***
Цукаса находится возле проёма двери их комнаты, терпеливо дожидаясь Сенку. Он слабо слышит музыку праздника, доносящуюся из окон, и замечает, что это не музыка его племени, как он просил. Вождь предположил, что музыканты будут работать по очереди, и это не так уж и важно, но, если они откажутся играть, придется высказаться. Ген уверял, что «Подход Вождя» будет реализован, когда он прибудет с Сенку. А сам учёный не догадывался об этом, и Цукаса решил, не говорить ему раньше времени, потому что хотел избежать возможных дебатов. Ген пообещал, что он не проговорится, и это будет первым шагом на пути к доверию советнику. Хром и Ген — единственные мужчины, находящиеся ближе всего к Сенку, поэтому Цукаса внимательно за ними наблюдает. Если Сенку не позволит играть музыку племени, Цукаса тут же поймёт: Ген успел настучать. Звук открытия двери отвлёк от мыслей, и он поворачивается, чтобы увидеть идущего к нему Сенку, одетого в церемониальную одежду, соответствующую настоящему вождю. В первую очередь взгляд пал на головной убор: основание его настолько хорошо скрыто, что казалось рога растут прямо из-под растрепанных волос. Белый цвет очень хорошо сочетался с кожей Сенку, а сапоги из шкуры животного смотрелись просто идеально. Сенку вполне мог сойти за одного из членов примитивного племени. Но среди всей красоты Цукаса уставился на высокий воротник туники и понял, что ожерелье на тонкой шее нет. Ген должен был передать ег–! Затем Цукаса заметил ожерелье на левом запястье Сенку и слегка нахмурился. — Жаль разочаровывать тебя, но костюм пони ещё не закончили, — Сенку использовал самый омерзительный тон, пронизанный насквозь сарказмом. — Ну-ну, так я и поверил. Однако любопытно, почему ты не носишь моë ожерелье на шее? — Так я тебя еще не принял, — отвечает тот, — Помни, это все для галочки, и у нас есть сделка. Цукаса замолкает на какое-то время, и через несколько секунд решает высказать недовольство: — Меня оскорбляет, что ты носишь его где-то еще, кроме шеи. — Почему же? — Это не по нашему обычаю. Сенку усмехнулся и заткнул правое ухо мизинцем. — Я уже выгляжу для тебя как животное, и этого более чем достаточно. Не торопись ты так, Цукаса. Нас все ждут, так что пошли, закончим эту ночь, и тогда я смогу вернуться к работе, — Сенку не может упустить из виду церемониальный наряд Цукасы и обнаруживает, что в нем отсутствуют какие-либо животные особенности. Его по-прежнему украшал всё тот же плащ из львиной шкуры, но ведь это его повседневная одежда! — Эй, а почему ты не одет как животное? Хочешь сказать, что Ген просто крыса и обманул меня? Черт побери, я засуну этот зудящий порошок прямо в его идиотские штаны! Ох, он у меня как следует попляшет! — Но я одет, — Вождь протягивает руку назад, накрывая свою голову капюшоном с львиной головой. Сенку оторопел, не ожидая увидеть подобное. Этого капюшона раньше не было, значит его прикрепили отдельно. Львиные когти грозно лежали на широких плечах Цукасы, а львиная морда создавала ощущение, будто он смотрит на настоящего Короля Природы. Сенку неожиданно для себя осознал: если бы он был настоящим оленем, то не смог бы защитить себя этими хилыми рогами! И единственным выходом был бы побег. — И всё равно Ген ещё получит за некоторые свои погрешности, — тут Сенку стало интересно, видит ли Цукаса что-нибудь, или кожа полностью перекрывает обзор, — Ты хоть что-нибудь видишь? — Так же, как и обычно, — ответил Цукаса, аккуратно снимая с головы капюшон, — Теперь ты наденешь ожерелье как следует? Сенку качает головой, скрестив руки на груди. — Извини, но для этого тебе нужно ой как поработать, — ухмыляется он, — Я не твой предназначенный: мы просто помолвлены по политическим причинам. Мы не можем допустить, и малейшей мысли у людей, что мы крайне близки друг к другу. По крайней мере, не на такой ранней стадии «отношений», — его лицо становится серьезным, и он продолжает свою речь, глядя на Цукасу, — В моей культуре это ваше ожерелье рассматривается как обозначения собственности, почти как раба! Я не верю в то, что люди принадлежат кому-то, кроме себя, будь то брак, бизнес или что-то еще. Если ты думаешь, что сможешь завоевать меня, просто заявив о своих обычаях, потому что ты Вождь и крупнее меня, то ты более примитивен, чем я думал. — …Это не знак собственности, Сенку: оно предназначено для защиты от нечестивых людей, которые посмеют помыслить, что ты можешь принадлежать им. Сенку звонко рассмеялся. — Я более чем способен защитить себя от похотливых дворняг, пытающихся меня соблазнить. Наука на моей стороне! Мне не нужна грубая сила! Уголки прямых губ Цукасы поднялись вверх. — Итак, значит... Ты говоришь, мне необходимо стараться завоевать твое уважение, чтобы доказать, что я достоин твоей привязанности, прежде чем ты наденешь это ожерелье себе на шею. Верно? «Технически – да» — рассуждает учёный, — «Это хорошо. Похоже, он клюет на наживку» — после чего уже произносит вслух. — Да, правильно. Кроме того, у меня нет никого, кто меня хоть как-то да интересовал, так что тебе не нужно сильно волноваться по этому поводу. — Если это все, то отправимся наконец на праздник, — Вождь коротко кланяется и элегантно протягивает руку Сенку, который отказывается ее взять, — Тебе нравится называть меня примитивным, а между тем я более вежливый. — Ой-ой-ой! Когда они, наконец, выходят на улицу, к толпе, их приветствуют аплодисментами, свистом и громким звоном бокалов. Оба лидера приветливо улыбаются своим людям, но Цукаса — единственный из них двоих, кому действительно было комфортно. Заиграла необычная мелодия, состоящая из барабанов и каких-то странных инструментов. Сенку впервые слышит подобное и замечает, что его музыканты не играют, так что, должно быть, к этому причастны люди из племени Цукасы. — «Пусть играют», — подумал тот. Кстати говоря, Сенку никогда не стремился к большой славе, даже несмотря на то, что он глава Царства науки. Сенку предпочитает быть как все. В отличие от Цукасы и культуры племени, ему не нужны особые предметы или титулы, чтобы все знали, что он главный: лидерство проявляется через всевозможные действия, которые он совершает для процветания своего народа. Цукаты стоит поучиться у него — лидер все еще может быть авторитетной фигурой без помпы. Учёный следует за Цукасой вниз по ступенькам, к ним присоединяются Кинро с Гинро, начиная идти за их спинами, стоило только приблизиться к импровизированному помосту. Сенку подумал, что помост был чрезмерно украшен гобеленами, разложенными на основании их тронов, расположенными сверху, между которыми находился небольшой квадратный столик. На нём стоит кувшин с вином и тарелка с фруктами. В каждом углу потрескивают четыре больших факела. Лестницы здесь нет, поэтому Сенку пришлось подняться на помост, который снова оказался выше, чем должен быть. Цукаса, конечно, уселся без проблем. — «Зато я выше него», — фыркает про себя Сенку на, садясь на свое место. — Позвольте мне налить вам вина, мой милый Лорд! Сенку даже не взглянул на советника, но всё равно протянул чашу, чтобы он наполнил ее алкоголем. Кажется, это заняло больше времени, чем ожидалось. — Эй, ты там захлебнулся или как? — спрашивает учёный Гена, который стоял позади и набирал вино в бутылку. Улыбающееся лицо и глаза советника заставляют подозревать: он замышляет что-то очень и