Насчёт того происшествия в бамбуковой роще…
Шэнь Юань долго ругался с Шан Цинхуа, который утверждал, что это отвратительная идея — сознательно применить запретную технику, которая легко вызывает пусть и небольшое, но все же искажение ци. Шэнь Юань решил, что брату необходимо потренировать свои навыки помощи при искажении перед тем, как отправиться в пещеры Линси — чтобы не убить ненароком Лю Цингэ, и снять с себя в будущем хотя бы это обвинение.
Шэнь Юаню казалось, что он чуть не умер! Эта идея оказалась одной из самых тупых, что приходили в его голову. Так плохо было только от атаки Кожедела, пойти на искажение сознательно было самоубийством. Но самое страшное, что А-Юань и прийти в себя не успел, его мутило и выкручивало все внутренности… А брат начал его грязно целовать.
Неужели он настолько похотливый?
Теперь Шэнь Юань лежал на его руках в борделе и понимал: да, настолько. И в глубине души он знал это всегда, потому что нисколько не был удивлен.
Только что Шэнь Цинцю на его глазах таял в женских ручках и трогал нежные прелести так бесстыже и напоказ, что Шэнь Юань не мог на это смотреть. За две жизни он не наблюдал ничего столь же возбуждающего, а ведь когда-то перечитал и пересмотрел тонну порнографии. Всё увиденное и нафантазированное блекло перед тонким звериным обаянием главного злодея, когда он сидел так близко, что можно было не только наблюдать, но и коснуться, вдохнуть запах и… ощутить его голодный взгляд на себе как приговор.
«Его ведь не остановит, что я его брат?»
Эта мысль тревожила уже несколько дней, но Шэнь Юань умудрялся ее ловко обходить. Не первая катастрофа, с которой приходилось мириться! На его глазах нежная дружба Ло Бинхэ и Нин Инъин всё так же бесила Мин Фаня. Маленькому демону, который должен был стать мстительным монстром, несмотря на все старания Шэнь Юаня все так же перепадали колотушки и унижения от учителя и старших учеников. Хотя и меньше, чем живописалось в книге Самолета. А с теми преступлениями, что Шэнь Цинцю совершил до встречи с ним, Шэнь Юань и подавно не мог ничего сделать. Оставалось строить планы на будущее и надеяться на собственные хорошие отношения с горными лордами и Бинхэ.
Шэнь Юань надеялся, что загасить гнев священного демона будет проще, чем остановить беспринципного брата.
— Этот удивлённый взгляд. Я разве брал тебя, чтобы ты срывал тут цветы? — хрипло промурлыкал Шэнь Цинцю, стягивая с талии Шэнь Юаня пояс. Тот сглотнул, глядя отрешенно. По воспоминаниям о книге, Шэнь Цинцю ничто бы не остановило от домогательств. И как быть, если он все же возложит руки на будущую жену Бинхэ Нин Инъин? А раз его не смущает близость с мужчинами, может ли он тронуть и самого Бинхэ, прелестнейшего юношу на пике и во всей школе? Мало ли, что ещё осталось в черновиках, кроме потерянного младшего брата! Самолёт был тем ещё извращенцем.
«Смогу ли я один заменить его жертв?»
Чтобы
он не стал жертвой Бинхэ.
Только для этого.
Шэнь Юань прикрыл глаза, когда брат провел языком по его губам, коснувшись носом его носа. Он хотел бы холодно отреагировать на этот поцелуй! Нет, это извращение и поцелуем назвать было нельзя, Цинцю просто издевался, облизывая его губы, медленно и развратно. Отвратительно! Это никак не могло понравиться!
Шэнь Юаню нравилось.
Он плотно сомкнул веки, крепко вцепился в одежду Шэнь Цинцю, словно хотел его остановить. Но почему-то комкал ее в кулаках, притягивая брата ниже. Оторвавшись от мокрых губ Юаня, Цинцю огладил пальцами его подбородок. И проведя большим по нижней губе, наконец начал целовать по-настоящему.
Юань забыл, что следует дышать. Волна жара по позвоночнику, такое резкое возбуждение, что болезненно свело в паху, и члену стало тесновато под одеждой. Цинцю провел рукой по его животу, мышцы непроизвольно дернулись под рукой. Юань со всхлипом вдохнул, и Цинцю отлепился с усмешкой, так и не коснувшись его снизу.
