Безраздельное

Государыня Саньлэ славилась не только красотой, но и своей добротой и милосердием. Еще будучи первой дочерью министра, женщина ценила свою семью и заботилась о ней. Поэтому глубокой ночью, когда небо над дворцом заволокли грозовые тучи омрачняя всякий раз при вспышке молнии, она как полагается супруге правителя, шла с прямой гордой осанкой. Ее уверенные, но быстрые шаги направлялись в зал, где по доложению подданных, сейчас находился дорогой ей человек. Слуга тут же отворил двери явив ее взору младшую сестру. В тусклом свете свечей женщина в чьих руках был маленький ребенок, намного младше чем ее сын, она выглядела бледной, уставшей после долгой и утомительной дороги в спешке. Потухшие глаза уставились на нее с вопросом и мольбой: сухие губы разомкнулись. — Сестра … — это слово выдалось от двух женщин одновременно, на одном выдохе. Чувство боли накрыло старшую сестру, но нынешний статус не позволял просто подойти и обнять родного человека. С досадой государыня могла лишь взволнованно спросить сестру. — А-Фэн, как же долго я тебя не видела. Что с тобой стряслось? На глазах сестры навернулись слезы. Прижимая спящего ребенка к груди женщина заговорила: — Сестра, прошу! Укрой нас! Я больше не могу, не после всего. Мой ребенок. Он чуть не умер! — младшая сестра замотала головой, уже глядя на темноволосую макушку. Материнские сердце сжималось каждый раз, когда ее муж поднимал руку на ребенка. О, как же Куифен ненавидела себя за свою наивность! Почему же она повелась на сладкие речи полные любви малознакомого мужчины? Почему сбежала от семьи? Почему ее собственный ребенок страдает от необдуманных решений молодости своей матери? Но прошлое не воротишь, а ошибки дорого обходятся. Родившись в богатой и знатной семье юная Куифэн была завидной невестой и подумав, отец решил выдать свою дочь за одного из родственников государя. Только вот телохранитель подставленый для защиты дочери не смог отвести жадного вгляда на красивую молодую девушку. Уговорив юную деву он бежал с ней на границу с Юнань откуда сам был родом.Там же через год родился их сын — Ци Жун. Между государствами Саньлэ и Юнань сошлись острые мечи. Народы никак не могли прийти к согласию: ни их правители ни прочие не соглашались на условия. И пусть войн и восстаний нет, отношения между государствами и их народами обострились, и это коснулась Куифен и ее сына. На границе в основном проживали Юнанцы, они же не взлюбили носителей крови Саньлэ. Их теснили, продавали в тридорого, мужа выгнали с работы и начался ад. Тот кого она любила приходил неизвестно откуда пьяным и агрессивным. Сначала мужчина повышал голос, кричал, а потом все пошло поехало. Ругань переходила в насилие. Испуганная женщина молча терпела невзгоды, как и полагалось хорошей жене, но спустя время муж стал избивать их сына, обвиняя ее и ребенка во всех несчастьях. В один день все изменилось. Ее маленький Ци Жун стал смотреть странно, задумчиво. В груди Куифен поселилось нехорошее чувство. Она только вышла из дома ненадолго, постирать вещи в речушке, но когда вернулась увидела мужа с ножом и лежащего на полу ребенка. Все было в крови. Ужас накрыл женщину с головой, она с деревянным ведром набросилась на мужчину, спасая ребенка. Но что могла сделать хрупкая телом женщина против рослого мужчины? Он отбросил одной рукой жену подобно надоедлевому жуку в сторону. Куифен больно ударилась об угол стены возле входной двери, в глазах потемнело. Стараясь привстать, женщина повернула голову. Ее темно — зеленые глаза зацепили сжавшийся в комочек ребенка над котором, подобно демону навис мужчина. Кажется в тот момент она не просто перестала дышать, с широко распахнутыми глазами время для нее остановилась. Сердце ушло в пятки. Звук разрывающейся плоти, как взмахом острого ножа пронзает маленькое тело, больно бил по ушам. Она кажется кричала, уж горло захрипело. Не моргая, Куифэн будучи любящей матерью смотрела, как на ее глазах убивали собственного ребенка. Их совсем крошечного сына, которому не было и пяти лет. Нельзя передать словами, какие чувства испытала Куифен. Ци Тао не знал меры и будто одержимый злыми духами вновь и вновь вонзал в кровавую плоть нож. Отпустив голову в пол она больше не могла видеть этого всего. Только безмолвный плачь и боль от потери ребенка сопровождал бедную женщину. Почему? Почему все так? За что Небеса послали ей все эти грехи? Почему … Какое-то время в доме наступила тишина, лишь сумасшедший смех Ци Тао разрывал дрожащее сердце уставшей от жизни Куифен. В ее голове стали приходить мысли о том, что дальнейшее существование просто бессмысленно и пора со всеми покончить даже, если после этого ее душа отправиться в Диюй, или же она обратиться в неупакоенную душу, что будет тревожить смертных. Как вдруг раздался хрип мужчины. Испугавшись, Куифен подняла голову, но то, что она увидела подвергла ее в оцепенение. Придерживая руками кровоточащую рану на шее Ци Тао свалился на грязный пол. Своим телом он разбросал в разные стороны