Antebellum

Джено проебался. И теперь его убьют. Его глупость стоила ему жизни. Помимо того, что он был настолько измотан, что даже не чувствовал себя настоящим, он высвободил свою магию в момент отчаяния. Но при этом он осветил весь лабиринт белым светом, маяком, сообщающим всем и вся, что было заперто там с ним, где именно он находился. Теперь за ним гналась масса монстров, чёрное цунами криков, шипения и маниакальной болтовни неслось за ним по тропинке. Летая, переползая по стенам, падая и натыкаясь друг на друга, они налетели на него в урагане шума. Спасаясь бегством, он мчался по коридору за коридором, пытаясь стряхнуть демонов с углов и ловушек, отчаянно ища выход, паника начала нарастать, когда его тело начало замедляться, как бы сильно он ни старался. Минуту назад он получил ужасный удар по лицу, от которого у него закружилась голова, когда его с ужасным хрустом отбросило к стене. С затуманенным зрением, испорченным восприятием глубины и кровью во рту, он вскочил на ноги и продолжил бежать. Разве Тэн не сказал, что они будут в безопасности? Почему они не пришли на помощь? Где все остальные? Где Хэчан? Джено занесло за угол, он поскользнулся на песке и чуть не упал лицом вниз. Он спотыкался, но продолжал идти. Он был напуган. Папа, где ты?! Помоги мне! Пожалуйста, помоги мне! Его сила и магия были почти на исходе, чего — как он думал — никогда не произойдет. Это был конец для него. Чёрт возьми, он умрёт. Он оглянулся через плечо: жалкое облако демонов подбиралось всё ближе и ближе, голодные крики наводили ужас. Джено врезался в стену. Это был тупик. Нет, нет, нет, нет! Он развернулся, прижимаясь спиной к скале. Его глаза пробежались по окрестностям. Никакого спрятанного оружия. Спрятаться негде. Папа!!! Помоги мне!!! Не было ничего. Никто не пришел, чтобы спасти его. Никто не пришёл на помощь. Единственное, что стояло между ним и неминуемой смертью, были последние остатки его мужества. Думай, Джено, думай, думай, думай!! Он поднял глаза. Больше идти было некуда. Он должен был это сделать. Собрав всё, что у него было, он копался в остатках своей магии, вливая каждую каплю своей силы в руки и ноги. Джено взмыл в воздух, солнечный огонь изливался из его конечностей, подбрасывая его вверх. Толпа накинулась на него, один коготь полоснул его по икре, другой — распорол нижнюю часть стопы, когда он успел убежать как раз вовремя. Подобно пушечному ядру он вылетел из лабиринта, перелетев через стены. Блять, блять, блять, он был слишком высоко! Джено отключил свою магию, стена, которую он только что преодолел, оказалась в нескольких метрах под ним. Он рухнул, как камень, размахивая конечностями, моля бога, чтобы он просто не убился. Как мешок с костями, он врезался в стену и с резким хрустом приземлился на бок. Агония пронзила его тело, Джено почти потерял сознание от ослепляющей боли, стиснув зубы, чтобы не закричать. Он схватился за бок, не в силах дышать, до крови стиснув коренные зубы, и свернулся в клубок. Пытаясь оставаться в сознании, чёрный туман угрожал захлестнуть его, когда его тело начало отказывать. Держись, Джено, держись, ублюдок. Он заставил свою раздробленную грудную клетку расшириться, нагнетая воздух в легкие, как бы сильно это ни было больно. Он должен был добраться до Хэчана, его близнец был для него всем, и Джено готов был умереть, чтобы защитить его. Ты можешь это сделать, ты можешь это сделать. Джено не знал, сколько времени ему потребовалось, чтобы успокоиться и отдышаться, боль совсем не утихала, но, по крайней мере, ему больше не хотелось терять сознание. Он осторожно перекатился на спину, желая оценить ущерб. Его паника достигла пика, а теперь схлынула, наглядно продемонстрировав ужасную форму, в которой он находился. Он должен был знать, что его отец был ублюдком. Он приподнял рубашку, чтобы посмотреть на своё тело, на боку у него кровоточил огромный синяк. Он осторожно надавил на ребра, боль пронзила торс от малейшего прикосновения. Определенно сломано. Насколько мог, он сел, задыхаясь и ругаясь. Дрожа с головы до ног от изнеможения, адреналин начал спадать, и он начал понимать, что у него ничего не получится. Его травмы должны были скоро взять над ним верх. Хэчан. Он будет держаться, пока не найдет своего брата. Джено отказался умирать, пока не убедится, что Хэчан в безопасности. Затем он осмотрел свои ноги, когти вцепились в него, пока он убегал. Его левая ступня была почти разрезана пополам, плоть разорвана от пятки до пальцев ног. Из раны хлестала кровь, она была сырой и рассеченной, обнажая кости и плоть. Но рана — это не настоящая проблема, какой бы ужасной она ни была. Проблемой был демонический яд, который подействовал на него до потери крови: яд уже сделал его кожу чёрной, распространяя некроз и гниль. Джено стянул с себя рубашку, разорвав её на полоски, чтобы связать вместе части ноги. Засунув в рот кусок испачканной ткани, чтобы прикусить, он изо всех сил старался зажать рану и плотно замотать её. Джено кричал через ткань, глаза слезились, кровь пузырилась у него между пальцами. Ему удалось перевязать рану, материал сразу же окрасился в малиновый цвет. Тяжело дыша, с кровоточащим языком и деснами, он выплюнул тряпку. Сердце колотилось в висках, бок горел огнём, нога онемела, когда боль от травмы подействовала на нервы. Затем он осмотрел свою другую ногу: три глубоких пореза пересекали его икру. Рана была не такой серьезной, как на ступне, но всё ещё довольно глубокой и такой же инфицированной. Вместо того, чтобы перевязать рану, он как можно плотнее обернул бедро полосками материи, пытаясь как можно дольше удерживать яд подальше от своего сердца. Поехали. Он поднялся на ноги, потеряв равновесие и чуть не перевалившись через край. Он смог наступить на свою поврежденную ногу, нервные окончания онемели, а связки сгорели. Но двигаться было трудно, вся его нога начала терять чувствительность, из-за чего было трудно ходить. Более насущной проблемой был его бок, из-за которого было почти невозможно дышать, и, возможно, было внутреннее кровотечение, которое только ускоряет его неизбежную смерть. На своих трясущихся ногах он смог как следует осмотреться. Что за хуйня, на самом деле? Он был далеко не так высоко, как думал, и мог легко видеть землю, когда выглядывал за край. С земли он даже не смог разглядеть, где заканчиваются стены, даже после попытки взобраться на них, когда впервые попал сюда. Мало того, что крылатые демоны могли легко последовать за ним сюда, но толпа ушла, даже не дожидаясь его внизу. Оглядевшись, он также заметил, что лабиринт был намного меньше, чем он думал. Он был круглым и сложным, но он мог видеть границы и пустыню, лежащую за ними. Небо над ним всё ещё было тёмным, но оно уже не походило на гнетущую тучу, а скорее на беззвёздное полуночное небо. Когда он огляделся, ни одна из стен не двигалась, не было слышно ни звука, ни крика, вообще ничего. Была ли внутри какая-то злая магия, которая воздействовала на их головы, удерживая их внутри? Аквариум, наполненный пираньями и наживкой. Но как Джено удалось вырваться за его пределы? Он мог подумать об этом позже, но чувство страха и ужасающих предзнаменований не покидало его, когда он начал ковылять вперед. Стены были толстыми и образовывали для него широкую, хотя и неровную тропу. Вертя головой, он огляделся по сторонам в поисках своего брата. Впервые он увидел других, попавших в ловушку этой мании. Тела демонов, сражающиеся его одногруппники и… полубоги, лежащие в лужах крови. Джено хотел бы помочь им, он отчаянно хотел сделать что-нибудь для тех, кто внизу цепляется за жизнь. Но он не мог. Он скоро будет мёртв, а Хэчан был важнее их всех, поэтому он продолжал идти. Он волочил свою отказывающую ногу, другая его нога также онемела от недостатка кровообращения. Единственным, что удерживало его в сознании, была пульсирующая, жгучая боль в сломанных рёбрах, которая пронзала его тело с каждым вдохом, который он делал. Джено пробирался вверх и вниз по лабиринту, систематически переходя из одного конца в другой, изо всех сил пытаясь осознать, куда он идет, с таким изуродованным лицом. Слава Создателю, что он оказался не таким большим, как он думал, и это увеличило его шансы найти своего близнеца. Облегчение и страх скрутили его внутренности воедино: надежда, что Хэчан уже вышел, или ужас, что с ним что-то случилось. Примерно на полпути Джено увидел вспышку золотого света недалеко от себя. Он знал эту магию. Он поспешил к источнику свечения так быстро, как позволяло его разбитое тело. Глотая воздух, он заглянул за край. Хэчан. Джено хотелось плакать. Его брат был весь в пыли и крови, пот и чёрная грязь покрывали его конечности. Но он всё ещё яростно сражался. Он был на ногах и швырял магию в дюжину демонов, проклиная их, пока поджигал. Джено чувствовал, как поднимаются облака жара, ударяя ему в лицо. Не обращая внимания на свои травмы, Джено упал на живот, чтобы крикнуть ему через край. «Хэчан!!» Он его не слышал, из-за солнечных вспышек и радиации поднялся шторм. «Хэчан!!» Он замер, лихорадочно оглядываясь по сторонам, остался только один демон, зверь был настолько ранен, что не мог даже ползти к Хэчану. Огонь, который горел в его руках, погас, внезапная тишина стала жуткой. «Хэчан! Сюда!» «Джено?» — он поднял голову, широко раскрыв глаза на испачканном лице: «Джено, где ты?» «Сюда!» От крика во всю глотку у него закружилась голова и он ослабел, но он изо всех сил цеплялся за край. «Тебе нужно лететь!» «Что?» «Используй свою магию! Лети!» «Я тебя не вижу, Джено!» Дальше по тропинке Джено заметил движение вдалеке. Ещё больше демонов идут за источником солнечной магии. «Поторопись!!» «Джено, я не -» «Поторопись!!» Хэчан оглянулся через плечо, услышав приближающихся зверей. Точно так же, как и у Джено, огонь Хэчана ожил вокруг его рук и ног. «Лети, Хэчан!!» Снова оглянувшись через плечо, Хэчан задействовал свою магию, пока не взлетел, взмыв в воздух и ударившись о стену. В тот момент, когда он проходил мимо Джено, он потянулся к нему, чтобы схватить за лодыжку и стащить вниз, пока тот не поднялся слишком высоко. С воплем удивления Хэчан врезался в камень рядом с Джено. «Ой! Блять, блять, блять, блять!» — Хэчан задохнулся, из него вышибло всё дыхание, когда он перекатился на спину, прижимая ноги к груди. Конечности Джено распластались, он уткнулся лицом в грязь, когда на него обрушилось облегчение, а вместе с ним пришла опасная для жизни слабость. «Какого хрена, какого хрена, какого хрена», — задыхался Хэчан, Джено слышал, как он шаркает ногами рядом с ним, но не мог его видеть, — «Где, черт возьми, м-Джено? Боже мой, Джено!» Тёплые руки перевернули его на спину, лицо Хэчана было бледным и испуганным, когда он смотрел на него широко раскрытыми глазами. «Срань господня, боже мой». Его уцелевший глаз начал закрываться, наступала темнота. «Джено, очнись!» — Хэчан встряхнул его, паника повысила его голос: «Очнись!» Что ж, это была адская поездка. По крайней мере, его ждал покой Дуата. «Очнись, засранец!» — Хэчан ударил его по лицу, резко вернув обратно: «Ты не умрешь у меня на руках! Ты меня слышишь?» «Хэч -» — его горло горело, голос пропал. «Вставай», — сказал он, поднимаясь на ноги, чтобы потащить Джено за собой, — «поднимай свою задницу». «Уходи — я не смогу -» «Ты — Джено Ли, конечно, у тебя получится! Не смей сейчас сдаваться, трус!» Хэчан поднял бесполезное тело Джено, ноги едва не подкосились, и сбросил его с края. Его близнец поймал его, обхватив рукой за талию и прижимая к боку. «Пошли», — Хэчан пошел, Джено слабо тащился за ним, способный делать только один шаг на каждые десять шагов Хэчана. «Я увидел дверь совсем рядом». «М — Марк?» — спросил Джено, ныряя туда и обратно, чувствуя, как над ним нависает смерть, он уже чувствовал запах лилий загробной жизни. «Мы вытащили его. Я остался ради тебя». «Идиот». «Не такой глупый, как ты, засранец». Каменистая тропа перед ними начала меняться. Тёмный песок медленно превращался в мягкую землю, затем зазубренные края превратились в травинки изумрудного цвета. Хэчан никак не отреагировал, неуклонно продвигаясь вперед. Он что, наконец-то сошел с ума? Неужели все это время он был в ловушке кошмара? Он быстро заморгал, пытаясь прояснить зрение. Но он чувствовал, что ускользает в темноту, мираж перед ним настигает его. Его голова опустилась, когда он перестал дышать.        «Привет, Джено». Джено громко ахнул, когда новый мир взорвался перед ним. Боли не было, он мог видеть, он мог дышать и стоять на собственных ногах. Хэчана там с ним не было. Он развернулся, пейзаж вокруг него был настолько ярким, что у него загорелись глаза. «Тебе не нужно бояться, здесь ты в безопасности». Он повернулся на каблуках, чтобы посмотреть, кто говорит. Джено чуть не упал на зад, когда увидел, кто стоит перед ним. Над ним возвышался одетый в золото, с сияющей изумрудной кожей и теплыми черными глазами Осирис. «Приятно познакомиться с тобой лично, Джено», — сказал бог с мягкой улыбкой на лице, — «Добро пожаловать в Дуат». Наконец, он смог понять, что происходит, и теперь мог правильно видеть, где они находятся. Это напоминало тропический лес, яркие цветы, текущие воды и пение птиц, создающие исключительно красивый рай. «Я умер». «Да». Он никак не ожидал, что умрет таким образом, он никогда не думал о смерти. И вот он здесь, мёртв в двадцать лет, так ничего и не добившись. «Пришло ли мое время?» «Смерть не предопределена, Джено. Она приходит, когда приходит, другой путь, которым мы все должны следовать». Джено не знал, что сказать, и что, чёрт возьми, ему теперь делать? Просто отдыхать здесь, в раю, вечно? «Но я даю тебе выбор», — Осирис продолжал держать руки сложенными за спиной. Он был колоссальным богом неизмеримой силы, ангелом смерти, повелителем Подземного мира. Но Джено не ожидал, что он будет… добрым. «Ты можешь остаться, здесь есть место для тебя. Дом отдыха, умиротворения и свободы, всё, чего ты когда-либо желал. Или ты можешь вернуться, если пожелаешь». «Почему? Почему мне дают выбор?» Осирис помедлил с ответом: «Из-за твоего отца». «Из-за Ра?» «Да, — легкая улыбка, появившаяся на его остром лице, была печальной и несчастной, — когда-то я любил его. Больше, чем кто-либо мог себе представить». Что? Все знали о древней войне, которая велась между Осирисом и Ра, настолько, что Осирис был при смерти и заточен во тьме, пока его сестра не спасла его. «Он предал тебя». «Да, и я позволил ему». Это было так… грустно. Чёрт возьми, сердце Джено обливалось кровью от сочувствия, когда он видел, что бог старше вселенной так низко пал из-за такого мудака, как Ра. Если бы Джено уже не ненавидел своего отца до глубины души, всё было бы именно так. «Мне так — мне так жаль». «В этом нет необходимости, — он махнул рукой, — с тех пор прошло много эпох». «Но… почему я?» Джено не мог до конца осознать тот факт, что ему был дан шанс воскреснуть. Он никогда не слышал о том, чтобы какому-либо полубогу был дан подобный дар. «Ты напоминаешь мне, кем он был раньше. Когда он всё ещё был… чистым и правдивым». Что ж. Нужно было многое разгребать. «Но это ещё не всё, я не могу нарушить закон божий без причины. Есть кое-кто, кому нужно, чтобы ты вернулся. Глубокая, древняя магия зовет тебя обратно. Я здесь только для того, чтобы немного подтолкнуть». «Что?» «Тебе не нужно спрашивать, — он понимающе улыбнулся, — ты и так знаешь». Блять. Блять. «Итак, Джено, каково твое решение?» «Я… — самая маленькая частичка его на самом деле хотела остаться, отдохнуть и покончить с миром богов, — я хочу вернуться». «Очень хорошо», — он кивнул ему, золотые камни, украшавшие его корону, зазвенели при движении, — «Но я должен предупредить тебя, Джено. Я не могу восстановить твое тело, тебя ждет боль», «Я знаю». Осирис потянулся к нему, его большая рука легла ему на голову, чтобы погладить волосы. «Я хотел бы сделать для тебя больше, мой дорогой мальчик. Но знай, что для тебя всегда найдется место в раю».        Она знала это. Она знала, что так всё и закончится. Всё пошло ужасно неправильно, и было пролито так много невинной крови. Почему они просто не послушали её? Теперь посмотрим, что она была вынуждена делать из-за того, насколько глупым было окружавшее её «руководство». У них не было возможности узнать, что происходит на самом деле, они не могли думать так далеко или видеть дальше своего гребаного высокомерия. Даже Лидер, который должен был быть воплощением мудрости и божественности, был чертовски невежествен. Боа тяжело вздохнула, глядя на больничную койку, одну из многих в длинном ряду раненых студентов. Она задернула занавески вокруг них, чтобы дать себе немного уединения, чтобы снова рисковать своей жизнью и рассудком, воздвигая барьер, чтобы никто не узнал. «О, детка, — она убрала грязную челку с его лица, тёмные полосы от яда уже протянулись по его щеке, заливая кровью глаза и синевя губы, — мне так жаль». Она не могла вмешаться, она не могла помочь ему ради его же блага и безопасности. Но прямо сейчас его жизнь висела на волоске. Она шла по натянутому канату, натянутому над бездонным ущельем, по очень тонкой грани между спасителем и грешником. Она хранила слишком много секретов, которые могли подвергнуть опасности бесчисленное множество людей, не только её саму и эту 'школу'. Джехён привёл его сюда, отбиваясь от любого, кто приближался к нему. Пока Марк не вернулся, и у неё не появился шанс забрать Джемина у него. В больничном крыле было мертвенно тихо, другим студентам сюда не разрешалось, только персонал, оказывающий помощь раненым, бесшумно передвигался. Никто ещё не пришел лечить или умыть Джемина, Боа настояла, чтобы она сделала это первой, даже когда это вызвало на неё подозрения. Взяв Джемина за руку, его пальцы были негнущимися и холодными, как лёд, она полезла в карман за талисманом. Это был браслет из блестящего обсидиана, на чёрных камнях которого были выгравированы зазубренные руины. Он просто казался каким-то магическим предметом, и только те, кто обладает запретными знаниями, могли увидеть его таким, каким он был на самом деле. Она не пользовалась им с тех пор, как была подростком, и поклялась никогда больше к нему не прикасаться. И всё же она была здесь. Зажав его в кулаке, она закрыла глаза и прошептала молитву. «Hoogste goddeukuk, moavhas ukupreme, come avo alnej. Joune ukervanav awaiavuk. Heun avhee bugd». «Великая богиня, верховная мать, приди ко мне. Твой слуга ждет. Внемли моему зову.» Она приготовилась встретить присутствие зла, температура в комнате немедленно упала на десять градусов. Тёмные когти впились в её мозг, как шипы, страх наполнил её вены. Её учащенное дыхание вырывалось в ледяной воздух, когда она приготовилась услышать этот голос. Она полностью сдалась, подвергнув свою душу опасности. 'О, какой сюрприз, моя дорогая.' Приторно-сладкий тон эхом отдавался в её голове, мурлыкая от удовлетворения, что её позвали. «Здравствуй, мама». 'Прошло так много времени, я думала, ты забыла обо мне.' «Как я могу, когда вижу твое лицо в зеркале?» 'Ты должна быть благодарна, что я сделала тебя такой красивой.' «Я позваа тебя не для того, чтобы поболтать». 'Что ж, это грубо, мне больно.' Она совсем не казалась обиженной, Боа могла представить эту острую ухмылку на её лице так же ясно, как день, её красные губы, изогнутые в мрачных помыслах. «Мне нужно, чтобы ты спасла его». 'О? И кто он такой?' «Не играй со мной, мама. Я знаю, кто он». 'Посмотрите на мою малышку, она такая умная.' Она хихикнула в голове у Боа, звук был леденящий, от него скрутило живот. Ей всегда нравилось покровительствовать и принижать Боа, с чем ей приходилось сталкиваться всю свою жизнь и пытаться оправиться от нанесенного ущерба. Она никогда не поднимала руку на Боа, но то, как она изворачивалась и манипулировала её разумом, не раз чуть не сломало её. «Ты поможешь ему или нет?» 'Следи за своим тоном, девочка.' При щелчке в голове её пронзила боль, заставив поморщиться. Напряжение от удержания здесь злого духа начало сказываться на ней, Боа уже чувствовала слабость и одышку, на лбу выступили бисеринки пота. «Прошу прощения, я не хотела грубить». 'Всегда такая неуважительная, — она фыркнула, Боа чувствовала, как у неё вертится в голове, — я думала, что хорошо тебя воспитала.' «Пожалуйста, спаси его, мама». 'Хммм… может быть, я так и сделаю. Но что бы ты дала мне взамен?' Вот оно, то, чего она боялась больше всего: заплатить цену. «Чего ты хочешь?» 'Этот идиот Аид действует мне на нервы. Принеси мне его голову.' «Считай, что дело сделано». Призрак хихикал и кудахтал, когда начал ускользать из её разума. Ужасное присутствие ускользнуло, лишив её всех сил. Боа упала на колени, хватая ртом воздух и хватаясь за раскалывающуюся голову. Чёрт возьми, что она только что сделала? Собравшись с силами, с головокружением и дрожа, она сумела подняться на ноги, и в помещении снова потеплело. Дрожащими пальцами она оттянула его рубашку в сторону, туда, где на его груди был пробит гноящийся кратер. Прикрывая нос и рот от ужасного запаха, она засунула пальцы прямо в рану, гнилая плоть пузырилась с отвратительным хлюпаньем. Её пальцы погрузились так глубоко, что она подумала, что гвоздя уже нет, но затем, как только чёрная плоть достигла последнего сустава, она почувствовала его. Отчаянно надеясь, что демон сдержала своё слово, Боа взялась за гвоздь и начала тянуть. Гвоздь вышел легко, гниль поддалась легко. Она вытащила его, проклятие зазубренного гвоздя исчезло. Её рука была покрыта грязью и кровью, она схватила бинт из тележки рядом с кроватью, чтобы обернуть его, прежде чем вытереть руки. Она засунула всю грязную ткань в карман, желая избежать неудобных вопросов. Чувствуя, что силы возвращаются к ней, беспокойство тоже ослабло; теперь, когда Джемин был в безопасности, она взяла ещё припасов, чтобы промыть его рану. Он всё ещё был грязным и раненным, просто поспешно лёг на кровать. Рана уже начала выглядеть лучше, чёрные прожилки медленно отступали, поскольку магия Джемина начала давать отпор теперь, когда источник яда исчез. У неё не было с собой ни трав, ни мази, но ей удалось перевязать его и устранить самую сильную инфекцию капелькой своей магии. С ним всё будет в порядке. «Мне так жаль, малыш», — она поцеловала его в лоб, не желая расставаться с ним. Отступив, Боа опустила барьер и раздвинула занавес вокруг него. Она махнула одному из целителей, чтобы тот позаботился о Джемине. «Смените ему одежду и постельные принадлежности с дополнительными одеялами, приведите его в порядок. Сожгите ашваганду, имбирь, куркуму и одуванчик, убедитесь, что он выпьет хотя бы несколько литров Тулси и Вяза, когда проснется». Смотритель кивнул, внимательно выслушав краткие инструкции. «Алоэ вера на прикроватной тумбочке, полоска соли вокруг кровати». «Да, профессор Квон». С этими словами она ушла, размышляя о том, что, чёрт возьми, она должна была делать с Аидом.                      