А смог ли я ее от этого спасти?
***
Молодой детектив проделал огромный путь, чтобы добраться до Ли Юэ, а ещё больше сил он потратил, чтобы возобновить это дело — только одни эти факты доказывают, что там все не так просто, как выставили. Хэйдзо не торопясь идет по великолепному саду Нефритового дворца, и подойдя чуть ближе, к не менее роскошным дверям, его тут же узнали и впустили во внутрь, где его встретил благородный адепт. Прихожая украшена золотом и нефритом, что создают узоры на лад этой страны, уставлена цветами в дорогих раритетных вазах нежных оттенков. Высокие потолки, описанные могущественным драконом, символизирующим Гео Архонта — истинного владельца и создателя этих земель; уходящие далеко вверх мраморные колоны, и под стать прекрасный, подобно сбежавший из книги, юноша статно стоит, расправив плечи. — Добрый день, — Детектив поклонился лишь головой, когда Сяо наклонился всем туловищем от плеч. — Сиканоин Хэйдзо, я детектив. Пришел по поводу смерти одной из служанок этого поместья. — Парень показал удостоверение и орден на обыск. — Вы знали, что она сестра Действующего Магистра Мондштата? Было гениальной идеей для двух стран, которые оказались замешаны в этом деле — Ли Юэ и Мондштат — пригласить стороннего специалиста, чтобы он помог разрешить сложившийся конфликт. Ведь дело мутное, а разрешить его надо. Да побыстрее. Сяо, молча просмотрев, повел детектива по темному, полностью отличающегося от интерьера прихожей, коридору. По тому самому второму крылу. — Мрачно у вас тут…– Хэйдзо повел оголенными плечами от холода, выпустив пар изо рта. — не думали сменить интерьер? Или это был излюбленный стиль «младшего»? — фамильярно причмокивал парень, любопытно просматривая все вокруг. — Мрак и ужас? Странно для человека, выросшего в церкви… Но ответа не поступало. Адепт, как скала, не проронил и слова. Его мысли были заняты совершенно другим. Опечаленный вид Сяо ещё больше придавал ему загадочности, а значит ещё больше становился подозрительным в глазах детектива. — Мы с вами не встречались уже? — Сиканоин напрямую задавал все интересующие его вопросы. — Сомневаюсь, я круглосуточно в дворце. — Холодно отвечал нелюдимый парень, на самом деле не пытаясь уйти от диалога. Все такие же одинокие, пустые коридоры, украшенные дорогим декором, в попытках прикрыть серость и мрак, не сменялись. После того случая стало ещё тише, траур повис над дворцом. В память о великом правителе, после самого Гео Архонта, в городе ему возводится статуя, подобная как в Мондштате и Инадзуме. А Итэра поместили в черный список, и множество людей возмущены, почему его всего лишь посадили в тюрьму, а не казнили. Проведя детектива к той комнатке, Сяо встал недалеко от двери, впуская молодого человека во внутрь, не закрывая дверь. — Если у вас будут вопросы, я нахожусь тут. — Адепт отошёл за дверь, оставив Хэйдзо наедине с мыслями.***
Как знал, что идти на завтрак плохая идея. Людей особенно много, но мне хоть с чем-то повезло, и я один из первых взял порцию и занял место, ожидая Кадзуху. Воздух, пропитанный ненавистью и раздражением, ощущается особенно тяжёлым. Разъяренные взгляды отбросов прикованы ко мне, и недовольные возгласы цепью окружают мое горло. Быть окружённым преступниками, подобно находиться в клетке с голодными тиграми — чуть что, и страх почувствуют. Всем хочется потягаться со мной силой, либо рассчитывая меня убить и получить славу, либо доказать, что я никчемный слабак, который был обвинён по случайности или по другим причинам, но из-за того, что со мной рядом Кадзуха их это останавливает. Хоть я и отношусь к нему очень скептически и с пренебрежением, но я знаю, что он далеко не слаб, и, в конце-концов, может и мне по голове надавать. Это останавливает всех, кроме их. — Слышь, ты чё, с прошлого раза не понял? — Один из банды Аратаки пристал к Кадзухе, толкая того. Юноша не отвечал, он лишь в отвращении скривил лицо и закатил глаза. Все в столовой замолчали. Заключённые уставили взгляды на них, в ожидании развития действий. А я скучающе поставил голову на кулак и сдул с лица волосы. — Чё ты мне рожу строишь? — Мужчина ударил по подносу парня, и он тяжело упал на пол, а все содержимое вылилось на Кадзуху. Но даже тут мой сокамерник не проронил ни слова, он просто сделал шаг в сторону и попытался обойти его. — Ты оглох?! — Заключённый грубо остановил его за плечо и толкнул в стену, но тот все так же уверенно стоял на ногах. Штукатурка отломалась и упала на голову Кадзухи, оставляя белый порошок у него на волосах, который сливался с локонами. — Я не собираюсь с тобой вести дискуссию, вдруг ты меня своим кретинизмом заразишь. — Он отошёл от стены, расправив плечи, и вздернул нос, усмехнувшись. Ха-ха-ха! Невероятно! И это он мне говорит, что я грубый? Взбешённый заключённый схватил Кадзуху за грудки, готовясь кинуть его о стену ещё раз, но прибежала «доблестная» охрана и растащила агрессивных людей в разные стороны, но это не останавливает мужчину кричать Кадзухе, что он в скором времени сдохнет.Ох, как же он ошибается.
