✧⥼◇⥽✧
Джемин лежал на кровати, красил ногти в красивый серебристый цвет, на лице была маска, и он ухаживал за своими, теперь чёрными, волосами. И снова, он не выбирал менять прическу, а Хёнджин сообщил ему, что его отец хотел, чтобы они были чёрными по какой-то необъяснимой причине, так что теперь он здесь. Глупо привязанный к своим волосам и внешнему виду, он был очень осторожен с недавно приобретёнными тёмными прядями. Он смотрел «Остров любви» на своем телефоне и хохотал до упаду над нелепостью человечества, практикуясь в своем очень хорошо отточенном навыке диссоциации. За пределами этих стен Джено ненавидел его, Тэн боялся его, вампиры использовали его, и у него всё ещё был этот гребаный кусок обсидиана в плече. Прошло всего несколько дней с тех пор, как Джено пришёл к нему, требуя ответов, но Джемину казалось, что прошли годы, когда его душа начала возвращаться в пустую грудь. Это было мучительно во многих отношениях, и Джемин молился, чтобы это прекратилось, ушло прочь. Он думал, что когда он проклянет Тэиля и решит судьбу Джонни, потеря его души и эмоций будет постоянной. И, как бы сильно он ни ненавидел эту пустоту, он примирился с ней. Однако теперь, когда она вернулась к нему, Джемин презирал её ещё больше и хотел от неё избавиться. Он даже наколдовал новую скрипку и играл на ней так часто, как только мог, чтобы втайне осознать, через что ему приходится проходить, но безрезультатно. Это имело какое-то отношение к тому, как Джено притворялся, что его не существует? Нет. Джемина игнорировал его отец всю его жизнь, к нему относились как к мусору, в этом не было ничего нового. Итак, кто знает, почему он предпочел бы отцовский хлыст именно тогда? Джемин отказался от попыток разобраться в своей собственной ебанутой натуре. Позже, когда его ногти стали блестящими и красивыми, комната прибрана, а чёрные волосы блестели, он выключил свет и приготовился ко сну. С помощью магии он быстро погрузил себя в сон, зная, что иначе не найдет покоя. Прошло много времени с тех пор, как Джемин был на лавандовых полях, но, если быть честным, он скучал по этому. Он скучал по нему. В те времена, когда ему удавалось приходить сюда после проклятия, казалось, что он был там не полностью, а только частями себя. Он то появлялся, то исчезал, не в состоянии ничего толком слышать или видеть. Теперь, когда он посмотрел на свои руки, он казался таким же крепким, каким был в реальном мире. Джемин потер плечо, и боли больше не было. Это означало, что он мог снова увидеть его и прикоснуться к нему, он мог забыть. Он не слишком много думал, опасаясь копать слишком глубоко и найти что-то, о чём лучше не беспокоиться. Поэтому он просто шёл и бродил среди устрашающе красивого пейзажа, ожидая снова встретить своего спутника. Поднявшись на невысокий холм, Джемин увидел его, стоящего к нему спиной и смотрящего на бескрайние поля. Пока легкий ветерок трепал его волосы, а трава мягко колыхалась взад и вперед, Джемин взлетел. Он не знал, что на него нашло, или что он чувствовал, но в этом мире не существовало такого понятия, как осторожность. Он бежал, так быстро, как только мог, он бежал. Всё, чего он хотел, это увидеть его и быть свободным. Джемин ударил его по спине, заставив друга споткнуться, когда он обнял его за талию. Он уткнулся лицом в его затылок, крепко обнимая. Джемину хотелось почувствовать запах его кожи. «Ну, привет», — он, задыхаясь рассмеялся, накрыв ладонями сцепленные руки Джемина, — «Рад меня видеть?» «Мгм», — Джемин промурлыкал, — «Я действительно скучал по тебе». Он был сильным, широкоплечим и тёплым, его присутствие было таким невероятно успокаивающим, что Джемин чувствовал себя как дома. Это было самое странное чувство — чувствовать себя так близко к кому-то, кого ты не можешь вспомнить. «Я тоже по тебе скучал», — ответил он, пытаясь развернуться в объятиях Джемина, но тот держал его слишком крепко. «Не-а», — сказал Джемин, желая остаться в таком состоянии ещё на мгновение. Хотя это был всего лишь сон, он чувствовал биение его сердца, слышал его дыхание. Он каким-то образом стал более реальным? Возможно ли это? Джемин не знал, ему было всё равно. В последнее время всё пошло так наперекосяк, что он так отчаянно нуждался в том, чтобы с этим всё было в порядке, чтобы оно всё ещё принадлежало ему. Его друг переплел их пальцы и просто стоял рядом с ним. Почему мысль о том, чтобы проснуться и покинуть это место, заставляла его чувствовать себя таким одиноким? Почувствовав себя немного увереннее, он разжал руки, чтобы позволить другу из сна повернуться и посмотреть на него. Руки Джемина были непринужденно положены на бёдра, он чувствовал, как пара больших мозолистых ладоней обхватила его лицо, мягкие глаза восхищались им. «Знаешь, ты действительно красивый», — сказал он, его улыбка была нежной. «Лжец, — Джемин улыбнулся в ответ, — ты даже не видишь меня». Это было правдой, было почти невозможно сказать, как кто-то здесь выглядел. У вас могло сложиться какое-то впечатление о них, об их фигуре, росте и голосе, но когда дело доходило до лица, казалось, что смотришь и сразу всё забываешь. Чьи-то черты лица, чье-то имя расплываются прямо у тебя перед глазами, и ты совсем не можешь вспомнить его, когда просыпаешься. «Мне не нужно видеть тебя, чтобы знать». Губы Джемина опустились, руки его друга скользнули к его горлу, чтобы он мог мягко дотронуться пальцами до ушных раковин. «Я не красивый и никуда не гожусь». «Я в это не верю». «Ты меня не знаешь», «Может быть, не тогда, когда мы бодрствуем, но здесь я знаю тебя — и я уверен, что ты действительно прекрасен». Джемин не знал, что сказать, но в тот момент эти слова были всем, что он хотел услышать, всем, что ему было нужно, даже когда он не был с ними согласен. Он жил во лжи, в этом мире он тоже лгал, но это не казалось таким уж плохим, когда у него был друг. В течение десяти лет, даже если это было нерегулярно и сбивало с толку, по крайней мере, они были друг у друга. «Посиди со мной, тогда мы сможем наверстать упущенное». Они сидели бок о бок на траве, тишина Подземного мира была утешением. Джемин подтянул колени к груди, прислонившись к другому боку, когда его сильная рука обвилась вокруг плеч Джемина. «Ты можешь сказать мне, откуда ты?» — спросил он Джемина. Они говорили об этих вещах раньше, но Джемин никогда не мог вспомнить, что было сказано. На этот раз он постарался отвечать менее конкретно, чтобы, возможно, позже вспомнить этот разговор. «Из одного тёмпого места. И болезненного». «Тебе больно?» Джемин ничего не сказал, просто обхватил руками колени, чтобы держать себя в руках, как он делал, когда был ребёнком, одиноким и голодающим. «Расскажи мне о себе», — он повернул голову, чтобы посмотреть на него, изучая его профиль как можно лучше. Было странно, что его внешность, казалось, искажалась, как будто он не мог сосредоточиться или не видел лица. Но он был уверен, что он тоже потрясающий, что-то в нем было такое… яркое. Почти чистое. «Солнце и песок. Тепло». «Ты скучаешь по этому?» «Нет», — он честно ответил: «Когда-то я был там счастлив, но теперь нет. Теперь это слишком больно и для меня». Джемин положил голову ему на плечо, уверенный, что если бы он ещё не спал, то заснул бы вот так, впервые за долгое время чувствуя себя комфортно и в безопасности. «Я совершил ошибку», — признался он: «Я причинил кое-кому боль и сожалею об этом». «Ты хотел причинить ему боль?» «Да», — он прикусил губу, думая о многих вещах, но его воспоминания о реальном мире были размытыми, — «Но у меня тоже не было особого выбора». «Не вини себя», — ответил он, удивив Джемина своим неожиданным ответом, — «Сожаление и вина — это такое тяжелое бремя». «Я не могу не сожалеть об этом, но сожалею… хотел бы я быть кем-то другим…» «Ты нужен мне, — тихо ответил он, — мне нужно, чтобы ты был собой, и я хочу, чтобы ты был здесь». Джемин посмотрел на него, понимая, насколько они были близки: «Ты последний, кого я хочу обидеть». «Мне было много больно в прошлом, — его улыбка была милой и лучезарной, — и мне будет больно снова, но если это будет от твоей руки, я не так уж сильно возражаю», — он прислонился лбом ко лбу Джемина, наполняя его разум чем-то золотым и неописуемым. «Не говори так, — Джемин закусил губу, — ты не знаешь, на что я способен… что я сделал». «Это не имеет значения». «Должно». «Почему это должно?» — он коснулся лица Джемина: «Мне всё равно, что там происходит, просто вернись ко мне, вернись сюда… это всё, чего я хочу, и это единственное, что имеет для меня значение». «Кто ты? Как тебя зовут? Ты настоящий?» — шквал вопросов сорвался с его губ, когда он пытался убедить себя, что это происходит на самом деле, а не он просто выдумал всё это в своей голове в слабой попытке разобраться со своими проблемами с отцом. «Ты забудешь, как только услышишь это, но я реален. Я там, в реальном мире, точно так же, как и ты». Джемин потянулся к нему, сцепил руки у него за шеей, ощутив там мягкие пряди. У него были красные волосы? Джемин не мог сказать наверняка. «Ты всё ещё расскажешь мне?» Его рот произнёс два беззвучных слога, Джемин не мог прочитать по его пухлым губам. «У меня такое чувство, что оно тебе подходит». «Ты его не знаешь». «Это просто чувство…» — Джемин не мог толком объяснить свои мысли, туман из-за пейзажа сновидения мешал сосредоточиться, — «Может быть, что-то о луне, небе или солнце…», — его кожа была тёплой, Джемин чувствовал его мягкое дыхание на своем лице: «Ты слышал о том, что независимо от того, как далеко вы друг от друга, луна одна и та же, даже когда ты её не видишь?» «У луны всегда будут звёзды, а у звёзд — луна… Но мы не должны клясться луной, верно?» Джемин усмехнулся: «Луна меняется», — его улыбка была искренней, когда оковы начали спадать с его сердца от глупой шекспировской реплики: «Так как ты тогда предлагаешь мне называть тебя, Ромео?» Они грезили, ничто здесь не было реальным и происходило только в духе. Но казалось более осязаемым, чем жизнь в последнее время. «Называй меня своим», — он коснулся лбом лба Джемина, его улыбка была глупой и милой. «Я не могу назвать тебя ложью». «Почему это ложь?» «Я тебя не заслуживаю». «Дело вовсе не в том, заслуживаешь или нет… дело в том, что я не могу дождаться встречи с тобой, что, когда ты мне не снишься, я просыпаюсь разочарованным…» — его голос перешёл в шёпот, когда он наклонил голову, отчего у Джемина перехватило дыхание: «…Я чувствую, что ты рядом со мной…» Глаза Джемина закрылись, мягкое прикосновение губ заставило его мысли остановиться. Осторожно, он приблизил Джемина. Это было так нежно и интимно, он целовал его, как будто он был драгоценен, как будто он заботился о нём. Джемин никогда не думал, что у него есть душа, его внутренности слишком дряхлые, но ему казалось, что его солнце и звёзды проникают в его существо, чтобы бережно хранить и защищать самые глубокие его части. Но затем, поскольку всё хорошее когда-нибудь заканчивается, тело Джемина начало просыпаться. «Я не хочу уходить», — Джемин начал ускользать, его сущность становилась все менее осязаемой, — «Пожалуйста, не отпускай меня». «Скоро увидимся», — он поцеловал его ещё раз. Джено лежал в постели, уставившись в потолок и моргая в темноте. Его губы покалывало, даже когда воспоминание об их совместной жизни быстро исчезло. Мой. Твой. Учитывая всё, что происходило в его жизни, это был ещё один уровень мозгоебли, который ему был не нужен. Зачем он это сделал? Почему он сказал всё это? Он никогда не был романтиком, он был ужасен в самовыражении. Даже Рюджин, которую