Incomplete

             Стопка книг покачивалась в руках Гермионы, пока она шла по коридору к Отделу Международного Магического Сотрудничества. Девушка предпочла бы убрать их в свою сумку, но та уже и так была переполнена различными свитками и заметками, которые накопились за последние несколько недель в ходе ее исследований. Хоть Малфой и утверждал, что у него дома имеются кое-какие источники, она сомневалась, что они предоставляли достаточную информацию, чтобы быть ей в чем-то полезными. Конечно, у нее было не так много материалов об оборотнях и аконите, как о домашних эльфах, но, к счастью, она накопила некоторые важные факты благодаря своим предыдущим проектам.       Незадолго до пяти вечера не имея свободной руки, она бедром постучалась в его кабинет, объявляя о своем прибытии. Когда дверь перед ней распахнулась, самодовольное лицо Малфоя приветствовало ее веселым смешком.       — Думаешь, ты принесла достаточно книг?       Гермиона усмехнулась его очередному глупому замечанию и прошествовала в кабинет, временно бросив свои книги на стол. Завершение работы над этим дополнением грозило стать для нее настоящей пыткой. Она повторяла себе, как мантру, что делает это ради Кингсли, оборотней и для улучшения всего волшебного общества.       Малфой же подошел к горе книг и провел пальцем по их корешкам, пробегая по названиям.       — Итак, я так понимаю, у тебя есть некое преимущество?       Гермиона открыла рот, чтобы ответить, но ее одолел внезапный зевок, который она быстро замаскировала под кашель, повернувшись в другую сторону. Прочистив горло, девушка снова посмотрела на Малфоя.       — Я подумала, что тебе нужно будет ознакомиться с некоторыми материалами, прежде чем ты сможешь быть чем-то полезен.       Малфой приподнял бровь.       — Ну вот, ты снова начинаешь верить в то, что знаешь больше меня.       Она хотела ответить, но на этот раз зевок сорвался с ее губ прежде, чем Гермиона смогла его скрыть. Она зажала рот рукой, но Малфой успел заметить это и, усмехаясь, скрестил руки на груди.       — Не удалось передохнуть?       — Это не имеет значения, — отмахнулась она.       — Возможно, тебе следовало бы вздремнуть вместо того, чтобы тратить свое время на сбор этих бесполезных книг.       — Отвали. Лучше донеси это до каминов, — Гермиона подняла стопку со стола и сунула ее ему в руки. Малфой удивленно крякнул от неожиданной тяжести, впившейся в его живот.       — Не воспринимал тебя как ведьму, которая ценит рыцарство.       Гермиона в ответ лишь усмехнулась и, подхватив свою сумку, вышла из его кабинета. Малфой последовал за ней к лифту, а потом пересек атриум, отставая от нее всего на несколько шагов. Она решила, что не будет говорить с ним больше необходимого, раз он предпочитал продолжать раскидываться своими типичными замечаниями. Гермиона признала его присутствие только тогда, когда они подошли к каминам.       — Какой адрес я должна назвать? — она указала на низкое зеленое пламя.       Малфой поправил стопку книг так, чтобы высунуть свое лицо из-за нее.       — Резиденция Малфой. Но не забудь четко произнести «резиденцию».       Гермиона впилась в него убийственным взглядом.       — Как будто я когда-нибудь случайно назвала бы «поместье».       Парень одарил ее ответным пристальным взглядом.       — Не нужно быть такой резкой.       Проигнорировав его комментарий, Гермиона шагнула в зеленое пламя и назвала адрес. Девушка почувствовала знакомое посасывание в пупке, когда ее утянуло вверх и перенесло по указанному направлению. Приземлившись в его камине, она грохнулась на попу, но быстро быстро убралась с дороги, чтобы не столкнуться с Малфоем.       Поднявшись на ноги, Гермиона сначала попыталась унять боль в бедре, а затем уже как следует осмотрела гостиную. В последний раз, когда она была тут, свет был выключен, а сама она была немного рассеянна. Но сейчас, когда солнце еще освещало комнату, ведьма могла видеть все гораздо яснее.       