Ради тебя я сверну горы или чью-то шею

Лиам провёл в Канаде слишком много времени. Около двух-трёх месяцев он в городе, который находится совсем рядом с Америкой, где проживает его отец, способный найти любого, если это значит нахождение нужной информации или пополнение жертв в его подвале. Случилось чудо, раз Лиам всё ещё жив, и его никто не нашёл, поэтому настало время менять свое местоположение. Он готов поехать куда угодно, хоть в Антарктиду, если это означало, что его никогда не найдут и не заставят ехать в Гнездо, переодеваться в той самой раздевалке, играть на одном поле с Рико и теми мудаками и смотреть в глаза брату и Жану, которых он бросил. Желанием остаться стала для него Мэнди. За время, что Лиам провёл в Канаде, они успели ещё несколько раз поговорить по душам, сходить подраться в тот самый недо клуб, переночевать в доме девочки, побегать от местных гопников, весело провести время и узнать друг друга получше. Лиам хотел показать подруге Нила, но была большая вероятность того, что она испугается его. А сейчас, когда он собирается уходить, рассказывать – не лучшее решение, потому что Натан может добраться до неё и не факт, что она останется живой. Сейчас Лиам быстрым шагом двигался в сторону дома Мэнди, вечно останавливаясь, сбавливая темп, но всё же уверенно и почти грациозно шёл к девочке. Рассказать правду он точно не сможет, сейчас – точно нет, может быть когда-нибудь, если они встреться вновь... Но уйти, не попрощавшись, Лиам точно не сможет. Слишком много он узнал о жизни Мэнди и она о "его", чтобы просто уйти навсегда. Возможно, она бы даже и не заметила, потому что скоро кончаются каникулы, и в школе она вновь начнёт дружить и гулять с теми ребятами, о которых несколько раз рассказывала (не всегда в хорошем ключе). Перед дверью, подняв руку для стука, Лиам не мог пошевелиться. Он вроде бы уже собрался постучать, но что-то его вечно останавливало. Какое-то странное предчувствие зудело под кожей, доставляя дискомфорт, что-то скрипело внутри, под сердцем, лёгкие словно кошки царапали своими заточенными об кору дерева когтями, не позволяя сделать полноценного вдоха. Что-то холодное и колючее поселилось на дне желудка. Было страшно? Неприятно? Противно? Лиам не понимает и сомневается, что сможет когда-то это понять. Но больше всего подходит слово неизведано. Что-то неизвестное и неисследованное поселилось на его душе. Откинув всё, что было в голове и внутри, заглушая шум в ушах, предоставляя себя тишине и спокойствию, Лиам постучал в дверь. Казалось, будто он сбивает о дерево костяшки до крови, как во время очередной драки или тренировки с отцом. В голове эхом отдаётся глухой стук, заполняющий весь его организм, отгоняя все страхи и ужасы куда-то далеко, в неизвестное, в самый тёмный уголок души. Вместе со звуком рука падает, словно налитая свинцом, и ударяется о бедро, но мозг не позволяет почувствовать боль. Но никто ему не открыл. Через минуту, две, три, пять дверь всё ещё закрыта, а внутри нет ни единого шороха. Через силу Лиам снова поднял руку на этот раз ради открытия двери. Дверь не была заперта и легко поддалась. Войдя в дом, мальчик не увидел никого и ничего не услышал. Возможно, в ушах всё ещё билась кровь, не позволяя услышать что-либо. На полу привычно валялись пустые стеклянные бутылки из-под алкоголя. Мэнди постоянно за них извинялась, на что Лиам лишь поддерживающие сжимал её плечо и твердил, что всё в порядке. Часто на глаза девочки наворачивались слезы, когда она видела очередную бутылку, скатывающуюся к ней в ноги по полу, хотя она только позавчера собрала, казалось, все. В спальне Мэнди не