***
Время тянулось мучительно медленно, а дождь, казалось, совсем не собирался утихать. Гоголю даже казалось, что он лишь набирает силу. — Помнишь, мама читала нам Библию, когда мы были детьми? Ну-ка, как там было… и лил дождь пятьдесят дней и пятьдесят ночей… — Сорок, а не пятьдесят, Коль, — усмехнулась девушка, раскладывая ужин по тарелкам. — Их было сорок. — А этот ливень выглядит так, как будто будет идти все пятьдесят. — Ну не преувеличивай. Думаю, к утру он закончится. Вопрос лишь в том, что делать с твоим гостем. Гоголь задумался. И ведь действительно, вряд ли дождь закончится в ближайшее время, а уже вечер. У них ведь даже не было никакого зонта, да и если бы был, Коля бы не отправил Фёдора куда-то в такую погоду — он и так выглядит достаточно хило, а такая прогулка явно не пойдёт ему на пользу. — Может, он сможет остаться у нас на ночь? — Ох, ну не знаю, Коль, — с лёгким беспокойством пробормотала девушка, вытирая недавно вымытые столовые приборы. — Нам ведь даже некуда его положить. — Он может лечь спать со мной. — Я думаю, он вряд ли согласиться. Гоголь задумчиво кивнул. Вдруг послышалось жалобное поскрипывание ступенек. Коля обернулся и увидел Фёдора, что неловко спускался вниз, слегка морщась от неприятного скрипа. — А, ты как раз вовремя. Садись ужинать. — Ужинать? — Да. Дождь закончится ещё не скоро, поэтому и домой ты пока вряд ли попадёшь, так что можешь поужинать у нас. — В этом нет никакой необходимости, я… — Послушай, я не знаю, как это устроено у вас, но у нас отказ от угощения считается дурным тоном. Так что если не хочешь обидеть мою сестру… — Коля, прекрати, — девушка грозно взглянула на брата, а затем перевела взгляд на Фёдора, смягчившись. — Мы ни в коем случае не будем вас заставлять, всё в порядке. Достоевский взглянул сначала на Колю, что стоял рядом и делал вид, что старательно разглядывает старую скатерть, а затем на его сестру, что с неловкой улыбкой старалась спрятать грязные пятна на своём фартуке. На какое-то мгновение Фёдору стало немного совестно, поэтому он слабо кивнул. — Огромное вам спасибо. Я с радостью останусь у вас на ужин.***
Всего за столом сидели шестеро: Фёдор, Коля, его сестра, двое детей и, по всей видимости, глава семейства. Достоевскому он не понравился ещё с первого взгляда: было видно, как мужчина, зная социальный статус Фёдора, всё старался ему угодить и пробиться в друзья. Парня тошнило от таких людей, поэтому на все вопросы и попытки подлизаться он отвечал односложно, чтобы от него поскорее отстали. Но в целом ужин прошёл довольно приятно. Фёдора удивило то, что все спокойно общались и шутили между собой за столом, смеясь и улыбаясь. Когда он был ребёнком, его всегда учили, что во время трапезы разговаривать категорически запрещено, поэтому всех их семейные ужины проходили в полной тишине, прерываемой лишь просьбами подать соль или салфетку. Дома у Коли всё было совсем по-другому. Даже в самом воздухе чувствовался какой-то уют, особенно когда отец семейства отлучился в другую комнату из-за звонка. Тогда Достоевский окончательно расслабился и даже позволил себе улыбнуться и перекинуться парой фраз с детьми. После ужина Гоголь помог сестре вымыть посуду, после чего вместе с Фёдором пошёл наверх. — Уже достаточно поздно. Твой папа сможет приехать за тобой? А то льёт как из ведра, я тебя под дождь пешком не отпущу. — Я уже звонил ему, но он сказал, что у него сегодня много работы. Но всё в порядке, я вызову себе такси. — Вряд ли кто-то поедет в эту глушь, да и дороги тут ужасные. Может, ты хочешь остаться на ночь? Вопрос заставил Фёдора врасплох. С