Ты не спасешь мою душу

      — Ли Минхо.       — Да, Господин Хван?       Хенджин терял терпение.       — С кем ты придёшь?       — Ммм… Дай подумать… Думаю, с Санта Клаусом. Он принесёт тебе сладкий подарок, ты расскажешь ему стишок, а он исполнит твоё желание, — в динамике послышался чей-то смех. Видимо, Минхо не один.       — Очень смешно. Но не мне. Хо, скажи, кто это? Ты знаешь, что мне некомфортно в компании незнакомых людей.       — Доверься мне, тебе не будет дискомфортно. Ну может быть первые 10 минут, — Хенджин слышал, как Минхо сдерживает смех, и в голове тот час возникла ухмылка друга. Он знает её очень хорошо, — Мне пора, скоро увидимся.       — Минхо, ты… — звонок сбросился, послышались гудки.       Хенджин схватился за волосы. Минхо слишком странно ведёт себя в последнее время. Было ощущение, что он что-то задумал.       Парень проснулся от звонка друга, и теперь лежал щурился от яркого солнца, что заливало всю комнату. Оно давало тепло, помогало просыпаться и делало начало дня более добрым. Сейчас конец зимы. Но это солнце… Оно как начало весны, а весна для Хенджина всегда ощущалась как начало чего-то нового.       Нового не было уже давно, но это чувство в конце зимы и всю весну сопровождало его. Весеннее и летнее солнце — это совершенно разные явления. Весной ты будто оживаешь, а летом это уже солнце, что поддерживает твоё тепло, что созревало весной. Летнее солнце заряжает все три месяца, в которые им насыщаешься пока не придёт осень.       Весна. Скоро день рождения. Ещё один год. Ещё один год, в который ничего не произойдёт.       В прошлый день рождения он загадал желание — изменить себя хотя бы чуть-чуть. Анализируя себя сейчас, почти год спустя, он понимает, что ничего не изменилось. Та же работа, один друг, и больше ничего. Давно не пил алкоголь. Ну и на том молодец. А вот страхи, боль и панические атаки так никуда и не делись. Ощущение одиночества в этом мире — тоже на месте. Стабильность.       Хенджин закрыл глаза и начал слушать. Мир вокруг такой огромный — вот слышно пение птиц во дворе, вот машина проехала, пробежал ребёнок, кто-то репетирует этажом выше на флейте.       Не открывая глаз, он сбросил с себя одеяло. Тепло, что оно сохраняло, перебила комнатная температура. По телу побежали мурашки. Он провел обеими руками от сосков до пупка, и поменяв местами руки, вернулся к соскам. Хенджин и сам не знал зачем это делал. Ему нравилось иногда так водить по себе пальцами, закрывая глаза и представляя, что это делает кто-то другой. Кто-то, кому бы он доверил все свои тайны, желания, мысли и всего себя.       У него давно не было девушки. Сексуальная потребность перебивалась той самой душевной болью, что отбивала желание на какой-то контакт с другим телом. Его не возбуждали тела. Мозг — да. Но давно не ощущалось взрыва. Как говорилось в сериале «Шерлок'?       «Думайте, это сейчас сексуально».       Хенджин был согласен с этим почти на 100%. Но был небольшой процент, что занимали не мозги. Нет, не тело, не внешность, а некое тепло человека. Вот взглянешь на большинство людей — сплошной лёд. Люди зачастую могут надевать маски, но тепло не скрыть. Это особое чувство, которое невозможно спрятать. Достаточно посмотреть на человека, когда он чем-то занят.              Например, Минхо. С виду он очень холодный. Но если посмотреть внимательно — это чудо. Его глаза говорят сами за себя. Лицо может быть каменным, но именно та самая искра в них располагает к себе. Тёмные глаза искрятся жизнью, а если он улыбается, то мир вокруг становится намного солнечнее.       