ᛜ ᛜ ᛜ
— Ну Куромаку! Я же сказал, что я случайно! Прогнать ошеломлённых правителей прочь в свои государства, отдирая шокированные взгляды от двойняшек, стоило громадных усилий. Пять разномастных голосов, сливаясь в один словно бы рыночный шум, заваливали вопросами, предположениями, а где-то даже восхищением — «Ав-в, какие они милашки!» — пока Куромаку не рявкнул, что съезд окончен и на сегодня все свободны. Так что сейчас они сидели друг напротив друга, и Вару наблюдал, как он ошалело потирает переносицу, глубоко вздыхая. Периодически обзор закрывала точь-в-точь серая макушка, которой один из мальчиков вертел в разные стороны, будто бы осознанно рассматривая выставленные вокруг стола седалища. Это было даже смешно — всё-таки, один ребёнок получился таким же седым — но смеяться Вару что-то не хотелось. — Ты случайно, — эхом повторил Куромаку, когда вновь стало хватать воздуха для того, чтобы повысить голос на непутёвого партнёра. — Ну, конечно. Ты случайно. Подумаешь! Какая ерунда: случайно создать двух маленьких детей прямо посередине чёртового собрания! Вару, у меня слов не хватает, чтобы выразить, каким нужно быть безалаберным придурком, чтобы такое произошло! Вару, дёрнув плечом, нервно улыбнулся. — Зато теперь у тебя есть целых два кудрявых красавца, — затем перевёл взгляд на мальчишку, волосы которого на этот раз вторили его собственным. На вид они были мягкими, словно облачко, гораздо короче, чем у предполагаемого отца, но точно так же завивались к концам. — Всё шутишь? Не хочешь подумать над тем, что теперь с ними делать?! — Куромаку такой подход явно не впечатлил, но спустя секунду ему пришлось отвлечься и тоже взглянуть на детей. Кудрявый мальчик вдруг развернулся в сторону и пополз, опасно приближаясь к краю стола, пока его братишка молча за этим смотрел. — Этого назовём Вару Второй, — наблюдая, как новоявленный отец порывается поймать ребёнка, усмехнулся Вару «Первый». — А что делать... Что обычно делают с детьми? Отводят в лес и бросают там? Куромаку, неуклюже подхватив ребёнка под мышки, уставился на Вару круглыми глазами, так и спрашивающими, всё ли в порядке у него с головой. — Да шучу я, — тут же стушевался он. Ощущающие камень стола руки зачесались, и Вару, не зная, куда их деть, чуть наклонился вперёд, по-глупому тыкнув седовласого мальчика в маленький носик. — Воспитывают, наверное. Как-то. Звучало это, конечно же, невероятно убедительно, уверенно и справедливо. По крайней мере, Вару в это свято верил. — Я скажу тебе, что делают, — Куромаку усадил новоприобретённого сына на своё место, подальше от высокой поверхности стола, а сам остался стоять, оперевшись о неё руками. — Детей я забираю в Куроград для немедленного изучения. Подобных случаев в Карточном мире ещё не было: созданные нами подданные также появились благодаря возможностям генераторов и имеют сходное с нашим происхождение, но эти мальчики, насколько я могу судить по их внешнему виду, предположительно имеют схожее ДНК с твоим и моим. А значит... — «Изучения»? Они тебе крысы, что ли, лабораторные? — прервав тираду, Вару хмыкнул. Зелёные очки недобро сверкнули, отражая сидящего за столом ребёнка, и их носитель скрестил руки на груди. — А ты планировал немедленно стать полноценным отцом? — Куромаку раздражённо вскинул бровь, всем своим видом давая понять: он знает, что Вару вообще ничего в этой ситуации не планировал. Слово «отец», тем не менее, странно прогорчило на кончике языка. — Вообще-то... — Не обсуждается, — на этот раз прервали Вару, не предоставив шанса объясниться. А он, впрочем, и так был в курсе, что спорить с Куромаку — совершенно бесполезное дело.ᛜ ᛜ ᛜ
