«Тебя нет, ты умерла, ты плод моего воображения.»
–Кажется, ты просто не замечаешь. — Просто уйди. — я практически бесшумно прошипел, еле шевеля губами. — Было забавно наблюдать за тем, как ты…– она поднялась, и тихий стук ее каблуков, о деревянный пол повозки, становился только громче. — с облегчением выдыхал, когда убийство срывалось, эх…я ведь так пытался тебе помочь… Она подошла ко мне ближе, наклонившись к лицу, и обжигающим холодом выдохнула на ухо: — Трус. — Хотя бы жив, в отличие от тебя. — сказал я достаточно громко, от чего поймал на себе множество вопросительных взглядов. Фантомная девушка исчезла. «Про какую помощь он говорил?» …в любом случае, это…Это не моя сестра.
Люмин была доброй, прекрасной и никогда мне такого не сказала бы. У нее был нежный, но в тоже время громкий голос, такой, чтобы её мог услышать каждый, даже когда она говорила шёпотом. От неё пахло молодыми цветами и жизнью. А от неё лишь пылью и чем-то склизким, невероятно отвратительным и просто невыносимым — запах мертвечины, перемешанный с литрами не пролитых слез, что сейчас разъедают меня. Я до сих пор не помню, что мне она сказала, когда стрела пронзила её грудь, но уверен, она хотела бы, чтобы я жил, раз даже этот плод моего воображения смеялся надо мной, говоря правду. Ехать ещё долго, так что я решил прикрыть глаза, откинувшись назад, от чего ударился о стенку головой, но боли не почувствовал. Покачивание повозки, подобно в детской люльке, убаюкивает, поэтому через минуту я уже спал: «… …Над городом стягивались тучи, но не настолько плотно, чтобы не было солнца, это был тот период времени, когда бандиты в Ли Юэ делали что хотели и оставались безнаказанными. Тихая гавань встречала закат, но не умиротворенно, после рабочего дня, а в страхе. Все люди спрятались по домам, и город будто вымер. Настолько тихо, что было слышно колыхание листов на дереве и шум моря, находящегося в другом конце города. Поэтому, истошный крик ребенка слышал весь город точно. Итэр проревел очередной раз имя ещё теплого тела девушки, он пытался вырваться из рук юноши, который, схватив того за волосы, давил на спину ногой, медленно ломая позвонок за позвонком. Он был готов вырвать свои волосы со скальпом, лишь бы тот отпустил. Лишь бы он смог подбежать к ней. Кровь стекает по лицу, не собираясь останавливаться, ногти все сильнее цепляются в камень, ломаясь, в надежде, что он продвинуться хоть на никчемный миллиметр, но ещё пару секунд и это уже не имеет значения, все уже ничего не имеет значения. — Итэр, прости меня, пожалуйста, это было….–кровавый кашель прервал последний вздох девушки, погружая её в агонию. Минутные мучения, которые казались вечностью, прервались так же внезапно, как и начались. Последняя капля упала со звуком разбитого стекла, которое разлетелось осколками по сторонам, и попадая прямо в сердце Итэра, пронзая.Она умерла.
Новая волна истерики накрыла мальчика. Он уже не чувствует хватки в волосах или ноги на спине, лишь всепоглощающую боль и унижение. Но это было лишь начало. Чжун Ли подошёл к нему, взяв за подбородок. Губы кровоточили из-за многочисленных ранок и трещин на сухой плоти, и болезненно щипало от соленых слез, которые оставляли после себя красный след на ещё румяном лице. — Пустоте присуще поглощать. Пришло время поплатиться за грехи.Грехи… ?
