Небесное море

Внутри лодки, которая медленно приближалась к берегу Индии, крестоносцы стояли молча, их лица были напряжены от предвкушения и беспокойства. Их грызли сомнения и маленький страх, подхватить какую нибудь болезнь, а также битва со стендюзеоом с таким плотным населением, сильно затруднится. Но группа даже не подозревала какие опасности подстерегают их, на незнакомой земле. Шум волн, разбивающихся об корпус корабля контрастировал с железными стенами внутри. Каждый стоял облачённый в своих мыслях и держал в руке по сумке с припасами. Индия устрашала всех присутствующих, но лишь египтянин в красном одеянии был как никогда рад такому шансу. –Индия прекрасная страна. Я уверен, как только вы выйдите из корабля, то сразу же почувствуете эту атмосферу. –И всё же Индия… Здесь высок риск заболевания Эболой. Не хочу оставшееся путешествие провести в больнице–сказал обеспокоенный Какёин. –А разве Хару не может нас вылечить? –непринуждённо вёл беседу француз. Её взгляд так и кричал «Ты серьёзно?», но факт того, что он здесь новенький заставило опустить внутреннее раздражение и объяснить вновь. –Как бы не так, я вроде уже говорила, что могу восстанавливать урон нанесённый каким либо ударом. И то, если это какая-то не излечимая и смертельная болезнь, то мой стенд просто усугубит ситуацию. Ведь по сути она ускоряет процессы в организме. –Фактически мы быстрее стареем? –задал вопрос Какёин. Сегодня он был на удивление боле энергичным и даже разговорчивым. –Что?! Хару, не смей меня больше лечить! — воскликнул Джозеф, извиваясь и обхватывая лицо. –Как бы ты не помер от разъярённого быка сегодня. — весьма уставший Джотаро, пробубнил это, спуская кепку. –Зато молодым и красивым! Весь оставшийся путь прошёл в смехе и шутках. А ведь взрослые даже не догадывались, какие переживания, испытало более юное поколение в прошлый вечер. Та грусть и тяжесть на груди, что была у всех до начала поездки, исчезла лёгким и приятным ветром разговоров. –А вот и Индия! Вам понравится, я ручаючь. –Воскликнул египтянин, разкинув руки в сторону, торжествующе раскрывая дверь. Когда туристы сходили с трапа на шумную городскую площадь индийского порта, их мгновенно окружила толпа попрошаек. Их жалобные голоса сливались в нескончаемый хор просьб о мелочи.Дети протягивали маленькие грязные руки, старики кашляли и умоляли, а женщины с грудными младенцами на руках пытались вызвать сострадание. Воздух был пропитан запахом специй, пота и нищеты. Гости страны замешкались, не зная, как реагировать. Некоторые доставали кошельки и раздавали монеты, в то время как другие старались игнорировать назойливых попрошаек, к ним же относилась и их команда. Сначала группа держалась вместе, но постепенно толпа разделяла, будто клин. Попрошайки целенаправленно вклинивались между ними, изолируя их друг от друга. Голова Хару кружилась, лёгкие не могли сделать и вдоха. Её как самую маленькую, совсем не было видно.С одной стороны, она хотела помочь, но с другой стороны, боялась, что ее доброту используют в корыстных целях. Когда она протянула монету пожилой женщине, та внезапно схватила ее за запястье, пытаясь стянуть браслет. –Дай мне еще — прошипела она — У тебя есть деньги. Дай мне еще! Негодование и страх захлестнули всю её, заставив оцепенеть от шока и незнания что делать, но чья-то крупная рука с звонким шлепком ударила по руке женщины, от чего та вскрикнула писклявым визгом. –Не теряйся из виду. Родные руки схватили девушку за предплечье и со всех сил, пытаясь оторваться от этих попрошаек, он расталкивал рукой толпу, даже не смотря на то, что там дети и женщины. —Разбежались! — хриплый, но громкий голос Джотаро, как гром раскатился по улице, заставив не только Хару, но близстоящим людям, закрыть уши. –– –Наконец-то покой… В самом сердце шумного индийского города спрятался тихий ресторан под названием «Амрапаали». Его внешние стены были выкрашены в мягкий желтый цвет, словно лучи заходящего солнца. Внутри царила атмосфера спокойствия и умиротворения. Стены были украшены замысловатыми индийскими узорами, а в воздухе витал тонкий аромат специй. Столы были покрыты белоснежными скатертями, а на них стояли вазы с не очень свежими цветами. Мягкий желтый свет струился из ламп, создавая теплую обстановку. Удобные стулья и диваны приглашали посетителей расслабиться и насладиться своим пребыванием в ресторане, но лишь их жирные пятна, заставляли отводить от себя глаза. От