Интерьер был не слишком наряден, в отличие от роскошно украшенного поместья, воспоминания о котором она пыталась стереть из своей памяти. На стенах висело несколько картин, но все было довольно выдержанно. Диван был отделан черной драконьей кожей высочайшего качества, не в пример ее старому сломанному креслу.       Но скоро внимание Гермионы привлекло кое-что еще. Рядом с диваном, на приставном столике стояла стопка из шести книг. На кофейном столике лежали еще три книги, каждая из которых была раскрыта, обнажая поля, заполненные заметками и аннотациями.       Похожая картина ее встретила на кухне. Стол был завален множеством книг, все такими же основательно потрепанными. Она наклонилась ближе, чтобы рассмотреть страницу одного из фолиантов, который выглядел очень старым, и с удивлением обнаружила, что текст был на французском. Ловкими пальцами девушка подцепила страницу и обнаружила изображение мужчины с исцарапанной кожей, который, казалось, испытывал ужасную боль.       Решив выбрать что-нибудь, что она действительно могла бы прочесть, Гермиона взяла соседнюю книгу и пролистала потрепанные страницы, но тут камин пробудился вновь, впуская Малфоя, который приземлился гораздо более грациозно, чем она, что было особенно впечатляюще, учитывая, что у него в руках все еще была большая стопка ее книг. Он поставил их на свободное место на кофейном столике и прошел к ней на кухню.       — Я был бы признателен, если бы ты не потеряла отмеченную мной страницу, — небрежно бросил он, как будто в этой сцене не было ничего необычного.       Гермиона вставила палец вместо закладки и на мгновение закрыла книгу, чтобы взглянуть на обложку: Хейри Снот, Человеческое сердце.       — Я не понимаю, — она нахмурила брови.       — Я думал, Гермиона Грейнджер понимает все в книгах, — ответил Малфой с напыщенной ухмылкой. — Если ты конечно не имеешь в виду Le Dilemme Du Loup-Garou, в этом случае, я полагаю, тебе придется смириться.       Гермиона почувствовала, как вспыхнули ее щеки.       — Я не это имела в виду, и ты это знаешь. Все эти книги, они об оборотнях.       Ухмылка Малфоя лишь усилилась от ее замечания.       — Ты же в самом деле не думала, что я знал все эти даты об оборотнях случайно, не так ли?       — Я просто предположила, что ты знал их по какому-то предыдущему законодательному собранию, — объяснила она. — Я к тому, что единственный человек, который знал, что я добавлю оборотней и гоблинов в это предложение, был… — она замолчала, все внезапно встало на свои места. — Ты! — на грани шока воскликнула Гермиона.       Малфой, посмеиваясь, отодвинул один из стульев и, присев, закинул ноги на край стола.       — Это заняло у тебя достаточно много времени.       Она разинула рот, уставившись на него так, словно он был незнакомцем.       — Ты тот самый коллега, который посоветовал Кингсли сказать мне, что стоит добавить оборотней в мое предложение?       Гермионе было трудно все это осмыслить. Буквально на прошлой неделе он безжалостно высмеивал ее только для того, чтобы следом согласиться с ней, а затем внести существенное предложение по улучшению ее законопроекта? Все это казалось слишком невероятным. Слишком не по-Малфоевски.       Она смотрела на него прищуренными глазами, пока Малфой продолжал смеяться.       — Ты можешь продолжать пялиться сколько хочешь, но это не изменит фактов.       Гермиона покачала головой, все еще не веря.       — Но это не имеет никакого смысла, — пробормотала она. Каждая частичка ее рационального мозга не понимала, как обработать новую информацию. — Почему?       Малфой бесцеремонно повел плечом.       — Тут важно не почему, а то, что в конце концов я был прав, — парень поднялся со своего места и, обойдя Гермиону, направился к шкафам. Потянувшись к одной из полок, он взял два стакана и с помощью волшебной палочки наполнил их водой, вернулся к столу и протянул Гермионе один из них.       — Однако, должен признать, — продолжил он, садясь обратно, — что добавление к списку гоблинов немного сбило меня с толку, — сделав глоток воды, Малфой поморщился. — Терпеть не могу этих тварей. Жадные, вероломные создания.       — Значит, ты внезапно смирился с оборотнями и домашними эльфами, но перед гоблинами ты проводишь для себя черту?       — К несчастью для тебя, Грейнджер, ты не застала тот звездный час, когда Малфой предается откровениям, — ответил он, положив конец их разговору. — Если я правильно помню, ты здесь с определенной целью, а у меня свидание через… — он посмотрел на свои карманные часы, — через два часа тридцать семь минут, а я не из тех, кто опаздывает. Поэтому советую тебе прекратить этот допрос и приступить к работе, — он подхватил старую французскую книгу и уселся читать. А в голове Гермионы продолжали крутиться столько неотложных вопросов, ответы на которые ей просто не терпелось узнать.       — С каких это пор ты знаешь французский? — не успокаивалась она, но не получила от него никакой реакции. Малфой был погружен в свою книгу, не реагируя на ее слова. Она заглянула ему через плечо, пытаясь расшифровать хоть что-нибудь значащее для себя. — Это одна из рекомендованных книг, о которых упоминал Кингсли?       При упоминании Министра Малфой слегка поморщился.       — Я работаю.       Смирившись с тем фактом, что в данный момент ей не добиться от него никакой информации, волшебница схватила со стола другую книгу и села напротив него.              «Волчий Аконит, также называемый аконитом или аконитником, является очень полезным растением. Известно, что его ветки используются в Пробуждающем Зелье, которое помогает волшебникам не уснуть. Вдохновленный этими результатами, я выдвинул гипотезу, что это растение также может быть использовано в качестве временного противоядия от ликантропии, как средство поддерживающее человеческий разум более осознанным и, образно говоря, бодрствующим.»              Гермиона прикрыла книгу, чтобы взглянуть на обложку, и обнаружила, что та была написана Дамоклом, который, как она знала, был зельеваром, изобретшим Аконитовое Зелье. Она снова открыла книгу и просмотрела оставшуюся часть страницы, на которой подробно описывались его испытания при создании зелья. Каждый свободный клочок листа был покрыт каракулями Малфоя. Девушка прищурила глаза, пытаясь расшифровать его записи, но тут книга была резко выхвачена у нее из рук.       — Какого черта это было? — возмутилась она.       Малфой закрыл книгу и положил ее рядом с собой.       — Эта книга тебе не поможет, — заявил он, не поднимая на нее глаз.       — Тебе будет полезна любая из той стопки у дивана.       Гермиона скрестила руки на груди, совершенно недовольная тем, как грубо он прервал ее чтение.       — Если она бесполезна, тогда зачем ты тратил время на все эти заметки?       Но Малфой не ответил.       Мерлин, как ее раздражала его манера не отвечать прямо на ее вопросы! Ну что ж, если он не собирался отвечать, тогда она найдет ответ самостоятельно.       Притворившись, что направляется в гостиную, она замедлила шаг, проходя мимо Малфоя, и быстро схватила книгу, лежавшую рядом с ним.       — Какого черта, Грейнджер!       Она бросилась к его спальне, зная, что у нее будет всего несколько секунд, прежде чем Малфой неизбежно догонит ее. Ускорив шаг, Гермиона поспешила в смежную ванную и заперла за собой дверь. Ручка дернулась, когда Малфой попытался войти внутрь.       — Грейнджер!       — Занято! — Гермиона быстро перелистывала страницы, пытаясь усвоить как можно больше информации, пока Малфой не отправился на кухню за своей палочкой.       На странице с перечнем ингредиентов, волшебница заострила свое внимание на заметках Малфоя.              «Заменить волосы единорога одной дозой измельченного рога единорога.»              Дверь затряслась, когда Малфой вернулся и начал грубо колотить по ней своим кулаком.       — Открывай!       — Одну минуту!       Она услышала его разочарованный стон, а затем и произнесенную им Алохомору. Дверь распахнулась, Гермиона захлопнула книгу и спрятала ее за спину.       — Если тебе так сильно нужно было в туалет, я бы пропустила тебя первым, — ерничала она.       Малфой стоял перед ней в дверном проеме, его губы были сжаты, а щеки алели на фоне бледной кожи. Грудь вздымалась, а ноздри раздувались.       — Верни мне мою книгу, — потребовал он низким, угрожающим голосом.       Проходя мимо него, Гермиона отдала книгу и снова вернулась через его спальню обратно на кухню.       — Я просто хотела взглянуть еще разок, — небрежно бросила она, что только еще больше разозлило Малфоя.       — Я сказал тебе, что эта книга бесполезна.       Тут девушка развернулась к нему лицом.       — Тогда почему ты не хотел, чтобы я ее читала?       — Послушай, Грейнджер, — он явно начинал выходить из себя, — тебе не нравится, когда я роюсь в твоих вещах, так что не ройся в моих.       — Ты имеешь в виду тот случай, когда ты без спроса сунул свой нос в мое предложение?       Малфой усмехнулся и закатил глаза, возвращаясь на свое место и снова утыкаясь в свою книгу. Но он плохо знал ее, если думал, что его молчание послужит концом этого разговора.       — Я не могла не заметить, что ты, кажется, весьма заинтересован составом Аконитового Зелья, — не унималась она, к его большому раздражению. — Читаешь оригинальные испытания Дамокла, комментируешь его ингредиенты… — и тут она замолчала, кусочки пазла начали вставать на свои места. — Ты пытаешься найти другую формулу для зелья?       Как и ожидалось, он проигнорировал ее вопрос, но легкое подергивание губ и мгновенное напряжение в спине подтвердили ее подозрения.       — Малфой, почему…       Но он прервал ее, резко хлопнув ладонями по столу.       — Прекрати болтать! — парень закрыл глаза и сделал глубокий вдох, прежде чем повернуться к ней лицом. — Не лезь в мои дела и…       — Теперь это не только твое дело, — возразила Гермиона, тоже начиная повышать голос. — Если мы с тобой работаем вместе, то мне нужно знать, что у тебя на уме и каков твой план!       — Ну, не похоже, что я собираюсь найти новое зелье к утру понедельника, не так ли? — он уже почти кричал.       — Ага! — воскликнула Гермиона, выдавив из себя подобие улыбки. — Так ты все же пытаешься найти новое зелье!       Малфой нахмурился, схватил книгу Дамокла и парочку других, и направился обратно в свою спальню.       — Я буду читать в своей комнате. Не беспокой меня, — умчавшись прочь, он хлопнул за собой дверью спальни.       — Отличная командная работа! — крикнула она ему вслед. — Кингсли бы сейчас по-настоящему гордился нами!       Гермиона знала, что Малфой, вероятно, сморщился при упоминании Министра, но в данный момент он это заслужил. Кингсли ожидал, что они будут работать вместе, и, как она и предсказывала, Малфой не облегчал ей задачу. Если он предпочитает ворчать и отказывается делиться информацией о том, почему работает над Аконитовым Зельем, то черт с ним. Она просто вернется к своему первоначальному плану.       Девушка порылась в своей сумке в поисках пергаментов и взяла одну из книг из стопки, устроившись на диване. Он был далеко не таким удобным, как ее домашнее кресло, и она уже подумывала о том, чтобы вернуться в свою квартиру и спокойно поработать над дополнением в одиночестве. Дома ей не пришлось бы отвлекаться на размышления о загадочном Малфое по другую сторону стены, но как бы ей ни не хотелось это признавать, у него здесь были действительно полезные материалы.       