Хватит!
С каждым его новым более глубоким движением головы мое тело изгибалось, и все тяжелее становилось сдерживать себя. Я стыдливо закрываю глаза, цепляясь руками за его волосы, царапая, пытаясь остановить. Он сминает в руках мои бедра, подтягивая к себе на край кровати, сильнее сжимая, не давая никакой возможности высвободиться. Я стянул руками кожу лица, в шоке, пытаясь вздохнуть глубже, но с каждым его новым движением вдох получался все оборванней. — Н…нет! …оста… Я закрыл рот руками, сдерживая хрип, перекусывая до яркой крови своё запястье. Слезы текут нескончаемым потоком, заслоняя пеленой глаза. Волосы закрывают лицо, попадая в рот, неприятно прилипая к щекам и лбу. Бессильно опрокинувшись, смотря в потолок, я сжал его голову между бедер и в руку сорвался мычащий стон. Чжун Ли остановился. Он медленно поднялся с колен, облизывая губы, накинув на меня шёлковую простыню. — А ты просил остановится, — чудовище осмотрел меня оголтелым взглядом, улыбаясь, — разве не понравилось? Я замер. Отвратительно. Мерзко. Сипло дыша, скованно, все ещё держа ноги раздвинутыми, я деревянными руками, ладонями, закрыл лицо, пуще взвыв. Нет…нет! Да как же так…почему? Перевалившись на бок, притягивая к себе колени и, закрывая руками голову и шею, я чувствую спиной как в комнате появился третий человек. Я кричу, сжимаясь ещё сильнее, утыкаясь лицом в матрас. Просунув руку на внутреннюю сторону бедра, сжав его; вопль от сильнейшего негодования, разошёлся по комнате, вызывая со стороны третьего испуганный вздох. Сяо. Но его появление никак не остановило мое рыдание. Я лишь сильнее сжал волосы, стягивая кожу на шее, скручиваясь, скукоживаясь в клубок. — Сяо, забери да помой его…и не знаю, сделай что-нибудь, чтоб он заткнулся… Сяо на чем-то запнулся, молча бросив на меня взгляд. — Г-господин…у…– адепт умолк, но видимо решил продолжить мысль, чего-то опасаясь, –…у вас что-то на лице…***
Я, не двигаясь, смотрю как с моих волос на пол падают холодные капли воды, разбиваясь о него. — Вытирайтесь, а то замёрзнете…– сел на кровать Сяо, прикасаясь полотенцем к моим волосам, аккуратно вытирая, проводя по макушке, уходя вглубь шеи, оставляя полотенце капюшоном. Он нежно прикоснулся к щеке, стирая слезу, сочувственно придержав моё лицо, медленно взяв мою руку к себе в ладонь, осмотрев все мои новые и старые укусы. Однако же, Сяо тут же огорченно стиснул губы, опустив руку. Он не может мне помочь. Я, сморщив нос, почувствовал, как к глазам снова подступают болезненные слезы, и не придумал ничего умнее, как упасть на него, обхватив руками. Я уткнулся в его шею, ощутив, какой шквал мурашек у него вызвал, опалив горячим дыханием ключицы, и проведя холодным носом, обнимая так крепко, как могу, пропитывая его рубашку своими слезами. Сяо оцепенел, не шевелясь ещё пару секунд, он аккуратно положил на мою спину руки, несильно сжимая в ответ, опустив голову в своеобразном жесте, прикрывая. Ненавязчивый запах благовоний успокаивает, приятно обволакивая. Его холодная рука водит вниз-вверх по спине, утешая. А сам он, тихо что-то говорит на ухо… наверное, успокаивая. Его холодные ладони, как никогда греют, я не вижу его эмоции, но представляю, как на его лице брови стали домиком, и его робкую покорность на время сменяет страх, сближая нас. Я прикрыл глаза, все также не отлипая носом от его шеи, стягивая на его спине рубашку, сминая, пачкая. Сегодня…он моя защита.***