— Раз так хотел меня, почему не приходил сам?
Тебя я бы не прогнал, — хмыкнул Цинцю. Юань бы непременно отбрил его, чтобы стереть невыносимую самодовольную усмешку. Не собирался он никуда приходить! И правда надеялся, что до этого не дойдёт! Просто он не смог найти к нему другого подхода… Поэтому сегодня вынужден признать поражение.
— Раз так хотел меня, чего тянул и растрачивал свой пыл на кого попало? — хрипло усмехнулся Юань в ответ. — Я уж успел подумать, шишу Лю занимает тебя сильнее.
Ах, не такое уж это было и поражение! Шэнь Юань с удовольствием отметил, что Цинцю обомлел от его наглости, но… не захотел ставить его на место. Он проглотил упрек, довольствуясь тем, что Юань якобы страдал от его отстраненности.
Разумеется, не страдал.
Шэнь Юань на правах победителя медленно обхватил Цинцю обеими руками за шею, прижимаясь к его губам уже сам.
Он впервые кого-то целовал сам, за обе жизни, что помнил, и это был чёртов Шэнь Цинцю! От осознания у Юаня мурашки пробежали по затылку.
Цинцю отомстил, грубовато кусая замершие губы и запустил руку Юаню под ханьфу, пытая прикосновениями слишком чувствительную голую кожу, стиснул до обжигающей боли. Он не стеснялся вдавливать пальцы в тело и царапать, безжалостно, словно мнет глину, а не живую плоть!
Шэнь Юань пытался вернуть звериные, лютые поцелуи, впивался пальцами в ответ. Его опять накрывает искажение? Почему так кружится голова, почему так трудно дышать? Почему хочется прижаться ещё теснее, извиваться под руками брата, выпрашивая больше прикосновений. Больше и ниже. Грубее и откровеннее…
Губы мокро слипались в поцелуе, волосы выбивались из прически, одежды пришли в беспорядок, но так и не хватило терпения избавиться от них. Юань застонал в голос, прижимась наконец к горячей ладони Шэнь Цинцю через тонкое белье. Но тому мало было просто сжимать его. Когда ткань на окрепшем члене натянулась, он щекотно и угрожающе провел по всей длине ногтями, до дрожи напоминая Кожедела в своей опасности и жестокости. Почему же Юаня так это заводило?
Он развел ноги, выгибаясь навстречу. Стыд и желание стать ещё ближе, кожа к коже, забраться под кожу, опаляли щеки и грудь. К счастью, Шэнь Цинцю снова начал избавлять их от одежды. Шэнь Юань торопился ему помочь, потянув с его плеч ханьфу, и тут… Шэнь Цинцю застыл. Он так и не снял с Юаня нижнюю рубашку, вытянул лишь одну его руку из рукава, и теперь держал ее крепко, сжимая пальцы до побеления, и смотрел круглыми ошеломленными глазами.
Шэнь Юань, тяжело дыша, тоже взглянул на свое предплечье. Старый шрам наискосок от железного прута. Приёмный отец тогда ударил его первым, что попалось под руку. Шэнь Юань попробовал забрать руку, и тут Шэнь Цинцю ожесточенно, больно дернул с него одежду до пояса, и впился взглядом в бледное, уже расцвеченное непристойными следами страсти тело.
— Хватит, ты чего творишь? — недоуменно спросил Шэнь Юань, пытаясь подтянуть рубашку. Шэнь Цинцю трясло. Он разглядывал брата как впервые в жизни. Хотя он и правда впервые видел его без одежды, и Шэнь Юаня это, вообще-то, смущало!
Не такой взгляд он хотел ощутить на себе в эту ночь!
— Прекрати! — Шэнь Юань отчаянно дернул вверх застрявшее под его собственной задницей ханьфу.
— Эти люди тебя избивали?! Что ещё они с тобой сделали?
Шэнь Юань закатил глаза. Это спрашивал человек… Нет, это спрашивало чудовище, которое хотело подвесить Ло Бинхэ в дровяном сарае и оставить там висеть, избитого до сломанных рёбер. Сколько бы шрамов осталось на теле этого ребёнка, если бы не потрясающая регенерация демона!
