Inspector Gadget

— Итак, что мы имеем в промежуточном итоге: убитый был гитаристом музыкальной группы. — он загибал пальцы. — он в компании других людей и солистки употребляли наркотики; его не любили отец и брат и, в конце концов, на месте убийства не было никаких следов, что могли бы помочь найти преступника. А до отпуска у нас два дня. Вопрос, что мы будем делать? — Снимать штаны и бегать. — немного раздражённо сказала Вика, на что Карина закатила глаза. — Вариант, но не эффективный. Ещё предложения? — У нас есть адреса тех дружков. Можно их расспросить. — К этому варианту я склоняюсь больше всего. Только тебе и Ваське придётся их привести. А если спалите с поличным будет вообще шикарно. — Тогда мы выезжаем? — он допил кофе отставляя чашку в сторону. — Как быстро ты все схватываешь. Буквально налету. — следователь немного улыбнулся, наблюдая за тем как опера поднимаются и уходят с кабинета. — Итак, дальше. У кого какие идеи помимо допроса? — Найти тех отца и брата и тоже их расспросить. — ответил Стасик дожёвывая печенье. — Отличный вариант. А где они работают, ты не пробивал? — Больница номер двадцать пять, в Воронеже. Но они должны, вроде как, приехать на похороны, так что их можно будет выловить здесь, в нашем городе. — Хорошо. Дальше. Мы с Кариной поедем на место преступления и ещё раз там всё осмотрим. Как раз сухо, может на засохшем болоте и траве мы сможем хоть что-то найти. — Может быть ты ещё позвонишь Полине, вдруг её друзья снова ей что-то рассказали то, о чём она не знала. — Позвоню, но потом. Карин, идём? — Да, пошли. Вика, оставляем тебя за старшую. — женщина тепло улыбнулась трепля девушку по волосам, на что она пробурчала что-то об испорченой причёске. *** — Антош, иди сюда! — позвала парня к себе судмед, сидя на корточках возле гроба какой-то бабушки. Подойдя он увидел, что сидит Карина над небольшим пакетиком, который был весь в земле. Видимо, он был закопан возле надгробия, над которым росло высокое раскидистое дерево, где, собственно, нашли труп гитариста. Вольнина, будучи в перчатках, раскрыла пакет и посмотрела содержимое, смотря на то, как Антон наблюдает за её действиями. В нём оказалось несколько использованных шприцов и пакетик с белыми остатками порошка. Женщина как раз на него наступила и потому, немного раскопав, нашла его. — Надо будет его взять и отдать на экспертизу Вике. — заключил Антон убирая чёлку с лица. Они возятся тут уже, наверное, битый час, а нашли только это. Решив что на этом покончено они собрались и поехали обратно. По приезду они разделились и Вольнина пошла к лаборантке, а Петров на допрос к приведённым подозреваемым. Первым на очереди был Павел. Перед тем как зайти он снял свои резиновые перчатки и, собравшись с духом, перешагнул порог и стал напротив худощавого паренька, что сидел тише воды. — Здравствуйте, Павел. Вы знаете почему находитесь здесь? — Честно? В душе не ебу. Ко мне какие-то претензии? — он явно был недоволен, но в полной мере показать это не было возможности. — Вы один из подозреваемых в убийстве Касио Александра, вашего друга по наркотикам. Также, перед началом беседы у вас возьмут кровь, вы же не против? — на секунду повисло молчание. — Значит не против. Ань, заходите. В комнату зашла совсем молоденькая лаборантка, забирая кровь в пробирку и удаляясь обратно. Сделать это было сложно, поскольку все вены были в узлах и попасть толком вышло только с четвертого раза. — У меня алиби есть. — выпалил парень как только девушка ушла. Его глаза немного забегали. — Да? И какое же? — Антон сложил руки на груди, наблюдая за сбитым в смятении Пашей. — Я в тот день с друзьями марафонил, даже никто в магазин не выходил, и вообще сидели ниже травы. Ток это, начальник, вы ж не сдадите в ментуру то, что я нарик? — он нервничал перебирая пальцы под столом и немного подёргиваясь. — Не сдам если подробнее опишите ситуацию. — Ну вот короче... Я в тот день встретился с нашим барыгой, ну, как