Джемин никогда не переставал улыбаться, видя Джено таким расслабленным, обнаженным и без единого беспокойства. Поставив чашку с любимым чаем Джено на прикроватный столик, он отошёл, чтобы раздвинуть шторы и впустить утренний свет в большую комнату. Опустившись на кровать рядом с Джено, он нежно провел пальцем по его обнаженной спине. Поверх толстых мускулов и всех шрамов, покрывающих его загорелую кожу, Джемин почувствовал то потрескивание тёплой магии, которое всегда исходило от Джено. Джено глубоко вздохнул, медленно просыпаясь от нежных прикосновений Джемина. Всё, что Джено было нужно, это нежные прикосновения, ласковые слова и воздушные поцелуи, чтобы проснуться — и Джемин всегда был рад услужить. «Доброе утро», — мягко сказал Джемин, когда Джено зашевелился, его рука всё ещё лениво рисовала узоры на обнаженной коже Джено. «Хмм», — он промычал низко и глубоко, его глаза всё ещё были закрыты. Опустившись, Джемин лег на бок лицом к Джено, рука, которая была у него на спине, теперь держалась за его узкую талию. Нежно поцеловав его в плечо, Джемин провел пальцем по его сонному лицу, ожидая, когда Джено полностью придет в себя. Полубог не был жаворонком. Его красные волосы были растрепаны, щёки порозовели, а кожа усеяна засосами прошлой ночи — это было зрелище, которое Джемин хотел видеть каждое утро до конца своей жизни. Даже шрамы, которые пересекали его челюсть и переходили через бровь к линии роста волос, делали его ещё более совершенным в глазах Джемина. С очередным глубоким вздохом глаза Джено, наконец, распахнулись. Ярко-золотой цвет сразу смягчился, когда он заметил пристально смотрящего на него Джемина. Не говоря ни слова, он повернулся к нему и притянул Джемина к своей груди, заключая его в крепкие объятия. Джемин ответил, прижавшись к нему, тёплая мягкость сна коснулась кожи Джено, когда он прижался щекой к сердцу Джено — между ними не осталось ни капли пространства. «Ночные кошмары?» — приглушенно спросил Джемин, его руки всё ещё нежно лежали на широкой спине Джено. «Чуть-чуть». «Я приготовил тебе чай». «Спасибо, малыш», — Джено нежно поцеловал Джемина в макушку. Он хотел раствориться в Джено, эта нежная забота была предназначена только для Джемина. Они оба много раз чуть не погибли, и им было ещё больнее — но здесь, в этих четырех стенах, они были только вдвоем, и они могли оставить прошлое снаружи. Джемин никогда не думал, что может испытать счастье, он никогда не думал, что заслуживает этого. Но каким-то образом, после всего, что произошло, он, наконец, стал самим собой и по пути был благословлен этим. «Давай, мы не можем снова уснуть», — сказал Джемин, и Джено снова замолчал. «Но здесь так уютно», — Джено проворчал, прижимаясь щекой к волосам Джемина и прижимая его к себе ещё крепче. «Джен, ты мне сейчас рёбра сломаешь», — Джемин усмехнулся в грудь Джено. «Хорошо», — Джено вздохнул с фальшивым драматизмом, улыбка на его лице оставалась мягкой и довольной. Сидя у изголовья кровати, бок о бок они пили чай, непринужденно беседуя обо всем, что им предстояло сделать, и о заданиях, которые предстояли Совету, обо всех богах, с которыми им предстояло встретиться. Изо всех сил стараясь не сводить глаз с лица Джено, пока он слушал его, Джемин отчаянно пытался игнорировать тот факт, что простыня едва прикрывала наготу Джено. Но, зная Джено, он наверняка делал это нарочно. «Я тут подумал…» — начал Джемин, пытаясь отвлечься мыслями о душе, который он принимал этим утром. «Хм?» — спросил Джено, убирая руку Джемина со своих колен, чтобы переплести их пальцы и положить её себе на колени. У Джемина пересохло во рту, когда он почувствовал, как что-то прижалось к его запястью. «Как насчет того, чтобы отпраздновать Рождество? Знаешь, как это делают люди — с подарками, едой и фильмами с нашими друзьями». «Рождество в июле — мне нравится эта идея. Я понятия не имею, как работает Рождество, но звучит весело». «Я тоже, но было бы неплохо, ты не находишь?» «Было бы здорово», — Джено поднял их сцепленные руки, чтобы поцеловать костяшки пальцев Джемина: «У меня уже есть идея, что тебе подарить», — Джено ухмыльнулся, поворачиваясь к нему. «Детка, если ты нацепишь бант на свой член и назовешь это подарком, я прикончу тебя». Джено усмехнулся, его золотистые глаза заблестели любовью, когда он посмотрел на него: «Ты так хорошо меня знаешь, но у меня было на уме кое-что другое. Что-то гораздо меньшее, это должно быть прямо здесь», — он снова поцеловал пальцы. «Что?» — прохрипел Джемин, широко раскрыв глаза: «Что это значит?» «Тебе придется подождать и увидишь». «Джено, ты же знаешь, что я неплохо обращаюсь с ножом, верно?» — Джемин прищурился, глядя на него, чем вызвал ещё один смешок Джено. «Мило». «Послушай сюда, говнюк, ты знаешь, что я могу победить тебя в бою» — Джемин изо всех сил старался изобразить угрозу, но это с треском провалилось, поскольку он изо всех сил пытался скрыть ухмылку — внутри у него всё бурлило от возбуждения и тепла. «У меня есть личный опыт того, как ты подставляешь мне свою задницу — это просто делает тебя милым и сексуальным». «Такой флиртун», — Джемин фыркнул, пытаясь скрестить руки на груди. Джено наклонился и схватил его за плечи: «Джен -!» — используя свою превосходящую силу, чтобы развернуть их в вихре простыней, он прижал Джемина к себе. С широко раскрытыми глазами, ошеломлённый, внезапно запыхавшийся, всё, что Джемин мог делать, это смотреть на человека над ним: человека, который владел его сердцем и душой, в буквальном смысле. Когда локти Джено были по обе стороны от головы Джемина, а вес Джено вдавливал его в матрас, Джемин действительно чувствовал умиротворение. «Только для тебя», — насмешка исчезла из его глаз, сменившись нежнейшим выражением. Джено наклонил голову, чтобы поцеловать его, удовлетворенный вздох сорвался с губ Джемина от любовного прикосновения.               Глаза Джемина распахнулись, когда он вскочил. Где он был? Что происходило? Что, блять, произошло? Грёбаный лабиринт?! Беги, беги, беги, беги, беги, беги! «Джемин, успокойся!» — чьи-то руки легли ему на плечо, пытаясь заставить его сидеть спокойно: «Джемин, ты в порядке! Успокойся!» «Отвали от меня!» — он оттолкнул голос, его сердце бешено колотилось, когда он пытался убежать от опасности. Его собирались заковать в цепи! Ад придет за ним! «Джемин!» «Отпусти меня!» Резкий треск магии пронзил его руку, как будто его ударили электрошоком, внезапный шок выдернул его из безумного тумана. «Джемин, ты в безопасности, расслабься. Ты в порядке». Джехён. «Где я?» — он огляделся дикими глазами, ожидая, что либо мертв, либо всё ещё находится в лабиринте в луже собственной крови. «Ты в больничном крыле. Джемин, расслабься, ты в порядке». Его воспоминания были туманными, разрозненными. Но кое-что было очень ясно: «Где Джено?» «Его лечат по соседству». «Он выбрался? Хэчан? Марк?» «Раненый, но живой. Все кончено, Джемин, все вернулись, и никто не погиб». Джемин глубоко, прерывисто вздохнул, прижимая ладони к глазам, пытаясь собраться со своими жалкими мыслями, не чувствуя ничего реального. «Ты был очень сильно ранен, Джемин -» «Уходи». «Джем -» «Пожалуйста, уходи». На мгновение воцарилась тишина, прежде чем он услышал шелест занавески и удаляющиеся шаги: «Позови меня, если тебе что-нибудь понадобится». Оставшись один, Джемин смог, наконец, разобраться с тем, что он знал, пытаясь собрать кусочки воедино. Он мало что помнил о том, что произошло в лабиринте. Йеджи пришла за ним и побила его, затем Джено нашёл его, за ним следовала только темнота. А потом был сон. Что это, блять, это было? Какого чёрта его мозг придумал что-то настолько нелепое? Возможно, Йеджи повредила ему мозг, когда швырнула его в стену. Подождите. Разве он не должен был умереть? Нахмурившись, Джемин расстегнул ворот рубашки, которую носил, чтобы посмотреть на свое плечо. Рана была перевязана, но и только. Пластырь не был испачкан, его кожа была бледной и безупречно чистой, он мог шевелить пальцами, и его магия возвращалась. Его больше нет? Джемин осторожно надавил на рану, место было болезненным, но не более того. Кто-то вытащил его? Он был уверен, что это не Аид, но у кого ещё была сила сделать это? Кто-нибудь был здесь, пока он был без сознания? Это Хёнджин оказал ему 'услугу' только для того, чтобы позже прийти за расплатой? Чёрт возьми, что это был за день? Смущенный и обеспокоенный тем, чего он не знал, Джемин встал с кровати. Он был одет в чистую одежду, пижамные штаны, тёплые носки и футболку. Царапины, синяки и порезы на его конечностях прошли, почти не оставив следов. Он точно был здесь уже несколько дней. Желая выяснить, что происходит, Джемин тихонько заглянул за задернутые занавески вокруг своей кровати. Он действительно был в больничном крыле, ряды кроватей и задернутые занавески заполняли комнату, пахнущую дезинфекцией и травами. Он крался вперед, что-то хрустнуло у него под ногами. Соль? Что, чёрт возьми, происходило? Его беспокойство только усилилось, Джемин ещё раз огляделся, убеждаясь, что его не заметили. В большом зале стояла мёртвая тишина, только раненые студенты и персонал, никого из которых Джемин не узнал. Посетителей нет? Джехён сказал, что все выбрались и никто не погиб, но Джемин не был уверен, верит ли он в это. К счастью, его кровать была близко к двери, Джемин не спускал глаз с персонала, когда выбирался наружу. Коридор был пустым и холодным, ни единой души в поле зрения. Он увидел утреннее солнце сквозь зеркальные стекла окон, отчего похожая на кладбище атмосфера стала еще более напряженной, чем она уже была. Ему нужно было выяснить, что произошло после того, как он потерял сознание, а это означало, что сначала он должен был найти Джено. Джехён сказал, что его лечат по соседству? Соседней двери не было. Зачем Джехёну лгать? В огромном коридоре не было другой комнаты, кроме той, из которой он только что вышел. Что-то определенно происходило. Он щелкнул пальцами, пытаясь отследить кого-то из своих знакомых. Он не получил ответа от Хэчана или Джено, но он почувствовал, что метка отклоняется. Он был несколькими этажами ниже