Я повернулся в сторону молодого господина, и хотел уже притворится пьяным, как вспомнил, что он относился к тем, кто знал, что я не могу находиться в этом состоянии. Ну да, однажды я всё-таки выдал себя, от этой мысли я невольно закатил глаза и скрестил руки на груди в защитном жесте. Я знаком с Дилюком очень давно, и с нашей первой встречи мы друг другу не понравились. Он был одним из деловых партнёров Чжун Ли, и они виделись чаще всего, а значит, с ним виделся и я. — Вы сейчас выглядите, как господин Сяо.– он усмехнулся, и точно так же скрестил руки на груди. И конечно же, с Сяо они были знакомы ещё ближе, мне кажется, именно он и познакомил Дилюка с Чжун Ли. Я хотел было нахмуриться, но подумал, что так ещё больше буду на него походить, поэтому опустил руки и поправил волосы, улыбнувшись. Мы ещё минуту молча посмотрели друг на друга, до тех пор, пока Кадзуха в очередной раз что-то там не пробормотал себе под нос, погруженный в фазу быстрого сна. Дилюк вновь посмотрел на меня. — Какое вино ты хочешь? — мужчина произнес на выдохе и закрыл устало глаза. Все в таверне, даже самые громкие пьянчуги, замолчали. — Самое дорогое, что у тебя есть. Ха! Это было несложно: «… я сейчас прилагаю очень много усилий, чтоб не рассмеяться, что есть силы. «Контракт о неразглашении» — перечитываю я из раза в раз, и эту печать я узнаю из тысячи. Прямо сейчас я держу в руках весь бюджет и жизнь Дилюка, и неприкосновенную, «чистую» репутацию не просто Чжун Ли, но и всего Ли Юэ. Этот немногословный Дилюк знает намного больше, чем кажется! Ох, и пожалеет Аделина, что дала мне работу одной из горничных, которая заболела и не смогла прийти. — Господин Дилюк, — я помахал рукой с листиком, не поворачиваясь к нему, — я нашел какую-то бумагу под столом, её выбросить? Я посмотрел на него через плечо и увидел, как он очень медленно, не желая на меня отвлекаться, повернул голову, и как его глаза немного округлились из-за шока. Он тут же вскочил, дабы отобрать у меня бумагу, но я вовремя отвёл руку за себя. Я упёрся поясницей о стол, под которым и была найдена бумага. Служанки как-то косо посмотрели в нашу сторону, зашушукавшись. Из-за того, что он выше меня на голову, мне пришлось её позорно задрать, чтобы взглянуть на его испуганное лицо, но оно оказалось лишь обозлённым. Скучно. Господин опустил руки и негромко стукнул их о бедра. — Что ты хочешь? — Так не пойдет, мастер Дилюк, — я усмехнулся, скрестив за спиной руки. — давайте заключим контракт… Я услышал тяжёлый вздох, но все же он понимал, что уже делать нечего, а отбирать силой он тоже понимает, что бессмысленно, ибо мне разорвать эту бумажку ничего не стоит, а она ему ещё, ой, как нужна.…
— Что ты можешь мне предложить в замен, принцесса? — сладкий, все такой же бархатный голос заглушал все посторонние звуки. Всех заключенных отвезли обратно, и лишь один я сейчас стою рядом с капитаном кавалерии, который никак не относится ко мне или тюрьме. — Ну…а что от меня хочет шпион-из-Кенри’ах? Он посмотрел на меня сверху вниз, и ветер поднял его челку, показывая повязку на глазу и лисий прищур. — Ваше высочество, — Кэйа поставил руки по бедрам, задев глаз бога, от чего появился характерный звук удара по стеклу, — в столь дикое предположение, в любом случае, мало кто поверит… Неужели он думал, что я ничего ни про кого не откапал? (как минимум, одни глаза его и сдавали); Но… в любом случае, он прав, но мне всего лишь надо было показать серьезность своих действий. — Принесите мне вина из марки отца Дилюка, это которое самое дорогое… …» Видимо, шантаж у меня прокачен лучше всего. Дилюк зашёл за стойку и потянулся через полки за той, на вид, не примечательной бутылкой, вызывая противный скрип, который создают доски от старости. Вся таверна затихла. Когда я сказал Дилюку, что я от него хочу самое дорогое его вино, он с удивлением на меня посмотрел, задавая вопрос одними глазами: «это все?», но решил на него не отвечать. Я придурок, а не дурак, я так просто документ, конечно же, не верну. В конце концов, этот контракт и со мной связан. Он осмотрел бутылку со всех сторон и быстро протянул её ко мне. Кажется, я слышу как Паттон рыдает. Я пинаю Кадзуху в бок, пробуждая, от чего он чуть не падает с высокого стула, но вовремя хватается