барыгой, другом Сашкиным. Он этот, как его. Фармацевт! Вот. Ну и он нам передал дозу колёс, ну и я пошёл к Натахе на хату, там мы и просидели три дня безвылазно. Эта, как её блять... Комендантка подтвердит. Ни шагу наружу, ни сантиметра в жопу, как говорится. — он развёл руки в сторону пожимая плечами. — Мы сами ток вчера узнали, что Санёк то наш... Того. Откинулся, царствие ему небесное. — Хорошо. Что вы можете рассказать об отношениях Александра и его друга? — Да чё отношений-то. Тот ему бабки, а тот наркоту. Как минимум это всё что я знаю. Вродь ничё лишнего между ними не было. Мишка их лучше знал, он друг их детства, можт с ним поговорите. — парень хмыкнул немного улыбнувшись. — Поговорим. Пока можете быть свободны. — он глянул на камеру находящуюся в углу комнаты и кивнул, показывая что его можно забирать. В комнату зашли два опера, забирая парня. На его месте через некоторое время сидел Миша. *** — Начальник, что за дела? Ваши взяли, повязали меня и привезли сюда. Что уже повесить на меня хотите? — он опирался руками о стол, с напускной злостью смотря на следователя. — Ваш друг умер. Неужели вы не знаете? — Как... Умер? Когда? Кто?.. — его пыл быстро осел на дно, а руки пробила небольшая дрожь. Под немой аккомпанемент слов его глаза округлились. — Неужто... Сашка? — его слова подтвердил кивок. Парень, перед этим нависающий над столом, осел на стул, запустив одну руку себе в волосы. — Как... Кто... Кто это сделал? Где эта тварь?! Я, сука, быстро выбью из него всю дурь. — он стукнул кулаком о стол. Было чувство, что из его ушей и ноздрей вот-вот пойдёт пар. — Остудите пыл. — честно говоря, он не особо любил когда в его присутствии матерились, но иногда приходилось просто сжимать зубы и спускать всё с рук. Это не касалось только его друзей, в компании которых он тоже мог отпустить колкое слово. — Пока что идёт расследование. Можете рассказать об отношениях Александра с его другом-фармацевтом? — Да чё там... Мы втроём ещё с садика дружим. Дружили. Не важно. Вовка добрый парень, но хитрожопый шо лис. Честно, блять, человек загадка. Никогда не знаешь что у этого чувырлы на уме. — он посмеялся но, заметив как внимательно слушает следователь, стушевался. — Вы что, думаете что это он..? Не... Не-не-не, да быть того не может! Мы же... Мы же как браться друг другу! Из каждой жопы всегда втроём выходили, каждую хрень вместе переживали. Он не мог! — Мог или не мог уже решит следствие. Расскажите побольше о их взаимодействии. — он вёл небольшой блокнотик, тот, что он использовал во время разговора с членами Полининой группы. — Ну... Вовка частенько с нами зависал, но сам, чёрт, не пьёт и не курит, что уж говорить о наркоте. Принципиальный сильно. Он добрый вообще, всегда нам помогал. Ну, в смысле, не только с колёсами. И деньгами мог поддержать если вдруг поджимало, и посидеть рядом если нужно. Хороший парень, вы не подумайте. — Хороший значит... Ладно. Ваш друг умер три дня назад, был ли в это время с вами этот Владимир? Насколько я знаю, вы в это время были со своими "коллегами" по наркотикам, так ли это? — Да-да. Вахтёр подтвердит, мы все тогда у Натахи собирались. — он всплеснул руками, как бы показывая, что он не при делах. — Я вообще о... Смерти Сашки только сейчас узнал. — Так был он с вами или нет? У него есть какое-то алиби? — Не было его с нами... — он разочаровано отвёл взгляд, одними лишь глазами вздыхая и буквально вслух думая, что лучше бы был. — И за алиби... Я не знаю. — Хорошо. Спасибо за ответ, пока можете быть свободны. *** — И тогда эта падаль говорит мне: "да что ты знаешь о квантовой физике—". Ну я ей тогда по минутам расписал где она ошибалась, зараза. — кухня залилась смешками, а Стас, довольный реакцией коллег, улыбаясь отпил свой чай. — Ну и вот— На кухню лениво приплёлся Петров. Уставший от разговоров, от допросов и невежих лиц, что противились давать показания. Эта часть для него всегда была самой