**********
Йен и Кэндис заключают сделку и решают начать свою игру в понедельник, вместе поехав в школу. На вечеринке Кэндис проговорилась, что Джонни… завидует, что у Йена есть машина. «Что-то похожее на ревность», — сказала она. Йен думает, что это связано с тем, что парень всегда хотел иметь машину. Он неоднократно говорил об этом Йену, когда тот возил его куда-нибудь. Так что, конечно, Йену стоит подвезти Кэндис в школу. Это идеальный способ начать дурачить голову Джонни. Они подъезжают к школе и одновременно выходят из машины. Это заметно отличается от поездки в школу с Микки. Он всегда стремится произвести впечатление на того омегу. А сейчас это больше похоже на совместную поездку с другом. Конечно, Йен не может выдать это очевидное различие другим. Итак, они входят вместе, устраивая хорошее шоу. Он отпускает какую-то шутку насчет Бог знает чего и Кэндис от души смеется. Это заставляет и его улыбаться. Йен придерживает для нее дверь и даже провожает до шкафчика. Это не особенно сложно, тем более, что ее шкафчик примерно в десяти метрах от его собственного. Они тусуются там с минуту, прежде чем Йен говорит, что ему пора в класс. Кэндис кивает и когда он оборачивается, она на всякий случай посылает ему воздушный поцелуй. Он ухмыляется и уходит. В классе его зажимают Оуэн и Дирк, допрашивая по поводу его новой девушки. — Кэндис? Кэндис? У Джонни будет чертов припадок, — восклицает Оуэн, откинувшись на спинку стула и глядя в потолок, как будто он не может в это поверить. — Ну, они же расстались. Какое ему, блядь, дело? — говорит Йен, пожимая плечами и пытаясь выглядеть равнодушным. Дирк вздыхает. — Я даже не знал, что она тебе нравится. Будто меня вокруг пальца обвели! — Кто вообще так говорит? — фыркает Йен. — Не уходи от ответа, Йен. Я в печали. На самом деле, я пиздец уверен, что в последнее время слышал, чтоб она тебе как раз не нравится. Она была влюблена в тебя, где-то… на первом курсе? И тебя это даже отдаленно не интересовало, — Дирк, как бы то ни было, кажется действительно расстроенным. Что неудивительно для Дирка, обычно он первый, кому Йен рассказывает подобную ерунду. — Я не знаю, чувак. Просто так получилось. В пятницу после игры. Думаю, она действительно… повзрослела. Плюс это было два года назад. Мне разрешено передумать! — настаивает Йен и Оуэн бросает на него взгляд. — Ты никогда не меняешь свое мнение, Йен, — говорит Оуэн, качая головой. — Хм? — Ты чертовски упрям. Если ты решил, что тебе это не интересно, ты никогда не передумаешь. Я никогда не видел, чтобы ты встречался с омегой, которая бросилась на тебя, а ты ей уже отказывал. Ни разу, — Оуэн заявляет так, будто это какой-то закон. — Значит, и я смог… повзрослеть, — Йену не нравится допрос, который ему устраивают. Он не ожидал такого недоверия. Парни просто переглядываются и пожимают плечами. — Хорошо. Как угодно, — уступает Дирк. Оуэн кивает, будто они просто смирились с этим. Йен не верит, что они больше не поднимут эту тему. После уроков они, как обычно, собираются возле шкафчиков. Оуэн говорит что-то о том, что боится оставшейся недели из-за пары тестов, которые ему предстоит сдать. Йена это особо не волнует, просто его это волнует гораздо меньше, чем возможность снова увидеть Микки Милковича. Его даже не волнует, что они сегодня не смогут поговорить друг с другом, он просто хочет взглянуть на него. Он хочет посмотреть, как тот будет вести себя, особенно после их поцелуя. Йену становится жарко, просто думая об этом. Он чертовски жалок. Но тянутся минуты, последние ученики выходят из класса и Йен нигде не замечает Микки. «Это странно», — думает он. Йен знает, когда может увидеть Микки в школе и он думает, что у Микки, должно быть, идеальная посещаемость. Ладно. Кроме сегодняшнего дня, судя по всему. Йен хмурится и внезапно жалеет, что не взял номер Микки в пятницу. Он хотел бы написать ему, спросить в порядке ли он, нужно ли ему что-нибудь. Йен направляется на английский язык, чувствуя себя потрясенным. Он не осознавал, какой постоянной константой Микки стал для него в школе и теперь, когда он не смог увидеть его, он чувствует себя почти плохо. Он качает головой, чтобы прогнать эти мысли. Нет необходимости слишком остро реагировать на такую глупость, как отсутствие омеги. Что-то болезненное скручивает в его животе, что-то в его биологии, что заставляет его бежать и позаботиться о Микки. Это глупая мысль, поэтому он отмахивается от неё и продолжает свой день. Однако происходит что-то странное. Йену кажется, что он видит Микки после обеда. Это просто вспышка. Буквально полсекундный проблеск. Но всё же. Он уверен, что это Микки. В основном из-за запаха, который сопровождает его видение. Йен на секунду отшатывается, будто волосы в его носу обожгло этим запахом. Его глаза осматривают зал, но если Микки был там секунду назад, то сейчас его уже давно нет. Йен чувствует, как разочарование поднимается в его груди. Какого хрена? Он неохотно идет на урок всемирной истории и безостановочно размышляет о том, что только что произошло. Возможно, он все это выдумал. Возможно, у него галлюцинации. Это должен быть единственный вариант, потому что все остальные не имеют смысла. Если Микки действительно в школе, а Йен действительно смог увидеть его лишь мельком, то… что ж. Тогда Микки, видимо, избегает его. Эта мысль заставляет Йена злиться и он начинает ковырять кутикулы. Это плохая привычка, к которой он прибегает только тогда, когда особенно сильно нервничает. Но почему Микки избегает его? О, Боже. Ужас наполняет его, тяготит, заставляет сердце упасть в ноги. Он не нравится Микки. Вот и все. Если он избегает Йена, то так и есть. Какое еще может быть объяснение? Должно быть, Микки некомфортно из-за поцелуя, верно? Йен толкнул слишком сильно. Шёл слишком быстро. Он всегда такой. Слишком интенсивный. Йен покусывает внутреннюю часть щеки и немного выходит из-под контроля. Он докопается до сути. Он так и сделает. И ему плевать, что он слишком настойчив или что-то в этом роде. Микки ведь мог бы