***
— Мы искали тебя повсюду! — волнение наконец уходит на второй план, как только Хром видите своего коллегу у фейерверков. Он с нетерпением ждал его, как узнал от Тайджу, что у Сенку «все в порядке». — Я в кое-чем запутался, — единственный комментарий ученого по поводу всей ситуации, — Запустим же их! — маниакально ухмыляется, беря один из факелов, — Давайте осветим ночь чем-то, кроме луны! — Не могу дождаться, чтобы увидеть, как будет выглядеть фейерверк в этом году! — взволнованно говорит Касеки, выхватывая факел из рук Хрома. Учёный просто хватает другой. — Пришло время показать этим племенам всю силу и красоту науки! — Сенку зажигает первый предохранитель. Достигнув основания, он шипит и потрескивает. С грохотом и потоком свистков в небо взлетает первый фейерверк. Вся территория замка освещается голубым светом. Затем Хром, Сенку и Касеки присоединяются к остальным, перед зажигая оставшиеся предохранители, затем отключая их.***
Цукаса вскочил со своего места от внезапного пронзительного звука, за которым последовал красочный взрыв в небе. Звук был настолько громким, что Цукаса почувствовал вибрацию под ногами. Многие из его людей вскрикнули от удивления или шока, слегка съежившись, насторожившись. В небе взрывается еще один, на этот раз красный, за ним следуют еще два, зеленый и синий. Цукаса не мог оторвать глаз от «небесных цветов», ведь именно такими они ему казались. Что же это за штуковины? Они начинались пылающим потоком, затем взрывались цветом, затем растворялись в очерченных клубах дыма. Небесные цветы должно быть так высоко, что их могли видеть даже сами Боги. Цукаса понял, что он и его люди видели в прошлом году на фестивале Осенней луны. Одумал, что это просто гром или молния где-то недалеко. Но это, несомненно, и было причиной «грома» тогда. Он должен был признать, что это невообразимое чудо было прекрасным. — Наслаждаешься представлением? — присоединяется к нему Ген, вставая на помост. — Кто они такие? — Мой Лорд называет их «фейерверками», — ответил советник, одновременно наблюдая за небом, — Сенку говорит, что их видно даже очень и очень далеко. Какими бы красивыми они ни были, он всегда предупреждал, что они опасны, если не знать, как ими пользоваться. Когда фейерверки закончились, толпа зааплодировала. Цукаса замечает, что его люди тоже аплодируют, очевидно, им понравилось шоу. — Так? Ваше мнение? Цукаса откидывается на спинку стула. — Это было… поистине завораживающее зрелище. И Сенку их сделал? — Удивительно, не так ли? Боги решили благословить его творчеством и необычайным умом. Увы, вместо этого мне были дарованы силы менталиста. — Значит, ты веришь в Богов? — Честно говоря, у меня нет ответа ни Вам, ни себе, раз уж на то пошло. Что бы ни оказалось в конце концов, я с радостью и охотой приму это! Цукаса задумался над словами Гена о том, что фейерверки можно увидеть издалека. Каждый из них отличается по размеру и цвету. Сенку использует их, чтобы устроить представление, но Цукаса начал задаваться вопросом, сможет ли он как-то использовать их в войне, в основном для связи. Сцепив пальцы и положив локти на колени, Цукаса погрузился в раздумия. Он мог использовать цвета в качестве приказов атаковать, предупреждать или отступать. Красный может означать «атаку», синий — «победу», остальные тоже могут иметь сообщения. Но Ген также сказал, что с ними опасно работать, если не знать как. Надо попросить Сенку показать одному или двум мастерам из племени, как изготавливать фейерверки и управлять ими. Они могут оказаться чрезвычайно полезными при отправке сообщений на большие расстояния. — Что-то не так, Вождь Цукаса? Цукаса быстро объясняет Гену свои идеи по использованию фейерверков, и советник усмехается ему почти так же, как это делает Сенку. — Что смешного? — Ха! Я уверен, Сенку будет в восторге, узнав, что Вы хотите использовать его науку в своих интересах! Цукаса откашливается и чувствует себя неловко. — Черт. Я об этом не подумал, — его бровь дернулась, стоило Гену уйти, насвистывая веселую песенку. — «Мне нужны эти фейерверки. Будем надеяться, что лесной шпион доложил об увиденном. Они могут решить сдержать нападение, даже с приходом весны». — Но тут Цукаса слышит смех Сенку и находит зеленые волосы среди толпы. Люди поздравляют его и поднимают свои чашки, чтобы чокнуться с ним. А ведь совсем недавно он полностью предоставил Сенку себе в довольно интимной позиции. Хотя раньше их и прерывали, Цукаса надеялся, что они смогут продолжить с того места, на котором остановились, в своих покоях. Он позвал одного из своих людей, чтобы рассказать им о шпионе и собрать нескольких разведчиков для наблюдения за местностью. Цукаса отослал мужчину как раз в тот момент, когда Сенку поднялся на помост с чашкой вина в руке и выглядел покрасневшим, но веселым. — Что вы скажете по поводу этого проявления света, Вождь Цукаса? — Это было незабываемо, — ответил Цукаса. — Ты превзошёл себя. — он смотрит, как Сенку плюхается на трон. — Похоже, ты развлекаешься с тех пор, как мы в последний раз общались наедине. — Ну конечно! Наука пробудила во мне чувство радости! — У меня есть несколько идей, которые я хочу обсудить с тобой по поводу фейерверков. Ген немного рассказал