I spilled this blood for you

      28 сентября, 1977       Римус открыл глаза с первыми лучами солнца, что просачивались через пробитую крышу Визжащей хижины. Кости ломило, мышцы одеревенели от неудобной позы — он заснул, свернувшись в калачик, будучи волком. Оглядел свое тело: царапин не было, в отличие от прошлых разов, единственным дискомфортом стали появившиеся от холода мурашки — перед превращением он всегда раздевался либо до штанов, либо до белья, чтобы не порвать форму. Ребят не было: Люпин сам их прогнал, когда Сохатый все-таки вызвался пойти с ним, обида на друзей все ещё пекла грудь. В то же время хотелось проверить качество зелья: если бы что-то пошло не так и он бы либо умер, либо стал агрессивнее обычного, юноша не хотел, чтобы товарищи пострадали.       Полнолуние закончилось, а он не потерял контроль, пожалуй, впервые в жизни. Римус отчётливо помнил, как его тело менялось, но привычного вспышка ярости не появилось, только сонливость от зелья. Если бы он захотел, мог бы даже пробежаться по лесу в поисках белок или зайцев. Надо будет обязательно обрадовать ребят новостью и поблагодарить новенькую, неважно, по какой причине она это сделала. Он так давно не встречал утро после полной луны с улыбкой.       Затерявшись в радостных осознаниях, Люпин поначалу и не услышал эти стойкие запахи: воняло табаком и кофейными зернами. Лиходарочно озираясь по сторонам, он наконец увидел постороннего: та самая новенькая сидела на потрепанном комоде и непринужденно покуривала, стуча каблуками теплых сапожек друг о друга. Рядом стоял литровый термос со свежесваренным кофе, отдающим мягкой дымкой из-за разницы в температурах. Деметра смотрела ему в глаза.       — Ну привет, дедуля.       Римус испуганно отполз от нее и вскочил, стыдливо прикрывая ладонями пах и испещренную шрамами грудь. Его будто заклинило: мышцы лица выдавали тысячу эмоций в секунду, он дергался на месте, не зная, куда себя деть и с чего вообще начать.       — Что? Дедуля? Ты что тут делаешь? — глаза судорожно метались в поисках палочки.       — Не волнуйся ты так, — его взгляд не остался незамеченным. — Если хочешь, я тоже разденусь, чтобы ты не стеснялся, — она все так же спокойно сидела, будто смотреть на полуголого парня в заброшенной лачуге было обыденностью. — Я тебе не наврежу.       Новенькая не собиралась его убивать. И на том спасибо.       — Ты… когда сюда пришла?       — Я тут была всю ночь, — Деметра невозмутимо пожала плечами. — Кофе поэтому так много. Принесла тебе поесть.       Она протянула ему булочку и шоколадную конфету.       — Не уверена, насколько сильно ты вымотался за ночь, но подкрепиться надо. Кофе тоже можешь взять, всем хватит.       Люпину казалось, что вот-вот степень абсурдности достигнет дна, но с каждой пройденной секундой ее градус опускался все ниже. Добивало то, что он все ещё стоял перед ней в трусах, и, похоже, это смущало только его.       Он все-таки решился принять импровизированный завтрак: все же превращение всегда отнимало силы, да и переваривать всю ситуацию хотелось на ясную голову. Ридж наблюдала, как он охотно жует булочку и запивает кофе, не говоря и слова. Сухая на реакции девушка.       — Закончил? Я готова отвечать на твои вопросы.       — И все же я предпочту сначала одеться, — Римус неловко указал на разбросанную форму. — Если я буду тебя слушать в таком виде, умру со стыда.       Переодевшись, он отлевитировал стул в центр комнаты под цепким взором девушки. На всякий случай схватил палочку, тревожно сминая ее пальцами: так, для спокойствия.       — Я даже не знаю, с чего начать, это какой-то бред. Во-первых, дедуля? Ты меня так оскорбила, что ли? Во-вторых, почему ты следила за мной? Пожалуй, напоследок, откуда ты вообще знаешь про меня? — голова звенела, как жужжащий улей, где тысячи вопросов бились о стенки, отказываясь формулировать конкретные мысли.       — Я тебя не оскорбляю, ты действительно мой дед.       — Так, с меня хватит, — Римус отмахнулся и встал. — Я благодарен за зелья, но участвовать в твоих играх не намерен.       — Стоять! — рявкнула Деметра, резким взмахом палочки забаррикадировав все окна и двери. — Сядь и выслушай. Я уже сказала, что не наврежу тебе. И я не сумасшедшая фанатка или что-то в этом роде, если ты об этом подумал.       