оказалось, как и в гостиной. В ванной и туалете (было неловко туда заходить) тоже никого не оказалось, будто тут никого и не существовало, будто этот дом стоит заброшенным уже десять лет, будто Мэнди никогда не существовало. Кухня встретила с привычным шумом от холодильника и какими-то осколками, шумящими под ногами и бьющимися друг об друга. Обойдя кухонный стол, Лиам застыл. Он не мог двигаться и дышать, словно лёгкие сдавили тиски. В глазах стремительно темнело, призывая лечь на пол рядом с бездыханным телом подруги, лежащим в луже собственной крови, с перерезанными венами и открытыми глазами, мертво смотрящими прямо в душу, заставляя снова чувствовать вину за то, что Лиам не смог помочь, не пришёл вовремя и не спас её. Теперь, когда руки были голые, мальчик мог рассмотреть белесые горизонтальные шрамы, прикрытые раньше резинками и браслетами. Холод прошёлся по спине, по рукам, по ногам и заполз в самые внутренности. На столе его или, возможно, мать Мэнди ждала бумажка с текстом: "Прости, Лиам, за это. Вся моя жизнь была невыносима, ты в этом не виноват. Ты стал лишь моим утешением, лучиком солнца, так сказать, и в каком-то роде спасением. Ты – лучшее, что могло со мной случиться. Со мной, такой противной, страшной и странной. Я только и делала, что ныла тебе, от всего сердца прошу прощения за это. Я жутко винила себя в том, что не смогла стать такой же хорошей и важной для тебя, как это сделал ты. Теперь уже могу без страха сказать, что ты мне нравился. Не как обычный друг. Еще раз прости". Рядом лежали заколки в оранжевом и голубом цветах, которые Мэнди любила сравнивать с настоящей внешностью Лиама, с рыжими волосами и голубыми глазами, отражающими в себе небо. Лиам сорвался с места и выбежал прочь из дома когда-то подруги, крепко сжимая в руке лямку спортивной сумки и те самые заколки Мэнди и сдирая с себя личность Лиама, которая жила слишком мало, чтобы иметь даже фамилию. Без мыслей и памяти, как он это сделал, Нил уже стоял в аэропорту, договариваясь на счёт продажи билета без удостоверения личности и тому подобного. Всё решила немалая сумма денег, и билет в Швейцарию уже был у Нила на руках.

🌹

Каникулы подходили к концу, поэтому Натаниэль вернулся в Гнездо. Самым первым он увидел Жана, который рассказал, что их сделали напарниками из-за какого-то случая (никто ему ничего толком не объяснил, а просто поставили перед фактом) с Нилом, произошедшим во время их пребывания с отцом. Натаниэль не был против этого, потому что у Моро всё равно не было напарника, и лучше уж быть в паре со знакомыми, чем с кем-то неизвестным, да и так легче защитить Жана от новой порции гнева или желания жестокости Рико. –Где Нил? - было первым, что спросил Жан, как только увидел Натаниэля. И Веснински легко ответил: –Не знаю, - это не было ложью. Натаниэль действительно понятия не имел, где сейчас находился Нил, что он делает, с кем говорит, чье имя называет и куда держит путь. –В каком смысле? Натаниэль, если это шутка, то мне ни капли не смешно! Вы непонятно куда пропали, а теперь Нил не вернулся. Где он? –Я не знаю, - повторил более твёрдо Натаниэль. Жан вздрогнул, подняв взор другу в лицо, будто обжёгся об огонь. Взгляд Натаниэля был полностью опустошённым и уставшим, какой-то задорный огонь погас, утонув в океане глаз, а сам он выглядел чернее тучи, словно его все каникулы кто-то мучил. Больше ни слова Жан не сказал, поджав губы. Его действительно беспокоило отсутствие Нила, но Натаниэль явно не хотел что-то говорить и отвечать на его вопросы. Моро просто отступил, позволив другу завалиться на кровать и заснуть, скинув сумку куда-то в угол.

