Лето. 2023 год. Август выдался чересчур жарким, что неестественно для Миннесоты.
Эрен открывает глаза по будильнику, проклиная ещё не начавшийся день.
Он осматривает комнату зелеными, как листья тропических деревьев, глазами. Хлопнув по умной колонке своей сильной рукой, он чувствует, что техника когда-нибудь и вовсе сломается от таких «нежных» касаний по утрам. Эрен медленно сползает с кровати, издавая себе под нос то ли стон, то ли рычание, а может, и всё вместе. Ощутив у себя под ногами холодный кафель, Йегер морщится, сводя брови к переносице, и угрюмо топает в ванну.
За окном шумят машины, о чём-то разговаривают люди, наслаждаясь приятной летней жарой. Эрен слушает эти надоедливые звуки ежедневно, пока собирается на работу и каждый раз жалеет, что снимает квартиру на третьем этаже. Он был бы не против оказаться сейчас в маленьком домике где-то в чаще леса. Там тихо, спокойно, а главное, людей нет.
Вода в душе зашумела, и во рту у паренька оказалась зубная щетка. Он не собирался тратить в два раза больше времени на «водные процедуры», которые можно было сделать за один присест. Поэтому он быстро чистит зубы, стоя под струями холодной воды и составляет себе короткий план на день.
Он состоял из двух пунктов, первым из которых был поесть, а второй, конечно же, одеться. А что вы хотели? Эрен учится на врача, проходя интернатуру в больнице, его работа
буквально непредсказуема: сегодня он полы в коридоре моет, а завтра наблюдает сложнейшую операцию, которую проводит какой-нибудь крутой хирург.
Он может даже не пытаться продолжать свой список дел, ведь, парень готов держать пари, за него уже все решили. Хотя сегодня был довольно важный для интернов, коим и являлся Эрен, день. Спустя месяц им наконец объявят то, кто же прошел на дальнейшее обучение в клинике «Майо».
Это была известнейшая и крупнейшая больница штатов. Каждый студент метил именно туда, но, к сожалению, попасть получится только у тех студентов, которые не слышали слова «сон» с самого начала обучения на врача, а также не видели траву и тем более не трогали её уже несколько лет, проводя всё своё время за учёбой. Эрен, к удивлению его окружения, поступил. Нечестными способами, но поступил. При этом он не особо переживал на счёт того, что его могут не взять на дальнейшее обучение.
За него все решил его любимый папочка, который славился среди врачей своими достижениями в лечебной сфере. К тому же младшему из Йегеров приходилось делать старательный вид трудоголика, горящего своей работой, дабы папаша не решил, что его сыночку просто плевать на эту работу. И Эрен знал, что наверняка попадёт к какому-нибудь крутому хирургу сразу на помощника. Не зря же Эрен лизал задницы каждому больному в этой чертовой клинике?
Задумавшись над этим, Эрен угрюмо выдыхает, высовывает зубную щетку изо рта и сплевывает в слив пасту.
В ванную комнату заходит девушка. Её чёрные волосы сползли на лицо, закрывая взор на её тёмные, словно пепел, глаза. Милейшая дама повернулась к Йегеру, тепло улыбнувшись. Эрен чувствовал эту нелепую лыбу даже через запотевшее от кипятка стекло, даже стоя к девушке спиной. Микаса прожигала его этими глазами, как будто высверливая дыру в Эрене.
— Доброе утро, любимый, — нежно произносит девушка, заправляя прядь волос себе за ухо.
— Доброе… Тебя в детстве учили не вламываться в ванную, когда она явно занята? — Эрен говорит с раздражением. Девушка, которую зовут Микаса Аккерман, была настолько навязчивой, что вызывала отвращение, стоило Йегеру только взглянуть на неё. Но он думал, что это такой период в отношениях, когда вторая половинка начинает надоедать и выводить на эмоции, поэтому старался не заострять внимание на этих мыслях, справляясь с чувствами
всеми возможными способами. Микаса его не особо интересовала. Поэтому он мог позволить себе изменить ей. И не один раз. И не два. Возможно, что даже и не три. Он сбился со счёту. Но пока девушка об этом не знает, можно продолжать унимать «тревогу за их с ней отношения» таким способом.
— Прости, просто ты такой. Горячий, — девушка хихикает, отвернувшись к окну, — да и тем более, мне тоже нужно собираться на работу, а ванная занята. Я уже опаздываю.