Люпин как под Империо послушно уселся обратно. С новенькой шутить не стоило — он слышал такой властный тон только у Дамблдора, когда тот действительно злился. Девушка сразу же удовлетворенно распрямилась на комоде.       — Я сейчас буду много говорить. Если не поверишь, уточни у Дамблдора, он подтвердит мои слова. Но не смей кому-то об этом рассказывать, особенно Мародерам. Мне не хочется прибегать к крайним мерам, — пригрозила она.       Римус обреченно сглотнул. Ненормальная девка заперла его в Визжащей хижине, никто его искать не станет. Оставалось надеяться, что ребята скоро спохватятся и вызволят из этого ада.       — Мерлин, расслабься уже. Не ожидала, что будет так сложно с тобой, — Деметра закрыла лицо руками.       — Не ожидала, что я странно отреагирую на то, что ты всю ночь смотрела на меня и держишь тут силой? — он парировал, выгнув бровь. — Я должен был к тебе на ручки прыгнуть и до гроба верить?       Ридж помолчала, нахмурив брови, и все же примирительно подняла руки.       — Ладно. Справедливо. Не подумала, пардон: вся эта социальная часть не моя стезя. И все-таки послушай. Мое настоящее имя — Деметра Люпин, и я перенеслась в прошлое, чтобы помочь Ордену победить Волдеморта. Из корыстных целей, не подумай.       Тишину в комнате можно было хватать руками. Римус очень хотел поднять с пола свою челюсть, но и пальцем двинуть от шока не мог. А новенькая все продолжала вбивать в его гроб гвозди.       — Ой, не смотри на меня так. Кстати, Петтигрю вас предаст, и из-за этого Поттер и Эванс умрут в своем доме в Годриковой впадине. Совсем скоро, в 1981 году. А потом из-за Волдеморта у нас в тридцатых годах начнется новая война, и все ваши потомки будут обречены на смерть. Ты тоже, кстати, умрешь, когда твоему сыну, моему отцу, и полугода не будет.       Это было похоже на злую шутку. Его точно разыгрывали, слизеринцам просто делать нечего, вот они и послали новенькую мстить за то, что Мародеры гнобили Нюниуса. Римус был бы рад так и думать, он искал в выражении лица Деметры хоть какой-то намек на юмор, но ничего, кроме пустоты в зеленых глазах не увидел. Это были глаза человека, что пережил ад — ни блеска, ни жизни. Истеричный смешок сошел с его губ.       — А Бродяга? Если бы нас предали, он бы это так не оставил!       — Блэк сядет в Азкабан на двенадцать лет по наводке Петтигрю, крыса инсценирует свою смерть, якобы это Сириус предал Орден и его заодно убил. И будет скрываться в анимагической форме, следя за сыном Поттеров, чтобы докладывать Темному Лорду нужную информацию. Не волнуйся, он умрет, — Деми улыбнулась. — Все же в нем останется капелька сомнения, она же его и погубит.       Как хорошо, что Римус сидел, ведь иначе он бы точно упал. Остатки надежды на то, что это неправда, тлели с каждым словом. Она сказала, Дамблдор все подтвердит. Да, он точно к нему зайдет…       — Расскажи мне все. Я не говорю, что верю тебе, но я должен это услышать, — Римус сжал кулаки, посерьезнев.       И она рассказала: про судьбу каждого члена Ордена, про Пожирателей, про Тедди, про свою миссию. Чем больше Деметра говорила, тем мрачнее выглядело ее лицо: неприятно вспоминать такое. Если все было именно так, то ее нелюдимость становилась Римусу все понятнее: если бы он пережил то, что она, он бы тоже вел себя, как колючий, отбившийся от стаи волчонок. Информации было много, ему точно понадобится пару дней, чтобы расставить ее по полочкам. Пока что только впитывал.       — Почему ты поделилась этим со мной? — Люпин поднял на Ридж глаза. — Не хотела нести бремя одна?       — Нет. Конечно, мне стало легче, что я свалила это на кого-то еще, но мне нужен был союзник, кто-то из вас, Мародеров. Вы, как бы то ни было, сыграли большую роль во всей Первой Магической Войне. Но только ты казался подходящей кандидатурой. К Поттеру или Эванс я не подойду со словами: «Привет, вы умрете через пару лет!», Петтигрю по очевидным причинам отметается, а Блэк меня ненавидит. Да и если бы я выбрала его, он бы сразу пошел бить крысе морду — слишком импульсивный. А ты… родная кровь, как никак, — Римусу показалось, что Деметре неприятен факт их родства.       Он выдохнул так грузно, будто в его легких скопилась столетняя усталость.       — Я, наверное, могу тебе поверить. Но можешь ли ты доказать, что из будущего?       — Обижаешь. Я к этому готовилась слишком долго, чтобы оплошать. Иди сюда, — она достала припрятанный плеер. — Во-первых, такие проводные наушники будут созданы лишь через пять лет, во-вторых, слушай.       Она нажала кнопку проигрывателя, запуская композицию. Это определенно был Дэвид Боуи, Римус бы ни с кем его не спутал, но песня была совершенно незнакома.       — Что это за песня? Я знаю всю дискографию Боуи, ее там нет! — он округлил глаза.       — «Ashes to Ashes», она выйдет в 1980. Хороша, не так ли? Я не фанатка вашей старческой музыки, но Боуи исключение, он слишком хорош. Жаль, умер так рано.       — Убедила. Но к Дамблдору я все же зайду.       — Да, да, хорошо, — она лениво отмахнулась, но тут же посерьезнела. — Дед, помни, о чем я тебя предупреждала. Все, что ты сейчас узнал, должно остаться между нами. Иначе мне придется либо убить тех, кому ты проговорился, либо стереть им память. И тогда о спасении твоих друзей и речи не будет.       — Я понял, никому не скажу. Ты правда попробуешь спасти ребят? — Римус нервно закусил губу.       — Я сделаю все, чтобы как можно раньше разделаться с Волдемортом раз и навсегда и вернуться назад. Не хочу тянуть до всей этой вашей драмы с гибелью Поттеров.       Люпин облегченно улыбнулся.       — Пойдем на завтрак уже. У меня от кофе живот болит, — она пробурчала, двигаясь к выходу. Юноша выбежал за ней.       По пути в школу Римус заваливал Ридж вопросами и несколько раз просил еще раз включить ту самую песню Боуи.       — И на ком же я женюсь? Я знаю ее?       — Этого я не скажу — я не знала ни тебя, ни бабушку, — Деметра отвела взгляд. Явно не хотела говорить правду.       Сделав вид, что он ей поверил, Римус решил не продавливать тему. Захочет — расскажет.       — И все же скажу на будущее: не стоит начинать разговор так, как ты это сделала сегодня.       Она скрестила руки на груди.       — Есть, сэр.       В Большой Зал они зашли поздно: большинство студентов закончило с трапезой, людей было мало. Деметра еле заметно ему кивнула, прощаясь, и они разошлись к столам своих факультетов.       Люпина встретили четырьмя удивленными взглядами.       — Лунатик, у вас с новенькой роман? Мне стоит беспокоиться? Вы чуть ли не в обнимку сюда зашли, — подколол Джеймс.       — Сенсация: слизеринка и предатель крови ошарашили весь Хогвартс тайной связью, — Питер развел руками в воздухе, представляя статью в Пророке. Ребята захохотали.       Лили молчала, но краем уха все же подслушивала.       — Не придумывайте, — Римус легонько толкнул ребят. — Я ее встретил по пути на завтрак и решил поблагодарить за Волчье противоядие. Оно отлично сработало, я спал как младенец!       Ложь сорвалась с губ так легко, будто он к этому готовился. Это даже немного пугало: он никогда раньше не врал друзьям, в этом не было нужды, да и не любил Люпин лгать — правда всегда была лучше. Но если ложь поможет спасти близких, он был готов поступиться принципами.       — И на том спасибо. Иначе я бы ее точно прибил, — Сириус фыркнул.       — Она не плохой человек, Бродяга, не знаю, что ты так прицепился. Нормальная девочка.       — Они всегда нормальные, пока не показывают метку на предплечье.       — Давайте не будем ссориться, мальчики, — Лили прервала спор. — Сегодня такой день приятный! Давайте после уроков встретимся и посидим спокойно у нас, — она понизила тон голоса и заговорщически прошептала. — Марлин где-то нашла грушевую настойку, обещала поделиться, если вы ей сигарет достанете.       Мародеры смотрели на нее с широко раскрытыми ртами.       — Я не ослышался? Малышка Эванс нарушает правила? — Сириус от смеха стукнул по столу. — Сохатый, ты на нее плохо влияешь. Не то что бы я жалуюсь.       Джеймс приобнял любимую за талию и нежно поцеловал в висок.       — Муж и жена — одна сатана!       Уже вечером, когда все малыши разошлись по спальням, семикурсники позволили себе побаловаться. Римус перечитывал параграф к следующему занятию по Трансфигурации, когда Лили и Марлин на цыпочках выбежали из спальни девочек с двухлитровой бутылкой зеленой настойки.       — А вот и мы! Надеюсь, стаканчики у вас найдутся! — улыбнулась Лили, целуя Джеймса в щеку.       — Обижаешь, Эванс, мы всегда готовы, — Сириус отлевитировал спрятанные за дощечкой рюмки.       