Боги, любовники и монстры

В Капитолии было забавное высказывание о судьбе. Говорили, что боги дарили смертным судьбу, словно втыкали птичье перо: полетит, если закрепится. Не выйдет – упадет, не успев издать и звука. Люси Грей иногда задумывалась, не потому ли, что этот смертный задохнется, не успев упасть. Наверное, это было дурацкой интерпретацией поговорки. Наверное, из-за того, в какую черноту погрузилась однажды ее душа, когда ей исполнилось шестнадцать. Шестнадцать, детский возраст, сладкий возраст, как сладкая песня, ягоды и мед. Фруктовый запах, краски солнца, жужжанье пчел в Двенадцатом дистрикте. Плаванье в озере и настройка гитары, ничего не изменилось в ее жизни, а мир Панема был лучше, чем когда-либо до. Бедный Двенадцатый дистрикт оставался на месте. Но Голодных Игр никогда не существовало, этот мир был в океанах вдали от того, который помнила Люси Грей. Она не понимала, как. Но война не случилась, просто какая-то история с налогами. И Люси Грей не могла быть более благодарной судьбе, когда проснулась от того ужасного сна. Словно она прожила иную жизнь. Ужасное пробуждение. Но в этой жизни она могла петь, потому что Кови оставались группой странствующих музыкантов. Их жизнь протекала в дешевых грязных барах по всем дистриктам и даже в Капитолии, и в нежном возрасте шестнадцати лет на Люси Грей напала паранойя. Они нигде не оставались слишком долго. Если Кови и заметили, они ничего не сказали. Что Кови точно заметили – ее нежелание петь в Капитолии. Они скитались по дистриктам, находя работу и зарабатывая, как умеют. Потребовались годы, чтобы успокоиться. Страх – ужасное животное, дикое, невозможное укротить. Но – было и прошло, жизнь, которую она помнила, прошла и осталась позади. Кроме того, к чему думать о прошлом. Оно умерло, не умирало. Она могла петь, играть на гитаре и идти, куда пожелает. И по какой-то причине, она совершила глупую ошибку – доверилась Билли Бурому. Опять. Между ними было что-то, романтическое, прежде чем ей исполнилось шестнадцать, но все эти воспоминания превратили ее детского возлюбленного во что-то чужое. Вскоре он оставил Кови, погнался за звонкой монетой, насколько она слышала. Понятно, ей стоило насторожиться, когда он сказал, что нашел им работу. Что им заплатят за ее голос, им нужна была она. Вечеринка в честь дня рождения. Дня рождения миссис Плинт. Она и не узнала это имя, пока не вошла в зал и чуть не столкнулась лицом к лицу с Сеяном. Это было пугающе – встретить того, кого видела повешенным. Люси Грей не была ко всему этому готова. Потому что если здесь был Сеян, то и мальчик, которого она оставила, он тоже был тут. И она не хотела в этом убедиться. Господа Сноу этого мира остались богатыми, у него были родители, оба. Ей было плевать, плевать, она не собиралась с ним встречаться. Эмоции часто брали над ней верх, и Люси Грей знала, когда надо было делать ноги. И если бы не деньги, она сделала бы это сейчас же. Барб Лазурь подскочила к ней. – Все нормально? – Все пучком! – Она улыбнулась. Не слишком хорошо. Потому что Барб Лазурь догадалась бы, она всегда догадывалась. И он был здесь. Эти светлые волосы, эти акварельные глаза, эта собранность. Он был одет в красное, но выглядел иначе, держал себя как полагается капитолийцам, жителям башенок из слоновой кости. Это не был мальчик, которого она оставила – он был взрослым. Тем лучше. Она смогла избегать его, но выступление длилось два часа. Время от времени она смотрела на него, он стоял посреди цветов. Все было украшено, словно лавка цветочника. Но это был Капитолий, излишество – единственный язык, который они понимают. Кориолан выглядел счастливым, и Люси Грей едва не рассмеялась этому. Честно, как могла Люси Грей ждать, что он оставит свою капитолийскую жизнь ради нее? Да могло ли это на самом деле сработать? Черт, она знала, что и в этой жизни такого быть не могло. Кориолан был здесь словно рыба в воде. И у него была подружка, нежная, мягкая брюнетка. Милая девочка, кружилась вокруг Кориолана. Это было так странно: смотреть на своего бывшего любимого рядом с другой. Она была рада, она испытывала облегчение, и немного завидовала, потому что ее сердце глупое, но все равно, это было хорошо. Прямо сейчас Кориолан не представлял, кто она такая. Просто какая-то певица, которую наняли в последний момент. В этой жизни они не встречались. «И это к лучшему», подумала Люси Грей, ударяя по струнам гитары. Оставалась последняя песня, прежде чем они покинут сцену. Может быть, стоило исполнить какую-то оду всему, что произошло. Подношение, так сказать. Она предупредила ребят о другой песне, и они удивились ее выбору, но не ее изменчивости. «Чистый, словно снег» Если подумать, он был чем угодно, только не таким. Насмешка была слышна в живости ее песни. Зрители завороженно смотрели на сцену, потому что эта песня была иной. Люси Грей сияла, ее голос завораживал в этой песне. И посреди толпы очарованных зрителей Люси Грей увидела мальчика, которого когда-то знала. Надеясь, что запомнит его мужчиной, которым он стал. Просто образ, но Кориолан не мог оставаться лишь образом. Казалось, он не мог оторвать от нее взгляда. Он был полностью сконцентрирован лишь на ней. И это как ножом резало. Это поймало ее врасплох. Она едва не потеряла ритм, буквально на долю секунды, достаточно, чтобы почувствовать, как Тэм Янтарь пронзил ее взглядом. Но они закончили, и публика разразилась овациями, и она не смотрела на Кориолана. Но он не отводил от нее глаз. Она проигнорировала все это, твердо решив собрать вещи и уйти. Скоро им отдадут деньги. И все было хорошо, пока ее не остановил Сеян. – Это было прекрасное выступление. – Спасибо. – Мои друзья стали твоими большими фанатами, не окажешь нам честь? «Какую?» – спросила себя Люси Грей. «О черт!» – подумала она секунду спустя, понимая, что он