шума и суеты города не было и следа. Единственным звуком был тихий перезвон колокольчиков на дверях, возвещающих о прибытии новых гостей. —Вот чёрт, они украли у меня бумажник — опечалено сказал Какёин. –Абдул, и вот это твоя «прекрасная» Индия?! — воскликнул с сарказмом Польнарефф, перекидываясь через стол к египтянину. –А мне понравилось. И в этот момент, все рты раскрылись от шока, а глаза превратились в блюдца. Самый тихий и неразговорчивый человек в группе, чьи уши ненавидели кричащих девушек вокруг него, понравилась эта безумная Индия. –Джотаро не шути. Что-что, но в это я никогда не поверю — сказала Хару, указывая на него пальцем. –Напомни, кто смог предотвратить твоё похищение и пополнение органов на чёрном рынке? –Не смотря на неё, тихо пробубнил Куджо, дабы никто кроме них не услышал это. –Ладно — ладно, больше не пристаю.– проиграв, Хару просто села на стул и дальше разглядывала меню. Меню ресторана было наполнено традиционными индийскими блюдами, приготовленными из местных ингредиентов. Ароматы карри, масалы и бирьяни витали в воздухе, пробуждая аппетит. Посетители могли выбрать блюда из обширной винной карты, которая предлагала широкий ассортимент вин со всего мира. Однако многие предпочитали традиционный индийский чай. –У меня культурный шок… –вставая изо стола, сказал Польнарефф –Просто стоит привыкнуть и вам понравится. –попивая чай, пробормотал Абдул –Привыкнуть и всё? Ну говорят, что люди быстро адаптируются. — он поставил свой мешок на стул и отвернувшись, последний раз взглянул на группу. –Подожди, что тебе брать? –Спросила зеленоглазая девушка. –Хм, выбери то, что подойдёт моему изысканному вкусу, доверяю тебе Хару.– сказал он, уходя. Рот Джозефа и Хару отвис от раздувшегося эго француза. Не передать словами, какой смехотворный шок был у них на лице. В это же время, Джотаро окинул Жана смертоносным взглядом, когда в его голове прозвучали те слова. «Доверяю тебе, Жан». Он уверен, что пока не получит те же слова от Хару, то это воспоминание никогда не оставит его в покое. –Это значит, что можно брать всё что угодно. — от слов Какёина, все разразились хохотом. Эти моменты запоминаются надолго, ведь в таком опасном и кровопролитном путешествии, каждое мгновение счастья было на вес золота. Польнарефф направился в сторону туалета и вдруг к нему подошёл один из работников этого ресторана, он вручил ему в руку палку с круглым шаром на конце. –Зачем ему палка? –С усмешкой спросил Какёин. –Наверняка из-за своей волосони, они приняли его за старика, который не справится без чьей либо помощи.–после своих слов, Джозеф распластался по столу и от смеха стучал по столу. Вокруг стола послышались лишь усмешки. –Стариковый юмор –сказал черноволосый, прикрывая свою улыбку кепкой. Но от этого комментария, группа посмеялась больше, чем с шутки настоящего старика. –Я тогда вообще молчать буду. _____ Джозеф ушёл поговорить, а группа сидела за столом выбирая, что же съесть сегодня на обед. В меню были как и индийские буквы, так и английские. Все сидящие за столом, как орешки щелкали каждое слово, понимая суть заказа, но вечно хмурый парень рядом смотрел на это меню, будто всё в нём было написано древним египиткими иероглифами. И то, их было бы легче разобрать. –Тебе помочь? –спросила Хару. Куджо лишь окинул её взглядом, не подавая виду, что ему реально нужна помощь. Эти морские глаза застыли на одном блюде, картинка была довольно аппетитной, но ни одного понятного ингредиента, даже намёка на узнаваемость. Эти странные листья для украшения — из какого они куста? И это скопление маленьких фруктов, похожих на сморщийся виноград. А эта очень яркая посыпка из разноцветных специй — было ли это блюдо острым? Проследив за взглядом холодных глаз, девушка тихо выдаёт: –Это сладкое блюдо из изюма и риса. Думаю тебе понравится, называется «Килаш хабар» Хмм… Впервые слышу. Куджо на мгновение удивился своей глупости. Он не понял, лишь одного слова. Слово «raisin» попадалось очень редко. Хотя если так посмотреть, то это предложение слишком лёгкое. Но он принял эту помощь. Ему понравилось как нежных и тихий шёпот Хару достигал его ушей, приятным трепетом проливаясь черед спину миллионом мурашек. Указав на следующее блюдо пальцем, он немым вопросом спросил. Джотаро даже не стал вчитываться, взгляд даже не касался картинки слева. –О, это Карри! Думаю не стоит объяснять, мы его итак всегда едим. На секунду ему стало стыдно, что