Третья жизнь

             Вэй Усянь волновался. События прошлой ночи всё ещё были свежи в его памяти, и он задавался вопросом, как наладить новые отношения со своим братом. Он знал, что им многое предстоит сделать, что им обоим придётся приложить усилия, чтобы найти баланс в своём взаимодействии.       Цзян Чэну нужно было научиться думать о том, что он говорит, а Вэй Усянь должен был перестать притворяться тем, кем он не был, чтобы улучшить ситуацию. Он просто надеялся, что они справятся с этим до того, как придёт время возвращаться в Пристань Лотоса. У них были не самые лучшие отношения, однако Вэй Усянь знал, что его брат все тринадцать лет после его смерти думал о нём и искал его. Возможно, он делал это жестокими способами, преследуя тех, кто пытался пойти по демоническому пути, но то, что он все эти годы держал при себе Чэньцин, говорило о многом. Цзян Чэн проверял каждого человека, обладавшего навыками демонического совершенствования, пытаясь выяснить, не его ли это брат. И хотя Вэй Усяню было неприятно думать о жизнях, потерянных во время кропотливых поисков Цзян Чэна, он должен был верить, что это произошло потому, что тому было не всё равно.       Мысли демонического заклинателя были настолько поглощены этими надеждами и воспоминаниями о прошлом, что он не заметил Лань Ванцзи, который терпеливо ожидал его, чтобы отвести на встречу с главами Ордена Лань. Ещё одна вещь, которая беспокоила Вэй Усяня. В прошлом у него с Лань Цижэнем были не самые дружеские отношения, и на этот раз вряд ли всё сложится так уж хорошо. Он знал, что великий учитель был зациклен на праведном пути и не желал слушать и принимать новые идеи. Он также знал, что такая его позиция - последствие травмы и стресса, вызванных необходимостью исполнять роль отца и главы Ордена на протяжении более двадцати лет, хотя он никогда не собирался, ни заводить детей, ни возглавлять Орден – только учиться и учить.       - О, Лань Чжань, доброе утро! Ты скучал по мне?! – едва не налетев на возлюбленного, воскликнул Вэй Усянь и взволнованно улыбнулся.       Несмотря на все тревоги, он был рад увидеть своего Лань Чжаня. Каждый раз, когда он смотрел на него, его душа как будто успокаивалась. Он знал, что слишком энергичен и не слишком хорошо умеет оставаться на месте или молчать, но когда Лань Ванцзи был рядом, он мог сосредоточиться на нём одном.       - Мн.       - Что ты делал этим утром: писал правила, полировал Бичень, медитировал, стоя на голове? – беззаботным тоном поинтересовался Вэй Усянь.       - Жалоба на шум.       - На шум? Ты никогда не шумишь; как кто-то может жаловаться? Ты же такой тихий, практически как призрак!       - Не я, шум во время комендантского часа, крики из семейного павильона Юньмэн Цзян.       Лань Ванцзи забеспокоился, когда вчера вечером услышал, как дежурившие ученики жаловались на чрезмерный шум, поскольку это противоречило правилам. Он буквально подобрался, готовый ринуться на защиту возлюбленного, когда услышал, из какого павильона доносятся крики, хотя и не удивился.       - О. Хм, да, вчера вечером мы, возможно, немного пошумели. Видишь ли, я рассказал брату и сестре о помолвке, и ну… эм, Цзян Чэн, возможно, имел несколько неоднозначное мнение по этому поводу, - застенчиво произнёс Вэй Усянь, надеясь преуменьшить количество криков, прозвучавших прошлым вечером; он знал, что они были очень громкими.       - Мм, в Облачных Глубинах запрещён чрезмерный шум, - напомнил ему Лань Ванцзи, отметив про себя, как именно Вэй Ин назвал Цзян Ваньиня и Цзян Яньли.       - Я знаю, знаю, но для них это был сюрприз… И, в конце концов, Цзян Чэн готов поддержать нас, и именно ты сказал мне, что я должен им рассказать, так что, на самом деле, это была твоя вина, в том, что мы нарушили это правило. Любой, кто знаком с Цзян Чэном, знает, что он крайне резок во многих вопросах, а тут такое… Нам несказанно повезло, что обошлось без пролитой крови или сломанных костей! – темпераментно объяснял Вэй Усянь, пока они шли к уединённому дому главы Ордена Лань.       - Мн. – Вот и всё, что сказал Лань Ванцзи в ответ, и Вэй Усянь тоже не стал развивать эту тему.       Так, молча, они и дошли до дверей дома Цинхэн-цзюня, где их уже ожидал Лань Сичэнь.       - О, доброе утро, молодой господин Вэй. Я слышал, вчера у тебя был отличный вечер, - со смешком проговорил наследник Лань, и Вэй Усянь слегка покраснел:       - Эм… да, извини за шум прошлой ночью.       - Это вполне объяснимо. Что ж, сегодня утром я отправил письмо Ордену Юньмэн Цзян. Я попросил Цзян Фэнмяня приехать, чтобы обсудить события и спланировать помолвку. Я надеюсь получить от него весточку уже сегодня, и что он сможет посетить Облачные Глубины на этой неделе. Я знаю, что при его уровне совершенствования, путь сюда займёт у него всего несколько часов, поэтому ожидаю его визита в ближайшие дни. - Лань Сичэню очень хотелось верить, что всё разрешится быстро. - Также нам придётся сообщить дяде об этом событии до того, как он прибудет.       - О каком событии вы собираетесь мне сообщить? – настороженно поинтересовался Лань Цижэнь, появляясь на дорожке, огибающей дом главы, где он, должно быть, совершал утреннюю прогулку.       Затем он заметил того, кому никак не следовало находиться на частной территории главной семьи Ордена, и сердито нахмурился.       - Вэй Усянь, что ты здесь делаешь? Неужели ты не понимаешь, что такое уединение? То, что у тебя напрочь отсутствует уважение к старшим, не означает, что ты можешь нарушать правила! Никому не дозволено находиться в этой части Облачных Глубин. Это частная территория главной семьи Лань! - с раздражением проговорил он.       С самого момента своего прибытия этот молодой человек был нежелательным раздражающим фактором. Он постоянно задавал самые неприятные вопросы, громко кричал и вечно следовал за его младшим племянником. Лань Цижэнь беспокоился, что неприятные черты молодого человека передадутся Ванцзи.       Вэй Усянь не боялся признаться, что опасается великого учителя, поэтому сразу же спрятался за спинами Близнецов-Нефритов. Он знал, что Лань Цижэнь ненавидел его. В конце концов, Лань Цижэнь был живым воплощением всех трёх тысяч правил, а цель жизни Вэй Усяня заключалась в том, чтобы найти способы обойти каждое из них, фактически их не нарушая.       - Дядя, его попросили прийти сюда, - поспешил объяснить Лань Сичэнь: он знал, что это будет нелёгкий визит, но был удивлён, насколько враждебно настроен его дядя. А ведь молодой человек даже не успел ничего сказать.       - Хм… И о чём ты думал, приглашая его сюда? Ты знаешь, что такое уединение и правила. Никому постороннему не разрешается видеть Цинхэн-цзюня. - Лань Цижэнь не понимал, как Вэй Усянь сумел заставить его племянников нарушить правила, но, в любом случае, не собирался этого терпеть. - Ему придётся уйти, а за несоблюдение правил последует наказание.       - Я пригласил его, и никакого наказания за это не будет, брат, - под тихий скрип раскрывающейся двери, прозвучал голос Цинхэн-цзюня, а секунду спустя он сам появился на пороге.       - Что происходит? - Лань Цижэнь буквально кипел от негодования. - Ты, как никто другой, должен знать, как важно соблюдать правила. Особенно правила уединения!       Даже спустя все эти годы Лань Цижэнь любил и ненавидел своего брата за жизнь, которую тот прожил, и за выбор, который тот сделал. Тем не менее, он всегда соблюдал для него правила уединения.       - Возможно, этот разговор лучше вести внутри. Сегодня есть что обсудить, и я считаю, что лучше всего обсудить всё в доме, независимо от того, насколько хорошим выдался день, - заявил Цинхэн-цзюнь и отступил в сторону, чтобы дать гостям возможность войти в его дом. Он осознавал, что для его брата всё это будет непросто, но после вечера, проведённого в медитации и размышлении над словами Вэй Усяня, он также понял, каким должен быть его дальнейший путь.       - Цинхэн-цзюнь, неправильно разрешать Вэй Усяню входить. Это противоречит правилам! Кроме того, он не член семьи, а в твоём сообщении говорилось, что ты собираешься обсудить вопросы, которые не следует обсуждать вне семьи! – с негодованием возразил Лань Цижэнь.       - Я знаю правила, - ответил ему брат, - а также осознаю, что являюсь главой Ордена Гусу Лань и поэтому могу приглашать в свои покои любого, кого захочу. Кроме того, вопросы, которые я хочу обсудить, напрямую связаны с самим молодым человеком, поэтому он должен быть здесь.       Цинхэн-цзюнь знал, что его брату не нравился главный ученик Цзян, однако он не подозревал, сколько враждебности тот питал к нему.       - И какое отношение это имеет к Вэй Усяню? - Лань Цижэнь не собирался сдаваться.       Они всё-таки вошли в дом и, прикрыв дверь, Цинхэн-цзюнь повернулся к брату:       - Возможно, нам следует начать с самого главного из того, что я намереваюсь обсудить сегодня. Поразмыслив, я решил покинуть уединение.       Цинхэн-цзюнь решил, что его заявление настолько поразит брата, что он даже не заметит, когда речь зайдёт о помолвке.       Четыре пары глаз уставились на главу в немом изумлении, никто не ожидал, что он так скоро объявит о прекращении своего уединения. И его сыновья, и Вэй Усянь выглядели довольными этим объявлением, а вот Лань Цижэнь явно был сбит с толку.       - Я прекращаю уединение, поскольку мой младший сын женится, и мне пора исправить грехи, которые я совершил.       А потом Цинхэн-цзюнь с теплотой добавил, что слова, которые он услышал вчера, запали ему в душу. Что он понял, насколько его затворничество было наказанием не ему, а его сыновьям, брату и Ордену Гусу Лань, и пришло время ему вернуться в мир.       Лань Цижэнь был настолько ошеломлён, что слушал брата, не перебивая. Он никогда не думал, что Цинхэн-цзюнь покинет уединение. За двадцать с лишним лет он уже давно потерял надежду на это. Лань Цижэнь ненавидел бремя, возложенное на него, когда его брат заперся в своём доме, оставив ему воспитание двух своих мальчиков и руководство Орденом – все то, чего он никогда не планировал в своей жизни.       Его брату разрешили уйти в затворничество, в то время как Лань Цижэню пришлось защищать фамилию и отказаться от своих мечтаний.       - Ты покидаешь уединение? – переспросил он, чтобы убедиться, что услышанные им слова не какая-то галлюцинация, вызванная слишком сильным стрессом.       - Да, старейшины будут уведомлены об этом уже сегодня, а завтра объявление о моём возвращении будет отправлено в другие Ордены и кланы.       - Почему сейчас?       - Есть много причин, брат, первая из которых заключается в том, что я слишком долго возлагал свои обязанности на тебя и моих сыновей. Кроме того, Лань Чжань должен жениться, и я не буду…       - Подожди. О чём ты говоришь? Ванцзи? – Лань Цижэнь посмотрел на младшего племянника: - Что он говорит? Ванцзи, ты нашёл девушку, на которой собираешься жениться? Когда? И почему мне не сообщили? Кто она? Из какого она Ордена? Она из Гусу Лань? – Великий учитель нахмурился и сурово добавил: - Каждый раз, когда я поднимал вопрос о браке, ты постоянно отказывался. И, в конце концов, на какой влиятельной деве ты можешь жениться? Единственная девушка влиятельной фамилии, находящаяся в Облачных Глубинах – это дочь Ордена Юньмэн Цзян, но она помолвлена с мальчиком Цзинь. Среди приглашённых учеников больше нет подходящих вариантов.       - Разве нет правила против чрезмерных вопросов? – склонившись к Лань Ванцзи, шёпотом поинтересовался Вэй Усянь.       - Дядя, Лань Чжань попросил руки молодого господина Вэя, и тот дал своё согласие, - негромко проговорил Лань Сичэнь и, с тревогой подумал, что ещё никогда в жизни не видел своего дядю таким взвинченным.       - Нет! Я запрещаю это! - крикнул Лань Цижэнь и так покраснел, что на мгновение показалось, что его вот-вот хватит удар.       - Я знаю, что существует правило, запрещающее кричать в Облачных глубинах, - тихо сказал Вэй Усянь.       - Мн, есть. Ты нарушил его столько раз, что и не сосчитать, - также тихо ответил Лань Ванцзи, и демонический заклинатель подумал, что готов поспорить с любым, кто скажет, что его Лань Чжань не умеет шутить.       А Лань Цижэнь тем временем покраснел ещё сильнее и ещё громче заявил:       - Конечно, нет! Вэй Усяню никогда не будет разрешено жениться на ком-то из Гусу Лань. Особенно на Ванцзи! Я запрещаю это!       И Вэй Усянь начал волноваться; ситуация напомнила о его вчерашнем разговоре с братом.       - Мы уже прошли точку запрета! – твёрдо сказал Цинхэн-цзюнь. - Я дал своё согласие. Кроме того, сегодня утром Цзян Фэнмяню было отправлено сообщение с просьбой прибыть в Облачные Глубины для обсуждения деталей этого брачного союза. Спасибо, А-Хуань, за проявленную помощь.       Лань Сичэнь просто кивнул в ответ, а Лань Цижэнь закричал громче, чем прежде:       - Это будет позором для всего Гусу Лань. Цинхэн-цзюнь, ты не можешь поддерживать этот союз! Ты не можешь позволить этому молодому человеку войти в семью! Мы - линия выдающихся заклинателей. Как ты мог даже подумать о том, чтобы допустить это?! Подумай о последствиях! Он навлечёт на...       - Хватит! – неожиданно взревел Лань Сичэнь, ошеломив всех присутствующих в комнате.       Никогда раньше наследник Лань не повышал голос на своего дядю или на кого-либо ещё. Но события последних нескольких дней и мысль о том, что его дядя может попытаться лишить брата счастья, теперь давили на него. Он знал, как усердно работал Ванцзи, чтобы стать совершенным заклинателем, и он ненавидел это, но мало что мог сделать, чтобы помешать давлению на него. Раньше. Но теперь он собирался бороться за счастье брата. И он не собирался позволять своему дяде говорить о Вэй Усяне, как о ком-то недостойном, презренном.       - Во-первых, молодой господин Вэй - один из самых многообещающих заклинателей своего поколения. Во-вторых, он бескорыстен и заботлив. Он никоим образом не опозорит Гусу Лань. В-третьих, он невероятно любит Ванцзи. - Лань Сичэнь знал, что говорил. Он видел воспоминания демонического заклинателя и мог честно сказать, что никогда раньше не встречал таких влюблённых друг в друга людей. Он не встречал такой любви ни в жизни, ни даже в романах, которые он иногда читал. Все они меркли перед историей его брата и его второй половинки.       - Ванцзи, ты не можешь хотеть жениться на нём! Он - противоположность всему, чем ты являешься! Всему, что я воспитал в тебе! - умолял Лань Цижэнь.       - Он моя родственная душа. Он единственный, кто у меня будет. Он также - всё, за что я выступаю, - решительно ответил Лань Ванцзи.       Ему не нравилось идти против своего дяди. Он уважал этого человека больше, чем кого-либо, однако это не могло заставить его отступить. Вэй Ин принадлежал ему, и даже его дяде было не под силу это изменить.       - Это закончится катастрофой! – в отчаяние воскликнул Лань Цижэнь, не в силах понять, как его племянник мог подумать, что его партнёром может быть Вэй Усянь. - Я не позволю…       - Брат, этого достаточно. Независимо от того, что ты позволяешь, а что – нет, я уже дал своё согласие. Каким бы невероятным это ни казалось для тебя, они предназначены друг для друга. Со временем ты поймёшь и, надеюсь, поддержишь этот союз. А пока я запрещаю тебе высказывать своё мнение по этому вопросу за пределами главной семьи. Будет лучше, если ты вообще проявишь сдержанность.       Цинхэн-цзюнь знал всё, что он был должен своему брату, но он не собирался возвращать долги за счёт младшего сына. Немного помолчав, глава Ордена продолжил:       - У меня есть и другие причины покинуть уединение, одна из которых связана с заклинанием, которое я просил тебя принести. Не мог бы ты показать заклинание молодому господину Вэю.       - Что… что ты имеешь в виду? Показать запретное заклинание этому… этому… Ты хочешь, чтобы я показал его этому нарушителю спокойствия?! - Лань Цижэнь приближался к границам своих способностей понимать происходящее.       - Есть вопросы, на которые нужны ответы, - спокойно проговорил глава Лань. - Они касаются мира совершенствования и его выживания. Тот, кто может рассказать нам об этих вещах, - это Вэй Ин. Тем не менее, мы должны убедиться, что он говорит правду. Я ему верю, но у меня должны быть неопровержимые доказательства его утверждений.       Цинхэн-цзюнь немного помрачнел, задаваясь вопросом, когда просьба главы Ордена стала для окружающих выбором, а не приказом, который должен быть немедленно выполнен. Похоже, ему действительно следовало выйти из уединения раньше, слишком многому он позволил случиться в своё отсутствие.       - Что такого может знать Вэй Усянь из всех людей, что может повлиять на что-то, тем более на мир совершенствования? Я думаю, что ты слишком долго находился в затворничестве, и не понимаешь ни мышления, ни шуток современной молодежи. Вэй Усянь известен как нарушитель спокойствия, он мастер отпускать всякие шутки, и это, скорее всего, очередная…       - Хватит! Неужели твоя ненависть к молодому человеку, который пробыл здесь всего три месяца, настолько глубока, что ты не желаешь ничего слушать? Когда ты стал настолько закостенелым? Настолько закрытым для новых путей и нового учения? Было время, когда ты верил, что вопросы дают новую информацию для размышлений. Ты верил, что мир постоянно меняется. Но ты, похоже, стал настолько замкнутым, что можешь двигаться только по собственноручно проложенной колее. Брат, ты уже не тот, кем был раньше, - с сочувствием произнёс Цинхэн-цзюнь.       Он только надеялся, что его брат сможет вернуться к тому, кем он был раньше, потому что Цинхэн-цзюнь был опечален тем, что он стал таким ограниченным, и с досадой понимал, что и в этом есть большая доля его вины.       Цинхэн-цзюнь знал, что его брат хотел только учить и учиться, а он возложил на него ответственность за воспитание двоих детей и руководство Орденом. Он отобрал у брата его мечту, и теперь ему оставалось только надеяться, что он сможет вернуть её. Что Цижэню ещё не поздно вернуться к тому, кем он был.       - Это смешно! Если вы намерены верить в этот фарс, не ждите, что я буду молчать, когда правда о том, что всё это тщательно продуманная шутка, выйдет наружу! - предупредил Лань Цижэнь, расстроенный тем, что в словах брата была правда; именно таким он и был до тех пор, пока ему не поручили это задание. Он никогда не просился воспитывать двух маленьких мальчиков и руководить Орденом. - Вот заклинание, делайте с ним, что хотите, но не говорите, что вас не предупреждали!       Лань Цижэнь фыркнул и бросил свиток на стол.       - Вэй Усянь, взгляни, пожалуйста, и скажи, как ты думаешь, какие последствия для тебя это будет иметь? – мягко спросил Цинхэн-цзюнь, и Лань Цижэнь расстроено покачал головой.       Он не мог поверить, что слышит такие участливые слова от своего брата. И обращённые к кому!       - Вы же не собираетесь позволять ему наложить это заклинание? – взволнованно спросил он.       Лань Цижэнь готов был бросить вызов собственному брату, потому что этот молодой человек ему категорически не нравился, а заклинания души были чрезвычайно опасны даже для опытных культиваторов, что уж говорить о юном взбалмошном заклинателе.       - Если бы ты дал ему шанс, ты бы удивился его способностям, брат. Давай посмотрим, что он придумает после изучения заклинания, не так ли? Хочешь ещё чая? - спросил Цинхэн-цзюнь со всей безмятежностью главы, устраивающего чаепитие.       - Хм, в этом заклинании, как Вы абсолютно правильно сказали, учитель Лань, для проверки правдивости человека, требуется частичка его души. Тем не менее, это забирает всего лишь её небольшую часть. Вы ошибаетесь, полагая, что требуется больше души, если человек лжив в своих ответах, по крайней мере, когда это касается заклинателей. Если задействовать это заклинание на обычном человеке, каждая ложь будет отнимать у него новую частичку души, - рассматривая заклинание, принялся объяснять Вэй Усянь. – Что касается заклинателей, то наши души напрямую связаны с нашими золотыми ядрами. Они питают друг друга. И в то время как золотое ядро может быть уничтожено, душа останется в безопасности, потому что она является основным проводником соединения. Когда кто-то использует заклинание души, он использует силу золотого ядра, потому что ядро защищает душу заклинателя.       Это заклинание забирает лишь небольшую часть души, но всё больше и больше духовной энергии, пока от ядра ничего не останется. Поэтому люди думают, что оно забирает только душу, потому что, когда человек переживает потерю своего золотого ядра, они впадают в уныние, как бездушные изначально люди. Кроме того, когда кто-то теряет свою душу, его золотое ядро также теряется.       Когда золотое ядро теряется, заклинатели во многих случаях испытывают ужасающий стресс и могут умереть, потому что стресс от потери настолько силён, что тело не может с ним справиться. Заклинатель здоров и может прожить долгую жизнь благодаря своему ядру. Но когда оно потеряно, всё его здоровье и долголетие также пропадают, добавляя стресс от того, что теперь они не защищены, ни духовно, ни физически. Чем старше заклинатель, тем эффективнее возрастные изменения, которые могут вернуться.       Для кого-то вроде меня, у которого есть два ядра, энергия будет взята из того, которое наиболее привязано к моей душе, то есть из моего золотого ядра. Однако если моё золотое ядро истощится до определённого уровня, моё демоническое ядро возьмёт верх, удерживая меня в равновесии и защищая мою жизнь, душу и моё золотое ядро. Даже если оно попытается принять больше, чем может выдержать ядро, у меня всё равно будет другое ядро, позволяющее мне иметь достаточно времени для моего демонического ядра, чтобы остановить заклинание. Демоническое ядро уникально тем, что если оно определит, что наложенное на меня заклинание представляет критическую опасность для моих ядер, оно аннулирует его.       Когда заклинание активно, часть души будет видна окружающим и поменяет цвет в зависимости от правдивости ответа. Она будет увеличиваться по мере поступления в нее духовной энергии, если человек лжёт. Это заклинание безопасно для меня, потому что я полностью правдив в своих ответах, это, во-первых. А, во-вторых, мои ядра обеспечивают мне идеальный баланс, так что у меня останется духовная энергия, даже если я солгу. Моё демоническое ядро разорвало бы связь с заклинанием прежде, чем оно стало бы опасным для меня.       