«Элемент неожиданности»

      Вряд ли Кросс ожидал именно такого исхода событий.       Но так или иначе, его буквально схватили и намеренно потащили невесть куда! Крест мог бы воспротивиться, отцепить от себя чужую руку, или просто не дать этому «кому-то» и шанса на такую ценную «кражу», но всему этому помешала обычная человеческая растерянность и ступор, в который он впал сию секунду.       Кросс был из тех людей, что при любой стрессовой ситуации просто застывают на месте и глотают язык, а теперь он хорошенько платился за это своим бездействием.       «Вот и всё. Сейчас заведут куда-то за угол, убьют, выпотрошат, а может даже надругаются…» — успело пронестись в голове парня всего за считанные секунды. А после, всё ещё находясь в движении, он наконец всмотрелся в своего похитителя. В глазах блеснула искра понимания и осознания…       Знакомая фиолетовая накидка и надолго запавший в память символ перевёрнутого сердца на ней откликнулись где-то в глубине души, словно сердце удар пропустило.       «Эпик? Он? Но что он тут делает? Что всё это вообще может значить?!» — теперь он мог думать только о вопросах.       Тело и разум начали постепенно отходить от шока, а окружение наконец стало более ощутимым. Позади послышался грубый и донельзя злой мужской голос. Кросс не успел на него обернуться, как его внезапный товарищ выкрикнул:       — Извини, бро, нет времени объяснять!       Запыханно, немного испуганно, но он звучал по-настоящему, звучал по-родному.       И, наверное, только после этого Крест реально захотел во весь голос закричать: «Что, чёрт возьми, здесь происходит?!» Но на его вопрос уже ответили.       За спиной всё ещё отчётливо слышались брань, куда менее разборчивые крики и недовольства. За ними двумя всё же гнались. Но кто? Зачем? За что? Эпик надумал втянуть его в очередную передрягу, стоило ему только объявиться?       Думать Кроссу не хотелось так же, как теперь и оборачиваться. Он лишь в недоумении продолжал следовать за другом.

***

      В скором времени они завернули за очередной угол. Оторвались. Шум и чужие крики затихли, между двумя парнями отныне было лишь тяжёлое дыхание, как попытка отойти от только что случившегося. Шоку Кросса не было предела.       — Э-Эпик?! Что за фигня?! — он вытаращил на рядом стоящего полные непонимания и растерянности глаза. — Что ты тут делаешь?..       По Монохромному было видно — он едва держался, чтобы не броситься на Эпичного, не схватить его за капюшон и просто начать судорожно трясти. Глаза в панике метались по такому родному и одновременно чужому человеку.       Он видел Эпика впервые за прошедшие в одиночестве и тоске три года. Мужчина в один день просто ни с того ни с сего исчез с радаров; сменил номер и, казалось, даже город. А теперь стоял здесь — такой настоящий, нервно хихикающий от неловкости и параллельно пытающийся вернуть дыхание в норму.       — Это… долгая история, братан… — он неуклюже усмехнулся и почесал затылок. — С Новым годом, получается?..       И у Кросса отвисла челюсть.       — Чувак, ты меня прости, но я думал, что ты давно загнулся где-то в глуши! — он разъярённо взмахнул руками. — Что это, блин, значит?! Взял, бросил, пропал из моей жизни, а тут вдруг появляешься из неоткуда непонятно с кем на хвосте, ещё и меня за собой тащишь?! — он сделал судорожный вздох, и в его полном раздражения голосе мелькнула капля волнения за друга. — Что это, по-твоему, значит?..       Последние слова прозвучали как-то тихо и неуверенно. Кросс остался стоять напротив так внимательно и проницательно слушающего его ругань Эпика.       Конечно же Крест злился. Даже скорее боялся происходящего, а его крики были лишь защитной реакцией. Вот он только начал жить по новой, и его старый друг снова напоминает о своём существовании.       