***
Эрен просидел у двери ещё несколько минут, корчась от сильнейшей боли. В глазах то темнело, то светлело. Пересилив себя, он встал с пола. К горлу подкатил ком, взгляд помутнел. Вроде удар был не сильный, но Леви наверняка знал, куда бить, чтобы Эрен помучался подольше. Придерживаясь за стену, парень направился в ванную, дабы осмотреть свой нос. По мере передвижения Йегера по квартире за ним оставались кровавые пятна, что мгновенно начинали запекаться на паркете, медленно впитываясь в деревяшки и в стыки между ними. Еле как дойдя до ванной комнаты, Эрен взглянул на себя в зеркало, скривившись. — Ёбаный пиздец…— послышался шёпот Йегера. Прикасаться к травмированному участку лица пока не хотелось, поэтому парень просто взял кучу ваток и приложил к лицу, зажмурившись. — Говорил отец не связываться с этой дурой. Предупреждал, что пожалею. Снова этот козёл оказался прав, — мямлил Эрен, сводя брови к переносице. Боль в носу отдавалась куда-то в виски, а глаза так и слипались. Как же хотелось спать.***
14 лет назад.
— Я не хочу быть врачом! Я буду делать игры! Это сейчас популярно, пап! — кричал мальчик, пока сидел в машине. За рулём был Гриша, который лишь хмуро смотрел на дорогу. Его лицо не выражало ни любви к сыну, ни жалости к его воплям — ему было всё равно. Эрен давно это понял, ещё с тех времён, когда отец избил его за то, что сын не успел сделать домашнее задание, ибо плохо себя чувствовал. Отец не считал это оправданием. Ему нужно было видеть идеальную учёбу сына. Нужно было вырастить из него нормального человека. Он бил Эрена настолько сильно, что в один момент мальчик потерял сознание. Спасибо абсолютно всем богам этого мира за то, что Гриша был врачом по образованию. И знал, что делать в таких ситуациях. Когда Карла узнала о том, что случилось, она больше ни разу не оставляла Гришу наедине с сыном. Она буквально боялась того, что её муж однажды спустит Эрена из окна прямиком с семнадцатого этажа. Машина остановилась у жёлтого здания, которое походило на какой-то детский дом. — Ты потом скажешь мне спасибо. И не смей со мной спорить. Ты понял? — Гриша говорил спокойно, но при этом в его голосе чувствовалась эта мания вечного контроля, а в глазах чуть ли не черти танцевали. У него всегда был такой взгляд. Холодный, пробирающий до костей. Стоило отцу только посмотреть на мальчика, как тот сразу понимал — с ним больше не шутят. Все угрозы действительно могут стать явью. Именно потому Эрен, сглотнув вязкую слюну, кивнул и натянул подобие улыбки для отца. Гриша взял сына за руку и провёл его внутрь здания. В нос ударил сильный запах спирта. Мальчик поморщился и сжал руку отца сильнее. Желания идти дальше совсем не было. — Подводя итог нашего разговора в машине... Ты станешь врачом, как я. А если не сможешь — просто сгниешь в какой-нибудь подворотне, будучи бездомным пьяницей. Ты меня услышал? — снова этот тихий голос, приносящий только ужас. Наверняка Гриша был прав. Нужно идти и доказывать папе, что он достоин его гордости.***
Но проходит несколько лет, а Гриша так и не увидел в сыне того, кого хотел бы видеть, поэтому давил на него лишь сильнее. Несколько месяцев назад Гриша обнаружил в компьютере у сына несколько программ для разработки приложений и разные книжки, предназначенные для изучения языков программирования. Некоторые отцы у детей порно в компьютере находят и думают, что это нормально и естественно, а тут мальчик занялся самообразованием, узнав про которое, отец был вне себя от ярости, как будто там и правда было порно. Причём самое отвратительное: с говном, унижением и страпонами в задницах у мужиков. Он выгнал Эрена на улицу, заставив ночевать вне дома. А когда подростка в дом вернула обеспокоенная мать, Гриша просто молчал весь вечер, не разговаривая ни с Карлой, ни с Эреном. Это молчание продлилось две недели. У Йегера младшего забрали компьютер со словами «это мешает тебе заниматься настоящим делом». Больше личного времени у мальчика не было. Ни разу за все эти несколько месяцев. Он был вечно занят кружками, курсами, лекциями, обучением в колледже и подготовкой к вступительным экзаменам. Эрен правда старался. Изо всех сил. Но, к сожалению, сдался где-то ближе к девятнадцати, когда понял, что отец никогда не будет гордиться своим сыном. Он каждый раз будет требовать всё больше и больше. Даже мать уже смирилась с тем, что Гриша стал контролировать каждый шаг Эрена, поэтому разрешила ему переехать куда-нибудь подальше, но и тут отец вставил свои «пять копеек», сказав о том, что не позволит никому никуда уехать, ведь именно в Рочестере у Эрена «есть шанс на будущее». Гриша дал денег на переезд из родительского дома, нашел сыну квартиру и даже машину купил. Эрен думал, что в его жизни наконец всё наладится, но как бы не так. Контроль Гриши стал более агрессивным, а требований становилось всё больше. Йегер младший уже не пытался стать идеальным сыном. Он начал пользоваться положением: пить, курить, набил тату, перестал учиться, просто положив на всё, чего он так долго добивался, огромный жирный член. О чем пожалел буквально через год, почти оказавшись на