Пепельная Тишь

      Самой себе удивившись, Гермиона смотрела никак не корыстными глазами. Они как нежные лебеди, как добрые феи, глядели несколько загадочно, и от верхушки зрачков до самого дна век влюбленно. Джинни отошла, смущенно прикрыв ресницы. Отпустив руки Гермионы, она убрала палочку, и стерла остатки помады размазав дорожки дождя.       Серые водопады смывали остатки боли и усталости с бледного лика и карих глаз Гермионы. В груди кололо не переставая. Бабочки в животе? Румяные щеки, блестящие губы, широкие зрачки... Все это нагло вламывалось и разоряло мнимое спокойствие и тишину, громко отвечая на ее вопрос. Ноги уносило ватным ветром, голые ступни врастали в землю словно дерево, пронзая все тело снизу до самых волос крепким жаром. Жар и тепло остужал один лишь ледяной дождь, что бил по жесткой земле и твердому гравию не переставая.       Девушки ухватились за края мантии, и неспешно плетясь, направились назад в школу. Они купались в нежном омуте молчания, залитым до верхов мыслями и волнениями. Ходили, чуть ли не на обрыве глубокого океана, в котором сейчас так легко утонуть, от чего их спасало то ли тепло огня, то ли холод печали.       Остановившись у все той же ржавой двери, девушки переглянулись. Мокрые до ниток ученицы тряслись, не в силах больше умалять свою дрожь. Покрытые грязью ступни Гермионы и белоснежные туфли Джинни, выдавали прогульщиц с поличным. Кроме того, стекающая по щекам тушь Джинни, и сползающие с век "водонепроницаемые" тени портили общее представление любых возможных произошедших событий из их оправданий.       Джинни устало вздохнув, погладила мокрый свитер. Это никак не помогло его высушить, скорее, это было не произвольное действие с ее стороны, но тем не менее, Грейнджер машинально точно также расправила свою рубашку. Гермиона не торопилась покидать свою обитель спокойствия и тепла, даруя Джинни первенство в разведке. Та дернула дверь за ручку, которая с удовольствием поддалась, и тихонько скрипнув отворилась. Девушки зашли бегом в приоткрытую дверь, судорожно оглядываясь.       Хлопок. И дверь закрылась. Зарывая руку в карман, Джинни достала замерзшую палочку. Вспоминая что-то, она ударила себя пару раз палочкой по лбу, закатила глаза, и наконец направила палочку на Гермиону. - Иксорайер! - Произнесла Джинни, и начала проводить палочку, выполняя круговые движения, от носков Гермионы до ее макушки. Грязь на ногах превратилась в сухую землю, а остатки воды стали скапливаться в сферу вокруг палочки. Джинни полностью убрала всю влагу с одежды и волос Гермионы, и стала тем же заклинанием высушивать и себя. - Сатис!- Сказала Джинни, когда закончила с сушкой, и ветровой поток из палочки прекратился. Водяная сфера, все же, никуда не делась. Поэтому Джинни и не любила это заклинание, слишком много действий, а потом все равно придется отмываться от грязи. - Ну же, да ляя, как его... Аква эксалант! - вновь закатывая глаза, Джинни вспомнила финальное завершение заклинания. Она взмахнула палочкой вверх, и вода стала испарятся. - Ты отнесешь назад мантию? Я могу дойти сама. - Положив руку на бок спросила Гермиона. - Кому? Гарри? Ну вот еще! - с открытым возмущением заявила Джинни - Не чего лазить постоянно куда ни попадя, да в любые передряги ради огневиски. Хоть бы раз меня взяли. - Девушка хмыкнула, сложила мантию и закинула ту на плечо. - А что Полумна скажет, а Гарри? И куда нам ее спрятать? Да и шуму поднимется не мало... - Гермиона, пусть и была польщена тем, что ее мнение об великом избранном совпадает с мнением подруги, но была не меньше потрясена ее решением. Как не отдать? Вот так просто, взять себе, не спросив? Джинни грозно зыркнула в ответ на ее вопросы, тяжело вздохнув, она отвернулась, и наверняка еще раз закатила глаза. - Мало ли что они скажут, на нас они даже не подумают. Обвинят во всем белобрысого зазнайку, и его долбанутых дружков. Но все равно ничего не сделают. Поттер боится пожирателей, ведь именно так избранные и поступают. Отсиживаются в укрытии, пока другие за него сражаются, и из кожи вон лезут чтобы... - Джинни не договорила, повернувшись на Гермиону. Она не могла не замолчать, при виде понимающего, но тем не менее печального лица Гермионы. Ей не стоило поднимать эту тему. Не сейчас. Черт.       