Эпик даже представить не мог, как сильно Кросс сейчас хотел броситься в его объятия просто чтобы вспомнить каково это — успокоить сердце в чужих руках, которым доверяешь; ещё сильнее он хотел снова по-настоящему прикоснуться к Эпику, просто для того, чтобы убедиться, что объятый темнотой ночи силуэт перед ним — именно Эпик — его старый друг, по которому Крест так сильно скучал.       Внезапно мужчина вздохнул как-то слишком печально.       — Да… Неловко получилось, а?..       Ответ от Кросса он не получил, лишь всё тот же взгляд.       — Пошли.       Показалось, что он резко двинулся на Монохрома, но тут же зашёл ему за спину и продолжил идти, предварительно схватив Кросса за рукав. Тот, казалось, был намерен отшатнуться из осторожности, но воздержался.       — Согласен, это было просто ужасно с моей стороны, — он вздохнул, смотря куда-то прямо. — Иногда жизнь так тебя пугает, что ты более не видишь выхода, кроме как убежать от неё. Неважно куда — в другой город, страну, или просто чужую постель.       Крест уже собирался поинтересоваться о неоднозначности последних слов его собеседника, но Эпик, должно быть, всё так же хорошо его помнил, от чего добавил:       — К счастью, мне хватило простого переезда. Я, конечно, жалею, что настолько резко пропал из твоей жизни… Но это дало мне возможность начать всё с нуля, братан.       Кросс молчал. Всё было, как раньше. Как три года назад. Они шли дорогой, даже не зная, куда она ведёт. Эпик вёл свой монолог, а Кросс с неподдельным интересом молча его слушал, внимая каждому слову.       «Это было самое ужасное твоё решение, Эпик», — мысленно согласился он, но не сказал ни слова. Конечно, он просто не знал, что отвечать. Вновь хотелось просто слушать. Кивать, соглашаться, понимать… Всё это правда хотелось делать, ведь Эпик говорил с искренней надеждой на то, что Кросс поймёт его. И Крест это видел.       Может быть, он и понимал. А может, не хотел этого делать. Не хотел понимать, что Эпик правда оставил его по своей воле и желанию; что в какой-то момент он просто убежал и, возможно, мысль о Кроссе не промелькнула в нём даже на секунду. Осознавать такое было слишком больно, зная, через что они успели пройти вместе — ещё будучи наивными подростками.       — Я понимаю, тебе было сложно, но обязательно было убегать? Ты мог хотя бы поговорить со мной. Ну или… я не знаю…       Мысль он так и не закончил. Возможно, начал понимать, что мало чем мог уже помочь. Эпик в любом случае не спешил отвечать, он лишь продолжал идти и вести Кросса в неизвестность.       — Куда мы идём? — он всё-таки решается сменить тему.       — В единственное место, которое я всё ещё помню, как свои пять пальцев, — уверенно отрезал Эпик.       Виднее ситуация не стала. У них было много мест в этом районе, где они проводили большую часть своего времени раньше. Но за столько лет Кросс сам мог забыть про какие-то из них, словно мозг просто вытеснил из головы ненужную информацию, которая, казалось, больше никогда не будет ему нужна.       Идти пришлось в тишине. Сейчас все темы для разговора, что всплывали в голове, так или иначе были связаны с пропажей Эпика, а тому эта тема уже не была так комфортна, как казалось в начале — это Кросс быстро понял по болезненному выражению лица друга.       Прошло, наверное, минут пять или десять, прежде чем кто-то из них издал звук, намекающий на начало нового диалога.       — Помнишь это место? — Эпик повернулся к Кресту, что шёл на полметра отставая от него, всё ещё держась за руку, потому что отвык от быстрой ходьбы приятеля.       Кросс оглянулся по сторонам. Они отошли значительно дальше, чем он ожидал.       — Э… В темноте трудно сказать… — поморщился, словно это поможет понять ему, куда они пришли.       — Тогда сейчас увидишь… — в голосе промелькнула усмешка и доля присущего Эпику азарта.       Мужчина зашагал быстрее и увереннее. Несколькими неразличимыми в темноте движениями оказался ощутимее выше Кросса, и тот наконец начал понимать. Эпик и вправду привёл его в очень старое, практически забытое Крестом место. Ничего необычного — лишь остатки их бунтарского подросткового возраста.       Будучи помладше, они любили посещать места, вход в которые был воспрещён. Ещё сильнее в то время Кросс стремился встретить закат на крыше многоэтажного дома. Так они нашли это здание среди серых и скучных дворов… Обычно, где бы то ни было, во всех таких домах проход на крышу был обрезан, будь то закрытые решёткой ступени или спиленная где-то на середине пожарная лестница… Всё это делалось во избежание самоубийств, и Монохромный понимал это, но его тяга к высотам была вовсе иной. Он не отрицал, что всегда был слишком тусклым и грустным, но его мечты никогда не ограничивались мыслями о суициде. В крышах, закатах и рассветах он видел жизнь. Его глаза загорались, когда он ощущал потоки ветра, тревожно бьющие в лицо или спину, жалеющие столкнуть вниз, но всё ещё дарящие свободу от осознания, что в этот момент он волен делать всё, что хочет.       Такие мечты казались наивными и глупыми… но только Кроссу. Для Эпика это никогда не было пустым местом. Что бы там ни было — он всегда шёл за дорогим ему человеком. Что бы ни случилось — он поможет и поддержит. И именно это делало Эпика самой близкой душе и телу персоной.       В тот день они нашли совсем невысокое здание, — всего три этажа, — пожарная лестница на задней стороне которого не была обрезана. Они могли забраться туда, могли пробыть там целый вечер, беседуя и наблюдая за горящими вдали огнями фонарей и чужих окон, пока по плечам не начнёт всё чаще пробегать холодок, а руки не начнут трястись от резкого снижения температуры под вечер.       Теперь они вновь были здесь. Три года спустя, когда все те мечты и чувства были забыты и закинуты в ящик «бесполезного и детского». Эпик всё ещё помнил, всё ещё знал и всё так же желал подарить Кроссу эту ночь, как делал это в прошлом.       Он протянул Монохромному руку, которую до этого отпустил, и улыбнулся:       — Пошли, — сказал тихо и успокаивающе, всё так же призывая следовать за ним.       Наконец Кросс сам позволил себе хихикнуть. Он схватился за ладонь друга и тот помог запрыгнуть ему на первую, довольно высокую ступень, а далее позволил двигаться самому — свободнее.       Хватило минуты, чтобы полностью оказаться наверху. Упереться ногами в мягкую кровлю и ощутить первый поток ветра, от которого по плечам пробегает холод. Он вызывает чувство спокойствия, комфорта и так желанной свободы. Слишком долго всё это отсутствовало, слишком долго организм и разум Монохромного нуждались в перерыве.       Парни направились дальше. Губы Кросса расплылись в умиротворённой улыбке, а взгляд на секунду стал мягче, когда им была окинута вся площадь той высоты, на которой они стояли.       Кросс двинулся вперёд. Здесь он был увереннее Эпика. Здесь был его дом.       Он подошёл к краю. От шага в неизвестность и отсутствующую впереди поверхность его отделяла небольшая ограда выстой в полметра. Находясь здесь, Кросс всегда на ней сидел, свесив ноги вниз. Ощущение того, что в такие моменты вся его жизнь лишь в его руках, давало такой желанный порой адреналин.       Кросс почувствовал чужое присутствие за своей спиной — Эпик так же стремительно присоединился к его воспоминаниям. Мужчина стоял совсем рядом, как обычно, спрятав руки в карманы. Он смотрел туда же, куда и Кросс, — туда, где хранилось слишком много воспоминаний и чувства свободы. Его выражение лица было расслабленным, волосы извивались на ветру так же изящно, как и полы фиолетового плаща. А Крест в очередной раз поймал себя на мысли: чудом было то, что капюшон всё ещё не слетел с головы собеседника. Чуть позже он осознал, что, подмечая настолько незначительные детали, он умудрился засмотреться на Эпика.       — Красиво… — Кросс выдохнул с облегчением, вновь переводя взгляд на пейзаж. Каждый дом там вдалеке жил своей жизнью. Уже давно стемнело — небо было чёрным, точно смоль, отчего каждое горящее окно казалось только ярче.       — Так же, как и раньше… — добавил мужчина.       Кросс нахмурился: «Да, Эпик, так же, как и раньше. Но где же ты тогда был?» — хотелось спросить сквозь печаль, но он молчал.       Крест устал стоять — медленно присел на невысокий цементный парапет и свесил ноги вниз. Эпик подошёл ближе.       — Я скучал по этому ощущению, — тихо произнёс парень.       — По какому?       — Ощущению свободы, — он перевёл взгляд на Эпичного. — Это место всегда было особенным.       И Кросс запнулся на последнем слове, глядя на друга. Да, это место было особенным, но благодаря чему? Благодаря высоте, ветру? Он никогда не мог сказать точно.       Но ведь именно они с Эпиком нашли его, только ими двумя эта крыша посещалась холодными и тёплыми вечерами. Сама она никогда не была особенной, если так посмотреть…       — Ты… был особенным… — Кросс практически прошептал это, когда его веки распахнулись в осознании.       Эпик смотрел не менее взволнованно — многое прошло с того момента, как он слышал такое от Монохромного.       Мужчина вздохнул и сам сел на цементную ограду, сначала просто повторяя за Кроссом, а после двигаясь ближе, чтобы приобнять. Крест не сопротивлялся — позволил приблизиться, прикоснуться, а через пару секунд сам ткнулся виском в чужое плечо.       — Я переживал за тебя, — прошептал парень. — Ты даже не представляешь, как.       Он почувствовал, как плечи Эпичного дёрнулись, а тот издал смешок, продолжив молчать. К волосам Кросса бережно прикоснулись, заставляя закрыть глаза и сильнее прижаться. Рука Эпика медленно перебирала его короткие пряди, заставляя расслабиться.       — Я понимаю, братан.       Кросс поморщился от того, что Эпик продолжал так к нему обращаться, прекрасно зная, что Крест перестал любить это дружеское обращение после…       — Ты же знаешь, я всегда был непредсказуемым. Моя вина. — он закончил мысль.       — Просто «непредсказуемым» — это ещё мягко сказано, — подметил Монохромный, приподняв голову, дабы заглянуть в чужое лицо.       — Да? — он улыбнулся. — Каким же тогда?       — Импульсивным, непостоянным. От тебя только и жди всякие неожиданности, — Кросс лукаво улыбнулся, а потом с такой же довольной улыбкой картинно закатил глаза. Его изначально серьёзные слова переросли в простую шалость. — Ты сам по себе одна большая неожиданность!       — Элемент неожиданности, — Эпик улыбнулся, уловив кокетливый тон речи собеседника.       Крест усмехнулся.       — Да, что-то вроде того.       Его взгляд окончательно застыл на собеседнике. Кросс уже даже не пытался скрыть тот факт, что легко может засмотреться на Эпика. В ответ он получил такой же взгляд. Спокойный, счастливый, отдающий нежностью и любовью. Он сначала даже не заметил, как мужчина прикоснулся к его подбородку, чтобы удержать, прежде чем наконец склониться и коснуться его губ своими.       Да, прошло целых три года. Три года с последнего их прикосновения, последнего поцелуя и такого тихого последнего «я тебя люблю». Казалось, уже слишком много воды утекло, чтобы была возможность вернуть всё на свои прежние места. Казалось, но они всё так же хотели сделать это.       — Ты всё ещё любишь меня? — вопросительно прошептал Кросс.       — Так же сильно. — Эпик провёл пальцем по его щеке, улыбаясь.       — Я тоже…