хочет познакомить их. – Ох, боюсь не получится, – сказала она. – Я подвернула ногу, понимаешь. Твоя мать очаровательна, Сеян. Будет некрасиво, если я прихромаю к ней, понимаешь? – Ой, ну да, я не знал, – честно ответил Сеян. Это было как жестокий удар из прошлого, искренний голос этого мальчишки. «Его крики» – напомнила жестокая память. – Пожалуйста, приходи когда хочешь. Я иногда выступаю в барах, – сказала она, сжимая его руку, и повернулась к Билли Бурому. Она остановилась, прежде чем уйти. – Надеюсь, ты провел хорошее время со своей мамой. Сеян расцвел, милый мальчишка, которого она помнила. Какая ужасная вышла история. Она зашла в туалетную, надеясь минуту побыть наедине. Сойки-пересмешницы в ее голове, чтоб их, нет, она собиралась забыть о прошлом. Но вот забудет ли прошлое ее. Эти милые птицы ничего не делали, но держали Люси Грей в плену. Но не так. Не так, как он. Нет, совсем не так. Ее сойки делали только одно. Слушали. И она для них делала только одно. Слушала. Честно, шепоты в ее голове заставляли ее трястись. Это должно было быть в последний раз, подумала она. Но Сноу, Кориолан, он был словно противоядие от хороших мыслей. Она вздохнула, глядя в зеркало, отчетливо видя свое отражение, ее наряд, красный корсет и длинная юбка. Забавное платье. Ее темные локоны развевались, спускаясь по плечам. Слишком длинные, пора обрезать. И Капитолий был слишком величественным, пора было уезжать. Как только они получат деньги, они уберутся в Первый дистрикт. Ей всегда было лучше в дистриктах. Она вышла из туалетной. И остановилась. Коридор у туалетов был длинным и узким, и она увидела Кориолана Сноу, стоявшего у противоположного конца, и ее сердце упало. Он не смотрел на нее, и Люси Грей попыталась проскочить незамеченной. Она поспешила к выходу, ступая по коврам – прекрасный бархат изумрудно-зеленого цвета. – А, так это ты та певчая птица? Она подняла голову. – С этими милыми созданиями меня не сравнишь. Люси Грей, – представилась она. – Я слышал. – Кориолан улыбнулся. Он выглядел очаровательным. Если бы последним, что она о нем помнила, не были бы звуки выстрелов. Приглядевшись поближе, она заметила, что здесь он выглядит лучше. Не такой худой, как было раньше. Видимо, хорошее питание с детства повлияло. Он выглядел ярче. Другим. – Твое выступление было великолепным, – сказал он, протягивая руку. Почему эти капитолийские манеры были такими сложными? Не представляя, что делать, она изобразила поклон, вроде того, что видела раньше, и положила свою руку в его, чтобы он мог ее поцеловать. Он был более уверенным в себе. Наверное, так бывает, когда растешь в богатстве. – Что тут сказать? Мама учила меня лучшему. – Она надеялась, что ее легкий флирт прикроет ее неуверенность. – Верно, и… – Люси Грей! – Их оборвал резкий голос, и Люси Грей повернулась, глядя на своего спасителя. «Молодец, Билли Бурый» – подумала она, «я тебе должна». Билли окинул их обоих взглядом и сказал: – Барб Лазурь тебя ищет. Кови готовы уезжать. – Что ж, пора расставаться, – Люси Грей хихикнула, чуть наклоняясь в сторону Кориолана, словно делилась каким-то секретом. – У Барб Лазурь ужасный характер. – И что же она может сделать? – Спросил Кориолан, переводя взгляд с нее на Билли Бурого. Люси Грей придвинулась еще ближе. Красивые темные глаза, жемчужные белые зубки, улыбка, полная юмора. – Устроить сцену. Она отодвинулась, вытягивая свою руку из его. – Увидимся. – Ты даже не знаешь, как меня зовут, – с любопытством сказал Кориолан, пожав плечами. – В этом и есть самое веселье, разве не так? – Она рассмеялась, махнув ему рукой, оборачиваясь, чтобы уйти, и он не остановил ее. Она надеялась, что сможет доиграть до конца. Представление должно было быть хотя бы похожим на правду. Просто чтобы убедиться, она обернулась, глядя на него поверх плеча, и увидела, что Кориолан смотрит на нее. Нет, не на нее. Ниже. На ее лодыжки. Она немедленно отвернулась, прежде чем он снова поймал ее взгляд. Чтобы хоть как-то выйти из положения, она прихрамывая пошла к сцене. Мод Беж прищурилась, глядя на нее, но она притворилась, что не заметила. «Ну и ладно, ну и ладно» – Что это тебя так задержало? – Спросила Барб Лазурь. – Поклонник, – сухо ответил Билли Бурый. – Он красивый? – Как мечта, – ответила она. – Пойдем? Они насытились едой с вечеринки. Они поели в машине, подарке от поклонника. Богатство особняка Плинтов отражалось во всем – в сиянии стекол, яркости света, цветов, которые нельзя было перечислить, и свежести поски в бокалах на серебряных подносах. Воплощение роскоши и комфорта. И все же, она не могла дождаться, когда они уедут, потому что Капитолий невозможно было простить. Это все вечно будет напоминать о его ужасах. И кроме того, из списка всего, что она мечтала никогда больше не делать, Люси Грей пришлось вычеркнуть нежелание когда-либо встречать Кориолана Сноу. ___ Вот только то, чего ты хочешь больше всего, всегда найдет способ от тебя ускользнуть. Билли Бурый всегда был головной болью. Слишком часто пользовался их радушием. Музыкальные группы, особенно те, которые много путешествовали, как они, должны были иметь «лицензию», так сказать. Им нужно было пройти какую-то сложную процедуру, чтобы получить разрешение выступать в Капитолии. И эта процедура была ужасающе долгой и утомительной. А потому рекомендовалось найти агента, особенно если они не собирались задерживаться надолго. И их агентом был Билли Бурый. В защиту Кови, они не знали никого другого, кто мог бы им помочь. Они попытались сделать это сами, но вид бумаг привел их в еще больший ужас, чем сотрудничество с Билли, и их прошлые противоречия. И каким-то образом Билли допустил ошибку. Простой просчет для других, но в глазах Люси Грей это была чудовищная ошибка. Он подал заявление на продление лицензии. Случайным образом. Люси Грей не знала, как