Зрачки Грейнджер заблестели, отражая свет голубых капель скопившихся на ресницах. Джинни знала, что Гермиона считает также, но почему она тогда... Верно, ей хотелось отвлечься от всего, для этого она и вытащила ее из лазарета. Чтобы ненадолго избавить ее от всех проблем, отношений с бывшими друзьями, стычек с змееликими... Притвориться что все хорошо, забыться... Как всегда делали Гарри с Роном. Просто напивались до воздушного веселья, лишь бы не думать об ответственности и опасности.       Вспоминать их серьезные лица... потешно. Джинни и сама прекрасно знала, что кроме планов охоты на выпивку, Гарри с Роном больше ничего ни придумать, ни сделать не могут. Вот уже пару месяцев ни одной весточки, ни одного отчета Ордену Феникса не было отправлено. Они просто делают вид, что их не существует. Ну а что? Тот кого нет больше не хочет смерти Гарри, а значит его это больше не касается. Но даже так, она хотела утешить подругу, обыграв это как-то красиво, рассказав как им всем сейчас тяжело, или что-то в этом роде.       Гермиона размазала локтями слезы, и почувствовала давящую головную боль. Ей так хотелось забыться, просто забыться, ни думать ни о чем. Мысли о предательстве друзей давили сильнее, о больничном, о прогуле, о их поцелуе, все нарочно старалось сравнять ее с землей. Стоит ли ей ненавидеть себя? Она ничего полезного сегодня не сделала, никак не постаралась, может ли она винить ребят... Может. Конечно, может! Сегодня она опробовала несколько заклинаний на практике, узнала как выйти наружу, и стала ближе с Джинни. Ближе... Блять. БЛЯТЬ!       Что она только что натворила? Как она могла... Нельзя же вот так, сразу... Господи, что если теперь и Джинни начнут донимать? Вступиться ли за нее ослепленный ядовитым цветком Рон? Грейнджер окинула взглядом Джинни, которая лихорадочно вертела в руках палочку. Что она собиралась сейчас колдовать? Ей мало? Необъяснимая злоба направилась прямиком на Джинни, и Гермиона была готова винить ее за что угодно, за все что она говорила, за все что произошло. Даже при том, что она была единственной кто... Ай, не важно! Теперь уже все не важно! Да какая в конце концов разница? Скоро настанет конец света, наверняка сразу после выпуска их всех убьют... Или даже раньше...       Гермиона краем уха услышала шорох из-за угла коридорной арки, и попятившись дернулась, ей даже показалось что она увидела край зеленой мантии. Почудилось или нет, было уже не важно. Она резким движением вырвала у Джинни из рук палочку, и совершая небольшой балетный тур, рывком вытянула ее к арке. - ОСТОЛБЕНЕЙ! - С криком, заклинание отлетело под небольшим углом, попадая чуть левее сквозь арку. Руку девушки ошпарила красная искра, напоминая о привязанности к хозяйке. Раздался грохот, и громкий стон, на звук которого Гермиона шла широким шагом не выпуская горячую палочку из рук, невозмутимо игнорируя жаркий ожог на ладони.       Ну кто же этот мерзавец? Жалкий ябеда, Малфой? Ну сейчас, мы твой новый черный пиджак и галстук разукрасим в ярко красный. Ты попал. Не стоило тебе меня злить. Пусть все узнают, кто такая Гермиона Грейнджер. Кто разрисовал по красному полу Гриффиндора зеленую змею, что позволила врываться на их территорию, да еще и лезть в чужие дела. Гадюка. А если это Теодор? Тогда тяжко ему придется... Этому шутнику хренову...       