Безраздельное

Медленно раскрыв веки, Шэнь Цзю пытался вспомнить «Где он?» и «Что он здесь делает?», но теплая дремота не хотела отпускать его из сонного царства и только старая привычка просыпаться рано позволила сесть и оглянутся по сторонам. Во рту отчетливо чувствовался вкус лекарственных трав и сухость. — А-Жун, ты проснулся? Голоден? — Шэнь Цзю не сразу заметил матушку с подносом. Вся комната была залита солнечным светом, окна открыты нараспашку, легкий ветер трепал шторы в затейливый танец. Матушка выглядела уставшей с синяками под глазами, но с нежной улыбкой она напоминала ему лесных духов. Они такие же эфемерные, невероятно красивые с их таинственными светло-зелеными глазами, что отличало их от остальных четырех духов. Это похоже на сон. Он бы и дальше разглядывал женщину, но запах свежеприготовленной еды пробудил аппетит и живот скрутило от голода. От внезапного звука исходящего от желудка Шэнь засмущался на что услышал звонкий смех матушки. Положив на столик поднос Куифен налила из чайника в пиалу свежезаваренный чай. Аромат трав распространился по комнате. — Ночью у тебя случилась лихорадка, но сейчас все хорошо. Пока полежи в постели и набирайся сил. Чай будешь? Сглотнув, Шэнь Цзю кивнул. Куифен с беспокойством посмотрела на него. — А-Жун, неужели ты ничего не скажешь своей матушке? Я беспокоюсь. Когда ты последний раз разговаривал со мной? И что он должен был сказать? Что Император трех миров оторвал ему конечности и для наглядности, чтобы не плевался ядом как змея, вырвал язык и скормил своему учителю? Шэнь пытался говорить, и не раз. Но стоило раскрыть рот, как вся челюсть, в особенности язык начинал неметь. По этой причине бывший владыка старался выводить надписи веточкой, развивал моторику рук, память, вспоминал стихи и поэмы. Интересно то, что до того как Шэнь Цзю полностью вспомнил свое прошлое, он был очень разговорчивым и болтливым ребенком. Он охотно болтал о том и сем с матерью, любил кричать на птиц, пугая громкими звуками, дразнил мальчишек за то, что они плохо сказались о его матушке и в целом был абсолютно здоровым. Сейчас для него неудивительно волнение матушки. Любой любящий человек сразу бы заметил такие резкие изменения. Только замолк он два месяца назад. Почему она это заметила так поздно? Черты Куифен разгладились, она присела на край кровати держа в руках пиалу с чаем. — Я знаю, нам было не легко несколько месяцев, и то что произошло недавно … — здесь женщина замолкла, видимо пыталась подобрать слова, чтобы ребенок понял ее. — Сейчас мы во дворце твоей тетушки. Я тебе не рассказывала, но ты умный мальчик, сам наверное все понял. Моя семья была приближенной к императорской семье и раньше, да и сейчас имеем близкую кровь. Наш предок был из рода Се, нынешней династии государства Саньлэ. Некоторые представители семьи Мин входили в гарем государя, становились женами и государынями, принцами и правителями Саньлэ. Твоя тетя, А-Жун, является государыней Саньлэ. Она моя старшая сестра, а также покровительница. Именно она защитила нас. Шэнь Цзю внимательно слушал свою мать, потихоньку попивая чай. Собственно он это знал из вчерашнего разговора пока притворялся спящим, а обе женщины были слишком заняты разговором, чтобы обращать на него внимание. Он не мог знать, плохо это или хорошо. Иметь сильного покровителя за спиной полезно, но если это просто какая-то кукла, мог ли он предположить, что они с матушкой станут такими же куклами? Или их бросят за ненадобностью? Когда ждать удара? — Ты боишься? — увидев странное выражение на лице сына Куифен подумала об этом. — Не стоит, я не могу обещать полную безопасность. Врать не стану. Все таки это дворец, а знать и аристократия не любит таких как мы. Надо быть осторожней. Дальше разговор пошел про лечение, что прописали Шэнь Цзю. Куифен, волнуясь за своего ребенка кормила его с ложки рисовой кашей. Когда дворцовый лекарь проверял Ци Жуна, он обнаружил свежие ранения которые не поддавалась лечению. Да с такими травмами просто невозможно было выжить! Тем более четырехлетнему ребенку. Сейчас на месте ножевых ранений осталась твердая корочка, возможно останутся шрамы. Как объяснил лекарь, подобное явление странно и посоветовал обратиться к монахам из храма Хуанцзи. Люди с совершенствованием обязательно разберутся, — государыню, если что, он известит. А пока юного господина не тревожить, оставаться в постели и принимать прописанные им лекарства, что оставил на столике. Матушка Ци Жуна вышла поговорить с тетушкой насчет каких-то монахов, но точно Шэнь Цзю не знает. В силу возраста некоторые вещи ему не объясняют и это не смотря на более открытый разговор про аристократию во дворце. Нет, сам он конечно догадался, но … Внутри все скребет от томления и ожидания чего-то. Впервые он мог расслабиться, больше не беспокоиться о звере, Ци-гэ и своих учениках на пике, — в то же время