Игрушка

— Поговорим? — Позже, — Уен слегка поджал губы и отвернулся.       Сан слышал этот ответ уже наверное раз двадцать. И, разумеется, это начинало его раздражать. Чон не тушевался и не избегал его как раньше, он хотя бы никуда не пропал, не оставил его наедине с Со и своими мыслями, подобно тому разу, когда они пересекли некую черту. В этот раз все зашло дальше, не ограничилось словами, но вот нового разговора Уен избегал с поразительной виртуозностью. Однако, он был не единственным упрямцем. В этом вопросе Сан точно не уступал. — Я поеду с вами, посмотреть, — Чхве накинул куртку и вышел следом за Минги, не собираясь слушать, что ему ответят. Не собираясь оставаться, если его попросят. Он мог поклясться, что Уен улыбнулся сразу после того, как демонстративно закатил глаза. Временами бойцу казалось, что все случившееся между ними плод его больного воображения. Озабоченного Уеном воображения, если быть точнее. Но недвусмысленные взгляды и реакция Чона на попытки поговорить возвращали мысли к реальности. Если в том, что между ними произошло и будет происходить не было никакой уверенности, в своих желаниях парень был уверен на все сто процентов. Это его немного успокоило. Казалось бы, подобное влечение повод для переживаний, очередной источник проблем. Но как же ему было плевать. Он наконец осознал, что вызывало так много эмоций в последнее время: все то его раздражение и волнение, и принял это без колебаний. Конечно на поверхности было простое решение — как можно все исправить, что нужно для этого получить. И если ничего не получится, он хотя бы знал, с чем ему бороться внутри себя. Но зачем бороться, если Уен отвечал ему так в тот вечер? Эти мысли не давали покоя, поэтому им нужно было поговорить.       Всю дорогу Сан молча наблюдал за Уеном, за тем, как по его лицу пробегают полоски желтого света от ночных фонарей, как он морщит нос от похабных шуток Минги, как бросает на него редкие взгляды в зеркало заднего вида и медленно перекатывает конфету во рту. Сан смотрел на это, и что-то внутри начинало звенеть от напряжения. Он никогда не испытывал подобного.       Уен был одет в очередную пеструю рубашку с глубоким вырезом, открывающим его ключицы. Почему-то, когда им нужно было ехать на ринг, он всегда одевался как сутенер из прошлого века. Это забавляло Сана, но он искренне не понимал, почему парень делает такой странный выбор. В последнее время Чон ничего не успевал и был всегда растрепан, его непослушные волосы упрямо выбивались из хвоста, закрывая лицо парня, поэтому он раздраженно поправлял их и слегка одергивал голову, недовольно хмурясь. И даже за этим Чхве наблюдал, ловя каждую мелочь, не желая отрываться от того, что неожиданно нашел для себя таким привлекательным. Им надо поговорить.       Конечно, Чон отправил его на трибуны, пока решал дела с рефери и настраивал Минги перед боем. С ним он вел себя как обычно: бодро разминал плечи, одаривал глупыми шутками и комплиментами, шептал на ухо информацию о сегодняшних соперниках. Прекрасный менеджер, как ни посмотри. И только Сан видел, как его его руки дрогнули, когда Минги пропустил сильный удар в самом начале, как Уен кусал губы и кружил вокруг ринга, явно нервничая, пока никто не смотрит на него, пока взгляды зрителей прикованы к бойцам, а затем натягивал для всех остальных свою показушную дерзкую улыбку и улюлюкал вместе с толпой. Но Чхве все видел, потому что он смотрел только на него, прожигал взглядом, почти гипнотизировал, мысленно умолял посмотреть на себя в ответ. Потому что им нужно поговорить. Потому что в тот день Уен так сладко отвечал ему на поцелуй, что боец мог думать только об этом. Потому что чувства Сана были единственным светлым лучиком в его душе, в его жизни, и он не мог ничего с собой поделать, кроме как вцепиться в них. Это нездорово.       