помойке из-за долгов, которых набрал, играя в казино и другие азартные игры. Благо, Гриша появился вовремя, дав сыну «второй шанс», оплатив его долги и снял квартиру, где Эрен живёт до сих пор. Научило ли это хоть чему-либо? Нет. Только больше заставило поверить в то, что всё в этой жизни решают деньги и связи его отца. Гриша уже сам смирился с тем, что из его непутевого сына ничего дельного не выйдет, но при этом он продолжал оплачивать ему учёбу, ибо теперь на кону стояла репутация Гриши, его честь. Он не мог просто так бросить Эрена, который почти закончил интернатуру и не мог больше видеть то, как сын нахально сидит у него на шее, поэтому решился на давнее предложение одного из своих знакомых. Как раз до окончания интернатуры Эрена оставалось каких-то три дня. С Гриши хватит всего этого. Он устал тащить на себе груз в виде своего же сына.***
Мужчина сидел в большом кабинете, смотря в ярко-голубые глаза напротив. — Ты же понимаешь, что без твоей помощи он вряд ли сможет хотя бы месяц проработать там? — голос неизвестного был, словно бархат, который дарит невыносимое наслаждение и умиротворение. Такой голос, как этот, хотелось слушать вечно. — Но попробовать же стоит? Вдруг он одумается? — Гриша настаивал на своём, положив руки на стол сидящего напротив мужчины, на что получил лишь тихий вздох. — Ты сам себя слышишь? Или у тебя последние лет семь развивался Альцгеймер, и ты забыл всё, что сделал этот придурок? — голос стал напряжённее, хотя он и до этого любезностью не отличался. — Леви, прошу тебя. Давай мы просто попробуем? Неужели ты думаешь, что я сам безумно верю в эту идею? Но я видеть его не могу больше! По горло он мне уже, понимаешь? По горло... — Гриша возмущенно нахмурил брови, вспоминая своего сына. — Ты сам сделал его таким. Вечно эти подачки. Он же типичный золотой ребёнок, — Аккерман встает из-за стола, подходя к окну, — давай так.. Поговори с Эрвином. Если он даст тебе согласие, то так уж и быть, мы попробуем... Леви сжимает пальцами переносицу, потирая, а после поворачивается к Грише, спрашивая: — Как ты вообще вспомнил про идиотскую идею, которую я предложил тебе шесть чёртовых лет назад?! На это Йегер лишь пожимает плечами, ухмыльнувшись. — Просто помни о том, что я для тебя сделал, Леви, — с этими словами мужчина уходит, хлопнув дверью, заставив Леви задуматься.***
Ждать Гришу долго не пришлось. Буквально через полчаса он вернулся в кабинет Аккермана с довольной улыбкой на лице. Было понятно, какой ответ он получил. — Зачем тебе это всё? Не легче ли просто перестать давать ему деньги на обучение? — Подумай о том, что обо мне скажут другие, узнав, что я не дал своему отпрыску должного образования. Уж лучше пусть всё думают, что мой сын рехнулся и решил резко стать педиатром, чем упрекают меня в том, что я плохой отец, — Гриша подходит к окну, приоткрыв его. Он вытаскивает из кармана брюк пачку сигарет, вытягивает из неё одну, а после протягивает пачку Леви, предлагая закурить, на что тот молчит, но берёт пачку в руки, располагаясь рядом с Йегером. — Ну ты и придурок.. — шепчет Аккерман и поджигает сигарету, зажимая её между своими губами. Он делает затяжку, а после этого перехватывает сигарету меж пальцев, вынимает изо рта и выпускает дым в открытое окно. Повисло долгое молчание. Каждый задумался о своём. В этот день шёл дождь, что неудивительно для августа в Миннесоте. Капли воды падали с неба, разбиваясь об асфальт. Воздух был влажным, душным, дышать было тяжело, а всё тело ослабло под влиянием климата. Но что таить, каждый житель Рочестера привык к такому состоянию, ощущая себя в своей тарелке. — Как дела у Микасы? — спросил Гриша спустя время, выкинув окурок в окно, чем только злил Леви. — Ты сейчас за ним полетишь.. Свинья, — отвернувшись от Гриши, он продолжил: — Нормально, говорит, что на работе выдали отпуск. Хочет провести его с Эреном. — Ясно. Оба мужчины тяжело вздыхают, а Аккерман кладет окурок в пепельницу, стоящую у него на столе, несколько раз прокрутив тлеющей стороной по стеклу, чтобы та потухла. Леви садится на стул, взяв документы, которые принёс Гриша, внимательно читая. — Ты дашь ему полгода? Уверен? — тот смотрит на Йегера с прищуром, надев на переносицу очки, лишь бы лучше видеть текст договора. — Да. В случае, если он не выдержит, то вы снимаете его с обучения в клинике, а если он справится, — Гриша усмехается, будто сам не верит в свои же слова. Надежда в сына уже давно умерла, оставив лишь кучу осуждения и разочарования, — он вновь встанет на должность хирурга, и ты берёшь его... В свою команду. Леви долго вчитывается в текст, хмурясь, и сжимает бумаги в руках. — Ты скажешь ему об этом? — узнал у Йегера тот, снова вчитываясь в договор. — Нет. Зачем? И, думаешь, он бы согласился на это? Не смеши, — Гриша махнул рукой, а после уставился на Леви, — согласен? В ответ долгое молчание, которое прерывается томным вздохом. — По рукам. Леви быстро расписывается на бумажке, убрав ту в ящик своего стола, а потом закрывает его на ключ. Он поднимает голову на то место, где должен быть Гриша, но его уже и след простыл. — Чёртов придурок...