Он отбросил его лицо, и мальчик случайно встретился с безумным блеском розовых глаз того парня с косичками. …» Я резко распахнул глаза, ударившись лбом о лоб подошедшего ко мне охранника, который хотел меня разбудить. Тот молодой юноша, который не осмелился со мной говорить утром, держится за голову, нахмурившись. –…Извини… — я как будто в трансе сказал, отведя взгляд, и встал со скамьи. Все затихли, что даже меня немного начало смущать. Но меня сейчас волновало другое: куда делся тот парень с косичками? От этих мыслей адски болит голова. Ведь он нанес смертельный удар. Вся картина из сна всплывает перед глазами, от чего появляется рвотный рефлекс. — Шевелись. — меня грубо подтолкнули к выходу, и я споткнулся и чуть не вылетел из повозки. Уж слишком яркое солнце заставило меня зажмуриться и чихнуть, с сильной отдачей в спину. Она явно была сломана и ещё даст о себе знать, но сейчас об этом думать вообще не хотелось. Мы медленно приближались к огромному роскошному зданию суда. Люди, столпившиеся неподалеку, смотрели на меня с неудержимым отвращением и ненавистью, будто я убил не смертного человека, а их дорогого Гео Архонта на церемонии сошествия, мх-ха-ха… Я закрыл глаза и был готов просто провалиться под землю от такого количество людей и взглядов, прикованных ко мне, и среди толпы я вижу ее ухмылку, она стоит, скрестив руки на груди, и медленно постукивает носком сапога, будто отстукивает секунды до моей смерти, которые эхом разносятся у меня в голове, будто никаких других внешних звуков вовсе не существует. Я пытался спрятаться в распущенных длинных волосах, не потому, что мне стыдно или страшно, нет…мне не нравится, что на меня смотрят. Эти взгляды сжигают меня, не оставляя даже пепла. Подходя к залу суда, вся короткая и отвратительная жизнь проходила перед глазами, а чувство омерзения поступало к затылку сильным импульсом, но так же быстро сменялось безразличием. Всё как в тумане. Давящее чувство в груди сводит с ума. А неудержимое желание упасть без сил и схватился за беспокоящие место — возрастало. Дверь, как назло, медленно открывается. »…Ответь за свои поступки….» Блик глаз, цвета кор ляпис, сверкнули в подсознании, и невероятно сильно захотелось взвыть. Разрушить все к чертям и забиться в угол. Снова. За какие поступки?! Я последний раз схватился за голову и тихо, еле слышно, болезненно простонал от безысходности. Судебное заседание началось. — Судебное заседание по делу номер семьсот восемьдесят девять объявляется открытым. Подлежит рассмотрению уголовное дело по обвинению Ли Итэра, являющимся младшим наследником на пост главы Ли Юэ, по статье номер шестнадцать, пункт девяносто семь уголовного кодекса ЛЮ. — твердо холодным тоном проговорила судья, сложив перед собой все ей нужные документы. — Заседание начинается с изложения государственным обвинителем, предъявленного подсудимому обвинения, после чего государственный обвинитель подтверждает содействие подсудимого следствию, а также разъясняет суду в чем именно оно выразилось, — она подняла на меня свой уставший, но строгий взгляд и продолжила. — Судебное заседание по делу номер семьсот восемьдесят девять объявляется открытым. Я поднял глаза и осмотрелся вокруг: прожигающие взгляды неполного состава Цисин уткнулись в мое и так бледное лицо, заставляя приобрести ещё более болезненный цвет. Госпожа Нин Гуан статно, как обычно расправив плечи и грудь, стоит сбоку от обвиняемого, то есть меня, и она явно уверена в своих действиях. Да и не надо быть экстрасенсом, чтобы знать о дальнейших действиях: меня либо посадят на долго и с концами, либо просто казнят, и скорее произойдет второе. Я неверно сглотнул, и моё беспокойство прервало чьё-то касание к тыльной стороне кисти. Хэйдзо хмурил брови, безмолвно прося меня выдохнуть, и я попытался выполнить действия своего адвоката. — Суд проходит под председательством судьи Янь Фэй. Сторону обвинения представляет Нефритовое Равновесие Кэ Цин, — судья невольно смотрит в сторону девушки, мельком оглядывая, — В качестве потерпевшей в деле выступает Нин Гуан, являющаяся Волей Небес и старшей сестрой убитого, — официальный и очень долгий монолог давил, я давно готов уже упасть замертво. — Подсудимый в зал суда доставлен. Его защищает адвокат Сиканоин Хэйдзо. Просьба свидетелям покинуть зал судебного заседания и дожидаться вызова в коридоре. Все свидетели вышли из зала, которых я так и не увидел, так как был полностью погружен в воспоминания, и судья продолжила