за чьё-то плечо. Кажется, он уже отрезвел — невероятно. Не знал, что люди могут так быстро трезветь. Мы вышли из таверны, время близилось к ночи, но наши охранники все ещё за столом, а может уже и под ним, поэтому нам пришлось ютиться на деревянной скамейке, недалеко от Ордо Фавониус. — Итэр, а откуда у тебя этот шрам на лице? — всё-таки, Кадзуха все ещё пьян, от него несло, как от заядлого алкаша. Или это от меня? — Ну, вот этот, который на губе… Он лежал на скамейке, скрестив руки на груди и согнув ноги в коленях, чтобы и мне осталось место, хотя я мог сесть просто на соседнюю. Я молчу. Я просто думаю, как бы это сказать, чтоб это не звучало глупо: «ну, меня, короче, садовник с больным цветком спутал» — хотелось ответить, но какая разница, он все равно пьяный и не запомнит моих слов, так? — Один из слуг налож-..жены Чжун Ли «отомстил» мне, – я отвёл взгляд влево, все ещё сомневаясь. – мне хотели отрезать язык, но когда я попытался выбраться и в очередной раз дернулся, он сомкнул лезвия, прорезая мои губы…мне, может, было четырнадцать…не помню даже за что мстили. Я покрепче сжал в руке бутылку и опрокинулся на спинку скамьи. Кадзуха молчал, а я спиной чувствую, как Дилюк наблюдает за нами, прожигая мне дыру между лопаток. Вечерняя тишина и забытая мечта жить в этом городе внушали спокойствие и беззаботность, заставляя прикрыть глаза в полудрёме, но они все ещё открыты. — Именно поэтому ты не терпишь прикосновений? Я повернул голову в его сторону и стукнул ногтями по бутылке. Я бы хотел ответить что-то, но не видел смысла, поэтому просто промолчал, кивнув сам не зная кому, ведь он совсем на меня не смотрел, кажется…он рассматривает звёзды. Я наконец закрыл глаза. — Здравствуйте… — женский голос раздался недалеко от меня и я напряг уши, — вы не замёрзли? Я даже сначала не понял, что это обращаются к нам, пока она аккуратно не притронулась одной рукой коленки Кадзухи, а другой моего плеча. Я быстро открыл глаза, пока Кадзуха медленно и поочерёдно. — Прошу прощения, Госпожа, — я встал со скамейки и немного поклонился в знак извинения,– я вас не заметил. Может, мои слова и звучали неискренне, но я и правда просто с ней так поздоровался. В конце концов, негоже в таком виде перед девушкой появляться. Всё-таки, «воспитание» Люмин проявляется. Даже к той раздражающей Юнь Цзинь я пытался относиться с почтением. Девушка в костюме рыцаря-горничной немного сконфуженно оступилась, а Кадзуха посмотрел на меня, как будто не узнав. — Ох…ну что же вы, я просто горничная.– горничная отвела взгляд в сторону и завела руки, в которых было что-то типа покрывала, за спину, но потом тут же вывела их обратно. — Вот, держите… — Не стоит, мы уже скоро уходим, — Кадзуха сел на скамейку, положив ногу на ногу. — но все равно спасибо тебе, юная леди. Он сделал небольшую паузу между словами и вновь продолжил: — А разве тебе не кажется, что разговаривать с людьми с браслетами на руках — плохая идея? Не боишься, что мы можем напасть на тебя? Я незаметно пнул Кадзуху по ноге, от чего он неоднозначно на меня посмотрел и нахмурил брови. — Я лишь горничная…моя работа — это быть гостеприимной. — девушка мило улыбнулась, продолжая держать перед собой в руках плед. Кадзуха улыбнулся в ответ и встал рядом со мной, желая продолжить с ней диалог. — Ты зачем этим алкашам даёшь плед, Ноэлль? Я сначала не понял откуда вообще идёт звук, пока не опустил голову вниз и не увидел маленькую девочку с кошачьими ушами и хвостом. — Чё смотришь, пьянчуга? — малышка агрессивно прошипела и, мне казалось, что она готова вцепится мне в глотку и разорвать её к чертям. — Я думал, дети уже спят в это время…– главное в беседе с детьми: говорить с ними на равных. — Где твои родители, кошечка? — и не делать сильный акцент на их «выразительных» чертах, вдруг, для них это не самая приятная тема. Так