— Иногда доставалось, но не так, как Ло Бинхэ, — проворчал Юань.
— Я с него шкуру пока что не спустил, не спеши сравнивать! — вдруг разозлился Шэнь Цинцю, и Юань прикусил язык. Если и дразнить его, то не впутывать в это ныне несчастного, а в будущем страшно злопамятного Священного демона.
«Мог ли учитель этого демона тоже в свое время вырезать семью, чтобы отомстить за не слишком почтительную порку его обнаглевшей задницы?» — мельком подумал Юань. Он сделал себе пометку спросить об этом у Самолёта, который не очень-то охотно раскрывал детали сюжета.
Шэнь Юань сел спиной к брату и перекинул волосы через плечо. На его спине и плече, как однажды сообщил ему во время купания Бинхэ, вроде осталось пару шрамов. Не слишком заметных, сильно его никогда не пороли. Только приёмный отец, вспыльчивый генерал, порой теряющий рассудок после ранения в голову, мог перейти грань и ударить любого из домочадцев чем попало. Но потом всегда сменял гнев на милость и дарил какую-нибудь безделушку.
— Смотри, если хочешь, — Юань нащупал шрам на плече и напоказ провел по нему пальцами. — Могло быть и хуже, мне повезло, что…
Он вздрогнул, когда Цинцю обвил его талию руками и притянул, разворачивая к себе лицом. Дрожащие губы коснулись старого шрама, скользнули по шее, поверх бьющейся жилки. Движения Цинцю стали легче, но он щекотно лизнул шею Юаня, и тот снова покрылся приятными мурашками.
«Чудовище хочет сожрать меня?» — Юань провел ладонью по шелковистым волосам Цинцю, обнимая в ответ. Брат уронил его на кровать, заставил выгибаться на шелковых простынях. Рука Шэнь Цинцю вновь откровенно стиснула его пах, и Юаню было стыдно, безумно стыдно, но он не мог удержаться, чтобы не потереться о неё. Так, словно хотел поиметь его ладонь. Отчего-то он чувствовал, что Шэнь Цинцю сейчас не будет глумиться, и можно смело показать свое настоящее желание…
Шэнь Юань не был готов к тому, что Шэнь Цинцю грубовато дернет его руку вниз и силой сожмет на своем уже оголенном члене. Шэнь Юань поморщился. Нет, он не ощущал брезгливость, какую мог бы от себя ожидать. Шэнь Цинцю — что бы ещё Самолёт в этом понимал! — был слишком красивым мужчиной. Удивительным мужчиной. И Шэнь Юань, даже каким себя помнил в той жизни, признавал, что если мужчина настолько прекрасен, не то что подрочить, даже отсосать ему удача для такого недотепы, как Огурец, будь он трижды натуралом. Кажется, однажды у него даже невольно возникла такая мысль про оригинального Ло Бинхэ…
Шэнь Юань облизал пересохшие губы, горячо дыша брату в лицо. Он старался не отставать, крепко гоняя его член в кулаке, но стоило Цинцю самому сунуть руку ему в штаны и обжать пальцами налитой ствол, пришлось сдаться. И позорно застонать. Щеки, шея, грудь пылали. Так ли уж хорош был в этом Цинцю, или Юаня трясло от того, что его разбухший от желания потекший член выдрачивает брат? Но куда хуже все стало, когда Цинцю ухватил его за руки и сжал пальцы на обоих членах.
Шэнь Юань широко раскрыл глаза. Цинцю возвышался над ним, божественно — или демонически? — красивый с алыми губами и чёрными, безумными глазами. Он вжимался между его разведенных бедер, четыре их ладони обхватывали горячие, липкие члены. Цинцю двинул бедрами. Его член в тесном кольце пальцев проехался по члену брата. Он сдвинул их руки выше, чтобы головки оказались между ладонями Юаня, и толкнулся снова, крепче обжимая их. И, насладившись несдержанным стоном брата, отцепил одну руку, чтобы взять валяющуюся рядом баночку.