Парень мотнул головой и снова посмотрел на Уена. Тот наконец поймал его взгляд и ухмыльнулся, облизав губы. Он вел себя так все это время, дразнил, но не подпускал к себе. А Чхве был недостаточно дерзким, чтобы заставить его уделить внимание силой. И Сан прекрасно видел, что ему нравится все происходящее. Наверное поэтому и был так уверен, что все не закончится так просто, не забудется, как глупая импульсивная ошибка. Даже если Чон просто хочет развлечься, кто такой Чхве Сан, чтобы отказываться от подобного? Его слишком влекло, чтобы не потянуться за желаемым. Впервые за многие месяцы он чего-то хотел своим нутром. Ему захотелось жить.       Сан не хотел привязываться к Уену, он прекрасно понимал, что не нужен ему. Возможно, если бы они были на одном уровне, как когда-то в школе, что-то могло получиться. Что-то настоящее. С чувствами и прочей ерундой, которая сейчас казалась чем-то далеким и наивным, не имеющим права на существование. Отношения, где он не был бы обузой, частью работы, собственностью Чона. Интересно, могло ли случиться что-то подобное между ними еще тогда?       "Я всегда хотел, чтобы ты был моим". Слова Уена стучали по вискам, заставляя бойца нахмуриться, чтобы скрыть глупую улыбку. Парень и не знал, что после всех унижений у него осталось столько самолюбия, чтобы те слова так долго отзывались в нем. Конечно же он снова поймал заинтересованный взгляд, прожигающий его насквозь.       Толпа взревела, и Чон дрогнул. Он резко обернулся и увидел недовольный взгляд Минги, который буквально говорил "какого хрена?!". Уен тут же подлетел к нему, дал полотенце и воду, посматривая на нокаутированного соперника с легким удивлением. Он проглядел это, и Со ворчал без перерыва. За дело, поэтому Уен не спорил и не защищал себя.       Все бои Минги прошли успешно. Они не были быстрыми, время тянулось особенно мучительно, но Сан терпеливо ждал. Он даже смог перевести внимание на Со, который сегодня привлекал интерес всех зрителей, демонстрируя свою лучшую сторону. Он был в ударе, и Уен рассыпался в комплиментах, заставляя Минги показать всем свою довольную кровавую ухмылку.       Впервые за последнее время они уходили с ринга без серьезных травм и с кучей денег. Это было редкое комбо.       Пока Со переодевался, Чон пошел, или скорее полетел за выручкой, окрыленный сегодняшним триумфом. Он вошел в раздевалку с сумкой, набитой наличными, и тут же подмигнул Сану. Тот лишь проводил его очередным нетерпеливым взглядом, поражаясь тому, насколько счастливым был этот парень. Он пританцовывал, что-то напевал и говорил каждому встречному, что его боец уделал сегодня всех на ринге. И не важно, слушали его или нет.       Захотелось тоже стать таким бойцом. Это же нормальное желание, верно? — Уен?       Парень обернулся к бойцу и почти пропел: — Да-да, поговорим на улице. Ги, мы ждем в машине, — последнюю фразу он крикнул, чтобы Со услышал его из душа. Получив в ответ согласное мычание, Чон кивнул сам себе и пошел к выходу.       Он ловко юркал в толпе, и Сан потерял его из виду почти сразу же. Боец пробирался не так быстро, с трудом, расталкивая людей своими широкими плечами, каждый раз получая в ответ грязное ругательство или ворчание. Пару раз его даже остановили, однако связываться не решились, слишком внушительно он сейчас выглядел. Его лицо было на стадии заживания, так что Чхве все еще сложно было назвать красавчиком. Замотанные руки тоже говорили сами за себя, если его и не узнавали как бойца, понимали, что удар у парня поставлен. Потому все же отпустили с миром, не желая нарываться и проверять его кулаки в деле, и Чхве ринулся к выходу. Ему не терпелось поскорее покинуть это душное помещение.       