него, в помещении, которое, как точно знал Джемин, не предназначалось ни для какого вида медицинского лечения. Навострив уши и зрение, он поспешил по широкому коридору, носки на ногах заглушали его шаги. Джемин даже не мог порадоваться тому факту, что он выздоравливает, беспокойство и дурные предчувствия заставляли его ощетиниваться. Где были все старшекурсники? За этим стоял его отец? Слишком много вопросов без ответов. Он поспешил вниз по лестнице туда, где, как он думал, должен был быть Марк, но прежде чем он достиг нужного этажа, услышал громкие голоса. Сбавив скорость, Джемин пробрался вперед, чтобы заглянуть за угол, откуда он услышал чьи-то крики. Джемин нахмурился, не уверенный, на что он смотрит. В конце коридора, где находился кабинет госпожи Табиты, собралась группа людей. Джемин смог разглядеть Марка и Хэчана, Сай-ифа и еще одного полубога, которого Джемин не знал. Но то, что он изо всех сил пытался вычислить, было Хэчаном. Он кричал во всю глотку, Марк отчаянно пытался удержать его, поскольку казалось, что он вот-вот бросится на Сай-ифа. Он никогда не видел Хэчана таким разъяренным, он даже не думал, что тот может быть таким злым. Но чего Джемин не видел, так это Джено. «Дай мне увидеть его! Дай мне, блять, увидеть его!!!» Джено был тяжело ранен? Арестован? Был ли Джено… мёртв? Нет, нет, нет, этого не может быть. Джемин отказался принимать эту идею или даже признать, что это заставило его чувствовать. Он должен был выяснить это сам. Пока все были отвлечены тем, что Хэчан пытался поднять руки и поджечь их всех, Джемин воспользовался шансом проскользнуть сквозь стену. У него была способность проходить сквозь твёрдые предметы, но он знал, что Юта сможет обнаружить магию, поэтому до сих пор не использовал её. Но срочность перевесила его собственную безопасность. Не зная, кто или что находится по другую сторону, Джемин осторожно проскользнул сквозь первую стену на другом конце зала. Он просунул голову первой, совсем не чувствуя камня вокруг себя, как будто шел сквозь облако. Кабинет был пуст. Он не стал задерживаться, чтобы выяснить, кому он принадлежал, вместо этого бросился в другой конец комнаты, чтобы продолжить. Заставлял себя не торопиться, даже когда от страха его сердце бешено колотилось, а дыхание сбивалось. Он прошел через три комнаты, прежде чем услышал нескончаемый крик Хэчана через дверь, говорящий ему, что он был близко к комнате, от которой его пытались удержать. Джемин затаил дыхание, прижавшись ухом к стене. С другой стороны разговаривали люди, но он не мог слышать, о чем они говорили. Чёрт. Думай, Джемин, думай. Бросившись в угол комнаты, он прижался щекой к стене ровно настолько, чтобы его ухо прижалось к камню. Стена была слишком толстой, чтобы он мог пройти и слушать, оставаясь незамеченным: вместо этого он попытался найти шкаф или что-нибудь, что он мог бы использовать в комнате. Понятно. Глубина и тембр голосов изменились, сообщая ему, что по ту сторону стены что-то есть. Присев на корточки, он попытался понять, что это было и насколько это защитит его. Очень медленно он просунул голову сквозь стену, и его глаза сразу же заметили темноту. Оказалось, что он находится в каком-то шкафу, вокруг него пыль и книги. Пространство было узким, и ему приходилось быть осторожным, чтобы ничего не опрокинуть, когда он полностью входил внутрь. Наконец-то он смог услышать, о чём они говорили, и, он надеялся, стал на шаг ближе к поиску ответов. Джемин бесшумно присел на корточки, глядя в щель между двумя дверями. Он мог видеть нескольких человек, сидящих вместе, но больше ничего. По крайней мере, он мог слышать, о чем они говорили. «Это провал, — сказал кто-то, — это была масштабная авантюра, которая привела только к крови». «Я знаю, — ответил другой, — но в то время у нас не было других вариантов». «И что теперь? Что нам теперь делать? Мы не ближе к выяснению того, что происходит, чем были шесть месяцев назад». «Мы можем только подождать и посмотреть, что произойдет». «Мы могли бы сделать правду о его состоянии достоянием общественности». Его состояние? О ком они говорили? Джемин напряг слух, ком застрял у него в горле, пока он ждал малейшей ясности. «С какой целью? Использовать его как приманку? Посмотреть, кто придет за ним?» «Ну, да». «Ни в коем случае, — отрезал кто-то, — мы причинили достаточно вреда, слишком многими невинными жизнями уже рисковали под видом благих намерений». «Ты же не можешь всерьез поверить, что он стал таким случайно?» «Мы не знаем, из-за чего это произошло -» «Ты имеешь в виду кого? Кто-то замешан в этом -» «Кто мог это сделать? У какого бога есть такая магия?» Они говорили о нём? Это бог вынул гвоздь из его тела? Знали ли они о гвозде? Ничего не имело смысла, поэтому Джемин продолжал слушать. «Его тело мертво. Ни сердцебиения, ни дыхания в течение двух дней. Но его душа отказывается покидать его, и его клетки не разлагаются. Как ты можешь это объяснить?» Чёрт возьми, должно быть, они говорят о Джено. Что с ним случилось? Он действительно был мёртв? Необъяснимая боль разлилась в груди, Джемину показалось, что в него выстрелили. Нет, нет, Джемин ослышался. Они говорили о ком-то другом, это был не он. «Никто в этом богом забытом месте не может сделать что-то подобное, что стало бы, объяви мы тот факт, что мы не знаем и не можем спасти его, помочь вообще?» «С таким же успехом можно пригласить Ра убить нас». Это был Джено. Джемин прижал ладонь ко рту, пытаясь заставить себя замолчать. Его глаза горели. Нет, он отказывался в это верить. Он не принял бы это, пока не увидел бы его труп собственными глазами. Джемин снова заглянул в комнату, но по тому, что он увидел, не было похоже, что там было тело Джено. Учитывая Хэчана снаружи, он должен был быть рядом. Упершись ладонями в пол, он просунул ноги сквозь дерево с другой стороны и повис в воздухе. Если бы Юта пришел вынюхивать, он бы точно знал, что Джемин здесь натворил: следы его хождения через стены было бы невозможно не заметить. Но Джемина это не волновало. Он должен был знать. Он проваливался сквозь пол, пока только кончики его пальцев всё ещё цеплялись за комнату наверху. Посмотрев вниз, он не смог разобрать, где это было: в комнате было темно и пахло пылью. Насколько он мог судить, это было складское помещение, заполненное столами и стульями. Джемин отпустил руку, упал на пол, перекатываясь при приземлении, чтобы убедиться, что его никто не услышал. Вскочив на ноги, он пересек тёмную комнату, лавируя между штабелями мебели, чтобы пробежать сквозь стену в следующую комнату, предполагая, что следующая комната также будет отведена под склад. Он был прав. Джемин быстро пересек комнату, пробежав сквозь другую стену. Он должен быть под комнатой, соседней с той, в которой он только что прятался. Быстро оглядевшись, Джемин запрыгнул на стопку столов, сложенных в углу. Потолок был слишком высок, чтобы он мог украдкой взглянуть, не забравшись полностью внутрь. Что он и сделал. Джемин взмахнул ногами для усиления инерции, прежде чем пролезть сквозь потолок в комнату над собой. Было тихо, пахло травами и свечным воском. Там никого не было, офисная мебель была такой же, как в комнате по соседству. Он услышал, как снаружи плачет Хэчан. В центре комнаты стояла больничная койка, окруженная травами, рунами и заклинаниями. Там лежал Джено. Джемин подбежал к нему, в спешке опрокидывая свечи. Джено выглядел так, словно его протащили через мясорубку. Его травмы были ужасны, Джемин чувствовал запах чёрной магии, исходящий от бинтов. Один его глаз был туго перевязан, в центре виднелось пятно крови. Конечно же, его грудь была неподвижна, а легкие тихими. Но он всё ещё был тёплым. «Блять, блять, блять, блять». Джемин не знал, что делать, он должен был помочь ему. Он не знал, как и почему, но Джемин должен был спасти его, он ни за что на свете не позволил бы ему умереть. «Ладно, ладно», — Джемин глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, — «Думай, Джемин. Думай». Если никто больше не знал, что с ним не так, как мог Джемин надеяться выяснить это с его ограниченными знаниями, когда никто другой не мог? Но. Даже таким слабым и глупым, каким он чувствовал себя в тот момент, он действительно знал то, чего не знали они. Он познал Ад. Всё, что имело смысл в его голове, это то, что действовала тёмная магия, и он должен был избавиться от неё. Собрав все остатки магии, которые у него остались, собрав воедино осколки своей души, Джемин взял лицо Джено в ладони и склонился над ним, готовый умереть. Он закрыл глаза и прижался лбом ко лбу Джено. Джемин глубоко вздохнул, затем потянул. Вместе со всем, что было в нём, Джемин высосал весь яд из Джено, перенеся его в свое собственное тело. Боль взорвалась в его ступне и икре, кровь потекла по лицу, а зрение в левом глазу потускнело. Даже когда он почувствовал, как хрустят его ребра и чёрная магия наполняет его вены, как грязное масло, он продолжал. Разложению не было конца, настолько глубоко оно проникло в тело Джено. Джемин не останавливался, как бы больно это ни было. Он выживал и в худшем случае. Наконец, лавина зла начала замедляться, превращаясь из реки в ручей и, наконец, просто в ручеек. Он сделал это, и всё было кончено. Не в силах дышать из-за раздавленной груди, Джемин медленно сел, в мозгу не хватало воздуха. Его кровь капала на лицо Джено, зрение в его единственном глазу полностью исчезло. Джено перевел дыхание. Глаза Джемина закатились, когда сознание покинуло его. Джемин скатился с кровати и покатился по полу в тёмную комнату внизу. Он приходил в сознание и терял его, кто-то поднимал его, он слышал разговоры людей. Его уши были забиты ватой, во рту пересохло, он парил в облаках. Он не мог проснуться, как ни старался, он не мог пошевелить и пальцем, всё его тело отяжелело. По крайней мере, ничего не болело. Но потом его забрали. Кто-то взял его за руку и куда-то повел. Но он не проснулся, так куда же он шёл? Он почувствовал, что его тело лежит, мягкое и тёплое. Но он также шёл по тропинке с кем-то впереди. «Давай, Джемин. Сюда». Кто с ним разговаривал? Женский голос был легким и нежным, рука, державшая его, была тёплой и мягкой. Это было похоже на хождение по меду, воздух был густым и вязким, из-за чего было трудно двигаться, видеть и понимать. «Кто ты?» — он изо всех сил пытался заговорить, его голос не работал должным образом. Он почувствовал, что она улыбается ему, даже когда он не мог её видеть. «Пойдем, я тебе покажу». Что-то вроде двери затвердело перед ними, прямоугольник света втянул их внутрь. Джемина провели сквозь океан и в него… океан? Он был под водой, но мог дышать, твёрдо стоя на белом песке океанского дна. Не было ни темно, ни сыро, ни холодно, просто чистый горный воздух каким-то образом стал более плотным. Он больше никого не видел, но он видел города. Шпили и арки из чистого белого жемчуга, раскинувшиеся дворцы, украшенные хрустальными кораллами и рыбками из драгоценных камней, сверкающих на солнце, как бриллианты. Если бы Атлантида