он знал и с которой встречался так долго, никогда не получала от него таких чувств. И всё же отсутствие возможности увидеть его или поговорить с ним, когда он просто появлялся и уходил, не имея возможности остаться надолго или даже заговорить, необъяснимым образом ранило Джено. И всё же они были здесь, двое незнакомцев, которые обменялись нежными словами и мгновениями в Тартаре из всех мест. Никто больше не знал, так что Джено мог аккуратно убрать это воспоминание подальше и притвориться, что это действительно был всего лишь сон, вишенка на торте из дерьма. Он был уверен, что просто сделал что-то из ничего, потому что так отчаянно искал выход. Прошло всего два дня с тех пор, как он столкнулся с Джемином, с тех пор, как узнал правду. И ему приходилось постоянно напоминать себе о том, в чём признался Джемин. Потому что всё, о чем он мог думать, это о том, как Джемин смотрел на него, когда они были в Вегасе, или о том факте, что они бросили его, а потом он вернулся один и сломленный. Он никогда не сможет забыть шрамы на теле Джемина и то, как тот отреагировал, когда Джено увидел их. Он не был глуп, он знал, что общего между свидетельством прошлой боли и тем фактом, что Джемин был сыном Аида. Джемин убил профессора, он признался в убийстве. Он использовал зловещую магию из ада, чтобы свести с ума старшекурсника, и что из этого вышло? Джено не мог понять его мотивов, даже когда был уверен, что это как-то связано с Аидом. Но Джено не хватало слишком многого, чтобы понять грандиозный замысел бога ада. Он тяжело вздохнул, потирая лицо рукой, борясь с самим собой. «Ради богов, ты можешь перестать хандрить?» Джено вздрогнул, голос внезапно заставил его полностью проснуться. «Хэчан? Почему ты здесь?» — он посмотрел налево и, конечно же, его близнец свирепо смотрел на него из-за кучи одеял. «Я тоже здесь живу, — проворчал он, недовольный тем, что Джено разбудил его своими жалобами, — и я буквально видел тебя перед тем, как ты лег спать». «Должно быть, забыл». «Ты странный». Джено фыркнул: «Ладно». «Хочешь сказать мне, что у тебя на уме?» Ему так много хотелось рассказать Хэчану, но он просто не знал как. «Я скучаю по Рюджин». «Нет, не скучаешь», — Хэчан ответил со вздохом, перекатываясь на бок, чтобы подпереть голову ладонью. Джено передразнил его позу, чувствуя, как словесная рвота щёлкает его язычок кислыми пальцами. «С ней было легко. Жизнь с ней была легкой». Он признал это так небрежно, пробежав взглядом комментарий Хэчана. Они не разговаривали по-настоящему с тех пор, как были в Вегасе, и Джено был слишком поглощён всем происходящим, чтобы всерьёз подумать о том, чтобы связаться со своим близнецом. «Разве ты не скучаешь по Сеулу?», — спросил Джено, думая об их школьных днях, — «Тусовках с людьми, баскетболе по выходным, фильмах и дешевой уличной еде… ни о чем не нужно беспокоиться». С тех пор прошло три года, с тех пор как они жили в Сеуле со своей матерью, но иногда казалось, что это было ещё вчера. «Иногда, — признается Хэчан, нахмурив брови в раздумье, — но мне не нравится размышлять о прошлом… это просто заставляет меня грустить». «А беспокойство о будущем — нет?» «Нет, это просто пугает меня». «Мне тоже страшно… Я не знаю, что мне делать». «Ты знаешь, что ты должен делать, Джено». «Как я могу стать следующим Лидером, если я даже не знаю, что, чёрт возьми, происходит в этом месте большую часть времени?» «Никто не знает, что происходит, Джен, это не значит, что ты должен сдаваться». «Я не собираюсь сдаваться», — твёрдо ответил он, когда солнце начало пробиваться сквозь большие окна, — «Я никогда не сдамся, ты это знаешь». «Тогда почему у тебя так много сомнений?» Джено открыл рот, чтобы всё отрицать, но Хэчан видел его насквозь. «Ты забыл, что я знаю тебя лучше всех? Почему ты так много борешься в одиночку, Джено?» «Нет никого, кто мог бы по-настоящему бросить мне вызов, нет никого, в ком я мог бы увидеть угрозу моим претензиям. И я не думаю, что это хорошо». «Единственный человек, который может, не заинтересован в Совете». «Я не хочу говорить о нём», — Джено стиснул зубы, отворачиваясь от брата, когда тот перекинул ноги через другую сторону кровати, подставляя ему спину, — «Он ужасный человек, Хэчан… он злой. Он натворил дел». «Я знаю…», — Хэчан тихо признается. «Ты не знаешь, Хёк…» «Я знаю, что он убивает и причиняет боль… Я знаю, кто он». Джено, нахмурившись, посмотрел на него через плечо. Действительно ли он был последним, кто узнал, что Джемин вопреки всему был принцем ада? «Марк может видеть вещи, он рассказывает мне о будущем. Он рассказал мне о Джемине… и я не тупой, Джено. У меня есть мозги и пара глаз». «Тогда почему ты всё ещё с ним дружишь?» Джено снова отвернулся, подставив лицо солнечному свету и желая, чтобы оно проникло под его кожу и согрело его ледяные кости. «Он один, Джено… он грустный и одинокий». «Как ты вообще можешь защищать его?» — Джено провел рукой по лицу, слова брата вонзались иглами в его сердце, как в подушечку для булавок. «Я не защищаю, — Хэчан понизил голос, словно шепча какую-то великую тайну, — никто не может оправдать его грехи… но он всё равно спас мне жизнь». «Он был тем, кто в первую очередь поставил всё под угрозу», — камень застрял у Джено в горле, всё его существо было подавлено. «И что? Независимо от его мотивов, я всё ещё здесь из-за него… и он помог тебе тоже, хочешь ты это признавать или нет». Это было правдой. Джемин толкнул его так сильно и так далеко, за пределы того, что, как он думал, он мог выдержать, и в процессе он нашёл себя. «Я не понимаю, что ты пытаешься сказать, Чан». «Ты нуждаешься в нём, а он нуждается в нас». «Не жди, что я буду рядом с ним… Теперь, когда я знаю правду, я никогда не смогу смотреть на него прежними глазами». «Это зависит от тебя… но я буду». «Ты пожалеешь об этом, Хёк…» «Возможно. Но не суди его слишком строго, Джено… рано или поздно руки у всех будут в крови, даже у Лидера». «Почему все всегда возвращается к нему?» — Джено ущипнул себя за переносицу, желая, чтобы он никогда не встречал Джемина, чтобы он никогда не приезжал сюда, чтобы он мог забыть всё: «Почему я не могу просто освободиться от него?» Джено скучал по стабильности, которая пришла благодаря близости с Джемином. Боже, он скучал по этому, и это только разозлило его ещё больше. «Он тебе тоже всё ещё нужен, Джено. Сейчас может показаться, что это не так, но придет время, когда он будет готов отдать за тебя свою жизнь». Этого никогда не должно было случиться, но Джено не стал опровергать слова своего близнеца, когда тот звучал так уверенно. Джено снова вздохнул, он действительно очень скучал по Рюджин.✧⥼◇⥽✧
Джемину едва исполнилось пятнадцать. 'Достаточно взрослый' по мнению его отца. «Господин, я -» «Ты смеешь говорить?» Джемин захлопнул рот, уставившись в пол, где он стоял на коленях, готовясь к удару, который, как он был уверен, последует. Аид схватил его за волосы и рывком поставил на ноги. Его скальп горел, тело кричало от бесчисленных незаживающих ран, но конечности оставались безвольными, когда он покорился Аиду. «Ты сделаешь это без единого слова. Понял?» «Д-да, господин», — он запнулся, заставляя себя держать руки по бокам и не хвататься за пальцы, которые рвали его волосы. «Хорошо», — он швырнул его на пол, и Джемин рухнул на пол в куче старых и новых синяков. «Никчёмный ублюдок. Ты должен быть благодарен, что я вообще позволил тебе прожить так долго». Джемин вскочил на ноги так быстро, как только мог, пока Аид не счёл его ещё более жалким, скрывая всю свою боль, когда он поклонился спине отца, чтобы уйти. В тот момент, когда он вышел из зала, он убежал так быстро, как позволяло его изломанное тело, прикусив язык, чтобы не расплакаться. Персефона ждала его в его спальне, на её лице была боль и беспокойство, стоя, она казалась бледной и осунувшейся. В тот момент, когда он ввалился внутрь и захлопнул за собой дверь, его подхватили на руки. «О, мой дорогой мальчик, мне так жаль». Её голос дрожал от слёз, когда она лихорадочно гладила его по спине и волосам, словно желая убедиться, что он всё ещё цел. Джемин оставался неподвижным, руки оставались по бокам. «С тобой все будет в порядке, — она отступила назад, чтобы посмотреть на него, её глаза были мокрыми, а руки дрожали, — с тобой все будет в порядке». Она взъерошила его растрепанные волосы, поправляя чёрные пряди, как мать, готовящаяся отправить своего единственного сына на войну. Но это была вовсе не война, здесь не было кулаков, крови или оружия. Нет, это было что-то другое, чего Джемин никогда раньше не делал. Он был напуган. Он был очень, очень напуган. Он должен был собирать информацию у Диониса. Информацию, которую хотел получить его отец. Но все знали, что Дионис проявлял особый интерес к молодым симпатичным мальчикам. «Больно только в первый раз, — её руки легли ему на плечи, — потом станет легче. Ты привыкнешь к этому». Он должен к этому привыкнуть? «Оставайся сильным, любовь моя», — она снова обняла его, Джемин почувствовал её слезы на своей шее. Любовь? Что за шутка. Такой вещи не существует. Если бы это было так, его бы здесь не было. Возможно, он никогда бы даже не родился. Она заглянула в таз, наполненный серебристой водой, внимательно наблюдая, как её драгоценное маленькое чудовище прокладывает себе путь среди полубогов. Вопреки тому, что думал этот неудачник Аид, её чудище на самом деле делал именно то, что должен, он был очень способным, и она так гордилась этим симпатичным негодяем. Весь хаос, который он создавал, был просто отвлекающим маневром, и он прекрасно играл свою роль. Аид был грёбаным идиотом, не таким могущественным, каким он себя считал, и тупее мешка с демоническим дерьмом. Он даже не заметил, когда она много лет назад скользнула в это тело, и он растратил потенциал того, кого она создала для него. В тишине она ждала и планировала, наблюдая за ним, никто не знал, что именно она всё это время дергала за ниточки. И теперь власть и месть, наконец, будут принадлежать ей, поскольку она искусно незаметно дергает за ниточки. Улыбаясь про себя, когда она наблюдала, как он, ничего не подозревая, проводит свой день, она увидела, что Лидер приближается, заманенный сюда, как она и хотела. Всё шло именно так, как задумывалось, предзнаменование было восхитительно захватывающим. Жаль, что её творение, скорее всего, не переживет грядущих событий, но она всегда могла вернуть его и приковать к себе. В конце концов, именно она позаботилась о том, чтобы его душа была отделена от тела в день его рождения. Было прекрасно видеть, как золотой дух, который ему не принадлежал, трескается, крошится и гниет с каждым из его грехов, в то время как его собственная голубая душа оставалась нетронутой внутри другого человека. Это был вдохновенный фрагмент злой магии, сложный даже для неё. Но эта ловкость рук была тем, что вернуло её магию, забрав её у этих грязных воров. Хихикая про себя, чёрный коготь играл с её губами, пока она наблюдала за ним.✧⥼◇⥽✧
