Третья жизнь

      Переговоры о браке во многом напомнили Вэй Усяню войну. Он участвовал во многих военных собраниях во время кампании «Выстрел в Солнце» и знал, что в этой жизни таких собраний у него ещё будет не мало. Он был к этому готов.       Но ничто не подготовило его к тому, как Лань Цижэнь и госпожа Юй будут вести переговоры об их браке с Лань Чжанем. Было раннее утро; в конце концов, это были Облачные Глубины. Тем не менее, все стороны присутствовали, во всяком случае, большинство из членов семей, поскольку Цзян Чэна и Цзян Яньли, к сожалению, на эту встречу не допустили. Вэй Усянь и Лань Ванцзи сидели друг напротив друга, обе семьи сидели лицом друг к другу, как будто все они находились в разгаре битвы.       Всё, чего хотел Вэй Усянь, - это жениться. Его не заботили подарки на обручение, выкуп за «невесту», приданое и тому подобное. Он просто хотел иметь возможность спать с Лань Чжанем каждую ночь и просыпаться вместе с ним каждое утро.       Прошёл уже час, а они добрались только до первого из шести пунктов этикета, - сваха - который сам Вэй Усянь считал совершенно ненужным. Но остальные так не считали. А парочка из присутствующих на встрече заклинателей и вовсе сцепилась.       - Сваха будет из Юньмэна! Мы славимся своими свахами! - категорично заявила госпожа Юй.       - Вы хотите сказать, что у Гусу неадекватные свахи, госпожа? Мы также известны своей приверженностью к поиску совместимости! - возразил Лань Цижэнь.       - Я могу только представить себе те пятьсот правил, которые вы, скорее всего, посвятили совместимости! Если мы будем следовать вашим правилам и свахам, мальчики никогда не поженятся! Да и кто в Гусу когда-либо найдёт это отродье совместимым с Ланем! – надменно проговорила госпожа Юй, и Вэй Усянь поспешил вмешаться:       - Эм, разве нам нужен сваха? Мы уже знаем, что мы под…       - Да!!! – рявкнули оба спорщика и недовольно уставились друг на друга.       - Мы воспользуемся услугами свахи из Юньмэна!       - Свахи из Гусу!       Вэй Усянь был совершенно уверен, что остальные люди в комнате понятия не имели, что думать или говорить, поскольку до сегодняшнего дня никто из них никогда не видел, чтобы Лань Цижэнь и госпожа Юй впадали в детские ссоры.       - Почему бы нам не использовать сваху из Ордена Не? Я уверен, что Не Минцзюэ пришлёт лучшую из них, если мы попросим, и в этом случае мы можем надеяться, что совместимость будет определена быстро. Я могу отправить ему сообщение уже сегодня, - предложил Лань Сичэнь, надеясь, что это поможет продвинуться в обсуждении.       Госпоже Юй эта идея не понравилась, как и Лань Цижэню, но оба понимали, что потеряют лицо, если кто-то из них не согласится.       - Отправь уведомление сегодня, - ворчливо произнёс Лань Цижэнь.       - Хм. - Это всё, что ответила госпожа Юй.       - А как насчёт того, в каком доме они поженятся? Будут ли они жить в Облачных Глубинах или в Пристани Лотоса? - спросил Цзян Фэнмянь.       Он не желал терять своего приёмного сына да и немного опасался за Облачные Глубины, если указанному сыну придётся жить в них всё время.       - В Облачных Глубинах!       - В Пристани Лотоса! – одновременно воскликнули Лань Цижэнь и госпожа Юй, и начался новый раунд дебатов.       Вэй Ин никогда ещё не чувствовал себя таким желанным.       - Мы платим выкуп за «невесту», чтобы он женился на Лане! - заявил Лань Цижэнь.       - Он наш главный ученик, и никто не говорил, что мы не заплатим выкуп за «невесту»! Я уверена, что существуют правила относительно подобных предположений! – упрямо проговорила госпожа Юй, повергнув всех заклинателей в шок.       Никто не ожидал, что первая госпожа Юньмэн Цзян вообще захочет оставить Вэй Усяня в Ордене, когда ей представился столь удобный шанс от него избавиться.       - Его дети будут нашими наследниками! - настаивал Лань Цижэнь.       - Они также будут и нашими наследниками, если у Цзян Чэна не будет детей! – парировала госпожа Юй, ещё больше удивив всех, и, похоже, даже себя, этим заявлением.       - Но, - осторожно пискнул Вэй Усянь, - возможно, мы можем пойти на компромисс. Мы можем разделить наше время и детей.       - Что ты предлагаешь, Вэй Ин? - спросил Цинхэн-цзюнь, не боясь признаться, что эта дискуссия его развлекает. Он не представлял себе, что его выход из уединения будет проходить так оживлённо.       - Мы могли бы проводить полгода в Юньмэне и полгода в Гусу. Мы оба можем сохранить наши должности в наших Орденах, но каждый также будет иметь привилегии другого Ордена. Что касается детей, нашим детям будет разрешено стать наследниками того Ордена, у которой не будет наследника. Мы с Лань Чжанем планируем завести много детей, так что оба Ордена будут в безопасности! – закончил демонический заклинатель, с улыбкой и некоторой надеждой глядя на собравшихся заклинателей.       - Я думаю, что это идеальный компромисс, Вэй Ин. А что думаете Вы, госпожа? Лань Цижэнь? - поинтересовался Цзян Фэнмянь, довольный тем, что его приёмный сын будет жить дома хотя бы полгода.       - Хм, не самая худшая идея, которую придумал этот паршивец, - был ответ госпожи Юй.       - Это может сработать, - согласился Лань Цижэнь, прикидывая в уме последствия, и понимая, что такое решение имеет целый ряд плюсов.       - Смотрите, немного уступок, и решение найдено! - Вэй Ин засмеялся, но, заметив, что лицо Лань Ванцзи совсем не изменилось, взволновано замер: - Эм, Лань Чжань, тебя это не устраивает? Мне следовало поговорить с тобой, прежде чем предлагать это, да? Ну, эту идею? Мы можем поговорить о других вариантах.       Демонический заклинатель мысленно костерил себя за то, что действовал так грубо и неосмотрительно.       - Нет, я… - начал Лань Ванцзи, но госпожа Юй не дала ему договорить.       - Нет? – взвилась она. - Ты думаешь, что слишком хорош, чтобы проводить время в Юньмэне или делать своих детей нашими наследниками? Ты думаешь, что можешь забрать нашего главного ученика и забыть его семью?!       Госпожа Юй знала, что у них с Вэй Усянем много проблем, но она не позволяла никому проявлять неуважение к её ученикам, семье или Ордену. К тому же, воспоминания о сне или кошмаре, который разбудил её прошлой ночью, всё ещё мелькали у неё голове.       - Нет, я доволен этой идеей. Однако, если у нас будут дети-наследники, любые их наказания должны быть переложены на меня и Вэй Ина, - пояснил Лань Ванцзи, решительно глядя на женщину, причинивших столько боли его второй половинке. Он не собирался позволять хозяйке Пристани Лотоса когда-либо прикасаться к одному из его детей и детей Вэй Ина.       - Хорошо-хорошо, так и будет. Главное, что мы пойдём на эти компромиссы, верно? - Вэй Усянь обвёл нервным взглядом всех в комнате, надеясь прекратить разговор, прежде чем будет сказано что-то, что заставит госпожу Юй отказаться от любого шанса на свадьбу.       По мере того, как время шло и принимались решения относительно подарков на помолвку и выкупа за «невесту», Вэй Ин перестал обращать внимание на разговоры. Главное он получил: возможность и ему, и Лань Чжаню оставаться со своими семьями и Орденами, чтобы быть счастливыми. Остальное не имело значения.       - Мы сделаем объявление на предстоящей дискуссионной конференции через несколько недель, - подытожил Лань Цижэнь.       - Нам нужно будет найти благоприятную дату для свадьбы. Возможно, в ближайшие три или четыре года мы сможем сыграть весеннюю свадьбу, - заметила госпожа Юй, и Вэй Усянь мгновенно вернулся к реальности, потому что увидел, как Лань Ванцзи напрягся.       - Нет! – прозвучал голос Второго Нефрита, и демонический заклинатель непроизвольно выпалил то же самое: три года было слишком долгим временем ожидания.       - Нет что? Вам нужна дата свадьбы, если только вы не планируете проделать всю эту работу впустую! – Госпожа Юй нахмурилась и раздражённо посмотрела на приёмного сына: - Хотя я знаю, что ты думаешь, что время и работа - ничто, Вэй Усянь, я не позволю тебе действовать нагло! Ты не будешь позорить Орден!       - Мы не будем ждать три года! – со сталью в голосе заявил Лань Ванцзи: его не волновали остальные пункты дискуссии: где они будут жить и чьими наследниками станут их дети, но он не стал бы ждать три года, чтобы сделать Вэй Ина своим.       Он и так использовал всю свою сдержанность, чтобы попросту не забрать Вэй Ина в цзинши и жить с ним как с супругом. Лань Ванцзи и так едва мог бороться со снами, наполнявшими каждую его ночь, от которых он просыпался, чувствуя себя липким и отчаянно нуждающимся.       - И что ты предлагаешь? Цзян Яньли тоже обручена, а дата её свадьбы даже не назначена! Вы не можете предполагать, что женитесь раньше неё.       - Могу! Мы поженимся к концу года!       Все заклинатели ошарашено уставились на Второго Нефрита.       - Вы не можете жениться до конца года. Это невозможно. Столько всего нужно сделать. И дата ещё не выбрана. Мы ещё даже не встретились со свахой. – Госпожа Юй с недоумением и неодобрением смотрела на Лань Ванцзи. - Я ожидала бы такого бесстыдства от Вэй Усяня, который ни в чём не может быть порядочным, но ты…. Я не позволю вашей женитьбе поставить в неловкое положение Юньмэн Цзян!       - Лань Чжань, - Вэй Усянь чуть подался вперёд, - госпожа Юй, возможно, права. Сестра была обручена первой, поэтому её свадьба должна состояться первой.       - Нет. Она была обручена с колыбели. Мы не будем ждать. Неспособность Ланьлин Цзинь и Юньмэн Цзян назначить дату - это не наша вина! - отрезал Лань Ванцзи.       Заклинатели взволновано переглянулись, а Вэй Усянь дипломатично захлопнул рот.       - Возможно, мы можем пойти на некоторые уступки. Когда мы в последний раз обсуждали помолвку с Цзинями, Цзысюань всё ещё был недоволен этим браком, - мягко проговорил Цзян Фэнмянь.       - Конечно, ты бы поставил Вэй Усяня выше своего собственного ребёнка! – закричала на мужа госпожа Юй.       - Я не делаю ничего подобного. Факты таковы, что мальчики готовы пожениться, а Цзинь Цзысюань и Цзян Яньли - нет. Я согласен, что несправедливо, что им приходится ждать свадьбы, которая может никогда не состояться, поскольку все просьбы к Ланьлин Цзинь о назначении даты были отложены.       Цзян Фэнмянь не стал говорить, что он никогда не поддерживал брак своей дочери с Цзинь Цзысюанем. Но его жена была непреклонна, и он уступил, заверив себя, что делает это, потому что Яньли нравится её жених.       - Вэй Усянь, я надеюсь, ты доволен тем бесчестьем, что ты навлекаешь на Орден своим браком! Почему ты никогда не можешь делать что-либо традиционным способом? Почему ты всегда должен делать всё возможное и вызывать такой позор!       - Госпожа! – вскрикнуло множество голосов, но Вэй Усянь смотрел только на госпожу Юй.       Он был удивлён тем, как хорошо она вела себя до сих пор и как мало она издевалась над ним и угрожала ему сегодня. Он знал, что это слишком хорошо, чтобы продолжаться долго, но когда, наконец, женщина сорвалась, не знал, что ответить. Он не думал, что он или Лань Чжань делают что-то неправильное.       - Сначала ты называешь Яньли своей сестрой, а потом проявляешь такое неуважение! Какой позор! Тебе должно быть стыдно за себя и свои действия!       - Нет. - Вэй Усянь смотрел на женщину, которую он одновременно боялся и в каком-то смысле уважал, и все годы унижений и притеснений из его прошлой жизни стремительным калейдоскопом кружили в его сознании. Он так много сделал для Юньмэн Цзян в прошлом, он всегда ставил их выше всех и не возлагал на них особых ожиданий. Он знал, что госпожа Юй не любила его и обращалась с ним как с мусором. Хотя бывали моменты в его жизни, когда он видел небольшие проявления доброты по отношению к нему со стороны женщины, но они были незначительными по сравнению с жестоким обращением. И всё-таки Вэй Усянь хотел быть честным с собой: он с детства хотел признания с её стороны и знал, что никогда его не получит.       - Нет?! Ты думаешь, что можешь перечить старшим?! – прорычала госпожа Юй: - У тебя нет уважения!       - Нет, я не проявляю бесчестья и никого не позорю. Я люблю сестру больше, чем кого-либо, кроме Лана Чжаня, и никогда не причинил бы ей вреда. Я бы никогда не причинил боль и не опозорил Юньмэн Цзян. Вы единственная, кто думает, что я так делаю! - Вэй Ин вспомнил обо всех годах насилия, в течение которых он молчал, и обо всех предстоящих наказаниях, и, с трудом взяв под контроль свои эмоции, продолжил: - Вы всегда относились ко мне как к бездушному существу, чуть лучше животного, какое уж тут уважение? Вы потратили годы, наказывая и унижая меня из-за чего-то, не имеющего ко мне никакого отношения.       Да, я сын Вэй Чанцзэ и Цзансэ Саньжэнь. Это факт, который невозможно изменить, и я бы не хотел его менять. Они были моими родителями, хотя и воспитывали меня недолго. Они были моими родителями! Я не виноват, что Ваш муж был влюблён в одного из них, а не в тебя, я не виноват, что их убили, а меня оставили на улице, где на меня охотились собаки и работорговцы, пока дядя не нашёл меня!       Я не виноват, что твоя ненависть превратила тебя в человека, который уничтожает тех, кого он должен любить. Я не проявляю неуважения к сестре или младшему брату, а вот Вы проявляете его каждый раз, когда унижаете их или меня или настраиваете нас друг против друга. Мы провели свою жизнь, подвергаясь насилию с Вашей стороны, потому что Вы недовольны своей жизнью и своим браком!       Вы всегда говорите о том, что дядя обращается со мной не так, как он обращается с Цзян Чэном. Что это позорно, но это не так! Я не наследник, у меня больше свободы действий. Я могу делать то, чего Цзян Чэн не может из-за своего статуса. Точно так же, как Лань Чжань может делать то, чего не может Лань Сичэнь! Я бы никогда не стал относиться к своим сыновьям по-другому, потому что один из них не мой по крови. Мой сын прожил без меня тринадцать лет, и он всё ещё был таким же драгоценным, как если бы я был рядом с ним каждый день. Я никогда не смотрел на него как будто он был хуже из-за того, что в нём не было моей крови!       Вы говорите о том, что я ставлю Юньмэн Цзян в неловкое положение, но посмотрите на себя. Подумайте о том, как Вы ведёте себя, госпожа. Если кто-то и позорит Орден, так это не я. Меня хотят другие Ордены! Меня хотят многие, Вы это видите? Вы знаете, что даже Ваш очень важный Ланьлин Цзинь посылает учеников, чтобы попытаться завербовать меня? А как насчёт того, что Яо и другие более мелкие Ордены постоянно спрашивают, хочу ли я перейти к ним, где лидеры будут уважать меня? Вы замечали что-нибудь из этого? Нет, Вы видите лишь то, что хотите. То, что позволяет Ваш узкий разум и Ваша ненависть!       Вы должны были относиться ко мне как к сыну, а не как к слуге. Вы должны были учить и поддерживать всех нас троих, независимо от того, кто нас родил! Мы проявляли к Вам сыновью привязанность, даже когда Вы ужасно к нам относились. Мы проявляли уважение, которого Вы ничем не заслужили!       Я стану одним из самых страшных, уважаемых и могущественных совершенствующихся этого времени, и я сделаю это во имя своей семьи. Семьи, в которой Вы отказываете мне на каждом шагу, потому что Вы не способны преодолеть свою ненависть даже после всех этих лет!       