***
Теперь надо как-то Кадзухе объяснить, что за следы на моей шее. Он смотрит на меня так безэмоционально, что вообще в голову ничего не идёт. Его всегда интересовали мои шрамы, и его вечный вопрос: «что с тобой случилось?» — уже немного приелся, а сейчас, он будто совершенно не заинтересован во мне. — Интересные, конечно, у тебя фетиши…не, ну я, конечно, наслышан о твоей жизни «до» и о том, как ты коротал досуг…– Сокамерник отнял руку от своего лица, взял поднос с едой и направился искать свободные столы. В столовой стоит гул, и, возможно, я просто не расслышал всех его слов. Я надеюсь на это. — Не смотри на меня так, — Кадзуха поставил на стол поднос, медленно сев за него. — что мне ещё подумать? В смысле «что ты ещё мог подумать?» Я его догнал и собирался сесть, высказав свое недовольство, но кто-то меня с сильно толкнул в плечо и я всю свою «еду» опрокинул на себя. — Ты чё, совсем страх потерял? — Какой-то неотёсанный парень взял меня за грудки, злостно гаркнув. — Ты меня испачкал! На этом идиоте было от силы три капли, и опущу тот момент, что это он меня толкнул, сейчас меня обжигает до ужаса горячее пятно…или нет — я ещё не успел ощутить. — И тебе приятного аппетита, кретин.– Я оттолкнул его, рассматривая испачкавшуюся одежду. Обстановка накалялась. Заключённые баранами сомкнули кольцо, поднимая нескладный гул. — Как ты меня назвал? — Кретин вытащил заточку, которая была очень криво сделана из зубной щетки, направляясь в мою сторону. Он серьезно? Ну ладно… — Мне по буквам повторить? Я оттянул волосы, немного вздрогнув от неприятного холода. — Итэр, сядь.– Кадзуха вцепился в мою руку оттягивая в свою сторону, в его голосе звучали нотки раздражения, а вид был такой, будто он готов прямо сейчас вступиться за меня. — Умереть хочешь? Я повернул голову в его сторону и улыбнулся, он как обычно все правильно понял, и еще крепче схватил моё предплечье, встав из-за стола. Тем временем тот парень летел на нас с заточкой, и я, чтоб не прилетело Кадзухе, оттолкнул его, а сам принял основной удар на себя, упав от удара на пол. Тупое, грязное, «пластмассовое лезвие» вонзилось мне в плечо, разрывая мягкие околосуставные ткани. Виновник шума ошарашенно оступился, не понимая, почему моя кровь не проступила. А я высунул торчащее «оружие» и кинул его ему в руки, опираясь на здоровое предплечье. Наверное, адреналин ударил в голову, и из-за этого я не чувствую боли. — Попытайся ещё раз. — Я немного наклонил голову в бок, вытянув и проведя указательным пальцем по сонной артерии. Но у парнишки и сейчас не вышло, прибежала охрана и оттащила его, но лежать на полу куда удобнее, поэтому я не спешу вставать. — Итэр! — Кто-то ужасно сильно тряс меня за плечи, крича.– Итэр, идиота кусок! Кадзуха не отставал от меня, пока я не открою глаза, но я даже не терял сознание, а просто от скуки прикрыл веки. Но открыв один глаз, я сразу получил с кулака по челюсти. — Да что с тобой не так? Тебе бы сидеть ниже травы, тише воды…– Он сильно сжал челюсть и свёл брови, пытаясь себя успокоить. — Меня меньше, чем через месяц отпускают, я уйду, что с тобой станет?! Он в ярости. Пожалуй, это был самый болезненный удар за сегодня. Он что-то там мне говорил, но я от слова совсем не слушал. Вкус крови остался на языке, заменив мне обед. Я окончательно лег на пол, расправив руки, слыша, как того заключённого оттаскивают. — С чего ты решил, что мне вообще нужна помощь? — Я поднял голову, дабы посмотреть на свою рану да и заодно заткнуть Кадзуху. — Мне не нужно твое сочувствие. Юноша одарил меня разочарованным взглядом и с тяжёлым вздохом отвернулся. Он относится к тем людям, которые не верят, что это я убил Чжун Ли, поэтому старается меня как-то уберечь от лишних конфликтов — это забавно. Я поднялся на ноги, толкнув его в сторону, больше не видя смысла с ним разговаривать. Меня под руки подхватили охранники и увели в медпункт; я и не подумал повернуться в сторону Кадзухи.***