это вышло, но, если Кови захотели бы уехать теперь, им пришлось бы заплатить Капитолию штраф. Штраф, на который у них не было денег. А потому они должны были задержаться еще на месяц. И некстати было, что Билли Бурый вел себя странно. Особенно, не объясняя, как так вышло с их бумагами. Но раз уж представитель правительства упомянул штраф за отъезд, приходилось остаться. Билли сообщил, что Сеян связывался с ним. Она видела Сеяна в клубе Плуриба. Обычно он приходил один. Но она всегда улыбалась, когда замечала его краем глаза. Он бесцельно разглядывал ночной клуб Плуриба, попивая удивительно дешевое для уроженца Капитолия пиво. Но был ли он уроженцем Капитолия? Она не знала. Не то чтобы она думала об этом. Но она не хотела больше связываться с высшим обществом. Одного раза хватило. Уже было больше, чем достаточно. И все же, становилось понятно, что второго раза Люси Грей не могла избежать – приглашение лежало на маленьком столе в середине комнаты. Приглашение от семьи Кридов на этот раз, на бумаге оливкового цвета с золотым тиснением. Суаре у воды для молодежи, и они были бы ее выступлению, что привносит жизнь в любую вечеринку. Что ж, это значило хорошие деньги. А потом ее посетила другая мысль – а если там будет Кориолан? В определенный момент все это начало казаться смешным. «Думай о деньгах» – сказала она себе. «Смотри на деньги, а остальное само пройдет». Что ж, придется поиметь дело с знакомыми лицами, решила она, она решит, что делать, когда начнутся проблемы. Платье, которое она надела, было коричневым. Мило и нежно оттеняло ее кожу. На голову был повязан цветастый шарф, симпатичный – все, что она могла себе позволить для путешествий. Честно говоря, ей надо было добавить еще аксессуаров. Они приехали на вечеринку за час до начала, чтобы убедиться, что разузнают все о месте, и это был дом, украшенный цветами, убранный вьюнами, цветущими лилиями, зеркалами во всех возможных местах. C потолков свисали волны лиловых глициний, было так красиво за ними наблюдать, когда ветер колыхал их. Бассейн был украшен, словно озеро, и Люси Грей была уверена, что видела там и сям фонтанчики из поски. – Думаешь, смогу урвать пару ведер отсюда? – Пошутила Барб Лазурь, глядя на фонтан. – У богачей столько всего валяется под ногами на таких дурацких вечеринках. – Благодари звезды за эти дурацкие вечеринки, – Люси Грей пожала плечами. – Они могли бы устраивать что-нибудь поужаснее. – Но это нечестно, – заспорила Мод Беж. – Это жестоко по отношению к тем, у кого нет денег. У нас хотя бы что-то есть, но если бы это видели люди, которые живут в Двенадцатом… – Так, стоп, хватит, хватит, – вмешался Кларк Кармин. Этот разговор следовало на этом прекратить. Когда начали собираться гости, их музыка эхом отражалась от стен. Они были здесь не единственными, делили сцену с другой группой, менялись местами, чтобы отдохнуть. Но становилось понятно, что гости были в восторге от вида Люси Грей, и она спела одну из своих песен для семнадцатилетних. «Спаси мое сердце, Спаси мою любовь, Скажи мне, что хочешь, Мой единственный, Потому что ничто не согреет меня, Только о тебе я думаю снова и снова. Это не сон, мое сердце перед тобой, Я скучаю по тебе, Скучаю по твоему присутствию, По тому, как ты касаешься меня, Как хватаешь меня в объятья» Песни сменялись одна другой. Люди ходили вокруг, смеялись над птичками в длинных сверкающих клетках. Это был какой-то экзотический вид, на них приятно было взглянуть, но кроме того, птицы летали по клеткам и дрались друг с другом. Глупая игра. Смешная. Во всяком случае, так казалось. Еда стоила всего их состояния, поэтому они не тратили даром время. Даже пугало, насколько вкусной она была. Но вкус забывался быстро. Мир не давал Люси Грей наслаждаться сверканием. Потому что за ним было видно нечто большее. Что-то ужасное, что можно было бы найти в Капитолии. Богатство и ужасная чрезмерность, на это можно было посмотреть и с другой стороны. Неужели они так смотрели на это? На Игры? Она задумалась над этим. Эти птицы, они были нынешними трибутами? Эта мысль заставила ее рассмеяться. – Мы снова встретились. На долю секунды Люси Грей застыла, но тут же пришла в себя. Она натянула улыбку, такую же яркую, как ее глаза, и посмотрела на Кориолана, одетого в белую рубашку и синие брюки. – Думаю, это ты меня нашел, – поправила она, она не замечала его тут. – Полагаю, теперь я имею право на кое-что. – И что же? – весело переспросил Кориолан. – Твое имя, – она улыбнулась, ей надо было сыграть, мило и легко. Кориолан подхватил бокал с ближайшего подноса, сделал глоток. – Пусть останется загадкой. Люси Грей прищелкнула языком. – Похоже, мне придется заслужить право узнать твое имя. В этой игре есть какие-то правила? Хм, то есть, полагаю, других спрашивать нельзя? Кориолан улыбнулся ей. Он был похож на сердечную боль. Любовь, которую она когда-то знала. Просто невозможно было представить, что это один и тот же человек. Но это не было так, Кориолан перед ней был лучше, он никого не убивал. Не скормил лучшего друга виселице. И она любила его. – Именно так, – подтвердил он, ярко улыбаясь ей. Он был веселым, подумала она, не таким серьезным, как тот, другой. – Но я тебя предупреждаю, – сказал Кориолан, предлагая ей тарталетку с осетриной. – Снег покрывает все. – Но зима, – она приняла ее, чтобы снова поставить ее на поднос, – длится всего один сезон, радость моя. Не забывай о гневе других времен года. Он с любопытством посмотрел на нее. Взгляд опытного человека, человека, разбирающегося в людях. Да, ее Кориолан тоже разбирался в людях. Доброта свойственна с рождения. Злоба тоже. Вопрос был в том, что ты выберешь. Кориолан явно давал понять, где он стоял. – Могу я пригласить тебя на танец? Чтоб не дать тебе лишней возможности угадать? – Ну разве это не мошенничество? – Ответила