просто сказать ему об этом? Микки Милкович известен как человек особенно многословный, когда зол, особенно на альфу. Когда Йен, Люк и Джонни собираются в холле возле алгебры, Джонни внезапно спрашивает: — Итак. Кэндис, да? Йен пристально следит за кабинетом английского языка миссис Эдвардс. Он даже не удосуживается взглянуть на Джонни, а просто кивает и равнодушно произносит: «Хм, угу». — Я думал, что она тебе не нравится, — фыркает Джонни. Йен бросает на него взгляд. — Это действительно не твое дело. Учитывая, что ты бросил ее ради первокурсницы. Люк поднимает брови, глядя на Йена, их глаза встречаются. Йен слишком напряжён, как ему кажется, чтоб продолжать разговор о Кэндис. «И это неудивительно», — с сожалением понимает он. Джонни выглядит так, будто собирается сказать что-то грубое, но Люк успевает первым, говоря: «Нам пора идти». Йен кивает и следует за парнями. Йен не может не грузить себя, обдумывая свой следующий шаг. А что, если Микки ему просто причудился? На самом деле Йен почти наверняка решил, что Микки здесь и просто избегает его, как чумы. Это означает, что его следующий шаг будет включать в себя своего рода гонку на время, чтобы догнать Микки у двери. Ему просто нужно остаться с ним один на один. Тогда они смогут обо всем поговорить. Разобраться во всем, что бы это ни было. И если он не нравится Микки, тогда... Он оставит это. Но разве не было бы хотя бы, блять, вежливо, сказать кому-то, с кем ты встречаешься, что ты не хочешь продолжать? Йен варится во всем этом. И настолько, что он не удостаивает взглядом ни Люка, ни Джонни, когда звенит звонок. Он выбегает из класса и останавливается у двери класса Микки, чтобы заглянуть внутрь. Его там нет. Хорошо. Ладно, возможно, его действительно сегодня нет в школе. Он поворачивается к альфе, который собирается выходить из кабинета, и спрашивает: «Эй, Микки был сегодня на уроке?» Парень смотрит на него секунду. — Хм. Милкович? Ага. Сбежал после звонка первым. Йен натянуто улыбается и поворачивается. Он быстро мчится по коридорам, чтобы быстрее Микки добраться до дверей. Его длинные ноги невероятно полезны в этот момент. Вот этот чертов омега. Он практически бежит к дверям. «Удачи», — думает Йен. Он легко догоняет парня. Его рука обхватывает Микки за предплечье и тянет его в боковой коридор за несколько шагов до дверей. Микки встречается с ним взглядом, глаза омеги широко раскрыты и полны ярости, он явно готов драться, поскольку он, по-видимому, полагал, что Йен собирается драться с ним. Йен не совсем уверен, собирается ли он драться с Микки. Это не то, что сейчас ему нужно. Микки тут же отводит взгляд, бегая глазами по всему залу, смотря куда угодно, кроме глаз Йена. Йен уверен, что мечет кинжалы в лицо Микки. Он ждет, что Милкович скажет что-нибудь, что угодно. Объяснение. Оправдание. Даже угрозы. Микки ничего не говорит. Это только еще больше злит альфу. Он рычит и тащит Микки за дверь, ведя прямо к своей машине. Он рывком открывает пассажирскую дверь, костяшки пальцев белеют от прилагаемой силы, с которой он сжимает ручку. Взгляд Микки падает на дверь, а затем поднимается и встречается с гневным взглядом Йена. — Залезай, — фыркает он от разочарования. Разве этот омега, блять, сам не понимает, что нужно делать? Микки забирается внутрь и Йен хлопает дверью. Он понимает, что ведет себя нелепо. У него нет причин так себя вести. Микки даже не сказал, что Йен его не интересует. Вероятно, он ведет себя слишком агрессивно. Но что он может сделать? Он закрывает глаза, пытаясь успокоиться, а затем садится в машину. Микки молчит, атмосфера напряженная. Йен даже не знает что сказать. Он сейчас слишком взволнован, чтобы сказать что-нибудь толковое. Поэтому он просто выезжает с парковки и едет к дому Микки. Светофор загорается красным, Йен замедляется и останавливается. Он использует эту возможность, чтоб повернуться и рассмотреть профиль Микки. Микки напряжен и ему явно некомфортно. Его напряженный взгляд направлен в лобовое стекло. — В чем твоя проблема? — спрашивает Йен раздраженно. — Ни в чем, — Микки даже не смотрит на него, когда отвечает. Но его тон настолько слаб, что Йен понимает, что Микки сам не считает себя убедительным. К сожалению, загорается зеленый и ему приходится обернуться, чтобы смотреть на дорогу. Йен сосет зубы, прежде чем заговорить. — Ты избегал меня весь день. Я думал, может ты заболел, вот как мало я тебя видел. Микки усмехается так, будто считает Йена идиотом. Йен собирается требовать объяснений, но Микки говорит первым. — Так же и должно все быть, — затем он закрывает рот и сжимает челюсть, будто он вообще не собирался этого говорить. Йен поворачивает шею, чтобы посмотреть на Микки, который все еще не смотрит на него. Но у Йена даже нет времени разозлиться на это, потому что — о чем, блять, Микки говорит? Так же и должно все быть? Должно все быть? Они поцеловались. Думает ли он, что Йен хочет скрывать их отношения? Ну, он хочет, но не хочет, понимаете? Он не… он не хочет, чтобы Микки думал, что он его стыдится. Он не хочет держать Микки в секрете. Но он даже не знает, чего хочет Микки. Микки тоже имело бы смысл хранить это все в секрете. — Что… что ты имеешь в виду? — наконец спрашивает он. Но Микки молчит. Откуда бы ни взялся этот приступ честности, он исчез. Микки пожимает плечами, — ладно тебе, я не тупой. К сожалению, Йен поворачивает на улицу Микки и останавливается перед его домом. Это может означать только одно. Он в этом уверен. Однако Микки быстро выбирается из машины. Йен протягивает руку и хватает его за бицепс. — Она никто, — заявляет он, когда встречается взглядом с Микки. Микки усмехается. — Нет, это я никто, — и он пытается выдернуть руку. Но Йен держит крепко. Он не отпустит. До тех пор, пока Микки не поймет. И этот комментарий, блять, выводит его из себя. Микки это все. Микки красивый, невероятный, забавный, он плохой лжец, он ненавидит футбол, но ходит на каждую чертову игру. — Замолчи, — требует он. — Ты не никто. Не говори мне этого. Никогда, — он знает, что