Так что поерзав на жесткой драконьей коже, в попытке устроиться поудобнее, Гермиона разложила перед собой пергаменты и открыла книгу. Для того, чтобы сделать зелье более доступным для оборотней, им нужно было бы снизить его довольно высокую стоимость. И если больше оборотней начнут потреблять зелье, то потребуется больше зельеваров, готовых его сварить, потенциально, некоторым зельеварам в Министерстве на это нужно было бы выделять полный рабочий день. Что было недешево.       Лежащие перед ней пергаменты, словно подчеркивали то, насколько трудной была ее задача. На каждой странице были указаны отчеты по финансам, сколько галлеонов было выделено каждому департаменту Министерства. Девушка впилась взглядом в бюджет собственного департамента, его ничтожная цифра — жалкая сумма, едва достаточная для их функционирования, казалось, насмехались сейчас над ней. Но там, где есть воля, есть и способ найти решение, и при необходимости она была готова не спать всю ночь, корректируя бюджет.       По крайней мере, так твердил ее разум. Ее тело же, с другой стороны, кричало об обратном. Когда она записывала на свежем листе пергамента все возможные изменения в финансировании, то чувствовала, что ее тело предает ее дух, заставляя зевать каждые несколько минут. Она боролась со своей усталостью так долго, как только могла, но постепенно веки начали опускаться, слова на пергаменте — расплываться, а мозг — погружаться в сон.       Гермиона работала без остановки всю неделю, и ее тело, наконец, начало проигрывать эту битву. Довольно скоро даже жесткий диван показался ей вполне уютным местом, где можно на несколько мгновений прикрыть веки. Она пообещала себе, что это продлится всего пару минут, как раз достаточных для того, чтобы ее глаза немного отдохнули. Но когда ее мозг подчинился непреодолимой воле век, она откинулась на диванные подушки и погрузилась в глубокий сон.       

~*~*~

             К тому времени, когда Гермиона проснулась, солнце уже село, и на квартиру опустились сумерки. Она зашевелилась, чувствуя боль в шее из-за неудобного положения, попыталась поднять руку, чтобы помассировать ее, но обнаружила, что ей мешает плед, накинутый на ее тело. Какой бы усталой Гермиона ни была, она совершенно точно знала, что не укрывалась им.       Раскинув все же руки, девушка посмотрела в окно: солнце давно скрылось за горизонтом, скорее всего, уже перевалило за восемь, так что Малфой, несомненно, был сейчас на свидании. Она откинулась на спинку дивана, еще пару мгновений приходя в себя, перед тем как ей нужно будет встать и собрать свои вещи. Она не знала о намерениях Малфоя, но предпочла бы не присутствовать тут в случае, если он вернется домой со своей пассией.       Желудок сжался, когда она представила себе, как он врывается внутрь, точно так же, как это случилось с ними в прошлые выходные. Его руки бегают вдоль тела какой-то ведьмы, губы жадно прижимаются к ее губам, пальцы скользят по ее волосам…       Вздрогнув, Гермиона попыталась стереть этот образ из своей головы. Последнее, о чем ей нужно было сейчас думать, так это о Малфое с другой женщиной. Чем быстрее она соберет свои записи, тем скорее сможет вернуться домой к Живоглоту и своему креслу, которое не издевалось над ее шеей.       Стряхнув последние остатки дремоты, она оглядела его квартиру. В помещении было темно, если не считать легкого мерцания фонаря на кухонном столе, в слабом свете которого Гермиона увидела абрис, сидящего за столом тела. Но, должно быть, ей просто померещилось. Девушка несколько раз моргнула, но картинка осталась неизменной.       Обернув плед вокруг плеч и взявшись за его края чуть выше груди, медленно, стараясь не потревожить Малфоя, она направилась к столу. Казалось, он все еще был погружен в работу, макая перо в чернильницу и что-то чиркая на куске пергамента. Его поза была собранной, сам он сидел в глубокой задумчивости, пока отблеск свечи отражался на его белых волосах. Гермиона слегка улыбнулась про себя, когда поняла, что он был в очках.       