и Золотые Небеса встретились, именно так это выглядело бы. Рука, которая держала его, отпустила, отвлекая его внимание от невероятного мира вокруг. Он посмотрел в сторону, его мозг работал невероятно медленно, а мысли были фрагментированными и вялыми. «Привет, Джемин, я ждала тебя очень долго». У неё были волосы цвета тёмного дерева длиной до пояса, которые лениво развевались на воде, большие тёмные глаза и губы, накрашенные красным. Красивая и нестареющая, одетая в серебристо-белое платье, сшитое из галактик, расшитое жемчугом. «Кто ты? Где я?» «Есть много вещей, о которых я хотела бы рассказать тебе, но нет времени», — она улыбнулась ему, тихо и грустно. Она снова потянулась к нему, приложив ладонь к его щеке. Её прикосновение было тёплым, но каким-то неприятным. Он не знал её, он не знал, почему он здесь, или почему она вела себя с ним так фамильярно. Если бы его конечности работали так, как им положено, Джемин бы сбежал. «Это должен был быть твой дом, и я сожалею, что этого так и не случилось». «Что?» «Нет времени объяснять, — снова сказала она, Джемин не понял, — но мне нужно, чтобы ты знал. Мне жаль, что у тебя отняли жизнь, которую ты заслуживал». «Кто ты, чёрт возьми, такая? О чём ты говоришь?» Она снова проигнорировала его вопросы, вместо этого протянув ему что-то. Он взял это у неё, не в силах разглядеть, что это было. «Позови меня, и я приду». «Подожди -» Жестокая рука схватила его и потащила вверх, к поверхности. Пробиваясь сквозь волны, он, вздрогнув, проснулся. Он моргнул, уставившись в потолок своей спальни, запыхавшийся, с бешено колотящимся сердцем. Было тихо, солнце струилось через окно и падало на его белую постель. Это казалось таким нормальным, просто еще одно утро перед занятиями. Так много всего произошло за последние несколько дней, что было неприятно возвращаться в свою постель и в свою комнату, как будто ничего не изменилось. Что, чёрт возьми, он только что увидел? Это был ещё один гребаный сон? Он что, сошёл с ума? Аид издевался над ним? Он был перегружен информацией, вопросами и сомнениями, он даже не знал, с чего начать обрабатывать все это. С его глазами было что-то не так, зрение то расплывалось, то затуманивалось. Он попытался потереть лицо, но в руке у него что-то было. Приподнявшись, чувствуя одеревенение и слабость, он разжал кулак — «Доброе утро, Джемин». Он вздрогнул от шока, бросив взгляд в сторону окна. «Блять, ты меня напугал, придурок». Юта. «Я не думал, что тебя что-то может напугать», — он ответил с усмешкой. Он выглядел измученным и потрёпанным, волосы и одежда были неухоженными, а под глазами залегли тени. «Ты дерьмово выглядишь». «Я стараюсь», — он был ошеломлён, небрежно расслабляясь на сиденье у окна, скрестив лодыжки и положив руки на колени. «Играем в стражей?» Джемин немедленно перешёл к обороне, подозрение и недоверие подстегнули его, когда началась его борьба или бегство. «Нет, просто присматриваю за тобой, чтобы убедиться, что с тобой всё в порядке». «Как долго?» «Прошло шесть дней с тех пор, как ты вернулся из катакомб». ШЕСТЬ ДНЕЙ? «Ты имеешь в виду лабиринт», — огрызнулся Джемин, почуяв чушь. Но Юта ничего не сказал: «Что, чёрт возьми, со всеми вами не так? Отправлять кучку тупых полубогов в лабиринт Тартара, притворяясь, что это учебные упражнения — ты что, с ума сошел?» Юта поджал губы, услышав слова и резкий тон Джемина: «Аид вынудил нас действовать». «Аид? Грёбаный Аид?» «Да, и ты». «Почему я? Я ни хрена не делал!» Джемин демонстрировал свое лучшее шоу. Он был взбешён настолько, что ему не нужно было притворяться. Но ему тоже нужна была информация от Юты, не навлекая на себя ещё больше подозрений. «Мэй пропал в тот самый первый месяц, когда ты здесь появился». «Ну и что? Мне похуй на этот кусок дерьма». «Ты убил его?» «Зачем мне это делать?» «Действительно, зачем», — Юта задумался, не сводя тёмных глаз с лица Джемина. Джемин знал, что Юта верил, что он это сделал, но не было ни доказательств, ни мотива. «Ты хочешь сказать мне, что всё, что ты делал до сих пор, было направлено на то, чтобы выяснить, что случилось с Мэйем?» «Всё не так просто». «Тогда, блять, объясни мне это». «Ты не в том положении, чтобы что-либо требовать, Джемин», — он огрызнулся в ответ, глаза сверкнули магией, воздух наполнился угрозой. «Ты тоже, — он перекинул ноги через край кровати, его зрение всё ещё не прояснилось, — это из-за тебя взбесились грёбаные вампиры. Йеджи чуть не убила меня в том гребаном лабиринте». «Да?» — спросил Юта, часть информации была явно новой для него. «Чего вы ожидали, что это произойдет? И как вы думаете, сколько времени потребуется Пантеонам, чтобы узнать о ваших играх?» «Ты так искусен в игре, Джемин». «Игре в чём? Ты действительно думаешь, что я хочу быть в этой дыре? Это было либо это место, либо Подземный мир». «Твой отец -» «Мой отец — грёбаный мудак, который ненавидит меня. Как ты думаешь, что я могу возможно знать о том, чего он хочет или делает?» «Ты не сможешь убедить меня, что он не причастен». «Говорю тебе, я не знаю! И попытки призвать на помощь любого бога своей глупостью ни к чему не приведут». Юта долго изучал его, холодный гнев тяжело давил на его плечи. «Просто позволь Цзяэру сделать свой обход этой гребаной рукой и покончим с этим», Он встал, чтобы уйти, глядя на Джемина одновременно со злостью и разочарованием. В конце концов, они были двоюродными братьями, но их миры были так далеки друг от друга, что они были чужими друг другу. «Спасибо, что пытался помочь Джено, — сказал он, направляясь к двери, — мне жаль, что твоя жертва была напрасной». «Погоди, что?» Он выскочил из постели прежде, чем дверь успела закрыться, и, падая на собственные ноги, побежал за ним, отбрасывая в сторону то, что было у него в руке. «Юта, подожди! Что ты имеешь в виду?» — он выскочил из своей комнаты в коридор, но Юты уже не было, коридор был совершенно пуст. Не сработало? Что, чёрт возьми, это значит? Он почувствовал это, он увидел, что Джено снова дышит. Он принял всё в своё тело, чтобы его магия смогла поглотить тьму. Как это могло не помочь? Он бросился обратно в свою комнату, торопясь в ванную. Он снял одежду, чтобы осмотреть своё тело. У него был призрачный шрам у основания стопы и поперек икры, синяк на боку почти полностью поблек, но он всё ещё был там. Всё это полностью исчезнет в ближайшие несколько дней, но это доказывает, что он смог спасти Джено. Затем он посмотрел в зеркало. Его левый глаз был молочно-голубым, слепым. Он потерял глаз. Нет, он отдал его. Потрясенный до глубины души, он прикрыл здоровый глаз рукой. В поврежденном глазу у него почти не осталось зрения. Он никак не мог зажить, как другие раны, потому что глаз Джено был уничтожен ещё до того, как Джемин добрался до него. У Джено, который ему снился, были шрамы на лице. Он мог разобраться с этим позже, он мог примириться со своим разбитым «я», когда он был один, и всё вернулось на круги своя. Прямо сейчас он должен был убедиться, что Джено жив, что пожертвовать своим грёбаным глазом ради этого упрямого ублюдка стоило того. Очарование Джемина спало несколько дней назад, что означало, что Юта видел его взгляд и, очевидно, знал, как он, призраком, добрался до Джено. К счастью, печати на его торсе были скрыты одеждой, надеюсь, их никто не видел. Никто не знал, что означают эти символы, даже Джемин. Но он не знает, насколько убедительным было бы его отрицание причастности, если бы следы гнусных намерений его отца были запечатлены в его плоти. Если раньше он был полон решимости тихо входить и выходить, то на этот раз он был готов поджечь этот гребаный замок. Чёрт возьми, он ни за что не отдал бы свое зрение даром. Джемин быстро оделся в спортивные штаны и толстовку с капюшоном, откинул волосы с лица и надел трехслойный плащ, чтобы скрыть все свои шрамы и вернуть ослепленному глазу его естественный цвет. Он схватил несколько случайных конфет со своей тумбочки и запихнул их в рот, после того как несколько дней ничего не ел. Натянув кроссовки, он отправился в путь, точно зная, куда идти. В замке по-прежнему было тихо и пусто, что заставило Джемина подумать, что всех старшеклассников отправили восвояси на несколько дней после их небольшой экскурсии. Он не мог рисковать, снова ходя призраком, когда чары истощили большую часть его всё ещё восстанавливающейся магии, поэтому ему пришлось бежать на другую сторону замка, бежать так быстро, как только мог, шлепанье его кроссовок эхом отражалось от холодных стен. Вверх и вниз по лестнице, по коридору за коридором он наконец оказался в нужном крыле. За пределами комнаты никого не было, он не слышал ни единого голоса. Где был Хэчан? Он получил ответ, когда ворвался в комнату, в которой держали Джено, напугав всех внутри. Джено был точно таким, каким он был, в ледяном состоянии, неизменный. Хэчан и Марк были рядом с ним, другие люди сидели по комнате, на которых он даже не смотрел, не в состоянии увидеть даже половину из них. «Джемин?» — Хэчан посмотрел на него широко раскрытыми глазами, его лицо было изможденным, он цеплялся за руку Джено. Джемин подошел к кровати, на которой спокойно лежало тело Джено, как будто его забальзамировали, и он ждал своей могилы. «Джемин, что ты здесь делаешь?» — спросил Марк, Джемин проигнорировал их всех. Его ноги преодолели расстояние, и он оказался рядом с Джено. Травы и воск хрустели под его кроссовками, ему было наплевать на руны и магию, которые не помогли. Он коснулся его лица, прижимая руку ко лбу. «Джемин, прекрати, — Хэчан вскочил на ноги, — не трогай его!» Он приподнял повязку, закрывавшую глаз, чтобы осмотреть рану. След от когтя пересекал его щёку и глаз, доходя до линии роста волос, рассекая бровь пополам. Его глаз исчез, выскочил и превратился в кровавые сгустки, темная магия всё ещё окрашивала кожу. «Оставь его в покое, Джемин!» — Хэчан потянулся к нему, чтобы оттолкнуть, по его лицу текли слёзы гнева, нервы были на пределе, а магия нестабильна. «Это не Джено, — слова срывались с его губ, — это не он». «Джемин, я думаю, тебе стоит уйти», — тихо сказал Марк, положив руку ему на плечо, чтобы увести, но Джемин просто стряхнул его. «Говорю тебе, это не он». Это была иллюзия, причем очень хорошая, созданная для имитации точного состояния, в котором он находился. Где-то между тем, как Джемин был здесь, и сегодняшним днем, его заменили манекеном. «Джемин, тебе нужно уйти», — Сай-иф появился в поле его зрения, пытаясь заставить Джемина отступить. «Вы что, все охуели?» — он внезапно повысил голос, не уверенный, почему вдруг так расстроился: «Вы такие охуенно бесполезные! Ты что, не проверил? Ты что, блядь, слепой?!» «Успокойся, Джемин», — кто-то, кого он не знал, тоже подошел к нему, но, судя по ощущениям в его присутствии, Джемин понял, что это Цзяэр. «Ты здесь?» — он рявкнул на него: «И ты не видишь, что происходит?» «Джемин, отставить!» — директриса вскочила на ноги: «Ты не имеешь права…!» «И ты называешь себя гребаным Лидером?» — Джемин был так зол, что сделал то, чего