он привык чувствовать опасность. Если мог, он бы заговорил с матерью, издалека, не касаясь запретного из его прошлого, возможно поделился переживаниями, которые он понабрался за обе жизни. Он устал. Очень. Сна ни в одном глазу. Даже если заснет какова вероятность проснуться без привычных кошмаров прошлой жизни? Он вновь проснется с криками и воплями? Напугает матушку? Все что оставалось — это наблюдать за танцем зановесок, то как играют солнечные зайчики в отражениях зеркал, крохотные пылинки на вазах ручной работы. Вновь приближалась апатия, вновь реальность исказится на Водную тюрьму. Шэнь Цзю не хотел терять себя. *** Куифен по честному боялась нынешнего общества, эта знать точно не даст ей проходу и каждый раз будут напоминать о позоре, что женщина принесла с собой. Но взяв себя в руки она гордо шла по коридору в сопровождении дворцового лекаря. На данный момент и в дальнейшем, если ей и жить вместо того, чтобы выпить яд или повеситься в покоях, она будет растить сына не смотря ни на что. Куифен не позволит аристократам губить ее мальчика. Лу Цин шел позади младшей госпожи Мин, и с переживаниями поминал бедного мальчика над которым так поиздевалась судьба. Еще в бытность только учеником, он был очень тревожным и боязливым юношей, все-таки приходилось обслуживать молодых господ. Что не так и его выпрут перед всеми слугами, либо посадят в темницу. Самым страшным для него — это Его Высочество наследный принц. Очаровательный ребенок, но чуть что и зовут лекарей из всего дворца, приходилось тащить с собой абсолютно все, что попадалось под руки и потея в три ручья, ставить диагнозы перед Их Величествами. Государыня Мин была прекрасной молодо выглядящей женщиной, поэтому неудивительна такая схожесть с Его Высочеством наследным принцем. Что касается младшей госпожи Мин, женщина выглядела уставшей и слабой, но в то же время невероятно стойкой и уверенной в себе. Каждый шаг сопровождал твердые намерения, а ясный взгляд искрился листвой в солнечную погоду. Лекарь завидует. Он не мог позволить себе такую уверенность кроме назначения болезней. Его шаги должны быть тихими, а глаза всегда должны смотреть в пол. Государыню они нашли в пышно цветущем саду. В светло-золотистых покроях, что являлся символом государства Саньлэ среди знати, женщина попивала чай и наслаждалась дивным садом. Куифен смотря на золотые пионы, что гармонично смотрелись в центре, очень были похожи на те в поместье Мин, которые любила растить покойная матушка. Тоска вновь взъелась внутри Куифен. Прикусив нижнюю губу, она направилась прямо к старшей сестре. Верная государыне стража стояла по обе стороны от Ее Величества, они сразу отреагировали на младшую госпожу Мин, вытащив мечи из ножен, но движение руки женщины и они вновь встали по своим местам, будто ничего и не было. Дворцовый лекарь Лу Цин остался за спиной младшей госпожи. — Мэй-мэй, как Жун-эр? С ним все хорошо? Сама как? — голос государыни был нежен и спокоен, с ноткой волнения, что был обращен на младшую сестру. Куифен мягко улыбнулась. — Присаживайся. — Премного благодарю, сестра. А-Жун идет на поправку, только вот … — Что-то случилось с Жун-эром? — Лекарь обнаружил странность в теле моего сына. Все раны на Ци Жуне были нанесены недавно и просто не могли зажить за двое суток. Я переживаю. И по совету дворцового лекаря — тут названый лекарь Лу Цин икнул. — который предложил привести монаха из храма Хуанцзи. Возможно А-Жуна что-то тревожит в душе. С тех пор, как мы вернулись в Саньлэ он молчит. А недавно ночью он проснулся от кошмаров с криками. — Какой ужас! Бедное дитя! — воскликнула государыня не веря, что такое могло произойти с ребенком. Если представить на месте Жун-эра ее царственного сына, то она бы переживала точно также. Нет, дитя ее младшей сестры по своему ценен. Это же ее племянник! Родная кровь! — Нужно срочно позвать монаха! Куифен действительно боялась за Ци Жуна и переживала, но видя на лице Мин Лань столько переполняющих одно за другим эмоцию, стала относится ко всему со скептицизмом. Старшая сестра всегда была мягкая и впечатлительная, девушка росла в тепличных условиях и все для удачного замужества. В то время Куифен была такой же, но после побега на границу с Юнань, вся легкомысленность под грузом работы слетела как таковой. Она видела трупы ужасных и грязных людей, бывало даже нечисть проскочит мимо нее, но засучив рукава Куифен работала прачкой, пытаясь доказать супругу, что хоть на что-то способна. Закаляла характер, но все было напрасно стоило увидеть Ци Жуна. Готовая отдать жизнь за единственного любимого ребенка, Куифен не побоялась сбежать ночью. Сейчас она это понимала. На горячую голову не такое вытворишь. Глупо. Легкая дрожь пробежалась по спине Куифен. Даже не оглядываясь она почувствовала взгляд служанки, что стояла в самом углу, совсем незаметно в тени кустарников. Заметила все таки.