свои слова: — Подсудимый, встаньте пожалуйста, — я кое-как поднял свое тело на ватные ноги и убрал волосы за уши, чтоб четко посмотреть в глаза Янь Фэй. — Вы имеете право знать, в чем вы обвиняетесь; возражать против обвинения; давать показания по предъявленному вам обвинению, либо отказаться от дачи показаний в отношении себя и своих родственников, круг которых определен законом. При согласии дать показания, вам разъясняется, что ваши показания могут быть использованы в качестве доказательств по уголовному делу. Вам понятны ваши права? — она изогнул бровь, скрестив кисти в замке, от чего на её судебной мантии образовалось несколько складок. –Да, Ваша честь. — охрипшим голосом, сказал я как можно громче, внеочередной раз убирая свои когда-то золотые волосы за ухо. — Подсудимый, пожалуйста, представьтесь суду, — Янь Фэй опустила глаза в листы на своем столе, и появилось впечатление, что она не слушает. Судья наблюдает, как я старательно выжимаю из себя остатки ложной уверенности и гордости, когда называю дрожащим, далеко не от страха, а от лютой боли в груди, голосом свое имя, год рождения, семейное положение, уже бывший адрес проживания и статус. Внимание всех людей в зале приковано ко мне, а я, схватившись за край деревянного стола, стараясь не упасть в обморок и договорить слова. Я глотаю воздух, как утопающий, пытаясь дрожащими руками удержаться за стол, давящее чувство, граничащее с отчаянием, ломает ребро за ребром в неширокой груди, заставляя ту быстро подниматься и опускаться. — Подсудимый, ознакомлены ли вы с материалами уголовного дела? — судья прожигает дыру своими ярко-голубыми глазами, всматриваясь прямо в душу. — Да, ознакомлен. — уверенно озвучил я, хотя я вообще не ознакомлен с делом, а все, что говорил мне Хэйдзо, отказывается всплывать в памяти. — Имеют ли стороны ходатайства до начала процесса? — девушка осмотрела суд, в котором повисло молчание, и она незаметно ухмыльнулась. Судья куплена… Сделал я для себя не самое удивительное открытие и тяжело выдохнул, ожидая скорого окончания. Мне, честно говоря, совершенно плевать на всё, что тут происходит. На данный момент, меня волнует лишь одно — почти нестерпимая боль во всем теле. — Слушание по делу объявляется открытым. — громче, чем до этого, сказала Янь Фэй, стукнув деревянным молотком. Эхо от удара усилило, и на то сильную, головную боль, волной мурашек от затылка до поясницы — страдания только начинаются. — Слово предоставляется государственному обвинителю Кэ Цин. — Ваша честь! — встала с места пылкая девушка и перекинула с плеча свои фиолетовые хвосты за спину, — Сегодняшнее судебное заседание — итог предварительного и судебного следствия по уголовным делам, возбужденным соответственно месяц назад…— она делает вид, что сверяется с документами, делая небольшую паузу, и бросив в мою сторону взгляд, полный превосходства и силы, принижая меня, продолжила, — напомню суть происшедшего: Девушка рассказала в деталях, конечно же, добавив новой информации, о произошедшем убийстве, прося подвергнуть меня должным наказанием: –…находясь под алкогольным опьянением и наркотическими веществами, подозреваемый набросился с мечом на больного Господина Чжун Ли, умеренно нанеся смертельный удар, …– я слышал её слова кусками, медленно теряя суть повествования, потому что некоторое я слышу впервые, –… ранее, он уже признавал свою вину. Довольная девушка села на свое место, закончив, быстро посмотрев в сторону довольной начальницы. — Ваша честь, уважаемый суд…– Хэйдзо встал, задев меня за ногу, привлекая внимание, — было выяснено экспертизой, что мой клиент был трезв, найденные вещества в крови — лишь медицинские препараты, прописанные врачом, и убийство произошло, являясь последствием долгих действий и неясных происшествий, я бы хотел вам их предоставить… Парень передал бумаги охране, которые он очень долго получал у местного участкового, который признал существование данного дела только под угрозами лишения статуса и места. — Я бы хотел начать с самого начала…– он улыбнулся мимолётной эмоции судьи, от увиденного небольшого количества бумаг и информации, но она тут же взяла себя в руки, и детективу этого хватило, — Ваша честь, вы, наверное, заметили очень важную деталь в виде анализов, подозреваемый чисто физически не может быть пьяным, и кровь его чиста, как огранённый алмаз, поэтому слова о «неоднократном нахождении в состоянии алкогольного опьянения» — являются ложью. Позволил себе неформальность юноша, отойдя обратно ко мне, не давая ужасным взглядам пронзать меня насквозь. Янь Фэй кратко кивнула. После вопросов сторон, я все больше и больше чувствовал упадок сил и с трудом формулировал предложения, периодически запинаясь и путаясь в словах. Мне не страшно, у меня совершенно нет сил. — Подсудимый, встаньте пожалуйста. Признаёте ли вы свою вину? — как гром на ясном небе свалился на меня вопрос, а я пытаюсь вспомнить, что говорил мне Хэйдзо по поводу этого вопроса. — Нет, Ваша честь. — достаточно твердо и громко сказал я, будто только что не хрипел, как заядлый курильщик, и не сомневался пару секунд назад как меня зовут. — Присаживайтесь.***