держать, Итэр! — Что ты сказал?! — она топнула ножкой о каменную дорогу и очень сильно хотела что-то сказать, но Кадзуха меня опередил. — Кошечка-а, — юноша протянул последний звук и с ухмылкой посмотрел на меня. — расслабься, не трогаем мы твою подругу. — Прошу прощения, я надеюсь вас не задели слова Дионы. — та самая Ноэлль почесала щеку в неловком движение и сделала неуверенный шаг в сторону девочки, пытаясь ухватится за её плечо и оттащить от нас. А вообще…спасибо Кадзухе, что он выполняет функцию рта: — Что за реакция на чуть выпивших людей? Мы, в конце-концов, в городе свободы! — Кадзуха тяжело плюхнулся обратно на скамейку, пока я продолжаю стоять. Я изогнул бровь с «чуть»…?» –…и алкоголизма. — добавил я в кулак, прыснув. — Вот именно, так что, кошечка, — он мягко ей улыбнулся, поставив руки по бокам. — не нравится — не ешь, но и в рот мне заглядывать не стоит. Лицо Дионы настолько покраснело, что было ощущение, что она сейчас просто взорвётся. Но этого, к сожалению, не случилось, и я, показывая своё недовольство, закатил глаза. Да когда она заткнется уже… — Да как ты смеешь! — девочка начала говорить ещё громче, переходя на отвратительный крик. — Я…да я…я разрушу всю винную индустрию Мондштата! И вы, алкаши, больше никогда не будете шататься по городу! — Диона…– горничная пыталась успокоить разгорячившегося ребёнка, поглаживая по голове. Кадзуха улыбался, смотря на все это, аккуратно постукивая, по моей бутылке, ногтем. А я сам не заметил, как между бровей появилась морщинка. — Ты не можешь тише разговаривать? — все затихли и я пожалел, что подал звуки жизни.– Иди лучше своему отцу говори, чтоб он бутылку отпустил, вместо того, чтоб ходить и учить жизни незнакомых людей. Диона наливается кровью, а её большие зеленые глаза наполняются слезами ненависти, и в руке появился белый лук. Меня ничуть не смущает это. Видимо, я пробиваю очередное дно, и в моем списке появляется галочка: «довести ребенка до слёз». Просто великолепно; Кадзуха, со скоростью падающей звезды, садится на корточки рядом с ней и просит прощения за мои и его слова, а она что-то там пищит о том, чтоб он её не трогал, а сама в итоге просто утыкается лбом ему в плечо, и я слышу тихие всхлипы. Ноэлль и Кадзуха тепло её гладили по спине и плечу, успокаивая, и сейчас чем-то смахивали на молодую семью. Наверное, я надавил на какую-то её болезненную точку. Я ловлю на себе недовольные взгляды, от которых никак не спрятаться, и поэтому сильнее сжимаю скрещенные руки на груди и увожу хмурый взгляд, недовольно цокая языком о нёбо. Бесит. — Боже…– почти не слышно сказал я на выдохе, когда увидел то, что Кадзуха полноценно встал на ноги и подтянул до ужаса неудобные брюки. Он точно собирается меня отчитывать. — Итэр, она всего лишь ребенок, ей от силы четырнадцать лет…– товарищ положил руку мне на плечо, похлопывая. — Все мы когда были маленькими, что-то себе надумывали …может, у нее есть причины так говорить. Он мне улыбался, и его расслабленное лицо подсвечивал своим тусклым светом фонарь, а в глазах отражалась луна. Почувствовав, как накаляется воздух, Ноэлль вновь предложила свою помощь, но Кадзуха окончательно сказал, что она нам не нужна и попросил их идти, ведь уже и правда очень поздно: — Мало ли ещё вас, прекрасная дама, в чем-то заподозрят.