Марк толкнул дверь, входя в большую комнату, пустую на двоих. Там были Джено и Джемин, и они орали друг на друга. Кричали друг другу в лица. Они оба были в грязи и крови, израненные и избитые. Он не мог слышать, что они говорили, их голоса звучали так, словно они были под водой. Пройдя дальше внутрь, он попытался привлечь их внимание, но они, казалось, не знали, что он там, и когда он открыл рот, чтобы заговорить, его голос пропал. Он увидел, как Джемин толкнул Джено, достаточно сильно, чтобы тот отшатнулся. Джемин бросился за ним, но прежде чем он успел толкнуть его снова, Джено отвел руку назад и жестоко ударил Джемина тыльной стороной ладони по лицу. Голова Джемина дернулась в сторону, его глаза расширились от шока. Прижав ладонь к покрасневшей щеке, он снова повернулся к Джено, выражение его лица полностью изменилось. Марк попытался вмешаться, желая остановить их драку. Но сцена испарилась у него на глазах, как дым на ветру, и её заменило другое изображение. Он оказался на пляже. Песок был бледным, а вода прозрачно-голубой, облака разошлись, и полоса света упала на песок, как золотой прожектор. В этом белом круге скорчилась фигура. Узнав Джено, Марк бросился к нему, желая узнать, что произошло, и почему они внезапно оказались здесь. Он бросился вперед, но Джено смотрел прямо сквозь него, запрокинув голову к небу. Слёзы текли по его лицу, он задыхался и кричал, рвал на себе одежду и волосы, стоя на коленях. Марк не слышал его, в ушах всё ещё стоял туман. Джено упал лицом вперед на песок, всё его тело тряслось, руки впивались в кожу головы, он горевал, как умирающее животное. Марк обернулся, глядя вверх, на разрыв в облаках. Он мог видеть золотые города Небес далеко вверху. Не понимая, Марк попытался выяснить, что могло причинить Джено такую боль и какое отношение к этому имел Создатель. Затем, словно издалека, Марк услышал низкий голос. Нахмурившись. Он огляделся, чтобы посмотреть, кто говорит, но там никого не было. Только он и несчастный Джено. Я не могу. На этот раз он услышал, что сказал голос, но это не имело никакого смысла. Он снова попытался привлечь внимание Джено, но тот по-прежнему был безмолвен и невидим. Как будто к спине Джено был привязан камень, он изо всех сил пытался приподняться, чтобы ещё раз взглянуть на Небеса. На этот раз он мог слышать крики Джено громко и отчетливо. «Верни его мне!!!» «Марк?» «Хм?» — он быстро заморгал, когда перед его лицом помахали рукой. «Что?» «Где ты был?» — Хэчан спросил его, обеспокоенно нахмурившись, низким голосом. «О -» — он был в библиотеке с Хэчаном, снова отключившись, — «хм… Я не уверен». «То же, что и в прошлый раз?» — прошептал Хэчан, обеспокоенно сдвинув брови. «Нет, — он покачал головой, потянувшись к рукам Хэчана, лежащим на столе, — я никогда такого раньше не видел… это было по-другому…» Сплетя их пальцы, он на мгновение задумался, глядя на руки Хэчана и золотистую кожу, контрастирующую с его собственной. С тех пор как ему приснился Хэчан, ползающий и плачущий на полу с изуродованными до неузнаваемости руками, Марк использовал любую возможность, чтобы прикоснуться к ним и подержать в руках. Его предсказания становились всё мрачнее и мрачнее, перетекая в часы бодрствования, когда он точно так же, как сейчас, отделялся от общения и отправлялся куда-нибудь далеко, в мир, который ещё не наступил. «Я думаю…» — Марк прошептал, встретившись взглядом с топазовыми глазами Хэчана, когда внезапное чувство срочности нахлынуло на него: «Нам нужно пойти навестить Тэиля». Хэчан кивнул, соглашаясь. Марк никогда не был особенно близок со своим двоюродным братом: Тэиль был склонен держаться особняком, его история с отцом более травмирующая, чем у большинства — что говорит о многом. Они быстро собрали свои вещи и ушли, держась за руки. Они пробирались по коридорам, оранжереям, которые часто посещал Тэиль, на совершенно противоположной стороне замка. Марк на самом деле не знал, что он скажет Тэилю или почему он хотел его увидеть, но в последнее время он слишком часто видел его во сне, чтобы игнорировать. И после того, что он только что увидел, он почувствовал необъяснимую потребность пойти, странную срочность убедиться, что с ним всё в порядке. «Марк, притормози, — прошептал Хэчан, — люди будут пялиться». Осознав, что он бушевал по мраморным полам, он быстро измерил свои шаги, прежде чем привлечь чье-либо неоправданное внимание; в этом месте им постоянно приходилось оглядываться. Хотя ни один из них не был в центре внимания, никого по-настоящему не волновало, кто они и чем занимаются, но они согласились, что это место больше не было безопасным. Возможно, оно никогда и не было. И паранойя начала одолевать Марка. Ему пришлось запереть и заколдовать дверь их спальни, он изо всех сил пытался заснуть или мыслить здраво, чувство пугающего предвкушения просачивалось в его кости, как чернила, с каждым днем. «Ты знаешь, что я хочу сделать?» — внезапно сказал Хэчан, и теперь эти двое выглядели как обычная пара среди сотен студентов, вышедших на улицу — был поздний вечер, и это затишье между последними занятиями и ужином лениво повисло в воздухе. «Что?» — ответил Марк, поправляя очки на носу и стараясь не упустить ничего подозрительного. «Я хочу вернуться с тобой в Корею», — продолжил Хэчан, сжимая его руку, — «Мы могли бы сходить на кофе, посмотреть фильм», — он вздохнул, принимая желаемое за действительное, такая жизнь — мечта. «Давай снимем квартиру в Сеуле», — ответил он, отпуская его руку, чтобы обнять Хэчана за плечи, — «У нас могут быть растения и кошка. Я хочу готовить для тебя, стирать белье, ходить за продуктами… все эти скучные вещи. Я хочу делать все это с тобой». «Я тоже, — Хэчан поцеловал его в щеку, когда они продолжили идти, — однажды у нас это может быть». Марк ничего не сказал, потому что он видел будущее и не думал, что такая жизнь возможна для них. Он хотел надеяться, он хотел дать все эти обещания Хэчану, что, возможно, когда-нибудь они улетят далеко отсюда и будут в безопасности в другом мире, где им не нужно беспокоиться о смерти каждое утро, когда они просыпаются. Они говорили о других вещах — о том, как они могли бы назвать свою кошку, о новом интересе Хэчана к стрельбе из лука и, конечно, их разговор в конце концов перешел на Джемина. «Я думаю, ты был прав насчет него всё это время, Хёк», — неохотно признал Марк, когда они наконец добрались до оранжереи. Слава Богу, они были прикреплены к зданию, а не где-то снаружи, где зимний воздух пропитывал твою кровь. Они почти никогда не покидали замок, всё, что им было нужно, было там. Но Марк знал, как сильно Хэчан скучал по солнцу — вечная серость, запятнавшая небо, действовала ему на нервы. За высокой аркой, отмечавшей конец широкого коридора, был коридор поменьше, усеянный деревянными дверями через равные промежутки. В самом конце находилась оранжерея, предназначенная исключительно для пожилых людей. «Ты чувствуешь это?» — прошептал Хэчан, широко раскрыв глаза, когда они прошли мимо очевидного теплового слоя. Воздух вокруг этой двери был ледяным, замораживающим, превращая их дыхание в туман. «Ты -» «Не смей говорить мне остаться, Марк Ли» — Хэчан выругался себе под нос. Марк сжал губы, его конечности уже дрожали от холода. Напуганный и не знающий, чего ожидать, Марк всё же знал, что хорошо, что они пришли. Он открыл дверь, ручка настолько примерзла, что, казалось, кожа покрылась волдырями. «О боже мой». Оранжерея, в которой Тэиль проводил всё свое время, спокойно ухаживая и изучая растения со всего мира, была мёртвой и тёмной. На большом пространстве не осталось ничего зеленого, листья, стебли и кора стали чёрными как смоль и мертвыми, рассыпаясь пеплом. И было так холодно. Но запах был чем-то необъяснимым. Марк натянул рубашку на нос и рот, глотая остатки утреннего душа. Хэчан уткнулся лицом в сгиб руки, глаза наполнились слезами. Пахло грязью, мокрыми и давно исчезнувшими трупами, слившимися в один безошибочный, неотвратимый запах: гнили и ада. Здесь пахло монстрами, злом, которому нет названия: существом, которое пожирает плоть. «Тэиль?» — Марк позвал приглушенным голосом, дыша ртом, когда они вошли внутрь. В воздухе витали какие-то миазмы, которые перекрывали свет, погружая то, что осталось от теплицы, в жуткий полумрак. «Тэиль? Ты здесь?» Марк молился, чтобы его там не было, и они могли уйти, но сегодня ему не повезло. «Марк?» — голова Тэиля высунулась из-за длинной полки, на которой стояли мёртвые отростки: «Как мило, что ты пришёл». Марк остановился как вкопанный, потрясенно глядя на своего кузена. Тэиль выглядел… прекрасно. На нём была его обычная одежда, очки в роговой оправе на носу и милая улыбка на лице. Он казался свежим и странно радостным. Что, чёрт возьми, происходило? «Эм», — Марк направился к нему, Хэчан тихо шел рядом с ним, — «Что здесь произошло?» Казалось, что Тэиля не затронуло положение вещей, и было чертовски жутко видеть его таким невозмутимым и нормальным среди всего этого. «О, на самом деле ничего», — он легко ответил, когда Марк остановился перед ним, земля была влажной и вонючей под их ногами: «Вы чего-то хотели?» — он тепло спросил, вежливо улыбаясь им. Марка это выбило из колеи в десятой степени. «Просто… зашли проведать тебя. Как у тебя дела в последнее время?» — собравшись с духом, он приспустил рубашку, чтобы говорить нормально. Его чуть не стошнило, желчь подступила к горлу. «Как всегда, — пожал он плечами, снимая садовые перчатки, которые были на нем, — не могу дождаться окончания учёбы и отъезда. Как насчет вас, ребята?» «Пытаюсь не умереть, ты же знаешь, как это», — Марк неловко усмехнулся, Хэчан по-прежнему ничего не говорил. Но Марк не осмеливался взглянуть на него, чувствуя, что в тот момент, когда он отвернется от Тэиля, у него вырастут зубы, и он их съест. «Я понимаю», — Тэиль рассмеялся, звук был чистым и звонким. По спине Марка пробежали мурашки, во рту пересохло от внезапного приступа страха. «Тебе стоит как-нибудь снова завтракать с нами», — Марк продолжил слабым голосом, Хэчан сжал его руку. Он чувствовал себя так, словно они скатились в ливневую канализацию и попали в лапы Пеннивайза, чтобы быть проглоченными заживо. «Конечно, — кивнул Тэиль, — это было бы здорово». «Ну, хм, нам нужно идти», — ответил Марк, зная, что они ничего от него не добьются, но они увидели достаточно. «Прежде чем ты уйдешь, — продолжил Тэиль со странным выражением на лице, — ты когда-нибудь слышал, как плачет ребёнок, когда ему снится кошмар?» Марк нахмурился, глядя на него, сбитый с толку и чувствуя себя неловко. «Новорожденные, им всего несколько дней от роду, — продолжал Тэиль с той же устрашающе вежливой улыбкой на лице, — им снятся кошмары, как и нам, но не такие, которые ты когда-либо сможешь понять… Их мозг все еще такой крошечный и податливый… но новорожденный ребенок всё ещё может видеть мир за пределами, понимаете? Мир, где живут призраки и демоны, а также я и ещё несколько таких же, как мы». Он казался таким спокойным, когда нелепости срывались с его губ, как будто они обсуждали погоду за чашкой чая: «Они могут видеть нас, вот почему они так кричат». Марк открыл рот, чтобы ответить, но он не знал, что сказать, его губы трепыхались, как у рыбы, пока он пытался осмыслить услышанное. «Что ж, спасибо, что заглянули», — весело ответил Тэиль, словно очнувшись от оцепенения. «Хорошего дня вам двоим!» — он помахал им, взял свои перчатки, прежде чем обогнуть полку и уйти, насвистывая себе под нос. Ни секунды не колеблясь, они выбежали из похожей на кладбище оранжереи, вывалившись в дверь, чтобы глотнуть чистого воздуха в коридоре. Руки на коленях, стараясь не блевать, они просто смотрели друг на друга широко раскрытыми глазами. О боже.✧⥼◇⥽✧