Когда дошло дело до расспросов, я смог как-то успокоиться, собрав остатки мыслей и здравого мышления в кулак. Отвратительная тишина охватила зал, и, прервав её, начала свою речь, с разрешения, потерпевшая, чьи слова особой информативностью не отличались: — Мой младший, — она кинула взгляд на меня, недовольно фыркнув, — умерший брат был болен с рождения, что видно в предоставленных мной документах, а Итэр необычайно одаренный, но всю свою юность прожил в Мондштате, поэтому тот решил отдать его сначала на учение в Академию в раннем возрасте и сделать после окончания обучения главным инженером-архитектором и учёным в нашей стране, но Итэру этого оказалось мало, — женщина поправила свои блондинистые волосы, из-за чего можно было запросто поверить, что мы и правда все родственники, и быстро продолжила свой постулат, — Итэр узнал, что тот собирается передать мне пост управления, после ухода по состоянию здоровья, если у него — Итэра — не будет детей, поэтому в пылу ярости он набросился на него. Я очень часто наблюдала с его стороны всплески неудержимой агрессии, которые он спускал на работниках дворца. — Кэ Цин передала нужные бумаге мужчине, который отдал их судье, — он неоднократно избивал до полусмерти девушек и юношей, а однажды садовнику выколол глаза, за то, что тот случайно срезал лепесток, у его любимого растения. Бедный юноша остался инвалидом. А что приходилось выдерживать его служанке… просто кошмар, неудивительно, что она повесилась. Я был готов расхохотаться. — Скажите, это все, что Вам известно по делу? — устало протянула судья, будто у нее уже не было известного ей решения дела. Хэйдзо долго донимал Нин Гуан, пытаясь придраться к каждому её слову, но вся сложность была в том, что ее слова не несли никакой тяжести. Однако детектив не выглядит обеспокоенным или растерянным, а наоборот, будто получил всё, что хотел, поэтому я полностью ему доверился, хоть и не был уверен в правдивости слов двух сторон.Всё было не так.
— Госпожа Нин Гуан, как вы думаете, — он представил палец, к подбородку, крепко думая, — Почему он убил именно Чжун Ли, а не вас? Всё-таки, вы бы заняли его пост… если вот с этой стороны рассматривать. — Я же уже ранее сказала, его часто охватывала ярость, а всем известно, как она может затуманить разум. — на её лице не дрогнул ни единый мускул, она лишь ухмыльнулась и приподняла бровь. — А сами вы где были в момент убийства? — Я, конечно же, была в том самом зале, это могут подтвердить работники ресторана в тот день и, конечно же, сама группировка Цисин. — Хэйдзо от ее слов усмехнулся, но не ответил, поджидая момент.***
Пока шла словесная перепалка, я заметил, что в зале нигде нет Сяо, неужели он в свидетелях? Мне не дает покоя тот факт, что Сяо как-то содействовал к открытию дела. Я не верил, точнее не понимал, такой исход событий, поэтому просто отбросил эти мысли, готовясь к своим словам. — Подсудимый, встаньте. Я уведомляю вас, что вы в праве отказаться от дачи показаний. Будете давать показания? — Да. — я кратко кивнул, от чего выпавшие локоны волос, забавно дернулись вместе со мной, — Я с тринадцатилетнего возраста, как попал во Дворец, подвергался насилию как физическому и психологическому, так и сексуальному со стороны своего старшего брата. — лично я не ощущал тяжести от озвучивания этих слов, но за спиной было слышно шептание, которое начинало меня раздражать, — за попытки попросить помощи, я нес наказания в виде избиения или унижения, — я скучающе опустил голову, рассматривая сломанные ногти, а волосы всё-таки выпали, упав на мутные глаза, которые отражаются на лакированном столе, — а про передачу поста я слышу впервые и даже не знал, что он собирается что-то давать мне, меня не интересовал и не интересует пост управления да и карьера архитектора меня не манит… В день убийства-… Меня