Он выглядел каким-то умиротворенным…       Темнота выявляла другую сторону Малфоя. Это было так же, как в ту первую ночь, когда они гуляли вместе при лунном свете, выйдя из Дырявого Котла. Он не выглядел таким бессердечным. Каким-то образом тени делали его мягче.       — Ты собираешься продолжать пялиться или все же скажешь уже, что хотела? — не отрываясь от своих записей, неожиданно подал голос Малфой.       Гермиона отодвинула второй стул и присоединилась к нему за столом.       — Я не знала, что ты носишь очки.       Малфой схватил очки за дужки и, сняв их, положил на стол.       — Я бы предпочел, чтобы ты не распространялась об этом. Не хочу, чтобы люди думали, что у меня есть что-то общее с Поттером.       Ей показалось, что он не подразумевал это как шутку, но все равно нерешительно улыбнулась.       — Знаешь, тебе не обязательно их снимать. Твой секрет уже раскрыт. И кроме того… — она посмотрела на оставленный ею ранее стакан с водой и провела пальцем по ободку. — Очки тебе идут.       Его перо на мгновение замерло, но больше он никак не отреагировал на ее комментарий. Малфой вернулся к своей книге и перелистнул на следующую страницу. Хотя Гермиона и была рада видеть, что он продолжает работать над дополнением без ее напоминания, это не объясняло, почему он все еще был здесь.       — Я думала, у тебя свидание? — осторожно спросила она.       — Да, ну, как оказалось, меня кинули, — ответил он, все еще не отрываясь от своей работы.       — О, — выдавила она, не уверенная, как еще реагировать на его заявление. Хотя Гермиона сама никогда не испытывала подобного, но могла представить, какой удар это может нанести по самолюбию. И все же по какой-то причине она не сильно расстроилась, услышав, что свидание Малфоя так и не состоялось. По крайней мере, это означало, что он продолжил работу над дополнением, пока она была в отключке.       Парень по-прежнему был погружен в свою книгу, но Гермиона, по обыкновению, не могла просто оставить эту тему.       — Малфой, мне жаль, что твое свидание…       Он отложил перо и посмотрел на нее.       — Мне не нужно твое притворное сочувствие.       Она взялась за края пледа и принялась теребить потертые кисточки.       — Я не притворяюсь. У нее должно было, по крайней мере, хватить порядочности сказать это тебе в лицо.       Малфой усмехнулся, откидываясь на спинку стула.       — Не забивай этим свою хорошенькую головку. Она не первая и не будет последней.       В то время как он, казалось, оставался относительно апатичным по отношению к ситуации, Гермиона не могла не задаться вопросом, что Малфой чувствовал на самом деле. Ей было сложно представить, чтобы Малфой, возможно, самый эгоцентричный и зацикленный на себе человек из тех, кого она знала, так легко относился к тому, что женщины периодически просто не являлись на свидания с ним.       Гермиона мысленно вернулась к вечеру понедельника. В разгар их бесконечного спора он, вроде как, несколько раз обнажил перед ней свою уязвимость. Малфой сказал, как трудно ему бывает найти девушек, с которыми можно было бы пойти на свидание, но тогда она, по правде говоря, не особо обратила на это внимание. Не то чтобы у нее была на то причина.       Малфой продолжал что-то писать, а Гермиона неловко выпрямилась на своем стуле.       — Это как правило свидания вслепую или девушки знают, что это ты?       Он хмыкнул.       — Как правило, довольно редко ведьмы охотно идут со мной на свидание. Ты не единственная, кто видит во мне…       — Угрозу?       На долю секунды его перо замерло от такой формулировки, которую она повторила за ним же. Гермиона нервно поерзала на стуле. С тех пор, как она случайно услышала это слово во время его разговора с Кингсли, она задавалась вопросом, действительно ли считала Малфоя угрозой.       В Хогвартсе? Абсолютно точно. Не было никаких сомнений в том, что тогда она без колебаний охарактеризовала бы его так.       