Марлин требовательно вытянула руку вперед.       — Плату мою жду.       — Ой, Маккиннон, мы бы не забыли! — Джеймс подошел к камину и нащупал тайник. — Держи.       — Мерлин, это же французские тонкие! С мятой! Они стоят немерено! — Марлин ошарашенно прикрыла ладонью рот. — Спасибо большое!       «Такие курит новенькая», — одновременно подумали Римус и Сириус.       — Все для тебя, дорогая, — Блэк подмигнул ей, опустившись на колено и налепив на лицо выражение глубочайшей влюбленности. Девушка сразу же прыснула от смеха.       — Вы только не начинайте пока, Доркас сейчас подойдет. А вот и она, — Маккиннон перепрыгнула через диван, чтобы обнять девушку и чмокнуть ее в шею.       — Предлагаю считать посиделку открытой, — Питер откупорил бутылку и разлил всем по рюмке.       — Питер как всегда: только где-то бутылка появится, он тут как тут, — сказала Доркас.       Настойка была замечательной. Не слишком терпкой и спиртовой, в меру сладкой. Даже Римус три рюмки выпил, хоть и не был любителем алкоголя. Читать, когда ты будто находишься под толщей воды, определенно интересно.       Ребята не упускали возможности припомнить друг другу все позорные моменты ранних годов.       — Как вчера помню, как Питер с Джеймсом пошли к Эванс на пятом курсе, чтобы на день Святого Валентина подарить букет, а там миссис Норрис молоко разлила из миски, и эти оболтусы прям на нем поскользнулись. Лежали все белые, мокрые, букет растрепался, и Джеймс поднимает лицо и говорит: «Видишь, я уже мокренький», Эванс его этим букетом как банным веником отлупила, — через слезы рассказывал Блэк.       — Да, Джеймс тогда был невыносим, — согласилась Лили, обнимая парня. — И сейчас эта крупица безумия все еще с ним остается.       Поттер только и мог, что метать в друга ответными историями.       — Ты себя вспомни, Сириус! Как в том году ты убегал от Филча в одних трусах, потому что та рейвенкловка обиделась, что ты не будешь с ней встречаться, и заорала на весь этаж после отбоя.       Люпин слушал радостные вопли и смех друзей, пряча собственную улыбку в страницах книги. Ребята включили медленную музыку, Джеймс и Лили танцевали в центре гостиной, пока Марлин и Доркас влюбленно перешептывались на диване. Если этот момент не олицетворение идиллии, что тогда?       Римус все еще временами думал об утреннем разговоре с Деметрой. Она действительно была его внучкой — он дураком себя не считал и перед посиделкой специально забежал к Дамблдору, чтобы подтвердить слова девушки. Значит, Волдеморта победить возможно. Это осознание казалось сбывшейся спустя годы мечтой.       Питер станет предателем. Сможет ли он смотреть на друга, как раньше? Конечно, нет. Римус будет помнить об этом всегда. Хотелось верить в лучшее, что Орден сможет победить раньше восемьдесят первого года и жуткие события не придется предотвращать, но ущерб уже нанесен: Люпин содрогался от правды о том, как сложится судьба любимых людей. Смотря на умиротворенно танцующих друзей, он видел лишь их обезображенные трупы.       И все же надежда есть. Римус слишком долго боялся будущего, перспектив серьезной войны, и сейчас, когда истина вскрылась, страх постепенно сходил на нет. Он знал, что могло произойти, и теперь обладал силами, чтобы не позволить худшему случиться. Неожиданно объявившаяся родственница сделает все, чтобы спасти мир, а он ей обязательно в этом поможет. Хоть Деметра и не пылала радостью от знакомства с ним, Римус не жаловался. Да, она была угрюмой и бескомпромиссной, но ведь она помогла ему, посвятила в план. Раз она действительно его внучка, Люпину хотелось быть рядом, оказать ту самую поддержку, которой ей так не хватало.       Все-таки семья, будь то кровная или духовная, это главное, что может быть в жизни волшебника.