бесстыдно перебили, а судья даже бровью не повела. — То есть, вы не отрицаете, что срывались на слугах? — кажется, Кэ Цин пытается ухватится за любую мелочь. — Отрицаю. — все ещё взгляд был прикован к столу, я перестал сопротивляться головной боли. — Срывался? Это громко сказано, меня ни во что не ставили во дворце, и я терпел унижение даже со стороны прислуги, — я нервно усмехнулся, почесав нос, — я не назову это «срывался». Это было «защищался»… — Вы всегда могли обратится по этому поводу к помощникам-адептам или к самому Чжун Ли, а не прибегать к таким мерам. — Я уже назвал причину, по которой я так не делал. Нависло очередное молчание, которое прерывалось тихими обсуждениями или чужим кашлем кого-то из зала простых людей. После того, как прокурор и адвокат пригласили свидетелей со своей стороны, началась настоящая война титанов. — …подозреваемый был неоднократно замечен в неадекватном поведении и в нахождении бреду, от работников поступали жалобы, что тот кричит, разговаривать с самим собой или же просто, без причин, начинает что-то разрушать и кричать, хватаясь за голову. — Кэ Цин все слова прикрепляла доказательствами, а я и не могу как-то отнекиваться. Они хотели, чтоб меня приняли не за душевнобольного, а за наркомана. Но меня на деле было сложно отнести к той или иной группе, скорее, что-то между. — На этих изображениях видны не только следы порезов, но и следы от уколов, которые были сделаны уже даже не в вену, оставив после себя множество синяков. Также были найдены некие распотрошенные упаковки, в которых были остатки наркотических веществ. «…Итэр, у стен есть уши, будь осторожен впредь…» Янь Фэй внимательно осматривает все фотографии, слушая девушку, не перебивая, а Хэйдзо лишь бросил мимолётный взгляд в мою сторону, наблюдая за абсолютным отсутствием реакции. А я подсознательно дал себе подзатыльник, неужели я тогда забыл закрыть дверь? — Ваша честь, я хочу попросить свидетеля Бай Чжу войти. — Хэйдзо сказал, как отрезал, разогреваясь перед предстоящей безжалостной битвой.***
Все время я, как Хэйдзо и говорил мне делать, молчал, наблюдая за действиями людей, словно через призму, я не слышал больше половины слов и переспрашивал почти все, о чем меня спрашивали, выдавая себя за прокуренного наркомана ещё больше, но меня в основном волновала она, которая все также стояла рядом со мной, явно ожидая приговора больше, чем я. — …все эти следы от уколов — моих рук дело, — скрестив руки на груди, Бай Чжу перевел взгляд на живой труп в виде меня и, скорее всего, сделал вывод, что я стал выглядеть ещё хуже, чем было, видимо, она меня в край измотала, — и, конечно же, это лекарственные препараты, которые я же ему и прописал. Подозреваемый и сам не блещет здоровьем, его состояние всегда оставляло желать лучшего. — рассерженный доктор передал документы судье, дав все необходимые бумаги с подтверждением диагнозов, — Сам по себе Итэр появлялся в моем кабинете ежедневно с новой рваной раной или гематомой, которые оставлял после себя Господин Чжун Ли, … К дальнейшим словам присушилась даже растерянная Кэ Цин, так как слово доктора во дворце всегда имело огромный вес, у которой ничего не было по поводу этих сведений, ибо она сама про насилие слышит в первый раз, поэтому, по всей видимости, уже сомневается в стороне, которую она выбрала. Я всегда знал, что она слишком тупа для своей работы. Нин Гуан грозно посмотрела на растерянную девушку, заставив сейчас же что-то придумать, но у той ничего не выходило. — Также у меня есть сведения, в виде письменных записей, о том, в каких условиях находится психически нестабильный подозреваемый, я так же прошу свидетеля Джинн. — довольный растерянностью Кэ Цин, повел затекшими плечами молодой детектив. — Все записи из дневника моей умершей сестры, она описывала каждый своей день детально, оставляя фотоотчёты. Это даже была не её прихоть, а отчёты того, как она выполняла свою работу. — она отдала тетрадь и опустила глаза. — Мало ли что мог написать ребенок?! — Кэ Цин ударила ладонями по лакированной поверхности, перенеся вес на руки, — Может, она писала всё под руководством самого Итэра, а на фотографиях особо не видно его, лишь четкие гематомы и шрамы, может, это вообще другой человек? — Кэ Цин грубо осеклась на убитую горем Джинн и села на свое место. — Я хочу позвать свидетеля Гань Юй. В зал уверенно зашла девушка, не боясь взглянуть на меня, разъяренного от ее вида, я был готов на неё наброситься и уничтожить, даже