***
Здание суда выглядело белым и угрюмым на фоне осеннего дня, возвышалось куполами и арками, как лебедь посреди серых вод озера. По ступенькам спустились двое мужчин, оба одетые в тёплые пальто и кожаные перчатки. Внизу собралась большая толпа, папарацци уже держали фотоаппараты, в любой момент готовые расспрашивать его — видного светского человека и филантропа Гарленд-Сити — о выдвинутых против него чудовищных обвинениях. Яркий солнечный свет упал на взъерошенные кудри, а тонкие красные губы изогнулись в улыбке, когда высокий мужчина повернулся к своему спутнику. Леонардо Боргезе надел чёрное пальто длиной до щиколоток, защищаясь от холодной осенней погоды, ворот был поднят до самого затылка. Пальто было плотно застёгнуто на груди, лишь мельком можно было увидеть серый костюм и чёрный галстук — такой же, как и в тот день, когда он сжигал тело мужчины. Ярость от воспоминаний затуманила разум. Девушка протолкнулась локтями сквозь толпу. — Леонардо Боргезе! — крикнула Пейшенс. Мужчина вздрогнул и обернулся, его сапфировые глаза обратились к ней. Его адвокат повернулся, когда она, громко топая, поднималась по ступенькам: — А, вы, должно быть, репор… Она оттолкнула мужчину в сторону, отчего тот споткнулся. И Пейшенс оказалась прямо перед Боргезе. — Сукин ты сын, — прошипела она, хватая его за лацканы и притягивая ближе. — Я знаю, это ты! Думаешь, можешь откупиться от всех, но у меня есть для тебя плохая новость, Боргезе: ты не сможешь вечно скрываться от закона. Мужчина рядом с ним, седовласый юрист, широко улыбнулся и резко сказал: — Вы понимаете, что это нападение? Боргезе поднял руку, заставляя его замолчать. Он внимательно смотрел на Пейшенс непроницаемым взглядом, слегка шокированный, и молчал. Она крепче сжала лацканы и приблизила своё лицо так близко, что почувствовала его мятное дыхание у своих губ. — Я не остановлюсь, пока ты не окажешься либо за решёткой, либо на шесть футов под землёй. Никогда. Я доберусь до тебя, Боргезе. Клянусь богом, я никогда не остановлюсь. Леонардо ничего не говорил, просто задумчиво наблюдал за Пейшенс голубыми глазами, в тёмных радужках таилось что-то, чему она не могла дать названия. Она была так близко, что чувствовала терпкий запах его одеколона, чувствовала мягкую ткань под пальцами. Мужчина был очень высокий — ему пришлось наклонить голову, чтобы посмотреть ей прямо в глаза. Пейшенс вызывающе вздёрнула подбородок и бросила в его пустые тёмные глаза всю свою ненависть, ярость и отвращение, горящие в ней. Его рот чуть приоткрылся, будто от удивления, а затем медленно изогнулся в улыбке. Пейшенс отпустила костюм, позволив ткани расправиться, резко обернулась — увидела в стороне озадаченного адвоката — и стала спускаться по ступенькам, прижав кулаки к бокам, её растрёпанные волосы развевал холодный осенний воздух. Она растолкала толпу у подножия лестницы, все они без умолку кричали и глазели на неё. Кипя от злости, девушка дошла до конца улицы и услышала позади оклик: — Эй… эй, мисс, подождите! — Без комментариев! — крикнула она, ускорив шаг. Раздался шум позади, и чья-то рука легла ей на плечо. Она яростно стряхнула её с себя и резко обернулась, готовая высказать всё, что у неё на уме. Перед ней предстал невысокий неряшливый мужчина с громоздким фотоаппаратом, перекинутым через плечо, блокнотом и карандашом в руках. Он выпрямился и, тяжело дыша, посмотрел на неё своими совиными глазами за толстыми очками. — Мадам, кем бы вы ни были… пожалуйста, не уходите! Я просто хотел сказать, что видел вашу стычку с ним. Я… я думал, что один такой. Пожалуйста, остановитесь и выслушайте меня! Я знаю, что он часть мафии! Потрясённая его словами, Пейшенс прекратила вырываться и пристально взглянула на мужчину. Он перевёл дыхание и выпрямился, протягивая руку. — Майкл Шихэн. Младший редактор «Merrimont Post». Думаю, нам надо поговорить.***