– девушка немного замялась, но Диона её утащила за руку, что-то там говоря про нас. — Диона, прости пожалуйста нас! — махнув ей в след, он снова развернулся ко мне. Он поставил руку мне на плечо, вновь улыбнувшись, а я с характерным хлестом ударил по ней, убирая её со своего плеча. — Пожалуйста, не говори, что тебя задели мои слова, Итэр, будто ты в четырнадцать лет не надумывал себ-…– Кадзуха оборвал на половине предложение, вспоминая слова пятнадцатиминутной давности. — Слушай, я… — А я в четырнадцать стал местной проституткой! — то ли от зависти, то ли от обиды меня прорвало, и я понял, что взболтнул лишнего. — Ты вечно лезешь не в своей дело! Ты такой же идиот, как и все остальные! Почему никто не может оставить меня в покое?! Срываясь на истеричный хрип, я ловил себя на мысли, что… Я бы тоже хотел на каждом углу кричать о какой-нибудь ерунде и все бы говорили: «оу…ну он ещё ребенок», я тоже хочу, чтоб моей единственной проблемой был какой-нибудь мимолётный загон, про который я в будущем буду говорить: «ну и ерунда ха-ха!» — Я тоже так хочу! Почему все происходит так! Как бы Чжун Ли не старался, все равно слухи были…в особенности про меня, что я просто для развлечения сплю со всеми, конечно же получая от этого деньги и украшения, ведь они не могли найти объяснения тому, как я стал самым богатым подростком в Ли Юэ, и почему-то мало кто знает, что больше половины новых зданий в городе спроектировал я. Но они все равно считали, что я: Спал с академиками, для поступления; спал с деловыми партнёрами Чжун Ли, чтобы сделки шли гладко; спал с самим Чжун Ли; да, даже были слухи, что и с его адептами спал, но они встречались реже всех — даже не знаю почему. А когда пару раз засветился на Базаре в Сумеру, наблюдающим за танцами, так вообще отбоя не было от сплетников. Холодный ночной ветер повел по нашим шеям, от чего Кадзухе пришлось снять рубашку с бёдер и надеть обратно на плечи. — Я хочу тебе помочь, Итэр, — его голос смягчился, он сделал шаг навстречу и попытался прикоснуться к моему плечу снова, но я сделал шаг назад. — Я тебя не просил об этом. Он смотрит на меня со всей своей добротой, нежно улыбаясь. Юноша потянулся ко мне, наклоняясь, чтобы посмотреть на мое красное от зависти лицо: — Не заглядывай мне в глаза. — я отодвинул его голову от себя рукой и, развернувшись, ушёл. Мне неловко от того, что все это время за нами наблюдает Дилюк, я понимаю, он не доверяет рыцарям и находится на чеку, ибо те кретины сейчас бухие в щи валяются под столами, а мы находимся без присмотра. Так уж вышло, что абсолютно всем плевать на двух заключённых «высшего-уровня-опасности», которые на данный момент находятся в городе и могут свободно по нему перемещаться. Все слишком уверены в этих браслетах. Со вчерашнего дня мы с Кадзухой так и не разговариваем. Не то, чтобы меня это как-то расстраивает, но я чувствую некую вину перед ним. Не стоило на нем срываться. Собирание этого бесконечного винограда не заканчивается, он растет с невероятной скоростью. Чем Дилюк удобряет его? Так ещё и слаймы вечно прибегают, точнее припрыгивают, и приходиться шваброй или лопатой их отгонять. Я услышал тихие шаги позади себя, это наверное этот идёт требовать тот контракт обратно, ну наконец-то, хоть что-то немного меня отвлечёт. — Принцесса… Это не голос Дилюка… Я посмотрел через плечо и перед мной стоял капитан Кэйа. Я встал, распрямив складки на брюках и подтянув их обратно вверх. — Ты чего-то хотел? Если по поводу уговора, то вино было отправлено в штаб. — я вновь в тот вечер столкнулся с той горничной, когда мы с Кадзухой разошлись по разным сторонам и, неискренне извинившись, попросил передать бутылку. — Да, я уже видел…честно говоря, я удивлен, но я не могу принять его. — я только сейчас заметил, что он как раз-таки это вино и держал в руках. — Я не смог выполнить свою долю уговора, прошу прощения, ваше величество. Он протянул мне бутылку, но я тут же вернул её обратно ему в руки. — Ладно, без разницы уже… — я помотал головой из стороны в сторону, убирая с глаз выпавшие из хвоста пряди, да отмахиваясь от него. — не забивай этим мысли. Я повернул голову в сторону Каменных врат и тяжело вздохнул. Я даже не знаю сколько я буду находится в тюрьме, приговор ещё не был вынесен, суд только через полторы недели, так что вполне возможно, что меня просто казнят, поэтому и хотел последний раз извинится перед Барбарой, надеясь, что её могила есть хотя бы здесь. Тихий шелест травы с листьями и хруст льда на воде, образованный крио слаймами, хорошо перевели на себя все мое внимание, поэтому я даже не сразу услышал, что Кэйа ещё не закончил. –Я, к сожалению, не смог отнести цветы на могилу той девочки, ведь её могилы тут просто нет…– его игривый тон сменился серьезным и, по ощущениям, будто мятым тембром.