🌹

Уже здесь Натаниэль узнал, что Ичиро перенёс своё рабочее место в Эвермор, в Восточную башню, чтобы лучше следить за легальным бизнесом, пока Кенго не требуется помощь. В западной, как выяснил Натаниэль, находился кабинет Тэцудзи, потому что она была гораздо меньше. В восточной же часто во время матчей Воронов проходили важные встречи и заключение договоров с другими кланами. –Войдите, - прозвучало по ту сторону двери, когда Натаниэль постучал три громких и коротких раза, примчавшись сразу, как прочитал сообщение от Ичиро. Отворив дверь, пред глазами Натаниэля предстала просторная комната, залитая золотом солнца, садящегося за горизонт. Плотные тёмные шторы прекрасно могли бы перекрыть весь природный свет, оставив искусственный. Прямо напротив окон стоял дубовый стол, уже заваленный аккуратными стопками (Натаниэль предположил, что все они рассортированы по какому-то отличительному признаку), слегка закрывающими работающего молодого человека. В центре комнаты стоял ещё один стол, но теперь уже кофейный, справа от него находился удобный на вид диван, а слева – белый книжный стеллаж. На полках удалось разглядеть книги на японском, немецком, испанском и китайском языках, где-то проглядывали романы, где-то детективы, скорее всего, чтобы отвлечься или перевести дух после важного события. –Это ты, - поднял голову Ичиро, чтобы посмотреть на пришедшего. - Думал, что увижу тебя несколько раньше, но ладно. –Извини, тренировки мне никто не отменит, - пожал плечами Натаниэль. Ему всё ещё было непривычно обращаться на "ты". –Не столь важно, присаживайся, - Ичиро, обойдя стол, присел на его конец, слегка пододвинув в сторону лист бумаги, чтобы не помять. - Где Абрам? –В каком смысле? –В прямом, он не появился и у Натана его нет, - в голосе звучала сталь, всё сильнее начиная звенеть и показывать серьёзность ситуации. –Я не знаю, - соврал Натаниэль. - На следующий день после пропажи Нила он собрал вещи и, уходя, сказал как сильно он нас ненавидит и обвинил в смерти матери, - Веснински поджал губы, вспоминая речь брата. После того дня слова Абрама въелись в его память и словно были написаны на лбу, настолько много раз они всплывали. Человек, который собирал его по кусочкам после тренировок с отцом, одной фразой развалил его на части, заставляя чувствовать вину не только перед Нилом за то, что он пришёл слишком поздно, но и за смерть матери. За смерть человека, которого Натаниэль считал святым и идеалом, которого любил всем сердцем и надеялся, что вскоре всё будет хорошо, что они справятся с кошмаром, устроенным Натаном Веснински. Ичиро долго всматривался в мальчика, пытающегося отвести глаза и, казалось, прокусить губу до крови и расцарапать ногтями руку до кости. –Мэри Веснински мертва? - спросил он. Натаниэль, не в силах больше говорить об этом, кивнул, всё же почувствовав металлический вкус во рту. –Это плохо, - сказал Ичиро, но на его лице не проскользнуло ни одной эмоции. Он лишь рассматривал слегка покрасневшие костяшки своих пальцев. - Значит, нам нужно скорее найти Абрама, пока не случилось непоправимого. –А что, - Натаниэль прочистил горло, откидывая воспоминания назад. Сейчас ему нужна трезвая голова, - что может случиться? –В лучшем случае погибнет наш знаменитый мясник, в худшем – вспыхнет вполне настоящая война, - Ичиро запрокинул голову к потолку, откидываясь на руки, переместившиеся за спину, куда-то на документы. - Мэри Веснински, а ранее Хэтфорд, являлась шансом на примирение между кланами Морияма и Хэтфорд и, возможно, была единственной причиной не начинать нападения. –То есть, отец в любом случае умрёт? - спросил Натаниэль, не веря в эти слова. Парень просто не мог поверить, что такой человек может умереть. Просто взять и умереть. Словно он был каким-то дьяволом или адским существом, не знающим смерти, несчастья и боли, обращённым на него. Надежда затаилась где-то внутри, где-то настолько далеко, чтобы никто не смог её найти и разгадать, чтобы никто не узнал его мысли. –Да, это уже невозможно