Третья жизнь

             Прошедшая неделя выдалась для Вэй Усяня чрезвычайно напряжённой; он признавал, что после случившейся катастрофы свадебных переговоров он доводил себя до изнеможения. Он чувствовал, что то, что он сказал, было правильным, но признавался самому себе, что несмотря на то, что у него и госпожи Юй было много проблем, она всё равно дала ему дом, одежду и еду.       Вэй Усянь не был уверен в том, стоит ли двигаться дальше, поэтому вместо этого с утра до ночи укреплял Облачные Глубины, проводил время с Лань Чжанем и избегал своей семьи. Свободное время он тренировался в стрельбе из лука с Вэнь Нином и помогал ему выправлять стойку. А ещё он потратил много времени на то, чтобы убедиться, что каждое здание в Облачных Глубинах защищено улучшенными талисманами огнестойкости, встроенными в стены, и работал над планом по обеспечению безопасности библиотеки.       Остальное время он проводил в пещере Холодного источника, укрепляя её в качестве безопасного места для хранения иньского железа и защищая на случай нападения. Параллельно со всеми делами демонический заклинатель вместе с Ланями занимался подготовкой к эвакуации. И опять-таки избегая при всём этом своей семьи. Брат несколько раз выслеживал его, спрашивал, что происходит, почему он их сторонится, но Вэй Усянь лишь отмахивался от него, неуклюже отшучивался и переходил к следующему заданию.       Его дядя покинул Облачные Глубины уже через несколько дней после эпохального обсуждения свадьбы. Он вернулся в Пристань Лотоса, а вот госпожа Юй осталась. Она намеревалась встретиться со свахой, посланной Не Минцзюэ, и обсудить с Лань Цижэнем оставшиеся детали брака. Вэй Усянь и Лань Ванцзи не участвовали в дальнейших переговорах.       На этот раз для посещения пещеры Холодного источника не было необходимости торопливо обматывать запястье лобной лентой, чтобы обезопасить себя; Вэй Усяню предоставили свою собственную ленту, что позволило ему получить свободный доступ к пещере. Ему было грустно от того, что в этом времени у них с Лань Чжанем не будет тех же душевных воспоминаний, но он утешал себя тем, что они создадут новые. Тем более, что отдельные детали всё же остались прежними. Они также вместе вошли в пещеру, чтобы встретиться с Лань И и услышать историю иньского железа, также поклонились, когда её дух покинул место своего заточения, передав опеку над артефактом судьбоносной паре.       Вэй Усянь знал, что Вэнь Цин ищет иньское железо в Облачных Глубинах; он также знал, что она никогда не сможет преодолеть защиту и найти его. Именно в пещере демонический заклинатель сейчас работал над укреплением. Пещера была захватывающей, ледяной и спокойной - очень по-Ланьски.       Вэй Усянь выделил для иньского железа специальное место в задней части пещеры, куда теперь имели доступ только пять человек: он сам, Лань Чжань, Лань Сичэнь, Цинхэн-цзюнь и Лань Цижэнь. Он огородил его специальными талисманами, чтобы другие части иньского железа не могли почувствовать местонахождение своего собрата, чтобы никто не мог отследить его и собрать артефакт Сюэ Чунхая воедино.       Защиту демонический заклинатель создавал с использованием смешанной энергии Инь и Ян; пока он жив, никто, кроме него и четырёх доверенных заклинателей не сможет получить доступ к иньскому железу, никто вообще не сможет найти эту часть. Для этого Вэй Усянь воспользовался своими наработками из прошлого. То заклинание, что он придумал ещё в первой жизни и усовершенствовал - во второй. Он придумал его, чтобы при случае спрятать Тигриную Печать Преисподней от всех, кто её искал.       Он также вместе с Ланями поработал над усилением прежних заклинаний, защищавших пещеру. Теперь в пещеру можно было войти не просто имея при себе лобную ленту Ордена. Эта лента должна была принадлежать самому заклинателю, а не быть захваченной или одолженной.       