***

      7 октября, 1977       На Зельеварении в этот раз разбирали Напиток Живой Смерти с Рейвенкло. У Деми не было возможности изучить его в своем времени в связи с закрытием Хогвартса, но она пару раз наблюдала, как его варил в Орденовской лаборатории Альбус. Предвкушение нового опыта щекотало грудь.       Слагхорн бодро обошел кабинет и, чуть ли не подпрыгивая от радости, объявил:       — Разделитесь по парам. Создание Напитка Живой Смерти — трудоемкое задание, в одиночку справиться за урок не получится.       Стоящий рядом Снейп хмыкнул.       — Так уверен в своих навыках? — беззлобно подколола Деми. — Раз так, давай вместе поработаем сегодня. Я в зельях не промах.       Ей очень хотелось получить хорошую оценку. Выбирать не приходилось: с рейвенкловцами она не общалась, слизеринки уже распределились, а Изида прогуливала — якобы живот болел. Нужно было хвататься за возможность поработать с неограненным алмазом в лице Снейпа.       Тот сначала с подозрением сощурил глаза, оглядел класс, и увидя, что его друзья Пьюси и Мальсибер уже объединились, недовольно шмыгнул носом.       — Ладно.       Снейп перечитывал рецепт, расставляя на парте ингредиенты, в сгорбленной спине виднелось напряжение: он не доверял ей и чувствовал себя некомфортно. Ридж тяжело вздохнула.       — Северус, расслабься. Ты не перед своими друзьями стоишь. Мы тут оба второсортные полукровки, можно и поразговорчивее быть. Все свои.       Он скривился, но все-таки раскрепостился. Читая указания, Снейп недовольно ворчал себе под нос.       — Какой бред, разрезать дремоносные бобы, их давить надо, сок будет лучше выделяться, — записывал поправки прямо в книгу. — Ты можешь себе представить, как учебники губят искусство зельеварения этими бескомпромиссными инструкциями? — юноша возмущенно шипел Деметре почти в ухо.       Она его монолог не прерывала, только изредка с напускной вовлеченностью кивала и вставляла «Да ты что! Ничего себе!»       Деметре, наверное, стоило его, принца Полукровку, поблагодарить за замечательные заклинания, что он придумал, хотя бы мысленно. Сектумсемпра стала одним из самых часто используемых приемов против Служителей Смерти в будущем.       Работали ребята оперативно, изредка перебрасываясь указаниями, куда и когда добавлять ингредиенты. Деми в основном только выполняла то, что ей говорил Северус: все-таки это он из них двоих был гением зелий. Получалось довольно слаженно, он даже почти не делал замечаний по приготовлению.       За двадцать минут до конца занятия Слагхорн стал проходить по рядам, проверяя зелье на готовность. Он по обыкновению клал оторванные кленовые листья на поверхность, смотря на эффект.       Когда наступила очередь Снейпа и Ридж, парень аж затаил дыхание, не моргая глядя на листок. Тот растворился сразу же. Северус наконец облегченно выпустил из легких воздух, не сдерживая хвастливую улыбку. Как же он любил Зельеварение.       — Замечательно, мои друзья! — мужчина хлопнул в ладоши, повернулся к классу. — У многих из вас вышло сделать достойные зелья, но зелье мистера Снейпа и мисс Ридж — лучшее, что я видел за последние годы! По десять баллов Слизерину на каждого из вас.       Слизеринцы довольно загудели, хваля ребят. Деметра и Северус обменялись взглядами.       — Ты молодец, на самом деле. Я слышала о твоем таланте, но увидеть вживую — совсем другое, — Деми показала большой палец.       — Я знаю, — он даже не пытался скрыть выражение собственного превосходства. — Ты тоже недурна. Хорошая ассистентка.       Ридж чуть ли не фыркнула. Ну, конечно. В этом весь Снейп.       Она не могла сказать, что питала к нему теплые чувства: Северус был гадким, сварливым мальчиком, что заинтересовался темной магией ради обретения силы, но все же его было отчасти жалко. Он являлся выдающимся, креативным магом с горой идей, что так ждали реализации. Однако ему будто вообще по жизни не везло, начиная жестокостью Мародеров и заканчивая неудачным подбором окружения, играющего на его комплексах. Аристократы его держали при себе, как потенциального союзника, но в их глазах легко читалось пренебрежение к полукровке: Снейп никогда не встанет наравне с ними, так и останется серым кардиналом, выполняющим грязную работу, пока Пожиратели забирают его достижения себе.       Безответные чувства Северуса к Лили были очередной ношей, что ему пришлось нести до гибели, как крест. Альбус делился, что Снейп настолько любил Эванс, что его патронус даже поменял форму после ее смерти. Он был готов на все ради ее безопасности: ставить Темному Лорду условия, предать Пожирателей, жить, как шавка Беллатрикс и других чистокровок — это не могло не впечатлять, хоть Деми и осуждала его за слабость.       