не решил посмотреть на картинку, но уже всё равно. Его не остановить, эти мурашки по коже, как гоночные балиты мчатся по всему телу, сбивая все чувства внутри, как мелких букашек. Вновь и вновь его палец указывал на новое блюдо и каждый раз её шёпот нежно касался его ушей. Он знал, что если кому-то рассказать, насколько это было приятно знать, что даже такое незначительное действие, как незнание языка, она решила спрятать от чьих-то ушей и сколько приносило удовольствия от этого действия, никто бы не понял правильно. –Ох, это Ласси. Может быть мне его заказать? Приготовляется на основе дахи — индийский йогурт из козьего молока, с добавлением воды, соли, сахара, специй, фруктов и льда. — читая со странички с напитками прошептала Хару. Её распущенные волосы, приятно щекотили шею, а все тело Хару прижалось к руке подростка, удобно располагаясь рядом с ним. Стул аккуратно придвинут вплотную с его, а зелёные как лес глаза тщательно изучали меню, отложив своё в сторону. –Хару, что-то не так? –спросил Какёин. –Нет, нет, просто в моём меню были запятнаны страницы и ничего не было видно. Вот и решила посмотреть у Джоджо –легко сказала девушка. Куджо знал, что это не правда и он хотел в это верить. Когда его рука незаметно потянулась к ещё одной картинке, чей-то крик разнёсся по всему ресторану. Звук ломающего стекла и громкие шаги француза привлекли всеобщее внимание. Пронарефф выбежав за дверь, начал судорожно оглядывать улицу, ища определённого человека, во всей этой толпе. Какёин тут же побежал за Джозефом, а остальные ринулись к нему. –Что случилось, Поль… Не дав договорить египтянину, Жан прервал его твёрдым криком. –Он здесь! Стендюзер, что использует зеркала! Тот урод, который убил мою сестру! Наконец-то, я нашёл его! Только, что подошедший Джостар схватил его за майку, пытаясь встряхнуть. Во всей этой суматохе, было понятно лишь одно–новый враг. –Успокойся! Мы должны выследить его и понять на что способен стенд! Не позволяй своей жажде мести затумать свои мозги! –кричал Джозеф. –Мы…? — усмешка на его лице, заставляла атмосферу накаливаться, а секундная тишина превратилась в бесконечную — Мистер Джостар, здесь наши пути расходятся. И надеюсь вы не забыли, что мне с самого начала было все равно на Дио! Я следовал за вами, ради мести и вы это должны знать! От этих слов рука Джозефа разжала ткань майки и он нерешительно отодвинулся назад. –Эгоист…! –Воскликнул египтянин, заступаясь за тех людей, что собственно и собрали их всех вместе. Два Джостара стояли позади него как второй план. Их глаза были опущены в землю, страдая от тяжёлой правды, которую они знали. –Ты просто идёшь им прямо в руки. Они с самого начала хотели разделить нашу группу, чтобы нас было легче победить! –Ты хочешь сказать, что я проиграю…? –тяжёлым голосом сказал Польнарефф –Да — незамедлительно ответил египтянин.–Тебе не устоять против Дио. –Не тебе это говорить! Я помню как мне птичка нашептала, что ты будучи трусом, сбежал при первом же взгляде на Дио! –Воскликнул француз, перегибая палку. Его глаза кипели яростью, а слова, что сочились из разгоревшегося сердца, словно кислота, разъедали внутренности — Что? Я не прав, а?! –Ты… — пытаясь сдержать себя в руках, Абдул сжал кулаки до белых костяшек. –Польнарефф, я думаю ты перегибаешь. Ты же знаешь, что это Дио промыл тебе мозги…! –неуверенный голос девушки, клином разделил толпу около неё, но следующие слова француза, что будто все раны от лезвия горя на её коже, объединились в единый кислотный нож. –А ты вообще заткнись! Тебе никогда не понять меня! Я уж хотел промолчать, но не стану сдерживаться! Я искренне сочувствую твоему братишке, из-за такой жалкой сестры, которая бросила его на произвол судьбы! — слова слетевшие с его языка, резали острее бритвы, а чувства собравшиеся в этой правде, болезненно застряли в сердце. –Урод! — кулак Джотаро, чьи костяшки были усыпаны шрамами от многочисленных ударов, чётко прилетел тому в челюсть, выбивая всю разумность из француза. Группа была в шоке, насколько перегнул палку Польнарефф. Все знали её прошлое, все знали какие у неё чувства к собственной семье. Но он всё же сказал это… Сказал… –Я ухожу… –оторвав два слова с языка, Жан, чьё имя всегда будет ассоциироваться с этим моментом, развернулся как ни в чем не бывало и даже не обернувшись на последок, скрылся в толпе. Группа всё также стояла неподвижно, а руки Хару безудержно дрожали. Она чувствовала