Однако это не значит, что у меня не будет никаких последствий. Они просто тривиальны по сравнению с применением к другим заклинателям или обычным людям. Я всё равно потеряю небольшую часть своей души, и заклинание может ослабить меня, но с моей жизнью, ядрами и душой всё должно быть в порядке.       Однако я бы не советовал использовать это заклинание на обычном заклинателе, потому что это может полностью ослабить его золотое ядро. Кроме того, не следует это повторять ни с кем, даже со мной, более одного раза, потому что каждый раз оно будет отнимать частичку души и с каждым разом эта частичка будет всё большего размера.       Вэй Усянь закончил говорить, оторвал взгляд от заклинания и с удивлением обнаружил ошеломлённые лица вокруг себя.       - Демоническое ядро? О чём он говорит? Как ты можешь верить этому, Цинхэн-цзюнь? Даже если бы это было правдой, он был бы мерзостью! Его нужно было бы запереть! – очнувшись, заорал Лань Цижэнь. - Демоническое совершенствование – зло! Оно нестабильно, и противоречит самой природе! Более того, не существует такой вещи, как демоническое ядро! Если бы оно существовало, мир бы лежал в руинах! Зло царило бы над землями! Если то, что говорит Вэй Усянь, правда, ему нельзя позволять разгуливать на свободе! – настойчиво вещал Лань Цижэнь, не замечая, как его собственные племянники встали перед Вэй Усянем, намереваясь его защищать. - Энергию обиды невозможно контролировать! Никто не застрахован от её безумия!       - Вэй Ин не злой! - заявил Лань Ванцзи.       - Ты сейчас же прекратишь общаться со злом! Я этого не потерплю, Ванцзи! Ты будешь наказан. Это единственный способ осознать ошибку своего пути, обращаясь за помощью злого демонического совершенствования! Ты будешь наказан дисциплинарным кнутом за это, если старейшины узнают! - проревел Лань Цижэнь.       Присутствовавшим в комнате потребовалось мгновение, чтобы заметить внезапное изменение температуры и тёмную энергию, во все стороны потянувшуюся от Вэй Усяня при этих словах.       - Даже не вздумай! Никто больше не прикоснётся к Лань Чжаню этим кнутом, ты меня слышишь?! Я сравняю Облачные Глубины с землёй, и не оставлю ничего, кроме пепла, прежде чем это орудие пыток коснётся хотя бы дюйма его кожи! В прошлой временной линии тебе повезло: я не привёл к покаянию, ни тебя, ни каждого старейшину, который прикоснулся к нему этой мерзостью. Но больше никогда, ты никогда больше не посмеешь...       Вэй Усянь одновременно кричал и плакал, вспоминая тридцать три удара кнутом, которые его Лань Чжань пережил в прошлой временной шкале. Годы, которые потребовались ему на восстановление, и шрамы, которые портили его тело до самой смерти.       - Ш-ш-ш, Вэй Ин, никто не причинит мне вреда, - ласково произнёс Лань Ванцзи, зная, как сильно его возлюбленный винил себя за наказание, которое он получил в их прошлой жизни, хотя вины Вэй Усяня в этом не было.       - Что значит «больше никогда», Вэй Усянь? - спросил Цинхэн-цзюнь, пытаясь успокоить молодого человека, энергия которого становилась опасно высокой.       - В своей последней жизни Ванцзи был наказан тридцатью тремя ударами дисциплинарного кнута, - ответил Лань Сичэнь, поскольку его брат всё ещё убаюкивал возлюбленного в своих руках. - Дядя и старейшины накачали меня наркотиками и заперли, чтобы я не прервал наказание. Ванцзи в той временной линии потребовалось более четырёх лет, чтобы полностью восстановиться.       - Почему они… - начал Цинхэн-цзюнь и осёкся, начиная до конца осознавать, что во время своего уединения, хотя он и думал, что делает для Ордена Гусу Лань лучше, он, возможно, позволил старейшинам прибрать к рукам слишком много власти.       - Потому что он противостоял им, когда Ордены пришли, чтобы захватить Вэй Усяня. Хотя он не причинил необратимого ущерба, а только вывел их из строя, он был наказан ударом дисциплинарного кнута за каждого старейшину, который участвовал в осаде. У Ванцзи не было особого выбора, поскольку он пришёл забрать своего сына. Он не хотел, чтобы Орден убил его, - рассказал Лань Сичэнь и грустно закончил: - Ванцзи потерял любовь всей своей жизни, свою вторую половинку, потому что все Ордены пытались добраться до исследований Вэй Усяня. Они убили так много невинных Вэней, довели до смерти Вэй Усяня и обязательно убили бы сына Ванцзи, если бы нашли его в Могильных Курганах. Итак, мой брат сделал то, что должен был. Он отбился от старейшин; но не убил никого из них и не причинил никакого необратимого ущерба. Ванцзи был сломлен и просто пытался защитить свою семью.       - Сын? Чей сын? И о какой временной линии идёт речь? Что здесь происходит? Сначала ты говоришь мне, что Вэй Усянь - какой-то эксперт по демоническому совершенствованию. Теперь ты утверждаешь, что он из будущего. Как кто-то из вас может верить во всё это?! - Лань Цижэнь схватился за голову, не в силах объяснить, как его семья дошла до этого состояния.       - Я магистр… - подсказал Вэй Усянь, всё ещё расстроенный мыслью, что кто-то думает, что у них появится шанс снова навредить его Лань Чжаню. Даже сейчас он хотел вытащить Лань Цижэня и каждого из этих старейшин в зал наказаний и покарать их. И они получили бы гораздо больше, чем просто удары кнутом. Он разрушил бы их разум, заставил бы страдать до тех пор, пока они не покончили бы с собой. То, что он сделал в прошлом с Вэнь Чао, показалось бы детской игрой по сравнению с тем, что он хотел сделать с теми, кто причинил такой вред Лань Чжаню.       - Магистр чего? – спросил Лань Цижэнь, измотанный событиями дня.       - Магистр демонического совершенствования. Я основатель демонического пути совершенствования и единственный его мастер, - ответил Вэй Усянь, наконец, преодолев прошлое, которое лежало за пределами будущего. Он должен был помнить, что он не просто семнадцатилетний молодой человек. Он один из лучших заклинателей всех времён. Он основатель нового пути совершенствования, настолько мощного, что он мог уничтожить весь мир совершенствования, если его подтолкнуть. - Единственный способ доказать это - завершить заклинание души. Даже ты, Лань Цижэнь, должен признать, что никто не может солгать под действием этого заклинания.       Лань Цижэнь не знал, как они дошли до этого момента, но он также понимал, что его семья не оставит этого без внимания, каким бы путём они ни шли. Ему придётся согласиться на применение запретного заклинания и надеяться, что, когда правда откроется, его семья сможет смириться с тем, что они обнаружат.       - Да, было бы невозможно солгать. Любой ответ, данный тобой на заданный вопрос, должен быть правдивым, иначе мы узнаем. Невозможно обмануть заклинание.       - Хорошо, тогда мы должны его применить. Оно не причинит мне необратимого вреда. При первом наложении количество забранной души достаточно мало, и со мной всё будет в порядке. Заклинание не должно повлиять ни на меня, ни на мою способность после смерти вступить в круг перерождения.       Цинхэн-цзюнь знал, что другого выхода нет, особенно учитывая реакцию его брата. Он признавал, что ему придётся позволить наложить заклинание и задать свои вопросы. Он только надеялся, что молодой человек не будет пренебрегать необходимостью или давать ложные ответы.       - Я позволю использовать заклинание, - торжественно произнёс он. - Но мы остановимся в любой момент, если покажется, что заклинание оказывает на тебя отрицательное воздействие. Мы можем только догадываться, как оно повлияет на тебя, поэтому необходимо соблюдать осторожность.       Цинхэн-цзюню оставалось только надеяться, что сын простит его, если что-нибудь случится с его второй половинкой.