одной стороны, ему нужно было поскорее попасть домой, чтобы отец не переживал за него. Но, с другой стороны, дома у Гоголей было так хорошо, что парню совершенно не хотелось уходить. Он, наверное, никогда не был в такой приятной и дружелюбной семейной атмосфере, и кто знает, когда ему вновь выпадет шанс побывать здесь. Колебания длились всего несколько секунд. — Только если я не доставлю вам неудобств… — Ох, нет, конечно нет! — Коля улыбнулся так дружелюбно, что Достоевский почувствовал себя немного не в своей тарелке. Так как у них не было лишней кровати или дивана — Фёдор был немного удивлён, ведь считал, что гостевые комнаты — это обязательная часть любого дома — спать парню предстояло рядом с Гоголем. Гость даже немного нервничал, потому что ему ещё не приходилось делить с кем-то свою постель. И, тем не менее, он не был против — оставаться совершенно одному было бы ещё более неловко. Когда кровать была расстелена, Николай показал Фёдору, как умыться и почистить зубы в тазике с водой — Достоевский не слабо так удивился, заметив, как Гоголь изо всех сил пытается выдавить из, казалось, уже давно пустого тюбика ещё немного пасты, и удивился ещё больше, когда он в самом деле что-то из него выдавил. Несмотря на то, что на кровати была уже довольно старая, выстиранная, наверное, целый миллион раз простынь, Фёдор ощутил запах свежести, когда лёг в кровать рядом с Колей. Места хватало, но Достоевский всё равно придвинулся немного ближе. Света в комнате не было, поэтому Гоголь пользовался ночником. Как только он выключил его, комната погрузилась во мрак — на этой улице фонари либо не горели, либо были разбиты, поэтому слабое освещение прибавляла лишь луна. Из окна немного дуло, даже несмотря на то, что оно было закрыто, поэтому Фёдор и Коля невольно прижались друг к другу поближе. — Доброй ночи, — прошептал Гоголь, тихонько зевая. — Доброй. В комнате воцарилась тишина, которая была бы полной, если бы не тихое посапывание уже уснувшего Коли под боком и приятного стука дождя по крышам. Но Фёдор не возражал: это ему нравилось куда больше, чем одинокая, молчаливая ночь в своём доме. Казалось, что даже дождь в этой семье звучит как-то по-особому. Он не ассоциировался с чем-то холодным и неприятным, а, наоборот, убаюкивал и успокаивал. Достоевский повернулся к Коле. В темноте разглядеть его лицо было достаточно сложно, но парень смог коснуться его щёки и слегка погладить. Смутившись собственных действий, он поспешно убрал руку и отвернулся, укутавшись в одеяло плотнее. Вскоре размеренный стук дождя сделал свое дело, и Достоевский задремал. Давно он не спал так хорошо. А щёки у Гоголя действительно очень мягкие.***
Проснулся Фёдор позже всех, хоть и не надеялся нормально поспать этой ночью — слишком уж неловко было ощущать чьё-то тёплое дыхание рядом, да и он никогда не спал за пределами собственного дома. Когда Достоевский сел в кровати и сонно потянулся, до него донёсся детский смех. Он медленно слез с кровати и выглянул в окно, где увидел племянников Коли, что прыгали по лужам в резиновых сапожках, которые явно перешли к ним через многие поколения, потому что были совсем им не по размеру — один маленький мальчик и вовсе чуть ли не тонул в них, но был слишком рад и доволен, чтобы замечать такое маленькое обстоятельство. Наверное, около пары минут Фёдор наблюдал за счастливыми детишками, пока девочка не заметила его и не показала пальцем в окно. Остальные ребята тоже взглянули на Достоевского, и замахали ему руками. Парень тихонько усмехнулся, помахав им в ответ, после чего отошёл от окна. — О, уже не