себя на грани слёз, то самое щипание в носу и расплывчатое изображение в глазах. С её губ так и хотелись вырваться оскорбления или даже отчаянный крик, но правда была слишком больна. И в самом деле. В её голову даже не приходила мысль, «а как там поживает мой брат» лишь та галлюцинация на корабле была первым и последним напоминаем о нём. Родные руки вновь обхватили её плечи и прижали к массивному телу подростка. Он и сам был слишком впечатлён этим представлением, но не мог и представить как было больно его подруге. Как только Польнареффу хватило смелости, сказать такое? Сколько сил вложил Куджо, на залечивание её душевных ран, сколько времени было потрачено. Он старался сделать ту дыру в душе хоть чуточку меньше после возвращения с тюрьмы, но видимо она вновь расширилась, распространяясь мелкими трещинами внутри. –Оставь его. Я уверен, что завтра мы увидим его мёртвым. — сказал Какёин, пытаясь утешить дрожащее тельце в руках Куджо, за что получил по голове от Джозефа. Именно этого она и боялась. За ту ночь в отеле, Хару успела немного привязаться и когда такое происходит, любые слова и действия она готова простить, лишь бы этот человек был жив. Да и в конце концов, он их напарник, хоть немного и идиот. ––– На следующее утро, весь день лил дождь. Группа крестоносцев сидела в том же ресторане, оставив одно место свободным, для единственного беловолосого человека. –Похоже он так и не придёт –сказал Джозеф, оглядывая пустой стул, слева от него. –Я на это и не надеялся –пробормотал Куджо. Зеленоглазая девушка рядом с ним тупо уставилась на стол, наблюдая как масляное пятно на скатерти было похоже на смешное лицо человека. Еда не лезла в рот, а всю прошлую ночь она просидела в ванной, чувствуя как теплые кровавые струйки стекали по телу в медленном и скрипучем танце. Веки чуть опухли и раскраснелись, выдавая недосып. Чья-то грубая рука, аккуратно и с заботой, потирала её, молча утешая в своей хватке, чему она не особо предавала значения, будучи в таком затуманенном состоянии. –Я так больше не могу… — пробормотал Абдул, вскакивая изо стола. –Стой, ты куда? — в след за ним встали и другие, пытаясь его догнать. –Он так умрёт, я не могу его оставить! — и с этими словами, от египтянинаи не осталось и следа, лишь заростающая полоска в толпе, через которую он и побежал. –Срочно все за ним! Может Абдул и сильный, но им двоим не справится. –командовал Джозеф.Дождь лил как из ведра, но группа не собиралась сдаваться. Разделившись, каждый из них бежал по узким тропинкам, забитыми людьми. –Абдул! Кричал каждый, на своей части улицы. Он исчез незаметно, слишком быстро для их понимания. –Сам же говорил не сражаться одному. Абдул! –бормотала про себя, Хару. По её волосам стекало уйму воды. А чёрные спортивные штаны, плотно прилегали к ногам. Белый топ, что из-за всей этой истории уже давно не белый, неприятно прилипал к туловищу. –Абдул! — кричала она из последних сил, задыхаясь. Холодный воздух обжёг лёгкие, а холодный ветер пробирал до костей.Она бежала уже час и надежды найти египтянина таяли с каждой минутой. Город был огромным и незнакомым, и дождь смывал все следы, делая это ещё более невозможным. Хару выбежала на оживленную улицу, полную повозок и людей. Она лавировала между ними, крича имя потерянного напарника, но ее голос терялся в шуме дождя и криков детей. –Абдул! –крикнула она последний раз, прежде чем остановится и чуть ли не падая, присесть на обочину. Это было невозможно. Ноги невыносимо болели от долгого бега, а лёгкие сжимались с каждым вдохом всё больше. Как там остальные? Нашли ли они его? –Он вор! Убейте его! Пытаясь отдышаться она сидела там пару минут, пока не услышала чей-то крик, а дальше визги толпы. Они были явно раздражены или даже в ярости, у кого-то в руке были вилы, камни, а у одного вообще мачете. Хару искренне посочувствовала бедолаге, который оказался внутри разъярённого кольца. Его минуты явно сочтены. «Может Польнарефф тоже заинтересуется толпой?» — подумала Хару, вставая. Каждый шаг до толпы, казался пыткой. В обуви хлюпала вода, а плечи снова продувало. Она молилась, чтобы хоть кто-то из её знакомых оказался там. Ей было всё равно, участник толпы или же просто наблюдали, она хотела найти их. Шаг за шагом и она всё ближе. Ближе и ближе. Толпа расходится для неё, позволяя заглянуть внутрь. Первые ряды полностью закрыли обзор, будто столь необходимая цензура. Не было выкриков каких-то