Может быть, нам не нужен компромисс; может быть, мне следует жениться и уйти в Гусу Лань? Вы этого хотите? Хотите, чтобы я покинул Юньмэн Цзян? Поможет ли это Вам, наконец, достичь мира? - Вэй Ин кричал, его тело светилось энергией Инь и Ян, его эмоции пробивались сквозь его сердце, а слёзы катились по его лицу. - Если Вы так сильно хотите, чтобы я ушёл, я уйду, госпожа! После стольких лет я не знаю, почему я думал, что Вы сможете преодолеть свою ненависть и измениться. Такого никогда не случалось в моей предыдущей жизни. И такого никогда не произойдёт в этой! Всё, что я когда-либо хотел, это чтобы Вы приняли меня и заботились обо мне, чтобы мы все могли жить счастливо.       Юй Цзыюань была шокирована его словами и правдой, которая в них звучала. Она провела так много лет, ненавидя мальчика, и в то же время изо всех сил старалась не заботиться о нём, как о других своих детях. Много раз она терпела неудачу, из-за чего ещё больше наказывала мальчика, потому что ей не удалось его возненавидеть.       Ей никогда не приходила в голову мысль о том, что он покинет Юньмэн Цзян, о том, что он оставит выбор за ней, думая, что она причинит ему такую боль, о которой она никогда не помышляла. Она так беспокоилась о том, какими другие видят её детей и брак, что оказалась слепа к разрушению, которое сама же и вызвала. Она разрушала жизни троих детей, которых должна была вырастить.       Все в комнате были обеспокоены эмоциями и силой, исходящими от молодого человека, они хотели вмешаться, но знали, что это небезопасно. Лани понимали, что Вэй Усянь должен выговориться, что это необходимо ему, чтобы исцелиться. Они просто надеялись, что наложенные на стены заклинания выдержат, и никого за пределами этой комнаты не насторожит прилив энергии – где энергия обиды течёт от заклинателя так же сильно, как и его энергия ян.       Цзян Фэнмянь стоял, слушая слова своего старшего сына, и в нём боролись два желания – остановить его и промолчать, позволив своей жене услышать то, что она давно должна была осознать сама.       - Итак, госпожа, я дам Вам то, что Вы хотите. Скажите мне прямо сейчас, хотите ли Вы, чтобы я остался в Юньмэн Цзян или ушёл? Выбор за Вами, и ни за кем другим. Потому что я не позволю Вам и дальше обращаться со мной так, как Вы это делали в прошлом. Больше нет. Я не слуга. Я должен быть вторым наследником Юньмэн Цзян, но Вы даже с врагами обращаетесь лучше, чем со мной!       Вэй Усянь глотал слёзы, а Лань Ванцзи обнимал его, желая защитить, но зная, что должен позволить возлюбленному сделать это самому. Единственный способ, которым Вэй Ин из прошлого не впал бы в ненависть к себе и не подавил свои истинные чувства, - это если бы ему позволили увидеть, что, высказывая их, он всё равно будет любим.       - Выбор за Вами, госпожа. Я останусь, и мы изменимся, или я женюсь и уйду в Орден, который известен своей строгостью, но все же готов принять такого нарушителя спокойствия, как я, как своего.       Вэй Ин замолчал, усталый, эмоционально вымотанный, и, наконец заметил, какую силу он выпустил. Он тут же сосредоточился и постарался взять её под контроль.              Юй Цзыюань не понимала, где она. Казалось, это был дворец в бело-золотых тонах, наполненный пустотой.       - Если бы Вы отпустили свою ненависть, Вы бы обрели спокойствие, которого всегда желали, Юй Цзыюань, – прозвучал совсем рядом чей-то голос.       - Где я?       - Вы находитесь в мире своих грёз. Это часть Вашей души, где хранятся Ваши истины, мечты и неудачи. Они могут принести Вам спокойствие или ужасный страх. Честно говоря, я не уверен, что именно стоит показать Вам в ответ на Ваши действия.       - Кто ты?       - Чжоу Гун, бог снов. – ответил голос. - Как Вы думаете, должен ли я показать Вам Ваши многочисленные недостатки или Вашу доброту, которой гораздо меньше?       - Почему я здесь? Чего ты хочешь?       - Я хочу показать Вам, что Вы сделали и что у Вас есть выбор изменить. Я хочу позволить Вам обрести спокойствие, которое Вы ищете. Но в то же время я хочу наказать Вас за всё, что Вы сделали, за Ваше отношение к мальчику, у которого никого не было.       - Всегда этот сопляк! Неужели даже сейчас? Даже в моих снах?       - Полагаю, Ваш выбор - увидеть свои недостатки. Пусть будет так.       И перед Юй Цзыюань понеслись воспоминания, многие из которых она узнала, а некоторые нет.       Она увидела Вэй Усяня, когда Цзян Фэнмянь принёс его в Пристань Лотоса, тощего, напуганного и со следами укусов, истощённого и почти мёртвого, но с улыбкой на покрытом грязью лице. Она увидела его первую встречу с Цзян Яньли и Цзян Чэном, связь, которая, казалось, возникла мгновенно.       Юй Цзыюань увидела, как мальчик пытается заинтересовать Цзян Чэна, который всегда был слишком похож на неё, неспособен заводить друзей; его резкость очень похожа на её собственную. Она увидела, как мальчик продолжал раз за разом привлекать внимание её сына, пытался растормошить его, вытащить из скорлупы. Она увидела, как её муж хвалил мальчика, говоря, что он такой же, как его отец и мать, и почувствовала ту же ненависть к тому, кого он любил.       Она увидела, как глаза мальчика сияют как у человека, которым она никогда не смогла бы стать для своего мужа.       Увидела в его улыбке друга, который её бросил.       Она увидела, как её сын и мальчик стали такими же близкими, как их отцы, но не так, как она видела, - они стали настоящими братьями. Она слышала ненависть, сплетни и слухи о том, что мальчик был ублюдком, и что глава Ордена заботился о нём больше, чем о сыне, которого родила ему жена. Она неоднократно чувствовала гнев на эти слова, но, на этот раз, она увидела и почувствовала боль мальчика, который слышал каждое слово.       Она увидела, как мальчик называл её сына младшим братом, и с грустью наблюдала, как сама она выговаривала мальчику, что он никчемный, и чтобы он никогда не смел называть её детей «братом» и «сестрой». Юй Цзыюань увидела, как она сама говорит мальчику, что он не член семьи, что он не брат её детям, что он -никто. Она увидела со стороны, как хлестнула мальчика по руке, напугав его и поселив в его душе чёткое напоминание о своих словах. Она почувствовала, как он принял наказание, и задалась вопросом, почему ей всё время казалось, что наказаний недостаточно? Почему он не заслуживал иметь семью?       Она увидела, как много раз говорила мальчику, что он бесполезен, как подавляла его дух, но он каждый раз улыбался и шутил. И всё же в его глазах она видела боль. Боль, которую она никогда не замечала, когда эти события происходили.       Она увидела, как он принимал на себя наказания и обвинения в адрес её сына и других учеников, даже когда он не был виновен, потому что он привык к оскорблениям. Она увидела часы, дни, месяцы, годы наказаний, как его заставляли стоять на коленях в зале предков, били и ругали. Она чувствовала, что он воспринимает всё это так, как будто это был его долг, его плата за предоставленный ему кров.       Она увидела, как он превратился в многообещающего молодого человека, как бы она ни пыталась его сдержать. Она увидела, что гордится им, и ненавидит себя за это, и эта адская смесь заставляет её наказывать мальчика ещё больше, потому что как она смеет заботиться о мальчике, рождённом от тех, кого она ненавидела.       Она увидела воспоминания, которых не было. Она увидела свою смерть и смерть всех своих учеников, смерть своего мужа. Она увидела, как отсылала мальчиков прочь, в то время, как Пристань Лотоса горела. Она услышала, как говорит мальчику, что он должен защищать её детей ценой собственной жизни, как требует, чтобы он выплатил долг, который он не должен был платить. Она услышала, как он пообещал себе, что, прежде всего, он сделает то, что она просит, потому что его жизнь - ничто по сравнению с жизнью её детей.       - Ты провела так много лет, наказывая этого мальчика за преступления, которые он не совершал. Ты позволила ненависти поглотить себя вместо того, чтобы любить. Этот мальчик не сделал твою жизнь такой, какая она есть. Этот мальчик не сделал твоего сына, мужа или дочь такими, какими ты их считаешь. Он сделал их лучше.       