Юноша был полностью спокоен и безмятежен, и не скажешь то, что он буквально минуту назад был готов размазать по стенам того мужчину. Кадзуха просто потрепал волосы, убирая оттуда остатки шпаклёвки, выдохнул и направился ко мне. Он устало плбхнулся за стол, который был огорожен от всех, находясь в самом углу, где из-за сырости и времени отрывается то самое покрытие со стен, обрастая плесенью в самом углу. Сокамерник с обидой посмотрел на свое пятно и принял решение снять горячую рубашку. Огорченный вид от испачканной одежды сразу занял все моё внимание. Но я смотрю на него и молча подвигаю свой поднос, а потом так же, не проронив и слова, встаю: — Я все равно не завтракаю. И, чтобы не слышать возражений, я направился к выходу, высматривая в толпе куда оттащили дебошира, а позже и самого Итто я смог найти, подмигнув тому, пока Аратаки в замешательстве осекся. Похоже, сегодня я иду на ужин пораньше. Я завязываю хвост покрепче и ухожу в тень, проглатывая свою желчь. Я потерял всё, без шанса на возврат, я не знаю, можно ли было по-другому или нет, меня уже ничего не интересует. «убей их…»«Убей их всех!»
«разрушь.» «уничтожь!» Едким ароматом они прожигали мне глаза, заставляя их закрыть, тем самым давая мыслям на долю секунды завладеть мной. Я расправил тупой складной нож, и в его старой стали я увидел себя. Все тот же чужой отблеск трусости. Меня тошнит. Отвратительный мрак послесловия, который преследует меня тенью, не давая свободы, стал моим отражением. Распробовав этот вкус инфантильности и, ощутив свой убитый сон, мне пришлось пойти на поводу страха. Я не ощущаю себя в своем теле — оно давит на меня. Чжун Ли уничтожил во мне человека, и все, что связано с человеческим. Это всё как затяжной сон. Пора бы уже проснуться. — Ну и чего ты добиваешься? –Знакомый женский голос раздался за моей спиной. Я, лениво шаркнув, обернулся и увидел её, сидящую за небольшим железным столом, стоящим в коридоре. — Мне стыдно за тебя. — Девушка переложила ногу на ногу и облокотилась головой на ладонь, всё рассматривая меня своими мутными неясными глазами. –Ты позоришь меня даже после моей смерти. Её слова острее кинжала, они медленно просачивались в мои нервные окончания, заставляя корчится от боли и сдерживать болезненный стон. Буквально. Мне приносят боли «встречи» с ней. Фантомная девушка оказалась рядом со мной, потянувшись своими руками к моему горлу. — Ты все разрушил! Как ты посмел!Смерть по твоей вине. Твоя вина.