«Боже, он такой чертовски уродливый», — Джемин заскулил, дергая за свитер, который был на нём, пытаясь сделать его менее грубым. «Тогда просто надень что-нибудь другое», — протянул Доён, развалившись на диване и играя в телефоне. «Какую часть 'я не могу' ты не понял, придурок?» — Джемин проворчал, снимая оскорбительную вещь, чтобы выбросить её и поискать что-нибудь другое. «Грёбаные вампиры», — он выругался себе под нос, снова копаясь в своем шкафу. «Хм?» — спросил Доен «Ничего» — пробормотал он, его настроение было отвратительным. Он больше не мог накладывать чары, его магия настолько испортилась и вывела из равновесия, что простейшие заклинания были невозможны. Поэтому ему пришлось прикрыть свое тело одеждой, уродливой одеждой. Все его рубашки с длинными рукавами были слишком прозрачными или свободного покроя и совсем не помогали. В этот момент Джемин волновался не о том, что его шрамы будут видны, а о том, что, чёрт возьми, гвоздь делал с его телом, что могло непреднамеренно вызвать вопросы. Ему никогда не приходилось носить гвоздь так долго, и он нагнетал яд в его кровь. Кожа вокруг обсидиановой головки начала кровоточить, по его венам пополз черный яд, который украсил его кожу в зловещем освещении. Она растянулась на его ключицах и грудных мышцах и медленно поднималась по шее, дряхлым осьминогом скользя по его конечностям. «Наконец-то», — пробормотал Джемин, засунув голову в самую глубину своего шкафа. Он достал облегающий светло-голубой свитер Fendi, материал достаточно прозрачный, чтобы по-прежнему быть на его вкус, но достаточно функциональный, чтобы скрыть то, что нужно было скрыть. Надевая его, Джемин посмотрел на себя в зеркало, более довольный увиденным. Его грудь выглядела потрясающе, и, по крайней мере, он все еще мог носить брюки, в которых его задница выглядела потрясающе. Среди всего этого дерьма победа была победой. «Пожалуйста, мы можем уже уйти? Я умираю с голоду», — пожаловался Доён, отрываясь от своего телефона. «Пойдём, ты, большой ребенок», — Джемин закатил глаза, возвращаясь к своим школьным делам. «Не называй меня ребёнком, маленькая шлюха», — поддразнил его Доён, толкнув бедром, когда они выходили из комнаты Джемина. «Ребёнок», — Джемин усмехнулся, легко взяв его за руку, когда они шли по коридору. Ни один из них не отличался особой нежностью, но они были одинаково мелочными, и им нравилось, какие взгляды бросали на них, когда их видели вместе. Доён был немного не в себе, в нём была мрачность. Иногда Джемин слышал её в его голосе или видел, когда красные молнии вспыхивали в его глазах — вот так они и подружились. Джемин не думал, что Доён когда-либо поможет ему, но он также никогда не пытался остановить его. «Через несколько недель у нас снова будут свободные выходные», — сказал ему Доён, когда они направлялись в столовую на завтрак. — «Какие планы?» «Я думаю, что мог бы съездить в Сеул», — легко ответил Джемин, услышав из сплетен, что Хэчан и Джено планировали навестить свою маму, — «слышал, там происходят кое-какие забавные вещи». «Из всех членов в мире, за которыми ты мог бы гоняться, ты хочешь этот?» — пошутил Доён, игриво потянув его за руку. «Я мог бы спросить тебя о том же, и о занятом парне не меньше». «По крайней мере, я не разлучник». «Это было не по моей вине», — Джемин фыркнул, скрывая своё ликование. Несмотря на то, что Джено, вероятно, никогда больше не собирался с ним разговаривать, не говоря уже о том, чтобы прикоснуться к нему, Джемин всё ещё каким-то образом гордился тем фактом, что он приложил руку к тому, что Джено расстался с этой глупой нимфой. Когда он услышал об этом в первый раз, он чуть не упал на задницу от смеха. Маленькие радости. Джемин мог легко думать об этих глупостях, игнорируя тот факт, что вампиры не проявляли себя открыто или что Лидер скоро прибудет. По крайней мере, душа Тэиля почти приготовилась. Они продолжали нести всякую чушь, когда вошли в столовую, и эти двое вместе привлекали внимание многих. Становясь в очередь за едой, Доён рассказал ему о каком-то лагере выживания, который скоро начнётся. Это было что-то вроде конкурса где-то за пределами кампуса, на котором должны были присутствовать все первокурсники. Для Джемина это звучало как настоящий фестиваль отдыха, «Голодные игры» под ЛСД, но всё равно неинтересный и тяжкий. Сотрудники читали плохо написанные подростковые романы, когда придумывали всё это дерьмо? Покончив с едой, они направились к своему обычному месту. Усевшись за свой обычный столик, все вокруг обменялись дружескими приветствиями. Тэн и Джонни отсутствовали, Хэчан и Марк, как обычно, были заняты друг другом, а Джено уткнулся носом в книгу, даже не взглянув на Джемина. Всё было на удивление нормально, что было чертовски странно, учитывая то, что происходило. «Джем, ты смотрел игру?» — спросил Сычен, взволнованный разговором с единственным человеком в их группе, который любил футбол. «Да, смотрел и -» Внезапная тишина воцарилась в зале, тишина эхом отразилась от сводчатых потолков, когда ощутимое напряжение обрушилось на помещение подобно лавине, несущейся вниз по склону. Джемин застонал про себя. Он заговорил слишком рано. «Давно пора», — Доён фыркнул, переводя взгляд вверх и обратно на свой телефон. Джемин посмотрел мимо Джено, сидевшего напротив него, и заметил двух человек, которые привлекли всеобщее внимание. «Чёрт возьми», — Джемин пожаловался себе под нос, когда Йеджи и Хёнджин прошли дальше в холл, как будто это был самый обычный день. Джемину захотелось посмеяться над ними, настолько нелепым было это зрелище. Так же, как и Джемин, они прятались и больше походили на персонажей аниме, а не на скользких отбросов, которыми они были на самом деле. Длинные темные волосы Йеджи были завиты и завязаны чёрным бантом на затылке, а короткое платье делало её похожей на готическую Златовласку. Хёнджин, с другой стороны, был одет в толстовку с капюшоном и рваные джинсы, его лохматые волосы были в беспорядке. Они казались довольно глупыми и безобидными, что было болезненно забавно для Джемина, потому что он знал, что его отец мог наблюдать за ним глазами Хёнджина. Хёнджин засунул руки в карманы толстовки, а Йеджи прыгала рядом с ним. Они улыбаются, их клыки кажутся маленькими и причудливыми, красивые маленькие клыки далеки от их истинного вида. «Джем!» Дважды блять. Йеджи заметила его, радостно помахала рукой, направляясь к нему, все взгляды были устремлены на неё, тишина была удушающей. Её притворная любезность была отвратительной, вызывая у Джемина тошноту. Но что, чёрт возьми, он должен был делать? Он думал, что ему больше не нравится быть в центре внимания. Она плюхнулась на скамейку между Джемином и Доёном. Полностью задействовав свое обаяние, он улыбнулся вампиру. «Привет, детка, — он обнял её за плечи и поцеловал в щёку, — я всё думал, где ты». Его желудок скрутило от её близости. Все посмотрели на них, некоторые всё ещё держали вилки с яичницей в воздухе на полпути к всё ещё открытым ртам. «Занимайтесь своими делами, ребята», — громко сказал Доён, сухо и невесело, как всегда. Хёнджин сел по другую сторону от Доёна, эти двое явно были знакомы, когда Доён повернулся к нему, чтобы обменяться непринужденной беседой. Постепенно весь зал начал оттаивать. Было невероятно неуютно, Джемин чувствовал, как глаза прожигают его затылок, ведь известно, что шепотки, которые начали раздаваться, касались только его. «Эмм… Джем?» — Джехён неловко спросил его с другого конца стола, все остальные смотрели так же неловко на двух вампиров, которые были так хорошо знакомы с Джемином и Доёном. «О, это Йеджи, — представил её Джемин, его рука всё ещё обнимала её за узкие плечи, когда она суетливо прижималась к нему, положив руку на его бедро, — мы давно знакомы». «Вампиры, Джемин? Серьёзно?» — спросил Марк, на его лице читалось разочарование. «Да, Марк, — усмехнулся он, закатывая глаза, — вампиры». «Мы не так уж плохи, я обещаю», — сказал Хёнджин, застенчиво улыбаясь. Джемин был впечатлен их шарадой, которую ему пришлось произнести, задаваясь вопросом, не съел ли этот жалкий, безобидный фарс их гордость. «Ваша война буквально убила последнего Защитника», — огрызнулся Тэён, вмешиваясь в разговор. «И откуда ты знаешь?» — спросил Доён, направляя свой язвительный взгляд на Тэёна: «Ты был там?» «И что?» «Ах да, я и забыл, что ты прятался в папином особняке и дрочил на Инстаграм Джехёна». «Доён!» — Джехён возразил, сердито нахмурившись: «Хватит!» Доён фыркнул от смеха: «Остынь, Дже, это просто шутка. Ууу». Вопреки себе, Джемин рассмеялся Тэёну в лицо. Он был уверен, что за этим определенно было что-то большее. Он собирался покопаться ещё немного, ему нужно было выяснить, что задумал Тэён. Было слишком подозрительно, что Доён и Джехён были связаны друг с другом со дня их встречи — совсем как Марк и Хэчан — только для того, чтобы Доён внезапно порвал с Джехёном, только для того, чтобы Тэён случайно оказался прямо там, чтобы собрать осколки. Джемин был уверен, что здесь определенно замешан бог. «В любом случае, вы, ребята, скучные», — Доён вздохнул, поднимаясь на ноги: «Давайте пойдём отсюда», — он обратился к Хёнджину, предлагая ему руку, чтобы они ушли вместе. Интересно. Очень, очень интересно. Тэён тоже вскочил и умчался прочь, а запаниковавший Джехён помчался за ним. «Итак, э-э… Йеджи, верно?» — спросил Хэчан, милый полубог, пытающийся немного снять напряжение. Оставь Хэчану пытаться подружиться с грёбаным вампиром, Джемину хотелось наорать на него. «Угу», — кивнула она, и кудри подпрыгнули. Джемин прикусил язык, заставляя себя не сбросить её с себя, испытывая отвращение от демонического запаха, исходящего от нее: «Ты?» «Хэчан», — он улыбнулся ей в ответ, протягивая руку через стол. «Приятно…» Джено схватил Хэчана за руку и отдернул ее прежде, чем Йеджи успела её взять. «Не прикасайся к нему, блять», — он рявкнул на неё, его жёлтые глаза горели, а брови гневно изогнулись. «Я ничего такого не имела в виду», — ответила она, надув губы, убирая руку и прижимая её к груди, как будто ей причинили боль, просто хрупкой девушке. «Прекрати, блять, притворяться, — прорычал Джено, — таким, как ты, здесь не место», — на этот раз его глаза нашли Джемина, как будто он разговаривал с ним, — «Так что просто уходи, пока я не начал создавать проблемы». «Да ладно, Джено -» — перебил Джемин, не зная, что бы он сделал, если бы Джено решил напасть на Йеджи. Он знал, что Джено уничтожит глупое существо, но Джемин будет вынужден защищать её: " — не нужно быть таким занудой. Мы все здесь друзья». «Ты можешь идти к черту, Джемин», — он резко возразил, поднимаясь на ноги, Марк уже начал тащить Хэчана прочь. «Только оттуда, — лениво ответил Джемин, — не так уж весело». «В следующий раз оставайся там и не возвращайся». «Ты собираешься заставить меня, хм?» — Джемин приподнял бровь, глядя на него: «Запрёшь меня? Как игриво с твоей стороны». Джено уперся ладонями в стол, наклоняясь вперед: «Ты не заслуживаешь тюрьмы», — мрачно ответил он, серьезный тон заставил Джемина похолодеть с головы до ног: «Я сам отправлю тебя обратно в ад, голыми, блять, руками». Он снова выпрямился, сверля глазами череп Джемина. Он ещё мгновение свирепо смотрел на него, прежде чем тоже уйти. «Чёрт возьми, почему все так драматизируют?» — внезапно сказал Юкхей справа от Джемина, издавая давящийся звук из-за всей этой театральности, — «Все действительно чертовски эмоциональны в последнее время». «Я не хотела никого расстраивать, — сказала ему Йеджи, — мы действительно рады прийти сюда учиться, и у нас уже есть друзья, так что -» Джемину хотелось перегрызть ей горло. «Нет, не беспокойся об этом», — Чону отмахнулся, не обращая внимания: «Здесь всё было действительно странно. Это не твоя вина». «О? Как же так?» «Послушай это…» — Чону оперся на локти, глаза его блестели, когда он начал взволнованно рассказывать ей о том, что происходило, от пропавшего профессора до Акачи и всего, что было между ними. Даже если она ещё не знала всего этого, она определенно знала, что это дело рук Джемина. Пока те, кто оставался за столом, потакали её девичьему поведению, её рука скользила всё выше и выше по его бедру. Джемин снова почувствовал себя пятнадцатилетним и беспомощным.✧⥼◇⥽✧