— Ещё одна причина прийти сюда. Это масло, — тихо рассмеялся он, размазывая ароматное масло по членам ладонями Юаня. И снова их сжав, наконец, начал трахать замок из четырех рук, отираясь о его член. По смазке скольжение было таким гладким, что Юань забылся. Все его существо сосредоточилось в пульсирующем члене. Словно они с Цинцю вместе имели кого-то… Или Цинцю почти имел его. От этого ощущения было невозможно отделаться.
Шэнь Цинцю не отпускал его руки, даже когда сам выплеснул семя. Он продолжал двигать ими, медленнее, пока Юань, зажмурившись и выгибаясь, не излился тоже. Липкая влага, что стекала по дрожащим рукам Юаня, обжигала. Шэнь Цинцю бесстыдно проигнорировал идею сбережения ценного семени! Вдруг захотелось вывернуться, вытереть замаранные руки обо что попало и убежать проораться в лес. Но Цинцю, тяжело дыша, удерживал его руки на членах, не давая разомкнуть. Его глаза феникса потемнели и подозрительно покраснели, он покачивался, словно собирался склониться к Юаню и поцеловать.
— Шисюн удовлетворен? — немного сердито спросил Юань. Его… лихорадило от пережитого. Что они только что сделали… И он ведь не то чтобы вёл себя как жертва, которая смирилась с ужасными обстоятельствами!
— В следующий раз у тебя получится лучше, — паскудно улыбнулся Цинцю. Юань дернулся и попытался отбросить его, но угодил в объятия. Цинцю заткнул его поцелуем, в назидание больно кольнув зубами, и уже не отпускал, удерживая за шею и талию.
***
— Ты
что сделал? — поперхнулся чаем Цинхуа. Шэнь Юань смотрел перед собой отстранённо, обмахивая веером куст магнолии.
— Разве у меня был иной выбор? — пробормотал он.
— Мы же договаривались! Ты должен был попробовать уговорить своего бешеного братца! — в отчаянии заломил руки Цинхуа. — Ты можешь себе представить последствия? Я — нет! А я, на секундочку, автор этого балагана!
— Уговорить Цинцю? Ты бы попробовал! — вдруг огрызнулся Шэнь Юань. Его уши так ярко покраснели, что Цинхуа оторопел. — Я просто осознал, что из них двоих услышит меня только Бинхэ! И он услышал. Поверил! И не принёс никаких проблем!
— Это пока! — вскинулся Цинхуа.
— Да что такого я сделал? Он все равно не сегодня завтра угодит в сон Мэнмо и тот поведает ему, что он демон! Ты сам помнишь, в каких выражениях! Я действовал на опережение. Пока Шэнь Цинцю сражался со старейшиной Дуби, я кратко сообщил Бинхэ, что он священный демон, и никто из учеников не справится лучше него! Исключительно для того, чтобы он сам вызвался на бой со старейшиной Тяньчуем, а не затаил на своего учителя ещё одну обиду! — раздраженно сказал Юань.
Шан Цинхуа не очень нравилось смотреть на него снизу вверх, вымахал же в полноростную копию своего братца! Не иначе, избавившись за три года его отсутствия от постоянного стресса. Если раньше Юань выглядел рядом с Цинцю щуплым учеником, теперь, после возвращения последнего окрепшим и помолодевшим из пещеры Линси, они казались близнецами!
— Этот твой Шэнь Цинцю!.. Как ты объяснишь Бинхэ, откуда это тебе известно? И почему об этом не догадываются главы пиков? Ты понимаешь, что теперь ты станешь поверенным маленького демона? По сути, соучастником! Мне тебе рассказать, насколько это опасно? — Цинхуа содрогнулся. — Как бы тебя теперь не затянуло в его сон вместо Нин Инъин! Мне очень не понравилось, каким жадным взглядом он следил за тобой, когда ты несся ко мне.
— Хочет со мной побеседовать, — поморщился Юань. — И Шэнь Цинцю этого лучше не видеть! Понимаешь, с Бинхэ и правда легче иметь дело, чем с ним! Давай поскорее придумаем, что я могу ему рассказать.
— Хочешь стать его задушевным другом? — снова спросил Цинхуа.
Шэнь Юань поднял на него неожиданно твёрдый взгляд.