— Боже. Ты столько всего нарыла на него. — В голосе Майкла послышалось восхищение. Они были в квартире Пейшенс. Мужчина просматривал документы широко распахнутыми и дёргающимися за стеклом очков глазами. Пейшенс, одетая в простую блузку и мятую юбку, прислонилась к дверному косяку и пила кофе, радостно наблюдая, как Майкл изучает её портфолио. — У меня были лишь общие сведения о криминальных семьях, — произнёс он. — Ты знаешь, что они называют себя семьями? Девушка усмехнулась. — Конечно знаю. — Но это… это самое глубокое расследование криминальной семьи, которое я когда-либо видел… с учётом досье начальника полиции, которое я читал. — Ну а чего ты ожидал? Семья Боргезе крышует всю полицию. В досье не должно быть ничего, за что им можно было бы предъявить обвинения. — И не только Боргезе. Судя по тому, что я узнал, семья Ди Скарпетта её тоже крышует. — Ты провёл своё расследование? — Пейшенс подошла к Майклу и поставила кружку на столик, заляпанный кофе. — Да. Конечно, не… не такое глубокое. Просто случайные факты о происшествиях, о которых я писал. Но ты заметила тенденции… тенденции, которые не попадают в газетные статьи. Как, чёрт возьми, тебе удалось раздобыть столько информации? — Хоть о том, что они делают, не пишут в газетах, тенденции всё равно можно заметить при частой работе с полицией. Самое главное — отслеживать их. Майкл посмотрел на Пейшенс, держа в руке листок. — До сих пор не могу осознать, что мы верим в одно и то же. — Как будто мы сумасшедшие? — Девушка взяла фотографию и поднесла её к свету. Мужчина указал на второй ряд снимков. — Стефано Риццо. Я думал, он киллер. А он на самом деле член криминальной семьи Боргезе? — Да. Если посмотреть на хронологию событий, то где-то в это время, — Пейшенс указала на список дат, — он перестаёт встречаться с членами организации в общественных местах, а начинает ходить к ним домой. Единственная причина, почему он это делает… — Стефано официально присоединился к семье Боргезе, — закончил Майкл. Он тяжело опустился на стул, заскрипевший об пол. — У нас здесь, прямо здесь, хранятся секреты криминальной семьи Боргезе. Мы знаем, кто перед кем отчитывается, кто для кого делает грязную работу… — А ты? — перебила его Пейшенс, присаживаясь на покосившийся стул. Солнечные лучи освещали стол, над документами кружились пылинки. — Как ты узнал всё это? Не думаю, что только «тенденции» помогли тебе разузнать о преступной организации. — Ну… не совсем. — Он вытер лоб и очки. — Пару лет назад, когда я был простым корреспондентом, я заметил, что часть историй не попадает в газету. Об убийствах, о которых писали только краткий некролог, где не было ни слова о самом убийстве и причине смерти. Я пытался разобраться, но главный редактор попросил меня оставить это дело. А когда задавал вопросы, они грозились уволить меня. Наконец мне попалась история об убийстве целой семьи в их собственном доме, но руководство отказалось публиковать мою статью, и я понял, что что-то тут не чисто. Я должен был разобраться. Ради них. Мужчина замолчал и отвёл взгляд. — Целая семья. Застрелена. Отца пытали. Сказали, плёвое дело. Убийцей оказался бывший любовник матери. Но он находился в двух штатах отсюда! Это не мог быть он. Но они всё равно его осудили. Майкл обернулся, его взгляд был суров. — Вот тогда-то я и понял. Молчание на всех уровнях власти — я должен остановить его. — Но как? — вырвалось у Пейшенс. — Они контролируют прессу. И полицию. У политиков куча денег. Что мы можем сделать? Ты обычный редактор, а я частный детектив без гроша в кармане. — А! — Мужчина ухмыльнулся и поднял указательный палец. — Вот тут ты не права. Он встал и начал раскладывать бумаги. — Пейшенс, может, пойдём ко мне? — Не знаю даже. Твоя жена не будет против? Майкл поёжился. — У меня нет жены. Была девушка… но она уехала. Я был слишком занят этим, понимаешь? Не было времени на личную жизнь. Пейшенс подавила смешок. — Я тебя прекрасно понимаю.***