Затем она почувствовала невыносимую боль, печаль и обиду, которых никогда раньше не испытывала. Как можно вынести эту боль?       - Это то, что ты заставила почувствовать этого мальчика, и это даже не в полной мере те чувства, которые он пережил в своей прошлой жизни. Этот мальчик пережил тебя, но до самого конца нёс в себе твой яд. Ты уничтожила его, когда должна была защитить. Что, как ты думаешь, сказала бы твоя дорогая подруга, если бы увидела, как ты обращаешься с её сыном, увидела, какие чувства ты заставила его испытывать?       Ты обвиняешь Цзансэ Саньжэнь в том, что она бросила тебя, хотя была одной из твоих подруг, твоей самой лучшей подругой - сестрой во всём, кроме крови. Но ты никогда не думала ни о ком, кроме себя! Ты не смогла понять, почему она это сделала. Почему не смогла вернуться. Думаешь, ты смогла бы выжить там, где оказались Вэй Чанцзэ и Цзансэ Саньжэнь? Тебе никогда не приходило в голову, что она оставила тебя, чтобы защитить? – требовательно спросил голос и сам же ответил: - Нет, ты видела только то, что она бросила тебя ради человека, которого ты ненавидела. Она выбрала его так же, как и твой муж. И это было непростительным для тебя, поэтому ты переложила всё это на маленького ребенка, который нуждался в твоей защите. - Голос стал торжественным и громким: - Она отдала свою свободу ради тебя, а ты даже не осознала, что в этой истории любви было больше трагедии, чем любви. Ты взяла того, кого она любила больше, чем тебя, и уничтожала его все эти годы.       Этот молодой человек станет тем, кого мир совершенствования никогда не видел. Он прошёл через невообразимую боль и самопожертвование, чтобы стать тем, кем он является. Тебе предоставлен ещё один шанс выжить, несмотря на то, что ты сделала в прошлый раз, и твоё выживание, твоя способность увидеть будущее зависит от мальчика, которого ты одновременно любишь и ненавидишь. Ты можешь лгать себе, но не можешь лгать мне!       Вэй Ин был ребёнком, рождённым от Вэй Чанцзэ и Цзансэ Саньжэнь, но также рождённым от бога и богини, осенивших момент зачатия своим присутствием. И земные, и небесные силы объединились, чтобы создать жизнь, которая должна была спасти мир; жизнь, которая является последней частью Цзансэ Саньжэнь. Так будь тем человеком, которым она хотела, чтобы ты была! Исправь то зло, которое ты причинила её сыну и своим детям.       На этот раз сделай лучше, Юй Цзыюань. Тебе даётся ещё один шанс исправить свои ошибки, быть честным со своим прошлым, с теми, кого ты любила и с теми, кого ненавидела. Цзансэ Саньжэнь отдала тебе всё, чем она была, и, в конце концов, вместо того, чтобы понять и дорожить тем, что от неё осталось, ты предпочла ненавидеть, наказывать и разрушать это.       Голос затих, и Юй Цзыюань проснулась. Слёзы текли по её лицу, печаль сжимала её сердце.       «Я не ненавижу тебя. Я ненавижу то, что ты олицетворяешь, - думала она. - Ты олицетворяешь то, что значит быть Юньмэн Цзян, больше, чем я или твои брат и сестра. Ты взял лучшее из тех людей, которых я возненавидела: твоего отца, матери и Цзян Фэнмяня, - и сотворил из всего этого себя, способом, который должен быть невозможен. Я не ненавижу тебя, Вэй Ин. Я ненавижу то, что не могу тебя ненавидеть. - Юй Цзыюань знала, что слова её – правда, и, думая о своём вчерашнем сне, она знала, что ничто из этого не может так продолжаться.              - Нет, ты – член Юньмэн Цзян, ты не покинешь Орден! - решительно и твёрдо объявила госпожа Юй и добавила: - На сегодня мы закончили.       Заклинатели молча наблюдали, как хозяйка Пристани Лотоса выскочила из-за стола и метнулась к дверям, на ходу смахивая слёзы, текущими по её фарфоровому лицу. Все провожали её растерянными взглядами. Никто, даже её подопечный и муж, никогда не видел, чтобы Фиолетовая Паучиха плакала.