изнуряющей. Он молча прошёл вдоль кухни к кофемашине, подставляя под автомат свою чашку и ожидая свежий кофе. — Ну что, как там? — спросила Карина, до этого крутив пальцем по краям своей кружки. Она глянула на измученный вид друга со скребящим сердце сожалением. — Никаких зацепок. Абсолютно. Только и дело, что все говорят о том фармацевте, друге Саши. Видимо придётся его из-под земли доставать чтоб проверить алиби. — А вот и не придётся. — с улыбкой на лице Стасик повертел ложечкой в воздухе. — В каком смысле? — Антон с недоумением посмотрел на парня, что выглядел очень гордо в своей панацее. — В прямом, и у меня есть две новости, хорошая и плохая. Хорошая в том, что я смог пробить по базе этого Вову, а плохая в том, что у него есть алиби. У него было дежурство в этот день, он все сутки пробыл в аптеке, поскольку на полставки работает там охранником. — Щербаков пожал плечами отпивая свой кофе. — Это пиздец. — Петров, никогда не матерившийся без причины, вызвал у Вики, сидящей возле Карины, припадок жалости. Ей было больно смотреть на такого Антона — уставшего, поникшего. Она скорее мечтала об отпуске не для того, чтоб самой отдохнуть, а чтоб его друг наконец смог почувствовать свободу от связывающих его оков работы. — Ну... Ещё не всё потеряно, Антош. На тех шприцах, что были оставлены на месте преступления, я нашла три варианта крови. Саши, Наталии и Паши. Значит, кто-то из них врёт, либо они друг друга прикрывают. Нужно лишь каким-то образом их расколоть и узнать правду. — сделала вывод девушка говоря с немного набитым ртом. Она сделала себе лапшу быстрого приготовления, уплетая её за обе щёки из-за того, что с утра она не завтракала, а уже далеко за полдень. — Может ты и права... Только как это сделать-то. — Антон сел за стол с уже наполненной чашкой кофе. Он в прострации стал думать над следующим ходом событий, пытаясь вывести способ раскола ребят. — Не распускай сопли, Петров. Мы уже давно этим занимаемся, и ты не дурак чтоб это тебе помешало раскрыть дело. Просто нужно чуть поднапрячь мозги. — Карина немного улыбнулась наблюдая за следователем, что задумчиво дул на свой горячий напиток. — Я их и так круглосуточно напрягаю, не надо мне тут вот это предъявлять. — он глянул на подругу, что лишь молча развела руками в жесте "сдаюсь". — Как насчёт сказать им это в лоб и не париться? Всегда помогало. — предложил Стасик пожимая плечами. — Тут в лоб не получится, они все снова начнут блеять о том, что были вместе на квартире и, мол, комендат— ТОЧНО. Комендантка! — он стукнул себя по лбу набирая Василису. Было несколько долгих гудков до того момента, пока трубку подняли. — Алло? Что такое, Антош? — было слышно что она, вроде как, где-то на улице. — Срочно едь в дом Наташи и привези сюда тётю Зою, вахтёра. Пожалуйста. — его тон был наполнен серьёзностью, но несмотря на это руки, держащие телефон, всё равно немного подрагивали. — Уже бегу. — девушка сбросила, и следователю осталось лишь ждать нужного момента. Нужно точно подтвердить, что тех двоих не было в квартире и они куда-то уходили. Не могли они все пробыть там этих чёртовых три дня. Он отложил телефон преподнося чашку ближе ко рту, в итоге мало её не уронив из-за дрожи в руках. Карина, сидевшая рядом, помогла Петрову поставить кофе и положила руку на плечо. — Антош, всё нормально? — в её голосе читалось волнение за своего друга. Она глянула ему в глаза, зная, что утаить свой настрой от её карих омутов он не сможет. Так и произошло, после нескольких секунд молчания он улыбнулся, заверяя что всё хорошо, но немного потускневшие зелёные степи были как всегда затуманенными, окутанные белой пеленой непонимания. Он надеялся выкрутиться если не смотреть ей в глаза, но взгляд, находящийся в прострации, сдал его с потрохами. — Может таблетку выпей? На всякий случай. У тебя вид... Совсем не рабочий. — умоляюще протянула Вика, надеясь, что Антон её всё же послушает. Своё волнение она разделяла