***
Шопинг должен был помочь ей отвлечься от тяжёлых мыслей. При разговоре с тётей, у неё сложилось ощущение, что она стоит на пороге большой проблемы, не идущей ни в какое сравнение ни с чем, что она переживала ранее. Алёнка почувствовала себя так, будто ходит с привязанной к ноге бомбой, таймер которой она не видит, и может быть так, что она взорвётся через минуту, а может, что через два года. — Смотри, Алёнушка! — позвала её Снежка, своим нежным голоском. — Какая красота. В руках у принцессы было светло-голубое платье с искрящимся пышным подолом. — Тебе пойдёт. — ответила Рыжова. — Но я в чём-то подобном буду выглядеть, как Блум из мультика про фей. Тут есть такое же, только красное или оранжевое? Но самым приближённым к этой цветовой гамме платьем такого фасона оказалось нежно-розовое с белым бахромчатым бантом. — Как тебе? — спросила Алёнка, прикладывая к себе наряд. — Не плохо, да? — Отвратительно. — сообщил раздражённый девчачий голос за спиной. Волшебница обернулась. К ней с крайне недовольным видом топала девочка примерно её возраста, хотя ярко розовый наряд и волосы, а также тонкий, высокий голос и насупившееся выражение лица с надутой губой, создавали впечатление пятилетней девочки. — Это моё платье! — закричала она на Алёнку вырывая, одежду у неё из рук. — Эй! — возмущённо воскликнула Алёнка и попыталась забрать её назад. — Оно висело на вешалке, значит оно ничьё! — Эрх, — с силой дёрнула платье назад девушка. — я на минуту отошла, чтобы подобрать к нему туфельки! Зачем ты вообще его схватила, с твоими волосами и веснушками, ты бы смотрелась в нём как раскрасневшийся младенец! — А ты, как сладкая вата на ножках! — Девочки-девочки, не ссорьтесь! — попыталась разнять их Снежка. — Вы сейчас его порвёте. Алёнушка, вон там висит чудесное жёлтое платье, давай его тебе примерим? Принцесса взяла подругу под руку и мягко повела в другую часть магазина. Розововолосая при этом задрала нос и показала Алёнке язык. Если вы не необычайно крепкая хватка Снегурочки, Рыжова испепелила бы нахалку на месте. Для её же блага будет, если они больше никогда не встретятся!***
Корвин производил впечатление холодного и грозного человека. Среди дриад ходили страшные слухи о его жестокости и беспощадности. Вороны говорили, что у их правителя «каменное сердце» и проблемы с контролем гнева. Но Фрейя знала, что отец на самом деле не такой бесчувственный каким кажется и, что он любит её, даже если он нечасто это показывает. И всё равно её сердце ушло куда-то в пятки и затихло, когда её привели в его кабинет. У короля воронов была готически бледная кожа, чёрные, как сама тьма, перья-волосы и выворачивающие насквозь светло-фиолетовые глаза без зрачков. Смотрящие сейчас прямо на неё. Мамочки. Фрейя уткнула взгляд в пол. Зачем они всё это затеяли? Зачем? С самого начала было ясно, что это не может хорошо кончиться. У принцессы подскочила температура, кровь застучала в ушах, и она прослушала всё, о чём говорила Кика и остальная прислуга, пока её не привёл в сознание холодный, повелительный голос отца. — Вышли. Все присутствующие торопливо покинули приёмную короля. Ей тоже нужно уйти? Фрейя сделала реверанс и шагнула в сторону двери. — Ты останься, Фрейя. Теперь её бросило в озноб. В голосе папы не было жестокости или недовольства, но не было и тепла. — Ты сердишься на меня? Девочка удивлённо распахнула глаза и, наконец, подняла на отца взгляд. — Я всё понимаю, папа. У тебя много работы. И день рожденья принцессы это не только мой личный праздник, но и общественное событие. Я должна была поехать туда. Мне грустно, что я не смогла отпраздновать его с тобой. Опять. Но я не сержусь. — скомкано пробормотала волшебница. Корвин склонил голову, словно сомневался в искренности её слов. Он знал, что нечестно, раз за разом пропускать дни рождения дочери, прикрываясь работой. Но этот день был одним из тех немногих случаев, когда он не мог спрятать своих эмоций под маску отчуждения, ставшую за эти годы частью его лица, и словно опять становился не контролирующим себя подростком. Потому что этот день был для него не только днём рождения дочери, но ещё и похоронами. Корвин сжал кулаки и встал из-за стола. Теперь было видно насколько же он высок, а плечи его стали казаться ещё шире. Развевающееся чёрное одеяние, украшенное хищным серебром придавало ему устрашающий вид. Фрейя сжалась изнутри, но он лишь мягко положил ей ладонь на голову. — Прости. — сказал он, присев перед дочерью, чтобы их глаза оказались на одном уровне. — Обещаю, следующие пару недель, какие бы государственные дела не возникли, я найду время, чтобы провести его с тобой. Не смотря на всё напряжение на лице ребёнка разрослась широкая улыбка. Папа её любит. Любит. Поддавшись порыву, Фрейя аккуратно прижалась к широкой груди короля и обняла за шею. Негативной реакции это не вызвало, напротив, её приобняли в ответ, медленно гладя по волосам. Папа её любит.***
— Это невозможно, Ядвига. Ты сама это видела. Река пересохла. Ни одна живая и неживая душа больше не пройдёт по Калиновому мосту. — Знаю, но что ещё это может быть? Мы знаем, что Сказочный Мир пытается достучаться до Алёнки, и ей уже больше месяца сняться странные сны о лесе со светящейся тропой! Кощей откинулся на спинку кресла и сложил пальцы ладоней домиком. — Перехода больше нет. На его месте лишь пустота. Мы с тобой почувствовали бы, если бы это было не так. — Но что, если этот мир отверг нас? За то что мы сделали. — обеспокоенно спросила Ядвига, заламывая руки. Сейчас она сама на себя не была похожа. — Если связывающая нас нить порвалась, а его не поглотило забвение, что могло поселиться там… — Там ничего уже не поселиться. — решительно перебил её Кощей. — Связь невредима. Я чувствую отчаянный голод этого места. Оно воет как раненный зверь. — И что оно хочет от нашей Алёнки? — Вернуть то, что ему принадлежит, разумеется.