«Юта!» «Цзяэр, — приветствовал он его широкой улыбкой и тёплыми объятиями, — как дела, брат?» Цзяэр хлопнул его по плечу, так же радуясь его видеть: «Лучше, чем ты, это точно». «Неважно», — Юта закатил глаза от шутки, отходя, чтобы поприветствовать Джинена и Йена. «Добро пожаловать домой». «Я не скучал по этому месту, — заметил Джинен с легкой улыбкой, его серебристые глаза были проницательными, когда он оглядывался по сторонам, — довольно странно возвращаться». «Хотя здесь действительно тихо, тише, чем я помню», — тихо заметил Йен, стойкий человек, такой же невыразительный, как всегда. «В воздухе витает что-то зловонное», — сказала Боа, стоя у окна и обхватив себя руками, как будто защищаясь от холода. «Я это почувствовал, — подтвердил Цзяэр, проходя дальше в комнату, — но до этого момента я не думал, что все настолько плохо». Они собрались в комнате отдыха для персонала, Сай-иф, отгородил её от внешнего мира слоями магии. Юта снял некоторые защитные барьеры, чтобы Джинён мог создать портал для них, чтобы попасть на территорию. Цзяэр и Джинён заняли места с госпожой Табитой и Сай-ифом, Боа остался у окна, а Йен занял свое место у двери, заложив руки за спину. Как и у Юты, у них было с собой оружие, спрятанное под повседневной одеждой. Они выглядели как обычные молодые люди в джинсах и кроссовках. За исключением того, что они шли с весом в поступи, невероятной силой и тяжелой ответственностью, лежащей на их спинах Совет был тем, что разделяло мир богов и людей, которые рисковали своими жизнями, чтобы сохранить мир. Не позволяя демонам и другим мерзким созданиям сеять хаос, одновременно сдерживая разврат богов. Особенно Цзяэр. Каждый раз, когда студенты встречались с ним, многие из них отказывались от своих стремлений получить его титул, как только понимали, чего это будет стоить. «Юта держал нас в курсе…», — Цзяэр наклонился вперёд, уперев локти в колени. Его собственный меч, выкованный богом, всегда был прикреплен к спине. Но он был невидим и неприкасаем для всех, кроме него. Никто, кроме Лидера, не мог его видеть или использовать. «… но мне нужно услышать это от вас», — он смотрел на трех собравшихся сотрудников, которым нужны были разные точки зрения. Сам Юта изо всех сил пытался собрать все воедино, хотя всё это время ждал и наблюдал. Госпожа Табита в нерешительности скрестила ноги, сложив руки на коленях. «Было ошибкой позволить сыну Аида присутствовать, теперь я это признаю». «Боги оказали на тебя слишком большое давление», — отмахнулся Цзяэр, — «Присутствие его здесь было единственным способом узнать, почему он жив и каковы были намерения Аида». «Но у нас нет ответов на эти вопросы, даже спустя столько времени», — хрипло добавил Сай-иф с кислым выражением на бородатом лице, — «Я даже не уверен, в какой степени он вовлечен». «Он вовлечен, — добавила Боа, всё ещё стоя к ним спиной, — но он не виноват». «Откуда ты это знаешь?» — спросил Джинён «У меня есть подозрение, но я пока ничего не могу подтвердить… но я могу заверить вас, что это выходит за рамки Аида и Джемина». «Что это?» — Цзяэр спросил её, нахмурившись, никто из них не знал, что Боа тоже этим занимается. «Я не могу сказать… последствия будут разрушительными, если окажется, что я ошибаюсь». Директриса сжала губы, чтобы придержать язык, зная, что больше ничего не добьется от Боа. Но теперь было ещё кое-что, на что следовало обратить внимание. «В таком случае, — Цзяэр снова повернулся к директрисе, — мне нужно знать все». «Мэй исчез, — начала объяснять госпожа Табита, — он не был хорошим человеком или учителем… но информация, которой он располагал относительно Амдиса, была бесценна для прекращения войны, и взамен ему пообещали защиту. Но он исчез без следа». «Порталом не пользовались, от него нет никаких следов… Я не могу сбрасывать со счетов возможность того, что он был убит и похоронен с помощью какой-то маскировочной магии — но там ничего нет. Он просто ушел». «Никто не умеет так передвигаться», — добавил Джинён, откидываясь назад и задумчиво потирая подбородок. «Аид обладает этой способностью, поэтому я предполагаю, что это его сын, — объяснил Сай-иф, — но доказательств нет… И он хорошо учится на моих занятиях, но ничего впечатляющего, и я просто не могу представить, что у него хватит сил на такие вещи». «Он мог целенаправленно прятаться», — тихо ответил Йен, стоявший на страже. «Нам нужно найти способ выманить его, или того, кто движется в тени, вон». Цзэяр кивнул на комментарий Табиты: «Но это ещё не все?» «Да, твой предполагаемый наследник». «Жаль, что случилось с Акачи, — разочарованно сказал Цзяэр, — он вырос бы прекрасным Лидером». «Его захват и последующее запечатывание были подозрительными… но опять же не было никаких доказательств того, что события были чем-то иным, и это вынудило меня принять меры…» — Юта потёр лицо, думая о том, каким разочаровывающим было расследование, тупик за тупиком. «Нектар использовался среди студентов, это привело меня к Акачи, и Нектар действительно был найден в его комнате… тогда он чуть не убил первокурсника». «Хэчан Ли, — прокомментировал Цзяэр, выслушав отчет о том, что произошло несколько месяцев назад, — и так получилось, что, как только Акачи убрался с дороги, его брат-близнец теперь фаворит». «Вы думаете, он замешан?» — спросил Джинён, который также знал всё о Джено, и о том, как к нему относились профессора. «Может быть, не намеренно, — сказала Боа, — но он каким-то образом находится в центре всего этого». «Я хочу встретиться с ним, позволь мне быть судьей», — сказал Цзяэр, сложив руки на коленях. «Вампиры, которые здесь, однако, были делом рук Амдиса, а не кого-то внутри этих стен». «Ты действительно можешь так сказать? — вмешался Сай-иф, — не слишком ли похоже на совпадение по времени?». «Мы ничего не добьемся, обсуждая одни и те же проблемы без каких-либо решений, — сказал Джинён, — нам нужно привлечь виновных, заставить их раскрыть свои карты». «Что ты предлагаешь?» — спросил Цзяэр, поворачиваясь к нему. «Открой арену». «Ни в коем случае!» — Боа в ужасе взорвалась: «Это слишком опасно! Её не открывали более десяти лет, и ты знаешь почему». «Арена убивает, я хорошо знаю, — сухо ответил Джинён, — но что ещё мы собираемся делать? Неизвестный подстрекатель одерживает верх, и у нас почти нет никакой информации, не говоря уже о том, кто замешан в этом и почему… Нам нужно создать конфликт, вынудить нашего врага выйти в открытую». «Цзяэр, ты никак не можешь поддержать это?» — спросил Сай-иф. Лидер на мгновение задумался: «Я согласен — используйте арену». «Нет-нет — я этого не допущу», — Боа попыталась возразить, покинув свое место у окна, чтобы подойти к остальным, размахивая руками перед собой в знак отрицания: «Это слишком -» «Что бы ты хотела, чтобы я сделал, Боа?» — потребовал Цзяэр, его резкий тон выдавал его разочарование: «Поднимать руку на каждого студента здесь? Свести их с ума?» «Нет, ты -!» «Боа, хватит», — директриса остановила её, подняв ладонь, чтобы она замолчала: «Я согласна с Цзяэром. Я открою арену». «Это ошибка, госпожа, — добавил Сай-иф, встав на сторону Бо-а, — это плохо кончится». «Я надеюсь, что так и будет, по крайней мере, тогда у нас будут ответы на некоторые вопросы». «У меня есть предложение получше, — продолжил Сай-иф с явным неодобрением на лице, — почему бы не открыть катакомбы? Только для младших. Арена подвергнет опасности всю школу, по крайней мере, таким образом, она может нам даже не понадобиться». «Это предложение получше? — спросила Боа, — бросить их в темноту с двумя вампирами среди них? Бросить Джемина со всеми остальными первокурсниками в замкнутом пространстве, где нет никаких правил?» «Ты пытаешься защитить его?» — спросил Джинён, склонив голову набок, изучая её. «Я пытаюсь защитить детей, — парировала она, — вы хотите подвергнуть группу двадцатилетних подростков самым ужасным испытаниям только для того, чтобы заставить нечто неизвестное выйти из тени?» «Вы правы — это может принести больше вреда, чем пользы, — ответила Директриса, — но я не вижу альтернативы, кроме как поставить их в ситуацию, когда они вынуждены совершать ошибки». «Они могут умереть, Табита!» «Сколько ещё умрет, если мы будем бездействовать?» — огрызнулась она в ответ. «Что ещё ты хочешь, чтобы я сделала? Ты лучше меня знаешь, какова цена высшего блага». Боа покраснела, ей больше нечего было сказать, явно оставаясь в меньшинстве. «Всё, что мы можем сделать, это молиться, чтобы арена не понадобилась». «Юта?» — Джено потер заспанные глаза, удивленный, обнаружив Защитника у своей двери посреди ночи: «Что ты здесь делаешь?» «Цзяэр прибыл», — он слегка улыбнулся, на его лице была явная усталость, — «Он хочет тебя видеть». Джено внезапно проснулся. «Что? Сейчас?» «Да, пойдём». «Я -» «Не волнуйся, меня вытащили из постели посреди ночи только для того, чтобы посмотреть, как умирает Джебом». Ах. «Хорошо, да. Конечно». Юта пошел по коридору, не дожидаясь его. Джено немедленно бросился за ним, даже не надев обувь и не закрыв за собой дверь, забыв о своем спящем близнеце. Каменный пол был холодным под его ногами в носках, и в одних спортивных штанах и тонкой футболке он вскоре задрожал. Но он этого не замечал, слишком взволнованный внезапным поворотом событий. «Когда он прибыл?» — спросил Джено, идя в ногу с Ютой, скрытая сила Защитника легла на его плечо, как плащ, тяжёлые шаги эхом отражались от стен. В это время ночи в замке было прохладно и устрашающе тихо, но сердце Джено бешено колотилось, кровь шумела в ушах. «Несколько часов назад», — Юта ответил как ни в чем не бывало: «Но я знаю, ты знал, что он приедет». «О, хм…» «Сюйси не такой утонченный, каким он себя считает», — Юта усмехнулся, теплый звук не соответствовал жуткой темноте пустого коридора: «Ты сказал Джемину?» «Что? Зачем мне ему говорить?» Джено тяжело сглотнул, стараясь не слишком остро реагировать и ничего не выдать. «Действительно, зачем тебе говорить ему…» — Юта задумался, намекая на вещи, которые Джено не хотел признавать. К счастью, вскоре после этого они прибыли в учительскую, Джено был выбит из колеи словами Юты. Но сейчас его это не слишком беспокоило. Он наконец-то собирался встретиться с Лидером — его позвали, конкретно его. Джено надеялся, что это произошло потому, что его наконец признали, что вся его тяжелая работа окупилась. Юта открыл дверь без стука, пропуская Джено внутрь. Джено осторожно вошёл, комната была совершенно пуста, если не считать одинокой фигуры у окна. В комнате было темно, если не считать слабого огня, горевшего в камине. «Я подожду тебя снаружи», — Юта снова закрыл дверь, оставив Джено в пижаме лицом к лицу с самым могущественным полубогом в мире. Джено понятия не имел, чего он ожидал, но этот вполне нормальный на вид мужчина был совсем другим. «Джено, — обратился он, не глядя на Джено, — присоединяйся ко мне». Поколебавшись, поскольку полутемная комната казалась слишком большой и холодной, Джено медленно прошёл вперёд и встал рядом с ним, нервничая. «Приятно наконец познакомиться с тобой, Джено», — он повернулся к Джено, предлагая руку. «Можешь называть меня Цзяэр». «Приятно познакомиться с вами… Цзяэр», — он взял его за руку и пожал её. Он был ниже и стройнее Джено, с тёмными глазами и тёмными волосами, в