короля ничего не будет, были близки. Снимать розовые очки реальности, становится куда более ужасно, чем того хотелось бы... — Аа...? Мужчины встретились взглядами. — Я не просил вас об одолжение спасать мою, по вашему мнению тяжёлую ношу...— прошипел Герард, первым выходя из железного, маленького судна. — Эй, я вообще-то сделал это из-за благородности... И вы, как принц должны оказать мне какую-нибудь благодарность за ваше спасение... Мошенник вышел следом. — Такому как вы, я ничего не обязан делать! — Ландау развернулся на небольшом каблуке в сторону делинквента и готовясь к новому спору, вытряхнул из себя невидимую пыль. — Тем более... Резко блондин почувствовал удушье на своём кадыке и горячую ладонь, обхватившую практически периметр тонкой шеи. Стало слишком тяжело говорить. После того как инородная рука прижилась на молочной коже, Гепард почувствовал боль в искажённом в последнее время затылке от того, что его с грубой, резкой силой прижали к корпусу корабля и зажали в твёрдые тиски. Не так быстро среагировав как старший, Ландау схватил чужую руку поперек и насколько мог, настолько сильно зажал её в своих кулаках. Его ладони неистово задрожали Блондин оскалился. — Урод!... — прошипел он, показывая на всеобщее обозрение своё лицо в маске мученика. В отвращеном жесте он скривил губы, медленно морщя нос и отводя трепещущий взгляд с одного конца лица другого человека на другой.— Что ты?... После холодного воздуха, обходившего юную тушь с ног и до головы, чужое, полностью приземленное на Герарда тело, ощущалось как противная тёплая масса, которая будто бы была везде и негде, включительно. Ландау из-за слишком близкого расстояния горящих конечностей друг к другу, чувствовал как бешено колотится инородное сердце и как яро и выразительно смотрят на него ядовито-зелёные глаза. Он чувствовал чужое, тёплое дыхание на своей области шеи которая была чиста, чувствовал как облачённые в тёмную ткань колени, прижались к его собственным и чувствовал как вторая рука делинквента с осторожностью подобной матери, спускалась с крепкого плеча на песочную талию. Ландау ощущал себя в других руках защищено, одомашнено будто-бы он был хрустальным кубком (которым никогда и не был), выигранным на международном соревновании между пловцами, но скомкано и сжато. Мужчина чувствовал силу, с которой его прижимают к железу и напористость, с чем соседний абонент не сравнится ни с кем. Он не видел такую страсть и желание ни в одном солдате. Это было в новинку, даже слишком, поэтому в тщетной попытке выбросить с себя горячее тело, Гепард кувыркался под ним из оставшихся на этот день, сил. — Отпусти! — приказал блондин, пнув стопой соседнюю ногу. — Гепард Ландау, вспомните, что я вам говорил ещё тогда, на судне вашего отца. — Сампо говорил тихо и отстранённо. В самое ухо так, чтобы от каждого незначительного слова по всему телу проходились сотни и тысячи других мурашек. Капитан вздрогнул. — Чем больше вы сопротивляетесь, тем жёстче я буду! Коски огладил края крепкой талии, от чего на руках у наследника престола появилась гусиная кожа и тот громко вздохнул. Громоздкие пальцы на шее сменили тактику. Коски улыбнулся. — Вам нравиться это, капитан?!... — когда тёмная нога скользнула между ног светловолосого мужчины, мошенник не встретил никого сопротивления в свою сторону, разве лишь, что только мёртвая хватка на собственных руках, ощущалась терпко, как тёмный кофе. Это заставило его внутренне ликовать. — Это абсурдно! — выплёвывал Гепард, задыхаясь. Всё собственное тело его будто не слушалось, оно отказывалось сотрудничать с протестующим организмом и во зло ко всему, медленно сдавало позиции, отключая мужчину от происходящего мира. Но он держался, не сдавался. Не сегодня. Не тогда, когда выживать приходится долго и под угрозой исчезновения становятся твоё всё. Мужчина противился, он закусывал до яркой крови щеку, в то время, когда в глазах застоялась неистовая злоба, ненависть и обида. Ландау знал как сейчас выглядит: податливо, слабо и интригующе. Где-то в глубине души он нехотя соглашался с этим, хоть и с трудом. В его книги жизни было прямо прописано быть таким человеком как - капитан, вести бесчисленное количество людей за собой и защищать, хоть кровью и жизнью честь не только себя, но и страны. Но если автор его судьбы решил изменить этот сценарий, поставив в нём жирную точку, то он и не против, мужчина не будет сопротивляться. Как же... Его заставляли так думать и он, противясь не мог сравниться с удушающим чувством. Это заставляло его стыдиться самого себя. Внутренне избегать так сказать, но не по его собственной воле он так сейчас выглядит. Совсем нет. Если-бы