Наконец оказавшись на парковке, Сан впервые понял, почему Уен ездил везде с охраной или хотя бы в сопровождении Минги или его самого. Он, конечно, в какой-то степени понимал и до этого, но увидеть все своими глазами — совсем другое дело. Громкий голос Уена разрезал воздух и заставил парня замереть на секунду в шоке до того, как он инстинктивно ринулся к Чону. Его крепко держал сзади тучный незнакомец, который не давал пошевелить руками и оторвал от земли, пока тот отчаянно брыкался. Стало неестественно тихо в момент, когда второй мужчина ударил Уена в живот и выбил из него весь воздух. С ухмылкой он достал какой-то сверток из кармана, но не успел ничего сделать — в его челюсть прилетел тяжелый кулак Сана. Они так увлеклись процессом, что вовсе его не заметили. Мужчина сильно пошатнулся, и Чхве видел, что его взгляд помутнел, а значит можно было переключиться на второго, но не отказал себе в удовольствии ударить еще раз, так, что боец услышал треск чужих костей. Его свирепый взгляд метнулся к Уену, тот умудрился воспользоваться ситуацией и, судя по всему, так же ударить мужчину, чтобы его отпустили. Он моментально шагнул в сторону, давая Чхве свободу действий. И тот не стал ждать, он метнулся к второму незнакомцу и тут же нанес удар под дых, затем такой же быстрый в висок. Хороший удар в подобное место мог убить, но его сейчас это мало волновало. К тому же мужчина оказался удивительно крепким, его тучное тело было неповоротливым, однако он выдержал все удары и с вызовом смотрел в ответ. Но недолго, Сан об этом позаботился. Только после последнего удара он заметил, что к ним присоединился слегка удивленный Минги. — На деньги позарились? — спросил Со, меняясь в лице и кивая на сумку. Он подошел к Уену, который сидел на корочках и держался за живот, и без лишних слов помог ему подняться. — Нет, — спокойно ответил Уен, сплевывая кровь на асфальт. — Назвали меня "пиздюком семьи Кан", так что опять папашины разборки.       Чон поморщился и наконец посмотрел на Сана. Тот выглядел встревоженным, не отводил взгляда, но при этом был весьма адекватным. Не таким, каким показался минутой ранее. Даже на ринге он не был таким свирепым, что одновременно интересовало и пугало Уена. Тем не менее, превращать лица мужчин в фарш он не стал, и ярость в его взгляде заметно поутихла. — Ты в порядке? — он резко шагнул к Уену. — Конечно, что мне будет от такого, — он ухмыльнулся. — Не паникуй так, привыкнешь. Это не первый и далеко не последний раз. Хорошо хоть, что они без оружия были. Мое, кстати, забрали. Минги, пошарься по их карманам, вдруг найдешь еще что-то интересное.       Чон похлопал Сана по плечу и пошел к машине. И боец, успокаивая бурю внутри, молча пошел следом. Он не мог спорить, не имел права, но этот беззаботный тон выводил его из себя. Сегодня он сел за руль, так как Со был слишком вымотан, а их хозяин был слишком увлечен рассматриванием документов напавших на него. Свертком, который достал один из них, оказался черный мешок. Чхве видел подобное только в криминальных дорамах, потому невольно поежился. Уен тихо бубнил что-то себе под нос, и Сан его не тревожил. Не мог себе позволить.       В лофте Минги снова решил унять боль и успокоить разгоряченное тело ледяной ванной. Пока он возился с ней, Чхве наблюдал за метаниями Чона и менял бинты на своих руках, которые снова кровили. Уен выпел обезболивающее и принес его Со, после чего устало развалился на диване.       Кода он приоткрыл веки, то конечно же встретился взглядом с Саном. Который раз за этот день, сотый? Тот выжидающе смотрел на него, но не смел больше просить и разговоре. Лишь повторил: — Ты в порядке? — Да, это просто было неожиданно, — парень провел рукой по волосам, зачесывая их назад, а второй невольно коснулся своего живота в месте удара. — Я думал все уже давно смекнули, что мной шантажировать отца не получится, ему плевать на меня. Нахрена я им сдался?       Он ухмыльнулся и снова посмотрел на Сана. Все еще крайне сосредоточенного Сана, который прожигал его взглядом, будто вовсе не моргая. С губ почти сорвалось "не смотри на меня так", но что-то внутри запротестовало, не дало словам вырваться. Уену нравился этот взгляд, нравились эти эмоции. Нравилось, что на него так смотрели. Это беспокойство и забота, они сводили с ума так же, как и все сегодняшние голодные взгляды в его сторону. Парень прикрыл глаза, вспоминая их и смакуя. Как же чертовски приятно было такое внимание Сана. — Отвези меня кое-куда, — шепотом, еле слышно, не открывая глаз. — Сейчас? — Да.       