Демонический заклинатель обезопасил пещеру настолько, насколько это было возможно, но всё равно решил, что создаст ещё один барьер в этой части Облачных Глубин перед тем, как они отправятся на дискуссионную конференцию. Уже на следующей неделе. Вэй Усяня беспокоила новая встреча с Вэнь Чао, а ещё он временами вспоминал его прощальные слова и переживал, не изменит ли их брак временную линию, не приведёт ли это к тому, что что-то произойдёт, когда они все уйдут.       - Вэй Ин, тебя приглашает на встречу госпожа Юй, - сообщил Лань Ванцзи, входя в пещеру.       Он знал, что Вэй Усянь избегал своей семьи; однако сейчас это был прямой приказ.       - Я полагал, что рано или поздно мне придётся с ней встретиться. Что ж, она тянула до последнего: насколько я слышал, утром она возвращается домой. Думаю, время для пряток закончилось.       Демонический заклинатель печально вздохнул. Встречаться с госпожой Юй ему не хотелось; слова, которые он сказал ей в прошлый раз, всё ещё остро звучали в его голове. Все они были правильными, но, тем не менее, Вэй Усяню было грустно произносить их; возможно, он действительно был неблагодарным и бесполезным; кажется, он всегда доставлял неприятности.       - Пойдём, я провожу тебя, - сказал Лань Ванцзи. Видя неуверенность возлюбленного, он взяв его за руку и вывел из пещеры.       В такие моменты Вэй Усянь был благодарен за ещё один шанс побыть с Лань Чжанем. И вроде, на этот раз, всё было так, как должно было быть, но он подспудно ждал неизбежной катастрофы, которая обязательно должна была произойти, потому что, несмотря ни на что, Вэй Усяню ничего в жизни не доставлялось легко.       - Лань Чжань, что, если я ничего не сделаю, чтобы что-то исправить? Что, если я всё равно потеряю их? Потеряю тебя? – проговорил демонический заклинатель и тут же усомнился в высказанных опасениях.       - Со всеми вопросами жизни и смерти, Вэй Ин, мы столкнёмся вместе, - твёрдо ответил Второй Нефрит.       Он не мог предсказать, выживут ли все их друзья и родные или что-то всё-таки пойдёт не так, как они надеялись, но одно он знал наверняка: что бы ни случилось, как бы ни сложилась дальше их судьба, он будет рядом с Вэй Ином и поддержит его, с чем бы они не столкнулись.       - Спасибо, Лань Чжань. Я люблю тебя. – Демонический заклинатель обнял возлюбленного и нежно приник к его губам, не заботясь о том, что они находятся посреди Облачных Глубин, прямо возле павильона, выделенного Ордену Юньмэн Цзян.       - Люблю тебя, - прошептал ему в губы Лань Чжань и отступил, наблюдая, как его родственная душа направляется к павильону.       Он желал отправиться с ним, но понимал, что это не его место. Что ж, главное, что Вэй Усянь знает, что он будет рядом с ним и что, если дело дойдет до худшего, у него всегда будет дом в Облачных Глубинах.       - О, так ты наконец вспомнил о своей семье? - проворчал Цзян Чэн, который разминался во дворе, когда вошёл Вэй Усянь.       - Я никогда не забывал о ней, младший брат; я просто был занят.       - Занят новой семьёй? Уже забыл о нас! – настаивал его брат с гневом в словах: - Ты думаешь, что слишком хорош для нас теперь, когда у тебя есть Лань Ванцзи?       - Неправда. Я всегда буду твоим братом, А-Чэн. Я знаю, что избегал тебя, но дело было не в тебе. Мне очень жаль, - виновато закончил Вэй Усянь.       - Может быть, и не во мне, но, кажется, именно так. Если ты не избегаешь нас, то почему не приходишь? А когда я пытаюсь с тобой поговорить, почему убегаешь, придумывая оправдания, чтобы не разговаривать со мной? - пожаловался Цзян Чэн, и Вэй Усянь знал, что тот прав.       Он действительно избегал всю свою семью, и сейчас ему было очень стыдно. Он причинил боль своему брату и, скорее всего, сестре. И это ранило его сильнее, чем то, что он сказал госпоже Юй.       - А-Чэн, мне жаль. Я был неправ, игнорируя тебя, хотя это была не твоя вина, я просто не мог понять своих чувств. Мне очень жаль.       Демонический заклинатель шагнул к брату и обнял его за плечи.       - Ты должен перестать убегать, когда тебе больно, - всё ещё немного сердито проговорил Цзян Чэн. - Мы говорили, что будем заботиться о тебе, но как мы можем, если, когда ты расстроен, ты отворачиваешься и уходишь?       - Ты прав, но как могут быть в ссоре герои-близнецы Юньмэна?! - весело ответил Вэй Усянь.       - Герой-близнец? Ты? Ха! Кто захочет быть твоим близнецом?       Когда Цзян Чэн вспоминал тот момент, когда его брат заявил, что он может стать кем угодно – главой Ордена, кем бы он ни хотел, он понял, что ему не суждено быть таким, как его отец или мать; он предназначен быть тем, кто он есть, - но со своим братом рядом       - Где госпожа Юй? - спросил Вэй Усянь. - Меня вызвали.       - Мама во внутреннем дворе; в последнее время она… тихая. - Цзян Чэн заметил, как изменилось настроение его матери, с момента начала переговоров о браке. Он не был уверен, что стало причиной таких перемен, но знал, что это как-то связано с его братом. - Что ты сделал, Вэй Ин?       - Я сказал то, что было у меня на сердце, брат. Надеюсь, она позволит мне сохранить это в тайне после этой встречи, - пошутил Вэй Усянь, внутренне содрогаясь от ужаса, когда они направились во внутренний двор, где ждала госпожа Юй.       - Мама, - позвал женщину Цзян Чэн, когда они вошли.       - Госпожа. - Вэй Ин низко поклонился Юй Цзыюань, и та одарила его царственным кивком.       - Цзян Чэн, мне нужно поговорить с Вэй Усянем. Прошу прощения, но нас нельзя беспокоить.       - Да, мама, - неохотно произнёс Цзян Чэн; ему хотелось знать, о чём они собираются говорить, но он также знал, что мать сдерёт с него кожу живьём, если он попытается остаться или подслушать. - Удачи, - шепнул он брату, надеясь, что тот не будет наказан за то, что, по мнению его матери, он сделал.       Вэй Усянь кивнул ему и подошёл к небольшому столику, возле которого сидела хозяйка Пристани Лотоса.       - Госпожа. - Он снова поклонился, опасаясь продолжения разговора.       Демонический заклинатель привык к наказаниям и был уверен, что его откровенные слова принесут их новую волну. Да, он сказал правду, но проявил неуважение к жене главы своего Ордена перед представителями другого Ордена. И пусть с этим Орденом они вскоре породнятся, это не умоляло его вины.       - Садись, Вэй Усянь.       Юй Цзыюань провела последнюю неделю, пытаясь решить, что сказать молодому человеку, поэтому и оставалась в Облачных Глубинах под предлогом планирования свадьбы.       - Да, госпожа.       Когда Вэй Усянь садился, куда угодно - на стул, на пол, даже на край подоконника, - он всегда придавал своему положению небрежный и даже беззаботный вид, но если он выпрямлялся, словно на его спине были закреплены ножны с мечом, это означало, что он был в себе неуверен. Юй Цзыюань наблюдала, как её приёмный сын опускается в кресло напротив неё, прямой, словно палку проглотил, и знала, что тот напуган, но она понятия не имела, как облегчить его состояние, поэтому попросту отложила это в сторону.       - Переговоры о свадьбе почти завершены, сваха каким-то образом умудрилась поторопиться с определением совместимости и выбором даты.       Вэй Усянь улыбнулся; его держали в курсе некоторых планов Ланей. Но он пока не знал, что дата уже выбрана, и очень надеялся, что она будет скорой.       - Спасибо, госпожа.       - Через шесть месяцев вы поженитесь. Сегодня вечером, за ужином, мы сообщим об этом Цзян Чэну и Цзян Яньли. В течение следующих шести месяцев нам предстоит много работы по подготовке, - уведомила приёмного сына Юй Цзыюань, ещё больше взбудоражив его, но, одновременно, позволяя ему немного расслабиться.       Вэй Усянь откинулся на спинку кресла, в котором он сидел:       - Шесть месяцев, правда? Через шесть месяцев я женюсь на Лань Чжане?       - Да. Как я уже сказала, дата выбрана, объявление будет сделано на следующей неделе, на конференции, и подготовка уже началась. Вы с Лань Ванцзи начнёте примерять свои свадебные одежды и будете участвовать в положенных церемониях. Это займёт много времени. Вэй Усянь.       - Да, госпожа, спасибо. Я обещаю, что мы приложим все усилия, чтобы оправдать Ваши ожидания.       Он сделал бы всё, чтобы иметь возможность жениться на Лань Чжане.       - Хм. Вэй Усянь, последние несколько дней я размышляла о том, что ты сказал. О том, что ты чувствовал и как я к тебе отношусь. Ты помнишь мои слова перед тем, как я ушла в тот день?       - Что Вы не ненавидите меня? Что Вы ненавидите то, что я олицетворяю?       За последнюю неделю Вэй Ин много раз проигрывал их в уме, пытаясь понять.       - Да, именно так. Я не ненавижу тебя; я ненавижу то, что ты олицетворяешь. Ты лучший из всех людей, которых я ненавижу. Я не ненавижу тебя, Вэй Ин. Я ненавижу то, что не могу тебя ненавидеть. - Юй Цзыюань посмотрела на молодого человека, который выглядел так, будто она собиралась снова его наказать. Она не была уверена, что он вообще понял её слова. Он выглядел растерянным. - Ты знаешь, что это значит, Вэй Ин?       - То, что Вы ненавидите то, что создало меня. Но, по сути, не означает ли это, что Вы также ненавидите и меня?       Вэй Усянь замолчал, смущённо подыскивая слова.       - Нет, это не то, что это значит. Я не ненавижу тебя, и это самая большая проблема, с которой я столкнулась с тех пор, как ты прибыл в Пристань Лотоса много лет назад. Я хочу тебя ненавидеть, но не могу. - Юй Цзыюань боялась предстоящей разговора и перемен, которые он мог с собой принести. Тем не менее, она знала, что пришло время оставить прошлое там, где оно должно было оставаться, и попытаться сделать что-то лучшее для всех них. - Почему ты думаешь, что я хочу ненавидеть тебя, Вэй Ин?       - Поскольку Цзян Фэнмянь был влюблён в мою мать, но ваш брак был уже устроен, и вы должны были пожениться. Моя мать была влюблена в моего отца, и они сбежали, что разбило сердце Цзян Фэнмяня тем, что женщина, которую он любил, сбежала с его лучшим другом.       Все знали, что эта история одновременно прекрасна и трагична.       - Хм, это история, которая широко распространена в мире совершенствования, не так ли?       - Да, эта и та, что я сын Цзян Фэнмяня и Цзансэ Санжэнь, что невозможно, потому что я похож на своих отца и мать, и когда они ушли, они так и не возвращались на земли Юньмэна до самой своей смерти, - ответил Вэй Усянь, и старая обида, вызванная слухами, вернула ему ту боль, которую он чувствовал, когда его происхождение подвергалось сомнению.       - Всё это неправда. Всё, за исключением того, что ты ребёнок Вэй Чанцзэ и Цзансэ Саньжэнь, - решительно проговорила госпожа Юй. - Я собираюсь рассказать тебе правду о себе, Вэй Чанцзэ, Цзансэ Саньжэнь и Цзян Фэнмяне. Это не должно повторяться за пределами семьи, и я думаю, что было бы лучше не говорить это твоему брату и сестре, по крайней мере, не сейчас, может быть, когда-нибудь. Я надеюсь, что это поможет тебе понять всех нас.       Когда я была маленькой, клан Мэйшань Юй был, да и остаётся сейчас, могущественным кланом. Твоя бабушка была, как и все женщины Мэйшань Юй, влиятельной и сильной духом. Клан управляется по материнской линии; сейчас правит моя мать, моя старшая сестра - следующая наследница клана. В нашем клане полно женщин, которые верят во власть и силу воли. На нас часто смотрят свысока, потому что мы женщины, но при этом мы сильные и умелые. Нас учат не проявлять слабость, и это делает нас слишком суровыми. Как к тем, кто нам дорог, так и к тем, кто нам не нравится.       Мой характер никогда не был приспособлен к тому, чтобы заводить друзей. В моей жизни таких людей было всего двое.       Госпожа Цзинь, которую я знала с рождения и которая стала моей сестрой по мечу, а позже и твоя мать, Цзансэ Санжэнь.       Вэй Ин никогда не знал, что его мать и госпожа Юй были друзьями. Ему хотелось задать так много вопросов, но он понимал, что сейчас ему следует молчать, пока история не будет поведана.       - Вы были друзьями? – только и спросил он, наполовину опасаясь, что госпожа Юй перестанет говорить, и он так ничего и не узнает о своей матери.       - Мы были всем друг для друга. Когда я встретила Цзансэ, я почувствовала мгновенную связь, даже более мощную, чем та, что была у меня с госпожой Цзинь. Мне было пятнадцать, когда она спустилась с горы и пришла в Мэйшань Юй, который был в долгу перед Баошань Саньжэнь. Она принесла письмо, в котором Бессмертная просила наш клан присмотреть за её дочерью, пока та ищет свой путь в мире совершенствования.       Твоя мать была для меня всем. Я не понимала, что это значило для меня; мы с ней были ещё так молоды, но я чувствовала, что пока у меня есть Цзансэ, я могу дышать.       Цзансэ была весёлой, беззаботной, общительной и всеми любимой; она, как и ты, могла подружиться с кем угодно; её приветствовали везде, где бы она ни появлялась. Многие могли бы подумать, что это потому, что её вырастила Баошань, но это было не так; просто она была такой сама по себе, она привлекала людей.       Цзансэ была единственной, кто смог противостоять миру ради меня. Миру, который воспринимал меня суровой и безжалостной; она же видела мою способность влиять. Она и я были во многом похожи на тебя и твоего Ланя. Она была моим голосом, охраняла мой покой, а я придавала ей устойчивости в этом мире.       - Вы были друзьями… - Вэй Усянь чувствовал, что они были намного большим, чем говорила госпожа Юй, но он не знал, как это выразить.       - Хм… Точно так же, как у меня была Цзансэ Саньжэнь, у Цзян Фэнмяня был Вэй Чанцзэ, их связь была ещё больше похожа на вашу связь с Лань Чжанем. В том смысле, которого никогда не достигли ни я, ни твоя мать.       - Подождите, но я и Лань Чжань…       - Да, вы родственные души, друзья, любовники, как Цзян Фэнмянь и Вэй Чанцзэ. Они были всем друг для друга, телом и душой. Цзян Фэнмянь во многих отношениях робок, но общителен, часто добивается своего независимо от других, эгоистичен во многих отношениях. но заботился о других. Твой отец любил Цзян Фэнмяня на таком уровне, который я никогда не могла понять; они были всем друг для друга.       - Но мой отец любил мою мать, - срывающимся голосом выдавил Вэй Усянь, и госпожа Юй кивнула:       - Любил. Но не так, как все думают. Я верю, что у них была любовь друг к другу, но я так же верю, что эта любовь родилась из потребности и желания защитить тех, кто значил для них больше всего - Цзян Фэнмяня и меня. У них была дружба, которая не была ни хорошей, ни плохой; они хорошо ладили и проводили время вместе, как и все мы. Я считаю, что даже если людям уготованы разные судьбы, это не делает созданные на их основе отношения менее важными.       У нас с Цзян Фэнмянем были обязанности. Цзян Фэнмянь ещё не был главой; Орденом Юньмэном Цзян всё ещё управлял его отец, а договор о помолвке был заключён с тех пор, как мы были детьми. Мы все знали, что нас ждет в будущем, и были безразличны к тому, что произойдёт. Мы были обязаны пожениться независимо от того, кого мы можем или не можем любить.       Мне достаточно нравился Цзян Фэнмянь, но я никогда по-настоящему не хотела выходить за него замуж. Я никогда не чувствовала желания быть с кем-то другим. Единственным человеком, с которым я когда-либо чувствовал связь, была твоя мать, и даже с ней я не могла быть такой, как она заслуживала.       Когда пришло время планирования нашей свадьбы, появились и проблемы, которые ранее были глубоко похоронены. Нам всем пришлось признать правду о том, что должно было произойти. Цзян Фэнмянь не хотел отпускать Вэй Чанцзэ; он не мог представить свою жизнь без него. Вэй Чанцзэ понял, что должен отступить; он должен был пожертвовать собой ради человека, которого любил. Это чувство, я думаю, тебе знакомо.       Вэй Усянь видел сходство в том, что он всегда был готов пожертвовать собой ради тех, кого любил, как и его отец. Ему было трудно осознавать, что история, которую он слышал всю свою жизнь, была ложью, что вся его жизнь была ложью.       - Вэй Чанцзэ был великим заклинателем и бойцом, но самой большой его страстью было планирование. У него был ум, который мог видеть множество возможностей в действии и знать, какое из них правильное, а какое причинит наибольший вред. Я думаю, что это было одновременно его благословением и проклятием, поскольку он мог видеть, что если позволит Цзян Фэнмяню идти по пути, который удерживает их вместе, это приведёт к опустошению для других, включая человека, которого он любил.       