Хо не привлекал Хенджина больше чем как друг. У Хенджина была буквально пара девушек, с которыми были какие-то более менее отношения, которые он считал серьёзными. Он никогда не понимал отношений ради секса. Слишком быстро можно привязаться к человеку через секс. Кто-то легко с этим живёт и спокойно отпускает людей, а кто-то, как он, будут страдать. Это состояние не объяснить. Но по ощущениям — тебе вырывает сердце, и там просто дыра, сквозь которую пролетает много холодного воздуха. Тебе больно от этого воздуха, а закрыть нечем.       Он помнит причину своих страданий. Игра той девушки убила в нем все искреннее во что он верил. Она играла, он любил. Быстро и сильно полюбить человека наверное можно раз в жизни, считал Хенджин. И её игра довела его. Он проживал эти моменты раз за разом, задавая себе вопрос «Интересно, она вообще осознавала, что творит?». Один раз, когда он не сдержался и написал ей, в ответ прилетело короткое «Ты меня отпустить не можешь что ли, серьезно?». В тот момент его будто окатило ледяной водой. Хенджин с того момента больше не связывался с ней напрямую.       Спустя ещё пару лет, она вновь сама написала с предложением встретиться, пообщаться. Они встретились, и увидев вновь ту же игру, Хенджин просто ушёл. Он решил для себя поставить точку, и попробовать забыть её. Он разочаровался. И не только в ней. В нем что-то сломалось. Он перестал верить другим.       Люди не думают о других, преследуя свои мимолетные интересы. Они думают, что их действия не отразятся на других. Но это не так. Иногда мы хотим развеяться, повеселиться, где-то с кем-то провести ночь, чтобы унять какую-то свою душевную боль, думая, что это поможет. И в этот момент человек не думает о другом человеке и его чувствах к этому миру. Хенджин думал, что возможно он слишком глубоко думает, но понимал одну вещь — он не поступил бы так ни с кем.       Звонок в дверь заставил Хенджина разлепить глаза и в суматохе выбежать к двери в одних пижамных штанах.       — Заказ на имя господина Хвана, — девушка старательно отводила глаза и не смотрела в лицо.       Хенджин не сразу понял, что выбежал к двери без кофты, и поспешил быстрее поставить подпись у своего адреса и поблагодарить девушку-курьера, несколько раз кланяясь и извиняясь за свой вид.       Он поставил средних размеров коробку на стол, пытаясь отгадать что внутри. Как оказалось, это было около 7 кг апельсинов.              HH:       Совсем дурной. Как я столько съем?       LeeM:       Можешь кого-нибудь угостить. Например, гостей, что к тебе придут сегодня вечером       LeeM:       ;)              Хенджин достал соковыжималку, и сделал себе сок из трех апельсинов. Убедившись, что на вкус это просто напиток богов, решил, что к приходу гостей он сделает сок из всех апельсинов.       Стоя под душем, он вспоминал тепло утренних лучей солнца, что попадали сквозь окно на его тело. Утро сегодня довольно хорошее. Вроде даже уже не так плохо. Если завтра будет так же, можно уже и к работе возвращаться.       Простояв под горячим душем около 10 минут, он вышел и обернулся в полотенце. Почистил зубы, побрился, накинул сверху халат и побежал обратно в спальню, чтобы залезть обратно под одеяло. Укутавшись в него как в кокон, Хенджин думал о том, стоит ли идти за продуктами в магазин или заказать доставку. Солнце все ещё светило в большое панорамное окно, и из кровати вылезать не хотелось. В то же время, хотелось выйти из дома и пройтись. Погода чудесная, настоящая весна. Значит, надо вставать.       