очень коварное. Фестиваль Осенней Луны, как и все церемонии, имеет тенденцию романтического оттенка. Учёный подумал, что в ближайшие время следует запланировать частную встречу с ним, дабы узнать, насколько далеко, в плане их сватовства с Цукасой, этот змей планирует зайти. — Как тебе праздник, Сенку? — советник отлично видит его напряжение. — Я только пришел. Как я могу сказать, что мне нравится? Ген усмехается и велит Лорду выпить, поворачиваясь к Цукасе. — Вождь Цукаса, а что вы думаете о фестивале? — Он гораздо оживленнее тех, что проводились в нашей деревне, — отвечает он, — Кажется, все веселятся и находят общий язык, — Цукаса позволяет осматривает толпу, чтобы найти кого-то из своих людей, и улыбается тому, какими расслабленными они выглядят. Зимы в деревне всегда тяжелые, но этой зимой у них есть Каменный замок, который защитит, накормит и согреет. — Это ещё цветочки. Скоро начнётся представление, приготовленное для тебя и твоего племени, — маниакально усмехается учёный, — Это точно взорвет вам мозги! Цукаса просит Гена налить ему вина, протягивая чашку. — Тебя действительно волнуют твои научные дела, не так ли, Сенку? — Ничто не волнует меня больше, чем наука! Строить вещи, разбирать и собирать их обратно, делать новые открытия, думать над множеством идей и теорий: с наукой возможности безграничны! — И как же? — не успевает договорить Вождь, ведь в их разговор вмешивается Ген. — Ох, я позволю вам поговорить об этом, а сам пойду развлекаться в компании юных леди! Попробуйте последовать моему примеру и повеселиться! Это касается обоих. Сенку потягивает вино, наблюдая, как Ген сбегает в толпу. — Тебе правда действительно интересно услышать, что я отвечу? — Сегодня вечером вино, на удивление, по-странному вкусное. Цукаса кивает. — Да. — Наука всегда начинается с вопроса «почему», который ведет к размышлению «как», а затем направляет к теории. Такие люди, как я, всегда задают вопросы по типу: как что-то работает? Почему это работает именно так? Почему все происходит так, а не иначе? Что бы произошло, если бы все работало по-другому? Как эта вещь может быть лучше? Именно такие вопросы вызывают у меня нетерпимый голод, и только ответы могут его удовлетворить! Нам так многому предстоит научиться, так много всего предстоит изучить, так много вопросов, на которые нужны ответы, — он отпивает еще вина, на этот раз большим глотком. — А что ты будешь делать, если не сможешь найти ответ? Разум Сенку постепенно затуманивался, но он не обращал внимания. — Я продолжаю работать до тех пор, пока не найду его, или ответ сможет найти кто-то другой, тогда я узнаю об этом. — Ты хоть раз задумывался о том, чтобы просто принять что-то таким, какое оно есть? — Что ты имеешь в виду? — «Что это за вино такое? Потрясающе вкусное!» — думает учёный про себя, наливая ещё. Цукаса встаёт и срывает оранжевый цветок с одной из ветвей на помосте. — Возьмём, к примеру, этот цветок, — он показывает его Сенку, — Попробуй взглянуть именно так: цветок, а не часть науки. Он приятно пахнет, имеет красивый цвет, а лепестки мягкие на ощупь. Это красота природы, созданная Богами, и науке не нужно объяснять красоту. Сколько бы радости ты не получал, разбирая его по частям, чтобы изучить каждую мелочь, кто-то другой испытывает ту же радость, просто держа его в руке, — Вождь слабо улыбнулся, стоило учёному одарить его вопросительным взглядом, — Просто не всегда задавайся вопросом «почему», — Цукаса берет с тарелки зелёное яблоко и надкусывает его, — Боги дали нам все это, все, что мы видим. Возможно, ты прав, что они дали тебе силу раскрыть их тайны. Сердце бешено колотилось, ведь он почувствовал, что