у него сейчас сумасшедший и напряженный взгляд, но Микки должен его понять. Он должен знать. Кэндис сказала что-то о том, чтобы никому не рассказывать об их договорённости. Он не хочет рисковать ее грандиозным планом, но, по крайней мере, он может намекнуть, верно? Кэндис никто. Она никогда не была кем-то для Йена. Во всяком случае, ни чем большим, чем просто другом. Микки выглядит напряженным и ему некомфортно, он оглядывает машину, будто ищет что на это ответить. Йен это знает. Он понимает это, когда Микки соглашается вымученным «Хорошо» и с натянутой улыбкой, Йен знает, что это ложь. Уловка. Микки просто хочет убраться из машины. А Йен сегодня итак натворил достаточно сумасшедшего дерьма. Итак, Йен отпускает его руку. Может Микки ему и не верит. Но он его заставит. Заставит его поверить, что Кэндис ничего не значит, а Микки значит все. — Хорошо, — вторит ему Йен. А затем, на всякий случай, Йен прищуривается, чтобы подтвердить честность своих слов, — увидимся завтра. Лицо Микки слишком открытое. Его слишком легко читать. Потому что Микки не верит Йену. Но это нормально, потому что Йен будет здесь завтра. И тогда Микки увидит, пусть даже в краткосрочной перспективе, что Йен может быть кем угодно, но он не лжец. Микки вылезает из машины и, не бросая даже мимолетного взгляда на Йена, уходит. Но это нормально. Потому что Йен будет здесь завтра.
**********
Вчера вечером, вернувшись домой, Йен написал Кэндис, и сообщил, что кое-что произошло и сегодня утром он не сможет отвезти ее в школу. Она все поняла и не задавала никаких вопросов. Именно поэтому Йен стоит возле своей машины, припаркованной перед домом Микки Милковича. Он нервничает, поэтому минуту назад вытащил сигарету, чтобы снять напряжение. Он докуривает ее еще до того, как Микки вышел, поэтому швыряет окурок на землю и раздавливает ногой. Он скрещивает руки на груди, в этот момент дверь открывается и из нее выбегает Микки. Омега замирает как вкопанный, его глаза оценивающе скользят по телу Йена. Альфа старается не ухмыляться от удовольствия. Микки, похоже, не очень-то хочет в ближайшее время выйти из транса. Поэтому Йен поднимает бровь, опускает руки и спрашивает: — Ты идешь? Микки приходит в себя и спускается по лестнице. Йен открывает перед ним пассажирскую дверь и омега без вопросов забирается внутрь машины. Он знает, что у Микки сейчас в голове миллион вещей. Но он надеется, что у них все хорошо. Или, по крайней мере, они близки к этому. Сев в машину, Йен изучает профиль Микки. Тот, как и ожидалось, не смотрит на Йена. — У тебя была спокойная ночь? — пытается он. Микки поворачивается и смотрит на него. Его разум определенно мутнеет, Йен это видит. Натянутая улыбка и кивок, — угу, а у тебя? Очередная ложь. Хотя это мило. То, как Микки плохо лжет. Это заставляет Йена усмехнуться, несмотря на смысл этой лжи. — Хорошо. У меня тоже Галлагер заводит машину и везет их в сторону школы. Он хочет что-то сказать. Йен обнаруживает, что запускает множество мыслей в своей голове, но не может их высвободить. Что он может сказать в этот момент? Слова бесполезны. Бессмысленны. Он должен показать Микки, как можно лучше, не выдавая при этом чужих секретов, что он единственный, кто находится в кругу интереса Йена. Пока Йен паркуется, Микки практически спотыкается, пытаясь убраться из салона побыстрее. «Ничего страшного», — думает Йен, прижимаясь к Микки, это его не остановит. Он нежно кладет руку Микки на спину, на самом деле просто для того, чтобы прикоснуться к нему, и ведет их к шкафчику Микки. Как только они доходят, Микки начинает распихивать свои вещи и намеренно игнорирует Йена. «Все в порядке», — снова думает он, когда Микки наконец смотрит на него. Йен широко улыбается. — Мне пора пойти в класс. Увидимся. — Хорошо. Увидимся, — Микки соглашается, кивнув. Йен идет в класс в каком-то оцепенении. Он внезапно остро осознает свое беспорядочное поведение. Он ведет себя странно. И это не только о его внутреннем состоянии. С ним еще не было такого: чтоб его бросало то в жар, то в холод, да и чтоб он надолго застревал в своей голове не было. Но, кроме того, он делает все это очень публично. Все видят, что он ведет себя странно и непредсказуемо. Йен проводит рукой по лицу, идя в класс. Он хмурится. Йен знает, он тут же осознает, что рано или поздно ему придется решить эту проблему. Ему неизбежно придется ответить за свое поведение. Поэтому ему нужно разобраться в этом. Немедленно. Он собирается открыться всем? Собирается ли он быть с Микки публично? Он не может себе представить, чтобы такой омега, как Микки Милкович, захотел стать маленькой грязной тайной. Это почти наверняка сделало бы его неуверенным в себе. Ну, более неуверенным, чем он уже есть. Это его единственные варианты. Ему либо придется совершить каминг-аут и быть с Микки Милковичем, либо полностью прекратить все это. Возможно, даже не дав Микки объяснений. Эта мысль причиняет Йену боль. Он не может остановиться. Не сейчас. Никогда, наверное. Даже до всего этого он не смог бы остановиться. До того, как он привлек внимание Микки. Раньше он не знал, каков на вкус Микки Милкович. Раньше. Он зашел слишком далеко уже в тот момент, когда Дирк назвал ему имя омеги, который сидит на дальней трибуне. Йен не думает, что он сможет решиться на это сегодня. Он не сможет. Он действительно хочет быть уверенным. Хотя, в конце концов, ему действительно придется выйти. Он не был уверен, что, по его мнению, он собирался делать со своей жизнью. Встречаться с девушками всю оставшуюся жизнь, пока не остепенится? Жениться на женщине-омеге и рожать детей, как от него и ожидалось? Йен этого не хочет. Он хочет… ну, Микки. Но даже если это скоропалительное решение, он все же хочет быть самим собой. Хочет однажды остепениться с парнем. О детях он пока не думает. Он обнаруживает, что молча сидит за своей партой. Йен встречает любопытный взгляд Дирка. Любопытный — на самом деле не совсем то слово. Правильнее сказать… намеренный. Конечно, в его глазах есть любопытство, но еще он