хватка на своей шее была бы хоть чуть-чуть полегче, намного, чем сейчас мягче, то он бы с большим удовольствием бы вписал грубый кулак в ухмыляющуюся рожу, освободив себя при этом от мучительной пытки. Его душили, и этим всё сказано. — Телу не прикажете, господин... — темноволосый сильнее сжал тонкую шею так, что с близлежащего горла послышались стоны боли и не слышимые обычным ухом, молитвы. — Вы, как никто другой должны это понимать! На минуту между ними воцарилась гробовая тишина, из-за которой делинквент услышал мелодичные постукивания тёмных каблуков совсем не далеко от места где находится он и медленно умирающий отпрыск королевской семьи. Он узнал этот звук и не соврал бы, если б не испугался его. — Дьявол! Гепард ощутил блаженную свободу лишь тогда, когда Сампо разжал крепкий кулак обмотанный вокруг его шеи. Наконец-то можно спокойно расслабиться, подумать и глотать прохладный воздух сколько душе угодно, пока обширные лёгкие не взорвутся. Его ноги грозились подкоситься и свалить на белый пол тяжёлое тело, но этому не дало возможности случиться чужое колено и две, широкие ладони, схватившие Ландау за грудину. Они держали его крепко и ровно, но лишь до одного момента, когда мошенник не решил бросить принца во внутрь ближайшего судна как мешок с картошкой. Насколько сильно мог Ландау возмутиться, на столько он и возмутился, но основной его проблемой до сих пор оставалась лёгкая пелена в голове и громкий скрежет металла друг об друга прям над ухом. Делинквент закрыл его внутри корабля, на котором они оба недавно прилетели в обширный отсек гаража. — " И к чему всё это..." — спросил сам себя Гепард, потирая бедный затылок рукой. К сожалению, злится на зеленоглазого у него не было времени. Он, хоть и не видно, но устал. В его голове, как чайной на Лофу творилось черти что. По всюду были непривычные голоса, писки, жужжания и пульсация в затылке, которая успела уже прилично надоест. Привычная боль к несчастью не отставала от своих сородичей в театральном манере драматической актрисы. Хотелось двигаться, на коленях добираться до назойливого выхода и такого же человека по ту сторону щита, лишь для того, чтобы выбираться от сюда и задать интригующие его вопросы и высказать пару ласковых, но к большому сожалению всем этим планам было не суждено было сбыться, ведь младший быстро передумал этого делать когда услышал знакомый, хриплый, обветренный голос. — Что привело вас сюда, сэр? — под пеленой Ландау услышал Коски, говорящего всё с тем же игривым тоном в голосе. — Ха-ха, забавно друг мой, но этот же вопрос я хотел задать вам! — аватар радости вышагивая каждый незначительный шаг, который следом разносился в длинных коридорах воющим эхом, медленно приблизился к Сампо и с вытянутой шеей вверх, оглядел орлиным взором межгалактического путешественника. Никто не сводил друг с друга строгий взгляд, ведь причина сея действия была ясна как белый лист. Для обоих это было подобно проигрышу в настольной, детской игре. — Что же вас в такой поздний час привело в северное крыло, Сампо Коски? Насколько я помню, вы должны были вернуться раньше и оказаться в восточном крыле... — Ох, вы не поверите... — мошенник прислушался к соседнему судну и вслушался в подаваемый им мелодичный звук. Человек внутри сидящий, начал высказывать признаки тихого бодрствования. — Я гулял. — До стойла гуляли? — Аха ухмыльнулся. — Несомненно... — Или вы потерялись? — Оу... Вы как всегда правы, сэр! — подлизывался темноволосый, сложив руки на груди. Его уголки губ возвысились, угрожая показать на себе округлую морщинку. — Совсем старый я стал для такого боль... — Если вы потерялись, то и против не будите от того, что ещё раз оглядите сверху донизу всю карту корабля! — Простите?... — сердце преступника сжалось. Он не знал, что чувствовать: панику, медленно крадущуюся к собственному, толстому горлу или смирение, которое от безысходности смешивало как бы в палитре, обе эмоции в единый оттенок. — Что-то не так? — кривые брови поползли вверх. — Нет, нет, не в коем случае. Просто... — Сампо сжал в кулаки мокрые от нервов ладони. — Вы торопитесь? Коски узнал этот вопрос. Вопрос, на которой при любом случае нужно отвечать отрицательно, ведь в ситуации с положительным результатом, ты на несколько дней забудешь, что такое это личная жизнь. — Нет. — добавил он с опаской, выпрямляя спину словно по струне ввысь. Его фисташковый взор поблек, по сравнению с голубыми глазами, которые не то, что слышали, но и через маленькую щель видели к чему, по шаговой инструкции приводит светский раунд двух мужчин. — Прекрасно, тогда прошу проследовать за мной, Сампо! Вы ведь не хотите снова потеряться...?***