Они не сказали ничего Со, когда уходили, но тому, кажется, было все равно. Чхве завел машину и терпеливо ждал, куда ему скажут ехать. Он снова выжидающе смотрел на Уена, который смотрел в ответ с улыбкой и неким любопытством, будто видел сидящего за рулем парня впервые. Эти гляделки затягивались, но они были уже чем-то привычным. Лукавый взгляд Уена словно подбивал Сана на действия, дразнил и показывал его собственный интерес.       Иногда казалось, что Чон проверяет его терпение, испытывает на прочность и покорность. И когда нервы Сана начинают сдавать, когда натягиваются, словно струна, он всегда дает послабление. Не дает терпению лопнуть, а Чхве сорваться. Это касалось и моментов, когда боец злится, и моментов, как этот, когда между ними висит напряжение из недосказанности и интереса. Невысказанное желание.       Сан гадал, получает ли Уен от этого удовольствие, или просто играется с ним, дрессирует своего бойца. Он не хотел знать ответ на этот вопрос, хоть и пытался разгадать, что же творится в мыслях парня напротив. Он боялся, что ответ ему не понравится. — Куда едем? — наконец прервал тишину Сан. — Поговорить. — С кем? — С тобой.       Сан удивленно поднял брови, но лишь кивнул, когда Уен начал спокойно объяснять ему маршрут, словно минуту назад не происходило ничего странного. На секунду промелькнула мысль, что он так достал Чона, что тот готов все же сдать его на органы. Парень ухмыльнулся. Конечно, он ее озвучил, на что получил в ответ закатанные глаза и глупый смешок. — Если бы пришлось, сдал бы тебя в бордель. Думаю, там ты бы принес куда больше денег. Не зря же все об этом говорят? — Очень смешно, — настал черед Сана закатывать глаза.       Вскоре они выехали за город и остановились у небольшого съезда. Их окружал ночной лес, который выглядел весьма мрачным без света с трассы. Одновременно спокойным, и пугающим своей неизвестностью. Чон открыл окно и жадно втянул свежий воздух. — Как тут хорошо, обожаю это место. — он перевел взгляд на парня. — Сан, ты жалеешь о том поцелуе? — Нет, — тут же на выдохе, словно только и ждал подобного вопроса. Он сразу понял, о чем именно говорил Уен. Но Сан даже не мог представить, что парень оттягивал разговор из-за страха, что Чхве хотел расставить точки и не дать случившемуся и шанса на повторение. Не смотря на очевидное желание, которое читалось в его взгляде все эти дни. Не все были такими как Уен, не все поддаются своим порывам без раздумий. Он знал это наверняка, его уже не раз отталкивали, даже когда хотели обратного. — Супер, — Чон с выдохом отстегивает свой ремень и оказывается на Сане. Тот снова удивленно смотрит, но без вопросов слегка отодвигает кресло назад, чтобы было удобнее, ведь парень недовольно ерзает на нем, а терпение Чхве уже на исходе, за этот безумно долгий день Уен вымотал его хуже, чем это могли бы сделать противники на ринге. — Будем так разговаривать? — он закрывает глаза, пытаясь унять непрошенное возбуждение. — Не нравится? — парень лукаво улыбается, потому что уже видел ответ во взгляде, и чувствует в резко напрягшемся под ним теле. Он склоняется ниже и задевает своим носом кончик носа Сана, боясь невольно задеть его раны. — Прости, что ударил в тот раз.       