она, приподняв брови. – В моей собственной игре? Думаю, нет, – пожал он плечами. – О, но это не только твоя игра. Потому что мы ведь обе в нее играем, разве нет? В этих акварелевых глазах блеснул вызов. Неужели богатство так меняет человека? Он казался таким другим. Старше. Более опытным. Более уверенным. Странно, разве богатство не делало человека рассеянным? Не от мира сего? Он отличался от своих друзей. Фест, к примеру, нашел странным, что Кови ютятся вместе в одной маленькой квартирке. Он сказал: «Не представляю, как там тесно, почему бы вам не заплатить побольше и купить дом?» И это когда дома в Капитолии стоили дороже, чем жизнь. Просто забавно, что когда улыбался Кориолан, это было так беззаботно и безобидно. Так осторожно. – Раз ты так хочешь. Так освежающе. – Как хочу я, хм. Кажется, это не имеет значения, – весело сказала она. – Потому что сейчас я хочу уйти. И она оставила Кориолана Сноу, чувствуя себя запутавшейся. Потому что она хотела остаться, она хотела танцевать. Странность, предательство ее чувств путали ее. И она прокляла про себя Билли Бурого. – Я буду ждать, Люси Грей. Она откинула голову, рассмеявшись, и повернулась к нему. – Так и сделай, Кориолан Сноу. Она увидела, что Кориолан был изумлен. Игра была подстроенной еще до начала. Заиграла новая песня, Люси Грей уже давно была на сцене, но Кориолан не двигался с места. Ей не нравилось, что она делала, но она снова и снова поглядывала на него, надеясь, что он на нее смотрит. Это было нечестно. Что он смотрел на нее совсем как тогда. Как странно боги играют с судьбами. Закончилось их последнее за вечер представление. И последнее, что она ожидала, что Фест придет за ней, ведя их к его друзьям, завершая то, что не мог в свое время Сеян. С другой стороны, она думала, что им за это платят. – Певчая птица всея Капитолия, – представил ее Фест, поворачивая ее к друзьям. – Люси Грей, верно? – Именно так, – улыбнулась она, не слишком искренне. – Я слышала, ты из дистриктов, – сказала какая-то девушка, темные волосы до самых бедер. – Из какого именно? – Никакого, если честно. Кови путешествуют повсюду, – ответила Люси Грей. – В поисках чего-то нового, разнообразия. – По дороге воруя чужие сердца. Скажи-ка, Люси Грей. Кто украл твое? – Фест улыбнулся. – Мое на одной стороне монеты, зависит, какой стороной упадет, – ответила Люси Грей, заметив, как ее разглядывает Кориолан. – Удача благоволит смелым, – сказал Фест, – так позволь мне честь… Разговоры вокруг них были громкими, но Фест не смог закончить фразу, потому что Кориолан перебил его, почти не обратив на это внимание. – Ты солгала, – сказал он, глядя прямо на нее. О да. Солгала, еще как. – Ну уж нет. – Не думал, что ты способна на ложь. – Да ладно, сладенький, – улыбнулась она, – не смогла удержаться, некоторые тайны – совсем не тайны, и в этом нет ничего плохого. – Что происходит? – Другая девушка, Клеменсия Доувкот, вмешалась в разговор. – Что ты скрываешь от нас, Корио? Он объяснил им, вызывая смех и хихиканье толпы. Все веселились, и Люси Грей не могла не испытывать от этого какое-то неудобство. – Ой, бедный Корио… – Умничка, стоит ее поздравить. – А, Люси Грей, умудрилась обхитрить самого хитроумного подонка в мире. – Корио, вот уж не думаю, что ты этого ждал. Кориолан покачал головой, слушая эту хвальбу, когда Фест обнял его за плечи. Разговор обернулся легким поддразниванием, во время которого Люси Грей узнала, что у Кориолана нет девушки или возлюбленной. Ио, так, кажется, ее звали, заговорила следующей, возвращаясь к прежней теме. – Боги, как ты умудрилась заставить его проиграть, да еще и так ранила. – Уверена, он справится, – Люси Грей улыбнулась, решив, что пора выдумать какую-то историю, чтобы покинуть эту группу. И она так и сделала. Использовала соседскую собаку. Выдуманную. Сказала, что собака слишком долго остается одна, и что надо пойти и накормить бедного глупыша. Вернувшись в толпу, Люси Грей поспешила к Кови. Она почти дошла до заднего двора, вдали от света, цветов и звуков, когда ее руку вдруг охватила чья-то ладонь, осторожно потянув ее назад. – Да ты любишь сбегать, как я заметил. – Стараюсь как могу, – ответила Люси Грей, улыбаясь от уха до уха. – Но серьезно, я должна… – Я не смогу. Она моргнула, осознавая, сколько силы он вложил в эти слова. – Ты не сможешь? – Я не справлюсь. Ты сказала, что я справлюсь, но я не смогу. – Ответил он. – Мне кажется, это нечестно, играть в игры, которые плохо заканчиваются. – Игры, в которых ты проигрываешь, – поправила его Люси Грей, потому что именно это оно и значило. «Со словами он играет ловко» – заметила она. – Игры, в которых у меня изначально не было шанса победить. Она серьезно посмотрела на него. – Кориолан Сноу, –сказала она, почти наслаждаясь тем, как его имя скользит по ее языку, и особенно там, как это напрягает Кориолана. – Мне начинает казаться, что ты гонишься за каким-то призом. Мужчина задумался на секунду, отголоски музыки доносились до них ветром. Казалось, он обдумывал, что сказать. – Я прошу только то, на что имею право. Полная любопытства, Люси Грей склонила голову набок. – И что же это, радость моя? – На площади Святого Волтона в субботу будет спектакль, – сказал он, переминаясь с ноги на ногу. – Я буду рад, если ты будешь меня сопровождать. Это… Это что, приглашение на свидание? Люси Грей застыла на секунду. Она должна была сказать нет. Должна была. Он больше не мальчик, точно не тот, которого она любила, который в итоге захотел ее убить. Это не он. Но все же, ох, какой же она была дурой. Каким глупым было ее сердце. – Я честно не знаю, это не должно быть так… – Люси Грей попыталась, и именно тут она совершила ошибку. Допустила ужасную глупость. Она посмотрела ему в глаза, и как обычно и было с Кориоланом, больше не смогла отвести взгляда, хоть и знала, что