нем не было ничего особенно эффектного. Но, стоя рядом с ним, Джено мог чувствовать исходящую от него магию. Подобно жаре, искажающей воздух в пустыне, сила в его венах сочилась невидимым сиропом из каждой его поры. «Я всегда задавался вопросом, буду ли я скучать по этому месту, — прокомментировал Цзэяр, глядя на темное море и каменистый пляж внизу, — оказывается, скучаю». Джено ничего не сказал, не уверенный, чего от него хочет Лидер, и не желающий совершать ошибку. «То, что в этом разрушенном замке теперь чувствуешь себя как дома, говорит о многом», — он печально улыбнулся, это чувство почему-то забавляло. Джено не мог представить, что когда-либо думал об институте с чем-то иным, кроме враждебности. «Юта высоко отзывается о тебе, ты знаешь». «Я не забуду поблагодарить его». Знание того, что Юта был о нём хорошего мнения, наполнило вены Джено надеждой. «И я тоже наблюдал за тобой… и я хотел бы согласиться с ним». «Спасибо», — Джено оставался любезным и спокойным, даже когда был готов выпрыгнуть из своей кожи. «Скажи мне, Джено, — Цзяэр повернулся к нему, заложив руки за спину, — что ты думаешь о происходящем?» «Я волнуюсь», — он ответил честно. У него не было причин притворяться, что он слеп к их миру, но он не знал, как много он действительно раскроет. Джено не мог доверять никому, даже Лидеру, и он не хотел, чтобы на его пути встали вещи, о которых он не просил знать. Цзяэр с интересом разглядывал его, размышляя. Мурашки побежали по его обнаженным рукам, заставляя его чувствовать, что Лидер смотрят сквозь него. «Есть что-то, что ты хотел бы мне сказать, Джено?» Он тяжело сглотнул, его возбуждение начало спадать, когда он понял, о чем его спрашивают. «О чём?» Цзяэр улыбнулся ему: «Тогда неважно. Что ж, — он снова протянул руку, — было действительно приятно наконец-то познакомиться с тобой». «О, — Джено снова пожал ее, — мне тоже… Хм, ты останешься?» «Да», — его улыбка оставалась прежней, но Джено не мог избавиться от ощущения, что он каким-то образом сделал что-то не так, — «Я пробуду здесь некоторое время, у меня всё ещё есть важные дела, которыми нужно заняться». «Хорошо, — Джено услышал, как открылась дверь, Юта ждал его в холле, как будто его позвали, — значит, мы скоро поговорим?» «Совершенно точно». Джено ушёл на неуверенных ногах, не зная, что делать с тем, что произошло. В тот момент, когда за Джено закрылась дверь, Цзяэр тяжело вздохнул. «Ты разочарован», — заметил Йен, выходя из тени, в которой прятался. «Да…» — со вздохом признал он, поворачиваясь к нему: «Я так надеялся, что смогу наконец освободиться от этого бремени… Но Джено не тот». «Ты видел, что скрывается в нём?» «Видел… тьма, которая цепляется за мою корону, поглотит его… Он был проклят всю свою жизнь… Бедный мальчик даже не знает, что у него никогда не было шанса», — признался Цзяэр, тяжело опускаясь на стул и находя утешение в темноте. «Он никогда не получит Благословения. Это было бы концом для Совета». «Это не может быть он», — Цзяэр откинулся назад, глядя в потолок. Он жалел, что его предшественник не сказал ему, на что это будет похоже, что ему придется вынести, что он будет вынужден делать, что количество крови на его руках не даст ему уснуть ночью и заставит кричать во сне. «Я не был уверен насчет открытия арены, но боюсь, что катакомб будет недостаточно», «Ты воспользуешься этим, чтобы найти другого», — тихо заметил Йен, невыразительный и неподвижный. «Да… Десять лет — долгий срок. Мне нужно освободиться из этой тюрьмы, пока я не потерял себя». Зачем ты это сделал? Почему ты просто не сказал ему? Джено теребил маленькое серебряное кольцо в ухе, ему нравилось, как оно его украшало. Но его мысли были далеко. Почему он просто не рассказал Цзяэру о Джемине? Почему он не рассказал ему всё, что знал? Джено не мог избавиться от чувства, что он в чем-то подвел его, что Цзяэр чего-то от него ожидал, а Джено этому не соответствовал. Если бы он объяснил, что обнаружил, это решило бы все его проблемы с Джемином, не так ли? Возможно, он слишком остро отреагировал, в конце концов, он был единственным человеком, которого попросили поговорить с Лидером. И кто знает, возможно, Цзяэр уже знает больше, чем Джено. Поэтому он попытался унять свое беспокойство, стараясь не переусердствовать, но мысль о возможном лишении его самой большой мечты продолжала его грызть. Джено ни на секунду не сомневался, что станет следующим Лидером, всё складывалось в его пользу. Но теперь возможность того, что этого не произойдет, стояла у него перед глазами, и он понятия не имел, что чувствовать. Что бы он сделал, если бы все рухнуло? Если бы он не смог этого сделать, он был бы никем. У него ничего бы не было. Просто ещё одно ничтожество, которого полубог силой втолкнул в мир людей, потому что он был слишком жалок и слаб, чтобы сделать это. «Джено, ты не помогаешь», — Хэчан ткнул его локтем в бок. «Хм? Что?» «Перестань пялиться на них». Он был так глубоко погружен в свои мысли, что на самом деле ни на что не смотрел, но, похоже, он случайно бросил сердитый взгляд на тот стол. Впервые за несколько месяцев их маленькая группа в столовой разделилась. Джено, Марк, Хэчан, Джехён и Тэён сидели сами по себе. Джисон также присоединился к ним на этот раз — он покинул их столик несколько недель назад, потому что шум и напряжение ему не нравились. Они сидели за одним столом с тройняшками Локи, которых Джено не знал, но, на его взгляд, они казались слишком озорными. Джено списал всё на то, что его прогнали те два гребаных вампира, которых они терпеть не могли. И, возможно, в какой-то степени это было правдой. Но всё, о чём Джено мог думать, это о том, как существо Йеджи вцепилось в бок Джемина, о маленьких следах от укусов, которые он начал демонстрировать на своей шее и запястьях. Это загнало Джено в тёмное место, куда ему нечего было соваться. Это заставило его забыть о том, как ему было плохо, когда он вспоминал, в чём признался Джемин. «Они вампиры», — сердито фыркнул Тэён, присоединяясь к их разговору, — «Как никто не может увидеть, насколько они отвратительны и мерзкие? Они опасны». Тем не менее, он был прав. Йеджи с её наивной внешностью в стиле аниме и запекшейся сладостью, и Хёнджин, притворяющийся невинным застенчивым мальчиком в толстовке с капюшоном, были действительно отвратительны. И всё это было притворством, но, похоже, не все так думали, учитывая то, как быстро они влились в группу, и до конца года все остальные, казалось, забывали, что они здесь только из-за войны. «Честно говоря… Мне абсолютно наплевать», — Джено вздохнул, глядя на свою нетронутую еду: «У меня есть более важные дела, о которых нужно беспокоиться». Джено хотел бы, чтобы всё, о чем ему нужно было беспокоиться, это о своих оценках и о том, давал ли Джемин Хэчану откровенную одежду. Он всё ещё был лучшим в своем классе, но не мог отделаться от ощущения, что всё это бессмысленно — Доён предупреждал его об этом, что университет — это вовсе не место обучения, а аквариум с акулами. Кстати, о Доёне. Что, чёрт возьми, с ним случилось? С каждым днём казалось, что его двоюродный брат все больше и больше становится похожим на Джемина, грубым и безжалостным. «Пошли, — сказал Марк, поднимаясь на ноги, — пора на урок». Джено неохотно собрал свои вещи и вернул всё ещё полный поднос, совсем не в настроении тренироваться. Когда-то давно Джено больше всего ждал занятий у Сай-ифа, это был идеальный шанс для него. Но теперь он просто боялся, что, начав драться, он не сможет остановиться, пока кого-нибудь не забьет до смерти. Прогуливаясь с Хэчаном и Марком по самым дальним уголкам замка, он услышал за спиной странный смех, который пронзил его мозг, как нож. Воспоминания о пурпурных полях и красивом, покрытом шрамами теле промелькнули в его голове, вызвав головокружение. Покачав головой, он потер грудь грубой ладонью, пока они продолжали идти. У него была странная боль прямо за грудиной, ощущение, что он потянул узкие мышцы между ребрами. Ничего не добившись, их класс направился в раздевалки, чтобы переодеться в спортивные костюмы и подготовиться. В последнее время они сосредоточились на тренировках с оружием, осваивая всевозможные формы и техники. До сих пор это были сюрикены, кинжалы, нунчаки и саи — все это предназначалось для ближнего боя. Джено было легко освоиться: всё, через что отец заставил его пройти, окупалось. Хотя он не мог сказать того же о Хэчане, все видели, как сильно он пытался, но безуспешно. Джено задавался вопросом, когда Джемин планировал сдержать свое обещание помочь им, но он не собирался спрашивать, он не планировал когда-либо разговаривать с ним снова. Тебе следовало просто сказать Цзяэру, что это не твоя проблема. Раздраженный, Джено натянул свою тренировочную одежду, прежде чем захлопнуть шкафчик и направиться к выходу, раздевалка высмеивала его воспоминания. Когда их класс начал понемногу покидать раздевалки, Джено был удивлен, обнаружив, что их ждет не только Сай-иф. Госпожа Табита и Боа, также персонал из больничного крыла тоже были там. Джено также увидел среди них Тэна и Йена. Ещё один день, ещё больше дерьма. Как только все собрались свободным полукругом вокруг профессоров, их босые ноги прилипали к матам, пока они перешептывались между собой, Боа посмотрела на них с суровым выражением лица, как будто сообщала ужасные новости. «Теперь, когда вы хорошо разбираетесь в ближнем бою, пришло время проверить это», — она начала объяснять, высоко подняв голову и заложив руки за спину. «До конца дня занятий не будет, — все вздохнули с облегчением, потому что у них была куча домашних заданий для Благодати, и им нужно было провести ещё одно дерьмовое практическое занятие с какими-то гнилыми растениями, — и вы будете заперты в катакомбах». Что? «Под школой, — продолжала объяснять директриса, — встроенные в самый её фундамент гробницы ждут вас. Сегодня ваша задача — выбраться оттуда. В одиночку -» Что, чёрт возьми, что это за хреновый турнир Трех Волшебников? " — есть только одно правило: никого не убивать. Все остальное в порядке. Оружие спрятано, чтобы вы могли его найти. Есть только один выход, и он будет менять позицию каждый раз, когда кто-то будет выбираться». Взгляд Джено метнулся туда, где Джемин стоял с Йеджи и Хёнджином, а затем к своему брату «Но позвольте мне предупредить вас, — сказал Сай-иф низким голосом, его тон был серьезным и твердым, когда он посмотрел на всех них, — в катакомбах водятся существа. Так что вам лучше остерегаться». Директриса щелкнула пальцами, и в дальней стене появилась пара массивных деревянных дверей, на толстом каменном сводчатом косяке были вырезаны черепа и кричащие лица, что немедленно заставило всех замолчать. «Построиться», — скомандовал Сай-иф. Что-то в Джено щёлкнуло. «Вы, блять, это несерьезно», — сказал он вслух, и все уставились на него, когда он осмелился так разговаривать с их профессорами. «Прошу прощения?» — Сай-иф зарычал. «В чем смысл?» — он сжал кулаки, понимая, что это ужасная идея, но не в силах держать рот на замке: «Мы что, играли в дом всё это гребаное время?» «Мистер Ли!» — рявкнула директриса. «В течение месяцев мы занимались бесполезным дерьмом, и теперь вдруг это?» — он указал на массивную дверь: «Мы для вас игрушки?» «Джено, остановись -» — Тэн настойчиво прошептал с его стороны, дергая его за руку, когда он подошел, чтобы встать рядом с ним. То, как его одноклассники начали вполголоса жаловаться, сказало ему, что он не одинок в своих чувствах. «Джено, успокойся», — попыталась успокоить его профессор Боа, её тон был намного