Симпатичная девушка дрожащими руками перебинтовывает мое плечо, стараясь не сталкиваться со мной взглядом. Врача сегодня нет, поэтому всю работу выполняет молоденькая медсестра, к которой часто пристают мерзкие заключённые, а она им раздает звонкие оплеухи Даже сейчас какой-то мужчина, с рогами, как у демона, её подзывал: — Эй, красотка! — Каждое его слово заставляло вздрогнуть ее хрупкие плечи: по всей видимости, он уже знатно потрепал ей нервы. Она с усталым вздохом подлетела к нему и начала внимательно вникать в его громкие, во всех смыслах, слова. Мужчина так громко говорит, что у меня нет сил его слушать, но то, что он уже несколько минут обращается ко мне, я заметил только сейчас. — Проблемы?! — Он сел на свою койку, будучи полностью перебинтованным. — Чё пялишь на меня? Эта агрессия выглядит до ужаса наигранной, а сам он выглядит как напыщенный петух, выставляющий свои грудки вперёд, пытаясь запугать. Я поднял бровь и просто кратко выдохнул, насмехаясь. У меня нет желания тратить на него свое время, поэтому я по привычке поклонился несчастной девушке и покинул медпункт, выходя под гнетом охранника, что стоял в дверях. Впереди ещё полдня и надо поскорее его закончить, а с ним и моё существование, желательно. «Свободное время» закончилось, и нас всех обратно загнали в камеры. Кадзуха выглядит спокойно, я бы даже сказал, чересчур расслабленно. Мой сокамерник многозначительно посмотрел на меня своими яркими кровавыми глазами и продвинул по столу новую чистую одежду, размазывая ею пыль. Я без понятия откуда он её достал, но рука сама потянулась к рубашке, однако одежда из-под неё тут же выскользнула, оказавшись вновь у Кадзухи. — Если хочешь умереть, то покайся перед смертью. Я бы хотел узнать причину подобного поведения. — Он держал в руках одежду, внимательно рассматривая моё лицо. — В конце концов, я живу с тобой, и мне не хочется навлекать на себя беды из-за твоих выходок. — Мне, в принципе, не мешает это пятно…– Я показательно махнул ладонью на грудь, махая разгоняя воздух. — …пятна. Я бодро прошел мимо него и забрался на верхнюю койку, отвернувшись. — Наше с тобой знакомство не закончится на этом этапе, нити судьбы переплетаются, подобно паутине, в конце концов, встречаясь вновь…так и мы…. — Его голос казался и далеко и непозволительно близко одновременно. Я каждым сантиметром тела ощущал его, до раздражения спокойный, проницательный взгляд. –…так и мы, мы обязательно встретимся снова. — Громкий шёпот Кадзухи проносился по небольшой камере, исчезая вместе со сквозняком. Товарищ надеялся, что я обязательно выберусь из этого места: сбегу или меня выпустят, или я досижу срок — неважно, он почему-то верил в это. Ха! Какой он простодушный! Просто прелесть, ха-ха! — Поубавь энтузиазма. — Я натянул на себя одеяло, делая вид, что начинаю засыпать. Его слова меня утомляют, я никогда не отличался болтливостью, а он меня все пытается вывести на разговоры, будто высасывая из меня энергию. Кадзуха не делает ничего плохого, но и его хороших поступков я не требую. Но я лишь на секунду, всерьез задремав, вижу картину маслом: «– Расскажи мне! Налегает на меня сокамерник, не давая прохода. –Тебе станет легче, не убегай!» И вот даже сейчас, я проснулся, вскрикнув, от того, что он лезет мне в душу. Какой ужас. Я разодрал глаза и спустился вниз; Кадзухи нет, видимо, он все ещё на ужине, на который я благополучно не хожу. Содержание преступников в тюрьме намного лучше, чем можно подумать: трёхразовое неплохое, на самом деле, питание, свободное время и даже есть всякие места по типу библиотеки и музыкального класса, но туда никто не ходит, кроме Кадзухи и меня, когда он вытаскивает. За все мы это платим работой кто на что способен: общественные работы, маляр, сантехник, портной и тому подобные. Вот поэтому меня отправляют ремонтировать скамейки, да мести улицы, в угоду моему образованию инженера-архитектора. Дверь тяжело открылась, и в камеру вошёл потрёпанный, помотанный Кадзуха. Я