Майкл Шихэн жил в маленьком одноэтажном доме в Гарленд-Сити, недалеко от «Merrimont». На его столе лежали тысячи бумаг — таких же, как и у неё. — Здесь немного, — начал он. Пейшенс просмотрела документы, её сердце медленно забилось от количества информации. — Это потрясающе. Ты узнал о всех криминальных семьях. Я даже не знала — семья Лаворна? Андреотти? Кто они? Мужчина застенчиво почесал затылок, гордясь собой. — Как я уже сказал, здесь немного. Я узнал лишь о людях, которые могут быть, а могут и не быть членами криминальных семей. Но думаю… думаю, могу определить каждую криминальную семью в городе. Девушка разложила часть бумаг на столе, просматривая в попытках найти знакомые лица. Особо важные фотографии помечены чёрной изолентой: на одной был изображён старик с горбатым носом и толстой челюстью, а на другой — молодой человек с чёрными как смоль волосами, выражение лица которого говорило о том, что он хотел наброситься на фотографа и задушить его. Она отложила папки в сторону и повернулась к Майклу, облокотившись на стол. — Но мы ничего не можем сделать с этими документами. Это, конечно, всё здорово, но, если мы отнесём наши находки в полицию, их тут же конфискуют. У нас связаны руки. — А кто говорил о полиции? — ухмыльнулся Майкл. Он сел на диван и указал на кресло напротив себя. Пейшенс опустилась на мягкую кожу, внимательно слушая. Мужчина наклонился, его глаза заблестели. — Ты помнишь, несколько десятилетий назад сенатору Ремингтону Айзексу предъявили обвинения в коррупции? — Да, думаю, я учила это в университете уголовного правосудия. Разве всё началось не из-за книги… его жены, той актрисы… — Да! Именно! И у неё была масса доказательств. Ничего официального. Никакой полиции. Но книга стала уликой в его деле. Он получил пожизненный срок за коррупцию, а ключевым доказательством стала эта единственная книга. Пейшенс начала понимать, к чему он клонит. — Ты думаешь… — Да! Мы можем опубликовать историю, это же сенсация. «Merrimont Post» точно согласится. А после начнутся обвинительные приговоры и уголовные процессы. Мы должны обрисовать всё в общих чертах, структуру семей, мы должны собрать все наши доказательства, а затем добавить ещё что-нибудь. — Это гениально! Пейшенс вскочила и шагнула вперёд, схватив его за лацканы. Её сердце рвалось из груди. Наконец-то. Наконец-то! Именно ради этого она работала долгие годы. Теперь у неё был план игры. — Когда мы собираемся её опубликовать? Майкл откашлялся и отвёл взгляд. Яркая и радостная атмосфера в комнате резко сошла на нет. — Ну… есть проблема. — Какая проблема? У нас есть всё. Фотографии. Статьи, хронология событий, краткое изложение их преступных деяний… — Но нет веских доказательств. Пейшенс в шоке уставилась на Майкла, лишь на мгновение, прежде чем разум (и степень в области уголовного правосудия) привёл её в чувства. — Чёрт! Она снова опустилась на диван, обхватив голову руками. Мужчина наклонился и похлопал её по плечу. — Рано отчаиваться. Мы найдём неопровержимые доказательства. С моими связями и твоим опытом из нас получится отличная команда. Девушка подняла глаза, радостно улыбаясь. Майкл ухмыльнулся и крепче сжал плечи Пейшенс. Теперь, когда он был без очков, она могла разглядеть его добрые, искрящиеся серые глаза, а когда он улыбался, на щеках появлялись ямочки. — Я редактор, у меня есть связи с разными людьми, передающими информацию в газету. Я знаю, куда двигаться и что делать. А ты частный детектив — не остановишься ни перед чем. Если мы будем работать вместе, то быстро соберём доказательства, необходимые для публикации. Пейшенс пристально посмотрела на мужчину и положила его руки себе на плечи. — Думаешь, у нас