Впервые за всё время, что он провёл в Карточном мире, Куромаку жалел, что не попросил помощи. Днём ранее он решил, что Курон, имеющий разноплановые обязанности, будет гораздо полезнее на родине, и на ближайший съезд правителей его брать нет смысла. Разумеется, появление двойняшек в планы не входило, но отсутствие делегата при этом событии ударило особенно явно. Малышей было двое, Куромаку был один, а машина у него была рассчитана на взрослых пассажиров. На соседнем от водительского кресле двойняшки сидели неумело, периодически покачиваясь и порываясь потрогать руками не то пластик двери, не то ящик бардачка напротив их сидения, так что Куромаку замедлял скорость несколько раз, беспокойно наблюдая. — Это нельзя трогать, — зачем-то произнёс он, когда серовласый мальчик потянулся к ручке, открывающей дверь. В ответ услышалась невнятная попытка ответить — «Не!» — и Куромаку, округлив глаза, подумал, что и их возрастной диапазон нужно будет внимательно изучить, сопоставив с взрослением реальных детей из создателева мира. На фоне Курограда малыши смотрелись чужеродно. Серые-серые коммунары, мельтеша то около машины, чтобы загнать её на стоянку, то внутри главной башни, чтобы сообщить продвижение работы за время его отсутствия, мгновенно замолкали, изумленно вскидывая брови и некрасиво пялясь на детей. Вопросов никто из куроградцев не задавал, потому что было не положено. Один из детей в ответ на это осматривался, впиваясь взглядом ярких глаз в незнакомые предметы, а второй вертел головой, размахивая зелёными кудряшками. Двойняшки словно разыграли глупую шутку, заимев в себе волосы от одного клона, а глаза — от другого, и теперь пестрили обилием цветов на фоне блёклого государства Куромаку. Ему с трудом удавалось удержать их обоих на руках, поэтому по лестнице они взбирались муторно и долго. Дольше, чем обычно. Маленькие тельца прижимались ко второму, согревая, и когда Куромаку вдруг почувствовал, как седовласый малыш опустил голову ему на плечо, щекоча шею прядями, что-то непривычное перевернулось в груди, а затем дрогнуло, оставив короля в недоумении. Когда мысли совсем запутались, он решил, что не помешает сделать передышку перед научным исследованием и завернул в свою спальню, специально отведённую в самом конце башни и обставленную педантично малым количеством мебели. В конце концов, технически, он не был их отцом. Куромаку не принимал участия в их создании, не имел с ними прямой связи и не ждал появления ни первого, ни второго. Ему хотелось бы усмирить свои размышления подобными выводами, но чем дольше он смотрел на мальчиков, тем стремительнее эти выводы потухали. В круглых личиках с трудом просматривались хоть какие-то черты — они были слишком детскими, пухлыми и маленькими, но в седовласом малыше Куромаку всё равно наиболее отчётливо видел следы партнёра. На него смотрели те же большие глаза, обрамлённые тем же чуть вздёрнутым носом, вырисовывались такие же густые брови. И свои собственные пепельные волосы. В комнате Куромаку усадил мальчишек на свою кровать. Заправленная тонким серым пледом, она тут же помялась, а дети принялись ощупывать новый материал и разглядывать незнакомую обстановку, что-то пролепетав. Больше их посадить было некуда — стулья были слишком высокими и опасными, тумбочка была занята, а все прочие варианты вроде подоконника или стола Куромаку даже не рассматривал. Требовалось прибраться на рабочем столе, отложить ключи от машины на место и привести в порядок ураган в голове. Пока Куромаку занимался столь простыми вещами, местное солнце успело окрасить небо в рыжий оттенок, отбрасывая в нём замысловатые картины на стену и освещая маленькие-маленькие пылинки, витающие в воздухе. Было прохладно и затемнённо. Пока руки практически на автомате приводили стол в приемлемый вид, Куромаку, погружённый в свои мысли, периодически поглядывал на малышей, убеждался, что те всё ещё в безопасном расстоянии от краёв кровати, и вновь концентрировал внимание на бумагах или концелярии, непозволительно похабно разбросанных на столе. Чувствовалось всё это непривычно. А когда второй повернулся, успокоенный и настроенный было приступить к делу, перенести детей в рабочую зону и законспектировать необходимые параметры, один из двойняшек, лёжа прямо посередине кровати, мирно спал. Его братишка смотрел куда-то вниз, а затем широко зевнул, давая понять, что тоже держится из последних сил. Куромаку чувствовал, что должен был раздосадованно цокнуть, подумать что-нибудь о нарушенных планах и сбитом расписании, но всё, что у него в действительности получилось сделать — это лишь смириться с тем, что на сегодня исследования были закончены, так и не начавшись. Когда Куромаку помог седовласому мальчику улечься, придерживая, как умеет, малыш повернулся на бок, чтобы тесно прижаться к братишке.ᛜ ᛜ ᛜ