мягче. Шёпот перерос в громкие разговоры и громкие вопли, всё больше студентов протестовали против абсурдного «задания», которое им теперь дали. «Мы ничему не научились, только для того, чтобы быть брошенными в богом забытую дыру с ними?» — он указал на двух вампиров, когда его голос стал громче. Джено понятия не имел, откуда взялась эта дерзость и почему именно он нарушил все правила подобным образом. «Точно!» — крикнул кто-то ещё. «Вампиры — демоны!» «Их вообще не должно здесь быть!» «Ты!» — Джено просто так долго злился, что это стало последней каплей, и не только для него, но и для многих из них. «Джено, всё в порядке», — Тэн встал перед ним, положив руки ему на плечи, и тихо сказал ему: «Всё будет хорошо». Тэн улыбнулся ему, пытаясь подбодрить. Но Джено видел, каким усталым и бледным он был, он думал о том, что сказал не так давно. Как всё могло быть хорошо? «Мы здесь, чтобы присматривать за тобой», — Тэн кивнул в сторону Йена, — «Ты можешь мне доверять. Тебе не причинят вреда». «Тогда в чем смысл, Тэн?» — потребовал ответа Джено, его гнев всё ещё не утолился. «Это всего лишь тест, — легко ответил Тэн, — тебе не о чем беспокоиться. Просто старайся изо всех сил — Цзяэр будет наблюдать за тобой». Джено стиснул челюсти: «Хорошо. Но это неправильно, и ты это знаешь», — он стряхнул руку Тэна и повернулся туда, где его ждал Хэчан. «Ты в порядке?» — он спросил Джено «Нет», — он ворчал, Боа пытался успокоить всех и потерпела неудачу, давая Джено шанс поговорить со своим близнецом: «Это слишком хреново, чтобы быть настоящим, Хёк». «Я знаю это, — Хэчан взял его за руку, — но что еще мы собираемся делать? Единственный выход — пройти». «Мне это не нравится». «Мне тоже. Но у нас все будет хорошо». «Ты останешься один, Хэчан». «Я знаю, — он сжал губы, — но я справлюсь». «Я найду тебя, хорошо?» «Джено, не беспокойся обо мне. Сосредоточься на своей цели». Джено покачал головой: «Совет может подождать, твоя безопасность превыше всего». Хэчан был более способным, чем кто-либо мог о нем подумать, но Джено всё равно должен был защищать его, он никогда больше не подведет его, как тогда, когда Акачи причинил ему боль. Хэчан слабо улыбнулся: «Ты такой глупый, такой типичный спортсмен-полубог». «Ой». «Сначала ты кричишь на наших профессоров, как будто хочешь умереть, а теперь беспокоишься обо мне?» «Да», — легко ответил Джено, сжимая его руку. Чёрт возьми. Джемин переминался с ноги на ногу, чувствуя себя очень неловко. Кто знал, что вид того, как Джено выходит из себя и орет на Сай-Ифа, окажет на него такой эффект? Он действительно был слишком настроен на то, что Джено делал и говорил. «О, посмотрите, как мило», — Йеджи растягивала слова рядом с ним, от одного звука её голоса все в нем немедленно остывало, то, что голос Джено пробудил в его теле, исчезло. «Заткнись, — пробормотал Джемин себе под нос, — ты такая чертовски раздражающая». «Это не то, что ты говорил прошлой ночью», — самодовольно ответила она. Что бы он ни говорил, когда она приходила к нему в комнату каждую ночь, она не слушала. Поэтому он просто позволял ей делать с ним всё, что она хотела, чтобы она могла отвалить как можно быстрее и оставить его в покое. «Это будет весело», — добавил Хёнджин, встав с другой стороны от Джемина. «Никого не убивай», — Джемин огрызнулся себе под нос «Ты указываешь мне, что делать?» — резко спросил Хёнджин, его глаза пылали, когда он впился в него взглядом. Джемин усмехнулся, отводя взгляд: «Делай, что хочешь, — ответил он, только не глупи». «Мы оставляем это тебе», — ответила Йеджи, покровительственно поглаживая Джемина по макушке. «Отстань от меня», — он дернулся вне пределов её досягаемости, чувствуя тошноту. После того, как Сай-ифу наконец удалось всех успокоить, атмосфера в тренировочном зале была, мягко говоря, напряженной. Джемин должен был сказать, что он был довольно впечатлен, у него сложилось впечатление, что большая часть их группы того года были полоумными овцами, которые не видели дальше собственного носа. Но Джемин не чувствовал того же, фактически он ничего не чувствовал, даже гниющую рану на плече, чёрные вены, скрытые косметикой. Это было так больно на протяжении такого долгого времени, что теперь он просто онемел, его пальцы больше не действовали. Он так устал, что с него хватит. В нём не осталось никаких чувств. Даже при том, что он точно знал, куда они направляются, и что это вовсе не катакомбы и не гробницы, ему было всё равно. Он чувствовал, что Тэн смотрит на него, он слышал свое имя из десятков уст, когда люди говорили о нем и вампирах. «Постройтесь!» — скомандовал Сай-иф снова, пытаясь заставить их вести себя прилично. Несколько человек колебались, некоторые были напуганы, некоторые всё ещё злились, и никто, казалось, ни в малейшей степени не горел желанием. Джемин, Йеджи и Хёнджин были в конце очереди, два вампира несли чушь, но Джемин не слушал. По крайней мере, когда они окажутся внутри, он ненадолго побудет один, может быть, вздремнет. Один за другим студенты переступили порог, их поглотила жуткая тьма, их шаги стихли, как будто они исчезли с лица земли. Глаза Джемина были прикованы к красноволосому, пока он тоже не прошел через портал. Джемин действительно надеялся, что у него получилось. Он не сомневался в способностях Джено, но никто не знал, во что они ввязывались. Он даже не думал, что профессора знали, куда они на самом деле их посылают. Неудивительно, что Аид так долго играл с этой бандой в игры: они действительно были такими охуенно тупыми. Оказавшись в начале очереди, рядом с ним внезапно остановилась фигура. Боа стоял рядом с ним в нескольких метрах, глядя вперед, как будто наблюдая за ними. «Они не знают о Лабиринте», — сказала она ему вполголоса, отводя взгляд. «Что бы ты ни делал, не привлекай к себе внимание». Это был странный совет, особенно с учетом того, что Джемин твердо намеревался просто залечь где-нибудь в яме. Но было ещё более странно, что из всех людей он исходил от неё. Наконец, Джемин встал. Без паузы он пошёл вперед, засунув руки в карманы, как будто прогуливался по парку. Темнота и холод поглотили его, целую секунду он ничего не видел и не слышал, как будто погрузился в чёрный океан. Затем он вынырнул с другой стороны. «Пахнет домом», — пробормотал он себе под нос, оглядывая место, которое было одновременно знакомым и незнакомым. Под его босыми ногами был чёрный песок, стены из тесаного камня, беспорядочно сложенные вместе, уходили в неизвестную пропасть высоко вверху, где их поглощала кромешная тьма. Было так тихо, что Джемин слышал собственное дыхание, он мог слышать, как песок ходит у него под ногами. Он никогда не был здесь раньше, но то, что это заставляло его чувствовать, было ему так же знакомо, как и шрамы на его теле. Обернувшись, чтобы посмотреть, откуда он пришел, за его спиной была только ещё одна стена. Он чувствовал, как демон движется вдалеке. Ну разве это не дерьмово? Не в состоянии видеть дальше, чем на несколько метров перед собой, он оперся левой рукой о стену и начал идти. Джемин не успел уйти далеко, как услышал кудахтанье откуда-то впереди, кто-то смеялся над ним. Мурашки пробежали у него по спине. Йеджи нашла его. Зверь нырнул, перекатываясь и прыгая. Джено схватил нож, он полоснул. Чёрная плоть разошлась, Джено почувствовал, как лопнуло легкое. Нож застрял в кости, Джено откатился в сторону, выпустив его. Он вскочил на ноги, поскользнувшись в чёрной пыли, чтобы снова встретиться лицом к лицу со своим врагом. Решимость оставила его разум пустым, а сердце спокойным, готовым и желающим сделать всё, что потребуется. Монстр взвизгнул от боли, развернулся, разминая свои кривые крылья, чтобы броситься на Джено в облаке песка и вони. Он увернулся, нырнув на землю руками вперед. Он перевернулся изо всех сил, его тело было как колесо. Контакт. Сомкнув ноги на горле зверя, он ударил его головой о землю. Его череп раскололся, как яйцо. Джено тяжело дышал, глядя сверху вниз на демона. Его череп был помят и раздроблен, на земле растекалась кровь, похожая на смолу, кусок крыла оторван, глазное яблоко выскочило. Он глухо скулил, язык вываливался из перекошенной пасти, сломанные зубы стучали. Джено крутанул другой нож между пальцами и высоко поднял руку. С рычанием он рубанул вниз, вонзив его прямо в глазницу. Скрюченное тело зверя дернулось, затем оно замерло, как мотылек, прихлопнутый и размазанный по стене, он лежал вонючим месивом. Ламия. Гротескное животное, наполовину козел, наполовину грязь, гнилостное, визжащее и летающее на изодранных крыльях. Это был низший демон, низшая ступень пищевой цепи, и убить его было нетрудно. За исключением того, что это был пятый зверь, которого ему пришлось убить, и он был измотан и в синяках, сожалея, что не позавтракал. Поблизости не было ни воды, ни еды, и ему удалось найти только два кинжала и ничего больше. Он также понятия не имел, как выбраться. Джено пытался расшифровать пути и вычислить схему, но он ничего не мог разглядеть. Он попытался взобраться на стену, но у камня не было конца, и ему пришлось снова карабкаться вниз. Он не мог рисковать, используя свою магию, свет, который она отбрасывала, был настолько ярким, что сразу привлек бы внимание. Но больше всего беспокоит то, что он сталкивался только с демонами из греческого мира и ни с кем из своего собственного. Он также не встретил ни одного одноклассника, ни даже пятнышка крови или следа другого полубога. Это заставило Джено подумать, что за этим кроется гораздо больше, чем он думал или сказал Тэн. Однако, прежде чем он смог разобраться во всем, ему нужно было сначала найти Хэчана и выбраться из этого богом забытого места. Вытащив другой нож из бока демона, Джено вытер лезвие о свои спортивные штаны, его одежда была испачкана и порвана. Весь в поту и запекшейся чёрной грязи, он откинул с лица влажные волосы и сделал пару глубоких вдохов. Зная, что у него нет времени долго отдыхать, он снова побежал трусцой, шлепая босыми ногами по пыли. Он продолжал идти, пока не смог разглядеть впереди перекресток, напрягая зрение в полутьме. Резко остановившись, тяжело дыша, он быстро проверил каждое направление, ища улики или новых врагов. Джено нахмурился, заметив что-то. Поколебавшись, он вгляделся в темноту, пытаясь понять, на что он смотрит. Там была тень, фигура на полу, прислонившаяся к каменной стене. С ножом в каждой руке он подождал удара, чтобы увидеть, не другой ли это зверь, но тот не двигался. Что, если бы он, наконец, встретил другого студента? Что, если бы это был Хэчан? Джено бесшумно подкрался вперед, навострив глаза и уши. Когда Джено подошел ближе, он узнал фигуру. Это был Джемин, без сознания прислонившийся к скале. Джено колебался, его дыхание было затрудненным, сердце бешено колотилось. Вытирая соль и пыль с глаз, он не знал, что ему делать. Джемин был сильно избит, его одежда была порвана, а руки и лицо порезаны. Трудно сказать, насколько серьезно он был ранен. Джено нужно было обогнать его, чтобы продолжить движение, или повернуть назад и выбрать другой путь. Зная, что ему нужно сделать, он развернулся на каблуках. Но в тот момент, когда он повернулся спиной, он замер. Джено, ты грёбаный идиот. «Чёрт», — он выругался себе под нос, не в силах продолжать: «Чёрт возьми». Быстро оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости ничего не притаилось, он повернулся обратно к Джемину. Отбросив ножи, он присел перед ним на корточки, проверил пульс Джемина: он был медленным и нитевидным. Теперь, когда он увидел его вблизи, он выглядел ужасно. Его