Безраздельное

Решение государыни было непростым. Все таки Куифен не была чужим человеком. И пускай их отношения в прошлом были с натяжкой, сейчас государыня знала — отец ни за что не возьмет младшую дочь обратно в семью. Раньше когда матушка еще была жива, отец мог передумать. Возможно он скрыл бы о возвращении дочери, спрятав ее среди простых людей и заботился время от времени. Но поступок дочери сильно огорчил родителя и семью жениха, тогда скандал разгорелся сильным и лишь свадьба молодого государя и Мин Лань спасло положение господина Мин. Ради нынешнего положения он отречется от Куифэн и внука. Женщина тяжело вздохнула. Она помнила совсем маленькую Куифэн, такую светлую и любопытную, малышка все время держалась рядом с матерью и оглядывалась по сторонам. Еще живая матушка любила плести косы и вплетать в них цветы из сада, а не усидчивая сестренка всегда кривлялась из-за чего прическа выходила не очень. — Ваше Величество, пришло послание от вашего отца. — приближенная служанка из знатного рода вежливо поклонилась, в ее протянутых руках был сверток с серебренной лентой и печатью семьи Мин. Взор государыни притух глядя на злополучный свиток. Отец не стал долго возиться с Куифэн и новоявленным внуком, а раз так … — В предложенных покоях моя сестра хорошо себя чувствует? — Да, Ваше Величество. — сразу отчеканила девушка. — Как вы и велели, пригласили дворцового лекаря осмотреть госпожу с юным господином. — Это хорошо. — довольно кивнула государыня. Отпустив уставшие глаза, государыня прочла письмо отца: в нем говорилось все так, как и думала женщина. Отречение. На самом деле не все так плохо. Ради того, чтобы остаться во дворце Куифэн сделает все что угодно лишь бы ее сын жил в благополучии. Женщина видела как младшая сестра дорожит им. Но этого мало, чтобы смыть позор. Никто не возьмет Куифен замуж, будут сторониться и шептаться за спиной, разнеся слухи. Тоже самое касается ее сына. К счастью племянник с возрастом и поступками сможет преодолеть это, возможно даже займет хорошую должность при наследном принце в императорском дворце. А если получится … Ее сын и племянник подружатся. Настроение государыни после вчерашнего поднялось. На ее лице появилась нежная, мечтательная улыбка полная хрупкой надежды. Наследный принц одинок в большом дворце — это государыня прекрасна понимала, все-таки ее сын не смотря на доброжелательный характер по своей сути являлся всего лишь ребенком. И как бы она не старалась для сына, кое-что было не в ее силах. *** Одетый в слои ханьфу, Шэнь Цзю будто в тумане блуждал по выделенным покоям. Взгляд скользил по дорогим и роскошным предметам: позолоченные книги и свитки, комоды и шкафы из сандалового дерева, опять же покрытие золотом и серебром. Вычурно, но вкус есть. Живший до этого в деревянной будке и отвыкший от жизни пленника в Водной тюрьме, было непривычно видеть предметы, которые стоили больше, чем его жалкая жизнь. Лекарь, осмотревший его, подтвердил недоедание и прочее, что обычно происходило с голодным организмом ребенка. Он выглядел младше своего возраста, у него тонкая кожица через которую видны кости. Только тронь и почувствуешь ребра. У него была догадка, но решив не тревожить ребенка лекарь удалился докладывать государыне о других, полученных после отца, травмах. Матушка в соседней комнате крепко, под успокоительными, спала после долгой истерики. Он мог понять матушку, в том была его вина. С самого рождения в этой жизни Шэнь Цзю, он же Ци Жун жил в каком-то странном состоянии и ничем практически не отличался от других детей. Но два месяца назад он пришел в себя, воспоминания стали яснее, а фантомная боль там где ему оторвали конечности чувствовалось особенно больнее. Это не говоря уже о том, что разговаривать, когда язык совсем онемел, он не мог. Вот и оставалась наблюдать за отцом и матушкой которых не было в прошлой жизни. Иметь родителей было необычно и странно …. Он был сиротой, жил на улице и бродяжничал пока не наткнулся на Ци-гэ, пытаясь спастись от холода. А сейчас его окружает забота этой женщины, что приходилась ему родной матерью. Что бывший лорд Цинцзин должен чувствовать по этому поводу? Отец и муж матушки был не настолько плох, в начале жизни точно. Мужчина заботился и любил свою жену и ребенка, обеспечивал и жили они в нормальном доме. Все было хорошо, любящий отец и мать дарили своему сыну все необходимое. Но в какой-то момент отец вернулся с работы злым и в порыве гнева начал буянить, разрушая мебель и посуду. Заложил дом и с матушкой они переехали в маленький сарай. И где-то с той поры мужчина стал пить и избивать жену и ребенка. Сейчас, узнав лишь небольшую информацию со стороны матери о принадлежности к правящей семье, Шэнь Цзю мог определить причины и следствия отношения людей к ним и в том числе своего горе-отца. И было неудивительно, государства Саньлэ и Юнань не особо дружили, а с восхождением на престол нынешнего государя послужило новым толчком в развитии, которая через несколько лет перейдет в наступление. По крайней мере, он мог сложить из их ситуации такими. Ци Тао, его отец, как раз