что-то ищет. Он ищет на лице Йена ответ на какой-то неозвученный вопрос. Тот, который, как он знает, уже сформировался в сознании Дирка, независимо от того, озвучил он его или нет. Дирк, к сожалению, в данный момент хорошо знает Йена. Его глаза скользят по лицу Галлагера и он задается вопросом, нашел ли Дирк то, что искал, когда отвел взгляд. Оуэн, явно не обращающий внимания на молчаливую беседу, начинает разговор: — Каков план сегодняшней тренировки, Кэп? Йен даже не думал об этом. Они выиграли в пятницу, но это не значит, что им следует расслабляться. Во всяком случае это означает, что им нужно сохранить этот импульс. Вслух он говорит то же самое. — Ты заставишь нас пробежать сотню ебучих кругов по полю, я это чувствую, — стонет Оуэн. — Если бы ты тренировались в межсезонье, это не было бы для тебя проблемой, не так ли? — Йен поднимает одну бровь. Альфа усмехается в ответ и поворачивается, чтобы посмотреть на Дирка, похоже надеясь, что кто-нибудь его поддержит. Йен видит, что Дирк сидит с сердитым выражением лица. Он смотрит на настенные часы с хмурой миной и скрещенными на груди руками. Йен на мгновение задается вопросом, раскусил ли его Дирк. Но тот, кажется, не испытывает отвращения. Нисколько. Просто… раздражен. Может обижен. — Дирку не о чем беспокоиться, — вмешивается Йен. Дирк поворачивается и смотрит на него. — Он всегда тренируется. Если ему придется пробежать сотню ебучих кругов, это не станет для него проблемой. Ты мог бы кое-чему у него поучиться, Оуэн. — Прекрати, — раздражительно говорит Дирк, но Йен видит, как слегка приподнимаются его губы. Йен будет считать это победой, пока ему не удастся узнать больше о том, в чем проблема Дирка. Оуэн продолжает скулить, а Йен продолжает его подначивать, отказываясь сдаваться и позволять им легко отделаться. Когда звенит звонок, Йен чувствует себя нервным, но не таким расстроенным, как был по дороге в класс. Дирк и Оуэн встают возле шкафчиками, как делают это всегда. Но Йену сегодня не до этого. — Идите в класс, придурки, — слова Йена подразнивают, но его тон и выражение лица не оставляют места для споров. Конечно, Оуэн открывает рот, чтобы поспорить, но Дирк просто смотрит на Йена и утаскивает Оуэна прочь. Йен прислоняется к стене прямо напротив кабинета Микки. Он не собирается позволить Милковичу ускользнуть сегодня от его внимания. Он скрещивает руки и ждет. Микки не выбегает так быстро, как делал это накануне. Вскоре терпение Йена вознаграждено видом взволнованного Микки, застывшего на месте. Омега прижимает учебник к груди и его хватка кажется достаточно крепкой, если судить по побелевшим костяшкам. Йен ничего не может сделать с тем, что все больше увлекается этим омегой. Это отвратительно. Йен не променял бы это ни на что на свете. Осознание этого факта на мгновение останавливает Йена, но он сохранит его, чтобы проанализировать позже. Йен приближается к Микки с таким видом, что Микки мог бы назвать его отчаявшимся щенком, готовым следовать за ним куда угодно. У него такое ощущение, что омега не собирается вообще ничего говорить, особенно он не собирается озвучивать эмоции Йена, написанные у него на лице. Поэтому альфа просто кладет руку Микки на спину и ведет его по коридору на урок математики. Они останавливаются перед классом и Микки с опаской смотрит на Йена. Ух, Йен мысленно умоляет омегу прекратить использовать это чертовски дурацкое выражение лица. Оно зажигают огонь под его кожей и он теряет решительность. — Хороших занятий, — говорит Йен вместо того, чтобы упасть на колени и поклоняться земле, по которой ходит Микки. Все это выходит из под контроля. Микки кивает, выжимая жизнь из своего учебника. — Да, тебе тоже. Йен чувствует тепло, пылающее в его груди, как будто там поселились светлячки. — Увидимся позже, Микки Милкович, — и он именно это имеет в виду.***********
Третий урок Йена — одно из его профильных занятий. Это, конечно же, футбольная подготовка. Когда сезон закончится, это будут обычные занятия физкультуры, но сейчас тренеру Бенсону нужно приводить команду в форму. Йен обычно приходит очень рано, так как его класс анатомии находится очень близко к раздевалке. Он валяет дурака и, не торопясь, переодевается, когда Люк кладет руку ему на плечо. Йен видит какое-то смущение в выражении его лица. — Эммм. Привет? — Что, блять, с тобой происходит? — Люк стиснул зубы и вздохнул. — Я не знаю о чем ты. Йен действительно не знает. Это может означать несколько вещей. Может Люк спрашивает о его новой девушке, а может о его недавно начавшейся одержимости одним конкретным парнем. Йен очень надеется на первый вариант. Но нет. — Какого хрена ты делаешь, бегая за Микки Милковичем? — Йен оглядывает раздевалку в поисках других сокомандников, успевших сюда прийти. К его облегчению здесь никого нет. — Я… — Пожалуйста, не пытайся это отрицать, — говорит Люк с острым блеском в глазах и покачивая головой. Йен сжимает губы, что Люк воспринимает как знак того, что он не собирается отвечать. — Послушай… всем плевать, Йен. — На что? — Что ты, — Люк понижает голос, — гей. Глаза Галлагера сужаются. Как Люк пришел к такому выводу, Йен не знает. Что ж, это не такое уж и большое открытие. Учитывая то, что он действительно бегает за Микки Милковичем, как влюбленный альфа. Но почему это его первое предположение? — Отлично. Мне плевать, Йен. И всей команде тоже не будет до этого дела. На самом деле, я не думаю, что кому-то во всей школе будет не похер. Если кому и будет не похер, так это Микки, блять, Милковичу, Господи Боже. Акцент на Милкович действительно был не нужен. Йен знает, что означает эта фамилия. — Ты не обязан мне отвечать. Я понимаю. Это личное дерьмо и ты был… ну, вообще-то, я думаю, ты мог бы быть просто би, но дело не в этом. Ты хранил это в тайне черт знает сколько времени. Так что тебе не обязательно делиться со мной этим. Но ради Бога, пожалуйста, скажи что-нибудь Дирку. На лице Йена наверняка написано недоумение. Дело не в том, что его не смущает обнародование факта, что он определенно