должна. Она потеряла контроль. Не владела собой. Рядом с этим мужчиной она становилась такой дурой. – Ты не пожалеешь, обещаю. Он умел убеждать. Достаточно, чтобы не дать ей сбежать. Достаточно, чтобы удержать ее рядом с собой. «Почему?» - спросила она богов, которые явно прокляли ее. – Кориолан, по-видимому, ты хочешь меня слишком сильно, чтобы отпустить, – она улыбнулась, протягивая ему руку, и Кориолан принял ее, поднося к губам, прикасаясь поцелуем к месту над костяшками пальцев. – Я дам тебе достаточно, чтобы ты смог меня отпустить, – прошептала Люси Грей, скорее себе, чем ему. Но Кориолан слушал, как будто она обращалась к нему. – Я напишу тебе. – Не заставляй меня ждать, дорогой. Только оказавшись на заднем дворе она снова начала слышать удары своего сердца. «Нечестно» – повторяло оно. Она рассказала обо всем Кови, и Там Янтарь присвистнул, под охи и ахи остальных. – Люси Грей подцепила парнишку из Капитолия, что же будет дальше, оставайтесь с нами, на канале Кови! – Воскликнула Мод Беж, подмигивая и усмехаясь, изображая Счастливчика Фикермана, ведущего прогноза погоды Капитолия. – Какой ужас! – Осуждающе посмотрел на нее Кларк Кармин и обернулся к певице. – Но разве это не прекрасно? Люси Грей потерла руки. – Поживем-увидим. ________ Ей следовало его обо всем спросить. Люси Грей разглядывала большой коричневый пакет. Она так на него смотрела, что Мод Беж решила, она зла на него. Он стоял там уже полчаса, и Люси Грей все смотрела на него, и у нее были вопросы. Потому что, откуда Кориолан узнал ее адрес? Билли Бурый не знал, где живут Кови, а он их агент. Вроде того. Но оставался вопрос, как же это, потому что очень немногие знали, даже Плуриб не знал, где она живет, и она начала задумываться, что же ей со всем этим делать. И этот пакет. Это платье. Потрясающее платье, на одно плечо. Красное. Такое красивое, и этот хлопок, самый мягкий, что она когда-либо видела. И перчатки, белый атлас, украшенный розами. «Сноу и их розы», подумала она. Когда она надела это и повернулась перед Кови, Там Янтарь сказал, что она похожа на храмовую статую с ромашками. А была еще белая шляпа с короткой вуалью, и она подумала, что это уже чересчур. Но может быть, он оставит ее в покое, после этой беды. Может и она оставит все это, когда поймет, какая он беда. Она вышла, стараясь сообразить, где находился поезд. Она никогда не привлекала к себе столько внимания, а она ведь зарабатывала на жизнь представлениями. Наконец, Люси Грей прибыла к театру, и зал был заполнен людьми, и ее впустили, когда она подтвердила свое имя. Так. Где же он был? Платье выглядело на ней потрясающе. Оно привлекало внимание всех в зале, добродушные взгляды мужчин и женщин. Иногда завистливые, иные полные зависти к ней, иные – зависти к тому, кто был с ней. Кориолан стоял в углу, он не привлекал к себе внимания, но его присутствие было таким уверенным, что само привлекало к себе взгляды. Он остановился, заметив ее. Она глубоко вздохнула и пошла к нему. Кориолан был одет нарядно, в черный костюм. Только белая роза была в его петлице, и Люси Грей захотелось съесть ее, всю, вместе с шипами. «Чтобы поранить рот», подумала она, но это не остановило ее желание. – Люси Грей. – Что мы смотрим сегодня? – К сожалению, трагедию. – Тебе больше хочется видеть мои слезы, а не смех? – Люси Грей усмехнулась, ее большие карие глаза были подведены карандашом. Секреты красоты от Барб Лазурь, ужасные секреты, но всегда помогали. – Трагедии заставляют больше чувствовать. – И ты надеешься, что я почувствую что-то большее? Кориолан протянул руку, и она приняла ее. – Возможно. Что это значило? Да чтоб ей провалиться, если она знала. Но теперь, глядя на Кориолана, свободно от Голодных Игр, она видела человека более сложного, чем она знала. Она думала, что он был хорошим человеком, но хорошие люди не убивают невинных. Так оно и было. Но возможно, в этом человеке было большее, то, что она не видела. Большее, боялась Люси Грей, чем она видела теперь. Потому что Кориолан казался сложным человеком в каждом мире, в котором жил. Где-то в ее сердце начала играть музыка, заиграла искорка надежды, не позволяя себе разгореться огнем. Просто искорка. – Тогда хорошо бы мне поплакать, – пригрозила она, и звук его смеха позволил ей расслабиться. Они заняли места в лучшем ряду. Люси Грей присела, с любопытством готовясь посмотреть представление. Красный занавес поднялся, открывая вид на нарисованный замок из сверкающего белого камня, прекрасная женщина смотрела из окна. На ее прелестной рыженькой головке была тиара в виде лебедя. Принцесса. Она смотрела на рыцаря. Люси Грей сразу поняла, что она видит. История любви. «Боги, помогите мне» – подумала Люси Грей. Принцесса любила рыцаря, великого командира армии. Милая девочка, с ее руками, в пятнах от ягод, с ее прелестной улыбкой, рыцарь тоже полюбил ее, но полюбил слишком поздно. Король отказал их браку, и рыцарь послушался. Милая девочка, с глазами полными любви, должна была выйти за принца. В день ее зимней свадьбы, девочка плакала, и слезы кровью капали вниз. Она выпрыгнула из движущейся кареты. Рыцарь, который любил ее, должен был доставить ее к ее нареченному, и он погнался за ней, вместе со всеми своими людьми, на их белых конях. Девочка плакала, пока бежала. Она потеряла по дороге туфли, в ее глазах была мука. – Оставь меня и отпусти! Она умоляла об этом, стоя на краю обрыва. – Если ты любишь меня, – позвал ее рыцарь, – то вернись, прекрасная Рут. – Если бы только ты любил меня! – Наконец закричала она, и спрыгнув с обрыва, Рут полетела в незамерзшее озеро, у которого обретались лебеди. Ее тело погружалось все глубже и глубже. Храм из водорослей окружал тело Принцессы Рут. Рыбы плавали у ее развевающихся волос, лебеди плакали о ней, словно она была одной из них. Озеро оставило