Хенджин выполз из кровати и сбросил с себя халат. Борьба с собой, что он устроил несколько лет назад, заключалась в том, чтобы проработать все страхи, научиться хотя бы чуть-чуть любить и принимать себя. Поэтому он периодически заставлял ходить себя голым по квартире. Сложно сказать почему, но даже живя в одиночестве, он не мог свободно так делать. То же относилось к музыке. Нормальные люди могут слышать музыку в колонках, запускать её на любых устройствах, чтобы звук шёл из динамиков. Но Хенджин всегда слушает музыку в наушниках. Засыпая, просыпаясь, при готовке, при уборке, в любое время — в наушниках. Ему самому казалось это странным, но он не мог этого объяснить. Так что, стоя голышом перед шкафом, он старался быстрее выбрать необходимую одежду для сегодняшнего дня. Выбор пал на оверсайз худи и широкие свободные брюки. Но как и говорила его «заботливая мамочка» по имени Ли Минхо — ещё зима, а это означало, что пуховик рано ещё убирать. Хватит болеть и подвергать себя этому состоянию.       По дороге в магазин Хенджин зашел в кофейню. Хоть солнце и светило во всю силу, на улице все еще было прохладно. Руки грел горячий капучино. Он медленным шагом шел до магазина.       Вернувшись домой, он упал на диван, свесив ноги через подлокотник. На душе вроде и спокойно, но в то же время тоска с ощущением пустоты вновь накатывала. Он включил музыку.       Love Ланы успокаивало. Он занялся небольшой уборкой, и подготовил закуски в виде нескольких видов сыра с мёдом, винограда и хрустящей курочки в панировке. Хенджин не знал кто придёт, но решил, что нельзя просто встречать гостей без угощений. Все выглядело эстетично на стеклянном столике в гостиной. Он любил, когда еда выглядит красиво при подаче. Даже элементарные завтраки в его исполнении выглядели, как блюдо в ресторане. Хотелось добавить свечей с нежным ароматом, но он одернул себя с мыслью «ну это будет слишком». Минхо потом будет долго шутить на счёт «романтичных посиделок». Да уж, давно он не принимал гостей.       Он заснул до прихода гостей прямо на диване. Стук в дверь разбудил Хенджина, и с чувством беспокойства он пошёл встречать гостей.       С Минхо пришло ещё три парня. Один был похож на белку. Наверное, это Джисон, про которого иногда рассказывал Минхо. Друг влюбился в этого парня с того момента, как встретил его. Но не решался сказать. У Джисона была девушка, с которой тот, по информации Минхо, расстался несколько месяцев назад. Джисон был хорошим другом, что вдыхал что-то новое в Минхо. Они часто вместе зависали. Хенджину даже казалось, что причиной расставания Джисона и его девушки стал именно Минхо. Но друг не подтверждал его мысли, а сам Хенджин был очень далёк от представления того, что такое чувства к человеку одного пола с ним. Хотя это была интересная тема для него. Он иногда задумывался что вообще приводит людей к этому.       Ещё двоих он тоже не знал, но одного, кажется, где-то видел… Точно! Это тот самый парень, что посещал его занятия. Стоп, что? Хенджин впал в ступор. Это не похоже на совпадение.       — Кхм… Может ты уже впустишь нас? — спросил Минхо.       — Ох, простите, — Хенджин пропустил ребят в квартиру.       Все парни были со шлемами. И даже Минхо.       «Они что, приехали на байках?» — Хенджин удивился, представив парня с его занятий за рулем байка.       Феликс, так звали парня, выглядел довольно хрупко. Блондин с короткой стрижкой, в кожанке и с цепочкой в ухе вообще не вписывался в понятие байкера в представлении Хенджина. Вот Чан, третий из парней, подходил под это понятие намного больше. Накачанный, одет в том же стиле, что и Феликс, вызывал вид одновременно вид добродушного парня и в то же время человека, что и въебать может, если довести. Феликс с его ангельским лицом, пухлыми губами и веснушками больше походил на подростка, что подражает старшему брату. Но каково было удивление Хенджина, когда…       — Привет! Я Феликс, а ты Хенджин, верно? — Хенджин чуть не упал от этого низкого голоса, — Мы уже виделись, но так получилось, что ни разу не общались.       