3
Прошло несколько дней, началась первая учебная неделя. Иосиф и Йозеф виделись только по утрам и вечерам, остальную часть дня никого дома не было. После ужина поэт обычно запирался в комнате: либо писал стихи, либо учился. Пожалуй, давно Йозефу не попадался такой спокойный сосед: не шумит, радио слушает тихо, ложится спать ровно в десять, а свободное время проводит в основном за книгами. Иногда они вдвоем беседовали. Йозеф за бутылкой пива рассказал ему про детство и бедность. «Было тяжело, — сказал однажды он, — но зато сейчас мне хватает на жизнь. Тебе бы, кстати, не помешало выбраться из-под родительского крылышка. Легче потом жить будешь». Иосиф никогда не перебивал его, пил чай и молча кивал, а затем уходил писать стихи. Так постепенно приближались выходные. Вечером пятницы, когда Йозеф после работы принял душ и уселся перед радио, к нему подошел Иосиф и сказал: — Можно завтра ко мне придет Жозефина? — Кто-кто? — Дама моего сердца. — А, ну да, пускай. — Спасибо. Я как раз ей кое-что сочинил. Послушай:Целовал я твои уста, Руки твои меня обнимали, Я прижимал к себе твой стан, Чувствовал шелк под пальцами.
Йозеф улыбнулся. — Интересно уже взглянуть на твою любовь. Поэт посмотрел на него поверх очков. — Только без шуток, прошу тебя. И не смей ходить перед ней в трусах, она дама приличная. Ренау рассмеялся. — Господи! Ради нее я напялю костюм. Иосиф кивнул и удалился к себе.***
По его словам, Жозефина Куглер обещала прийти в шесть. За это время мужчины прибрались, Иосиф накрыл стол, приготовил стейк и купил вино и сок (для себя), а Йозеф встряхнул ковер и надел чистый костюм. Наконец ровно в шесть постучали. «Наверняка она такая же зануда, как и он», — подумал Йозеф, открывая дверь. Едва он увидел даму сердца, все мысли тотчас же вылетели из головы. На пороге стояла женщина лет примерно пятидесяти, в шелковом черном платье до колен. Кружева юбки, которые скромно выглядывали из-под кардигана, сверкали при свете ламп, рукава слегка обнажали морщинистые тонкие руки с вздувшимися венами. Темные волосы с сединой собраны в пучок. На овальное лицо с впалыми щеками нанесен такой слой пудры и румян, а глаза так ярко обведены, что со стороны гостья казалась актрисой какого-нибудь любительского театра. Йозеф поколебался с минуту, пока Жозефина не привела его в чувство; в голосе с возрастом не пропала та мелодичность и нежность, словно за нее говорила девушка в самом расцвете сил: — Здравствуйте, Иосиф дома? — А? Да-да, проходите. Шурша платьем, Жозефина прошла внутрь, и Йозеф закрыл дверь. Иосиф страстно поцеловал гостью в губы, помог снять кардиган и за руку проводил ее до комнаты. — Тебе идет черное платье, дорогая, — говорил он. — Ты в нем выглядишь изумительно. «Оно тебя молодит, — подумал Ренау и скрыл усмешку рукой. — М-да, Иосиф, мальчик мой, не видел ты, похоже, красивых девушек... Эх, бедняга!» Они втроем прошли на кухню и сели за стол. Ближайшие полчаса пролетели за ужином. Иосиф рассказывал о первых впечатлениях в институте, Жозефина поддакивала ему и смеялась, а Йозеф молча уплетал стейк. Потом они заговорили о творчестве, и она сказала: — А как твои стихи? Получаешь за них что-нибудь? — Ну так, немного... — Ты их кому-нибудь читаешь, хотя бы в институте? Иосиф заколебался. — Ну, только Йозефу, тебе и иногда кое-что присылаю по почте родителям. Жозефина подняла бровь. — И все? — Я пишу для себя, а не для народа. — Но приятно же, когда говорят о тебе. Более того, чем больше спрос, тем выше гонорар. А так есть вероятность, что тебя — уж прости за это, но говорю как есть — вытеснит из журнала более успешный автор. Он поник. — А ведь и верно, дорогая. И что ты предлагаешь? Она улыбнулась и накрыла его ладони своими. — У меня есть замечательная новость. Недавно, месяц назад, открыли молодежный клуб как раз для творческих личностей, в основном для писателей. Там все: и романтики, и битники, и футуристы, и прочие. Я хотела раньше сказать, но пока неудобно было: ведь ты готовился к вступительным. Может, сейчас пойдешь туда? Не нужно иметь какие-то связи, это абсолютно бесплатно. Мой сын заправляет там, он директор. Йозеф едва не подавился стейком и быстро опустошил бокал, откашлялся. «Надо же, еешний сын — почти ровесник Иосифа! — подумал Ренау. — Интересно, а он в курсе?» Иосиф пробормотал: — Право, я даже не... — Ну же, соглашайся, — сказал Йозеф, заинтригованный делом. — Тьфу, такой шанс дают, а ты его в помойку! Он поднял брови. — Йозеф, я даже не думал, что ты этим так заинтересован. — Ну да. — Ладно... Ладно. — Он встал. — Хорошо, я пойду. Посмотрю, что там. — И правильно, — сказала Жозефина и улыбнулась. — Клуб расположен в Птичьем квартале, дом восемьдесят шесть. На первом этаже библиотека, клуб работает по выходным, так как молодежь учится. Позвони туда. А еще с моим сыном познакомишься — он такой хороший человек! Йозеф прикрыл рот рукой, дабы сдержать смех. Между тем Иосиф еще раз поблагодарил даму сердца и поцеловал ее.