На полу лежало тело, укутанное в мантию, от чего Гермиона не смогла сразу распознать лик. Заклинание выстрелило настолько сильно, что похоже незнакомец ненадолго лишился чувств. Жаль что не на совсем. Она наступила на спину преступника, не дожидаясь пока этот некто встанет и ответит на ее сладкий прием. От любопытства Гермиона облизнула губы, и злобно ухмыляясь произнесла: - Глациус. - Еле слышным шепотом, и с довольной улыбкой. Провела палочкой от самых ступней незнакомца, до талии. Раздался визг, от белеющего мороза и ледяной корки, и из под леденеющей мантии появились маленькие ладони. Аха, так это девушка! Кто же это может быть?       Казалось, что та не испытала ни малейшего сочувствия и безвыходному положению девушки, которой не посчастливилось оказаться не в том месте, да не в то время. В нетерпении, она подошла ближе, чтобы стянуть с неизвестной особы мантию. Но ее руку пронзил обжигающий холод, отдающийся эхом по коже и раздирающий на мелкие кусочки каждую косточку ее переломанного скелета. Она выронила палочку, и схватилась за плечи, собирая всю дрожь, лихорадочно пытаясь согреться.       Джинни подбежала когда Гермиона села на пол, подобрала палочку, и с ужасом уставилась на Гермиону. Девушка не обращала внимания на лежащую слизеренку, пытаясь понять как помочь подруге. Но к ее счастью, мороз быстро стих, и Гермиона с презрением осмотрела свои руки, не понимая как ей получилось отразить на себя часть заклинания абсолютно исправной палочкой. Да, палочка не ее, но такого не должно быть. Что с ней? Наверное, Луна была права...       Оглянувшись на замерзающую слизеренку, она издала едкий смешок, то ли от нервов, то ли от злобы. Дрожащими руками она скинула капюшон болотистой мантии, из под которой струились грязноватые каштановые волосы. Это была Пэнси Паркинсон.       В голову укололо. Она все слышала. Все видела. Теперь она все расскажет, и их обеих выгонят из Хогвартса за нарушение дисциплины. Можно попробовать обливиэйт, и оставить ее у двери, но тогда при легилименции они не найдут доказательств, и что-то заподозрят. Или спрятать ее куда-нибудь, после обливиэйта, и все подумают что она просто спала, а дверь запечатать. Но какая это была печать? Никто из учителей не пришел, значит тихая...       Тихих печатей очень много, и может Гермиона пока не умеет различать их, профессора сразу заметят подмену. Хотя бы при первой ночной проверки дверей. И тут Гермиону осенило. Империо. Сколько раз слизеренцы в рядах пожирателей использовали непростительные заклинания? Думали ли они о страданиях, о последствиях? Зато всегда выходили сухими из воды. Получали все блага и богатства, почесть и уважение.       Гермиона больше не скрывала от самой себя. Ей тоже хотелось признания. Хотелось чтобы ее уважали. Чтобы никто больше, и никогда, не посмел подходить к ней и винить за ее грязнокровие. Если бы они только узнали всю ее силу, наконец услышали ее голос, увидели ее глаза полные ярости и боли. Позорные мысли вызывали уже не просто улыбку, а истинный, даже дичайший оскал.       Девушка была полностью готова воплотить свой идеальный план, и протянула руку за палочкой Джинни. Но та быстро отдернулась, прижимая палочку к груди. Зрачки Джинни испуганно замерцали. - Неужели ты хочешь чтобы нас обеих выгнали из Хогвартса? Пора с этим покончить! Пусть прекратятся наши мучения! Нас больше никто не тронет, обещаю. - Гермиона старательно уговаривала Джинни, хотя ее и саму уже стали поражать сомнения.       Джинни тихо кивнула, наклонившись к Гермионе. Та в ожидании замерла, и протянула руку, настаивая на своем. Настал ее час. Первое непростительное. "Что же скажет Поттер?" Передразнивая голосом Драко, в своих мыслях, спросила она. Какого же будет его лицо, когда он увидит напротив себя не Драко, о нет, а его безобидную лучшую подругу. Ими брошенную. Забытую. Посмотрите что со мной стало... Готова послать непростительное лишь бы все молчали. Лишь бы все заткнулись. Что вы со мной сделали... Она зажмурилась. Веки больно упали на похолодевшие щеки. - Петрификус тоталус - Хриплым голосом, но достаточно уверенно произнесла Джинни. Грейнджер повалилась на пол рядом с Пэнси, полностью обездвиженная. Девушка не ожидала такого решения от подруги, но это напрочь утолило ее гнев. Словно холодной водой окатили, только не было больше ни боли, ни холода, ни ожогов. Только страх за себя и сожаление. Гермионе оставалось только смотреть как Джинни насухо стирает память слизеренке, и тащит девушку к двери.       