Оба пожали друг другу руки. Хватка Феликса была сильной. Судя по всему, в этом хрупком парне было много силы.       — Не могу не спросить: вы приехали на байках?       Чан расплылся в улыбке на вопрос Хенджина.       — Да, но не думали, что это тебя так заинтересует. По твоему взгляду было понятно, что у тебя есть вопросы. Минхо не предупредил? — в этот момент Феликс и Джисон прикусил губу в попытке сдержать смех.       Хенджин одним взглядом осудил друга, что смотрел на него прямым ничего не выражающим взглядом, словно он вообще ничего не знал.       — Он любит иногда надо мной поиздеваться, но я знаю, что он любит меня все равно, и не допустит лишнего переизбытка моих эмоций. Верно, Хо?       Минхо не ответил, но когда он потянулся за виноградом, можно было заметить ту самую кошачью улыбку.       Парни оказались очень приятными в общении и Хенджин легко расслаблялся, слушая их разговоры. Больше всех болтал Джисон, которого постоянно пытался перебить Чан, потому что полет фантазии и количество историй Джисона зашкаливали. Он как будто год путешествовал, но не мог говорить. Минхо с особой теплотой смотрел на него, и только слепой мог не заметить, как именно он смотрит.       Феликс по большей части молчал, но иногда что-то добавлял, и они с Джисоном на пару смеялись с каких-то простых шуток. Пустота внутри Хенджина чуть заполнилась теплом этой атмосферы и каких-то простых разговоров. Мысли ушли на второй план и он в какой-то момент даже перестал постоянно трогать пальцы и раздирать кожу у большого. Он с интересом слушал Чана, который рассказывал как они с Феликсом перебрались в Сеул из Австралии. Вопрос про акцент отпал сам собой. Чан рассказывал, как он стал автомехаником и про любовь к технике. По большей части он занимается машинами, но главная его страсть — байки.       — Мы, наверное, проехали уже больше половины Кореи с момента переезда в Сеул, — Чан с восхищением вспоминал о поездках, — Это чувство невозможно описать. Ты садишься, закрываешь шлем, дергаешь ручку и едешь. Мне нравятся поездки на машинах, это тоже своя атмосфера, но когда ты телом чувствуешь воздух, что обволакивает тебя на скорости — это нечто.       — Джисон, расскажи, как ты попал в эту тусовку, — Минхо отправил виноград в рот, и повернулся к Хенджину, — Эй, а где апельсины?       — Хо, ты слепой? — Хенджин кивнул на большой графин с оранжевой жидкостью, — Прямо перед тобой. Джисон, расскажи, пожалуйста, пока у Хо пройдет загрузка, — Хенджин взглянул на друга, и они начали смеяться, тыкая друг друга в бок.       Минхо был счастлив — он давно не видел друга таким. Расслабленным, настоящим, с его заражающим смехом.       — Хани, прости нас. Мы слушаем.       — Это все Феликс. Он затянул меня в это. Мы катались сначала вдвоем, потом я просил его научить меня, потом этим занимался Чан, который в дальнейшем и помог мне с покупкой своего байка. Теперь мы иногда выбираемся на них за город, на природу или на пляжи. Раньше я даже и думать не стал бы о таком увлечении, но когда ты проникаешься этой атмосферой, больше можешь не думать об этом. Минхо не хочет свой, но со мной он катается только так.       — Ты не рассказывал, — Хенджин в упор посмотрел на смущенного Минхо.       — Вообще-то рассказывал. Ты не запомнил.       — Прости, Хо…       Хенджин думал, как он мог это пропустить. Видимо его настолько поглотили свои проблемы, что чужие эмоции он вообще не замечал.       В этот момент Чан встал, и принося извинения, сказал, что ему уже пора. Хенджин проводил его до двери.       — Минхо очень переживает за тебя. Не забывай об этом, — Чан протянул руку, — Еще увидимся.       