И только я успел открыть рот. И только я успел сделать вздох… Ведение разрушилось так же внезапно, как и появилось, оставляя после себя тропу воспоминаний и сожалений. Я вздохнул всей грудью и наконец стал слышать. Кто-то направлялся в мою сторону: чей-то тяжёлый вздох и тихое недовольство становились все громче, выдерживая меня из самобичевания. — Больно…– Кадзуха держался за спину, тихо произнося последствия гордости. — он точно был ювелиром до тюрьмы? Я ещё раз глубоко вздохнул, будто вынырнул с глубины, и сам себя потрепал по волосам, взъерошивая их. — Ты чего тут стоишь? — Кадзуха, заметив меня, бодро подошёл ко мне со спины, хлопнув по ней. — Как мило с твоей стороны! Ты меня ждал? Слова, которые я по-идиотские выдавливал, похоже, не способны создать звук. Вместо этого, я ртом глотаю воздух, паникуя, не понимая, почему мне его не хватает. Трясущиеся плечи от попыток издать слова смогли убедить Кадзуху, что его спина не так уж сильно и болит, и я чувствую, как его рука тянется к моему плечу. И он прикоснулся. Он посмотрел на моё лицо, задержавшись у глаз. А я не смог сфокусировать на нем свой взгляд: что-то мешало мне. Я пытался проморгать это «что-то», но эти бессмысленные действия только усугубили положение и глаза стали болеть. –Ты плачешь?Это удручает.
Хрипы и всхлипы, вызванные моим же искаженным сознанием, стали громче, а по щекам полились горячие слезы. Я оттолкнул его от себя, не представляя, что буду делать дальше. В глупых попытках оттереть размытые щеки, я мечусь глазами по полу, отшагивая ближе к стене. «… –…не видишь сходства между собой и куклой? Его слова оставляли горько-сладкий осадок, неприятно скатываясь по гортани, перекрывая голосовой аппарат. — Ты — мальчик, привыкший потакать всем и быть использованным, а сейчас пытаешься казаться чем-то страшным, надев на себя ложную маску, чтобы теперь на тебе. — Он специально сделал паузу, усмехнувшись. — ой…тобой поигрались другие хозяева — Разве не похоже на куклу? Он ничего не знает. Ничего …» Те острые слова, которые я смог проглотить, не запив, проходят сквозь меня, пронзая внутренности. Всё, чего я на самом деле хотел — рука, за которую можно схватится, спасительным кругом. Я всеми силами пытался внушить себе обратное, но теперь я осознанно отрезаю все руки, которые ко мне протягиваются, потому что это унизительно просить помощь у этих грязных людей. Но… Что я пытался спасти?***
— …всё точно нормально? — Кадзуха всё донимал меня этим вопросом, не давая покоя. — Да, все в порядке. Мы быстро собирались на работу, уже опаздывая, перекидывая друг другу нужные нам вещи и что-то паралельно ища. Господин Дилюк нас прихлопнет, но надзирателей это не волнует. — Тогда, что случилось? Почему ты…плакал… ты так хотел тот завтрак? — Ему почему-то было сложно произносить эти слова, будто чувствует себя причастным к этому. Забавный он. — Я не плакал. — Я сказал это так, будто считаю Кадзуху последним идиотом, который надумал себе того, чего не было. На этом разговор и закончился. Вот это да, просто невероятно, Кадзуха что, …вспомнил о тактичности и решил не лезть не в свое дело? Хотелось просто остановиться и начать аплодировать, но мы и правда очень сильно опаздывали.***
Кадзуха делает вид, что работает, метя одно и тоже место уже тридцать минут, он даже больше боялся Адалину, нежели Дилюка, ведь получить нагоняй от старшей горничной страшнее, чем у человека, у которого и так дел невпроворот. Именно сейчас он наблюдает за Итэром, который невероятно трепетно ухаживает за виноградом, аккуратно собирая или подбирая его непослушные лазы. Кадзуха чувствует, что у его сокамерника ужасный смерч на душе, и это вызывает страх. Страх у Кадзухи. По всей видимости, юноша почувствовал, что на него кто-то смотрит и обернулся, и они с Кадзухой столкнулись взглядами. Уставший вид Итэра, подсвечиваемый закатным солнцем, вызывал у него сочувствие и жалость, тем самым всё усугубляя. Попытки этого самурая построить хорошие дружеские отношения рушились. Итэр будто отгородился от всех, выстроив вокруг