– Но это привлекло внимание другого человека… Из-за кустов выходит высокая девушка- блондинка с говорящей формой. Её яркие голубые глаза отсвечивали небо, прямо как у Барбары… — Я — действующий магистр Ордо Фавониус Джин. — женщина отдала честь в их манере, твердо встав в стойку, и быстро расслабилась, быстро вспомнив зачем на самом деле пришла. Я, стушевавшись, в недоверии оступился, украдкой потянувшись к рядом стоящей лопате. — …здравствуйте, — я быстро поклонился, увидев, что она начала подходить, сделав вид, что просто так заводил руку для поклона, — из-за чего мне выпала такая честь? Тихие лёгкие шаги девушки по траве, из-за которых были сломаны пару бутонов, хоть и сорняков, но все же цветков, всё приближались. Она подошла ко мне почти вплотную и подняла мой корпус за плечи, выпрямляя, не позволив мне сделать полноценный поклон, который я и так не хотел делать. Джин всматривается в мои темные тусклые глаза, не как все остальные, …как-то по особенному, будто она увидела не убийцу, а в первую очередь лишь подростка. — Не заглядывай мне в глаза. Я перевел взгляд на Кэйю, который смотрит на особняк, скрестив руки на груди и, кажется, находится где-то в прострации, поэтому от него ничего ждать не стоит. Я не особо понимаю, что происходит и нервно поправляю волосы, заправляя за ухо, в надежде, что они не вернуться обратно на лицо, но они все равно падают. Джин была очень измотана: под глазами были темные круги от недосыпа, на тонком носу и переносице проглядывались небольшие морщинки от вечного напряжения, и руки подрагивают. Она отпустила мои плечи и потянулась в задний карман брюк и, не спуская с меня взгляд, просунула мне в руки небольшую тетрадь. Такое ощущение, что все тело покрылось большой трещиной, и мои осколки попадали на траву, поднимая пыль. «Барбара Пегг» красивым каллиграфическим почерком было написано имя моей бывшей служанки, — это был её отчетный журнал, я даже пару раз видел, как она там что-то писала, улыбаясь, от чего появлялись небольшие ямочки на щеках. Она часто смотрела на меня и вновь погружалась в писанину. …сегодня Господин улыбнулся, поделился своим приятным сном… Господин Чжун Ли опять избил младшего Господина Итэра — еле оттерла кровь. Взяла у Господина Бай Чжу новый отвар. Сегодня юный Господин не позавтракал. Долго гулял в саду с главным секретарем Сяо, по совместительству своим главным слугой… И тому похожие записи с датами все плавали у меня перед глазами, заставляя сморщиться от досады. Когда мои руки сжали тетрадь с такой силой, что она треснула, и вот-вот сломалась пополам, я медленно поднял горящий взгляд на Джин, заставляя ту под ним ссутулиться.Как она посмела…
— Мне доставили этот блокнот пару дней назад, это был какой-то детектив…тогда я и узнала, что она мертва. — она отвела взгляд в сторону, сжав губы. — …я хочу вам сказать спасибо, не как магистр, а как старшая сестра этой девочки. Она сейчас серьезно? — Что? — мой голос хрипел, а руки опустились вниз и больше не держали тетрадку, которая прямо сейчас лежала у моих ног. — Ты…почему позволила ей там оказаться? Ты хоть понимаешь, через что ей пришлось пройти? — …спасибо Вам, что позаботились о ней, Господин Ли Итэр… — «сестрица» не слушала меня от слова совсем. Мне плевать, что она там вычитала в отчётном журнале. — Почему ты допустила это? — сказал я уже в разы жёстче, все еще стоя на одном месте, продавливая яму,— Она там стала калекой… Моя злость росла, опаляя девушку перед мной гневным пламенем, потому что ответа не поступало ни через секунду, ни через две и ни через три. Ладно, если бы она была просто девушкой без власти и денег, лишь жителем этого города, но она рыцарь-одуванчик, она разве не топит за свободу или чё там? Или ей город оказался дороже родной сестры? Не удивлюсь, если и у нее был контракт с Чжун Ли какой-нибудь… Ещё пару минут молчания и я больше не собираюсь ждать ответа. Зачем она вообще пришла? — …идите…я не желаю вас видеть.***