Джинни устало выдохнула, Пэнси была тяжелой. Ну и пусть они что-то заподозрят. Если сражаться, то только против пожирателей. Она все еще ученица, просто ребенок, как и мы. - Гермиона, теперь пошли. Нам пора. Иначе мадам Помфри заметит твое отсутствие. - Джинни осмотрела усталое лицо Гермионы, но она бы не смогла донести ее до лазарета, а значит ее точно придется расколдовать. И держать палочку подальше, пока она не успокоится и придет в себя. - Фините инкантатем!       Грейнджер снова могла двигаться, и тут же поднялась. Вопреки мыслям Джинни, она не злилась на нее. Только что, она могла наколдовать непростительное. Это одновременно бременило и возбуждало Гермиону. Не терпится. Джинни еще слишком юна чтобы понять, что в мире не бывает ни хороших не плохих людей.       Никого не ценят за добро или зло что они делают, может быть за заслуги, или это все лишь дело случая. За страх или уважение которое они внушают. Если бы она это сделала, Орден Феникса бы гордился ей, ее ловкостью и смекалкой, умом и хитростью, не смотря на непростительное заклинание, или причиненный вред. Двойные стандарты, неправда ли?       Джинни волокла ее за руку в сторону лазарета. Портреты на картинах смазывались, быстро проносясь на их пути. Гермиона не видела их осуждающих лиц, не слышала их возмущенных слов. Ей попросту было все равно. Она была готова смотреть только на нее. Было ли это ошибкой или грехом, может быть судьбой, что свела двух одиночек - неважно.       Девушки попрощались перед самым входом в Больничное крыло. Гермиона зашла в темную комнату, освященную горящими свечами. У столика стояла мадам Помфри.       Мадам Помфри сразу заметила Гермиону, и выгнула бровь. Должно быть, она ждала ее. Ее сердитый вид не предвещал ничего хорошего. Грейнджер залилась румянцем от стыда, не зная как себя оправдать, и что ей объяснять. Давно ли она заметила ее отсутствие? Может, она не знала что она уходила, и можно сказать что она недавно вышла? В горле запершило, и все ее слова тонули в нем, оставляя красноватые следы агонии и хрипа.       Мадам Помфри много ругалась. Гермиона наконец смогла прийти в себя, и пробормотала, что они с ребятами были в Большом зале, ужинали вместе и просто немного веселились. Этот ответ ее более чем устроил. Гермиона сильно похудела, постоянно теряя аппетит, и пропуская обеды ради учебы. Лекарша провела девушку в ее палату, закрывая за собой дверь.       В комнате Гермионы стояло несколько новых склянок, среди которых были разные вариации зелий сна без сновидений. Мадам Помфри открыла первый бутылёк зеленоватого цвета, и велела Гермионе выпить весь перед сном. Спросила о ее самочувствии, на что Гермиона соврала что все нормально, после чего лекарша ушла заперев дверь.       Оставшись одна в комнате, Гермиона вновь взглянула на желтые ирисы, с удовольствием вдыхая их аромат, и окинула взглядом гусиное перо. Промелькнул тихий дождь на плечах, клубничная помада и тепло в груди... На этой хорошей ноте и прекрасных воспоминаниях, ей хотелось уснуть. Спать спокойно, просто спать, лучше без снов, чем с кошмарами. Правда прошлое зелье не помогло, но это обязательно поможет.       Девушка открыла склянку, выпуская едкий запах наружу. Ей было сложно понять составляющую зелья по запаху, и она решила не нагружать себе голову и наконец лечь спать. Она накрыла себя одеялом, и приняла удобное положение. Зажимая нос, она залпом выпила весь бутылек, и поставила пустую склянку на тумбу. Ресницы сдались, предательски волоча за собой веки, которые приняв поражение с грохотом упали закрывая стеклянные глаза...