Цукаса снова сравнялся с его остроумием. На этот ему это понравилось. Цукасе удалось вплести Богов в какую-то свою науку, которая технически могла быть точной. В теории, конечно. Сенку ничего не говорит, допивая остатки вина и обратив внимание на празднующую толпу. Он несколько раз моргает, глаза кажутся тяжёлыми, стоит предложить,что это из-за небольшого холода и дыма от костров. — Неужели, никакого остроумного ответа? — …В твоем рассуждении есть один недостаток, — поворачивается к нему Сенку и продолжает, — Твоя теория неприменима к людям. Ты не можешь смотреть на человека и просто наслаждаться тем, как он выглядит или что он делает. Люди — чрезвычайно сложные организмы с большим мозгом и когнитивными функциями, которые могут конкурировать со всеми другими живыми существами. Цукаса мягко улыбается. — И это означает, что мы никогда полностью не узнаем друг друга, потому что люди могут меняться, к лучшему или к худшему. Сенку кивает и аккуратно берет цветок из ладони Цукасы. — Этому цветку повезло: у него нет мыслительного процесса. Как ты сказалл, это всего лишь цветок, — Он указывает в небо на летучую мышь, вылетевшую раньше, чем обычно, — Вон та летучая мышь думает только о том, чтобы найти еду прямо сейчас, но не беспокоится, найдет ли она еду завтра. Люди несут это бремя: это лишь одна из цен, которые мы платим за наш большой мозг. — Не поэтому ли ты склонен поддерживать с людьми знакомых, а не сближаться с ними? Тебя отпугивает что-то. Будет так много вопросов, и ты не можете доверять своей науке, чтобы ответить на них? Будь то вино или Цукаса, Сенку обнаружил, что ухмыляется над тем, что только что сказал Вождь. Это был человек, известный как Янтарный Лев, сильнейший из всех деревенских племен с убийственной репутацией, наряду с острыми лидерскими качествами и харизмой. Сенку знал, что он может схватить его за голову, ударить ею о стол, да так, что всë его лицо и череп разлетятся на куски. Возможно, если придется продолжать это шоу, он сможет превратить Цукасу в научный эксперимент, одновременно узнав все, что можно, о нём. Весной Цукаса получит здоровую армию, а Сенку получит результаты того, что делает Цукаты таким невероятно сильным человеком. Сможет ли наука взять под контроль Янтарного Льва и «править» всеми племенами, даже Хёгой? Он не жаждет власти, как многие другие, но нельзя принять вызов за стремление к власти. Возможно, он не сможет разобрать Цукасу по частям и посмотреть, как он функционирует, но это можно сделать другими способами… как предложил Ген с самого начала. — «Должно быть, в этих мыслях виновато вино», — рассуждает учёный, хотя чувствует себя достаточно спокойно, больше интересуясь Цукасой и этим «романтическим танцем», который начнется сегодня вечером. — Я не уверен, — отвечает он наконец. — Наука всегда будет моей первой любовью, и мне еще предстоит найти человека моего уровня, который разделил бы эту страсть. Хром – мой самый близкий научный партнер, и он смотрит только на Рури, — Сенку чувствовал себя немного виноватым за то, что втянул Хрома, как делал раньше Ген, но ему пришлось посеять семя, ведь он думал о других. — Я редко задумываюсь о романтических отношениях. — Я понимаю. Оба на некоторое время замолкают, продолжая наблюдать за праздником и принимая участие в общей трапезе. Цукаса заметил, что Сенку был голоднее обычного. А ещё у него все еще кружилась голова, но это не особо беспокоило. Цукаса извинился и покинул помост после того, как трое его соплеменников попросили его присоединиться к игре. Сенку смотрел, как он уходит, наливая себе еще вина, но Кохаку оттащила его, приглашая на танец. В обычный день Сенку бы