получится? Майкл кивнул: — Я знаю, мы сможем. Он замолчал, когда девушка неожиданно обняла его. — Спасибо! Спасибо большое! — Эй-эй, не задуши меня! Ты маленькая, но такая сильная! Пейшенс издала смешок и вытерла слёзы. Она не могла вспомнить, когда в последний раз была так счастлива с тех пор, как… как… — Мне, наверное, пора домой, — сказала Пейшенс, глядя на дверь. — Можем встретиться на следующих выходных, если хочешь, и начнём разрабатывать план действий. — Полностью согласен. — Майкл наклонился взять её пальто. — Эй, Пейшенс… — Да? — Она пожала плечами, сжимая дверную ручку. — Просто хотел сказать… спасибо. Правда спасибо. Наконец я чувствую, что не одинок в этом мире. Он протёр оправу очков полой пиджака, по какой-то причине пытаясь скрыть лицо. Пейшенс радостно улыбнулась. — Я тоже.***
— Итак. Ты же помнишь, что Леонардо Боргезе заправляет клубами по всему городу? В то утро Пейшенс и Майкл сидели за столом, бумаги были разбросаны повсюду, оставив лишь немного места под два рогалика. Пейшенс сделала большой глоток кофе, прищурив глаза. — Да. Как я помню, так он получает большую часть «законного» дохода? — Не совсем. Я разузнал, что основную часть заработка ему приносит игорный бизнес. — Ну, это многое объясняет. — Думаю, в клубе «Чёрный бык» находится его штаб-квартира. — Майкл протянул Пейшенс фотографию грязного, обшарпанного клуба с разбитой неоновой подсветкой, на которой перегорели несколько букв. — У меня есть сведения, что это также центр нелегального игорного бизнеса. Когда-то давно я опубликовал статью о незаконной азартной деятельности и общался с человеком, который знал все тонкости этого дела. Я связался с ним, и он рассказал мне, как попасть внутрь. — Серьёзно? — Пароль «красный петух». Скажи его одному из вышибал. Он отведёт тебя в заднюю часть клуба, где они и играют. Там будет дальняя комната — его кабинет. Мужчина протянул спутанные провода. Пейшенс бросила настороженный взгляд. — Что это? — Микрофон. Установи его под стол в кабинете. Так мы раздобудем доказательства. Девушка сжала губы в тонкую линию и кивнула. — Хорошо. Я поеду сегодня вечером. Пейшенс встала и уже собиралась пойти готовиться, как Майкл резко подскочил и схватил её за руку, немного испугав. — Пожалуйста, будь осторожна, Пейшенс. Пожалуйста. Если что-то пойдёт не так, уходи оттуда к чёртовой матери. Даже если не получится установить «жучок». Просто… подумай в первую очередь о себе. Она засмеялась и положила ладонь ему на руку. — Не переживай, Майкл. Со мной всё будет хорошо, обещаю. Я уберусь оттуда, если вдруг что. Но не уйду, если какой-то вышибала будет на меня косо смотреть. Хорошо?***
Клуб «Чёрный бык» выглядел ещё более убого, чем на фотографии. На выцветшей вывеске была изображена карикатура рычащего быка, с которой уже облупилась краска. Клуб находился в самой оживлённой части района красных фонарей. Люди попадали сюда не по собственной воле. Женщины и мужчины, у которых не было смысла жизни, заваливались в заведения за выпивкой, а пьяницы с глазами зомби пошатываясь выходили. Пейшенс оделась красиво — но не слишком красиво, чтобы не вызвать подозрений. На ней были тёмно-синее коктейльное платье со скромным декольте и туфли на высоком каблуке, который она обычно не носила. Девушка накрасила глаза чёрными тенями для век, а губы — тошнотворной розовой помадой, выглядя очень вульгарно. Она идеально вписывалась в атмосферу. Пейшенс отдала пару грошей за вход и стала локтями расталкивать толпу пьяных тел. Это был кошмар — клуб с отклеивающимися фиолетовыми обоями и треснувшей барной стойкой, где за пыльным стеклянным стеллажом стоял дешёвый алкоголь. Запах выделений и пота окутал Пейшенс, она сморщила нос. Девушка заметила в углу комнаты скучающего вышибалу и направилась к нему, натянув улыбку. — Приветик, — проворковала она, подходя ближе, и