Дверь закрылась, а Хенджин задумался о том, какой он эгоист. Проблемы не только у него. Ведь и у близкого друга так же могут быть переживания, которыми, возможно, Хо делился с ним, но сам он настолько был где-то вдалеке, что даже не заметил и просто пропустил.       Хенджин вернулся к парням. Феликс все так же спокойно сидел, больше наблюдая за спорящими Джисоном и Минхо.       — Тогда поехали, я покажу это место, — Джисон активно жестикулировал перед лицом Хо.       — Поехали! — согласился Минхо, — Ребят, а вы?       — Если честно, я пропустил немного о чем речь, и куда вы вообще собрались. Уже темнеет, — ответил Хенджин.       — Они предлагают поехать на пляж, на котором Джисон, по его словам, видел яркую луну в отражении воды вместе со звездами, — усмехнулся Феликс, — Они часто спорят, и в итоге — мы то на пляже в полночь, то где-то на крыше утром — встречаем рассвет. Это нормально.       — Хенджин, погнали. Поедешь с Феликсом, он отличный водитель. С ним точно безопасно, — Хан Джисон активно применял все аргументы, чтобы подбодрить блондина.       — Два блондина на байке едут на закате к пляжу. Ух, — игриво вскинул бровями Минхо.       А у Хенджина перехватило дыхание. Он боялся скорости, боялся ехать в темноте не на машине. Внутри будто кошки скребли. С одной стороны и хочется, а с другой — страх скорости без каких-то стен вокруг. А Феликс его не пугал.       — Я не уверен… — Хенджин неуверенно перебирал свои пальцы словно это палочки для еды.       — Поехали, я не буду быстро ехать. Всё в пределах разрешенной скорости, — бархатный голос Феликса вселял уверенность, что с ним ничего не случится. Интересно, он так манипулирует людьми, зная как на других людей действует его голос, или он просто такой, думал Хенджин. Но почему-то после его слов, он не задумываясь кивнул в знак согласия.       — Хо так же сначала боялся, а теперь отлипнуть не может от меня, — двусмысленная фраза Джисона привела к покрасневшим кончикам ушей Минхо.       — Держи, — Феликс протянул Хенджину шлем, — Безопасность прежде всего.       — Спасибо, — Хенджин натянул шлем на голову. Феликс помог удобно застегнуть его под подбородком, — Мне даже в нем комфортно. А за что держаться? Я не ездил раньше на таком.       — Смотри, — он указал на на ручки в конце сидения, — Ты можешь держаться за ручки, но обычно новичкам страшно, ведь руки нужно держать позади себя. Либо можешь держаться за меня, — Феликс натянул кожаные перчатки и перекинул правую ногу через сидение.       — Лучше подержусь за тебя, если ты, конечно не против, — Хенджин сел позади.       — Не против. Тебе придётся расслабиться и не переживать за то, что ты делаешь. Это нормально. Джисон, например, не переживал, он скорее больше вцепился в меня первый раз, и не отпускал пока не заглох мотор, — улыбнулся Феликс и завёл байк. Мотор оглушительно зарвчал. Хенджин поставил ноги на подножку.       Феликс дёрнул ручку, и байк тронулся. Старт не был резким, Хенджин даже не дернулся. Он обнимал Феликса поперёк талии, пока тот начинал разгоняться. В городе они ехали спокойно, но выезжая на трассу, они постепенно ускорялись. Они ехали в ночь. Позади ехали Джисон с Минхо.       Хенджин переживал, что будет холодно, но шлем вообще не пропускал холодный воздух, а куртка, которую Феликс посоветовал надеть, сохраняла тепло. Хенджину было даже комфортно, он больше думал, не холодно ли Феликсу. Он сам неосознанно прижимался к нему, боясь, что ветер сдует его, стоит только ослабить хват руки. Феликс был одновременно и стеной, что немного закрывала его от ветра, и небольшим источником тепла, что все равно проходило сквозь его куртку.       «Я сошёл с ума, раз еду в конце февраля на байке с каким-то парнем почти ночью куда-то за город» — думал Хенджин.       Но, наверное, впервые за долгое время он чувствовал себя в безопасности.