имён, лишь кричали «চোর! (вор)». Краешком глаза она заметила ярко красное одеяние и тёмную кожу. Русоволосая девушка явно понимала, что здесь каждый второй такой, но под сердцем образовалась чашечка беспокойства. Теперь уже яростно пробиваясь между ними, Хару пыталась протиснуться вперёд. Некоторые камни летели в неё, а локти чуть ли не попадали ей в лицо. –চোর! তাকে মেরে ফেলো! –Кричали вокруг. Наконец, потрёпанная и мокрая, Хару добирается вперёд, чего явно не стоило делать. От увиденного кровь стынет в жилах, а в ушах слышен лишь белый шум наряду с пульсом. Зрачки уменьшились, а в зелёных как ясные луга глазах, отражалась ярко красная мантия, залитая такого же цвета кровью. Там лежал их напарник… Человек, что всегда замечал когда кому-то становилось плохо. Человек, чей смех заставлял сердце наполнятся решимостью жить, но вот он… Лежит с бездыханным телом, в которое летит множество камней и бит. Вид его лица, был не очень. Тёмная кожа была усыпана ссадинами, а два шрама что проходили волнистыми линиями по двум сторонам лица, были изрезаны ножом, чья-то человеческая рука держала этот нож, какой-то ЧЕЛОВЕК резал его лицо. За что? Что он сделал? Никто не хотел разбираться. В голове лишь слышались их слова. «Вор! Вор!» Но разве он вор? Единственное, что он украл, это место заботливого отца в жизни Хару. Следуя взглядом по его израненому лицу, они остановились на его лбу. От этого зрелища пересохло в горле, а руки задрожали. На лбу была небольшая дыра, но уходила так глубоко, что аж не было видно дна. Из неё сочилось море крови но что-то подсказывало, что не только это ранение, принесло столько алой жидкости. –А… Абдул… –вырвалось изо рта девушки. Этот тихий зов почти не было слышно и его впринципе никто не услышал. Да и вряд ли, теперь человек, чьё имя сейчас отчаянно вылетает изо рта дрожащей девушки, отзовётся на него. –Абдул! –крикнула она, выбегая вперёд. Она села перед ним на колени, получая массу злобных откликов и парочку камней. Один из них больно попал по виску, но ей было всё равно. В этот момент последнее чего хотелось, так это защищать себя, когда нужно защищать другого. Её оледеневшие руки, с дрожью добрались до лица египтянина, нежно обхватывая его. Блаженные руки начали своё исцеление, но было, что-то не так. Почему его рана не заростала? Почему его глаза не открываются? Уши девушки вновь хотят услышать его громкий смех и увидеть чёрные как смоль глаза. Причёска, с которой так много смеялся его давний друг Джозеф, была запутана в большие комки, а былой белой повязки, вовсе не оказалось. –Абдул! –вновь кричала она. Хару слышала как на неё кричит толпа, но никто не смелился продолжать бойню. До того момента, когда её схватили за руку и подняли за волосы. –Это его приспешница! Она вместе с ним! Не ведитесь на её красоту, она своровала у меня этот браслет! Не передать страха, который она испытала. Её браслет тут же хотели стянуть, но попытавшись отбиться от мужчины в ковбойской шляпе, она лишь подтвердила его слова. –চোর! চোর! –доносилось из толпы. Когда её русые волосы отпустили, Хару тут же прижалась к Абдулу. В неё летели камни, булыжники, били битой. Краем глаза она заметила как блестнуло, что-то металлическое. Это что-то тут же помчалось в её сторону, пытаясь отрубить парочку пальцев. –Хару! И вот, зажмурившись, она ожидает и своего конца. Кто же мог подумать, что Абдула убьют первым? А ведь он был примером для их команды. Честный, добрый, серьёзный. Все качества при нём, но почему тогда его безжизненное тело, лежит рядом с ней, истекая кровью. Чьи-то мозолистые руки выхватывают девушку из толпы. Её несло во все стороны, когда ноги не хотели слушаться. Люди пытались ухватиться за беглянку, но неведомая сила не давала им сделать этого, лишь ударяясь об невидимую стену. Вдруг всё закончилось. На коже чувствовались родные объятия, а рядом с ухом, чье-то тяжёлое дыхание. Его грудь быстро вздымалась и опускалась, в такт пульса. Этот человек не говорил, не дёргал, не кричал, а лишь прижимал к себе, сидя на сырой земле. От него чувствовался аромат никотина и дешёвого мужского одеколона. –Не выходи, они тебя прибьют.