И все же ее интересовала такая собачья верность сокурсника, как же можно всю жизнь любить кого-то? Такое действительно случалось в реальности? Она и сама испытывала чувства к Джеймсу в свое время, но не могла представить, чтобы она когда-либо смогла вынашивать эту любовь в себе так долго. За таким было любопытно наблюдать, изучать этот феномен искренности и преданности.       Северус сыграл огромную роль в победе над Волдемортом, замедлив проклятие кольца-крестража Дамблдора и сливая Ордену планы Темного Лорда. Но ведь на сторону Ордена он окончательно перешел только после смерти Лили, если Деметра предотвратит гибель Поттеров, скажется ли это на лояльности Снейпа? Значит ли это, что Дамблдор погибнет раньше, чем нужно? Она надеялась, что с крестражами и Волдемортом получится разобраться до рождения дяди Гарри, тогда не будет разницы, умрет он или нет.       После Зельеварения веселье закончилось, и остаток дня приказал быть скучнейшим за долгое время: оставались занятия по Истории магии, Травологии и Трансфигурации. Первые два урока Деми с горем пополам пережила, хоть в теплицах и была готова имитировать приступ, лишь бы не выдавливать из вонючих бубонтюберов слизь, но все же она перенесла эту муку, а это уже было победой.       Трансфигурация обещала хоть немного разбавить обстановку. Благо Изида решила явиться под конец дня, скучно точно не будет.       Макгоннагал обратилась к классу.       — Дорогие студенты, сегодняшнее занятие будет проведено в парах. Ваша задача — трансфигурировать воду в вино.       По классу прошлись смешки.       — Да, мистер Эйвери, как Иисус Христос, — Макгоннагал недовольно сжала губы. — Начнем с распределения: Люпин и Петтигрю, Селвин и Паркинсон, Снейп и Поттер, — увидев поднятую руку Джеймса, устало вздохнула. — Нет, мистер Поттер, вы не будете в паре с мистером Блэком или мисс Эванс, опустите руку, — тот сразу скуксился и раздраженно отвернулся.       На словах «Розье и Эванс» начался переполох. Эван вскочил из-за стола и хлопнул по парте рукой.       — Я не собираюсь работать с, — заметив угрожающий взгляд Джеймса, осекся. — магглорожденными.       Деми даже оборачиваться не нужно было, она спиной чувствовала, как Мародеры застыли в готовности броситься на одноклассника, но Лили прервала всех.       — Джеймс, все хорошо. Профессор, у меня возражений нет, — она победоносно стрельнула взглядом в сторону Эвана и направилась к его столу. — Мистеру Розье придется чуть-чуть потерпеть.       Лили молодец. Она всегда была слишком чуткой, доброй ко всем, поэтому стержень в ее голосе было приятно слышать.       Макгоннагал с неприкрытой гордостью посмотрела на ученицу. Розье лишь дернул губой, но смирился: бесполезно было качать права.       — Последней парой станут мистер Блэк и мисс Ридж.       Они переглянулись. Оба были недовольны подбором, но стиснув зубы, Сириус все же пересел к Деметре. Он было открыл рот, но Деми отрезала:       — Не говори, пока того не требует задание. Не хочу, чтобы нас разнимали через минуту.       Блэк фыркнул и отвернулся. Соглашался с ней.       — Перед вами стоят чаны. Каждый из вас должен заполнить по половине: по-другому не получится, я наложила на емкости ограничивающее заклинание. После этого вы должны использовать заклинание, что я сейчас напишу на доске. В учебниках, к сожалению, его нет: это задание было внеплановой идеей профессора Флитвика, чтобы совместить в себе как Трансфигурацию, так и Чары.       Когда студенты приступили к работе, Сириус подвинул к себе чан и заполнил свою половину. Наступила очередь Деметры.       — Агуаменти.       Ничего не произошло. В чане все еще была только одна половина. У Деми от шока округлились глаза. Этого просто не могло случиться, у нее всегда получалось заполнить емкость водой с первого раза! Неужели она настолько в последние годы сконцентрировалась на боевых заклинаниях, что забыла про повседневные?       Непонимание сменилось жгучим стыдом: как же было неловко вот так провалиться, еще и при Блэке, которому палец в рот не клади — откусит до плеча. Она все это время обвиняла Римуса в том, что тот не проявил себя, как великий маг, а сама посыпалась на легчайшем Агуаменти. А вот наставница Грейнджер бы не позволила себе оказаться в подобной ситуации.       Даже голову поворачивать не хотелось, Ридж была уверена, что Блэк прямо сейчас объявит о ее позоре на весь класс. Но он пока что молчал.       — Что, даже с таким легким заданием справиться не можешь? — он разочарованно оглядел полупустой чан. — Где же твое хваленое «положу три раза»?       — Глумись, пока можешь, Блэк. Только последней посмеюсь я, когда перегрызу тебе глотку, — пальцы так и норовили вцепиться ему в шею и вырвать кадык.       Сириус пропустил издевку мимо ушей и устало потер переносицу.       — Слушай внимательно. При инкантации Агуаменти нужно плавно взмахнуть палочкой справа налево, будто рисуешь волну. Ты слишком резко вела рукой, сейчас покажу, как надо, — он подставил ладонь и налил в нее воду. — Попробуй ты теперь.       Деми повторила движения Блэка и с облегчением отметила, что чан наконец был полностью заполнен. С превращением воды в вино было проще — заклинание получилось у обоих с первой попытки.       Макгоннагал прошлась по рядам, оценивая прогресс и давая подсказки тем, кто запутался: у Римуса с Питером, например, вода превратилась в чай, а у Джеймса с Северусом получилась кислота — юноши настолько не хотели работать сообща, что перетягивали чан друг на друга, и негативная энергия между ними повлияла на исход заклинания.       Остановившись рядом с ребятами, преподавательница удовлетворенно улыбнулась.       — Очень хорошо. Вы закончили вторыми, после мисс Эванс и мистера Розье.       Деми и Сириус синхронно посмотрели на чужой стол. Действительно, у них все было готово, Лили ехидно заправила рыжую прядку, пока Эван повержено кусал щеку: не ожидал, что магглорожденная ведьма будет схватывать на лету.       — Спасибо, — еле слышно процедила Деметра.       — Это ничего не значит, Ридж. Я просто не хотел получать тролль из-за того, что мне попалась некомпетентная напарница.       Деми как под дых ударили. Некомпетентная… Большего оскорбления она представить не могла. Для человека, который комплексовал по поводу знаний и навыков так сильно, как она, одного этого слова было достаточно, чтобы выбить почву из-под ног. Когда задание получалось сразу, она чувствовала себя Богом, но как только возникали трудности, клеймила себя ничтожеством. Худшее заключалось в том, что ради этого маленького «спасибо» Деметре пришлось свою гордость придавить коленом на самое дно. А Блэк добил ее, пригвоздил к позорному столбу. Ридж верила, что его ненависть не заденет ее, ведь она сильнее физически, но он укалывал морально, даже не стараясь.       — Да чтоб ты сдох. Я готова в Бога поверить, лишь бы ты вечно горел в аду, — было тошно даже сидеть рядом с ним.       — Милая, я оттуда сбежал год назад, — Сириус закинул за голову руки и облокотился на спинку стула.       Весь оставшийся урок они молчали. Деметра даже не хотела смотреть на наглеца, как только все закончилось, она вихрем выбежала из кабинета, не дожидаясь Изиду.       Она устала. Четыре урока, три из которых были нудными и ненавистными, высосали из нее все силы, даже не хотелось думать о казусе на Трансфигурации. В голове было пусто. Ридж лениво курила прямо в коридоре. На территории Хогвартса запрещено курить, но если бы профессоры знали, как ей наплевать, от бессилия бы вырвали все волосы на головах. Она все равно была на хорошем счету у Дамблдора, что он ей сделает? Она помогала ему спасти мир.       Покой нарушили шаги. Римус смотрел на нее, наклоня голову влево.       — Что надо? Пришел посмеяться надо мной, как дружок Блэк?       Римус присел на скамью рядом, смотрел на нее снизу вверх.       — Нет. Я хотел поговорить. Мне жаль, что Бродяга на тебя так накинулся, я слышал, что он сказал. Ты компетентная и талантливая, Деметра, — он сочувственно сжал губы.       — Спасибо за утешение, дедуля, но он прав: я совершенно забросила практику базовых заклинаний. На войне, к сожалению, никто не просит облить врага водой или вызвать щекотку. Только изувечить как можно сильнее.       — Давай не будем про плохое. Я хотел с тобой поболтать про какие-то простые вещи. Ты же наверняка чем-то увлекалась, когда была в своем времени?       Деми непонимающе нахмурилась, сильнее сжав сигарету.       — Тебе зачем? Почему спрашиваешь? — Ридж понимала, что грубит Люпину на ровном месте, он, скорее всего, хотел как лучше, но она действительно не понимала, почему ему могло быть интересно то, чем она жила.       