прошептала: — Красный петух. Поникшие глаза вышибалы расширились, он повернулся и проводил Пейшенс к двери в туалет с надписью «Не работает». Бегло оглядевшись по сторонам, он провёл её в тёмный коридор. Она трогала всё вокруг, пока не нащупала дверную ручку, и рывком открыла её. Зал был залит светом. За дверью оказался тёмный ряд столов и ламп — там сидели мужчины и женщины, одетые модно или скромно. Скромные казались потерянными, а в дальнем конце зала кто-то из посетителей о чём-то упрашивал серьёзных мужчин в строгих костюмах. Пейшенс подтянула бретельку платья на плечо и шагнула внутрь, украдкой высматривая кабинет Леонардо Боргезе. На тёмных бильярдных столах были расставлены колёса рулетки и наборы для игры в блек-джек. Пейшенс с наигранным интересом ходила по залу. Зоркие глаза отыскали тёмную дверь в углу. Это нужный вход? С другого конца донёсся крик. Какой-то молодой человек, сцепив руки, тщетно умолял о чём-то мужчин в костюмах. Ей надо было действовать быстро, пока все отвлеклись. Направляясь к комнате, Пейшенс услышала позади эхо низкого, ровного голоса: — Какие-то проблемы? Она узнала этот голос. Той ночью… запах жареной плоти в носу… И тем давним днём… — Пожалуйста, нет, только не мой муж! Колени Пейшенс подогнулись, тошнота и гнев захлестнули её. Дыхание сбилось. Оглядев комнату, она увидела виновника своих страданий, элегантного и отчуждённого. Ей пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не броситься через весь зал и не схватить его за горло. Мужчина был одет в безупречный чёрный костюм, идеально подчёркивающий его тонкую талию. Руки небрежно засунуты в карманы. Золотистые волосы аккуратно зачёсаны назад, глаза голубые и холодные, как лёд. Он бесстрастным взглядом смотрел на мужчину, обнимавшего его за ноги. Пейшенс почувствовала, как сердце сжалось от отвращения, когда она посмотрела на красивое лицо. Это было лицо человека, который убивал мужчин и женщин, больше не нужных, и выбрасывал их тела в болото. Убил констебля, который всего лишь дал показания против него. Оставил мужчину и его жену истекать кровью на полу, пока их дочь дрожала, прячась в шкафу. Пейшенс, мысленно дав себе пощёчину, вернулась в реальность. Она с неохотой отвернулась и направилась к двери. Охранники ушли помочь боссу разобраться с тем молодым человеком. Пейшенс приоткрыла дверь и начала ощупью пробираться в темноте — если она включит свет, они тут же её обнаружат. В кромешной темноте она засунула микрофон под стол, подождала, пока он приклеится к дереву, и вышла из кабинета. Девушка заметила, что суматоха стихла и люди вернулись к игре. Страх сковывал сердце, пока она не убедилась, что никто из мужчин в костюмах не смотрит на неё. Пейшенс шла вдоль зала, скрывая эмоции и бросая беглый взгляд на людей за зелёными столами. Она подошла к двери клуба «Чёрный бык» и, оглядевшись по сторонам, исчезла за ней. Но холодные пальцы схватили её, обвивая руки и ноги и заглушая крики.***
— Поехали, — раздался приказ. Спокойный, но властный. Машина немедленно тронулась с места. Пейшенс смотрела перед собой, не осмеливаясь взглянуть на мужчину, сидящего рядом. Дыхание сбилось от испуга, платье порвалось до талии, а бретелька оторвалась и свисала с плеча. Конечности болели в тех местах, где её схватили. Она не сомневалась, что останутся синяки. Она чувствовала присутствие Леонардо Боргезе, спокойное и непринуждённое. Но её тело было напряжённым и холодным от предвкушения его голоса. Он раздался: — Я наблюдал за тобой с тех пор, как ты зашла в клуб. Знала об этом? Пейшенс опустила взгляд на колени, рассматривая тёмно-синее платье. — Оно того же цвета, что и его глаза, — внезапно подумала она. — Решила, я тебя не узнаю? Я могу найти любого в этом городе. С чего ты решила, что молодая девушка в мятом костюме, полная злобы на меня, не привлечёт