кожа была бледной и липкой, что-то похожее на чёрную молнию проросло по его шее и над челюстью, и он был покрыт ранами. Кожа на его щеке была рассечена, порез проходил через бровь, а губа разорвана, его явно сильно избили. «Джемин?» он похлопал его по щеке, понизив голос: «Ты меня слышишь?» Голова Джемина упала на другое плечо. Джено пришлось подхватить его, когда он начал сползать вбок, его конечности болтались. Он поднес другую руку к носу Джемина, чтобы проверить, дышит ли он еще. Слава богам, что дышал. «Джемин? Эй», — он ущипнул его за подбородок, держа голову прямо, — «Джемин? Давай же, ублюдок. Я знаю, ты слишком упрям, чтобы умереть». Джено потряс его за плечо свободной рукой, чернильные отметины на его коже встревожили Джено. Джемин слабо пошевелился, его темные ресницы затрепетали. «Очнись», — он снова встряхнул его, — «Что-то собирается тебя здесь съесть». «Хм?» — Джемин, казалось, медленно приходил в себя, его глаза вяло моргали, а зрачки пытались сфокусироваться. «Давай», — он снова встряхнул его, пристально глядя на него. «Джено?» — его взгляд сфокусировался на нем: «О, привет, красавчик». Его речь была невнятной и неуклюжей, как будто он был пьян, когда он пришел в себя, на его лице играла небрежная улыбка. «Что, чёрт возьми, с тобой случилось?» Джемин сухо сглотнул, морщась от боли: «Йеджи любит играть со мной…» «Тогда давай вытащим тебя отсюда», — хрипло сказал Джено, не желая переварить то, что он только что сказал. «Просто оставь меня», — сказал Джемин, его глаза угрожали снова закрыться, — «Я этого не стою». «Нет, не стоишь», — Джено направился за ним, — «Это не значит, что я оставлю тебя просто так». Когда Джено обвил руками талию Джемина, пытаясь поднять его, тот зашипел от боли и застонал. «Что такое?» — спросил Джено, быстро опуская его на землю. Джемин выглядел ужасно, но Джено не увидел ни свежей крови, ни травм, угрожающих жизни. Опасаясь того, что он там найдет, Джено оттянул воротник рубашки Джемина в сторону, чтобы посмотреть, куда ведут эти чернильные следы. Он нахмурился, не понимая, на что, чёрт возьми, смотрит. Прямо под ключицей у него был неровный кратер. Это было отвратительно, выглядело так, будто гноилось, и пахло инфекцией. Из раны сочилась чёрная кровь и куски фиолетового гноя. Оно явно отравляло его, окрашивая вены. «Почему ты всегда побитый», — пробормотал Джено, задаваясь вопросом, какого хрена он вообще делает здесь с Джемином, — «Ты действительно бесполезен, не так ли?» «Мой отец тоже так думает», — влажно фыркнул Джемин, в его легких скопилась жидкость. «Как ты думаешь, кто меня каждый раз избивает?» «Это он сделал?» — спросил Джено, выпуская материал. «И всё, что между ними…» — он махнул на свое тело неуклюжей рукой с вялыми пальцами, — «Я любимая жевательная игрушка Цербера», — он прерывисто хихикнул, как будто плакал и смеялся одновременно. Он точно знал, что если бы Джемин не был в таком состоянии, он бы ничего этого не говорил. Джено пожалел, что сделал это, он не хотел этого слышать, он не хотел забывать о том, каким человеком был Джемин. «Просто… побереги силы. Я вытащу тебя отсюда». «Оставь меня, — отмахнулся от него Джемин, — мне все равно, даже если я умру». «Я тебя не оставлю». «Что, если я не хочу идти с тобой?» — спросил Джемин низким и грубым голосом, откинув голову на камень. «Джемин -» «Оставь меня здесь, Джено, — одинокая слеза скатилась из уголка его глаза, — пожалуйста, оставь меня здесь. Я больше не могу». Джено был на грани безвозвратных перемен. Его выбор в этот момент изменил бы всё. Но правда в том, что у него изначально не было особого выбора, потому что, в конце концов, он не мог ненавидеть Джемина, как бы сильно тот ни старался. Он всегда думал, что глаза Джемина чёрные, но вблизи они казались прекраснейшими карими. И они были наполнены невысказанной душевной болью. «Мне больше не нужно тело… Я не хочу этим заниматься…» Если бы земля была раем, а прошлое настоящим, и то, что было ложью, стало правдой, возможно, тогда то, что он делает дальше, имело бы смысл. С ослепительной ясностью Джено почувствовал, что видит его впервые: и внезапно он понял. Он знал, что они были ослепительным парадоксом, а не противоречием. У монеты должны быть две стороны, чтобы чего-то стоить. И Джено не знал, как и почему, но ему нужен был Джемин. «Послушай меня, Джемин, — резко сказал он, — я не отпущу тебя». «Джено…» «Позволь мне помочь тебе». Ещё одна слеза скатилась по его лицу, но после минутного болезненного раздумья Джемин кивнул. «Пошли». Джено встал, схватил его и рывком поставил на ноги, тяжелое тело Джемина напоминало мешок с картошкой. «Ты такой глупый», — выдохнул Джемин, его боль была очевидна, когда он упал на Джено, — «Все это из-за меня… ты такой глупый». Джено наклонился, схватил его за ногу, чтобы взвалить себе на плечи, держась за плечо и бедро, как пожарный, заставляя его страдать от боли. «Не будь таким тщеславным», — Джено зашагал, надежно удерживая Джемина на спине, — «Эта хуйня просто абсурдна и не нужна». «Ты не понимаешь…» — Джемин пробормотал невнятно, как будто снова собирался упасть в обморок: «… это из-за меня … они хотят поймать Аида». Джено не хотел его слушать, он пытался не слушать, продолжая идти, оглядываясь по сторонам, не зная, куда идет. Если он хотел найти Хэчана, ему нужно было вытащить Джемина как можно быстрее. «Ты идешь не в ту сторону, — пробормотал Джемин, — «обернись…» Джено остановился: «Ты знаешь, как отсюда выбраться?» «… ты не знаешь… знаешь, где мы?» — Джено повернул голову, глядя на Джемина, его лицо было так близко. Выражение его лица было пустым, лицо таким бледным, что Джено мог видеть сквозь его кожу. Его глаза были полуприкрыты, сознание ускользало от него: «…ты такой… н-наивный, Джено…» «Джемин, мне нужно, чтобы ты объяснил…» «Ммм», — он на секунду скользнул под воду, возвращаясь обратно, как лодка, затерянная в море, ныряющая вверх и вниз во время шторма, — «… это не катакомбы… Лабиринт Тартара был… вырезан…» — Джемин то приходил в сознание, то терял его: «Замок построен на одном…» Внезапно Джено услышал шипение и скольжение впереди себя, и это ощущение, что за ним наблюдают, снова обожгло его кожу головы. Что-то приближалось к ним из темноты. «Джемин, ты должен сказать мне, как выбраться. Прямо сейчас», — резко спросил он, его мозг гудел от слишком большого количества информации, когда его «бой или бегство» заработал на полную мощность. Джено начал пятиться, готовый выбежать оттуда с Джемином на спине. «Налево…» — слоги перемешались, — «… на стене… оставайся — оставайся на узких… узких тропинках…». Джемин отключился насовсем, его тяжелое тело безжизненно растаяло на плечах Джено. Делая, как сказал Джемин, чувствуя, что сходит с ума в этом тёмном, ужасном месте, он продолжал двигаться. Запыхавшись, с затекшими ногами, Джено двинулся дальше. Времени здесь не существовало, но Джено двигался вперед благодаря тому факту, что Хэчан нуждался в нем, и что Джемин мог умереть буквально в любую секунду. Одна только мысль об этом грозила задушить его. Все мысли, которые у него были о Цзяэре, совете и Аиде, покинули его разум. Пот заливал глаза, камни резали ноги, горло горело, когда он хватал ртом воздух. Он не сбавлял темп, почему-то казалось, что он добивается некоторого прогресса. Когда Джено завернул за угол, поцарапав пальцы, оставляя кровь на скалистой стене, он чуть не налетел прямо на зверя. Резко остановившись, он замер. Он никогда не видел ничего подобного, но знал, что это такое. Абизу: пожиратель младенцев. Что-то вроде женщины, рыбы и змеи, засунутой в блендер, чтобы её разрезали на кусочки, а затем неуклюже сшили вместе с омертвевшей кожей. Эта штука воняла, отчего у Джено заслезились глаза, когда он медленно начал пятиться, надеясь, что она его не заметит, и затаив дыхание. Кривобокая голова повернулась к нему, асимметричное лицо уставилось на него, голодный язык вывалился из уродливого рта. Он зашипел, подползая ближе к Джено, ползая по полу со сломанными руками и толстым хвостом, обмотанным гнилой чешуей, толкая его вперед. Он не мог использовать свою магию, когда Джемин был у него за спиной, он также не мог просто отбросить его в сторону и драться, он оставил ножи. Джено пришлось бежать. Но он не думал, что сможет убежать от этого мерзкого существа. Пытаясь сообразить, демон внезапно остановился, вопросительно склонив свою уродливую голову. Существо с любопытством посмотрело на него, из его синего рта вырывались шипение и звериные щелчки. Джено всё ещё пятился, его шаги были медленными и размеренными, не желая спугнуть это существо и заставить его атаковать. Существо осторожно последовало за ним, волоча за собой своё тело. Увидев лежащего на спине Джемина, оно пронзительно завизжало, его мертвые глаза чуть не вылезли из орбит. Оно упал ничком, переворачиваясь, карабкаясь, уносясь прочь так быстро, как только могло, скользя, падая и отшатываясь от Джено, как будто он поджег его, крики затихают вдали. Джено выпустил весь воздух, оставшийся в легких, чувствуя головокружение, когда он глотал кислород. Он не собирался долго продержаться, темнота давила на него, заставляя чувствовать себя в ловушке. Но он знал, что теперь близок к этому. Стиснув зубы, он снова побежал. Его грудь горела, грудина пульсировала от боли, селезёнка была готова разорваться, он не чувствовал ни ног, ни рук, даже пальцы, впивавшиеся в кожу Джемина, онемели. Но наконец, наконец, чёрт возьми, он увидел дверь. Она была маленькой и сломанной, совсем не похожей на вход. Джено подбежал к ней, Джемин толкал его на плечах. Тяжело дыша, он затормозил перед ней. Он изо всех сил пнул её каблуком. Дверь с грохотом распахнулась, и Джено протиснулся внутрь, боясь, что она может исчезнуть. Ворвавшись внутрь, он упал на колени, Джемин скатился с его спины, а Джено врезался в пол. Ошеломленный, он перекатился на спину, почувствовав под собой холодные маты и увидев потолок тренировочного зала. Воздух был таким чистым и бодрящим на вкус, целовал его кожу и наполнял его тело. Он услышал быстрые шаги, приближающиеся к нему, что вынудило его попытаться встать. У него не было времени терять. Ему нужно было вернуться. Трясущимися руками он заставил себя сначала встать на четвереньки, изо всех сил пытаясь подтянуть под себя ноги. Когда он наконец смог встать, его окружила дюжина людей, которые тянулись к нему. Он не мог видеть, кто они такие, и слышать, что они говорят. Кто-то пытался перевернуть Джемина. «Не трогайте его!» — рявкнул он, хлопнув по руке. «Джено, нам нужно помочь -» «Не ты!» — лица вокруг него начали застывать и проясняться. Боа, несколько сотрудников и другие старшекурсники, он увидел там также Тена и Йена. Положив руки на колени, грудь всё ещё пыталась расширяться достаточно быстро, он пытался собрать последние остатки своих сил. «Уйди с дороги!» — услышал он крик, кто-то проталкивался сквозь толпу, — «С дороги!» Это был Джехён. «Джено!» — он схватил его за плечи, — «где Марк? Где он?» «Я не знаю, — он покачал головой, — я не… не видел его». «Я пойду…» «Подожди!» — Джено схватил его, прежде чем он успел выбежать за дверь: «Послушай меня». «Я должен…!» «Послушай меня!» — Джено рявкнул, дергая его назад. Люди всё ещё смотрели и слушали, переводя глаза с одного на другого: «Позаботься о Джемине», — он понизил голос, наклоняясь ближе к Джехёну: «Исцели его, не подпускай к нему никого. Я схожу за Марком». «Джено, ты не можешь -» «Я смогу». С этими словами Джено развернулся на каблуках и бросился обратно в глубины Лабиринта.