ее себе, не отдав ее мужчинам, которые ее искали. Король заболел, когда услышал новости, потом королева и наследник. Вскоре некому было занять трон. Рыцарь, который любил принцессу, принес войну на эти земли. Поглощенный злостью, он стал тираном. Пока не пришло время мира, пока копье не пронзило его сердце. – И правда, трагедия, – сказала она, когда они вышли. Прохладный ночной воздух ударил ее в лицо. – Есть о чем подумать. – Правда? Кориолан повернулся, глядя на нее. – А ты так не думаешь? – Скажи мне вот что, Кориолан Сноу, – сказала она, слепо следуя за ним по улицам. Ей следовало обращать внимание, куда они идут. – Как печаль может сделать кого-то умнее? – Ничто не отвлекает, и нет других ненужных глупостей, – он поджал губы. – Хм. Об этом стоит подумать. – Почему? – Кориолан остановился у входа в переулок, где их не ослеплял яркий свет окружающих зданий. Люси Грей прижалась спиной к каменной стене. Посмотрела на него. – Потому что я многому научилась, будучи счастливой. – Благодарность… – Начал Кориолан. – Постой, радость моя, – сказала она, – трагедии заставляют чувствовать горечь. Горечь неприятна на вкус. Я никогда не могла проглотить суп из лимонной кожуры и подумать, отличная выйдет песня. Каждый раз, когда я бывала в трущобах, я пела о разбитых сердцах, и находила только ненависть. С этим бессмысленно жить – с ненавистью, с печалью. Скучно. Но иногда нужно. Иначе я не понимала бы ценности жизни. – Но в счастье ты понимаешь всю ценность жизни? Тон его голоса показался Люси Грей странным. Они ведь молоды, разве не так? Почему же его вопрос казался таким двусмысленным? – Да. И кроме того, – она улыбнулась. – Нужно иметь особенное мужество, чтобы находить цель жизни в счастье. – То есть, я трус? – Спросил Кориолан, но он не казался оскорбленным. Она посмотрела на него, не через линзы их прошлой жизни. Потому что это был не он. – Нет, Кориолан. – Она улыбнулась, веря себе. – Ты просто другой. Кориолан был выбит из колеи, потому что с его стороны последовало только молчание, и его глаза… Они недостаточно были знакомы, чтобы он так на нее смотрел. В сердце Люси Грей мелькнула настороженность, и она ухватилась за эту мысль. Это не Кориолан выглядел так прекрасно. Это просто она смотрела на него сквозь розовые очки. – Это был прекрасный вечер, ты знаешь, как очаровать девушку, Кориолан. Кориолан заметил ее решимость уйти. – Мы еще можем поужинать, – начал он, придвигаясь к ней, но не слишком близко. – Ну, единственное, что я хочу съесть, это вот что, – Люси Грей выхватила белую розу из его петлицы, оторвала лепесток и обхватила его губами, съедая его. Кориолан удивленно моргнул. Бедняжка. Возможно, не ожидал, что девушка с его свидания съест его декоративную розу. Это был такой мягкий лепесток, «даже розы у богатых вкуснее всего», подумала она. Прежде чем он сумел отойти от ошеломления, она шагнула вперед. – Надеюсь, ты спишь среди цветов, мой сладкий, – она не могла поцеловать его в губы, это слишком многое обещало. Это разобьет ей сердце, и приведет к чему-то другому. Но она целовала в щеки только мальчиков, которые причиняли ей боль. А Кориолан не был мальчиком, и он не был тем, кто причинил ей боль. Итак, она поднялась на цыпочки, положив руку туда, где его шея соединялась с плечом. Люси Грей поцеловала его в шею, как раз под самым подбородком. – Спасибо, Кориолан. Она повернулась, выходя на шумную улицу. Ее глаза немного остекленели. «Ох, дура, дура, дура», она совсем забыла, как больно это было. Делать это. Это было как прощание. А прощания с Кориоланом всегда были горько-сладкими. Как глупо это было, что это вызывал в ней мужчина, просто из-за воспоминаний о другой жизни? Глупость, следовало написать об этом песню. С ее глаз упали слезы. Как глупо. Она позволила ветру и холоду высушить ее слезы. Не было ничего хорошего в мужчинах вроде Кориолана, которые могли предложить целый мир, но оставить за считаные часы. Это должно было быть прощание, это не могло быть иначе, потому что Люси Грей была умной, не из-за трагедий, а из-за счастливых дней ее жизни. И ничего другого. Когда она достигла их с Кови квартиры, от розы остался только стебель. В ее животе было сорок лепестков, и Люси Грей все еще была голодна. _____ Это крутилось на кончике языка Тэма Янтаря. Но не срывалось. На самом деле, это у всех крутилось на кончике языка, но Тэм Янтарь был самый ужасный в деле тактичности. Он сохранял дистанцию, просто играл на скрипке, но он совсем не умел скрывать свои мысли. Люси Грей оставила все как есть, они все видели, что она была в печали, не знали об этом ничего, кроме того, что скоро она напишет новые хорошие песни. Она ненавидела быть грустной, это утомляло больше, чем стоило того. Но это не было единственной причиной, почему Кови с ума сходили от любопытства, пытаясь понять, что происходит. Она проигнорировала письма. Их было три. Все подписаны «К.С», и Люси Грей не хотела знать, что это значит. Прошло полмесяца, осталась еще половина. На самом деле, они прилично зарабатывали в клубе Плуриба. («Все благодаря вам!» «Ты нам льстишь» «Я совершенно серьезно!») Возможно, это не была такая уж и плохая идея. Они не могли бы заработать больше, распевая в путешествиях по всем дистриктам и Капитолию. Кроме того, выборы могли бы их замедлить, так что неплохо было иметь деньги про запас. Другой вопрос, как они это сделают без Билли Бурого? Который избегал Кови. Что было хорошо. Но это значило, что у него была причина избегать ее, и Люси Грей хотела знать, почему. Рано или поздно она поймает его. Пока что, они отправились к Плурибу на их обычное выступление в конце недели. Иногда они выступали и в рабочие дни, но публики на выходных было больше. Кроме того, это привлекало клиентов, которые просили о частных концертах. В конце концов, они отлично зарабатывали, куда