никогда бы не сделал при обычных обстоятельствах. Он толкнул его. Джемин толкнул Цзяэра так сильно, что полубог чуть не отшатнулся. «Ты гребаный лжец и лицемер, — он снова толкнул его, — разве ты не должен быть величайшим лидером нашего мира? И все же ты, блять, даже не замечаешь, что это пустышка, а Джено больше нет!» Кто-то выстрелил между ними, поймав Джемина за руки. «Не трогай его». «Или что?» — он возразил, высвобождая руки, чтобы выпрямиться: «Ты такой, блять, бесполезный, что не можешь даже пальцем меня тронуть». «Джемин, прекрати это, пожалуйста, прекрати», — Марк тихо говорил позади него, расстроенный сценой и тем фактом, что Хэчан рыдал рядом с ним. «Все вы знаете, что я был здесь. Я вытянул из него яд точно так же, как из Хэчана. Итак, скажи мне, почему в его теле больше не осталось тёмной магии, но его раны всё ещё выглядят заражёнными?» «Мы знаем, Джемин, — заговорила Боа, Джемин даже не заметил, что она тоже была там, — но его состояние -» «Вы выставили меня злодеем — вы обвиняете меня во всех до единой хреновых вещах, которые идут не по плану в этом месте, только потому, что я знаю о чёрной магии и аде то, чего не знаете вы. Так что послушайте меня, это не Джено!» «Джемин, прекрати!» — Хэчан рыдал, цепляясь за руку Джено: «Просто прекрати это!» «Хэчан, послушай меня, пожалуйста, послушай меня — Джено здесь нет! Это иллюзия!» «Хорошо — хорошо», — вмешался Цзяэр, прежде чем Джемин успел перегрызть кому-то горло, — «Я осмотрю его. Но мне нужно кое-что сказать тебе, сын Аида». Ты уже должен был проверить, ублюдок. Меньшее, что ты мог бы сделать, это попытаться помочь, прежде чем использовать его в качестве гребаной приманки. Но он придержал свои слова, не желая выдавать слишком много в приступе ярости после того, как он уже устроил грандиозную сцену, как сумасшедший. Все смотрели на Джемина, некоторые из членов совета, которые были там, выглядели готовыми ударить его по лицу. Предоставьте им обижаться на его неуважение вместо того, чтобы выполнять свою гребаную работу. Джемин мог победить их всех, не магией, но одной лишь дерзостью, он был готов втоптать в землю любого, кто встанет у него на пути. Потому что: где был Джено? Они валяли дурака и тратили время на свою глупость, пока Джено был бог знает где. Ему пришлось стоять там с трясущимися кулаками и пульсирующей кровью и смотреть, как Цзяэр оглядывает его, обезумевший Хэчан упал вперед на пустую грудь Джено. Почему они до сих пор этого не сделали? Почему они не проверили должным образом? Джено находится здесь в таком состоянии уже несколько дней? Ответ был прост: всем этим ублюдкам было наплевать на кого-либо из них. Зачем им утруждать себя помощью Джено, если от этого ничего не выиграешь? Они прошли через всё это только для того, чтобы поймать Аида? И что потом с ним делать? Запереть Аида? Казнить Джемина? Джемин ненавидел всех в этой комнате, даже Хэчана и Марка, за то, что они просто приняли состояние Джено, не прилагая больше усилий. Он горел такой внутренней горечью, что всё его тело чуть не вспыхнуло синим огнем. Казалось, прошла вечность, пока Цзяэр проверял состояние Джено, его пальцы светились золотой магией, когда он осматривал его раны, касались его спокойной груди и теплого лба. «Я -» — он выпрямился, вытаращив глаза на директрису, — «Это -» «Я говорил тебе». «Это не он?» — спросил Хэчан дрожащим голосом, яростно вытирая заплаканное лицо: «Это действительно не он?» «Нет», — ответил Цзяэр, глядя на Джемина прожигающими его насквозь глазами. После этого Джемина определенно собирались арестовать, а в худшем — казнить. «Тогда где он? Кто его забрал?» — спросил Марк, бледный и потрясенный. «Хэчан, ты можешь найти его, — сказал Джемин, — ты знаешь заклинание — ты знаешь как». «Д-да, я могу», — он быстро кивнул, дрожа с головы до ног, — «Я просто… — он снова потер лицо, пытаясь выровнять дыхание, — хорошо, я могу это сделать, я могу это сделать». Остальные в комнате начали перешептываться между собой, Джемину хотелось прикрикнуть на них, чтобы они заткнулись, чтобы Хэчан мог сосредоточиться. Марк подбодрил его несколькими тихими словами, чтобы он мог успокоиться и произнести простое заклинание. Лицо Хэчана побледнело в тот момент, когда в его голове всплыло местоположение Джено. «Он в нашей комнате». Джемин ушёл.               Джено был пойман в сумеречной зоне, он вошел в Изнанку, провалился сквозь Чёрные зеркала и был похищен доктором Стрейнджем. Не было никакой другой причины, по которой его тащили от безумия к безумию, от безумия к безумию, к прямо невероятному дерьму. Должно быть, он был самым жестоким убийцей в своей предыдущей жизни, раз ему так отплатили. Может быть, он остался бы с Осирисом в Дуате, где у него были бы мир и, блять, тишина. Чёрт возьми, что ему пришлось сделать, чтобы вырваться на грёбаный перерыв? Он проснулся в тёмной комнате, чувствуя себя покрытым коркой и избитым, раны зашиты, тянущие и болезненные, во рту сухо, а мозг кашеобразный. Но вместо того, чтобы быть рядом со своим братом или лежать в постели с едой и водой, ожидающими его, он проснулся, подвешенный к грёбаному потолку. Джено был в своей комнате, но с ней что-то было не так. Там было тёмно и жутко холодно, его дыхание вырывалось в морозный воздух. Но темнота была не просто тенью, она была гнетущей своей тяжестью, как будто в комнату ворвался смог загрязнений. И он был не один. Хёнджин прятался в темноте, изучая его, как хищник, кружащий вокруг своей жертвы. Но Джено знал его не таким, он казался другим, более смертоносным. Он был выше и шире в плечах, красные глаза зловеще блестели в темноте. «Интересно, что мой сын нашел в тебе», — сказал он, оставаясь скрытым в темноте. Его голос состоял из дюжины различных тонов, глубоких, царапающих и мерзких, как будто орда демонов говорила одновременно. «С другой стороны, это глупое создание доказало, что оно тупое и безмозглое, — он тяжело вздохнул, — мне просто нужно преподать ему урок. Как утомительно». С кем, чёрт возьми, он разговаривал? Он не думал, что это тот вампир, которого все знали, магия была слишком мощной и тёмной, и от того, как он говорил, по телу Джено пробегали мурашки. Но это не мог быть тот, о ком думал Джено. Как это было возможно? «Итак, скажи мне, сын Ра, — он вышел вперед тяжелыми и громкими шагами, — как ты это сделал?» «Сделал что?» Джено захотелось рассмеяться. Его подмывало просто расхохотаться над тем, насколько нелепым всё это было. Как, чёрт возьми, могло столько всего произойти за такое короткое время и закончиться вот так? Если бы он знал, что так всё и будет, он никогда бы не приехал сюда и поступил в человеческий университет, чтобы стать бухгалтером или кем-то столь же убогим. Осирис только что дал ему второй шанс, только для того, чтобы он столкнулся с пытками и возможной смертью от руки того, кого он считал Аидом. «Я не понимаю, о чем ты говоришь», — ответил Джено, не совсем солгав — он не знал, что происходило, пока он был в Дуате. «Это прискорбно». Теперь, возвышаясь над ним, Джено столкнулся с истинной силой бога, подтвердив свои подозрения. Аид был здесь, ходил в облике Хёнджина. Но Джено не был напуган, он вообще почти ничего не чувствовал. Он был таким опустошенным, уставшим и уже испытывал боль, что в нём не осталось ничего, что можно было бы собрать. Он был почти уверен, что некоторые из его ран снова начали кровоточить, легкие сводило от того, как он был прикован, руки уже онемели. Боги, он так устал от этого гребаного дерьмового шоу. «Я сомневаюсь, что это был твой отец, у него нет власти сделать это. И все знают, как сильно он ненавидит своих детей», — Аид задумался, рассматривая Джено так, словно он был разрезанной и пришпиленной лягушкой, в которую дети на уроке естествознания могут потыкать. «Я сказал, — возразил Джено с таким отношением, которого никто не должен был иметь перед лицом бога смерти, — я, блять, не знаю». «Преобращение души — это немалый подвиг, воскрешение — тем более. И все же Закон Богов каким-то образом был ниспровергнут». «Хорошо, и?» — Джено сплюнул, свирепо глядя на колоссального бога, зловоние зла и жадности проникало в его мозг. Аид присел перед ним на корточки, тёмные облака, повисшие в воздухе, стекали с его пальцев и плеч, адское пламя горело в его глазах. Джено чувствовал запах серы и даже слышал призраки криков проклятых на расстоянии, как будто их страдания следовали за Аидом, куда бы он ни пошел. Он вцепился в лицо Джено жестокой хваткой, его черные когти царапали его кожу и разрывали швы, из которых текла кровь. «Ты будешь так безрассудно относиться к своей жалкой жизни?» «Я не знаю, о чем ты говоришь, я не знаю, что произошло», — он изо всех сил пытался говорить, несмотря на болезненную гримасу, отразившуюся на лице Аида. «Тебя будет легко сломать». Ухмылка на его лице была угрожающей и холодной, как у акулы, приближающейся к ничего не подозревающей жертве. Вместо страха, беспокойства и отчаяния единственной мыслью, оставшейся в пустой оболочке черепа Джено, был тот факт, что это был отец Джемина. «С чего начать?» — Аид поднес коготь к губам, рассматривая его закованное в цепи тело, висящее, как труп свиньи, которую вот-вот расчленят. Острым когтем он разорвал грязную рубашку Джено. С явным намерением он начал резать ему кожу. Чик, чик, чик, чик, чик, чик, чик. Он ущипнул тонкую кожу, которая была натянута на ребрах Джено, его острые ногти оставили неглубокие кровавые порезы на боку, прежде чем перейти к горлу, а затем к тонкой коже между пальцами рук и ног. Жгло и жалило, но после того, как Джено чуть не потерял ногу и половину лица, это было скорее раздражающим, чем болезненным. Чёрт возьми, он был голоден. «Просто убей меня уже», — Джено зарычал, в нём не осталось даже намека на самосохранение. Возможно, Осирис разозлился бы на него за то, что он упустил второй шанс на жизнь. Чик, чик, чик, чик, чик, чик, чик. «Интересно, в тебе есть что-то бойцовское, — бог задумался, струйки крови начали стекать по торсу Джено и капать на пол, — но ненадолго». Аид отступил, сильно ударив его по лицу. Рот наполнился кровью, швы на лице разошлись, голова мотнулась в сторону, всё тело покачнулось. «Ай, блять, — Джено сплюнул кровавую слюну, — это больно, мудак». «Если боль не может сломать тебя, интересно, что сможет». Аид рассматривал его, когда следующим начал резать свою руку, рассеянно разрезая кожу пальцами, похожими на ножницы, как он думал. Чик, чик, чик, чик, чик, чик, чик. «О, я знаю», — усмехнулся Аид, многослойный звук был жутким и пробирал до костей. Аид схватился за голову, сжимая череп Джено до тех пор, пока у того не начали слезиться глаза. Затем его разум наполнился ужасом. Голос Джемина пронзил темноту, прерывистый крик, который эхом разнесся по пустым камерам его подсознания. Джено чувствовал отчаяние в каждом слоге, муку, которая царапала душу Джемина. Это отдавалось в его ушах диссонирующей мелодией, которая терзала его существо. «Джено!!» Он пытался убежать, но было слишком темно, он не