возмущался, но сегодня чувствовал себя хорошо и охотно присоединился к ней и другим в групповом танце. Хотя он никогда не хотел заниматься этим, основы этого искусства ему было легко освоить. Сделай круг здесь, сделай там, чередуй партнеров, вплетай и выходи, прыгай, хлопай в ладоши и по новой. Когда люди увидели, что их интровертный Лорд в этом участвует, к танцу присоединилось еще больше народу. Шёл пятый круг танца, и тут присоединяется Цукаса. Потянувшись к следующему партнеру, Сенку удивился, ведь им был Цукаса, его маленькую руку сжимала большая. Танцы прекратились, как и музыка. — Я хочу показать один из наших танцев. — Ну, хах, в любом случае, я закончил танцевать, поэтому не против. Я посмотрю. — В любом случае этот танец предназначен для того, чтобы ты посмотрел. Сенку поднимает бровь. — Вот как? Ну что ж, выступай, Вождь Цукаса! — учёный возвращается на помост, к нему присоединяется Ген, пока музыканты меняются. Сенку протягивает Гену чашу, чтобы тот добавил еще вина, — Ты же взял это вино не из бочек? — Ох, дружочек Сенку, это из моей личной коллекции! — Ген как и всегда искусно лжет, — Тебе нравится? Сенку отпивает вино, не сводя глаз с Цукасы. — Знаешь, тебе не обязательно было делиться со мной своей коллекцией. — Я знаю, но это особенная ночь, — Ген смотрит на луну и счастливо вздыхает, — Волшебная ночь... — Ты слишком романтичный, Ген, ммм… У меня опять немного кружится голова. Ген знал правду, но притворно беспокоился. — О, нет! Тебе плохо? — Нет, я чувствую себя прекрасно, если честно. Не могу вспомнить, когда в последний раз был настолько расслаблен, что даже танцевал! — Ах, волшебство луны! — Да хоть чего угодно. О, они начинают. Сенку обращает свое внимание на Цукасу, у которого голова льва закрывала его лицо. К нему присоединяются еще два соплеменника, один с медвежьей шкурой, другой с кабаньей. Сенку усмехнулся про себя над тем, как глупо они выглядят, но ему не терпелось увидеть, какой же танец они будут исполнять. От вина, должно быть, у Цукасы тоже немного кружится голова. Началась тяжелая барабанная музыка, но танец был совсем не таким, каким его ранее представлял ученый. Движения, казалось, переключались между охотничьими и боевыми стойками. Взгляд Сенку словно впился в фигуру Цукасы, движущуюся так, будто он был легким пëрышком. Ген шепчет, что в культуре Цукасы этот тип танца предназначен для того, чтобы показать силу и мастерство, которыми обладает воин, так они производят впечатление на возможного кандидата брака. Будь Сенку в немного другой обстановке и не подвыпившим, то посмеялся над таким объяснением, но в сей раз он этого не сделал. Он слишком сосредоточен на племенном «брачном» танце Цукасы. Действительно ли это было для него? Затем кто-то бросил Цукасе боевой молот и двусторонний топор. Сенку чуть не выплюнул вино от того, как легко управлялся Цукаса тяжёлым оружием. Танец подошёл к концу. Музыка остановилась, как только Цукаса бросил оружие перед собой и упал на одно колено. На мгновение все замолчали, а затем их голоса и аплодисменты наполнили ночной воздух. Сенку сперва взглянул на Цукасу, затем на оружие. Он не был уверен, что с этим делать: было ли это символично? Затем Вождь встаёт и возвращается на помост, опуская капюшон. Сенку выглядел ошеломлённым. — Ну как? — Вождь просит менталиста отойти, чтобы они могли поговорить наедине. Ген даже не спорит, — Судя по твоему лицу, я тебя впечатлил. — Ген сказал, что это был какой-то брачный танец, чтобы завоевать мое расположение. Этого ты добивался? — Да. Я хотел показать своему народу, что мы не враги. — …Но мы враги, — напоминает Сенку. — После окончания договора –да, мы