–пытаясь отдышатся, прогремел голос. –Джоджо…? –спросила Хару, нерешительно раскрывая глаза –Абдул… Он… Её слова были закончены надоедливым заиканием, ей просто было нечего сказать по этому поводу, или просто слишком тяжело. Глаза школьника смотрели в даль, наблюдая, чтобы никто не приблизился к ним, за одно ища кого-то на помощь. Нужно прогнать их, а то мало ли что эта толпа может сделать, с мёртвым телом Абдула. –Я знаю. Это проделки Хол Хорса –наконец успокоившись, Куджо решил посмотреть на девушку перед ним. Её тело дрожало, а глаза намокли от слёз, что проливным дождём окутали бледное лицо. –Нет, ты не знаешь! Ты точно думаешь, что он мёртв, н...но если их разогнать, то я точно смогу вылечить, Абдула! Я же медик, я тут чтобы спасать ваши жизни! –её крики, прекратились рукой Куджо, что закрыла ей рот. –Не глупи! Ты ясно видела в его черепе дырку! Сама же сегодня говорила, твой стенд ускоряет процессы в организме! Тогда подумай, почему ничего не зажило? Потому что, они теперь навсегда остановились! Перед глазами белая пелена слёз, а также красная мантия в грязи. Что же это? Она снова никого не спасла? Бесполезная… Это ведь так называется? –Нет! Не говори так! Он жив! Жив… — горючие слёзы обжигали лицо сильным пламенем. Её обмякшее тело, обхватили чьи-то мускулистые руки, они были такими тёплыми, совсем не такими как у Абдула, чьи руки сейчас были лишены пальцев. –Абдул… ––— Старый поезд тащился по рельсам, издавая приятный, мерный стук: «Тутух-тутух-тутух». Колеса ритмично вращались, а вагоны покачивались из стороны в сторону, создавая успокаивающий шум. Атмосфера была угнетающей. Лица крестоносцев были опущены в тень, глядя в никуда, но лишь Польнарефф с яркой улыбкой до ушей, нежно ворковал с молодой индианкой. Она была правда красивой. Шикарные тёмные волосы, что мерцали на солнце, аккуратный нос и губы, приятные черты лица. Просто идеал, но её глаза, прямо как у Какёина при первой встречи. Холодные, чёрствые, смотрят словно в душу. Внутри вагон был наполнен слитными двухместными местами. Как мини диваны. В душном и жарком поезде, кожаные чехлы, становились невыносимо жаркими, противно прилипая к коже. После диванчика стоял стол, а следом за ним такой же диван. Дальше цикл продолжался. Хару сидела вместе с Джотаро, что опустив кепку на глаза, смотрел твёрдым взглядом на пол. А напротив неё сидели Какёин и Джозеф, с такими же лицами сожелея от утраты друга. Было решено не рассказывать Польнареффу, что Абдул умер. Лишь обмолвились словечком, что он в больнице, «лечится» и всё. Было удивительно, что он поверил, учитывая что в команде есть Блоки. Проводница начала раздавать обед, он состоял из картофельного пюре и ножки курицы. Эта еда не особо придавала аппетита, но крестоносцы не ели с самого утра, так что они не смели отказаться. Стол за столом и вот Хару подают тарелку с горячим блюдом, от него исходил пар, что зрелищно растворялся в воздухе. Лишь от одного взгляда на него становилось ещё жарче, но это была не единственная проблема из-за чего она не хотела это есть. –Поешь немного, мы будем ещё некоторое время в этом поезде. –но заботливое предложение Куджо было отклонено простым нет от Хару. –Хару, мы не ели целый день, тебе нужно хотя бы немного. –На этот раз Какёин, попытался образумить девушку, но всё оказалось тщетно. –Не могу –её взгляд скользнул на еду в тарелке, курица была с тёмной хрустящей корочкой, а кость удобно выходила наружу. Кость… Тёмная корочка… Всё было похоже на пальцы Абдула, что лежали в стороне, но не там где должны были быть. Перекинувшись взглядами, Джотаро и Какёин решили не доставать девушку. Всё же здесь все были довольно уставшими и измотанными. –Хару, сейчас конечно не время, но я хочу чтобы ты знала. Мы не смогли достойно похоронить Абдула, но мы сделали это. Позже, когда всё это закончится, мы обязательно вернём его в родной город. –тяжёлым голосом, прошептал Джозеф. Он не смотрел ей в глаза, но если сможет, то тут де расплачется. Как же так. Абдул был его преданным другом столько лет и всё же, это произошло слишком быстро. Девушка лишь кивнула на это утверждение. В воздухе, до сих пор ощущался аромат тёплой крови, что заставлял желудок свернутся наизнанку. –Какёин, дай руку. –тихо позвав своего напарника, Хару протянула ему руку. Он не понял зачем, но всё же сделал как просили. Какого же его было удивление, когда приятное и прохладное сияние золотого цвета, пронеслось по всему телу. –Стой, не нужно! Ты ведь тоже утомилась! –в его сердце была паника. Неизвестная, скорее даже смущающая. Это чувство он испытывал впервые. Её лица не было видно, но лишь всхлипы исходили из склонившегося над столом тела. –Прошу, дай мне тебя вылечить. Если я не буду исцелять, тогда