Угнетённые ветром

— Исидор! Исидор! — истошный вопль моего Истинного даже глухого старого омегу бы разбудил, не то что молодого прекрасного меня! Я открыл свои заспанные, но всё равно божественные глаза цвета неба, и увидел, что в нос мне тыкают мерзко звенящий электронный будильник. Стрелки показывали ровно семь часов. Утра? Вечера? — Исидор! Любовь моя! Тебе вставать пора! — не успокаивался мой Истинный Альфа. — На работу опоздаешь! — Тебя что, Гамма укусила, Любовь моя? Какая работа в семь утра!!! — вполне справедливо возмутился я. — Я посплю ещё часика три, потом ты меня страстно оттрахаешь раз десять, потом я тебе отсосу раз пять. Ну да, мне тоже грустно, что сегодня скромно и по-быстрому, но течки-то пока нет! Потом полчасика повосхищаешься моими кудрями и глазами цвета неба, и про попу-орех смотри, не забудь, как в прошлый раз! Знаешь же, что в Кон-сис-тен-ции написано?! А потом принесешь мне кофе в постель, подаришь новый костюм от Жи-Ван-Ши, и я пойду работать с 12:00 до 13:00 Генеральным Директором на Самый Лучший Сталелитейный Завод нашей Великой Страны! Сказал всё это, и тут ка-а-ак вспомнил, и ка-а-ак понял!!! Мой Истинный Альфа, мой Самый Генеральный Директор, Смирнов Роман Александрович тоже понял, что я сначала ничего не понял, а потом понял, что я потом всё понял — и в страшном отчаянии схватился за свои густые тёмные волосы цвета воронова крыла. Упал на мускулистые колени перед нашей супружеской постелью, и по мужественному бесстрастному лицу его скатилась одинокая, скупая альфья слеза. — Ох! Прости меня, Исидор, за грядущие страшные угнетения и насилия над твоей Омежьей личностью! Ведь если бы не мое Самое Страшное Проклятие, ты жил бы так, как положено по Кон-сис-тен-ции всем Прекрасным Омегам! ААААА, за что же нам это, Любовь моя! И еще одна очень скупая альфья слеза скатилась по другой его щеке. Хм. Две слезы?! Что-то тут не так! По Канону-то положена одна! Я подозрительно прищурился. Повел носом, и с силой втянул воздух рядом с убивающимся Истинным. Ага! Так и есть! Запах моего Истинного — Коньяка Заграничного и Сандала, перебивался запахом ПРОСТО коньяка! И тут я взвыл, как папуля мой, когда меня Исидором называть не хотели: — Ах ты, Альфа позорный! Когда ж ты успел-то, негодяй?! Решил меня на работу спровадить на весь день, а сам прибухнуть! Тебе-то Страшное Проклятие рабочий день оставило прежним! Хорошо устроился, да? Сексом десять раз заниматься нельзя, костюм от Жи-Ван-Ши покупать мне тоже нельзя! А тебе, значит, всё можно?! Я орал так, что соседи этажом ниже в нашем элитном пентхаусе в очень элитной высотке, начали шваброй по батареям стучать. Решили, наверное, что меня так трахают страстно, что я ору, и обзавидовались нашему Семейному Истинному Счастью! Ах, если бы! Нет, не будет нам счастья, пока не выполним все условия и не снимем Страшное Проклятье. Короче, прооравшись, встал я, и скрипя жемчужными зубами, побрел своими потрясающими ногами от ушей прямиком в ванную. В семь, вашего отца, утра!!! В ду́ше наплескался, попку-орех антицеллюлитным скрабом поскрабил, кремами увлажняющими намазал. Полотенце с головы стащил, руку к фену протянул… И снова взвыл. Мои прекрасные золотистые кудри выпрямились, и повисли отвратительно-прямыми прядями. И завивать их мне больше было НЕЛЬЗЯ! О, папулечка! Мой мир уже никогда не будет прежним! Я так выл, что аж мой Истинный прибежал узнать, что случилось. Ну, тут у меня нервы и сдали. Я высказал ему всё: и о подъеме в семь утра, и об отсутствии утренних десяти оргазмов, и о потерянных золотистых кудрях до попы-ореха. И главное — всё, что я думаю о нём и его Самом Страшном Проклятии. Интересное какое Проклятие, а?! Прокляли его, а страдать должен я! Ах, за что мне только такие тяжкие угнетения и унижения! Кое-как Истинный меня успокоил. Пообещал, что как только Проклятие снимем, он накупит мне в сто раз больше новых костюмов, подарит тысячу новых фенов и щипцов для завивки, и трахать будет двадцать раз утром и тридцать раз — вечером. И бонусом - в обед, с 12:00 до 13:00. Прямо в цеху, как в наш Истинный Медовый месяц! Можно было конечно, ещё поторговаться, но так уж и быть, я его пожалел и согласился. Ну люблю я моего Истинного, как последний глупый Омега! Итак, с тяжким вздохом нацепил я на свой гибкий стройный юношеский стан старый, один раз ношенный костюм от Жи-Ван-Ши, который случайно забыл прислуге отдать. Вместо каблуков надел позорные мокасины, а вместо стрингов — ужасные «боксеры». Кошмар! Волосы кое-как завязал в хвост, и боком-боком, молясь всем омежьим богам, чтобы не столкнуться в лифте с соседями с нижних этажей нашей Очень Элитной Высотки, а то увидят меня в старом костюме и засмеют, спустился вниз. Выскочил на улицу, спрятался в свой красненький премиум-кабриолет, и в 8:30 уже порулил на работу, на свой Самый, Отец Его, Лучший Завод! И там настигло меня первое тяжкое Унижение! Бета, сидящий в розовой спецовке на проходной перед шлагбаумом, и вяжущий носки из шерсти радужного единорога, меня в упор не узнал. И пускать категорически не захотел. — Нет! — говорит, — Не пущу я тебя, охальник, на территорию Самого Лучшего Сталелитейного Завода Нашей Великой Страны! — Как не пустите?! — возмутился я. — Это ж я, ваш Любимый Прекрасный Генеральный Директор! — Да, щас! — прищурился бета, и мерзенько так захихикал, — Ты — наш Любимый Прекрасный Директор?! Ага, ищи дурака, так я тебе и поверил! Наш Прекрасный Директор — красивейший омега на свете, с золотистыми кудрями до попы, в новом костюме от Жи-Ван-Ши и на вот такенных шпильках-каблуках! А ты что? На себя-то посмотри, убогонький! Лохмы, как мочало, костюм старый, из прошлогодней коллекции, и вместо каблуков — шлепанца какие-то. Тьфу! А ну, пошел вон отседова! Пошел, пошел, говорю! Взад иди, откудова пришел! А то сейчас охрану позову, и они тебе быстро ускорения придадут. На мое счастье, тут к проходной подошел какой-то Альфа. Смутно мне знакомый. Такой, правда, невзрачный и неприглядный, не то, что мой, Истинный Альфа, Самый Генеральный Директор нашей Великой Страны! Мой-то — нереальный красавец, а этот — так себе, и не скажешь, что Альфа. Ни роста под два метра, ни мускулов бугрящихся, только глаза такие… Умные и добрые. Как в детских книжках про ПраДедушку Ленина. И пахнет, правда, тоже ничего, терпимо — хвойным лесом и шмелями. Почему шмелями? И сам не пойму. Короче, странный такой Альфа. Он меня и спас. Посмотрел и сразу узнал. — Ой, — говорит, — добрый день! Вы что ж сегодня так рано, Исидор Петрович? И бете-вахтеру строго так: — Пропустите немедленно! Вы что, не видите: это же наш Любимый Генеральный Директор! Тут я даже глазами своими голубыми, богическими, захлопал: — Откуда вы меня знаете, и как узнали в таком… виде? Альфа удивился, но ответил вежливо: — Как же я вас мог не узнать, Исидор Петрович? Я же ваш заместитель. Мы с вами уже год вместе работаем. — Заместитель? — теперь уже я удивился, — А как вас зовут? — Зовут меня Виктор Алексеевич Дункан. Поднял он на меня глаза свои умные, добрые. А в них я прочитал, что любит этот Альфа меня тайно и безнадежно, вот уже целый год и один день! И тут меня словно молнией шарахнуло. И я понял, что это — Судьба!