снова станем врагами, если не придем к соглашению, но сейчас мы ими не являемся... Ты изменил его на шесть месяцев, верно? — Цукаса указывает на полос с топором, все еще лежавших на земле, — Владея этим оружием, я показал, насколько хорошо могу сражаться, и что у моих врагов не будет ни единого шанса против меня... И что я могу защищать тебя. Глаза Сенку встретились с темными глазами Цукасы, и осознание того, что он только что сказал, поразило, как молния. Вождь упомянул контракт, который в настоящее время связывает их как союзников посредством взаимодействия. Но как только этот контракт закончится, они снова станут врагами. — Ты угрожаешь мне подчиниться, чтобы я отказался от всего и женился на тебе? Ты пытаешься меня запугать? — Сенку не мог солгать себе, что ему не страшно. Цукаса держал молот и топор так, словно они были простыми игрушками. Он знает, что Цукаса силен, но это совершенно другой уровень. И этот мужчина спит рядом с ним по ночам. Внезапно идея заставить Цукасу влюбиться в него, а затем разбить ему сердце в конце, после этого выступления не показалась умной идеей. — Заметь, это ты сказал, а не я. Сенку быстро допивает остатки вина. — Сенку, — Цукаса берет его за руку, — Пойдем со мной. — Чт-куда? — Подальше от всех этих глаз. Всего на минуту или две, — он встаёт, Сенку делает то же самое. Цукаса повел его с помоста за одну из палаток, где было меньше света и звуки праздника были далеки. Хотя именно это он и пытался донести на помосте после танца, но Цукасе вдруг не понравилось выражение страха, промелькнувшее на лице Сенку. Цукаса ожидал остроумной ответной мантры из слов или какого-то вызова, а не этого. — Я не хотел тебя напугать... — Я не испугался. — Тогда почему твоя рука дрожит в моей? — Сенку отдернул руку, как ошпаренный, — Нам не обязательно оставаться врагами после истечения срока договора. Сенку стоит спиной к Цукасе и отвечает. — Но я не брошу науку. — …Даже если это означает твою возможную смерть? Ученый хрипло усмехается и откидывает голову назад. — Я могу пообещать бросить науку, но ты же понисаешь, что я не буду искренним, — он мечтательно глядит на освещающую их луну, — Ты не откажешься от своих Богов… Я не откажусь от своей науки. Ты можешь разбить мне кости молотком, а я могу отравить твою еду. Но я не верю в кровопролитие так, как ты. — Ты все еще считаешь меня варваром, не так ли? — А ты считаешь меня еретиком. Цукаса подходит ближе. — Я не полный варвар. Сенку чувствует мужчину позади себя и поворачивается, чтобы сказать: — И я не полный еретик. На мгновение они смотрят друг на друга, никто не шевелится. Сенку чувствует тепло, исходящее от тела Цукасы, а затем тот прижимается к нему. Ученый думал убежать, словно трусливый заяц, но был так близко к Цукасе, а в голову затуманило так сильно, что он прислонился к твердой, теплой груди. Рука Цукасы обхватывает поясницу, та самая рука, которая совсем недавно держала большущий боевой молот. Обращение к Сенку пропитано нежностью. Сенку хотел отстраниться, но Цукаса может воспринять это как угрозу, схватив его крепче, тем самым сделав побег абсолютно невозможным. Как ни странно, он не хотел выходить из его хватки. Единственными взрослыми людьми, которые когда-либо обнимали его так, были покойный отец и Кохаку. — Я нахожу тебя невыносимым и интригующим одновременно, — шепчет Вождь, — Хоть мы и враги, но нельзя отрицать, что между нами есть особое притяжение. Разум Сенку все ещё затуманен восхитительным вином, и он понял, что облокотился на грудь Цукасы. Вождь не ошибся, заявив, что между ними существует притяжение. Сенку знал это раньше, но спрятал в дальних уголках потаённых