Шли последние дни пребывания Кадзухи в тюрьме, и он настолько преисполнился в своем сознании, что так со мной и не заговорил. Давай, Итэр, вздох, выдох, вздох, выдох …учись отвечать за свои поступки и просить прощения. Я уже не знаю сколько времени пялюсь на него, но раз он ещё ничего мне не сказал, значит… — Ты долго будешь на меня смотреть? Провал. Я быстро слез с кровати и так же быстро подсел к нему за стол, на стул, с которого чуть не упал из-за резкого порыва. Чувствую себя провинившейся псиной, а Кадзуха — хозяин, который меня отчитывает. От этих мыслей, я жую собственную нижнюю губу и ощущаю вкус крови на языке, но не тороплюсь останавливаться. — Вкусно? — он закрыл книгу, которую читал и положил на стол, а с ней поставил свою голову себе на руку, оперевшись. — Кадзуха, я …ну, – я смакую на языке слова, думая, как их озвучить,— прости меня, я не должен так был говорить… И я повел себя очень некрасиво. — молчание. — И не заставляй меня это повторять. Я был готов услышать любой ответ или даже действие в виде избиения, позволяя вершить над собой насилие, но… Какого черта он смеётся? Я только что перед ним извинился, а мне просто посмеялись в лицо…? Это даже хуже отбитых почек и лица… — Ты слишком асоциальный, Итэр, — Кадзуха потрепал меня по голове, превращая и так неаккуратно лежащие волосы в самое настоящее гнездо, заметив мое замешательство из-за его реакции. — Я не могу по-другому реагировать. Я схватился двумя руками за его запястье и попытался отодрать его кисть с моих волос, но она будто прилипла. Он ухмыльнулся, я и напрочь забыл о извинениях и о словах, которые говорил пару секунд назад. — Отпусти меня, одноклеточный! — я зажмурил глаза от боли, ведь он специально меня схватил за корни волосы и немного оттянул, вызывая треск оторванных волос. — Как скажешь. Я полетел со стула на пол и с моей правой руки с треском так же полетел один из злосчастных сломанных браслетов, откатившись под стол. Мы переглянулись. Я полез под стол, параллельно ударяя того по ноге, но в ответ услышал лишь смешок. Взяв в руки черный расколотый браслет, я заметил, что внутри отсвечивают слова. Поэтому, я встал на ноги и протянул руки к окну, подставляя свету сломанную вещь. — Ты так молишься Архонту? — Кадзуха изогнул бровь, сидя на стуле, закинув ногу на ногу, и все так же вновь опираясь на кулак. Я закатил глаза, но это и правда похоже на то, что я взмолился Божествам. Я медленно меняю ракурс и стараюсь уловить блик, но всё безуспешно и до меня дошло, что надо сделать наоборот. Я, почему-то опять сел на пол, и, прикрыл в ладонях браслет, немного впуская света и наконец четко виднелась надпись. — «Снежная-А». — прочитал я вслух. Что за идиотское название? — Что за глупое название? — Кадзуха сел на корточки рядом со мной, отчего у него громко хрустнули колени. Да спасибо, Кадзуха. Ты озвучиваешь мои мысли. Но я все время забываю, насколько тихо он ходит, поэтому слегка вздрогнул. — Со Снежной все понятно, а что значит это многозначительное «А»? — сокамерник дышит мне над ухом, и из-за этого очень хочется его ударить, но я пока что держусь. — Может, что-то известно, кто конкретно участвовал в проекте? — я всё-таки отодвинул его лицо рукой, недовольно фыркнув. Он хотел пожать плечами, как по железной двери грубо постучал