Он только пригладил растрепавшиеся волосы.       — Потому что мы семья. Ты здесь одна, тебе некому открыться, как я могу пройти мимо, зная, что я единственный, с кем ты можешь не притворяться?       — Но ведь я же легко прохожу мимо тебя. Ты не мог не заметить, что я не тянусь к тебе, как ты ко мне. Разве ты не разочарован, что твоя внучка — жестокая хамка?       Люпин усмехнулся себе под нос, будто Деметра сказала глупейшую в мире вещь.       — Нет, конечно. Я знаю, что ты выживаешь, как можешь. Как я могу тебя осуждать? В Евангелие от Иоанна был замечательный момент. Женщину прилюдно обвинили в прелюбодеянии и потребовали, чтобы Иисус позволил жителям забить ее до смерти камнями. И тогда он ответил: «Кто из вас без греха, первый брось на нее камень». Жители один за другим ушли по домам, оставив женщину в покое. Так и здесь: люди так стремятся наказать грешников, не заглядывая внутрь себя. Я не святой, чтобы укорять.       — Ты веришь в Бога? — Деми от удивления даже сигарету из рук выпустила.       — Не совсем. Не назову себя католиком, но Библию и Евангелие от скуки прочитал на пятом курсе, извлек много интересного для себя, между прочим. В общем, мне действительно небезразлична твоя жизнь.       — Ладно. Убедил. Давай поговорим. В более укромном месте, — она указала на дверь заброшенного кабинета.       Римус смахнул пыль со старой парты, чтобы они сели.       — Ты хорошо одеваешься, — он непринужденно закинул удочку. — как особа голубой крови, тебе идет. Но разве после всего пережитого мода имеет для тебя значение?       — Я на самом деле всегда увлекалась модой. Вот и ответ на твою ремарку про хобби, кстати. Как-то с детства так вышло, моя почившая наставница баловала меня милыми платьицами, и со временем я вошла во вкус, стала формировать собственный стиль. Пожалуй, любовь к красивой одежде — та часть прошлой меня, до войны. Когда я прилагаю усилия для того, чтобы выглядеть безупречно, я будто заземляюсь, не позволяю всему плохому загнать меня в хандру.       Люпин робко улыбнулся. Радовался, что такой дикий звереныш, как она, потихоньку говорил больше, делился мыслями.       — Это здорово. Я вот люблю читать и играть в шахматы.       — Я знаю. Отец рассказывал. Ему прабабушка рассказала.       — Каким он был, твой отец? Мой… сын, — Римус смущенно поправил воротник свитера.       — Папа с Хаффлпаффа, как бабушка, — начала Деми, но Люпин игриво ущипнул ее за коленку.       — Ты же говорила, что не знала ни меня, ни бабушку.       — Мы оба знали, что я вру, — она закатила глаза. — Если я сейчас стану про нее говорить и раскрою все карты, появится вероятность, что вы не поженитесь и мой отец не родится вовсе. А я бы хотела его увидеть по возвращении домой.       Поженитесь… Слово-то какое. Люпин ни разу и не думал, что кто-то в здравом уме сумеет его полюбить, а оказалось, у него даже были потомки. Это давало надежду. Само существование Деметры служило для Римуса подтверждением того, что он тоже достоин любви.       — Ладно-ладно. Ты права. Так что там с моим сыном?       — Папа очень добрый, он делал все, чтобы я росла в достатке и любви, а это было тяжело, ведь моя непутевая мать бросила его так рано. Он всем помогал, давал советы, водил меня и мою лучшую подругу танцевать. Он… был очень дорог мне, — Деми замялась, зажевав губу.       — Я дурак, если честно. Сказал тебе, что будем говорить о легком, в итоге мучаю тебя каждым вопросом, — Римус засмеялся. — Поздно уже, давай доведу до подземелий.       Подходя к гостиной, Деми сбросила на деда бомбу.       — И все-таки скажи мне, что за идиотическая тема с кличками? Сохатый, Хвост… Напоминает популярную в наше время серию гомоэротических порнофильмов, Гачимучи называется. Там тоже все друг друга по прозвищам называли: Раб, Здоровяк и прочее.       Римус охуел. Другого термина, чтобы точно описать свое состояние в тот момент, он подобрать не мог. Кто-нибудь, поднимите его челюсть с пола, сам он рот не закроет. Он не знал, что было более невероятным: факт того, что кто-то додумался до подобной идеи, или то, каким невозмутимым тоном Деми это выпалила.       — Вот мы и дошли. Пока, — она произнесла пароль и зашла в гостиную, оставляя Римуса одного стоять в глубочайшем потрясении еще минут десять.