больше, чем могли бы заработать в Двенадцатом, Десятом или Восьмом. В конце концов, она чувствовала себя лучше, распевая, словно в клубке энергии. Этот поцелуй, он был как откровение. Словно она наконец отпустила все. Конец не обязательно значил что-то плохое. Кроме того, раз уж речь шла о мужчине из Капитолия, разве могло выйти из этого что-то дельное? Кориолан должен был жениться на ком-то из такой же семьи, как у него. Люси Грей видела слишком много разбитых сердец в барах, где работала, чтобы не понимать ситуацию. Ради блага Кориолана, ради собственного блага, лучше было закончить это до того, как началось, в этом она себя убеждала. Не было смысла менять будущее. А уж если говорить о личной жизни Люси Грей, то можно отпустить одну любовь. Будут другие, думала она, все не так уж и плохо. Пока не увидела, что на этот раз Сеян пригласил с собой своих друзей. Конечно же, Кориолан был здесь. Смотрел на нее. Как давно он тут был? Это была всего третья песня Люси Грей. Конечно же, она запаниковала. И тут она поймала взгляд Мод Беж, взгляд, который, как она думала, означал: «Эй, хочешь уйти?» и одновременно: «Это он? Хочешь я ему врежу?», и это наполнило сердце Люси Грей теплом, но она не знала, что сделает элита Капитолия, если ранят одного из их драгоценных сыновей. И не собиралась узнавать. Но теперь он был здесь. Что ж. Во всем надо видеть возможность. Вот такая она, Люси Грей. Попытайся запихнуть ее в клетку, и она узнает, как выкарабкаться. – Эй, вы помните песню «Мети метлой»? – спросила она ребят, и Кларк Кармин наморщил нос. – Эта мерзкая мелодия. – Как будто коза блеет. – Потом кошмары будут сниться. Люси с улыбкой смотрела на ужимки Мод Беж и Тэма Янтаря. – Именно она, но нам надо ее чуть переделать. Они недоверчиво покосились на нее, но подыграли. Они собрались, чтобы обсудить, что она задумала. Конечно, это не было место, чтобы придумывать что-то новое, Плуриб платил им приличные деньги за развлечения, а не эксперименты. Но она была уверена, что все получится. Когда они закончили обсуждать детали, что делать с мелодией, она вернулась на сцену. Покачала бедрами, хлопнув в ладоши. «Попалась в сети Капитолия, Забралась слишком высоко, Лучше бы тебе уйти, Лучше бы метнуть метлой, Люси Грей, ты заблудишься. Послушай, мне есть что продать, У меня красивый голос, так сказала мама, Лицо что надо, ноги от ушей, Но только не сердце, Его осталась половина, Потому что часть его Забрал мужчина из Капитолия. Он услада моих глаз, Лицо что надо, Все на месте, Лепестки роз засыпали всю улицу, Мети метлой, Сметай и убирайся, Потому что я потеряла половину сердца В огнях Капитолия» И наконец песня закончилась. Публика за столами зааплодировала, некоторые даже начали бросать на сцену деньги, и она понадеялась, что это сработает. Было бы ужасно, потратить хорошую песню на фальшивые чувства. Да, Люси Грей пела, когда ей было, что сказать. Она только надеялась, что это сработает. Ей было нужно, чтобы это сработало. Фест помахал ей рукой, приглашая. Он выглядел невероятно оживленным. Люси Грей повиновалась. Резать, так наотмашь. Она подошла к ним, широко улыбаясь, глядя на знакомые лица, и Кориолан был среди них. И мальчик, которого он убил, Сеян, сидел рядом с ним. И он не был так печален, как бывал обычно в клубе в это время. Фест поцеловал ее руку. – Люси Грей, есть ли предел твоему великолепию? – И твоему безвкусному гардеробу? – Влезла Арахна Крейн. Люси Грей улыбнулась, прихватывая виноградину с тарелки Феста. – К радости многих, предела нет ни тому, ни другому. Арахна закатила глаза, но ничего больше не сказала. – Серьезно, Сеян, – сказала Ио, пожимая плечами. – Почему ты не сказал нам, что Люси Грей здесь часто выступает? – Я бы даже сказал, – заметил Фест, – почему ты хранил ее для себя? – Сомнительное дельце, Плинт, – согласилась Клеменсия. – Можно подумать, ты вступил в гонку. Сеян напрягся. – Это не так, как… – Прекрасная песня, кстати, – вмешалась другая женщина, у нее были чистые ногти, чистое все. В ней была какая-то структура, что-то словно определявшее ее. И словно понимая, что Люси Грей никогда не видела ее раньше, она представилась: – Я Лисистрата Викерс, приятно познакомиться, мисс Грей. – Бейрд, – поправил Кориолан. – Люси Грей Бейрд. Лисистрата с усмешкой подняла чашку кофе. – Я не знала. – Ничего, – сказала Люси Грей, чувствуя себя ответственной. Она быстро взглянула на Кориолана. – Немногие знают. – Это наш Корио, он знает обо всем слишком уж много. Его единственный честный грех, –похвалила Ио, и Клеменсия рассмеялась. – О, не волнуйтесь, у него еще есть что за пазухой. – Правда? – Спросил Кориолан Клеменсию, которая только пожала плечами. – Ну, Люси Грей, – вмешался Фест. – Что это за мужчина из Капитолия, что украл половину твоего сердца? Не волнуйся, смело называй мое имя. – О, это секрет. Тайна. Кроме того, этому суждено плохо кончиться. Она знала, что заполучила внимание Кориолана, и посмотрела в его лицо, на его нахмуренные брови. – Почему это? – настаивал Фест. – Ну, если это любовь, то ничем хорошим это не кончится. Люди Капитолия женятся на своих. Так все и бывает, я это знаю. И возможно, Люси Грей сама не зная, ранила кого-то за этим столом, потому что все вдруг замолчали. О боги. Неужели она подобралась слишком близко к правде? – Нет, ты права. Это был Сеян. – Будет только больно от такой любви. – Мои слова да с твоего языка, милый, – Люси Грей ласково улыбнулась ему. –- Иногда любви недостаточно, ты можешь сделать неверный шаг, и… Что ж, лучше не рисковать таким органом как сердце, вряд ли для бедняжки меня найдется трансплантат. Ее шутка снова развеселила всех за столом, все засмеялись. И тогда, она сделала это наконец. Посмотрела на Кориолана, и его взгляд сиял синевой. Словно пронзал. Словно это она его оскорбила. Но ее послание