бы не обратил на это внимания, если бы не рассечение шеи от, скорее всего, намотанной на неё лески. –А сам мне говорил не лезть на рожон. — Я злопамятно напомнил ему о его же ударе мне по лицу, аккуратным постукиваем по своей щеке, указательным пальцем. Он зачесал пятерней волосы назад и на выдохе сказал имя: — Этот Итто…– Его голос звучал устало, сам юноша сел на стул, положив голову на руку. А это не тот мужчина, который к девушке приставал? Неужели у меня появилась возможность и его нервировать. — Точнее не он, а его фанатики…сам он парень неплохой…– Но этих слов я уже не услышал, и он это понял.***
— Люмин! — Маленький мальчик держал в руках чашку с все ещё горячим чаем. — Ты пришла… Он протянул ей кружку, привстав на носочки, весь сияя от радости. Темная прихожая съёмного дома, на период пребывания в Ли Юэ, освещалась уличными фонарями, лучи которого просачивались через маленькое окошко, подсвечивая своими тёплыми лучами лица жильцов. Взрослая девушка даже не посмотрела на него, отодвинув за плечо в сторону. Чашка с грохотом упала на деревянный пол, обжигая своим кипятком мальчика. –Ты почему ещё не спишь? — Снимая накидку, она все еще не одарила младшего брата взглядом. — Я тебя решил дождаться…– Итэр отвёл взгляд в сторону, сделав паузу. Люмин тяжело выдохнула и перевела уставший взгляд на, стоящего в дверном проёме, Итэра. Он поймал ее глаза и сделал нервный вздох, с надеждой начать говорить. — Я сегодня с красивым юношей познакомился…он сказал, что вы давние знакомые…– Ребёнок начал нервно заламывать себе пальцы, переполненный эмоциями. — Я устала. Итэр прижал язык к небу и опустил голову. Он принял решение рассказать ей все завтра, ведь его любимая сестра и правда очень сильно утомлена.***
— Так что вы скажите о теле той девочки? — Молодой детектив скрестил руки на груди, опираясь о стол. — Жертва умерла от удушения, никаких признаков насилия не наблюдается. — Судмедэксперт устало проговорила, уже четвертый раз, заключение. — Только вот при жизни у неё были серьезные травмы, возможно, она хромала. Хэйдзо приставил руку к подбородку, крепко-крепко задумавшись, предварительно вытянув ещё немного информации. — Извините, а как её нашли? — Девушка все же решила озвучить свои мысли, о чем-то предположив.– …прошел же, всё-таки, почти месяц, дело было закрыто сразу, а тут вы пришли ко мне ни с того ни с сего и спросили про неё. — Её нашли повешенной тем же вечером, как она и совершила самоубийство. — Детектив устало закрыл глаза, вспоминая время вызова. — Одна из служанок увидела, как её господин быстро, почти бегом, отходил от её комнаты. — Ещё один детектив влез в разговор, вставляя свою точку зрения. — Возможно, он был замешен в этом. — Здравствуйте, Санго, — Парень сел на кресло, положив ногу на ногу. — неужели вы и правда хотите открыть это дело?***
Невероятно! Искал медь — нашел золото! Как оказалось, по всем мировым клише, Итто держит на коротком поводке даже главного капитана, смотрящего за порядком в этой тюрьме. А мое яркое поведение привлекает его. Ох-хо-хо! Он хочет и меня нагнуть, ха-ха-ха! Я не знаю в каком смысле, но мне не нравится не один из вариантов. По-правде говоря, мне было бы только на руку, если бы я и правда мог доказать, что я никого не убивал, но зачем мне это делать? Мне некуда идти да и не примут никуда, но и находится здесь не особо хочется, а ещё больше хочется избавится от того, что я вижу в отражении — это тело. Намывая полы без особого энтузиазма и старания, я краем глаза уловил чью-то растекающуюся тень. Никого сейчас здесь быть не должно, поэтому я слегка напряг плечи и сосредоточился: — Кто здесь? — Мой голос эхом раздался по сырому коридору, заставляя вздрогнуть, как мне казалось, стены. Никого не появилось, но я спиной ощущаю это, кто-то есть, и он следит за мной. Такое знакомое ощущение. Снова поведя плечами, я рассматриваю водянистое отражение фигуры, разглядывая до смеха знакомые черты: –…Сяо? — Тихо, неуверенно сорвалось с губ. Бредовость всей ситуации может довести до истерики. Мне кажется, я прямо сейчас вижу его тень — ужасно знакомый силуэт…во всех смыслах. Неприятное тянущее чувство где-то в животе, заставляет меня нахмуриться и резко обернуться, с глупой улыбкой на лице, но сзади никого не оказалось, поэтому я сильнее сжал метлу и направился вглубь коридора, прибираться там. Что это за чувство? Я не скажу, что это страх, но что-то на него похожее. Из-за этого кажется, что Сяо и правда здесь и он находится за поворотом. Я был бы рад его видеть. Голые стены, не пропускающие свет, своим отсыревшем видом навевают воспоминания о чем-то давнем и ненужным — момент, когда я согласился. Но на что…вспомнить тяжело. Я прислонился спиной к холодному камню и сел на пол. Тяжело, очень тяжело. — Итэр… То ли воздуха перестало хватать, то ли я разучился дышать, а с учётом своих способностей, скорее всего второе. –… Итэр …? Я спрятал холодные руки под подмышки, скрестив, и прижав локти. Тут было так холодно, что когда дышишь, появляется пар. — Итэр! Я наконец-то открыл глаза и посмотрел наверх, на источник звука. Кадзуха нависал надо мной. Его выбивающиеся пряди падали мне на лицо, и я заметил какой-то иероглиф у него на лбу, который всегда скрывался под челкой; одной рукой он держался за стену, чтоб не упасть, а вторую он поставил на свою талию. «Собака» — вроде так переводится иероглиф. — Я, конечно, не Сяо, но для тебя я готов стать кем угодно. — Он улыбнулся мне во все свои тридцать два зуба. — Что случилось? Я тебя раза три звал… Я чувствую как уши наливаются кровью, он непозволительно близко. Почему я вообще подумал о Сяо? — Ты так быстро убежал, — Товарищ отошёл от мне на шаг, чтобы я поднялся. — пришлось постараться, чтобы за тобой угнаться. Юноша протянул мне руку, чтобы я встал, но я и сейчас полностью проигнорировал этот жест, а Кадзуха даже бровью не повел, просто мягко улыбнулся и убрал ладонь. — А кто этот Сяо? — Я боялся, что он задаст этот вопрос. — друг твой? Я не знал, что толком сказать, поэтому просто охрипшим голосом выдавил из себя: — Да …что-то в этом роде… Мой собеседник почесал, забинтованную рану, и что-то хотел сказать на счёт моих слов, но я вовремя среагировал, переведя тему: — Так…кто этот Итто? И Кадзуха, без задней мысли, в силу своей некой детской простодушности, с улыбкой на лице ответил: — Я мало чего про него знаю…– Юноша потёр подбородок указательным пальцем, думая и вспоминая. — …но его банда — это сущий кошмар… Он провел рукой по шеи, наигранно строя из себя жертву, будто эта небольшая царапина, полученная по его же вине — плод всего их зла и мерзости. — Банда? — Да…у Итто есть его люди, которые обожают его до ужаса…– Кадзуха чуть наклонился в мою сторону и продолжил шёпотом, боясь, что мы в коридоре не одни. — да и сам их Босс, как они его называют, за них горой….так что, если хочешь остаться цел и не напороться на Итто — не трогай его ребят и не вступай с ними в конфликт. Понятно? Кадзуха мне как-то неоднозначно подмигнул, но я так и не понял, что это обозначает. — Да, всё понятно. — Я, быстро поморгав, посмотрел на него стеклянными глазами, из-за какого-то неудержимого сильного чувства. — Спасибо, что предупредил. — Но сам Итто — неплохой парень… Ха-ха-ха! Он это серьезно сказал?! Я случайно опрокинул ведро, после услышанных слов, и растеклась лужа мутноватой воды, с разведённым в ней каким-то дешёвым мылом. Вода, как зеркало, отражала тусклый свет, немного подсвечивая прозрачным блеском его, и на то бледное, лицо. Я, взбудораженный, не смог сдержать яркие эмоции: — Неплохой парень? Ты хоть слышишь себя? — Его слова полностью меня выбили из колеи, но отлично позабавили. — Если бы он был «неплохим парнем» — не было бы его тут… Я соединил руки на груди, немного наклонив голову вниз, всматриваясь в лужу. –…Тут абсолютно все отвратительны: я, Итто, ты и ещё множество других заключённых. — Я сделал шаг навстречу, неровно