мыслей. Однако этой ночью всë обратилось исключительно к Цукасе, человеку, который является его врагом, но в настоящее время держит его в нежных объятиях. Слова «любовники-враги» пришли ему на ум из многочисленных рассказов Гена. Сенку до сих пор не задумывался об этом, ведь большинство историй советника были ему до чёртиков скучны, но мысль о том, что они одновременно враги и любовники… Волновала его. Возможно, мысль о милых, милых, супер-сладких сказочных романтических отношениях была ему попросту не по душе. — Я очень рад узнать, могут ли такие отношения существовать. — Будешь рассматривать меня как на научный эксперимент? — Точно так же и ты будешь смотреть на меня, как на странное творение твоих Богов, — Это лишь маленькая догадка, но догадки учёного редко оказывались ошибочными. Цукаса усмехнулся. — Справедливо. Ученый внезапно поднялся с ног и неосознанно обвил руками шею Цукасы. Прежде чем Цукаса успел спросить, что тот творит, он усадил его на бочку за палаткой. Сенку не мог откинуться назад, потому что полотно палатки прогибалось, и также не мог двигаться вперед, потому что большое тело блокировало движения. Лицо Вождя находилось всего в нескольких дюймах, и присмотревшись к его глазам, Сенку мельком заметил, что они были скорее карими, чем янтарными, по крайней мере, при таком тусклом освещении. — Тебя когда-нибудь целовали? — интересуется Цукаса, прижимаясь ближе и ближе. Сенку не смог сдержать ухмылку. — А как думаешь? Если бы ты был настоящим джентльменом, то ты уважением поцеловал бы мне верхнюю часть руки, — Сенку небрежно поднимает руку, а Цукаса хватает ее, сжимая не сильно, но и не достаточно слабо, чтобы напомнить Лорду о своей силе. Лицо Цукасы сейчас не выглядело угрожающим: оно было мягким, но в карих глазах теплился озорной блеск. — Ах, но, к сожалению или счастью, я любитель врагов. И я не джентльмен, поэтому эти правила ко мне не относятся, — он слегка наклоняет голову, прижимаясь своими шершавыми губами к нецелованным мягким губам Сенку, радуясь тому, что он не отстраняется. Цукаса с точностью мог сказать, что это первый поцелуй Сенку, поэтому решает взять на себя инициативу, задаваясь вопросом, как далеко Сенку позволит ему зайти. Мысль о поцелуе никогда не привлекала Сенку до тех пор, пока губы Цукасы не коснулись его собственных. Он не был уверен, как правильно отвечать на поцелуй, но, через пару секунд техники Цукасы, овладел навыком и ответил. Он не стал затягивать Цукаса в объятия, а положил руки на край бочки. Вождь повторил действие, только большие ладони теперь прикрывали его маленькие руки. Сенку мысленно отметил, что ему следует чаще пить вино из личной коллекции Гена.***
Хром оглядывает толпу, ища белые волосы с зелёными кончиками. Его беспокоило то, что ни Сенку, ни Цукаса не вернулись на помост. Хром спрашивает Кинро, видел ли он их, но охранник отвечает, что нет, и упоминает, что Гинро ускользнул от караула, чтобы развлекаться на фестивале. Хром чуть позже наткнулся на Гена, болтавшего с молодой красивой девушкой, застенчиво прятавшей лицо за розовым веером, поскольку Ген, несомненно, смущал ее. Хром решает подойти. — Мой дорогой Хромчик! Ты просто мастер прерывания прекрасных моментов! — Ген пытается скрыть легкое раздражение за кривой улыбкой, пока молодая девушка покидала их компанию, и тот разочарованно скулил. — Ой, ну ты-то точно сможешь найти её снова, — Хром не может сдержать своего волнения, — И вообще, ты видел Сенку? Они с Вождём Цукасой так и не вернулись. — Уверен, бояться нечего, дружочек мой, — пытается успокоить взволнованного менталист, — Сенку уже большой мальчик и справится сам. — Я знаю, однако мне не