мог двигаться. Вокруг него не было ничего, кроме пустоты, единственное, что заполняло пустоту — это его паника. Его душевная боль усиливалась с каждым бесполезным шагом, где он был?? «Джемин!» — голос Джено надломился от отчаяния. Он пошатнулся, натыкаясь на невидимые барьеры, невидимые щупальца обвились вокруг его лодыжек и потащили вниз. Тьма насмехалась над ним, смыкая острые края, злобное присутствие, которое наслаждалось его мучениями. Злобный кудахтающий смех эхом разнесся вокруг него, подстегивая его схватить Джемина и убираться. Гнев и паника размыли наполненный кошмарами мир вокруг него. Боль от невозможности связаться с Джемином горела в нём, подпитывая его решимость. «Джено!! Помоги мне!!» Темнота сгущалась, подобно зловещему туману, который поглощал границы его зрения. Тени корчились и извивались, их зловещий танец затмевал любой проблеск надежды. Паника угрожала поглотить Джено, его разум балансировал на грани безумия. «Джемин! Где ты?!» — его голос надломился, грудь вздымалась при каждом затрудненном вдохе, легкие горели, когда он рвался вперед. Пот стекал по его лицу, смешиваясь с кровью, струившейся по щекам. Затем он увидел его вдали, в темноте. Раненый и сломленный, он звал Джено, протягивая руку. «Джено!!» Он бежал изо всех сил, продираясь сквозь туман, вонь и демоническую угрозу, грозящуюся добраться до него. Джено наконец добрался до Джемина, но было слишком поздно. Джемин был мёртв. Пустые глаза, смотрящие в никуда, ни пульса, ни дыхания. Он умер. Джено упал на колени, чтобы встряхнуть его, как будто хотел пробудить ото сна. «Джемин? Джемин??» Затем кошмар возобновился. Повторение снова и снова. Джено пытался спасти его, но у него это не получалось. Джемин умирал каждый раз, становясь холодным как лёд, прежде чем Джено успевал до него добраться. Он слышал его крики о помощи, он чувствовал отчаяние и страх Джемина. Но Джено был бесполезен, бессилен. Он ничего не мог поделать. Джено сражался всё упорнее и упорнее, пока у него не подломились ноги, не пропал голос и не рассыпались кости. Он просто не мог до него добраться. «Джено!! Помоги мне!! Пожалуйста, помоги мне!!» Внезапно границы его подсознательной тюрьмы лопнули, как воздушный шарик, выпуская его на свободу. С ослепительной вспышкой света иллюзия разрушилась. Глаза Джено распахнулись, кошмар рассеялся, как дым в утреннем воздухе. Мокрый от пота, дрожащий, неспособный дышать, он вернулся в свою комнату, подвешенный к потолку. Аид злобно посмотрел на него, его улыбка была отвратительно широкой, а зубы слишком острыми. Боль не проходила, жгучая боль пульсировала в его венах. Мучительный цикл оставил след в его мозгу, рана врезалась в его клетки. Он всё ещё слышал крики Джемина. «Ты привязан к нему, — злорадствовал Аид, — это очень неожиданно». «Отпусти меня!» — Джено пинает Аида, корчась и плюясь, пока все его раны не открылись: «Отпусти меня!» «Я отрежу ему конечности у тебя на глазах, переломаю кости, — прорычал Аид ему в лицо, — он будет кричать и истекать кровью, пока ты смотришь». «Не трогай его!! Не смей, блять, его трогать!!» «Тогда расскажи мне, что мне нужно знать». «Я не знаю!! Я не знаю!!» Джено, помоги мне! Он мог слышать крик Джемина, он мог чувствовать его страх как свой собственный. Это согнуло его разум, напрягло его рассудок, как лук, натянутый слишком сильно, готовый лопнуть. «Скажи мне!» Помогите мне! Пожалуйста! «Скажи мне!» Джено! Пожалуйста! Он не знал, что произошло после этого, в комнату ворвалась магия. Солнце и синий огонь, крики и звон оружия, сера и тьма. Магия взорвалась вокруг него, обжигая кожу. Какого хуя ему было умирать снова? Последнее, что он увидел перед тем, как потерять сознание, была спина Джемина, когда тот встал между Джено и хаосом. Джемин защитил его.

✧⥼◇⥽✧

Джено больше никогда не собирался спать. Прошло четыре дня с тех пор, как Аид добрался до него, и с тех пор он не сомкнул глаз перед сном. Джено был измучен. Но не только по тому, что он помнит, но и по тому, что сказал ему Хэчан. Казалось, что он был в Дуате всего несколько мгновений, но, очевидно, он находился в этом полусмертном состоянии несколько дней. Джемин был тем, кто вытащил его из этого, сделав для него то, что он сделал для Хэчана месяцами ранее. Его раны быстро зажили, но у него появилось множество новых шрамов, некоторые из которых были на лице. По крайней мере, он все еще мог видеть; небольшое благословение. Хэчан вытащил его из катакомб, едва удерживая зубами, буквально сползая по стене зачарованными руками с Джено на спине. Десятки учеников были тяжело ранены, чудом никто не погиб. И теперь школа закрыта на месяц. Джено не видел никого из своих кузенов, только Хэчана и Марка, приходивших в их новую комнату, чтобы увидеть его, где он целыми днями сидел у окна, пытаясь не утонуть в своих мыслях. Тот факт, что Джемин сказал, что катакомбы были не такими, какими они казались, или даже что что-то еще помогло Осирису удержать его здесь, не был главной причиной его страданий. Это был просто Джемин. Он не знал, что мысль о его смерти может быть использована как орудие пыток против него. Он не знал, почему Джемин рисковал собой, чтобы спасти Джено дважды в течение нескольких дней. Хэчан не мог рассказать ему, что именно произошло, когда они ворвались в комнату, чтобы спасти его, сам Цзяэр присоединился к драке. Что случилось с Аидом, тоже никто не знал. Всё, что Хэчан мог ему сказать, это то, что Джемин защитил его, даже приняв удар рассеянной магией в грудь в процессе. Джемин отказался покинуть его, пока он не будет в безопасности и ему не окажут помощь. Но с тех пор его никто не видел. Джемин, почему? Джено также больше не видел ни одного члена совета, он даже не знал, что случилось с Аидом или Хёнджином. Замок был почти пуст, поскольку ученики разъехались по домам на следующие несколько недель. Это было не затишье, последовавшее за бурей, а скорее горе после трагедии, которое омрачило каждую душу, проходившую по этим залам. С затишьем Джено надеялся немного отдохнуть, вздохнуть с облегчением, почитать книги, поесть и поспать без всяких забот. Но каким бы тихим ни был мир, шум в его голове был оглушительным. И с этим Джено не думал, что хочет больше быть в Совете. После каждого разговора с Хэчаном приходило новое откровение, и с каждым откровением Джено становился всё более разочарованным и злым. У них было столько силы и авторитета, чтобы принести столько перемен, помочь и спасти себе подобных, но они просто этого не сделали. Цзяэр хотел поймать непослушного бога и найти наследника. Но методы, которые использовал Совет и которые одобрили все их профессора, были непростительными. Он чувствовал себя глубоко разочарованным полубогами и положением, которое он боготворил и к которому стремился всю свою жизнь. И теперь у него не было цели, не было смысла. Ему больше не над чем было работать и не к чему было стремиться. И все, чего он достиг и что, как он думал, преодолел, было сведено на нет, когда он прошел полный круг: в конечном итоге он был потерянным, неуверенным и напуганным, таким же, каким он был, когда впервые попал сюда. «Джено?» — Хэчан вошёл в их комнату, медленно приближаясь, как будто боялся спугнуть его. Его близнецу пришлось столько пережить за последние несколько недель, ужаса и боли, которые Джено никогда не хотел, чтобы он терпел. Но благодаря этому Хэчан доказал, что он намного сильнее, чем кто-либо мог ожидать. «Ты еще не собрал вещи». «О», — он оглядел их новую комнату и, конечно же, еще не собрал ничего из своих вещей. Хэчан собирал вещи уже несколько дней, с тех пор как была разрушена их старая комната, они вдвоем решили поехать к своей маме в Сеул той ночью, чтобы провести с ней месяц отпуска. Они были бы только вдвоём, а не Марк или кто-то другой остался бы с ними, близнецам действительно нужен отдых и исцеление. И скоро у них был день рождения, о чем Джено совершенно забыл, пока Хэчан не заговорил об этом. У него не было намерения праздновать, он просто хотел пойти домой. Он всегда чувствовал себя, как дома со своей мамой, даже несмотря на то, что она была человеком, она была его защитой и уютом. Джено никогда не нуждался в том, чтобы видеть её так сильно, как сейчас. Ему было интересно, что бы она сказала, если бы увидела, что произошло с его лицом, он почти не разговаривал с ней с тех пор, как они приехали сюда несколько месяцев назад. «Я забыл». «Ты хочешь, чтобы я тебе помог?» «Нет, — он покачал головой, — я сделаю это». «Хорошо, — Хэчан устало улыбнулся ему, поглаживая ладонью волосы Джено, — дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится». Он снова тихо ушёл, вероятно, чтобы попрощаться с Марком и отнести свои вещи к порталу. Джено оторвал затекшие конечности от сиденья у окна, поморщившись, когда наступил на поврежденную ногу. После некоторого столь необходимого магического лечения его нога зажила и покрылась шрамами, но она всё ещё была чувствительной, и новые ткани натягивались при движении. Чувствуя себя столетним стариком со своими негнущимися конечностями и скрипящими суставами, Джено медленно начал собирать вещи. У него не было многого, что он хотел бы взять с собой, он не особенно заботился о своих вещах. В любом случае, он не планировал много чего делать в Сеуле. Вместо чемодана он просто упаковал сумку с одеждой и рюкзак со своим ноутбуком и несколькими книгами. Он также снова надел серьги, даже заменив амулеты на запястьях, чтобы чувствовать себя немного более похожим на себя. Он упаковал кроссовки, которые они с Хэчаном купили так давно, когда они были в Вегасе. Казалось, что миллион лет назад, когда его забот было немного, они казались такими незначительными сейчас. Тогда его беспокоило только то, что его близнец связался с греком и попал в беду, потому что не доверял себе рядом с Джемином. Он также не мог перестать трогать шрамы на своем лице, они всё ещё были розовыми и рельефными. Джено не был тщеславен, ему было всё равно, как это выглядит. Джено ненавидел отметки больше из-за того, что они ему напоминали. Он всегда считал себя сильнее всех остальных, будучи согнутым и сломленным своим отцом, чтобы стать лучшим. Но смерть в лабиринте показала ему, насколько он бесполезен. Как, чёрт возьми, все пошло насмарку? Все они были непоправимо повреждены, изменены и покрыты шрамами за последние несколько месяцев. Больше всего Джемину понравилось то, что он теперь знал. Джено не видел его с тех пор, как Аид приковал его цепью к крыше, чтобы разрезать его кожу на куски и насылать на него кошмары. Марк залечил все порезы на его коже без следа; каждая щель между пальцами рук и ног и над ребрами исчезла. Его не волновали травмы, его не волновало, заживут они или нет. Ужас в его памяти остался, только усугубленный тем, что рассказал ему Марк. Он не думал, что Марк должен был, грек признался, что Джемин заставил его сохранить секрет под угрозой смерти. Но он всё равно рассказал Джено, как Джемин провалился сквозь дверь ванной, появившись из ниоткуда с