предпочитает парней, потому что это правда. Его смущает то, что нужно рассказать об этом Дирку. Как будто это единственное, что Йену действительно нужно сейчас сделать. Люку плевать, если он никогда не скажет никому об этом ни слова, даже ему. Но вот Дирк должен знать. Люк ясно считал его мысли. — Он твой лучший друг. Ты его лучший друг. Он чертовски разозлился, что ты ему ничего не сказал. Он в замешательстве, потому что тебе явно нравится Микки Милкович и ты ни разу не намекнул ему, что предпочитаешь парней. Так что. Пожалуйста, скажи ему. Так или иначе. Он ведет себя как придурок и по какой-то причине именно я должен его выслушивать. Йен минуту ничего не говорит, а затем Люк снова похлопывает его по плечу и направляется к своему шкафчику, чтобы переодеться. Галлагер относительно тих во время тренировки. Он не говорит ничего больше, чем было необходимо, обдумывая слова Люка. Неужели это никого не волнует? Действительно никто ничего не говорил о геях с тех пор, как Терри посадили в тюрьму пару лет назад. В последнее время он не слышал ни о каких избиениях педиков… вообще ничего не слышал. Терри и его банда, очевидно, распались, а их лидер стал недееспособным в обозримом будущем. Но. Неужели только Терри Милковичу и его друзьям-гомофобам было не насрать? Это не может быть правдой. Наверняка кто-то в школе тоже был гомофобом. Йен приходит к поразительному выводу. Никто никогда ни разу не сказал дерьма о том, что какой-либо из омег гей. Никто никогда даже не намекал на это. Йен думал, что должны были быть частые стебы в сторону парней-омег. Но это не так. Ни для кого это никогда не было проблемой. Ебать. Неужели Йен единственный, кого это волнует? Неужели только омеги-парни должны были волноваться? Было ли это так же очевидно, как страх, привитый им с детства из-за хулиганов по соседству? Йен все еще поглощен своими мыслями, когда плывет в раздевалку после тренировки и переодевается. Он приходит в себя, когда видит Дирка, проталкивающегося мимо него, чтобы добраться до двери. Обычно они вместе ходят на психологию, так как урок у них общий. Йен натягивает рубашку и бросается за ним. Он ловит руку Дирка в дверном проеме. Тот поворачивается и хмуро смотрит на него. — Что? — выплевывает он, вероятно, с меньшей злобой, чем ему хотелось бы. Он звучит скорее усталым и смирившимся, чем злым. — Эм, — Йен запнулся. Действительно, что он может сказать? Он не может открыть тот факт, что он гей, пока «встречается» с Кэндис, чтобы помочь ей отомстить Джонни. — Я… мы можем поговорить? Дирк вздыхает и вырывает руку из хватка Галлагера. — Не здесь, — говорит он. — Просто… да или нет? Йен думает, что знает, о чем спрашивает Дирк. Сам он не собирается уточнять, потому что знает, что делает Дирк. Он хранит тайну Йена. Он хранит её в безопасности, несмотря на то, что злится и разочарован. Он все еще хороший друг. Лучший друг, чем был для него Йен. Итак, он предполагает, что Дирк спрашивает, гей ли ты, и отвечает просто: — Да. Дирк кивает. — Ладно. На этом все. Но тебе все равно придется ответить за свой проеб, засранец. — Ага-ага. Я твой должник, — Йен улыбается и с облегчением обнимает Дирка за плечи.***********
Остальная часть дня прошла без происшествий, особенно если учесть утреннюю суету. Перед алгеброй Кэндис присоединилась к их банде перед шкафчиками. Это стратегический ход. Они ведут себя очень мило прямо перед лицом Джонни, что неизбежно вызовет желаемую реакцию парня. Йен что-то говорит и Кэндис, как и ожидалось, рассмеялась, будто он чертовски отличный комик. Йен видит проблеск ревности на лице Джонни и на всякий случай Кэндис игриво хлопает его по бицепсу, Йен улыбается ей. Рот Люка искривлен от едва сдерживаемого раздражения, но Джонни этого не замечает. Йен, конечно, понимает. И ему, конечно, неприятно понимать почему Люк так реагирует. Но сейчас он должен сыграть свою роль. И это не роль гея-альфы, борющегося за внимание Микки Милковича. И если Джонни не заметил мимолетный взгляд Йена в сторону коридора, чтобы увидеть удаляющегося Нейта Каллума, то и хорошо. После последнего звонка Йен стоит прислонившись к дверному косяку кабинета Микки, где у Милковича был английский язык. Его глаза устремлены на омегу, собирающего свою сумку, и совершенно не обращающего внимания на горячий взгляд Йена. Изначально влюбленность в Микки был из той серии, которая, по мнению Йена, была мимолетной фантазией. Он надеялся, что трахнет Роджера и Аллана достаточное количество раз, и этот омега будет успешно вытеснен из его головы. Йен был чудовищно неправ. Конечно, изначально это было любопытство, которое засело в мозгу Йена. Одна из тех мыслей, что крутились в его голове, когда он отчаянно пытался узнать больше о неуловимом омеге, который сидел на трибунах и никогда ни с кем не общался. Было в этом и сексуальный интерес. Разве могло быть иначе? Был бы Йен вообще нормальным человеком, если бы не заметил круглую задницу Микки, пухлые губы, розовый румянец, пробегающий по его щекам от явного внимания Йена? Конечно же он заметил. Но влечение к Микки Милковичу только усиливалось, чем дольше он игнорировал Йена. Он не мог выкинуть этого омегу из головы. И этого стало слишком много, когда вокруг Микки внезапно начал крутиться другой альфа. Кто-то, кто явно не Йен. Это недопустимо. Микки был его. Пусть издали. Но абсолютно точно, он был Йена. Не то чтобы кто-то еще был посвящен в эту информацию. Даже сам Микки не был. Но теперь он будет это знать. Йен позаботится о том, чтобы все знали. Не сейчас. Еще нет. Но обязательно будет именно так. Несколько омег проходят мимо него, направляясь к выходу и хихикая между собой, но Йен не удосуживается отдать им ни мимолетный взгляд, ни вежливую улыбку. Ему удается только кивнуть им. Но он очарован Микки Милковичем и его великолепными голубыми глазами, которые сейчас остановились на нем. Микки приближается к нему с тревогой, написанной на лице. — Привет, — выдыхает Йен, его пальцы дергаются в попытке притянуть Микки к себе, почувствовать его запах, поцеловать