Он был тем, кто сдерживал импульсивность Цзян Фэнмяня, в то время как Цзян Фэнмянь помогал Вэй Чанцзэ измениться и найти пути к невозможному. Если бы он просто поговорил с нами, спланировал с нами, если бы мы все были более готовы к разговору, кто знает, чем бы это могло обернуться.       Твои отец и мать, они понимали, что нам нужно двигаться вперёд, но мы не могли. Мы были молоды, не намного старше тебя сейчас, и так боялись того, что грядёт и того, что от нас требуется. Цзян Фэнмянь никогда бы не женился на мне, если бы Вэй Чанцзэ и Цзансэ Саньжэнь не сбежали, чтобы пожениться. Он бы сопровождал твоего отца на край света, если бы у них была возможность быть вместе.       Это было время, когда девиз «Попытка невозможного» был, по сути, невыполним, по крайней мере, для нас. Твои отец и мать решили, что они защитят нас. Они знали, что Цзян Фэнмянь никогда бы не оставил твоего отца, и они знали, что какой бы гордой и сильной я ни была, я никогда не смогу бросить вызов своей семье и разорвать помолвку, даже ради твоей матери. Это был единственный раз в жизни, когда мне хотелось попытаться сделать невозможное.       Я думала, что выйду замуж, и мы с твоей матерью сможем найти способ стать новой версией того, кем мы хотели быть, а Цзян Фэнмянь и Вэй Чанцзэ тоже смогут найти новую версию того, кем были они.       Твоя мать была свободолюбивой, но настолько умной, что могла сделать что-то из ничего, когда дело касалось заклинаний. Она славилась своим совершенствованием. Она была блестящей, настолько блестящей, что могла предвидеть, что станет со всеми нами если она останется, но она также была слепа из-за своей боли - потери меня, что сделало её импульсивной в своём решении.       С того момента, как мы встретились с Цзансэ Саньжэнь, я обсуждала с ней всё. Любые проблемы, любой выбор, который нужно было сделать, мы обсуждали вместе. То же самое можно сказать о Вэй Чанцзэ и Цзян Фэнмяне. Так было до тех пор, пока Вэй Чанцзэ и Цзансэ Саньжэнь не сделали выбор без нас.       Твои мать и отец поженились, чтобы спасти людей, которых они любили, от необходимости делать выбор. С одной стороны, это можно было рассматривать как эгоизм; они отобрали выбор у нас; они приняли решение самостоятельно, независимо от того, чего хотели мы. С другой стороны, это можно рассматривать как самоотверженность. Трудно сказать, что правильно, а что нет.       Я ненавидела твою мать за то, что она бросила меня. Я ненавидела то, что она лишила меня выбора и решила, что лучше для меня, лучше для нас, даже не пытаясь использовать свой блестящий ум, чтобы найти лучшие варианты. Даже если их не было. Хотя бы попытаться.       Цзян Фэнмянь ненавидел меня, потому что я не была Вэй Чанцзэ, а я ненавидела его, потому что он не был Цзансэ Саньжэнь. Когда твоя мать ушла, исчезло и всё моё сострадание и то, что я смогла создать из любви. Когда я услышала, что они умерли, это было невыносимо, и это обозлило меня ещё больше, потому что теперь вся надежда была потеряна, я никогда больше не увижу Цзансэ, я навсегда застряла с человеком, который ненавидел меня за то, что он потерял.       И Цзян Фэнмянь, и я постоянно были в курсе подвигов твоих родителей. Они стали двумя самыми почитаемых бродячими заклинателями, уважаемыми и прославленными. Мы оба слушали каждый шёпот, каждую историю, включая новости о твоём рождении.       Когда мы узнали об их смерти, Цзян Фэнмянь целых два года искал их ребёнка. Он искал тебя, и я возненавидела его за это, - тихо сказала Юй Цзыюань. - Он пытался найти то, чего больше не было, вместо того, чтобы заниматься детьми, которые у нас были. Детьми, которым не повезло родиться у двух родителей, которые ненавидели и обвиняли друг друга и тех, кого они потеряли.       