Уен мягко кладет ладонь на ребра Сана, туда, куда толкнул его, когда их прервали. Улыбка сходит с его лица, он прикрывает глаза, пряча виноватый взгляд. Он думал об этом все время, но озвучить извинения решился только сейчас. Парень просто слушает чужое дыхание, чувствует биение сердца под рукой. Оно так колотится, что невольно приходит мысль — даже оно у Сана невероятно сильное. Чон слегка вздрагивает, когда на его бедра ложатся ладони, чувствует, как внутри все словно звенит. Ему уже хорошо, слушать тишину и чувствовать жар санова тела так похоже на то, о чем он грезил. Словно больше ничего и не надо. — Ты можешь делать со мной все, что хочешь, я же твоя собственность, — горячий шепот Сана плавит, но в то же время слова вызывают холод и отвращение. Может, в голове бойца это звучало сексуально, но Уен открыл глаза и отстранился, глядя на него с некой болезненностью. — Не надо, не жалей меня, — Чхве качает головой в ответ на выражение лица, что едва может различить в полумраке. — А ты не жалеешь меня? Ты вообще этого хочешь? Или просто выполняешь мои желания? — взгляд Уена бегает по лицу, выискивая признаки обмана. Он хмурится и беспокойно жует губы. — Знаешь, часть долга ты уже вернул. — Что ж, значит, предположим, моя правая рука больше не принадлежит тебе и может не слушаться? — парень переводит ладонь выше, залезая ей под рубашку, касаясь пальцами горячей кожи. Замешательство на лице Чона вызывает улыбку. — Скажи, что тебе все это нравится, что хочешь этого, — Уен упрямо качает головой и отстраняется от Сана, который тянется за поцелуем. — Мне нравишься ты, — Чхве переводит руку на поясницу, глядя прямо в глаза и мягко подталкивает парня к себе.       Уен хочет сказать что-то еще, но Сан все же ловит его губы. Надо же, столько избегал разговора, а сейчас не заткнуть. Чхве понимает, что он все еще ждет от него конкретных слов. Но разве Сан не сказал ему куда больше? Кажется, на этом их долгожданный разговор и закончился. Чон чувствует сухие губы бойца на своих и не может от них оторваться, а тот словно позволяет себя целовать, мягко и податливо, хотя сам начал это, в то время как Уен откровенно хочет его съесть. Ему ужасно неудобно, сидеть вот так, но парень не думает об этом. Он, кажется, не собирается думать вообще.       Конечно, этот поцелуй не похож на первый. Он куда более глубокий и мокрый, Уен понимает это, когда Сан не отпускает ни его язык, ни его губы, пока слюна не начинает стекать по его подбородку. Возбуждение приходит быстро, от ощущения горячих рук на коже, от жадных губ и мутного взгляда. Но больше от того, что парень безошибочно чувствует, как возбужден сам Чхве. Как он становится все более настойчивым и агрессивным, как несдержанно целует и вжимает в себя тело Чона. И когда боец нетерпеливо вскидывает бедра вверх, Уен душит свой стон и начинает тереться о его пах, понимая, что эта еще одна грань, которую позволено пересечь. Он чувствует, какой Чхве твердый, и это все же вызывает несдержанный скулеж. Мысль о том, что он возбуждает Сана, заставляет Уена плавиться и дрожать. Он задирает футболку бойца, гладит мышцы пресса, опускает руку ниже и нетерпеливо оттягивает резинку штанов. Когда его ладонь ложится на член поверх белья, парень снизу громко выдыхает сквозь зубы. Уен с удовлетворением замечает мокрое пятно от выступившей смазки, и гадает, насколько уже промокли его собственные боксеры.        — Приподнимись, — голос бойца такой хриплый, что по телу сразу пробегают мурашки. Чон слушается, не задумываясь, привстает на коленях, и Сан одним движением стаскивает его штаны вместе с бельем. От неожиданности парень шипит, но его тут же опускают обратно горячие ладони, крепко сжимающие ягодицы. Чувствовать прикосновения кожа к коже оказалось выше его сил, и Уен тянет что-то бессвязное, растекаясь от этого ощущения, чувствуя, как вытекает очередная капля предэякулянта. Он так сильно возбужден, что его это даже немного пугает. Когда на его член ложится ладонь, он высоко стонет от предвкушения. — Я так сейчас кончу, — он почти скулит, хотя сам подается бедрами вперед, толкаясь в руку. — Разве мы тут не за этим? — Сан искренне удивляется и хмыкает, рассматривая лицо Уена. Он сосредоточен и напряжен, потому что ему слишком хорошо в руках Сана. Это льстит, это сводит с ума. — Черт, бинты мешают.       