в этом состоянии! Она разрушила все сама, сама подвела доверие, сама дала бокал, с улыбкой на лице, и сама пыталась убить! Она виновата сама! — С подозреваемым я знакома с его тринадцатилетнего возраста, когда я только начала работать во дворце, я выполняла роль его воспитательницы. — Она выдохнула и потерла под глазом, будто сглаживая темный круги от вечного недосыпа, — И я сама лично видела, как он набрасывался на работников, крича и избивая… конечно же, у меня есть доказательства, я сама не однократно получала от него, — Гань Юй подняла рукав длинного черного платья, в котором она впервые и встретилась со мной, и показала ужасный шрам почти на всю руку, — однажды я к нему подошла, спросить как он себя чувствует, но он набросился на меня с кинжалом, сначала ударив в живот, а потом попытался проткнуть грудь, но я успела подставить руку и оттолкнуть, — я смотрел, поражаясь её актерскому мастерству. Если бы я целился в грудь тогда… но это был лишь хаотичный взмах рукой, вызванный истерикой и страхом. Хэйдзо посмотрел на меня и был готов просто уничтожить лишь одним взглядом. — …но вам же известно, что я не имею права наносить каких-либо увечий членам семейства, поэтому просто…сбежала. После недолгого монолога девушки, судья ещё пару десятков секунд пробегалась по какому-то договору. — Спасибо, присаживайтесь. — Янь Фэй посмотрела на подсудимого, осматривая его растерянное состояние, и довольная хмыкнула.– Допрос свидетелей окончен. Объявляются прения сторон. Слово предоставляется прокурору. Прошу Вас. — Как вы видите, ваша честь, подсудимый был замешан ещё в множествах нападениях и нарушениях, помимо убийства, являющихся результатом безнаказанности ранее. — Кэ Цин встала из-за стола, выйдя из-за него, — оставлять его безнаказанным будет просто небезопасно для жителей Ли Юэ да и вообще Тейвата. По документам, которые были получены из Академии, он также вступал в конфликты, заканчивающиеся поножовщиной с одногруппниками и, так же, он продал одно из чужих открытий, из-за чего и был исключен. Также, он участвовал в проекте по изучении «механической формы жизни», что является незаконным. Я так и знал, что ехать в Академию — плохая идея… вспомнив тот случай, я довольно улыбнулся, ведь в тоже время нечего было ко мне приставать, сами виноваты! Я закатил глаза, скрестив руки на груди, притупив чувство вины и боли в голове… причем сессию заставили сдать, а потом уже исключили. — Слово для защиты Подсудимого предоставляется Адвокату. Прошу Вас.– немного сонная судья была готова упасть об стол лицом, она в любом случае знала исход, не важно, что ей скажут. — Посвятив несколько бессонных ночей на изучение условия жизни моего клиента и расспросов нескольких десятков бывших работников дворца, которые решили остаться анонимными, — детектив, будто бы невольно вспомнил, как ходил по кладбищам с Ху Тао и искал ту или иную могилу, буквально готовый с того света доставать информацию, — я пришел к интересному выводу… — глаза Хэйдзо быстро бегали по бумагам у него в руках и он довольно улыбался, — Большинство работников встретили Итэра во дворце в его тринадцатилетнем возрасте, до этого его, конечно же, никто не видел и не слышал. Ещё, по другим показаниями, он был некоторое время в белой одежде, — из зала послышалось липкое перешёптывание, — что является, так скажем, низшей кастой, при которой человеком его можно не считать. — он подошёл к небольшой камере, которая показывала видео, и вставил туда что-то на подобии кассеты, — потом, конечно же, было объяснено, что ему просто комфортнее в белой, а до тринадцати он находился на служении в храме, ….об этом я узнал из показаний его учителя, который не смог прийти на заседание, но те моменты никак не убрать. Опять же повторюсь, его никто до этого не видел, и по описанию, он с самого начала был психически нестабилен, и все дальнейшие действия сказались на нем наихудшим образом. На проекторе начало проявляться видео, снятое на небольшую камеру, явно первых выпусков, ибо качество съемки ужасно. Все устремили свой взгляд на стену, зевая и фыркая, а я нахмурил брови: «… — Ты как посмел меня опозорить?! — кричал мужчина, и после его слов последовал громкий шлепок, кто-то с тупым грохотом упал на пол. — Господин! Я вас молю! — взвыл о пощаде юноша, которого иногда мельком можно было разглядеть. Он лежал на полу, держась за лицо, — Пожалуйста, я больше никогда вас не ослушаюсь! Это был я. Конечно, я тогда врал, о «не ослушаюсь». Но