для чего я вообще здесь… — голос был наполнен болью и страданием. Буквально пару дней назад, она распевала благородные речи, о том насколько она выросла и стала сильной. «Не волнуйтесь, меня взяли сюда как медика. Если я не смогу выполнять свои обязанности, то зачем мне стенд? Я буду сильной ради вас.» — вот что она тогда сказала. Но посмотрите на неё сейчас. Она не смогла, не смогла просто залечить дыру в черепе, своего близкого человека. А дальше что? Дыра в животе и она не успеет её вылечить? Или же не сумеет поспеть за жестокой матерью — природой? Или вдруг кого-нибудь вновь убьют ножом? Если это случится, то ни за что ей не простить себя. А вдруг она следующая, её тело охватил ужас, руки тряслись, а слёзы прекратились. Вместо этого она закусила губу от страха и нервозности. И ведь не сможет никого вылечить. А если не окажется Блаженных рук, в тот момент, когда они пригодятся больше всего. Рука Какёина, нежно поглаживала в ответ на её неудержимую дрожь. Его душа никогда не испытывала столько эмоций. Сожеление или сочувствие, что ему чувствовать в этот момент? Потеря Абдула сильно грызлась внутри него, первые друзья и уже так быстро уходят. Почему жизнь всегда забирает то, чем он больше всего дорожит? Неужели других ждёт та же участь? Но когда перед ним, плачет от безысходности, сломленная болью Хару, то сердце непроизвольно сжимается до адского жжения. Её тёплая рука, резко контрастировала с прохладным дымом Бложенных рук. И всё же она правда плакса, как и говорил Джотаро. Когда лечение подошло к концу, она тут же отстранилась, вытирая новые слёзы. Зеленоглазая девушка вспомнила про одного человека. Польнарефф. Она была сыта по горло его словами, что аж самой не хотелось лечить, это до ужаса светлое тело, но он был больше всех ранен. Даже не глядя на него, русоволосая протянула назад руку, ища до невозможных размеров шевелюру парня. Белые и приятные как шёлк волосы коснулись её пальцев, но противный лак для укладок, испортил всё впечатление, сделав их более твёрже. Особо не церемонясь Блаженные руки вышли из её тела. Лицо монахини было скрючено от боли, а светящийся круг позади головы, начал каплями стекать на пол. Её левая рука опасно направлялась в сторону смазливого и безбрового лица, но подумав чуть больше чем секунду, они ужалили своей смертоносной кислотой его предплечье. Крик не заставил себя долго ждать, а жалобы француза заполнили весь вагон. Даже такой как он понимал всю суть происходящего. Его уже прижали локтем к изголовью сидения, в той машине, что угнал Какёин. Так что Польнарефф понимал за что, но чего он точно не ожидал, так это того, что после невыносимой жгучей боли, последует прохладное жёлтое сияние. Из голубых как два лазурита глаз, полились слёзы. Не сосчитать сколько плохого и аморального делал Польнарефф за всю свою жизнь, но всё же всем людям свойственно ошибаться, но те слова, нельзя откупить ни извинениями, ни огромным букетом цветов. ____ Забронировав комнаты в отеле, команда крестоносцев направилась в свои номера. Правило было как раньше. Нельзя оставаться одному, чтобы враги не сломили их поодиночке. Пример с Абдулом, ярко подтвердил то правило и никто не хотел его ослушиваться. Но есть одна незадачка. Джозеф жил вместе с Польнареффом, Какёин с Джотаро, но куда девать Хару. К ним конечно присоединилась одна женщина, но можно ли считать её как помощника? Если нападёт стенд, то беды не избежать. В итоге Хару осталась одна в номере. Вода струилась по телу девушки, смывая с нее физическую грязь, но не в силах изгнать боль, которая терзала в душе. Она стояла под теплыми струями душа, но холод отчаяния пронизывал ее до костей. Мысли о том, чтобы сдаться, прокрадывались в ее сознание. Она так устала от борьбы и боли. Но глубоко внутри, теплился маленький огонек надежды, но на данный момент, он был ничем иным, как просто эмоция уходящая с очередным шрамом. Её измученное тельце сидело на полу душевой, когда на неё капало миллионы жгучих капель. Они смешивались с такими же горячими слезами, что будто лава стекали с её потухших зелёных глаз. Блаженные руки рядом с ней были немного странными. Форма стенда чутка поменялась. Лицо искажалось болью, хотя оно и было закрыто тряпками справедливости, но этого было недостаточно. Повязки окрасились в красный, будто сам стенд плакал, но не слезами, а кровью, которая стекала на данный момент с её прозрачной руки. А на почти не тронутом животе