со Стасиком, что тоже был неравнодушен к состоянию своего друга. — Со мной всё нормально. — буквально отрезал следователь. Немного грубо, но так безысходно, что у присутствующих заскребли на сердце кошки. Он кидал все силы на то, чтоб отрицать рецедив приступов. Сделать вид, будто их нет. Что он не больной и не тот, с которого нужно сдувать пылинки. Он сам может за себя позаботиться. Повисло молчание. Долгое, тянущееся, напряжённое молчание, где каждый осмысливал для себя что-то своё. Карина решила сделать ещё одну попытку. — Петров, выйдем, покурим? — когда судмед обращалась к своим друзьям по фамилии — становилось действительно страшно, ибо ничего лёгкого и мимолётного это из себя не представляло. Но Антон будто пропустил такое обращение мимо ушей, никак не отреагировав. Он молча поднялся со стола взяв с собой кофе и направился на выход. Вольнина последовала за ним. На крыльце было немного прохладно из-за закрывавшего солнце здания. Приятный ветерок отрезвлял горячую от напряжения голову и давал дышать полной грудью. Осев на ступеньке и поставив рядом чашку парень прикурил, слыша сзади шаги и небольшое копошение тогда, когда рядом с ним присела девушка. Она тоже молча закурила наблюдая за идущими по улице людьми. На некоторое время воцарилось молчание, но не такое, какое было на кухне — раздражительное, неудобное. Было спокойно. Спокойно на душе из-за близкого человека рядом, спокойно из-за хорошей погоды и не палящего голову солнца. Всё подталкивало к разговору, но никто из них не спешил. — Ты снова боишься? — подала голос Карина не отрываясь с прохожих людей, что даже наврядли понимали, что на них смотрят. Она буквально не мигала, улавливая каждый их шаг. — Не понимаю о чём речь. — Антон немного нервно затянулся, также не переводя на собеседницу взгляд, направляя его туда же, куда смотрит Вольнина. — Ты хорошо понимаешь о чём я. — она стряхнула пепел на другую ступеньку, тут же его сдувая. — И не тебе ли знать, что я волнуюсь за тебя. — Я знаю, но волноваться незачем. — его голос был не столько холодным, сколько уставшим. Вялым. Изнемождённым. Его выворачивало наизнанку от понимания своего положения. — Антон. Послушай меня. Насколько яро ты бы это не отрицал — оно никуда не денется. Нужно к врачу — это раз, не скрывать это от самого себя — это два. Пойми, пожалуйста, что мы тоже все на иголках. Ведь для того и нужны друзья, чтоб волноваться друг за друга. — Это был одиночный случай. Больше ничего не случится. — он приподнял очки потирая переносицу. — А разве кто-то давал гарантию? — она сострадальчески улыбнулась переводя взгляд на Антона. — Не мне судить, но это не что-то настолько страшное, что нужно его отвергать. Да, больно понимать, что спустя столько времени оно решило вновь заявить о себе, но нужно не отчаиваться. Просто положись на нас и нашу к тебе поддержку. Ибо если ты будешь так агрессивно отвечать на базовые вопросы — никто не сможет потом тебе помочь. Понимаешь? Повисло молчание. Снова то напряжённое, то самое липкое и неприятное. Прошло близко минуты и он, затянувшись и стряхнув пепел, вздохнул. — Понимаю... — опустив голову он закрыл глаза собираясь с мыслями. Несмотря на ответ принять должное было сложно. Он не хотел снова становиться проблемным для своих друзей, но озвучить это не получалось. В горле формировался ком, через который не то что говорить — дышать становилось сложно. Он чувствовал как нос и глаза начинает щипать, но старался всеми силами это подавить, открыв веки и подняв голову вверх, наблюдая за медленно ползущими облаками. Они были настолько беззаботны, что хотелось раствориться и стать такими же белыми комками, размеренно идущими по небу. На его плечо легла тонкая, но довольно крепкая рука, медленно оглаживая и поддерживая Антона, что, кажется, был на грани. Несмотря на всё мужество, что он пытался сохранить в целостности, нервы от постоянных самокопаний последующих каждую минуту после дня-приступа