себя непробиваемый щит, прикоснувшись к которому ты получишь сильный электрический удар. Ужасающие догадки и предложения, что происходило с Итэром, не давали парню покоя, ведь в первую очередь он беспокоился за себя, и ему не хотелось в какой-то момент нажать на его триггерную точку, в конце-концов, о нем много ходит слухов, что правда, а что — нет…не ясно; В любом случае, его сокамерник не хочет потом оказаться в том месте, где его лучший друг и Чжун Ли. Но проницательный Кадзуха так и не понял, что сам и создал ещё одну проблемную тему. Солнце сводится к горизонту, а значит всех заключенных сейчас будут увозить обратно. Грозно и твердо пришел рыцарь, забрав встревоженного Кадзуху и спокойного Итэра, которого на полпути перехватил капитан Кэйя, сказав, что есть ещё работа и сам капитан кавалерии, в лице правой руки Действующего Магистра, приведет заключённого. Никто спорить и не стал, так как Мондштат и содержит эту тюрьму. Заключённый сидел за одним из столов в столовой, неохотно поглощая пищу. Как обычно, он не ждёт товарища, поэтому юноша не обращает внимание на происходящее вокруг. Ему уже казалось, что он словил Дзен, когда перестал слышать голоса, поэтому тут же решил обернуться, в ту сторону, куда посмотрели все, и застыл, как вкопанный. В дверях столовой стоял Итэр в окровавленной рубашке, и, как будто специально, на каждом белом участке было яркое бордовое пятно.***
Я вернулся в тюрьму чуть позже остальных, решив все дела с Кэйей. Глаза слипаются, хочется прямо сейчас просто лечь на каменном полу, уснув, но нужно держать себя в руках. Я распустил волосы, избавляя голову от дискомфорта стянутой кожи, но не успел я толком прикоснуться к самим волосам, как мой локоть об что-то ударяется. Не осознав происходящего, меня прижимают к стене, и я сильно ударяюсь головой о неё. Прошибло так, что в глазах потемнело, и оглушающая болезненная волна прошла по телу, от чего покосило ноги — это Чжун Ли мне с того света мстит. — Неужели, это ты, такой мелкий избалованный сопляк, убил своего брата? — Именно тот мужичок, что наезжал на Кадзуху, прижимает сейчас и меня. — Такое красивое личико…неудивительно, что ты был таким дорогим, сколько ночь с тобой стоила? Он едко рассмеялся, поставив около моей головы свою руку. — Тебе не по карману. — Я в недоумении скривил лицо, попытавшись его обойти, но он поставил и вторую руку. От его вида тошнить тянет: неотёсанный, грязный мужлан, который трясется со всего, и поэтому пытается напасть первым. И как он смеет ко мне прикасаться?! Я не отличаюсь титаническим спокойствием и подвешенным языком, в отличие от некоторых. Поэтому просто сделал предупреждающий «выстрел» только… хах...прямо в него. — Не горячись…– Я сказал всего два слова, которые так любил произносить Сяо, как он отпустил меня и отошёл на пару метров. Кадзуха и Сяо будут гордиться мной — я решаю проблемы словами!..Почти. По всей видимости, он решил присесть отдохнуть, — ну да…отдышаться ему стоит — но почему-то уже не говорит ничего, лишь издаёт какие-то непонятные всхлипы, скрючившись в смешной странной позе. Ну надо же! Заключённый и правда успокоился, ха-ха! …кто бы не успокоился, когда тебе в печень вошёл пятнадцатисантиметровый тупой ржавый нож? — Так вот…– Я пнул отвратительную тушу, которая валялась на полу в собственной луже крови, перевернув на спину. — я даже удивлен, что ты не ожидал, что у меня может быть что-то типа…заточки? Я нагнулся к нему, удивленный, что его покосил один удар. Интересно, где охранники? Всем было весело, сколько они могли когда-либо желать, но веселье сменилось горьким плачем. Такая банальная вещь, да? — Я думаю, нам есть о чем поговорить…только я не уверен, насколько времени тебя хватит…поэтому поторопимся… — Ты чё творишь, пацан? — Держась одной рукой за окровавленное место, он, дрожа, молил Электро Архонта о спасении, а второй цеплялся за мою рубашку, пачкая ее. — Меня интересует вот что, …Ээ… Аратаки ведь печется о вас? — Я брезгливо отцепил его руку от своей рубашки, кладя на пол, не прикасаясь к самой коже. — Что он сделает мне за твоё убийство? Но он почему-то молчит, кряхтя и чихая. Оглушающий звон нагромождённых чужих грехов, валящихся на мою голову, которые мне приходится очищать, вызывает у меня отвращение. Коли не хотят жить по-человечески, то места им нет. Я примеряю тупым лезвием размер разреза, прикидывая и запоминая на будущее. — Ладно….