что ещё говорить, когда тебя беспощадно избивают? Но в ответ я тогда получил лишь пинок по животу и множество оскорблений. Ужасные звуки и писки, со стороны ещё чудом живого подростка, пробирали до костей, и на все это смотреть было невозможно. Кто-то просто вылетел из зала, подавляя рвотный рефлекс, от вида крови, кому-то стало плохо, и он уже был на грани, чтоб не упасть в обморок. Кэ Цин в ужасе бегает глазами по экрану, надеясь, что это всё-таки не я, от чего впилась до крови ногтями в собственную ладонь, Нин Гуан сильнее сжала губы и закрыла глаза, иногда дёргая плечами от звуков, потому что…она знала об этом. Даже Хэйдзо иногда слегка морщил лицо. — Прошу, остановитесь! — кашляя кровью, заливаясь слезами, пленник, цепляясь за ногу Чжун Ли, старается то ли ее остановить от последующих ударов, то ли ещё больше унижается, моля о пощаде, но того это никак не останавливает и он продолжает бить его....» Ужасающие звуки ломающихся костей и мерзкое хлюпанье крови, разносились по всему залу, заставляя людей забыть, что они только что просили убить меня самым жестоким образом. Сам я смотрел на экран не отрываясь, моё лицо выражало ровно ничего, а глаза были словно кукольные, темнее, чем обычно — я это заметил в своём отражении. Мутная радужка покрывается бесцветной пеленой, заставляя моргать чаще, а дыхание сбиваться. — И это не одно видео, которое у меня имеется. Ещё есть ещё фотографии и видео с другими избиениями, и есть ещё самое интересное… — Хэйдзо забрал пленку, желая вставить новую. — Какой срок дают за распространение детской порнографии? — Нет! — судья посмотрела на Хэйдзо, оторвавшись с показаний, которые он ей ранее передал, — Этого было достаточно. — Но все же! — Кэ Цин перебирает слова в голове, пытаясь составить предложение, — это не оправдывает его! Все те случаи и нарушения! — Да, я предполагал, что так скажут, поэтому для этого случая я ездил к вам в Нефритовый дворец, вы же помните… — он сел на свое место, скрестив руки на груди. — Там я поспрашивал у работников и пришел к выводу, что Итэр чисто физически не успевал бы так часто нарушать закон. — Хэйдзо перевел взгляд на обездвиженного меня и похлопыванием по плечу попросил у меня прощения за то, что вновь заставил вспомнить тот ужас, — его расписание просто не позволяло ему, а когда выходило свободное время, он запертый сидел в своей комнате, которая закрывалась только со внешней стороны, и занимался учёбой. И все те разы нападений совершались именно на него, то есть, всё то было самозащитой именно с его стороны, — суду поднесли последние фотографии комнаты, моё расписание, с печатью Чжун Ли внизу, и стопку документов от Бай Чжу, с медицинским заключением, — И в день убийства, Итэр был замечен на балконе, стоящий рядом с Гань Юй, которая передала какой-то бокал, позже была проведена экспертиза, и в содержимом бокала был обнаружен яд на основе цветков Цисинь и Сесилии, которые отличаются своей опасностью: Сесилия, придающая эффект, как сильное наркотическое вещество, но не оставляет после себя никаких следов в крови, на определенный промежуток времени, именно поэтому было предположено, что он под веществами, а Цисинь — помутнение или вообще потеря рассудка — убийственное комбо. — Хэйдзо повернул голову в сторону Нин Гуан и Гань Юй, расстроенно выдохнув, что никто не оценил его каламбуры. — Но и все мы знаем о «контракте», все что они не делают, делают с приказа Чжун Ли; Итэр или Нин Гуан не владели такой сильной властью по этому контракту, и, конечно же, Итэр это понял, но, к сожалению, очень поздно. То есть, они специально дали ему отраву и так же специально не дали её выпить, чтобы у него сложилось ложное впечатление о ситуации. К тому же, убийство, ой… самоубийство его единственной служанки, которая являлась его отдушиной и поддержкой, ещё больше ударили по его травмированной психике. — То есть, вы хотите предположить, что его убийство подстроено адептами?! — возмущённая словам детектива Нин Гуан влезла в его монолог. — Я не предполагаю, я утверждаю. — он достал все козыри и подал тот самый документ о неразглашении, который дал ему я. — Они специально вели Итэра к нападению. — Это все подстроено…? — я растерянно шепотом переспросил Хэйдзо, безостановочно бестолково хлопая глазами, который кивнул на этот вопрос — Возможно, для того, чтоб амбициозный Итэр не смог сдвинуть его с поста управления, а возможно, там есть более глубокие камни. — детектив сделал небольшую паузу между