дыша. — Что он сделал такого, что здесь оказался? Я слышал, он перерезал лагерь солдат сёгуна. — Меня это пробило на звонкий смех, пропитанный горечью и отчаянием. — Да, и правда, неплохой парень! Улыбка с моего лица не сходила, все чувства и эмоции бурлили, как в адском огне, обжигая мои внутренности, в попытках выбраться наружу. — Итэр… — А ты… — С его стороны послышался тихий вздох и прерванная мысль. — Сёгуна убить пытался, ха-ха! Да что у вас там в Инадзуме происходит? Веселые вы, ребята, там… Мы с тобой и вправду чем-то похожи! — Итэр…прошу послушай… — А я …– Я сделал небольшую паузу, начав идти по коридору, шаркая. –Жестоко убил собственного брата, давшего мне все: образование, карьеру и даже невесту. И я тебе после этого все ещё симпатизирую? Блеск ярко карих, переливающихся в красный цвет, глаз контрастирует с темным сумеречным помещением — единственное, что я уловил в своем мутном отражении от стены. Кадзуха и бровью не повёл. Он дёрнул свои острые плечи, будто они у него затекли и тихий вздох, оглушительной волной впился в мои ушные перепонки. — Итэр, знаешь зачем куклам покрывают глаза лаком? — Его голос стал в разы ниже, а пустой коридор способствует показать всю глубину его томного гласа. — чтобы внушить нам, что она живая. Кадзуха не заметил, насколько я помрачнел, как выстрелили ненависть и обида из моих глаз, а потом они тут же потускнели. С каждым его словом, мои глаза всё больше мутнели. Наконец-то можно было разглядеть мой болезненно-серый цвет лица и темные круги под воспаленными веками. Мои выпирающие скулы стали ещё острее, и когда-то яркие пухлые губы, скривились в нежно-розовой тонкой полосе.– Лужа отражает меня лучше любого драгоценного позолоченного зеркала. Я сморщил нос, проявляя брезгливость к открытой теме. И мои кукольные глаза, наконец посмотрели на напротив стоящего и, казалось, это место стало ещё темнее.***
— Итэр, если бы у тебя был выбор, получить вилкой в глаз или, чтоб тебя поимели…ты бы что выбрал? Лицо Кадзухи выражает все такое же спокойствие и серьезность своих слов, будто бы он открыл какую-то философскую глубокую тему. — Я думаю…вилку. — Я повернулся в его сторону, тихо смеясь. — Хочется новых ощущений, все-таки, второй вариант уже как-то приелся. — Я сощурил глаза, ехидно улыбаясь, посмотрев на мужчин. Капитан Кэйя сдерживает удивленный смешок, от услышанного откровения, а Кадзуха подбирает слова, не понимая, я сказал в прямом или в переносном смысле. Нас всё-таки опять поставили вместе работать, точнее он сам ко мне на Винокурню попросился, говоря всем, как мне нужна помощь. А капитан Кэйя «просто приехал погостить домой», и сейчас сидит за одним из деревянных круглых столов, наблюдая за тем, как мы «работаем». — А что, Кадзуха, хотел свою кандидатуру предложить? — Капитан поднес к губам бокал с каким-то дорогим вином, но не пробовал его, как бы пытаясь вдоволь насладиться запахом. Я чуть дальше отошёл от них, ближе к винограду, убирая от туда выпирающие лозы и листья, приводя их в порядок. С некой заботой, придерживая за кисть ягод. — Эх…да…– Наигранная грусть юноши прекрасно сочетается с уж слишком хорошей погодой, и я даже пропустил зевоту. Ложная беззаботность ослепляла, натягивая на глаза розовые очки, и заставляя забыть об всем на пару секунд, поэтому лёгкая улыбка сама растягивается на моём лице. Антициклон настиг Мондштад, и солнце своими горячими лучами прогревало мое тело. Кадзуха быстрым движением, пятерней, заправил волосы назад и продолжил свою «тяжелую деятельность», ведь если Мастер Дилюк узнает о том, что он не работает, пустит Кадзуху на корм своей курице. Его белые волосы сегодня не были заплетены в низкий хвост, а аккуратно лежали на плечах, иногда развеваясь на ветру. Я должен признать, сам по себе он вполне симпатичный, даже в ужасной тюремной одежде и с граблями в руках. Он каким-то волшебным образом, тут успевает следить за собой и меня подгибает на это. А я и не против.