Я никогда не хотела иметь детей. Я никогда не чувствовала физического желания, необходимого для их рождения. Я всегда хотела только жизни с Цзансэ Саньжэнь, чем бы это ни оказалось. Тем не менее, у меня был долг, от меня требовалось обеспечить наследников, и поэтому я сделала то, что требовалось. Пока я жертвовала, чтобы обеспечить Цзян Фэнмяня потомством, он искал то, что потерял, и это разозлило меня ещё больше.       Затем, однажды, он нашёл тебя и привёл в Пристань Лотоса. Я увидела облегчение и любовь в его глазах, которые я когда-то видела только к одному человеку, Вэй Чанцзэ, и я возненавидела его и тебя за это.       Я видела тебя и твою улыбку, которая была точно такой же, как у твоей матери, и я возненавидела тебя ещё больше, потому что ты был тем, кого я тоже потеряла. Я ненавидела себя за то, что страстно желала прижать тебя к себе, чего я никогда не смогла бы со своими собственными детьми, потому что ты был частью Цзансэ Саньжэнь.       - Но Вы любите Цзян Чэна и Цзян Яньли. Я знаю, что Вы любите их, - возразил Вэй Усянь, потрясённый всеми эмоциями, которые он слышал в голосе госпожи Юй, но пока ещё не до конца осознавая, что это было на самом деле.       - Я люблю своих детей. Я показываю это как можно лучше, но я также знаю, что это мои дети от кого-то, кто не был моей второй половинкой. Это дети, которых я никогда по-настоящему не хотела иметь. Я люблю их, потому что они мои, но небольшая часть меня ненавидит то, что они мои, что они, как и ты, являются отражением того, что я потеряла.       Я верю, что Цзян Фэнмянь такой же. Мы любим наших детей, но, возможно, мы могли бы любить их больше, если бы те, кого мы любили, были бы вместе с нами.       Я поняла, что ненависть, которую я продолжаю пытаться выплеснуть на тебя, - это не ненависть. Это печаль, потому что, хотя я так старалась лгать самой себе на протяжении многих лет, я действительно люблю тебя. Я горжусь тобой и думаю о тебе как о своём ребёнке. Я не хотела позволять себе чувствовать это, поэтому я подавила это и прикрылась ненавистью, потому что я думала, что если бы ты ненавидел меня, мне не пришлось бы видеть, как ты похож на свою мать. Я была неправа.       - У меня есть вопрос.       - Какой?       - Какой вариант Вы бы предпочли, если бы у Вас была возможность выбрать идеальный путь? Какой бы он был?       Вэй Ин отчаянно хотел знать, что могло бы быть; он не был уверен, зачем ему это нужно знать, но хотел услышать ответ на свой вопрос.       - А-а-а, ты имеешь в виду невозможный вариант, при котором я смогла бы остаться с твоей матерью, как мне хотелось? Ты уверен, что хочешь это услышать? Это не традиционная мечта.       - А когда кто-нибудь называл меня традиционным? Я хотел бы знать, что могло бы быть, если бы вы все были готовы стоять друг за друга.       - Мы бы любили. Мы бы построили совместную жизнь. Да, нам пришлось бы пожениться, чтобы подтвердить соглашение с моей семьей. Цзян Фэнмянь никогда не позволил бы нам нарушить договор. Но мы могли бы заставить его работать на себя. Мы могли бы все вместе жить в Пристани Лотоса и заставили это работать.       Мы всё ещё должны были бы произвести на свет наследников, и это могло вызвать проблемы, но, в конце концов, у всех нас были бы дети, так что мы могли бы заставить это работать. Мы бы вырастили вас вместе; вы взяли бы себе лучшее от всех нас: планирование Вэй Чанцзэ, беззаботность Цзансэ Саньжэнь, невозможность Цзян Фэнмяня и мой стержень.       Мы бы создали семью, которая была бы другой, но наполненной счастьем, потому что не может быть, чтобы Цзансэ Саньжэнь не создала бы счастье для всех нас. Она всегда во всём находила веселье и озорство. Был бы баланс между робостью и желанием избегать конфликтов, которые воплощает Цзян Фэнмянь, и моей способностью делать выбор независимо от чувств. Вэй Чанцзэ обеспечил бы компромиссы в аргументах и способность видеть разные варианты для всех нас. Вы все выросли бы с лучшими версиями нас.       В идеальном мире мы были бы вместе; мы были бы счастливы, мы все были бы семьёй.       - Мне жаль, что этот мир не может быть идеальным, госпожа Юй.       