бутылки, но не обратив внимание мужчина пытался остановить кровь, которая и не думала прекращать. Затем раздался булькающий звук. Рядом с лежащим мужчиной с безразличным лицом стоял … Ци Жун! Куифен не верующе уставилась на, казалось, недавно мертвого мальчика. Нет, он был жив! Что происходит? Это чудо? Совсем не разобравшись, что к чему женщина хромая, видимо подвернула ногу, дошла до сына и обняла. Ее сердце вновь забилось быстро-быстро, чувствуя живое тепло. Почему-то на самом деле Куифен было все равно, если бы Ци Жун восстал из мертвых и набросился в порыве гнева на своего отца, а потом добрался до нее. Она бы не винила сына за их убийство ведь сама виновата, что все так получилось. На то были ее с Ци Тао погрешности и их сын не должен расплачиваться за них. — Матушка — совсем тихий, слабый голос наконец привел женщину в себя. Вздрогнув она вспомнила о недавних смертельных ранах нанесенных мужем и чуть отступив от сына, все еще держа его за костлявые плечи, осмотрела худощавое тело. Вся рубаха превратилась в сплошное дырявое и кровавое тряпье на которую просто страшно смотреть, но Куифен, беспокоясь, отодвинула лоскуток в сторону. Морально подготовившись, хотя какая теперь разница после случившегося, она увидела не то, чего ожидала увидеть. Места, где были нанесены ножом уже затягивались, покрывшись нежной корочкой. Повернув Ци Жуна туда-сюда, было видно, что самое страшное моментально заживало. Единственное что пугало — это кровь, но и она начала высыхать, стягиваясь. Живо сняв с сына тряпье и откинув вещь в сторону, она велела Ци Жуну отмыться в речке, благо на улице вечерело и погода стояла довольна жаркая, так что бояться соседей нечего. А сама женщина принялась собирать небольшие пожитки, которых было не густо и она сомневалась, что этого будет достаточно, чтобы добраться до Саньлэ. И тут Куифен вспомнила про мертвого мужа. Уняв дрожь она послала моральные устои куда подальше начав обшаривать мужчину и тут удача улыбнулась ей. Все таки Ци Тао ходил куда-то в другое место и деньги тот не успел потратить на выпивку и бордель. Держа в руках ценный мешочек с монетами, и мысленно подсчитывая содержимое, она решила что этих денег должно хватить. После она вместе с сыном рванула ночью в ближайшее поселение, где там же заплатив конюху уехали на повозке. Расставаться с драгоценными серьгами из коралла было тоскливо, все-таки это был последний подарок матери, но жизнь Ци Жуна намного дороже. Путь был долог, но что ее сильно беспокоило материнское сердце — это молчаливый сын. За всю дорогу он не произнёс ни слова, все тихо и молча сидел, и кажется не дышал. Может действительно ее сын стал нечистью? Но Куифен гнала эти мысли прочь. Сейчас самое главное добраться до дома, а там посмотрим как повернется жизнь. Ей бы обеспечить Ци Жуну будущее в богатстве, зная, что самой придется нести позор до конца жизни. Плевать! Куифен было плевать на себя, она это заслужила. Но сын должен получить самое лучшее и во чтобы то не стало она сделает это. Сглотнув все произошедшее по маленько доходило до нее. Подступала истерика. Куифен было страшно. Потерпев до Саньлэ и поговорив со стражей, показав фамильный знак Мин из спрятонного медальона ее отвели со спящим сыном во дворец. Припоминая последние моменты жизни в качестве второй дочери семьи Мин, Куифэн знала о нынешней государыни, которая являлась теперь единственным родным человеком для нее. Первая дочь господина Мин, ее же старшая сестра вышедшая замуж за государя и став государыней Саньлэ. В воспоминаниях о старшей сестре ей всегда казалось обманчиво хрупкими, красивыми и необыкновенно светлыми, они были наполниты теплотой и пахли цветами пиона. И от того Куифен боялась встретиться с сестрой. Пусть они и были рождены от главной жены министра и должным образом получали одинаковую любовь родителей, но судьба старшей обязать себя узами брака с государем Саньлэ. Как только состоялась помолвка между сестрами пошли трещины в отношениях. А в скоре Мин Лань перестала искать с ней встречи, обращать внимание, будто ее вовсе не существовало из-за чего она обиделась на старшую сестру. Может именно поэтому подавшись порыву Куифен сбежала с телохранителем? Она пыталась заполнить пустоту в сердце? Хоть как-то обратить внимание Мин Лань на себя? Наивная и глупая девочка. Государыня не смотря на потрясение в такой просьбе сестры держала безупречное лицо. Но в голове ставила все за и против. Если она оставит сестру во дворце под своим покровительством — это может принести неприятности и слухи среди знати. Подумать только! Сбежавшая девушка с ребенком от кого! От грязного юнаньца! Отношения между государствами и так не очень, а тут младшая сестра государыни принесла в подоле дитя, так еще приближенная к императорской семье! Ведь кроме наследного принца других родственников государь не имеет, а у государыни из семьи остался отец и … единственная сестра, и сейчас она держала ее племянника с наступающей истерикой. Нет, так нельзя все оставлять.