нравится, что он до сих пор не вернулся. Я не полностью доверяю Цукасе, дабы оставлять с ним Сенку наедине. — Могу помочь! — появилась Суйка, напугав обоих, — Я найду что угодно! Ген посмеивается, поглаживая её арбузную маску. — Несомненно, это так, Суйка! Но я думаю, будет лучше, если ты просто останешься на вечеринке и повеселишься. Десерты всё ещё ждут тебя! — Но вдруг Сенку в беде?! А я смогу узнать об этом самая первая и незаметно помочь! — возразила она. — Сенку пропал? — Кохаку мимоходом подслушала обсуждение. — Он и Цукаса не вернулись на помост, — Хром всё также волнуется, — Я обеспокоен, потому что прошло много времени с тех пор, как они ушли! Кохаку собирает волосы в свой фирменный хвост. — Не волнуйся, я найду их! Ген ловким движением руки распутывает волосы Кохаку, нервно хихикая. — В этом нет необходимости, госпожа Кохаку! Сенку ничего не угрожает, поверьте мне! Так что давайте все возьмём себе партнера по танцам и отлично проведем время! — Позвольте мне помочь найти Сенку! — Тайджю присоединился к ним так же, как и Кохаку. Он провел с Юдзурихой всю ночь, но она только что покинула фестиваль, чтобы проводить Рури в комнату. Хром хлопает Тайджу по спине. — Хорошая идея, Тайджу! Давайте все разделимся и найдём его, — Хром поворачивается к Суйке с улыбкой и говорит, — Ты тоже можешь помочь, Суйка! — Верно! Все расходимся! — приказывает Кохаку, и каждый идет в разном направлении. Ген наклоняется вперед с тяжелым вздохом. — Мне нужно выпить... Очень-очень много выпить...***
Но вернёмся за палатку. Губы Цукасы переместились на тонкую шею после того, как Сенку расстегнул застежки высокого воротника. Цукаса уловил запах Лорда, необычный, но совсем не неприятный. Должно быть, это результат науки и зелий, которыми он постоянно занимается. Кожа жемчужного цвета была мягкой стоило прикоснуться к ней губами, еще один признак того, что он не был ни бойцом, ни чернорабочим. То, что враг был так близок и беззащитен, разожгло желание под нижней частью одежды до полу твёрдости, и Сенку, вероятно, мог это почувствовать. Лев без угрызений совести мог сожрать оленя. Тем не менее, Сенку не оттолкнул, не протестовал, и Цукаса задался вопросом, чувствует ли он то же самое, поэтому позволил своей руке скользнуть к коленям Сенку. — Ну уж нет! Ты еще далек от этого уровня, — Лорд ухмыляется — Тебе повезло, что ты вообще зашёл так далеко. — Это вражеский ход, — утверждал Цукаса с притворным разочарованием, — Разве наука не имеет границ? — Ха! Вообще то в науке есть правила и ограничения, — тот скрещивает руки на груди, самодовольно глядя на Цукасу, — И ученому приходится очень много работать, чтобы достичь желанной цели. Знаешь, не все дается легко, как тебе. Цукаса вернулся к поцелуям в шею. — Я мало что знаю о твоей науке, — молвит он между поцелуями, — Но известно, что люди свергают Богов способами, которые тебя удивят. Сенку с нескрываемым удовольствием откидывает голову назад, чтобы увидеть луну, в то время как Цукаса осыпает его шею и подбородок всё новыми и новыми мокрыми поцелуями, от которых всё тело покалывает. «Думаю, это делает меня Богом науки.» Никто из них не видел и не слышал человека, наблюдавшего издалека в тени. Он медленно и тихо натянул стрелу, нацелив ее на парочку. Внезапно эта самая парочка была поражена появлением на месте происшествия другого человека и криком. — Хэй, Что ты делаешь с Сенку!?— Кажется, болван Тайджу самым первым умудрился найти их. Он был шокирован и обеспокоен положением, в котором находится друг детства, — Я буду защищать честь Сенку ценой собственной жизни! — Тайджу вдруг с оглушительным ревом бросается на ошеломленного Цукасу.