Но сейчас? Ответить было не так-то просто. Он, конечно, мог быть неприятным, но рядом с ним она не чувствовала себя в опасности. Раздраженной? Без сомнения. Испуганной? Не особенно.       Гермиона опустила глаза на свои пальцы, ковыряя ногти и отказываясь смотреть на него.       — Я, эм, не думаю, что ты представляешь угрозу, — ее голос слегка дрожал. — Возможно, ты напыщенный осел, но не угроза.       Малфой вернул перо в чернильницу и откинулся на спинку стула, скрестив руки и ноги.       — Правда? — со скепсисом в голосе спросил он. — Тогда скажи мне, почему ты так упорно продолжаешь беситься каждый раз, когда вынуждена взаимодействовать со мной?       — Не каждый раз, — поправила она. — Вероятно, только около восьмидесяти пяти процентов, — Гермиона потянула себя за волосы и скрутила их в узел на макушке, поудобнее устраиваясь на стуле. — Ты, знаешь ли, не облегчаешь мне задачу, постоянно ведя себя со мной так несносно.       Малфой пожал плечами.       — Ты знаешь меня много лет. Не то чтобы это было неожиданностью. Как еще, по-твоему, я должен себя вести?       — Прежде всего, — начала она, — я ожидаю, что ты будешь уважать мои желания и не будешь насмехаться надо мной по поводу прошлых выходных перед моими друзьями.       Малфой нахмурил брови и наклонился к ней через стол.       — Так вот в чем все дело? Все это из-за вечера понедельника?       — По большей части, — призналась она. — И хотя я беру на себя полную ответственность за то, что спала с тобой…       — А потом поцеловала меня.       — Ты поцеловал меня. Дважды. И не перебивай. Ты не можешь отрицать, что в пабе ты вел себя, как полная задница.       — Для протокола, это ты поцеловала меня первой в прошлую пятницу, — самодовольно парировал Малфой.       — Речь не об этом, — ее щеки уже начали гореть.       Малфой усмехнулся и поднялся со своего места, подхватив стакан с водой Гермионы и вылив его в раковину.       — И на случай, если ты забыла, я действительно извинился потом.       — О, пожалуйста. Это едва ли можно было назвать извинением.       — Я сказал тебе, что принес бы более надлежащие извинения, если бы ты согласилась пойти со мной на свидание.       Гермиона отодвинула стул, также поднявшись на ноги, подошла к Малфою и угрожающе ткнула ему пальцем в грудь.       — Я не обязана была идти с тобой на свидание, чтобы получить извинения, которых я заслуживаю.       Он небрежно отмахнулся от ее пальца, ничуть не обеспокоенный ее растущим негодованием.       — Это казалось наиболее вероятным способом остаться с тобой наедине на более длительный период времени, но, очевидно, я ошибался, — он покачал головой, прислонившись бедрами к краю стойки и пожимая плечами. — Хотя, ты не то чтобы совсем не давала мне повода.       — Прости?       — Ты разыграла этот спектакль. В понедельник утром ты дрожала от моих прикосновений…       — Я думала, мы не поднимаем эту тему!       — Тц, тц, — поддразнивающие цокнул Малфой. — Что случилось с тем, чтобы не перебивать друг друга? — он оттолкнулся от прилавка и медленно подошел к Гермионе. — Ты таяла в моих руках…       — Я не таяла!       — Дорогой Мерлин, дай человеку закончить свою мысль! — огрызнулся он. — Говори что хочешь, Грейнджер, но ты не можешь отрицать, что в понедельник утром между нами что-то было, а потом всего несколько часов спустя ты стала холодной, как лед.       — Потому что ты вел себя как осел!       — Или это ты слишком боишься проявлять ко мне какой-либо интерес на людях?       Малфой подошел опасно близко, и Гермиона начала ощущать его теплое дыхание на своей коже. Она уже оказывалась в таком положении и знала, чем это может закончиться. Поэтому для верности сделала шаг назад.       — Я не боюсь.       — О, конечно, — Малфой фальшиво рассмеялся. — Я забыл, что гриффиндорцы слишком горды, чтобы когда-либо признаться в том, что чего-то боятся.       — Я не боюсь, — повторила Гермиона более решительно.       — Хорошо, — уступил он. — Тогда просто слишком упрямы.       Гермиона вскинула руки в воздух, сдаваясь.       — Я закончила говорить об этом. Нам нужно вернуться к работе.       Малфой тихо фыркнул и сел на свое место.       — Как типично для тебя.       Он вернулся к своему пергаменту, а Гермиона отправилась в гостиную к кофейному столику со своими свитками. Но как только она опустила глаза, то поняла, что ее заметки пропали.       — Ищешь это? — Малфой поднял кусок пергамента, исписанный ее разборчивым почерком.       — Что ты делаешь с моим свитком? — она протопала обратно на кухню.       — Мне казалось, ты говорила, что мы команда, — усмехнулся он.       — А я думала, мы договорились, что нам не нравится, когда кто-то роется в чужих вещах!       — Моя вина, — саркастически выплюнул он. — В следующий раз обязательно разбужу тебя.       Гермиона закатила глаза.       — Ради Мерлина, тебе всегда необходимо быть таким невыносимым?       Она выхватила свой пергамент, а заодно и тот лист, над которым он работал. Каждая из его заметок дополняла ее, он составил аналогичный список предложений по перераспределению финансирования. Единственное отличие, однако, заключалось в том, что все его заметки относились к его отделу. Гермиона продолжала перечитывать содержимое, пытаясь придумать, что бы ему сказать.       Она все еще смотрела на цифры, когда Малфой осторожно забрал свой свиток и свернул его в рулон.       — Сотри это ошарашенное выражение со своего лица. Похоже, твоя идея не так уж плоха.       — Если это был комплимент, то тебе нужно поработать над своим стилем. И нет нужды включать в это Отдел Международного Магического Сотрудничества. Я могла бы выкроить средства, урезав…       Малфой скептически поднял бровь, прерывая ее:       — Ты остановила бы работу всего своего отдела, если бы перераспределила весь свой бюджет под этот проект. Есть и другие вещи, которые также нуждаются в финансировании.       Гермиона еще раз просмотрела его расчеты. И если они были верны, то им действительно хватило бы средств на то, чтобы Министерство должным образом субсидировало Аконитовое Зелье для популяции оборотней. Каждому оборотню все равно нужно было бы внести от себя несколько сиклей, но в целом это сделало бы зелье гораздо более доступным.       — Спасибо, — прошептала она.       — Не благодари меня пока, — он недовольно фыркнул. — Нам все еще нужно написать это дополнение и молиться Мерлину, чтобы Визенгамот принял его. Но над этим мы можем начать работать завтра.       — Малфой, мы можем...       — Грейнджер, остановись, — снова прервал ее он. — Ты загоняешь себя. Иди домой, хорошенько выспись, а утром мы продолжим.       Гермиона скрестила руки на груди, с вызовом глядя на него.       — Я вполне могу функционировать без сна.       Малфой недоверчиво уставился на нее.       — Прости, или мне просто показалось, что ты провела последние три часа в отключке на моем диване?       — А теперь я бодра!       — Иди домой, — он угрожающе выгнул бровь, и в конце концов Гермиона подчинилась. Она потянулась уже за своим пергаментом, но потом решила оставить его на столе. Возможно, ей действительно стоит пойти домой и немного поспать. Не было смысла тащить все с собой, раз все равно ей возвращаться сюда утром.       Она слегка улыбнулась ему и направилась к камину, опустила руку в урну, зачерпнув горсть летучего пороха. Как раз в тот момент, когда Гермиона собиралась уже шагнуть в пламя, Малфой позвал ее.       — Эй, Грейнджер!       Она перевела взгляд с огня на его едва освещенную фигуру в другом конце комнаты.       — Крепких снов.       Она опустила глаза и улыбнулась.       — Тебе тоже, Малфой.       Он являлся настоящей занозой в заднице, но случались моменты, когда она допускала, что Малфой был не так уж невыносим.