Кредо Ассассинов: Ремнант

Лысый мужчина взял ребенка и прижал к стене, начав медленно душить. Зейн ничего не мог сказать, просто тихо плакал, глядя на тела своих родителей. Его мать и отец лежали мертвые с перерезанными горлами, их глаза остеклились. На лице матери застыла гримаса боли, а у отца – гнев. Мальчику было больно смотреть на это, ведь только вчера его мать говорила, что их время уходить еще не пришло. – О, бедный маленький засранец, хочешь отправиться к своим родителям, –сказал мужчина, которого, судя по всему, звали Ричардсон, имел уродливый шрам от подбородка до правого уха. – Пожалуйста, пощади меня, – расплакавшись, прошептал мальчик, сильно испуганный за свою жизнь. – Черт, что за хрень, чувак? Это уже слишком, – сказал фавн-зебра. – Заткнись, Финн, не до тебя сейчас, – ответил ворчливым голосом Ричардсон. – Да ладно тебе, он всего лишь ребенок. Босс сказал, что никого убивать нельзя! – сказал парень с козлиными рогами, слегка дрожа от поступка этого чокнутого мужчины. – Да, босс нас убьет за это, – сказал парень с лосиными рогами, сиплым голосом. – Да заткнитесь вы, Зак и Бен. Дайте мне насладиться этим. Выбирай, малыш, быстрая или медленная смерть, – насмехался мужчина с собачьими ушами. – П-пощади меня, мне всего семь лет, – расплакался мальчик еще сильнее. – СКОЛЬКО?! – закричал от шока Зак. – Рик, слушай, пощади хоть мальчика. Ты его уже сиротой оставил, – пытался убедить Ричардсона Бен. – ЗАКНИТЕСЬ ИЛИ Я ВАС ЗАРЕЖУ. Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ВСЕ ПОМНИЛИ МОЕ ИМЯ – ФИЛИПП РИЧАРДСОН, И ЧТОБЫ ВСЕ МЕНЯ БОЯЛИСЬ, – заорал от злости Ричардсон. От чего трое грабителей замолчали. Им было жалко Зейна, но сделать против этого ублюдка они ничего не могли. – Извини, малыш, мы старались, – сказал Финн, и они начали снова брать драгоценные вещи на кухне. А тем временем кислорода Зейну стало не хватать и он начал задыхаться. Но прежде чем он начал терять сознание и разум уходить во тьму, он потерял всякую надежду на спасение и просто ждал, когда воссоединится со своими родителями на том свете. Но внезапно он услышал: – ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ, ШЛЮХИНЫ ДЕТИ! – голос был полон ярости. Все грабители остановились и посмотрели в сторону. Там был мужчина лет пятьдесят плюс с сильно седыми волосами. – М-Мартин, – еле произнес хриплым голосом Зейн. Мартин посмотрел на трупы родителей Зейна и на него самого, которого душил какой-то парень. Мартин взял серп. – А ну отпустите его, – сказал громко все тем же тоном Мартин. – Очередная заноза в жопе. Финн, разберись с ним. – Финн нехотя взял нож и побежал на Мартина, разрывая свою глотку от крика. Его пнули в промежность, и он выронил нож. Затем Мартин взял его за волосы и отрезал серпом голову, отделив её от шеи. Она упала на пол вместе с тушей. Все были в шоке от этого, а Ричардсон отпустил Зейна и начал пытаться открыть окно. Бандиты были в ужасе от того, что мужчина только что без проблем убил их товарища. – Бен, Зак, что вы, блять, стоите как столбы? Нападайте на него, оба! – голос виновника смерти родителей Зейна был уже полон страха за свою жизнь. Бен и Зак достали молоток и гаечный ключ и побежали на Мартина. Бен подбежал к Мартину, замахнулся молотком, но тот выбил инструмент из рук вора. Затем Мартин ударил своим лбом его нос, и он упал. Мартин сразу же подобрал нож Финна, который тот выронил, и кинул его в горло Зака, отчего тот упал и начал захлебываться кровью. А последнему, то есть Бену, он быстрым движением руки свернул шею. К тому времени Ричардсон уже открыл окно и выпрыгнул, а Зейн уже полон не страха, а жаждой мести, подбежал и выкрикнул: – Помяни мои слова, трус, последнее, что ты увидишь, это моё лицо! – закричал яростно Зейн, но Ричардсон быстро сел на байк, завел его и уехал. Зейн повернул свою голову к безжизненным телам своих родителей. Он подошел и упал, выплакивая все свои слезы. Его родители были убиты каким-то хмырём, который сбежал. Мартин ничего не сказал. Он подошел к Зейну, который безудержно рыдал, и сел на колени, обнял его. К тому времени уже была слышна полицейская сирена, но им было не до этого. Пока Зейн рассказывал тот злополучный день, на его лице были слезы, как и тогда. Все были в шоке от этого. Они не могли произнести ни слова, так как им было жалко Зейна. Всем так же сейчас было понятно, почему он все это время был расистом. Потерять в