его. — Я думал, у тебя сегодня тренировка, — кажется, Микки, понимает, что сказал больше, чем хотел, если судить по мгновенно вспыхнувшему румянцу. Йен улыбается так широко, что кажется, будто у него вот-вот лицо треснет. — Да. Я просто хотел увидеть тебя. «Довольно неловко говорить это вслух», — думает он. Ни при каких других обстоятельствах он никогда не смог бы признаться в чем-то подобном. Но Йен надеется, что его усилие будет вознаграждено. Он хотел сделать что-то, что Микки оценит по достоинству. Что-то, что порадует его. И это то, что Йен хочет сделать в конце дня. Микки всасывает в рот нижнюю губу и его лицо сморщилось, когда он явно пытается решить, что чувствует по поводу этого комментария. Он должно быть решил, что это, по крайней мере, приемлемо, потому что вместо того, чтобы дразнить Йена, он просто бормочет: — Хорошо. А вот и я. Йен использует это как возможность пробежаться взглядом по телу Микки. Он выглядит даже слишком хорошо. Он все еще румяный от предыдущего комментария Йена и альфа думает – скорее хочет верить, – что он чувствует запах удовлетворения, которое Микки испытал от этой реплики. — Ты уверен, что да? — Галлагер говорит с отдышкой, чего не намеревался выдавать. Но что тут можно сделать, если от Микки у него перехватывает дыхание. — Проводишь меня? — просит он. Микки кивает и следует за Йеном в сторону футбольного поля. Йен старается не болтать без толку. Он уже понял, что Микки предпочитает молчать, когда ему нечего сказать важного. Поэтому Йен закусывает губу, чтобы не начать пустую болтовню. Галлагер останавливается перед открытыми воротами, ведущими на поле. Он оборачивается и замечает нерешительность Микки. Йен задается вопросом, останется ли Микки на тренировку теперь, когда Йен его сюда привел. Он думает, что омега может почувствовать себя немного смущенным, если Йен попросит зайти внутрь вместе с ним. Йен слегка покачивается на пятках и пытается придумать, что сказать, чтобы заставить его остаться. Микки говорит первым. — Эммм. Хорошей тренировки… или как там, — Микки неловко замолкает, а Йен стоит пораженный. Омега уже собирается уходить, когда Йен протягивает руку и робко, но нежно обхватывает его запястье. Он улыбается и от страха облизывает губы. — Не хочешь остаться? — спрашивает Галлагер и надеется, что это та незаметная, но подбадривающая фраза, которая должна подтолкнуть Микки сделать именно это. Занять свое место наверху трибун. Но теперь быть там для Йена. Потому что Йен его пригласил. Микки открывает рот, чтобы что-то сказать, но затем закрывает его. Его глаза дико бегают по лицу альфы. В его голове происходит что-то вроде войны. Он обдумывает это приглашение. Но Йен не может понять зачем, потому что Микки итак приходил на каждую тренировку. Почему Микки задумался в этот раз? Взгляд Микки внезапно останавливается на месте за плечом Йена и все его тело напрягается. Он выпрямляется и выпячивает грудь, что Йен определяет как его оборонительную позу. — Нет, чувак. Есть дела. Что бы Микки ни увидел за плечом Йена, оно приняло решение за него. Йен разочарованно поджимает губы и качает головой из стороны в сторону. Он не знает что делать дальше. Как изменить это решение, как сместит мысли Микки на свою сторону? — Какие, например? — не сдается он. Реакция быстрая. Микки высвобождает запястье из руки Йена и она безвольно опускается. — Не беспокойся об этом, — говорит Микки до того, как Йен успел придумать чем возразить. Он чувствует, как скривился его рот и сдвинулись брови, отражающие его разочарование. — Ты не можешь сделать свои дела здесь? Лицо Микки выражает раздражение. По какой-то причине его злит то, что Йен настаивает, чтобы он остался. Он раздражен возможно еще и потому, что Йен пока не сказал о своих намерениях на его счет. Он пока еще не сделал это официально. «Но они поцеловались», — мысленно протестует он. Это же подразумевает что-то вроде… Что-то. Верно же? Конечно да. — Неа. Я пошел, — Микки разворачивается на пятках и идет по тротуару в сторону своего дома. Йен фыркает и скрещивает руки на груди. Он точно не может пойти за ним. Господи, у него же тренировка. Но это не мешает ему устроить внутреннюю истерику по этому поводу. Он отчитывает себя за глупую реакцию, но его внутреннего альфу это не волнует. Микки просто ушел. Отказал Йену на приглашение и, что еще хуже, отказал на его (мягкое) требование ответить на вопрос, почему он не может остаться. Микки его. И альфе Йена плевать, что Микки не осознает, что принадлежит Йену. Эта тренировка, вероятно, одна из его худших. Его постоянная и обнадеживающая поддержка (в виде молчаливого присутствия Микки) сегодня отсутствует. И на последней тренировке его тоже не было. Йена даже отстранили в тот раз, так что сегодня дела у него идут не намного лучше. В раздевалке Дирк сочувственно улыбается ему и, выходя, сжимает плечо Йена. Люк тоже смотрит на него, но этот взгляд немного сложнее расшифровать. На самом деле его не волнует, что Люк почти решил, что Йен гей, несмотря на отсутствие подтверждения со стороны Йена. Как угодно. Это больше не имеет значения, потому что Микки… нет. Его нет здесь. Отсутствует. Так что Йен не может расстраиваться из-за того, что он выдал себя двум товарищам по команде. Кэндис подходит к нему после тренировки с выжидающим выражением лица, как бы говоря, что он должен отвезти ее домой. Он смягчается, не проронив ни слова. Она берет его за руку и они идут к машине Йена, как раз вовремя проезжая мимо Джонни, когда тот выходит из школы. Кэндис болтает всю дорогу до ее дома. Она рассказывает Йену о том, что Джонни уже дважды звонил ей. «Дважды!» — кричит она. Йен пытается слушать ее рассказ о том, как она ему отказывала. О том, что она знает, как Джонни там волосы на себе рвет и о том, что она уверена, что их договоренность о липовых отношениях почти завершена. Йен продумывает план как вернуть Микки в свои руки. Когда Кэндис вылезает из машины с тихим «спасибо», брошенным через плечо, он решает, что пойдет поужинать с омегой. С его