Азбука любви

      Банкир сожалел. Правда. Да, он не был причастен к ложному источнику их давней сорры, но всё равно винил себя. У него сердце разрывается только от воспоминаний, как Майкл презренно кинул на него последний взгляд и, обернувшись, двинул в неизвестном направлении, скрываясь в темени их города. Он уже молчит про те моменты, когда они случайно пересекаются на улице, а тот либо кидает те же взгляды, либо даже не обращает внимания на него.       От второго он просто хочет встать на месте ровно, застыв на месте, и, прикрывая нижнюю часть лица руками, расплакаться, словно он маленький мальчик, которым был в детстве, который часто плакал. И вслед за подобными ощущениями приходили тёплые воспоминания из тех же времён, когда ещё юный волшебник садился рядом с ним на пол и обнимал его крепко-крепко, прижимая к себе и похлопывая по спине, утешая. От этого плакать сейчас хотелось только сильнее.       Хотелось вновь оказаться в этих холодных, но душевно согревающих руках, но в которых ему уже нет места.       «Предатель», — теперь он носит именно это клеймо, которое на него повесил сам Волшебник.       Лавр оптимист, он никогда не позволяет истинным эмоциям показаться из-за весёлой маски. От этого было больнее, ведь он не может выплеснуть накопившиеся эмоции. Да и больше некому. Майкл был для него единственным другом. И единственной…       Осознал он это слишком поздно. Сердце пропускало слишком много ударов при мыслях, при его виде… Даже во снах он появляется, но не в виде тех друзей, которыми он, как вечно думал, хотел вновь стать, а… Он краснеет от одних воспоминаний об этих снах. Как Майкл прижимается к нему со спины, тянет его за волосы и тем же повседневным раздражённым и презрительным взглядом, который в данном случае выглядит крайне интимно, а не как в жизни, смотрит на него, горячо дыша в шею и больно её кусая, этот облик заставляет дыхание сбиться, а потом ещё и «палатка» в штанах, с которой ему приходится справляться минимум два раза.       Влюбился, идиот. Влюбился в того, кто его даже видеть и слышать не хочет. Больно. И, как назло, эти мокрые сны всё чаще и чаще ему снились, а контекст становился всё глубже и глубже.       Множество раз он пытался выкинуть из головы мысли о влюблённости, пытался найти кого-то другого, но всё равно возвращался к своим мечтам.       А после появился Лололошка, с которым стал сближаться Майкл. Тогда Лавр полностью разбился. Разбился на мельчайшие осколки, которые навряд ли можно собрать вновь.       Ему удалось пару раз пересечься с этим человеком словами. И, о боже, он просто прекрасно подходит для Изначального Волшебника, теперь понятно, что он в нём нашёл. И это ужасно для Изначального Банкира.       Он заперся в своём небольшом ледяном домике. Он был без чувств, не в себе. Вечно радостное даже в одиночестве лицо пропало. Вместо него осталось опустошение.       Он уже был готов наложить на себя руки, разве что думал, что лучше: верёвка с мылом, классический нож, меч или охотничье ружьё или вообще что-то экстравагантное, а именно порезать себе вены и остаться так в горячей ванной. Но, не успев ничего из этого выбрать, он услышал стук в дверь, что заставило его дернуться и обернуться.       Застыв так на месте от удивления, что к нему кто-то пришёл, ибо такого обычно не случалось, он быстрыми рывками стёр рукавами свои слёзы, похлопал по щекам, чтоб отрезвиться от своего ужасного состояния, натянул на себя фальшивую улыбку и побежал к двери, дёрнув за замок и отворяя его.       От увиденного, а именно незваного гостя, его улыбка видно скривилась. Но он держал себя в руках.       — Ох, Лололошка! Какими судьбами?       Названный осмотрел его с ног до головы, замечая его плачевное состояние, несмотря на то что он пытался его скрыть. Вздохнув, мироходец расправил плечи, глядя в его алые глаза снизу вверх.       — Мы можем поговорить? — банкир ему лишь вновь фальшиво улыбнулся. Но пропускать не стал, намекая на то, чтобы они говорили тут. Парень понимающе выдохнул, кивая. — Хорошо, — он кашлянул в кулак, так подготавливаясь и обдумывая слова. И, как только момент настал, он взял костлявые тёмные руки в свои, уверенно смотря в удивлённое лицо, обладатель которого не совсем понимал, что тот от него хочет. — Я хочу помочь.       — Ха? — Лавр приподнял бровь, вопросительно смотря на него. — Помощь? — он нервно усмехнулся, выпуская свои руки из чужих. — Прости, но у меня всё нормально. Помощь мне не нужна. Вон, помоги Майклу, как обычно… — он взялся за ручку двери. Не хотя, он продолжал, не довольствуясь своими собственными словами. — Вы так близки. Ему ты больше нужен, чем мне и чем я сам, — сглотнув горечь, он намеревался закрыть дверь, но за её косяк схватились. Он поднял взгляд. — Отпусти.       — Я хочу помочь! — громко говорит он. — Я помогу вам возобновить общение!       Банкир застыл. «Возобновить общение». Такие тёплые и невозможные слова. Но жара подступила к щекам, также распластаясь по его телу.       Он приоткрыл дверь, выглядывая из-за неё, заглянув недоверчиво в чужие чёрные глаза.       — Я смогу. Обещаю, — говорит он твёрдо и уверенно, глаза излучают харизматичную решимость.       Лавр аж приоткрыл губы, неверующе смотря на него, чувствуя его вызывающую харизму. Сердце застучало от мысли, что он будет снова общаться с Майклом. Как раньше. Близко, как друзья. Холодные, но такие чувственные объятия. Может, ещё что-то, о чём он невзначай мог мечтать… Может, то самое, из самых крайних закоулков его сознания и снов? Может…       — Заходи… — тихо говорит он, открывая дверь нараспашку, пропуская Лололошку в свои имения, после чего закрыл за собой дверь.