***

      Белый пергамент, и золотая чернильница рядом на деревянном столе. Перо едва касается листа, и девушка пишет письмо. Дорогой Гарри Здравствуй, Гарри!       Как твои дела у Дурслей? Ты не забываешь практиковаться по моим конспектам? Знаешь я, после недавних новостей решила что нам нужно бежать. Бежать на поиски крестражей, как можно скорее, поэтому я и стерла память своим родителямпишу тебе и собираюсь написать Рону. Его родители являются членами организации Ордена Феникса. Уверена, ты знаешь о чем я. Профессор Люпин, и твой крестник упоминали о ней.       Вы уже говорили с Дамблдором о том кого нельзя называть? У него сейчас много дел, но так или иначе, ему и ордену пригодится любая помощь. Стало известно, что слухи о том что ты часть его души неправда, он тоже это скоро поймет и перестанет гнаться за миражом. Войну будет не остановить, если орден не успеет отыскать все крестражи и ослабить его. Мы должны как-то посодействовать.       Знаешь, мне в последнее время вас с Роном очень не хватает. Давай когда увидимся, обязательно перед походом за крестражами, сходим вместе в Хогсмит и выпьем сливочного пива? Угощаю. Я думаю, что раз уж мне нечего делать на каникулах, да и все учебники я прочитала, я напишу Рону с просьбой погостить у него. Что думаешь? Надеюсь ты ответишь мне или Рону, и присоединишься к нам.       Осталась подпись. Дрожащая рука в нетерпении поднесла перо к чернильнице, золотистый стержень окрасился черным, и вынырнул. Из коридора раздался шум, и треск стекла сопровождающий гул ветра. Ветер пробирал до боли грудь Гермионы, оставляя укол беспокойства. Она резко обернулась в сторону шума. - Маам? - Гермиона по привычке позвала более не знакомую женщину, голос задрожал. Что же могло с таким грохотом разбиться? Фарфоровая ваза? Зеркало? Вдруг они поранились?       Девушка старательно отгоняла самое худшее прочь из головы. Смеясь над ней, из коридора раздались крики. Они здесь. Они пришли. Пришли за ними. Нет. Они пришли за ней.       Сердце колотило грудь, гоняя кровь по телу все быстрее. Неистовые вопли ее родителей, которые всего пол часа назад потеряли свое дорогое сокровище, впивались в ее голову самыми острыми иглами. Из дверного проема летели красные искры круциатуса, и хруст костей, наливая кровью зрачки Гермионы. Она встала из-за стола и схватила палочку, приготовившись защищаться. Ее родители умрут, даже не помня собственную дочь... Она не могла этого допустить!       Стекло полетело вниз, она обернулась на звук, сжимая до боли палочку. Окно ее спальни в дребезги разбито, и его раму уже переступает незнакомец в черном плаще. Много времени не потребовалось, чтобы отличить лик пожирателя. В попытке выстрелить каким-либо заклинанием, она резко онемела и отлетела спиной в комод.       Гермиона больно ударилась спиной, разбивая старый комод в щепки. Приподняв взгляд, она увидела, что перед ней стоят трое взрослых магов. Двух мужчин она не знала, а женщину грязно черных волос узнала сразу. Беспорядочная ухмылка, и безумный взгляд, навеивали страх и ужас. Из коридора послышалось две за рядом авады кедавры. Нет. НЕТ. ТОЛЬКО НЕ ИХ! Гермиона резко дернулась, в попытках встать и начать атаку, но забыла перед кем находится. - Круцио! - Уверенная рука черноволосой девушки отпустила алую искру в сердце Гермионы.