омегой. От Кэндис Йен едет прямо к дому Микки. Уже темно, на часах чуть больше половины седьмого. И Йен надеется, что Микки еще не ужинал. Он паркует машину и на мгновение колеблется, обдумывая свое решение. Должен ли он быть здесь? Что, если Микки не захочет снова с ним ужинать? Это не совсем объясняет реакцию Микки на их поцелуй несколько дней назад. Но, возможно, дело именно в этом… «Поздно метаться», — решает он. Он уже здесь. С таким же успехом можно совершить этот прыжок. Он вылезает из машины и стучит в дверь. Через несколько мгновений дверь распахивается и за ней появляется хорошенькая молодая девушка. У нее голубые глаза, как у Микки, и Йен уверен, что ее натуральные волосы такого же черного цвета, но они окрашены в красновато-каштановый. Он улыбается. — Ох. Микки дома? — спрашивает альфа. — Кто спрашивает? — она прищуривается в ответ. «Она милая», — думает Йен. Явно моложе Микки, намного моложе Йена. Йен может предположить, что она примерно в восьмом классе. Может старше. Но у нее такая же защитная аура, как и у ее брата. И Йен уверен, что ей обладают все дети Милкович. — Йен, — отвечает он. Она выглядит удивленной и делает небольшой шаг назад. — Галлагер? — спрашивает она. Йен просто улыбается. Затем она кивает и отходит достаточно далеко, чтобы он мог войти. — Я его позову, — она бросается к двери спальни, на которой есть картонная табличка с огромными буквами: «ДЕРЖИСЬ, БЛЯТЬ, ПОДАЛЬШЕ». Йен улыбается. Это тот Микки, которого он полюбил. Его Микки. Она открывает дверь, что-то бормочет, а затем убегает, как Галлагер предполагает, в другую спальню. Из комнаты Микки доносится раздраженный звук, а затем он выходит. Заметьте, в белой майке и серых спортивных штанах. Йен чуть не потерял сознание при виде этого зрелища. Он осторожно улыбается и говорит: «Привет». Микки кряхтит в ответ и скрещивает руки на груди. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает он. Но потом Йен замечает его волосы. Мокрые. Они темнее, чем обычно, а его кожа приобрела румянец. Йен готов поспорить, что тело Микки тоже еще теплое после душа. Ему приходится закусить губу, чтобы контролировать себя. — Эй, — Микки подчеркивает это слово. — Ты принял душ, — это единственное, что он смог ответить. Его голос, должно быть, выдает его влечение, но Микки явно воспринимает его как намек на что-то, что он вовсе не имел в виду. — Ах, да? Конечно я это сделал. Я не мерзкий. Йен не может не улыбнуться с такой нежностью, что улыбка точно должна достичь его глаз. — Я не говорил, что ты такой. Я просто… твои волосы все еще мокрые, — слова переходят почти в хриплый шепот, почтительный, будто Йен поклоняется алтарю Микки Милковича. Рука Микки тут же поднимается и касается его головы, потом он снова опускает руку вниз. — Как угодно, — бормочет он смущенным тоном. — Что ты здесь делаешь? — повторяет он. — Ты голоден? Йен наблюдает, как выражение лица Микки искажается от раздражения. Он фыркает и какое-то время наблюдает за Йеном. Он явно решает, что сказать и Йен доволен, когда омега говорит: — Я не одет для выхода в люди. «О, это великолепно», — думает Йен. Он даже не колеблется перед этой невероятной возможностью. Он снимает куртку и протягивает ее Микки. — Держи, — говорит он с едва сдерживаемым волнением. — Это зачем? — лицо Микки теперь искажено от раздражения и растерянности. Йен не против. Он ухмыляется. — Чтобы ты не мерз. Очевидно же. Да ладно, я умираю с голоду, — Йен слегка встряхивает куртку, побуждая Микки взять ее. Микки смотрит на него секунду, затем две, а затем нерешительно берет куртку. Йен не может сдержать раскалывающуюся ухмылку, появляющуюся на его лице, когда Микки ее надевает. Омега выглядит пугающе хорошо. Особенно с учетом того, что он пахнет Йеном и, на всякий случай, у него на спине написано его имя. Они направляются к машине Галлагера. Конечно же Йен открывает перед Микки пассажирскую дверь и снова отвозит его в «Пэтси». Потому что теперь это их место, Йен так решил. Шейла улыбается и машет ему рукой, когда он занимает в свою привычную кабинку. Она одаривает его дразнящей улыбкой и ее глаза сужаются с понимающим блеском. Йен закатывает глаза и снова фокусируется на Микки. Омега сейчас не заинтересован в разговоре, по нему видно. Йен старается не придавать слишком большого значения его поведению, но он не очень скрывает свою попытку учуять запах Микки. Шейла приносит напитки и Йену приходится скрывать свою очень удовлетворенную ухмылку под соломинкой. — Готовы сделать заказ, мальчики? — спрашивает Шейла, взглянув на них обоих. — Мне как обычно, — говорит Йен, хотя знает, что в этом нет необходимости. — Не ожидала ничего другого, — она ласково закатывает глаза и переводит взгляд на Микки. — А для тебя? — Эм. Опять блины. Пожалуйста, — Микки гораздо более милый и, осмелюсь сказать, приятный, когда окутан ароматом Йена. Не то чтобы у альфы было много доказательств, подтверждающих это. Но он хотел бы притвориться, что дело именно в его запахе, спасибо большое. Шейла улыбается и кивает, — значит, для тебя тоже как обычно, — с этим заявлением она уходит. Микки выглядит немного потрясенным этим комментарием, но ничего не говорит. Йен думает, что они бы продолжали молчать, если бы это зависело от Микки. Хорошо, что это не так. — Что тебе нужно было сделать сегодня? — Йен надеется, что он давит не слишком сильно. Что он действительно хотел сказать, так это: ты всегда приходил на тренировки и вдруг отказался. Я сделал что-то не так? — Кажется, я говорил тебе не беспокоиться об этом. Это заявление вызывает у Йена ужасное чувство в животе. Да, он не смог бы это забыть, даже если бы попытался. Именно поэтому он пытается докопаться до сути. — Да, но я хотел бы знать, — он очень старается вести себя непринужденно. Микки проводит языком по щеке, его глаза сужаются. Он делает глубокий вдох через нос. — Это не твое дело. — Мне бы хотелось, чтобы было моим, — альфа рефлекторно стреляет в ответ. «Это несправедливо», — думает он. Они поцеловались. Поцеловались! Конечно, Йен