семь лет родителей от рук грабителей было той еще психологической травмой. – Извини, что заставили пережить тебя снова, – сказала Блейк. Ей было больно за Зейна из-за истории с фавнами. Остальные молчали. Они не могли ничего произнести от ужаса всей этой истории, от того, как все начиналось, как обычный милый день закончился кровавой резней, повлиявшей на характер Зейна. – Ладно, думаю, и мне пора рассказать правду. Я не полностью фавн, только со стороны матери. Они у меня тоже были убиты, но Мартин сказал, что их убили ультра-расисты, когда узнали, что мой отец полюбил и женился на фавне. В тот день они ушли и не вернулись. Мне было три года, но пришел Мартин и забрал меня. Полиция их уже арестовала и посадила на пожизненное за убийство, но чувство мести и ненависти к этим ублюдкам осталось. Мартин мне про это рассказал два года назад, и он знает имена тех, кто напал. – Себастьян также рассказал свою историю. Она также была грустной, хотя и не такой травмирующей, как у Зейна. Зейн промолчал. Ему было не по себе от того, что семью его друга убили люди из-за их межрасовой любви. Ему стало стыдно за то, что он говорил про фавнов и что он был не прав. – Извините меня, Блейк и Себастьян, за то, что я такое говорил про вашу расу. Моя ненависть затмила мне разум, – сказал смущенно, вытирая лицо платком Зейн. – Хорошо, я тебя прощаю, – промолвила Блейк. – Я тоже тебя прощаю, друг. Это не твоя вина, что ты стал таким, – поддержал Себастьян. – Зейн, конечно, меня не оскорблял напрямую, но я тебя тоже прощаю. Кстати, меня Сан Вуконг зовут, – вмешался он, протягивая руку Зейну, который пожал её. – Что ж, мне тоже. Мне надо пойти в магазин и купить цветы, чтобы положить на могилу мамы, – пробубнил Зейн, успокаиваясь, а затем вставая. – На самом деле, у меня есть то, что сказать, но потом, – проговорилась Блейк. – Потом скажешь, Блейк, – ответила Янг. – Зейн, мы с тобой, Зейн. Тебе нужна моральная поддержка, – добавила Руби. На этот раз Зейн ничего не сказал и просто кивнул, и они пошли вместе. Они вышли из кладбища и пошли по улицам, разговаривая. – Знаете, я всегда считал, что фавны — это чистое зло. При этом я никогда не смотрел с их точки зрения. Я просто взял для себя удобную для меня историю и только так считал. Просто Мартин был скорее учителем, нежели отцом, поэтому мы не получили от него такой же ласки, что и от кровных родителей, – пробормотал смущенно Зейн. – А причем здесь это? – сказал Жон. – Потому что он не имел времени воспитывать нас, только учить. И, в итоге, я читал книги как истории, так и литературы, где фавны всегда были злодеями. И поэтому я подсознательно себе говорил это. Но когда Блейк, Себастьян и Сан, хотя он не слышал, что я говорил, простили меня за мои слова, я понял, что фавны не такие плохие, как я думал, – сказал Зейн. – Зейн, успокойся. Ты не расист из категории "мы лучше фавнов, а они наши рабы". У тебя было худшее воспоминание о нас, поэтому ты стал таким. Но главное, ты исправился, – сказал с улыбкой Сан. – Я думаю, я начну изучать их историю, чтобы понять лучше, – спокойно сказал Зейн. Они дошли до цветочного магазина. Зейн попросил набрать разные цветы от роз до тюльпанов. В букете было примерно тридцать штук, а затем они пошли обратно, разговаривая по пути. – Себастьян, почему ты скрывал от всех свою расу? – спросил Зейн своего друга. – Мне сначала было стыдно за это, учитывая, как люди обращались с фавнами. Я не хотел стать такой же жертвой, поэтому я говорил, что я человек, – ответил он грустным тоном. – Не надо стыдиться своего происхождения. Ты не выбирал, где родиться, – успокаивала Блейк его. Зейн неспешно подошел к могиле своей матери и медленно положил букет на рыхлую землю рядом с надгробьем. И буквально три минуты все молчали; тишина давила на всех, пока Блейк не нарушила молчание. – Помните, я говорила о том, что у меня тоже есть что сказать? Только не осуждайте меня, – вымолвила Блейк, вздохнув. – Дело в том, что я раньше была в Белом Клыке, – произнесла Блейк, опустив глаза вниз. – ЧТО?! – закричали все в шоке. – Да, но я там не просто была. Я там, можно сказать, родилась и выросла, ходила на мирные митинги. Организация изначально была направлена на мирное сосуществование людей и фавнов. Мой отец был главой Менаджери, и именно он основал её ради мира. Но потом все изменилось, когда пришел новый лидер, более радикальный, чем мой папа. Тогда