предотвратить, если Абрам всё же ушёл к Хэтфордам, что будет самым логичным его решением. Хэтфорды слишком преданны, чтобы пропустить мимо ушей смерть наследницы, хоть она и стала бывшей, отказавшись от фамилии и приняв совершенно другую. Я не знаю, когда это начнётся, но рано или поздно можно навсегда попрощаться с мирным договором, - чуть помолчав, произнёс Ичиро. - Примерно год-два Абрам будет завоёвывать доверие, а потом стоит насторожиться и чутко спать, чтобы не пропустить атаки противника. Натаниэль молча кивнул, со звёздами в глазах представляя смерть своего отца, смерть человека, сломавшего однажды его мать, смерть человека, становящегося всё более жестоким с каждым днём, смерть человека, гнев которого страшен даже союзникам и приближенным. Ичиро же думал стоит ли рассказывать Натаниэлю, что он будет обязан занять должность Натана в случае его смерти, потому что является наследником с самого рождения. –Можно задать вопрос? - вдруг спросил Натаниэль. –Дерзай, если это не займёт много времени, мне ещё нужно проверить расходы Эвермора. –Почему ты называешь группировки по фамилиям главы, а не по странам? Так же удобно. –Странный вопрос. В некоторых странах есть ещё несколько группировок, просто они либо не так давно появились, либо просто неизвестны другим. В Японии тоже есть другие, кроме клана Морияма есть ещё Ватанабэ и Симидзу. Как раз в данный момент, насколько мне известно, люди Веснински теснят Ватанабэ, которые решили, что могут влезать на чужую территорию, твердя, что раньше тут правили их предки. Часто более крупные кланы поглощают без боя мелкие, объединяясь и удерживая бóльшие районы страны, что приносит пользу всем сторонам. Клан невозможно создать по щелчку пальца, по первому желанию. Группировки проходят через года и века, через поколения, предки добавляют и устаивают свои правила и законы, которым должны следовать все участники, вводятся новые запреты. Новые кланы – это чаще возобновление старых, развалившихся век-два назад из-за какой-либо ошибки. Клан Морияма раньше принадлежал семье Ямамото, но их буквально свергли, не желая видеть в них своих Лордов. Но в основном род в кланах не меняется, потому что если каждый раз фамилия будет другой, то возникнет неразбериха. Неужели Натан не рассказывал этого? - удивился Ичиро. Натаниэль отрицательно помотал головой. Конечно, он понимал, что клан – не игрушка, которую можно купить, сломать, починить или потерять. Клан – это большая ответственность как со стороны управления, так и подчинения. Одна ошибка может стоить жизни в обоих сторонах. Уже в комнате Натаниэля встретил Жан с обеспокоенным взглядом и чётко выраженным интересом. Веснински так ничего и не рассказал. –Извини, я виноват, - пробормотал Жан, отводя взгляд в сторону. - Из-за меня Нил подвергся... Ну, ты понимаешь. Я не смог... –Нет, - прервал Натаниэль. –Что? - весь воздух вышел из лёгких Моро. –Нет. Не заканчивай это. Ты не виноват, и Нил бы не хотел, чтобы ты чувствовал себя виноватым, потому что таковым не являешься. –Но ведь он из-за этого пропал, да? - Выкрикнул Жан и тут же пожалел о своих словах, видя, как Натаниэль дёрнулся и метнул в него убийственный взгляд, словно стрелу, выпущенную из лука. –Я не знаю. Закрыли тему, я устал. После ещё одних извинений Жана Натаниэль не вытерпел: –Да успокойся же ты! Ну сколько можно, правда? Я же сказал, что ты не виноват! Ещё не понял, что в Воронах слабаков не терпят? Да ты же такими темпами станешь "мальчиком для битья" и главной тряпкой. Будь грубее, настойчивее и холоднее, но не провоцируй драку зря. Если кто-то переступает твои границы, то тогда уже бей, а не стой как вкопанный! Не замирай от страха! Ни-ког-да! - Жан пошатнулся. - Не показывай боли и своих слабых мест, чтобы в следующий раз по ним не ударили дважды. Улыбайся, глядя в лицо страху, смерти и опасности. Только тогда тебя станут воспринимать как настоящего противника, опасного, хитрого и ловкого. Строй из себя кого-угодно, только не позволяй сломать себя настоящего.