Обе руки Чхве все еще замотаны, поэтому он пытается снять повязки зубами, пока Уен наблюдает за ним и успокаивает собственное тело. Он недовольно убирает руки Сана от лица, не давая ему снять бинты, и задерживается на секунду, чтобы проверить, не начали ли они снова пропитываться кровью. Он оставляет мимолетный поцелуй на костяшках и пристраивается ближе, прижимается плотнее и стягивает белье с парня. Сердце Сана сжимается от этого поцелуя сильнее, чем когда либо. Но его тут же возвращает в реальность Уен, дразняще размазывающий большим пальцем смазку по головке. Как бы не ныло его бедное сердце, сейчас все чувства парня были сосредоточены в другом месте. Чхве не предполагал, что может хотеть кого-то так сильно, что может быть так безумно возбужден. Между желанием поцеловать кого-то и готовностью продать душу, чтобы продолжить, была огромная пропасть. И, кажется, он упал в нее.        Уен обхватывает оба их члена рукой, и в машине раздаются судорожные вздохи. Парень опускает взгляд вниз и чувствует, как его голова начинает кружиться — кажется, вся кровь окончательно покинула мозг и наполнила другой орган. Чхве не помнит, когда у него последний раз было что-то подобное, даже когда он сам прикасался к себе. Он слишком возбужденный, слишком чувствительный, слишком нетерпеливый. Было понятно, что дело плохо еще в тот момент, когда Чон начал тереться об него. Этого уже было достаточно, чтобы кончить. Поэтому сейчас он сжимает зубы и медленно набирает воздух в легкие.       Уен открывает рот и позволяет слюне стечь на ладонь, после чего размазывает жидкость по стволам, смешивая с естественной смазкой. Это выглядит до ужаса развратно, и Сан пытается сдержать стон, который превращается в низкое мычание. Он закрывает глаза и откидывает голову назад, чтобы не смотреть на происходящее, и Уен припадает губами к россыпи веснушек на шее, которые всегда так манили его взгляд. Чон двигает рукой медленно, доставляя им обоим удовольствие, но оттягивая момент разрядки. Если бы это делал Сан, он бы уже давно кончил, так что парень был рад возможности контролировать свой оргазм и продержаться хоть немного дольше. Он закрывает глаза и хмурится, сосредотачиваясь на своих ощущениях. Как же Сан его заводит, его тело, его взгляд, его голос и запах. Он не может сдержать стонов и впивается в губы парня, который сжимает его ягодицы и гладит спину в такт движениям его руки. Сан целует его все менее сдержанно, прикусывая губы, втягивая их до боли и зуда, зализывая после этого, словно раны. Его руки все больше блуждают по телу, все сильнее сжимают кожу, и каждый ответный стон будоражит Сана все больше. Пока он не доходит до пика и не кончает с глухим рыком, который безнадежно пытался сдержать. Его член еще дергается от оргазма, когда почувствовавший это Уен отпускает себя и позволяет себе кончить следом. Он громко стонет и вжимается в шею Сана, кусает его, сделав еще пару нетерпеливых движений с горячей сановой спермой на руках. Тот слегка вздрагивает от дополнительной стимуляции и шипит. Чона слегка потряхивает, он пытается собраться, пока не тает в горячих успокаивающих объятиях и не расслабляется окончательно. Уен знает, что им нельзя придавать значения, но они такие нежные, что на его глазах наворачиваются слезы. Он прячет лицо в чужой шее, вдыхая запах и восстанавливая дыхание. — Ты такой горячий, это пиздец. — Иди ты, — Чон отстраняется и тянется к бардачку, за салфетками. Он почти не чувствует ноги, и с трудом представляет, как будет вставать. Парень вытирает, что может, и отмечает, что футболку Сана и его рубашку придется стирать. — Давай полью воду на руки? — аккуратно предлагает Сан, заглядывая в его лицо. Его ладони все еще покоятся на спине Уена, так, словно им там самое место. Парень согласно кивает и кое-как слезает с него, шипя от неприятного покалывания в конечностях. Как только он выходит из машины, ноги подкашиваются, и его тут же ловит Чхве. — Я просто отсидел.... — Да-да, — боец не собирается отпускать его. Не хочет. Но все же берет воду с заднего сидения и помогает Чону ополоснуть руки. — Я ужасно хочу бургер, — выдает парень. И Чхве понимает, куда они сейчас поедут.