ты знаешь, где находится гортань? — С…- стой! Остановись, прошу! …Я сделаю все, что вы хотите! Пожалуйста! — Грязная истерика его охватила, и он, кашляя кровью, выблевывал из себя свои последние слова, цепляясь за мою руку, но у него категорически не получается меня остановить. — Хах…не думаю, что ты мне можешь что-то дать. Я смотрю уже на мертвое тело, из которого все ещё вытекает кровь, пачкая мои ноги. Не сделал бы я — его бы убил кто-то другой. Я посмотрел на руки и закрыл глаза. «– собаки-собаки, можно уже быть съеденным? Ха-ха…» Я наконец-то понял, что имел ввиду Бай Чжу под своими словами, хотя почему-то я до сих пор думаю, что это его какой-то дедовский анекдот. — Босс …тебя …убьёт… — Не в состоянии уже даже держать глаза открытыми, оно хрипело в пол, давясь своей же кровью. Он жив ещё? Я изогнул бровь и подошёл к нему вновь, хорошенько замахнувшись, ударил ногой по голове, выбив напоследок пару зубов. Я прекрасно ощутил эту вибрацию и треск костей. Зайдя в столовую все уставились на меня, а я дернул руками, смахивая лишнюю кровь, которая разлетелась на рядом сидящих. Но мне нужны лишние глаза, поэтому я плавно, будто скользя, иду меж рядов, и куда падала моя тень, так сразу там все отворачивались. Один лишь Кадзуха на меня не смотрел. Сделав своеобразный крюк, я не сел рядом с сокамерником, а медленно подошёл к безмятежному Итто. — Мы в ответе за тех, кого приручили.– Я наклонился к его уху и ему в руки положил какой-то позолоченный медальон, который я вытащил из кармана того подобия на человека. Со стороны Итто послышался тихий вздох, дрожащей волной проходящей через меня. Интересная реакция… Он сильно, жестко толкнул меня, заставив упасть. Наконец-то, это давно пора было прекращать! Еще чуть-чуть и я свободен. — Драки хочешь? Я тебе её устрою! — Громкий огромный мужчина стоит в позе готовности, призвав оружие. Ну конечно он может призвать оружие, у него даже браслетов нет. Да не хочу я с тобой драться! Меньше слов больше дела: убей меня! И вот, долгожданный момент: он с огромной силой, до хруста в плечах, замахивается своим тяжёлым двуручным мечом, скалясь и крича. Ох, как ослепительный блеск лезвия отразил мерзкий желтый свет лампы, стремительно направляясь на меня, вызывая у меня самую искреннюю улыбку! Вставь меч в мою грудь. Давай! Протащи по столовой! Сломай мне каждый позвонок и раздроби легкие с ребрами! Помоги мне! Я, с облегчением выдохнув, вспоминаю про Кадзуху и вся эта ситуация начинает мне казаться до ужаса странной. Я повернул голову, и среди следящих за действием глаз, не было только взгляда Кадзухи — он спокойно ужинал. Я нахмурился и обратил внимание на Итто, ибо удара нет ну очень долго. –Ты чё, бить…будешь? — Я задал вопрос максимально тихо, разочарованно посмотрев на Аратаки, не понимая, что происходит. «...он неплохой парень...» О боже…он что, не будет меня бить, да? Катастрофа, а для чего я того мужичка убил? Итто, как ребенок, зажмурил глаза и вновь посильнее замахнулся, и меч на меня полетел с такой скоростью, что все кажется в замедленном виде. Я моргаю и слышу удар железа и разбитие камня, но почему-то не об меня. Я открыл глаза, и тут же уткнулся взглядом в лезвие меча, который воткнут рядом с моей головой. — Я…я не могу…– Непривычно тихо горит он, держась за рукоятку. Я лёжа на спине, вытащив из-под лезвия обрезанную часть волос, повернул голову к нему. Молча, внимательно его пару секунд осмотрев, я засмеялся так громко, насколько только смог. Я уже не обращаю внимания на обстановку и гробовую тишину, перелившуюся в гул, не обращаю внимание, как заключённые начали обсуждать эту ситуацию и клеймить Итто, я не обращаю внимания больше ни на что.