🌹

Нил прибыл в Швейцарию, в город Базель. Теперь он был русым парнем с зелёными глазами. Возможно, девчонки сходили бы с ума при виде его, но вот только Нила не интересовали отношения. Ему повезло, что Натан не нашёл его ещё в Канаде, хотя шансы на провал были выше пятидесяти и даже выше семидесяти. Либо его начали искать слишком поздно, либо жёстко облажались, подумав, что он останется на одном месте ждать верной смерти. Мэнди вряд-ли скоро или когда-либо ещё выйдет из его воспоминаний, но сейчас мысли о ней не тяготили его, а наоборот, придавали уверенности и надежды. Заколки девочки Нил убрал в сумку, чтобы лишний раз не вспоминать её и не мешать ей упокоиться, хотя он и не верил в этот бред. Оказывается, что с помощью интернета можно узнать многое. Например, Нилу удалось найти человека, который смог бы сделать ему поддельный паспорт. Теперь Веснински не придётся думать каждый день, что его настоящее имя может всплыть, потому что в этой стране и городе он именно Алекс Келлер, родившийся шестнадцатого апреля, если верить тексту, напечатанному в его новом и первом паспорте. Не было мандража, когда он забирай его готовым, не было страха, что его вычислят или выдадут информацию о нём отцу. Была какая-то странная форма радости, что он избавился на определённое время от фамилии Веснински, фамилии, которую носит самый ужасный человек на планете, как казалось Алексу. Пришлось конечно отвалить достаточно нехилую сумму за поддельный документ, но это того стоило. Удалось ещё узнать имена других людей, готовых сделать ему паспорт, их контакты и страны, в которых их можно встретить. Это достаточно облегчило ситуацию Алекса. Да, Келлер получил какие-никакие знания, но этого было недостаточно, хоть он и обгонял школьную программу. В книжном магазине Алекс купил пару учебников, чтобы заниматься науками и языками. Знание немецкого явно пошло на пользу в Швейцарии. Практически все говорят на немецком, и текст в книгах тоже написан на нём. Также можно встретить людей, говорящих на итальянском и французском. Тут уже помогают уроки от Жана. А вот с итальянским Алекс не дружил. Да что уж не дружил, он даже не думал о том, чтобы выучить его. Казалось бы, в его возрасте похвально уже знать три языка, помимо английского, и это было правдой. Но если он хотел и дальше продолжать оставаться в живых, то стоит узнать побольше разных языков, но не сейчас. Сейчас ему хватает трёх, хотя один ему и требуется. В Швейцарии к нему не подошла девочка, предложившая участвовать в уличных драках и поднимать деньги на ставках, поэтому стоит экономить. Так Алекс вскоре начал немного приворовывать, чтобы смочь выжить. В четырнадцать лет, которые были указаны в фальшивом паспорте, его возьмут разве что листовки раздавать, а на этом не заработаешь, да и времени слишком много на это уходит, поэтому приходилось выкручиваться воровством. Спал сначала Алекс на улице: то на лавке, то в парке, то под деревом. Где приходится. Позже он начал ночевать в заброшенных домах. Главное – не наткнуться на бомжа, наркомана или алкаша, спящего в этом самом доме. На такие случаи Алекс всегда носил ножи в сумке, карманах и ботинке. Через время научился взламывать машины (с чем ему опять же помог интернет) и спал на задних сиденьях до восхода солнца. Да, звучит не очень, но Келлер чувствовал свободу, хотя понимал, что это далеко не так. Понимал, что у него на хвосте уже могут быть ручные собаки его отца, да и паранойю с кошмарами, в которых его настигают не люди Натана, а Вороны и их руки, устраивающие прогулку по всему телу, никто не отменял. Алекс не может ходить в школу, как все дети, которых он видит на своём пути. Он не может просто прийти и заявить, что он хочет учиться, потому что рядом нет взрослого. Одному явно непросто, но он уже привык. Келлера никто не замечает, что не может не радовать, лучше не привлекать лишнего внимания. Одежда у него непримечательная: в основном чёрная, серая, коричневая и главное свободная. Да, внешность достаточно привлекательная, но её закрывают чуть отросшие волосы, которые Алекс не собирается отрезать, потому что в этом нет смысла, и присутствуют одни плюсы.