В глазах Вэй Усяня защипало, когда он представил себе жизнь, о которой мечтала госпожа Юй. Он знал, что другие могут счесть это неправильным, когда все они живут вместе и обретают счастье, но Вэй Ин и сам был другим. Он думал, что было бы идеально позволить себе немного больше счастья, чем то, что производит реальность. В конце концов, у стольких мужей были не только жёны, но и наложницы; его родители и их родственные души внешне ни чем бы не отличались.       - Я сожалею о многих вещах. Я была не права, но я никогда не ненавидела тебя, Вэй Ин. Ты такой же мой сын, как и Цзян Чэн. И ты сын лучшей из женщин, память о которой я храню в своей душе. Я оказала медвежью услугу её воспоминаниям и её любви. Она была готова отказаться от всего ради меня, а я даже не смогла позаботиться о её сыне так, как, я знаю, она бы этого хотела.       Ты спросил, хочу ли я, чтобы ты ушёл, или я хочу, чтобы ты остался, и мы изменились. Я никогда не захочу, чтобы ты оставил меня, Вэй Ин, мой сын. Ты тот, кем мы все должны были быть, если бы жизнь была идеальной, баланс между нами всеми. Мы изменимся; мы будем такими, какими хотела бы твоя мать.       - Да, госпожа Юй.       Вэй Ин знал, что это будет нелегко; было так много обид, много воспоминаний о боли, через которые им всем предстояло пройти.       - Мы начнем с этого: ты можешь называть меня мамой, как Цзян Яньли и Цзян Чэн. Ты мой сын. Выбор за тобой. Я не буду принуждать тебя, но надеюсь, что со временем ты сможешь это сделать.       Юй Цзыюань была немного растеряна и удивлена, когда осознала, как сильно она хотела, чтобы он назвал её «мама». Что ж, возможно, они, и правда, смогут исцелиться.       Вэй Ин никогда не думал, что назовет её матерью, да, тётей, но никогда - матерью. Он никогда не верил, что она позволит ему это сделать. Когда он думал об истории, которую она рассказала, и о той боли, которую она таила в своей душе, он почувствовал, что не прощает, но понимает, и хочет построить что-то, чтобы исправить разрушенную возможность мечты, которую сломали его мать и отец.       Он знал, что у него есть сходство со своими родителями, глядя на то, как он принимал решения и делал выбор, не советуясь с другими, взглянув на проблему отказа от своего золотого ядра и проблемы, которые это вызвало. В своей прошлой жизни Цзян Чэн так и не смог по-настоящему простить того, что он лишил его выбора.       Вэй Усянь видел, что получил хорошее от своих родителей, но также и худшее; он также видел те части себя, которые пришли от Цзян Фэнмяня, и те, которые сформировала в нём госпожа Юй. По её словам, он был всеми ими, если бы у них была жизнь, которую они заслуживают, и он бы назвал и её матерью.       - Я не могу простить Вам боль, которую Вы причинили мне, Цзян Чэну и Цзян Яньли. Но мы можем работать над этим прощением. Мы можем построить что-то лучше, чем было. – Вэй Усянь вздохнул, словно перед прыжком в воду, и продолжил: - Я понимаю, почему ты чувствуешь то, что чувствуешь. Я понимаю боль, которую ты перенесла. Я понимаю тебя, но ты должна понять и меня. Из-за своей боли, ты причинила боль двум людям, которых я люблю больше всех на свете, и это не то, что я могу простить. Я могу принять это, но не простить… мама.       - Вэй Ин, ты больше похож на меня, чем ты думаешь. Ты сын своей матери, а она могла простить всё, но ты также и мой сын, именно поэтому ты можешь принять и не простить. Я не жду, что ты простишь меня, ни сейчас, ни когда-либо, если ты решишь этого не делать. Я довольна тем, что ты можешь понять и принять прошлое. Это всё, что мне нужно.       - Я, как ты и сказала, сделан из всех вас. Я сын всех вас.       Вэй Ин знал, что это правильно; он знал, что эта жизнь была дана ему для исправления стольких ошибок; он узнал так много, чего не знал в прошлой жизни, и это меняло его, он надеялся, к лучшему. Его прежние поступки, причинившие боль близким, помогли ему увидеть и понять истинную цену любви, именно поэтому он так любил саму идею любви.