прозвучало громко. И он должен был его понять: она не хотела иметь с ним дела. Может ему это будет обидно, но он умный мужчина. Он не пойдет куда не надо. Люси Грей извинилась и отошла от стола. Остальные из ее группы разговаривали с Сайрусом, и, если это было важно, они потом рассказали бы ей. Она пошла в уборную. Как обычно накрутила волосы на палец. Не то чтобы она любила это делать. Мама любила это делать, теребить локоны, ожидая ее отца, глядя, как солнце сочится в окно, когда все, чего она хотела – услышать его стук в дверь. Это было одно из немногих ее воспоминаний о них. Ее тетя погибла во время бунта, а мама… Что ж, кто знает, куда она ушла. Ее отец, чье имя оставалось тайной даже в этой жизни! Ох, что за абсурд… Она помыла руки и отправилась обратно. Должен был прийти автобус, который отвез бы ее домой. Остальные решили поесть в баре, но Люси Грей решила просто пойти домой. Это был тяжелый день. Прижимая к себе пальто, она застыла, услышав шаги за спиной. Что-то в ней подсказало ей, кто это, и она быстро зашагала к переулку. Надеясь, что успеет сбежать, но, конечно, не успела. Один неверный шаг – и ее спина прижата к кирпичной стене. Ее окутал прекрасный запах, ваниль и розы. – Нужно иметь особенное мужество, чтобы находить цель жизни в счастье, ты сама так сказала. Она подняла голову, глядя в эти акварельные глаза. – Так я и сказала, милый. – Люси Грей, – его тон был низким, предупреждающим. – Мы только познакомились, Кориолан, – она прервала его, его руки в перчатках держали ее руки, водя большими пальцами по ним. Она чувствовала его дыхание. – Я знаю, какие вы, мужчины Капитолия. – «Я боюсь, какими вы могли бы быть». – И я знаю, что вы – плохие новости. Мы встретили, провели вместе время. Вот и все. Разве этого недостаточно? Она видела, как он облизнул губы, и постаралась не заострять на них внимание. – И, – спросил он, проведя рукой в перчатке по ее шее, приподнимая ее подбородок большим пальцем. Боги, как тепло было в его руках, она задыхалась от жара. – Если я скажу, что хочу большего. – Тогда ты просто дурак, вот что я скажу, – искренне сказала она. – Ты уже совершеннолетний, – и это была правда. Она видела в газетах, колонки светской хроники были просто кошмаром. – Разве тебе не нужно искать чего-то поважнее? Жену, а не развлечение? Может быть, та брюнетка не была его подружкой. Но она точно могла быть будущей женой. – Ты не захотела бы быть связанной браком, – сказал он, но откуда он это узнал, кто ведает. – Будь со мной. Пока не закончилось твое время в Капитолии, а потом разойдемся. Люси Грей моргнула. – Это слишком уж смело, Кориол… – Знаю. – Это игра, – завершила она, скорее себе, чем ему. «Почему он так отчаян?» – но прежде чем сомнения наполнили ее, Кориолан придвинулся ближе. – А что насчет тебя? Она удивленно посмотрела на него. – Что насчет меня, дорогой? – Если ты не хочешь этого, останови меня, – сказал он. «От чего?» Она запаниковала. «От чего остановить?» Она смотрела, как он снял перчатку и протянул руку к ее лицу. Тепло окутало ее, и по ее телу пробежали мурашки. Это было как в кино. Словно она смотрела пьесу. Зритель в ее теле смотрел, как она тянется к нему, в его тепло. Это было так, так неправильно. – Люси Грей, скажи, чтобы я остановился, – пробормотал он ей в подбородок. – И я остановлюсь. И она поняла. И она не стала его останавливать. Потому что она уже любила его, до того, как он нарушил ее доверие. Остается что-то горькое от твоей любви в шестнадцать лет. «Я не хочу этого», говорила она себе. В итоге все равно будет больно, но все эти мысли погасли в ее голове, когда Кориолан прижал ее к себе в поцелуе. Его руки притянули ее ближе, поднялись к ее шее, подтягивая ее ближе, ближе. Он был таким же сладким на вкус. На секунду ее охватила ярость, за то, что Кориолан отнял у нее в той прошлой жизни. Но может быть, он никогда и не принадлежал ей. Невозможно потерять то, что твоим никогда и не было. Она держалась за него крепко, прежде чем отступить. Но он все еще был достаточно близко, что она чувствовала его дыхание. – Какие правила, Кориолан? – Как и были, никаких других между нами, – ответил он, прижимаясь лбом к ее лбу. – Ты моя, моя женщина, моя певчая птица. Пока не закончится месяц. – Пока не закончится месяц, – прошептала она в его кожу, закрывая глаза, чувствуя, как он содрогается под ее губами. – Пока не закончится месяц, я в твоей клетке. Она открыла глаза, когда почувствовала, что он слишком замер. Кориолан задумчиво смотрел на нее, океан бурлил в глубине его глаз, она могла утонуть, если бы слишком долго смотрела. Но Кориолана никогда не беспокоила ее безопасность. Ему нравилось быть во всем тщательным. Она знала. Он хотел знать все. Хотел иметь во всем преимущество. Поэтому он читал ее, словно классическую книгу, пока не изучал ее всю. Потому что именно этим она и была – чем-то, чем он хотел овладеть. – Скоро увидимся, – пообещал он и отпустил ее. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что он не сдвинется с места, пока она не сядет в автобус. Ее сердце тяжело билось в ее груди, придавливая ее, словно она смотрела на огни Капитолия. Они были ярко белого цвета, чистые в своей основе, не такие как луна и звезды. Простые и полезные, предназначенные для чего-то. И они словно знали, что случилось в переулке, огни Капитолия знали, что случилось. И они судили ее за это. Ей было здесь не место, ей нигде не было места, но ей было лучше, когда Кориолан был рядом. Люси Грей совершила ошибку. Она это знала. Но это было только до конца месяца. Что это было? Всего каких-то три недели. А потом, она уедет. Она опустила руку в карман пальто, и ее пальцы нащупали что-то. Она вытащила это. Роза. На этот раз красная. Она оторвала лепесток и разжевала его, с восторгом наслаждаясь знакомым вкусом. Он был сладким.