На это Эрен лишь выдыхает, продолжая старательно тереть своё тело мочалкой, пытаясь отмыть от себя всё презрение и злость, которые вызывает у него Микаса. Закончив, он тянется за полотенцем, что висит на крючке, и, обвернув им свой торс, выходит, направляясь к гардеробной.
Эрен смотрит на время и нервно прокашливается. Опаздывает. Времени на завтрак не остаётся. Его план на этот день не выполнен. Придется давиться пресной едой в столовой больницы. Накинув на себя какие-то джинсы и широкую футболку, Эрен смотрит на себя в зеркало, а после машет рукой. Все равно на работе нужно будет переодеваться в рабочую форму.
Йегер выходит из комнаты и бежит в прихожую, сразу же обувается, выходит из квартиры, даже не попрощавшись с Микасой, что очень злит девушку.
До больницы было всего двенадцать минут ходьбы, ибо парень специально снимал квартиру рядом с работой, лишь бы высыпаться, но этого недостаточно. Каких-то двадцать минут дополнительного сна не могли дать врачу должного эффекта «здорового». Он всё равно ходил весь день, как зомби: с огромными синими мешками под глазами, мечтая о теплой кровати и море из горячего кофе. Желательно без сахара и молока. Можно еще и воду убрать. Он не против питаться только кофейными зернами.
Эрен не сразу понял, что почти дошел до самой больницы, но, оказавшись перед её воротами и чуть не вписавшись лбом в столб, приходит в себя и настраивается на важный и сложный, по словам отца, день.
Здание больницы представляет из себя огромное кирпичное строение со множеством окон и дверей. Двор у клиники был огромный и заполнен кучей больных, которые либо гуляли, либо переходили из одного корпуса в другой. Обычно это происходит, если пациентам стало хуже или лучше.
Эрен осматривает двор в сотый, нет, тысячный раз и открывает стеклянную дверь, натягивая самую лучезарную и широкую улыбку.
Он здоровается со всеми, сразу направляясь в гардеробную, где его уже ожидает его друг — Армин.
Они работали и учились вместе с первого курса. Армин также переехал вместе с Эреном в Рочестер, ведь обоих парней больница пригласила к себе в качестве интернов год назад.
Вот только между ситуациями студентов было одно маленькое различие: Эрену пришло приглашение только потому, что об этом позаботился Гриша Йегер, а Армин за это место жопу рвал: участвовал в конкурсах, был волонтером, готовился к собеседованию девять месяцев без перерыва, был старостой в их группе и, наконец, учился в поте лица каждый божий вечер и всю последующую ночь, а на утро его рутина начиналась сначала.
За это Йегер младший и уважал своего друга. Безумно уважал. Но сам врачом быть не хотел. Он с детства мечтал заняться программированием, но отец все решил за него. Поэтому Эрен пустил свою жизнь по течению судьбы, смирившись с тем, что будет и дальше прославлять род Йегеров в медицине. Слабовольно, но Эрена всё устраивало.
Папочка сделал за сына всё: утроил ему место в лучшем вузе США, дал денег на переезд, договорился о собеседовании. От Эрена требовалась лишь хорошая учёба, чтобы подтверждать слова Гриши о том, что в Эрена вложены «
все те же знания Йегера старшего»; о том, что «
Эрен никогда не подведет. Будет лучшим врачом». Парень вроде с этим справлялся. Он имел отличные оценки, ничего для этого не делая. Паренёк сам не знал, как так получалось. Видимо, умный сосед в лице Армина давал Эрену тот самый нужный костяк знаний, который от него «требовали».
Эрен поздоровался с коллегой, пожав ему руку, и вздохнул.
Армин представлял из себя светловолосого парня с большими глазами цвета морской волны. Иногда Эрен ловил себя на мысли, что засматривался в очи своего приятеля. Но ничего с собой поделать не мог. Уж слишком миловидными и яркими они ему казались. Блондин был ниже Йегера на целых 20 сантиметров. Дружба
на расстоянии давалась тяжело, но те вроде держались.
Эрен часто вспоминал про то, какой же его друг низкий, на что тот обидчиво бил его куда-нибудь в бок или плечо.
После приветствия оба парня ушли по направлению к палате одного из пациентов Эрена, а потом должны были направиться к конференц-залу, где вот-вот начнется важнейшее в их жизнях собрание.