наши протесты стали нападениями и грабежом. Также мы стали носить маски мифических гримм, те самые, которые мы носили несколько тысяч лет назад, те же самые, которые мы надевали при рейдах на деревни и маленькие города людей много лет ровно до того момента, пока Гай Антоний... В общем, когда мои родители оттуда ушли, я оскорбила их трусами, и я сожалею, что так сделала. Но тогда я думала, что такие радикальные методы помогут. Но когда однажды я была на поезде, мой друг сказал, что после того, как мы возьмем все ресурсы, мы убьем и тех, кто был в составе команды поезда. Тогда я поняла, что это было уже слишком. Я взяла плазменный резак и отрезала ту часть, где был он, чтобы спасти всех. Я не боец, хотя и тренировалась у него кулачному бою. Но теперь мне стыдно, что я думала, что наши радикальные методы принесут плоды. Мне просто обидно, что люди не видят, что мы исправились и изменились, но я не хотела никого убивать, – Блейк рассказала это, опустив голову вниз, и развязала свой бантик, открывая её кошачьи ушки. – Знаешь, ты меня простила за моё радикальное мнение, вот и я тебя прощаю, – ответил Зейн. Блейк была удивлена, что он первый её простил. Никто из её друзей или команды ZEUS не осудил её. Они видели, что она на самом деле не виновна, а была жертвой пропаганды. – Хорошо, давайте пойдем домой, а то уже темнеет, – Умар посмотрел на небо. – Ладно, я, если что, пойду в мотель, а не с вами. Ну, удачи вам, – после этого Сан быстро убежал. – Хех, все равно медленнее, чем я, – усмехнулся громко Зейн. В этот момент он казался более жизнерадостным. – Я ВСЕ СЛЫШАЛ, – крикнул Сан в ответ. Группа учеников вернулась обратно в депо Бикона и, дождавшись поезда, они вошли туда и поехали в академию. – Я впервые чувствую себя хорошо? – удивился Зейн тому, что он чувствует себя так, учитывая, каким он был депрессивным. – Видишь! Моральная поддержка всегда помогает, – произнесла Руби с гордостью. Когда они прибыли обратно в Бикон, их встретил директор Озпин и Рэндал, и тут же у ассассинов начала нарастать тревожность. – О-Озпин? Вы что тут делаете? – спросил Зейн, казалось, начинается паника. – Ничего страшного. Рэндал мне рассказал, почему вы ушли. Мне вас жаль, я вас не собираюсь исключать из академии. У вас была на то причина, – сказал он, попивая из своей кружки. – Пожалуйста, не просите меня рассказать, что случилось с моими родителями, – сказал Зейн, успокоившись. – Ваш опекун Мартин рассказал мне, что случилось. Я понимаю ваш трудный характер, но надеюсь, что вам станет легче доверять другим. В отличие от мистера Винчестера, вы не хулиган и не начинаете первым конфликты. Да и ваши успехи в учебе и проявление интеллекта меня радуют. Вы лишь на год младше возраста обычного ученика Бикона, так что я желаю вам успехов. Вы пойдете с Рэндалом в своё общежитие, – сказал Озпин, прежде чем уйти. Гетерохромные голубо-зеленые глаза Рэндала смотрели на учеников. Он повел их за собой в общежитие. Был легкий ветерок, который слегка развевал на ветру каштановые волосы средней длины. Он проводил их до общаги. Войдя туда, они пошли в свои комнаты, а Рэндал зашёл в свою кабинку охранника и, сев за стол, начал читать журнал. После того, как ZEUS вошли в своё помещение, они закрыли дверь и стали заниматься своими делами, а Зейн включил интернет и начал читать историю фавнов. Он читал ровно до того момента, когда уже начали ложиться спать. Умар и Эстебан уже заснули, а Зейн продолжал читать. – Зейн, я понимаю, что ты сдерживаешь своё обещание, но уже пора ложиться спать, – сказал Себастьян, готовый войти в царство снов. – Хорошо, Себ, я уже устал читать, – Зейн выключил свиток и положил его на тумбочку. Он закрыл глаза и начал погружаться в сон. Для него этот день был счастливым, и он надеялся, что дальше все пойдет только лучше. А тем временем, в другом месте, мужчина с оранжевыми волосами и фавн с красно-коричневыми волосами в маске что-то обсуждали. – Как я могу доверять тебе? – сказал фавн. – У нас общие враги, а у моего босса много разного оружия. Ну, согласись, это выгодно нам обоим, – сказал мужчина, покуривая яранскую сигару. – Смотри, не обманывай меня, Роман, – сказал фавн, отдавая два кейса мужчине. – Не бойся, Адам, все будет готово к Фестивалю Вайтела. Хотя я и действую втайне от моего босса Хойта, он этого не заметит. Эх, люблю я Яру за её табак, – сказал Роман, потушив дорогую сигарету.