Хару, красовался след маленькой руки. Кислота разъедала кожу всё больше, даже вода не спасала положение. Было больно, но этого не казалось достаточным, ведь боль в сердце была намного больше. Ее разум метался между воспоминаниями сегодняшнего дня и страхами перед будущим. Ей казалось, что она тонет в море печали, не имея возможности выплыть на поверхность. Она закрыла глаза, пытаясь заглушить боль, но образы убитого друга и слов Польнареффа преследовали ее. Когда Хару выходила из душа, она взглянула на зеркало над раковиной. Впервые видя своё отражение за эти несколько дней. На лице красовались тёмные мешки, от недосыпания и стресса, а глаза покраснели из-за долгих и горьких слёз. Но единственное что никогда не было изменно, это её шрамы. Хару всегда их ненавидела. Из всех мест, он нанёс удары ножом именно в лицо. Как можно любить шрамы оставленные отцом, чьё имя никогда не будет достойно озвучиванию. Периодически они болели, словно на мгновение появлялась девочкой в тот момент. Когда сильная рука мужчины заносится назад для очередного удара. Вдруг спина резко заныла, и взглянув назад девушка вспомнила о двух шрамах похожих на букву Х. Каждый раз, оне не может смотреть на своё тело без слёз. Оно ужасно избито и изрезано, а новый след руки, позорно светился ярко–красным. Хару заметила лёгкое сияние на нём, но единственное что смогут сделать Блаженные руки, то это обезвредить свой собственный яд и немного подлечить. «Зачем мне такой стенд, если я даже себя не могу излечить?»–думала русоволосая. Силы были на исходе, столько беготни и криков за день было слишком, а также цена за лечение своих напарников была высокой, из-за чего она чуть ли не валилась с ног. Зайдя в комнату её взгляд останавливается на блике браслета, что лежал на тумбочке у кровати. Только сейчас Хару опомнилась, что нанесла очередную боль себе и Джотаро. Может он и не видел, но совесть девушки грызла изнутри. Как бы только она не пыталась, всегда всё приходит к одному. Очередной ране. Почему? Почему я не могу перестать приносить себе и остальным одни проблемы?! Зеленоглазая девушка была в отчаянии, ей хотелось лишь одного. Вновь вернутся в то время, когда они с Джотаро шли после школы домой. Она хотела, чтобы кровь больше не шла с ран нанесённых её собственными руками, а только с ободранных коленей, после того как она вновь замечталась. Эти детские времена, всегда были такими яркими в голове девушки. Всё было так легко, даже с такими родителями, отцом и мамой, ей казалось всё ни по чём когда её руку держит Куджо. Он всегда был добрым, таким и останется, какой бы не был его характер, в глубине души, он всё такой же добрый мальчик. Вдруг в коридоре послышался грохот и чьи-то крики. Будто человека насильно несли группой и поочередно избивали. Конечно Хару было беспокойно за эту ситуацию, но это уже явно не её проблемы. –Да я сам могу дойти! –воскликнул голос с французским акцентом. Польнарефф? –Нам всё равно! Пока не удостоверимся, что ты получил достаточно, ни за что не отпустим. –приближающиеся голоса, становились всё громче. После каждого шага слышался очередной грохот, что там творилось? Девушка встала с кровати и направилась прямиком к двери. Любопытство зашкаливало и собравшись духом она вздохнула и дёрнула за ручку. И тут же на Хару повалился беловолосый мужчина, что чуть не сбил её с ног. –Пожалуйста, прости меня за те слова! Делай со мной, что хочешь только прости! Я знаю, что такое нельзя откупить ни чем, но я хочу постараться наладить с тобой отношения! –воскликнул Жан, стоя на коленях. Хару стояла в ступоре, не пошевелив даже пальцем. Её глаза были раскрыты от шока, а лицо исказилось удивлением. В голове творилась полная каша из мыслей, от такой абсурдной ситуации. Позади бедолаги, стояли два парня. Один с ярко красными волосами, а другой с кепкой на глазах. Их взгляды были твёрдыми и направленны прямо в затылок француза, готовясь убить его в любую секунду. –Что…? –неуверенно переспросила, она. –Он никак не мог осмелится зайти к тебе, так, что мы помогли ему. Да Поль–На–Рефф? –Растягивая гласные, с ужасно едким голосом, пропел Какёин. На его губах была натянутая улыбка, что взывала лишь тревогу, а Куджо совсем не издавал ни одной эмоции, кроме гнева. Она стояла так пару секунд, пытаясь уложить всё по полочкам. Каждый день как приключение и каждое действие всё больше невозможно предугадать, чего же ещё ждать, от этого приключения?