— Если потребуется, я и в сон к Мэнмо с ним пойду, и бедра ему обнимать буду, и стану его самым близким другом. Я не допущу, чтобы история повторилась. Все уже пошло не так, раз я здесь. Ты же тоже не собираешься ждать смерти от руки Мобэя? Лю Цингэ выжил в пещере, мой план сработал, Цинцю смог спасти его. Он и сам из пещер вышел спокойнее, чем обычно. Так что давай переделаем эту твою чертову писанину так, чтобы никто не пострадал!
***
Конечно, в сон Бинхэ, как и должно было быть, угодила Нин Инъин. Шэнь Юань, отследив этот момент, вздохнул с облегчением. Бинхэ перестал так настойчиво искать встречи с ним, но по его взгляду было понятно: разговор состоится.
И он состоялся!
К счастью, уже после того, как Самолёт и Огурец, ругаясь до хрипоты, составили очень кривой план действий. Шэнь Юань должен был наплести, что узнал об истинной сущности Бинхэ сам. Встретил его впервые еще в детстве, когда убежал от слуг приёмного отца и заблудился у реки. Там Шэнь Юань якобы и увидел похожую на Бинхэ женщину, что шла с ребёнком к воде, бормоча в бреду. А когда подрос и услышал историю девы Су Сиянь, сразу понял, что встретил именно её. И никому, даже брату не рассказал о своей догадке, что новый ученик Ло Бинхэ ее сын. А убедился в этом во время нападения Кожедела — свирепого демона, который ничего не смог сделать с обычным адептом.
Шан Цинхуа, конечно, обозвал эту историю очень романтической, с заделом на воссоединение возлюбленных, но Шэнь Юань проигнорировал его зубоскальство и бесстыже поведал ее юному демону.
— Шисюн поразительно догадлив, — тихо сказал Бинхэ. Шэнь Юань как мог доброжелательно улыбался. Он помнил книжный разговор с Мэнмо. Старик сразу начал настраивать своего ученика против заклинателей. Перед Шэнь Юанем все ещё стоял белоснежный лотос, но он уже выбрал стязю демонического самосовершенствования.
— Я с детства мечтал защитить того ребёнка, — искренне сказал ему Шэнь Юань. В конце концов, он правда мечтал об этом с прошлой жизни, ещё когда прочитал ту проклятую новеллу, так что его ложь не так велика.
Ло Бинхэ вскинул на него взгляд, полный мучительных сомнений.
— Шисюн не собирается выдать демона? — прямо спросил он.
Шэнь Юань собрался. То, что он скажет сейчас, однажды должно будет сыграть им на руку. Ведь пока не время открывать все карты!
— Ты мой шиди. Так вышло, что по крови своего отца, ты можешь пойти и по демоническому пути. Но пока ты хочешь следовать нашему духовному пути под началом учителя, мой долг защищать тебя, — торжественно сказал он. И, помолчав, добавил: — Но какой бы путь ты ни выбрал, в тот холодный зимний день я в сердце нарек тебя своим братом.
— Так шисюн не считает, что тот, кто связан с демонами кровными узами не имеет прощения перед землёй и небом? — голос Бинхэ дрогнул.
Шэнь Юань со стуком захлопнул свой веер.
— Как можно не признавать чьё-то существование, коли он живёт на свете? Кто вправе решать, кому жить, а кому нет? — строго спросил он. — Не стоит придавать чрезмерного значения принадлежности к тому или иному племени. И демоны, и люди бывают добры и дурны. И демоны так же страдают от людских козней. Я верю, что шиди сможет отличить добро от зла!
«И что добро от шисюна и глав пиков перевесит не такое уж и большое зло, причиненное неразумным старым учителем…»
Шэнь Юань во всех подробностях передал Шан Цинхуа их разговор и оптимистично заключил:
— Теперь сталось дожить без потрясений до Собрания союза бессмертных! Если Ло Бинхэ больше ничего не разозлит, наш план обязательно сработает. Ты сможешь отделаться от Мобэя, а школа Цанцюн не станет для Священного демона первым претендентом на уничтожение!
Но Шэнь Цинцю не был бы самым невыносимым злодеем новеллы Самолёта, если бы не готовил своему брату очень неприятный сюрприз.