— Как думаешь, к кому из хирургов в команду тебя определят? — спрашивает Армин, желая поднять настроение Эрену, который шагал рядом.
— Не знаю. Надеюсь, что уволят, и я смогу наконец-то оплатить себе учебу на программиста, — Эрен усмехается. Он знает, что кого-кого, а его уж точно не уволят, иначе отец узнал бы об этом первым.
— Что тебе мешает сейчас оплатить какие-нибудь курсы и заниматься по ним? — спрашивает Арлерт, обернувшись на Эрена. Тот возмущенно вскинул брови.
— Армин, ты будто не со мной работаешь! Я домой возвращаюсь к 12 часам ночи из-за встреч с отцом, который уж очень большие надежды возлагает на такого человека, как я, а иногда приходится возвращаться домой и позднее, ведь дежурства никто не отменял. Ты предлагаешь мне вообще не дышать и не моргать?! — Эрен хмыкнул, положив руки в карманы костюма, и зашел в одну из палат. Его пациентка, как передали Эрену, хотела что-то у него узнать. Армин зашел вместе с другом, приветливо улыбаясь девушке, что лежала на койке, ожидая своего лечащего врача.
— Здравствуй, Энни, — шепчет Эрен, осматривая показатели пациентки, записывая их себе в блокнотик, — мне сказали, что ты хотела меня видеть.
Девушка кивает, зевнув, и говорит:
— Да. Вы обещали мне вчера принести обед из столовой, потому что медсестра все время забывала, что я не ем огурцы. Но так и не принесли.
Эрен прикусывает кожу на нижней губе, вспоминая, что сразу после данного обещания ушёл обжиматься с какой-то красивой девушкой-интерном в кладовку, а потом поспешил домой, где Микаса напекла блинов.
— Ох, дорогая, прости. Работа заставила меня совсем забыть о твоей просьбе. Но я обещаю, что сегодня всё будет хорошо, и я принесу тебе всё, как ты просила, — Эрен подмигивает Энни, а та тихо цокает, отвернувшись от врача.
Армин чуть засмотрелся на девушку, глазами обводя профиль её лица, а после перешел на аккуратные руки, которыми девушка сжимала плеер, держа палец на кнопке «пауза». Слова Эрена заставили парня нахмуриться. Оправдания Эрена звучали так безобразно. Он знал, чем на самом деле занимался Йегер, но тактично молчал, не желая втаптывать друга в грязь перед пациентом. Хотя между этими двумя должна была быть конкуренция. И будь на месте Армина любой другой кандидат на резидента в эту больницу, (а их было достаточно), он бы уже давно выложил все карты перед руководством и другими не самыми последними людьми в этой больнице. Но там, рядом с Эреном, к его же счастью, стоял именно Армин. И Эрен как никто другой знал, что его приятель не из таких людей, поэтому был спокоен.
Они вышли из палаты, и Армин с осуждением посмотрел на Йегера.
— Эрен, ты же не был вчера занят. Почему ты так безответственен?! Что с тобой не так?! А если у неё была бы аллергия на огурцы?! Тебя засудят. И потопишь ты не только себя, но и своего отца! Думай головой, идиот.
На замечания своего низенького дружка Эрен лишь усмехается, останавливаясь.
— Это всего лишь огурцы. Ничего страшного. Не умрет же она, — эти слова заставляют Армина еще больше скривиться и вздохнуть, понимая, что Эрена изменит только серьезная ошибка, которую тот обязан допустить по своей же безответственности. И никто его больше, кроме неё, не перевоспитает. Он так думает. Нет. Постойте. Он не думает, он говорит
факты. Эрен, как бы тот не хотел, в первую очередь — врач. И теперь в его руках огромная, великая ответственность. Он давал клятву Гиппократа. Он клал руку на сердце. Да, закатывая глаза, но клал же! А сейчас он положил на свои слова не руку, а огромный хуй, размером со своё рабочее место в этой больнице. И прибавляет туда же репутацию отца. Безусловно, Эрена можно понять. Всю жизнь он под присмотром Гриши делал то, чего он всей душой не желал.
После такого бы каждый человек устал, но это профессия врача. Он не сварщик, не дворник, он тот, кто должен спасать жизни.