был Юнанцем, но что-то притянуло мужчину, еще юношу на службу в армии Саньлэ, где чуть погодя он стал телохранителем господина Мин. Как раз в это время новый правитель только сел на трон, но уже испортил дружеские отношения с наследный принцем Юнань. Вот и получается, поссорились два принца, а простому народу, которые спокойно себе торговали между собой, теперь вынуждены повторять за ними. На самом деле в том не было вины Ци Тао тоже. Политика. И сам Шэнь Цзю хорошо вывел человека из себя, представив на его месте звереныша. Он правда не хотел его убивать. Просто лицо зверя случайно отобразилось на мужчине, и он даже подумать не успел как схватил осколок и одним движением перерезал горло. Очнулся только когда почувствовал кровь. Свою и чужую кровь. И в память врезалась его тюрьма, — этот запах железной крови во рту, внутри тела. Как темный зверь с красными глазами заставлял пить прямо с руки. Вся дорога прошла в полной апатии. Для Шэня было удивительно просыпаться без кошмаров четыре года, но стоило «очнуться», как серая пелена спала, а тьма зазывала его обратно в свои холодные объятия. Казалось он снова видел ухмыляющегося зверя с осколками Сюаньсю. Вместе с этим бледные руки тянулись к его шеи, с намерением вернуть туда откуда он прибыл. Лица Императора Ло и Ци Тао смешались, Шэнь правда не знал, что сделал. Спасите. Хоть кто-нибудь. Спасите. Прошу. Спасите. Больно. Как же больно. Здесь так холодно. Ци-гэ … ты вернешься за мной? — Ааа! Ха … — резко раскрыв глаза и пристав с постели Шэнь Цзю стал жадно глотал воздух. Все его тело вспотело, сердце бешено колотилось в груди. Да его всего колотило! Кто-то подбежал к нему, что-то успокаивающе шепча в попытках успокоить, а потом незаметно поднесли чашу с прохладной водой. Пахло лекарством. Ничего не соображющеиу ему всунули лекарство в рот придерживая челюсть. Кто-то все говорил и говорил, но уставший после кошмаров, он просто отрубился. Этот «кто-то» не отходил от него, касался его лица и руки, пел тихие песни, даря тепло. Ему правда стало тепло. Здесь не страшно. Его никто не обидит. Ему не причинят боли. Ци-гэ больше не придет. Он мертв. *** Когда Куифен услышала крик глубокой ночью она тут же подскочила с постели и бегом направилась в спальню сына. Всякие ужасные картины лезли в голову, мысленно она подумала, что кто-то ворвался в покои ее ребенка в намерении убить его. Своим возвращением Куифен подставила себя и Ци Жуна, оба мозолили глаза жителям дворца «грязной кровью». Женщина сожалела обо всем, она молила сестру пав на колени перед ней, лишь бы государыня защитила их. Милосердие было отличительной чертой Мин Лань, старшая сестра в лице государыни не могла отказать ей. Но дворец при всем своем великолепии не был оплотом полной безопасности — это Куифен знала не понаслышке, когда узнала об отравлении матери второй наложницей отца. Она честно не собиралась оставаться жить во дворце, в любом из них. Страх въелся под кожу Куифен, делая ее параноиком. Без этого не выжить. Покои ее сына были … пусты. Удивленная женщина не сразу поняла в чем причина, а крики продолжались. Только приглядевшись вглубь она заметила своего маленького комочка сжавшегося в самом углу большой кровати. Сердце сжалось. Тяжелое дыхание и хрипы слышалось издалека. Ноги сами понесли ее к ребенку, только дотронувшись рукой к нему Куифен почувствовала жар исходивший от дитя. — Сынок, да ты весь горишь! — воскликнула женщина, которая глядя на лицо ребенка стала сама оглядываться по сторонам. На ее памяти Ци Жун никогда за четыре года не болел. Он всегда играл сам с собою в любое время года, даже простого насморка не было. Порыскав в ящиках она смогла найти успокоительную настойку которую приписал ей лекарь. Смешав травянистое лекарство с водой Куифен аккуратно поднесла все еще не пришедшего в себя Жун-эра. Но ребенок стал брыкаться, отталкивать руками и царапаться. Она тихонько ахнула от боли на руке, но больше не став терпеть схватила этой же рукой нижнюю челось, а сама своим телом слегка придавила к изголовью кровати маленькое тело, чтобы удобнее было надавить. Наконец рот раскрылся и женщина сразу немного залила воду так, чтобы ребенок не захлебнулся. Брыкания прекратились и теперь Ци Жун спокойно, с жадностью впился в воду, осушая чашу. Учащенное дыхание прекратилось став ровным. Поглаживая спину своего ребенка Куифен произнесла, что-то что могло утешить дитя: — Жун-эр, мое милое дитя. Все закончилось. Теперь мы будем жить здесь с твоей тетей, дядей и твоим двоюродным братом. Ты можешь есть все, что захочешь, играть в любые игрушки и учиться. Я знаю, как ты ходил к деревенскому лекарю и помогал ему не смотря на возраст. Я видела, как ты писал веткой на земле, выводя аккуратные иероглифы. У тебя красиво получается. — Куифен мягко гладила своего ребенка по волосам, а потом носом уткнулась в темную макушку. Кроме сына у нее больше ничего не осталось. Они только вчера приехали во дворец государыни, но уже распространились слухи про нее, как под покровом ночи она пробралась в покои старшей сестры с ребенком на руках. Это только начало.