сдавали. Он не хотел верить в то, что уже стало явным. Не хотел снова переживать всё то, что с ним было до этого, из чего он только-только недавно выбрался. Ему было страшно. — Слушай... — Вольнина решила разбавить обстановку. — Я вчера испекла пирог, хочешь? Угощаю. — её голос был ласковым и как никогда материнским, чья забота всегда грела Петрову душу. Он, ещё с минуту наблюдая за облаками неуверенно кивнул переведя взгляд на женщину, чьё лицо медленно стало озаряться тёплой улыбкой. Правда, никто никуда не спешил. Они достали по второй сигарете, потому что первые сотлели больше чем вполовину, неприятно обпаляя подушечки пальцев. На душе, несмотря на бушующий поток мыслей, было спокойно. Её присутствие было приятным, тёплым как первые весенние лучи и тихим, как успокоившееся после шторма море. Антон, наверное, никогда не перестанет говорить сам себе о том, насколько эта женщина была приятной. Строгой, но нежной, временами немного ехидной, и от этого не менее очаровательной. Мысли помалу уползали с болящей головы по мере количества затяг, и теперь все думы насчёт тягот болезни на время удалось приглушить. Казалось, будто перекур с Кариной был, в какой-то мере, лечебным. На душе понемногу становилось свободнее. Было чувство, будто всё то, что терзает сердце, медленно отпускает, давая возможность дышать. Давая возможность набрать воздуха, хоть, может, и не на полную грудь. Будто ноги перестают подкашиваться от каждой "не такой" мысли, а руки меньше дрожат, держа сигарету более-менее ровно. Они почти одновременно выкинули бычки. Поднимаясь Антон подхватил уже пустую чашку и он с подругой пошли обратно в помещение. По коридорам витала небольшая прохлада, почти такая же, как на улице. Когда они вернулись Вика, Стасик и Дима, которому уже рассказали всю ситуацию, метнули взволнованный взгляд на Карину, немо спрашивая всё ли в порядке, на что она лишь незаметно кивнула, получив в ответ немного сдавленные, облегчённые вздохи. Антон, до сих пор будучи в своих мыслях, этого даже не заметил, молча садясь за стол. Вольнина взяла чашку Петрова, наполняя его уже немного остывшим, но ещё тёплым чаем — как раз такой, какой он любит. Она пошла в свой кабинет, а затем вернулась с пакетом, в котором очень приятно пахла свежая выпечка, хоть уже и не тёплая. — Берём ребятки, угощаемся. — добродушно улыбнулась она, на что остальные довольно вздохнули при виде такого вкусного на вид пирога с клубникой. Каждый взял по кусочку, мыча от приятного кремового вкуса начинки и сладкого теста. Даже Антон был в их числе, что тоже с набитым ртом проговорил что-то о том, что это нереально вкусно. Женщина осталась очень довольной такой реакцией, садясь рядом и тоже подцепляя кусочек. Примерно на середине трапезы зашла и Василиса, чьё присутствие значило то, что комендантка уже, наверное, ожидает в комнате допроса. Быстро кинув последний ломтик пирога в рот он запил его чаем, поднимаясь с места. — Она уже там, Антош! — крикнула Детская ему вслед, на что он кивнул и неспешным шагом направился к нужному кабинету. *** — Здравствуйте, Зоя Ивановна, я следователь Антон Борисович. Расследую убийство Касио Александра, знаете такого? — Ещё бы этого оболтуса не знать. — женщина бальзаковского возраста тихо посмеялась махнув рукой. — Он к нам чаще приходит чем некоторые жильцы дома. Иногда мне кажется, что он там вообще приписан. — Ясно. Что ж, у меня к вам есть несколько вопросов. Первый из них: подозреваемые утверждают, что в день смерти и последующие дни они были в квартире Наталии. Я думаю, вы понимаете какой Наталии, я верно рассуждаю? — Да там она только одна, несложно додуматься. — она пожала плечами. — Да, помню, было такое. — Хорошо. А выходил ли кто-то из её квартиры два дня назад, во время их, так скажем, начавшегося "марафона". — Ой... Дайте-ка вспомнить дуре... — она задумалась мотая сама себе головой, после чего встрепенулась. — Да, выходил! Наташка выходила, а