предложениями, ожидая вопроса, который так и не поступил, — И, вполне возможно, Господин Чжун Ли не ожидал, что Итэр сможет его убить, скорее всего он рассчитывал на покушение с его стороны, именно поэтому его доблестный Якса был рядом, а не загородом, как обычно, но ситуация вышла из-под контроля. В зале повисло тяжёлое молчание, которое осмеливался прерывать лишь Сиканоин: –Все сведения были получены либо от свидетелей, либо от бывших работников, и то не от них самих, а от их родственников или из камер хранений, ибо все они по загадочной причине исчезли, — судья последний раз взглянула на до ужаса тонкую, но в тоже время очень тяжёлую папку с документами, и перевела взгляд на меня. Весь зал находился в замешательстве, ожидая приговора судьи, которая в свою очередь, лишь бегает взглядом по двум фотографиям, хмурясь. — Суд предоставляет последнее слово подсудимому. — Янь Фэй закрыла папку, с пятью неполными документами и шестью фотографиями, которых было вполне достаточно, и скрестила руки в замок, — Подсудимый, встаньте, вам предоставляется последнее слово… Я медленно встаю со стула, смакуя слова на языке, беззвучно шепча: — Я очень хочу пить… — с мутным разумом и сухим горлом, я дрожащими руками схватился за стол, подняв глаза на судью. Ничего больше я не могу сказать, объективно я виновен, в любом случае должен понести какое-то наказание, так что что-то пытаться выдать в свое оправдание я не могу. — Суд удаляется в совещательную комнату для постановления приговора по делу. — девушка стукнула деревянным молотком и быстро удалилась из зала. — Суд удаляется, прошу всех встать. — сказал какой-то из охранников, и все послушно встали со своих мест, кроме меня, я так и стоял, смотря на место, где только что была судья. Нин Гуан, находящаяся в лютой ярости, постукивает каблуком, что-то шепотом говоря Кэ Цин, которая в свою очередь вот-вот вместо заусенцев оторвёт к чертям всю кожу с пальцев. Я перетек глазами в сторону Гань Юй, которая незаинтересованно отвернула от меня голову, на что я отреагировал омерзительной дрожью. Идиоты. Весь зал в гробовой тишине. Я стоял, пытаясь обдумать и осмыслить все слова, которые услышал. Ужасная, свинцовая злость и усталость цеплялись за веки, заставляя закрыть глаза. Я чувствую, как к моему плечу тянется чья-то рука, и я шумно выдыхаю, с грохотом садясь на стул. Больше ничего в голову не лезет да и не стоит сейчас что-то говорить, я просто положил голову на отполированную поверхность и борюсь с желанием проломить этот чертов стол своей же головой. — Не меняешься, Итэрчик, — положил руку рядом с моим лицом Бай Чжу, и, пожалуй, он первый, кого не хочется отогнать от себя, а наоборот, появляется желание, как обычно я делал, спрятаться у него в кабинете, уломав заварить очередную чашку травяного чая, — я уже думал ты там окочуришься в тюрьме, ну или как минимум будешь делать так, чтоб тебя убили, — я чувствую, как он лукаво улыбнулся, зная, что прав. Я не знаю, что отвечать, в голове смешались все мысли, а мой скудный интеллект не способен распутать этот ужасный комок. Одни маты свободно перемещались в сознании, держав желание укрыться от всего этого за руку. Я ничего так и не сказал, а у Бай Чжу и не возникло никаких претензий, он лишь как в родительском жесте положил руку между лопаток, поглаживая ощутимые шрамы через рубашку, и я иногда слышу его недовольное цоканье языком из-за них. Я должен признать, Бай Чжу был бы хорошим отцом, ну или хотя бы старшим братом. — Итэр, после суда я хочу тебя кое-куда сводить, — он прошипел, наклонившись ко мне. — Что?.. Я не увере-… Мою мысль перевала судья, которая вышла так же быстро, как и вошла, и на ней не было лица, а за ней следом выскользнул…. Хэйдзо? Я даже не заметил, как тот ушёл… Бай Чжу убрал руку с моей спины и отошёл на свое место. — Судом было принято решение… — дальше я почти ничего не слышал: у меня стоял невыносимый звон в ушах, а в глазах темнело, я знаю, ничего хорошего меня не ждёт, — …отправить на лечение….… и выплата моральной компенсации в виде пятисот тысяч моры. — я стараюсь отлепить волосы от лица, облизывая пересохшие губы, — Подсудимый, ясен ли вам приговор? (Закончив оглашать приговор, судья подытожила:— Признан не виновным.)
— Да. Нет, я его даже не услышал. — Приговор обжалованию не подлежит. — девушка захлопнула свою папку и тихо выдохнула, — Судебное заседание окончено. — она последний раз стукнула своим молотком и положила его на бок, уйдя с поля зрения.