делал это много раз. И, конечно, другие омеги, с которыми он это делал, очень ясно понимали ни к чему необязывающий характер этих поцелуев. Но. В этот раз это не было случайно. Не с Микки Милковичем. Ни тогда и уж точно не сейчас, и уж тем более не в будущем. Если они вообще когда-нибудь доберутся до этого будущего из-за отстраненного поведения Микки. Микки смотрит на него с аурой опасного спокойствия. Губы омеги сжимаются и Йен понимает, что это движение подразумевает, что он не сбирается на это никак реагировать. Йен не хочет отступать. Он жаждет ответа. Он хочет знать, что Микки думает и чувствует по поводу ухаживаний Йена. В конце концов Микки уклончиво пожимает плечами, когда Шейла приближается с их едой. Йен старается не закатывать истерику. Он очень старается быть крутым и просто соглашаться с чем угодно. Поэтому он молчит и не смотрит на Микки. Ну, не теми долгими взглядами, которые выдавали бы его эмоции. Всего лишь на секунду поднимает глаза, чтобы убедиться, что Микки действительно не удосуживается даже взглянуть на него. Несмотря на кипящее раздражение, Йен открывает перед Микки дверцу машины. Микки смотрит на него и его губы дергаются в том жесте, который Йен уже научился распознавать как сдерживаемую улыбку. Затем он чешет пальцем бровь и скользит внутрь автомобиля. Раздражение Йена улетучивается еще до того, как он садится на свое место. Машина медленно тормозит и Йен припарковывается. Он поворачивается и смотрит на Микки, который уже снимает с себя чужую куртку и протягивает ее альфе. Йен, потрясенный этим, смотрит на него сверху вниз. Ему требуется секунда, чтобы понять, что Микки не понял его намерения. Он не понял, что Йен, по сути, отдал ему куртку. Поэтому Галлагер качает головой и говорит с улыбкой, — оставь себе. Микки толкает ее через центральную консоль к груди Йена. На его щеках уже расцвел слабый румянец, когда он говорит, — нет, спасибо. Йен раздраженно фыркает и кладет свою руку на руку Микки, прежде чем прижать куртку обратно к груди омеги. — Мне она нравится на тебе, — заявляет он с большей уверенностью, чем на самом деле чувствует. — Ты хорошо выглядишь с моим именем на спине. Микки смотрит на него, его губы приоткрываются при мимолетном движении, а розовый цвет на его щеках, который Йен заметил раньше, превратился в полноценный румянец. Йен следит за цветом лица Микки, его шеи и открытой кожи груди. Йен практически стонет, обхватывая Микки за шею и притягивая его ближе. Он прижимается ртом к губам омеги, его вкус даже лучше, чем помнил Йен. На этот раз Микки отвечает на поцелуй с нерешительностью мальчика, которого никогда не целовали, но который определенно хочет научиться. Одного этого достаточно, чтобы член Йена заинтересовано дернулся. Запах выделяющейся смазки Микки делает его увереннее в своих действиях. Йену приходится откинуться назад, чтобы оценить выражение лица Микки. Омега покраснел, его грудь быстро поднимается и опускается. Он видит и чует — Боже, он чует — запах возбуждения, исходящий от всего естества Микки. — Черт, ты так хорошо пахнешь. «Слишком хорошо», — приходит в голову Йена, когда он снова соединяет их губы. На этот раз желание Микки должно быть пересилило весь самоконтроль, который у него был, потому что он зарылся пальцами в волосы Йена и слегка их потянул. Йен действительно не может не отстраниться и не прижаться носом к шее омеги. Микки так хорошо пахнет. Он возбужден, теплый и чистый, и, что самое приятное, он, несомненно, пахнет самим Микки. Альфа не может удержаться и проводит зубами по открытой коже его шеи. Йен задается вопросом, понимает ли Микки вообще, что он предоставляет сейчас себя альфе. Внезапный вздох и передергивание Микки должно быть стали предзнаменование увеличивающейся влажности между его бедрами. Йен откидывает волосы назад, бросает взгляд на пах Микки и видит, как его эрекция гордо прижимается к ширинке, и он тут же вынужден протянуть руку, чтобы погладить его. Он хочет, чтобы Микки чувствовал себя хорошо. Он снова целует Микки, сглатывая то, что могло бы превратиться в стон, если бы Йен позволил себе его издать. На этот раз он с большим намерением прижимается к члену Микки. Омега слегка приподнимается, чтобы встретиться с его ладонью, и его феромоны становятся настолько сильными, что Йен думает, что он мог бы… Микки фыркает через нос и Йену приходится отстраниться, чтобы увидеть выражение его лица. И тут он все понял. Лицо Йена трансформируется в самодовольную ухмылку. — Ты только что… — он пытается начать. — Заткнись нахуй, — ворчит Микки. Йен стонет и поднимает голову вверх, смотря на Господа и моля его о силе. Он не может лишить Микки девственности прямо сейчас. Не здесь, не на заднем сиденье его развалюхи перед домом омеги. Сейчас не подходящее время. Он опускает глаза и заставляет себя сдерживать стон, грозящий вырваться на свободу, когда он видит угасающую похоть в глазах Микки. — Черт, Микки Милкович, ты такой сексуальный. Ты сводишь меня с ума, — Йен говорит это как молитву. Микки даже не замечает этого комментария, только смотрит на промежность Йена и внезапно кажется очень ошеломленным. — Эм. Ты хочешь… — Микки замолкает и смотрит на Йена, молча умоляя его взять ситуацию под контроль. Будто он только что не доставил этому омеге оргазм за двадцать секунд. Он должен признать, что для него это новый рекорд. — Нет, — уверяет его Йен. — Я позволю тебе позаботиться обо мне в следующий раз. Потому что следующий раз будет, Микки Милкович. Не смей сомневаться в этом. Микки вздыхает, возможно с облегчением, и откидывается на спинку сиденья. Он остается там лишь на мгновение, затем открывает дверь и вылезает наружу, перекинув куртку Йена через руку. Йен не может не улыбнуться при виде этой картины. — Спокойной ночи, — говорит ему Йен, когда дверь закрывается.************
Той ночью он пишет Кэндис, чтобы сообщить, что не сможет забрать ее на следующее утро. Она отвечает подмигивающим смайликои и фразой «Ты мне должен». Йен не может перестать улыбаться как сумасшедший.