спишь? Доброе утро, — Фёдор обернулся и заметил в дверном проёме Николая. Тот улыбнулся и махнул в сторону ступенек. — Пойдём вниз, позвтракаешь. Достоевский спустился на кухню вместе с Колей. Последний усадил его за стол и принялся хлопотать, заваривая чай и делая бутерброды. — Как спалось? — Отлично. Я давно так хорошо не спал. — Это всё потому, что ты лёг рано. А то конечно у тебя потом всё болит — твой отец говорил, что ты ложишься не раньше полуночи. — Думаю, здесь воздух так влияет, — усмехнулся Достоевский, подперев щёки руками и наблюдая за игрой детишек, что делали кораблики из старых газет. Через время на крыльцо вышла их мама, начиная ругаться на них за то, что взяли газеты, которые предназначены для растопки печки. Однако уже через пару минут женщина сдалась и стала показывать детям, как правильно делать кораблики. Фёдор тихонько усмехнулся, вновь переведя взгляд на Гоголя. Вскоре импровизированный завтрак был готов. Достоевский не спеша принялся за еду, грея руки о горячую чашку. Капли дождя с приятным звуком стекали по крыше. На какое-то время Фёдор так глубоко задумался, что совсем не заметил, что Коля на него смотрит. — Всё в порядке? — А?.. Да-да, в порядке, — Коля смущённо усмехнулся, по всей видимости, тоже только что вернувшись из мыслей в реальный мир. — А что, что-то не так? — Да нет. Просто неловко жевать, когда на тебя кто-то так сосредоточенно смотрит. Гоголь тут же покраснел, смутившись ещё больше, поэтому Фёдор неловко усмехнулся, давая ему понять, что это просто шутка. — Мм, кстати… у тебя там телефон всё утро звонил. Я хотел его выключить, но не разобрался, а тебя будить не хотелось, ты так сладко спал… Фёдор мигом вскочил с кровати и поспешил в коридор, где он оставил свой телефон. На экране тут же высветился новый вызов, а в строке уведомлений парень заметил по меньшей мере пятнадцать пропущенных. Не теряя ни секунды, Достоевский принял вызов. — Алло?.. Да, я тут, со мной всё в порядке. Нет, всё хорошо… да нет же, не переживай. Я вызову такси минут через пять и поеду домой. Что? Ладно, ладно, хорошо, жду. Да, пап. Нет, пап. Всё, до скорого. Дома поговорим, да. Фёдор закончил звонок и тяжело вздохнул. Гоголь, наблюдавший за этой картиной со стороны, положил руку на его плечо. — Твоя одежда уже высохла, принести? — Да… да, спасибо, — немного растерянно пробормотал парень. Коля сразу поспешил за одеждой, а Фёдор стал его ждать. Через несколько секунд в комнату вбежала одна из племяшек Коли и, тяжело дыша, взглянула на Фёдора. — А ты пойдёшь с нами гулять? — Со взрослыми нужно говорить на «вы», Маша. — Вы пойдёте? Мы и для вас кораблик сделали. — Ох, правда? Мне очень жаль, но сейчас я должен уехать. Девочка посмотрела на него «щенячьми глазками», но Фёдор прекрасно понимал, что и так очень сильно провинился перед отцом, забыв сообщить ему, где он, поэтому парень в своём решении был непреклонен. — Ой, ну ничего, тогда в другой раз. Приходите к нам ещё! — Обязательно, — усмехнулся Достоевский, слегка потрепав девочку по светлым волосам. Вскоре её позвали мальчики, и она убежала к ним на улицу, а ещё через несколько секунд Коля вернулся с одеждой Фёдора. Сборы не заняли много времени, поэтому уже совсем скоро парень сидел в отцовской машине. Мужчина явно был недоволен, поэтому Фёдор даже не поворачивался в его сторону, а смотрел в окно. Дети махали ему руками, а Коля, неловко стоял с ними. Как только их взгляды встретились, Достоевский улыбнулся парню, и тот смущённо усмехнулся в ответ, маша рукой. Вскоре машина тронулась, и Фёдор ещё долго махал бегущим вслед за машиной детям.