гвоздями в теле и кровью, пузырящейся на губах. Эти слова больно слышать. Джено начал чувствовать вину за то, что осуждал его, ему было стыдно за то, что его возмутило то, что сделал Джемин. Джено не понимал его, он не мог оправдать тот хаос, который он устроил, он даже не думал, что действительно знал Джемина. Но Джено впервые смог увидеть его. Он воочию увидел, как выглядела другая сторона зеркала; темнота, жестокость, боль и манипуляции. Он даже представить себе не мог, что прожил так почти двадцать один год. Как только Джено собрал вещи, он решил, что пришло время. Он должен был навестить его несколько дней назад, но он не знал, что сказать. Должен ли он поблагодарить его за то, что он сделал? Должен ли он злиться на него за ложь? Он знал, что он хотел сделать, но это было бы весьма сомнительно в нынешних обстоятельствах. Пытаясь привести в порядок свои мысли, Джено, прихрамывая, вышел из их новой комнаты и пошел по коридору. Теперь их с Джемином разделял целый этаж, и он больше не был просто соседом, от этого Джено почему-то стало… грустно. Чёрт возьми, как изменились времена. Дело продвигалось медленно, Джено запыхался и вспотел к тому времени, как добрался до двери Джемина. Не зная, чего ожидать, обнимет ли Джемин его или ударит ножом, Джено постучал. После минуты или двух ожидания ответа не последовало, поэтому он постучал снова. «Джемин?» По-прежнему нет ответа. Возможно, Джемин уже ушел. Поколебавшись, он повернул ручку и обнаружил, что дверь не заперта. Дверь распахнулась, открывая беспорядок за дверью. Джемин всегда был таким аккуратным и собранным, его комната была безупречно чистой каждый раз, когда Джено был там. Но сейчас она выглядела так, словно по ней пронесся ураган. Шкаф Джемина, казалось, взорвался, одежда была разбросана по всей комнате. На столе была трещина, обугленный предмет был отброшен в угол. Лампа была разбита, а карниз для занавеса держался изо всех сил. Это не было беспорядком, всё было уничтожено специально. В последний раз, когда он видел комнату Джемина, похожую на его собственную, он нашел его истекающим кровью и без сознания. Обеспокоенный, Джено зашел внутрь, чтобы осмотреться. Сначала показалось, что комната пуста и Джемин действительно ушел. Но затем стопка одеял слегка сдвинулась. Закрыв за собой дверь, Джено пробрался через обломки к кровати, стекло хрустело под его ботинками. Душевные страдания, которым подвергся Джемин на прошлой неделе, были очевидны, и Джено теперь знает, каких потерь это стоило. Когда он обошел кровать, то увидел единственный клочок чёрных волос, выглядывающий из-под простыни, Джемин зарылся поглубже. Джено осторожно присел на край кровати, потянувшись за уголком плюшевого одеяла. «Джемин?» — он слегка оттянул его назад, желая убедиться, что с ним все в порядке. Он снял его, открыв пару больших тёмных глаз, медленно моргающих на него. Остальная часть его лица всё ещё была скрыта, но Джено мог сказать, насколько он устал. «Ты спал?» — тихо спросил Джено, нежно проведя большим пальцем по его брови. Джемин ничего не сказал, просто смотрел на него тусклыми глазами. «Ты поел?» Ответа по-прежнему нет. Зная Джемина хотя бы немного, Джено отвернулся, чтобы порыться в тумбочке. Конечно же, внутри были сладости. Джено положил несколько пакетов на кровать в пределах досягаемости, прежде чем снова подняться на ноги. «Я останусь ненадолго, хорошо?» Он думал, что Джемину не следует оставаться одному прямо сейчас, но Джено не знал, что ещё он мог для него сделать. Поэтому он решил убраться. С помощью магии он починил всё разбитое стекло и мебель, прежде чем собрать одежду и сложить её обратно в шкаф. Он сделал всё, что мог, но ему не удалось добиться того, чтобы всё было так аккуратно, как, он знал, хотелось Джемину. По крайней мере, шелест белья и шуршание пакета заставили его подумать, что он поступает правильно. Он чувствовал себя немного глупо, делая это, зная, что Джемин был готов умереть за него, но всё, что он мог сделать, это убрать одежду. Но ему нужно было сделать что-то, чтобы показать Джемину то, что он не мог сказать. Джено вернулся к кровати, и Джемина стало видно немного больше. Всё ещё закутанный в одеяла, Джено теперь мог изучать выражение его лица, его щеку, прижатую к руке. Джено снова сел рядом с ним с тяжелым сердцем. Он потянулся к его лицу, нежно проведя костяшками пальцев по челюсти Джемина. «Я не смогу понять… или узнать по-настоящему…» — он не знал, что пытался сказать или почему он вообще так разговаривал с Джемином. Джемин вытащил руку из-под одеяла, чтобы взять пальцы Джено в свои. Его мозолистая ладонь была холодной, кожа бледной, лак на ногтях облупился. Ресницы Джемина затрепетали, когда он глубоко вздохнул, держась за руку Джено. Чёрт. Что, чёрт возьми, Джено собирался делать? «Пойдем, тебе тоже нужно помыться». Это был не правильный путь. Но Джено сошёл с ума. Если Джемин не ел и не спал, даже разгромив свою комнату до тех пор, пока не останется ничего, что можно было бы сломать, он определенно не принимал душ. Джено откинул одеяло, пока не смог увидеть обнаженную талию Джемина. На его фарфоровой коже не было ни единого пятнышка, даже сейчас скрывающегося за очарованием. Джено обнял его и поднял с кровати, Джемин был податливым и послушным, как кукла, не издавая ни звука. Джено хотел поговорить с ним, сказать ему что-нибудь, что угодно. Надеясь, что его действия скажут за него. Он осторожно отнес Джемина в ванную; по крайней мере, на этот раз он был тяжелым в руках Джено, что было едва заметным облегчением. Он опустил Джемина в душевой кабинке, беспокоясь, что тот просто согнется и упадет. Но он остался на ногах: казалось, что его мысли были очень далеко. Джено открыл воду и проверил температуру, прежде чем выйти из кабинки, чтобы сбросить обувь и одежду. Тёмные глаза Джемина следили за его движениями, но он никак не отреагировал. «Эй, — прошептал Джено под струями воды, они оба промокли, когда вокруг них начал клубиться пар, — где ты?» Он обхватил ладонями лицо, чтобы заглянуть ему в глаза, капли воды прилипли к его длинным ресницам, чернильные волосы прилипли ко лбу. Джемин по-прежнему ничего не говорил, вместо этого просто придвинулся ближе, чтобы обнять Джено за плечи, и прижался лицом к его шее, крепко прижимая его к себе. Джено ответил на объятие, проведя рукой вверх и вниз по его мокрой спине, другой ладонью поглаживая мокрые волосы. В последний раз, когда они были в таком положении, Джено нашёл Джемина примерно в таком же состоянии. Раненый, напуганный и одинокий. Но с тех пор мнение Джено сильно изменилось, в том числе то, как он смотрел на Джемина и думал о нём. «Он нужен тебе, а мы нужны ему». «Не жди, что я буду рядом с ним… Я никогда не смогу смотреть на него по-прежнему, теперь, когда я знаю правду». «Это зависит от тебя… но я буду». «Ты пожалеешь об этом, Хёк…» «Возможно. Но не суди его слишком строго, Джено… рано или поздно руки у всех будут в крови, даже у Лидера». «Почему все всегда возвращается к нему? Почему я не могу просто освободиться от него?» «Он тебе тоже всё ещё нужен, Джено. Сейчас может показаться, что это не так, но придет время, когда он будет готов отдать за тебя свою жизнь».        Хэчан что-то заподозрил. «Это не твоя вина, Джемин», — он поймал себя на том, что говорит, Джено даже не чувствуя, как горячая вода омывает их, только парня в его объятиях. Добровольно или нет, Джемин показал ему свои шрамы, свою боль и недостатки, и в процессе Джено забыл о своих собственных. Как Джено мог испытывать конфликт из-за заключения мира с Джемином, когда было ясно, что Джемин не примирился ни с самим собой, ни с тем, что с ним случилось? Джено молча помог ему умыться, глаза Джемина были опущены, движения замедлены. Джено коснулся его обнаженной кожи и вымыл его сильное тело, вымыв волосы и лицо. В этом моменте не было ничего сексуального; быть мокрым и обнаженным с Джемином было воспоминанием и фантазией, которые он держал очень близко к самым тёмным частям себя, но делать что-то настолько простое для него было каким-то образом гораздо более значимым. Ещё один момент с Джемином, который запомнится ему на все обозримое будущее. Джемин по-прежнему ничего не говорил, но, казалось, он стал более настоящим. В его тёмные глаза вернулся свет, а на щеки — румянец, и к тому времени, когда Джено выключил воду и они вышли из кабинки, он больше не беспокоился, что Джемин упадет духом. Они тихо вытирались, Джено вытирал волосы Джемина полотенцем. Боги, он был великолепен. Он всегда знал, что Джемин привлекателен, Джено чувствовал это. Но с полотенцем на голове и руками Джено на лице он был таким… Джено не мог толком объяснить это. Это заставило его вспомнить ту ночь в Вегасе, когда ему показалось, что он мельком увидел настоящего Джемина. Казалось, он уловил, о чем думал Джено, или то, как тот смотрел на него. Потому что что-то произошло в глазах Джемина, и Джено мог бы поклясться, что часть черного цвета начала уступать место тёплому карему. Их взгляды встретились, и всего на мгновение его лицо было открытым и уязвимым в мягком белом свете ванной. Джено уловил намек на что-то похожее на привязанность, когда они смотрели друг на друга, а мир не вращался. Они уже стояли так близко, что Джено чувствовал дыхание Джемина на своем лице, но когда Джено наклонился, Джемин был единственным, кто отклонил голову, чтобы его губы коснулись покрытой шрамами щеки Джено. Джемин поцеловал толстые отметины и провел рукой по мокрым волосам Джено, заставляя его дрожать, даже когда его органы, казалось, кровоточили. «Прости, Джено», — он прошептал ему на ухо, крепко обнимая. Джено хотел, чтобы они могли нормально поговорить, чтобы он тоже мог извиниться и простить. Но независимо от того, как далеко они зашли, между ними всё ещё было слишком много неизвестного, слишком много нечестности и неуверенности, чтобы Джено смог выйти на другую сторону этого разговора невредимым. Джено ещё раз крепко обнял его, прежде чем они разошлись, чтобы одеться, и ему пришло время уходить. Он был тем, кто первым подошел к двери, пытаясь заставить себя поверить, что Джемин не хотел, чтобы он уходил. Джено был такой хрупким сердцем и разумом в тот момент, что если бы Джемин попросил его остаться, он бы остался. Если бы Джемин попросил его не ехать в Сеул, то он бы так и сделал, у него даже возникло искушение попросить Джемина поехать с ним, слова вертелись у него на кончике языка. Но это ни к чему бы не привело, поэтому Джено вообще ничего не сказал. Он стоял перед открытой дверью, глядя на Джемина, который последовал за ним. Не раздумывая, Джено отстегнул кулон в виде луны, который он снова стал носить после того, как был спасен из ада. Он давно не носил его, отказавшись от попыток полагаться на него, чтобы развеять собственную глупость. Джемин наблюдал за ним большими глазами, когда он вместо этого застегивал изящную застежку на шее Джемина. Он поцеловал его в лоб: «Береги себя, Джем», — и с этими словами он ушел.

✧⥼◇⥽✧