за остальных... Ох, не помню милок, прости. — Ничего страшного. Спасибо вам большое, вы очень помогли следствию. Можете быть свободны. Антон, будучи очень принципиальным, сам провёл женщину к выходу, попутно перебросившись несколькими фразами о той "плохой компании", как их называла сама Зоя. Когда Петров вернулся на кухню, наблюдая за ожидающими, его голова будто бы сама, на автомате кивнула, на что Шиндер вздохнул и, поднявшись, проследовал на выход. *** — И как вы будете отрицать ваш уход из квартиры? По камерам мы посмотрели, что это было как раз перед смертью Александра. — И что? Мне в магазин нельзя было пойти? — Тогда что вы скажите на то, что возле места преступления были найдены шприцы с вашей, Пашиной и Александровой кровью? — Они могли быть и давними. Мы там не раз собирались, Господи, что вы пристали?! Как банный лист к жопе, ей Богу. — она недовольно сложила руки на груди откинувшись на спинку стула. Петров снял очки и потёр переносицу. Вдох. Выдох. — Образцы относительно недавние. — он повторил её позу оперевшись спиной о стену. — Плюсом это действительно было убийство, поскольку на шее было найдено два места удушия, одно из которых было прикрыто верёвкой. Удушие руками. А поскольку вы бы его не подняли — вы взяли с собой Пашу чтоб помог вам. Вы же с ним в отношениях, разве нет? — Как бы я это провернула, если мы никуда не уходили? Мои друзья подтвердят! — Может они и подтвердят, поскольку были угашеными, но комендант дала подтверждение того, что вы уходили. Оба. Девушка умолкла. Антон прожигал её взглядом до тех пор, пока она не сдалась. Вздохнув, Наталия опустила руки под стол, теребя край своей футболки. — Да. Я это сделала, и да, мы с Пашей в отношениях. Он мне помог. — У вас же был какой-то повод. Каким он был? — Этот хуесос меня полгода назад изнасиловал. Вы не понимаете какая это, сука, боль. Вы не понимаете насколько отвратительным ты себя считаешь после этого. Вы не понимаете, как отвратительно становится от себя. От своего, мать его, существования. Вы ничего, блять, не знаете. — И вы решили отомстить? — Конечно я решила отомстить! Таким как он не место в этом мире. Я всё ещё удивляюсь, как у него была такая порядочная девушка. Он же... Он же такой отвратительный, Боже! Я ждала этого момента, наверное, больше всего в жизни! И я ни о чём не сожалею. — она глянула на следователя взглядом, полным ярости, злобы и отчаяния, вот только это ничем не помогло. Он так и был непоколебимо холодным. — Забирайте её, ребят. *** Он устал. Его съедали мысли о том, что может быть. Что всё может вернуться. На этот раз сигареты не давали расслабиться, а просто были как должное. Рядом стоящее на ступеньке кофе медленно остывало, в то время как его рассудок наоборот — закипал. Хотелось быть одному, но рядом с кем-то ты не так задумываешься об этом. Хотелось раскрошить собственную голову в прах, чтоб больше не слышать набирающие обороты голоса, чтоб не думать ни о чём. Его тревожили собственные мысли, и даже ветерок, что раньше был так любим Антоном, не помогал. Не остужал голову, которую сжимало тисками. Было отвратно от себя, и Наталия всё же была неправа. Он знал что такое быть отвратительным самому себе. Он знал, как больно было понимать, что ты всё ещё жив, что ты проснулся этим утром и всё продолжается заново. Он знал. Даже музыка, исходящая из наушников, совсем не отвлекала от потока гадких, тягучих тёмных голосов и мыслей, буквально сбивая его с ног, если бы он сейчас стоял. Вика тихо подошла сзади, не выдавая своего присутствия, видя, как ему плохо. Сев рядом она тоже прикурила, молча смотря куда-то вдаль. То ли на дома, то ли на людей. Она хотела что-то сказать, и уже даже приоткрыла рот, но тут же оставила попытку достучаться сейчас до друга, видя, как ему больно. Девушка решила оставить его, подумать над собой и дальнейшими действиями, а там, может быть, они вместе смогут скорректировать его планы в лучшую сторону.