Армин выходит из себя, но делает два глубоких вдоха и выдоха через нос, пытаясь отвлечься на что-то совсем-совсем далекое. Злиться миловидный блондин не любил.
«С большой силой приходит большая ответственность».
Именно так говорили в любимом фильме о человеке-пауке, на котором вырос Армин. Поэтому сейчас эту цитату он готов Эрену на лбу выбить, лишь бы тот наконец запомнил и понял суть сказанного дядей Беном в далеком две тысячи втором.
— Ты кусок идиота, Йегер. Не дай боже тебя в операционную пустят, — Эрен громко засмеялся, похлопав друга по плечу, и зашел в конференц-зал, где наконец-то объявят тех, кто продолжит работу в больнице в качестве резидента, а кто навсегда покинет эту клинику.
Оба знали. Эрена рано или поздно допустят до операции.
Стоило только Эрену появиться на пороге, как всё внимание девушек перешло на него. Конечно, ведь он поимел добрую часть работающих здесь дам. Но ни одна еще не догадалась, что она не единственная, думая, что только её
большая личность зацепила Эрена, и что именно она —
та самая для Йегера.
Ему не было стыдно перед кем-то. Он не жалел ни чувства Микасы, ни чувства этих бедняжек, что сидели на своих местах в этом зале.
Пройдя в глубь помещения, Эрен и Армин уселись на места, ожидая прихода начальства. Но оно как всегда «задерживается», к чему в этой больнице уже давно привыкли все сотрудники.
Но, ко всеобщему удивлению, группа из нескольких важных врачей в солидных костюмах зашла в зал, оглядев молодых
пока-еще-интернов, приветствуя их.
Среди важных дяденек и тётенек шагал какой-то коротышка. Казалось, что это пятиклассник, который что-то забыл в этой кучке врачей.
Но это тоже врач.
От вида которого всех интернов трясло от счастья. Стоило ему только появиться, как зал заполнился шёпотом по типу:
«А вдруг я попаду к нему в команду?»,
«интересно, а у него есть жена?»,
«я так хочу в команду к господину Аккерману!»
Слушая все это, Эрен лишь усмехается. Опять какой-то гордый хирург, который, кроме собственного эго, никого и ничего не слышит.
Армин же восхищенно смотрел на другого врача, имя которого даже сам Эрен уже выучил. Это же была «Ханджи Зоэ собственной персоной», как о той отозвался Армин, как только увидел её в проёме дверей.
Видимо, как подумал Эрен, Леви здесь самый умный и крутой, а еще у него лицо ничего такое. Привлекательное. Интересно, его рассматривать как своего конкурента, или как очередную пассию? Фамилия у него знакомая, правда. Но Эрен не помнит, где он её слышал, зато Армин прекрасно всё помнит.
— Если ты совсем отупел, то господин Аккерман сам написал современное пособие об общей хирургии, по которому мы в ВУЗе учились.
Эрен хмыкнул. Точно. Именно этого «гения медицины» он проклинал на каждом экзамене. И именно этого «Человека с большой буквы» так уважает его отец. Мерзость. Но он представлял его, как старого зануду, а Эрен даже готов назвать его «дядей с миловидной мордашкой». Это достижение. Правда о нём господин Аккерман пока не знает. Но, рано или поздно, это прозвище он должен будет услышать. Не зря же Эрен его думал целых три минуты.
— Переходим к последней команде. Поприветствуйте главного хирурга нашей больницы — Леви Аккермана. Именно он проводит сложнейшие операции и представляет общую хирургию нашей клиники. Попадают в его команду только те, кто показал лучшие результаты, проходя обучение по курсу интернатуры, — говорит какая-то там блондинка, но Эрен не особо слушал, в отличие от Армина. Он ожидал, когда же будут называть фамилии, и слушать ему нужно будет за двоих. Чтобы услышать свою фамилию и фамилию олуха, что сидел рядом, уже почти в носу от скуки ковыряя.
И вот, девушка достает бумажку, оглашая результаты. Армин слышит свою фамилию в списках у Ханджи, чуть с места не подпрыгивая. А Эрена все не было. Неужели этого идиота правда могли взять в команду к лучшему хирургу больницы?! Да что за несправедливость.
Но. И дальше в списках фамилии Эрена не было.
Армин повернулся к другу, впервые наблюдая его напряженную физиономию.
Справедливость восторжествовала?..