моего внимания? Пейшенс пристально смотрела в окно. Мимо проносились бедные районы Гарленд-Сити. Потресканный бетон и мерцающие фонари. Выберется ли она живой? Пейшенс не знала. — Пробралась в мой клуб, установила «жучок» в кабинете. Думала, я не замечу? Ты реально так думала? Пейшенс почувствовала кончики его пальцев на затылке. Она не хотела оборачиваться, даже когда мужчина на кожаном сиденье медленно придвинулся ближе. Он обхватил её подбородок, повернул так, чтобы она встретилась с ним взглядом. Мужчина был похож на ангела: мягкие кудри касались воротника, свет фонарей освещал кончики длинных ресниц. Он склонил голову набок и нежно провёл большим пальцем по её губам. — Готов поспорить: ты и была тем секретным свидетелем? Тем, кто утверждал, что видел, как я убил человека и поджёг его. Ах… Я рано или поздно узнал бы, но видеть тебя теперь перед собой, без свидетелей — какая удача. Она услышала щелчок, и в свете фонаря блеснул отполированный до блеска револьвер. Вот и всё. Она умрёт. Знание о неминуемой смерти, однако, не напугало Пейшенс — пугала лишь мысль о том, что Леонардо Боргезе сойдёт с рук его преступление. Он прижал дуло к её подбородку. Пейшенс выпрямилась и посмотрела мужчине в глаза, в его холодные, безразличные глаза, и прорычала, как она была уверена, свои последние слова: — Пошёл к дьяволу, ублюдок. Когда ты умрёшь, я буду ждать тебя прямо в Аду. Боргезе мгновение молчал. Пейшенс крепко зажмурила глаза, ожидая пулю, которая оборвёт её жизнь. Но в темноте машины раздался смех: — О, о, mia dolcezzа! Какая ты строптивая! Девушка резко распахнула глаза, когда смех эхом разнёсся по машине. Холодное давление на челюсть ослабло, и она увидела, как Боргезе убрал пистолет. — Когда я увидел тебя тогда на ступеньках, подумал, что за глупая женщина. Храбрая, но глупая. Не мог себе представить, что какая-то девушка решится подойти, прижать моё лицо к себе и объявить на весь мир, что я преступник. Как мило. Какая ты милая. Затаив дыхание, Пейшенс наблюдала за мужчиной, с его губ то и дело срывался заливистый, громкий смех. Он… отпустит её? Смех прекратился, и Леонардо с теплотой посмотрел на девушку сияющими глазами. Он наклонился ближе — слишком близко, — она почувствовала привкус одеколона во рту и его локоны у лица. Мужчина оставил на её губах быстрый, нежный поцелуй. — Его губы такие мягкие, — подумала Пейшенс, — как у женщины. Его палец опустился к её скрытой под одеждой груди. Затем она упала — мир закружился, — и тяжёлое тело оказалось у неё между ног, а руки оказались прижаты к дверце машины. — Ты забавляешь меня, милая моя девочка. Как ты забавляешь меня. Когда он стал задирать платье — когда палец зацепился за край трусиков и потянул вниз, — Пейшенс ощутила надвигающуюся истерику. Боже. Он же не… он… Боже, нет. Только не это. Господи, пожалуйста. Только не он… только не это… Пейшенс стала брыкаться, пытаясь ударить мужчину в грудь. Боргезе ловко увернулся, придавил талию девушки своим весом и накрыл её ноги своими. Холодная пряжка ремня коснулась лобка, и Пейшенс начала бороться сильнее. — Но это не значит, что я отпущу тебя без наказания. Она нащупала ручку двери, схватила её и тут же почувствовала дуло пистолета на лбу. Пейшенс опустила руку. Страх парализовал её, когда она посмотрела на его мерзкое улыбающееся лицо. Палец скользнул по половым губам, поласкав клитор, а затем медленно раздвинул складки. Девушка услышала звук расстегнувшейся пряжки. Боргезе провёл носом по её груди с детским, счастливым выражением. Он вдохнул запах, слегка прикрыв веки, и потёрся лбом. Это было странное зрелище — Пейшенс подумала, что никогда ещё не видела никого таким счастливым. Мужчина потёрся лицом о скрытые платьем груди, совсем как младенец. Затем он поднял голову. И погрузился в неё одним раздирающим, болезненным толчком.