охранник: — Номер пять тысяч семьсот тридцать два! — стало слышно как поворачивается ключ в замке, и начинает открывается дверь. А я посмотрел на свой номер на рубашке, осознав, что это я. Кадзуха посмотрел на мой полностью поломанный браслет и быстро вскочил к двери, закрыв с огромной силой, от чего появился поток ветра. — Ох, кажется дверь захлопнулась…– мой друг посмотрел на меня, показывая, что у меня есть тридцать секунд, чтобы натянуть браслет на руку. — сквозняк, наверное… Я тут же собираюсь надеть обратно, но ещё один блик меня остановил. «Альбедо». — Кадзуха, тут ещё одно имя…– сказал я шепотом, все больше погружаясь в рассматривание. Глухой стук по металлу разошёлся по всей камере, намекая мне пошевеливаться. — Мой дорогой Итэр, просто надень его! — парень прошипел через зубы, всё сильнее надавливая на дверь, не давая ее открыть охраннику, который реально очень тупой, раз поверил Кадзухе. — Да надел я…надел…– я неторопливо соединил две детали, которые держались на самой настоящей силе воли, которой я могу лишь позавидовать. Кадзуха резко отошёл от двери, и она распахнулась с невероятной силой, ударяясь о стену, чуть ли не снося юношу, ударяя того по спине — надеюсь, не останется вмятины на стене. — Ну вот…я же говорю…фух… сквозняк…– он подцепил край футболки пальцами, оголяя живот, и вытирая пот со лба, образовавшийся то ли от стресса, то ли от резких физических нагрузок, то ли от того и другого. Охранник с подозрением осмотрел камеру, но не заметив ничего особенного, показал на меня указательным пальцем: — К тебе на свидание пришли. — мужчина намекнул мне, что я должен сейчас же встать и пойти с ним, ибо он не желает ещё больше времени тратить на меня. Я посмотрел на Кадзуху, потом снова на надзирателя, и вновь на Кадзуху. — А, собственно, кто ко мне пришёл? — Они сказали, что друзья твои. — надзиратель поправил фуражку и оттянул воротник, будто он его душил, показывая, что разговор на этом закончен. — У тебя, по мимо меня, есть друзья? — товарищ меня дернул за рукав, привлекая внимание. — …видимо. Мы с Кадзухой посмотрели друг на друга последний раз, и я наконец вышел из камеры за шустрым охранником. Я неуверенно бреду по серым коридорам, придерживая одной рукой запястье, делая вид, что я просто волнуюсь, но на деле я держу браслет, у которого всё-таки воля оказалась как у его хозяина. Охранник иногда оборачивается на меня, убеждаясь иду ли я за ним или нет… будто бы у меня был выбор. Я тихо усмехнулся. Мы все ближе и ближе подходили к железной двери. И я за весь путь так и не задался вопросом, кто бы мог ко мне прийти, будто зная ответ. Дверь открылась с тяжёлым раздражающим скрипом. За столом, за непробиваемым стеклом, сидел незнакомый мне юноша, руки его были скрещены в замок, а голова немного наклонена, от чего он выглядит крайне зловеще. Я без задней мысли сел на стул и взял в руки устройство для переговоров, приставив одну часть к уху, зацепив за волосы, а вторую — ко рту, которую тоже можно не поддерживать. — Очередное изобретение из Фонтейна. — А где второй? — если не знаешь с чего начать диалог, то начни его с нагона. Так держать, Итэр! Парень напротив удивился моему спокойному виду, немного опешив, но тут же успокоился, скрестив руки на груди и откинулся на спинку стула. — Сиканоин Хэйдзо — детектив. — он поправил волосы, посмотрев куда-то в сторону, будто давая кому-то разрешение говорить. — Глаз невежественного существа не способен увидеть многое… Я перевел взгляд вправо, где пару секунд назад, будто бы никого и не было, и столкнулся с всё таким же красивым лицом, на котором красовалась ухмылка. Этот взгляд острее конца лезвия, и все ещё чуть хриплый, от вечных побоев, голос. — Мы встретились скорее, чем я думал, Сяо. — отправив ему воздушный поцелуй, я поставил щеку на кулак. — Всё так же говоришь с разрешения?