мне о них. Думаю, завтра нужно выделить время на разговор. Сенку перекидывает ногу через подлокотник и снимает рога. — Да мы и сейчас поговорить можем. — Нет, сейчас мы на празднике и собираемся развлечься. — Тц! Спустя еще час и два бокала вина, Сенку начал чувствовать усталость, зевая каждые несколько минут или около того. Цукаса предложил пройти в их покои, но упрямый ученый отказался, заявив, что он может сделать это сам, что, собственно, он и сделал. Когда звуки веселья стали далеки от его слуха, он удовлетворенно вздохнул. Фейерверки имели успех и произвели хорошее впечатление на Цукасу с его племенем. Это в очередной раз доказывает, что в расчётах он не ошибается. Вместо того чтобы отправиться в свою комнату, он пошел в баню замка, желая согреть тело от вечерней прохлады. Он велел слугам, складывающих полотенца, отправиться на праздник, чему они с благодарностью последовали. Сенку хотел побыть один. Все свечи, высокие и низкие, горели, а мягкое тепло горячей воды из большой квадратной ванны в полу так и манило к себе. Сенку снял с себя одежду и медленно вошел в воду, с удовольствием вздыхая, когда тепло пробежало по его озябшей коже. Вода в большой доходила ему только до пояса: она была предназначена для купания и отдыха, а не плавания. Сенку сел на дно, опустив верхнюю часть тела в воду, чтобы зачесать волосы назад. Закрыв глаза, он перекинул руки через край ванны и расслабился. Как только глаза закрываются, он снова оказывается за палатками, сидя на бочке и охотно целуя Цукасу. И ему это нравится. Пожалуй, «нравится» – немного неправильно подобранное слово. Это не было "плохо", и в то же время Сенку не думал, что откажется, если Цукаса инициирует еще один-два поцелуя. Но на этом пока всë. — «Никакого пятого, — с ухмылкой подумал Сенку. — Ген всегда говорит в своих речах: "Заставь их хотеть большего!" Думаю, этот девиз подойдёт и для моего плана. Заставить его хотеть большего». Сенку переместил свое тело, сложил руки на краю и уперся о них подбородком. Осень и зима были по-своему прекрасны, но он всегда предпочитал весну и лето. Особенно ему нравились дни на побережье, когда все брали день или два отпуска, грелись на солнце и играли в песке. В мыслях вдруг всплыла фантазия о том времени, что, если бы в такие моменты к ним присоединялся Цукаса с племенем. Сенку не мог удержаться от того, чтобы не представить себе, как бы выглядел Цукаса в простом белье для купания или загара. Он нахмурился, глядя на образ, возникший в его сознании, и на то, как он замирает от предвкушения. Сенку винил в этом вино Гена и радость от фейерверка. Помня о таланте Гена рассказывать истории, Сенку мог только представить, какую увлекательную историю он выдумает про него с Цукасой. Поскольку они «враги-любовники», Ген наверняка расскажет историю о том, как они сражаются друг с другом, и битва заканчивается безвыходно. Сенку и Цукаса будут единственными на поле боя; искры адреналина, жажды крови и доминирования захлестнут их, словно приливная волна горячей, огненной страсти. Они будут страстно переплетать конечности и вожделеть, срывая с себя боевое облачение. Если бы Ген сделал его женщиной, у Сенку имел бы идеальную круглую, пышную грудь, и он был бы полностью раздет одним движением могучей руки Цукасы. Но это была бы дуэль мужской плоти и красоты в похотливом танце доминирования, и только один мог бы выйти победителем. В буквальном смысле. Сенку усмехается при виде этой картины, но затем вздыхает, и его глаза распахиваются в недоумении. — Стоп, не Ген это придумал, а... а я! Нет, нет! Я так точно не мог подумать! Так бы... так бы подумал Ген, ведь я знаю, как этот менталист плетет свои глупые рассказы! — он слышит в голове насмешливый голос Гена, который дразнит его чем-то вроде: "Я поражен, что ты сам это придумал!" Сенку застонал и плюхнулся лицом в воду, сердито пуская пузыри в надежде выкинуть эту мысль из головы. Он проклинал Цукасу, проклинал Гена и проклинал всю идею романтики. — Я спасу тебя, Сенку! Сенку услышал приглушенный звук чьего-то крика из-под воды, и в тот момент, когда он поднял голову, кто-то обхватил его руками, как в тисках, до хруста костей. — Я поймал тебя, Сенку! Я вытащил тебя! Ты не утонешь! — этим кто-то оказался Тайджу, пришедший ему «на помощь» во второй раз за эту ночь, только в этот раз со слезами на глазах. — О, нет! Пожалуйста, поговори со мной, неужели ты утонул?! Шипя сквозь зубы, Сенку говорит: — Отпусти, идиотина! Я не тонул! Мне нужны ещё нужны мои кости! Тайджу повинуется и отпускает. — О, слава Богу! Я увидел, как ты плюхаешься в воде, и подумал, может быть, что-то случилось, и ты тонешь! Один из слуг сказал мне, что ты здесь! Сенку со смехом убрал пряди мокрых волос с лица. — Я просто… пробовал новый научный трюк для… плавания, — Тайджу был наивным и простодушным, он поверил бы чему угодно. — Ух ты, это здорово! Он получился? Твой научный трюк? — Эх, не совсем, но я работаю над этим! Тайджу хлопает его по спине. — Ты со всем справишься! — Почему ты вообще здесь? У тебя одежда вся мокрая кстати. — Ой! Точно! — он вылезает из ванны, снимает мокрую одежду и оборачивает полотенце вокруг талии. — Я пришел проверить тебя, потому что вождь Цукаса сказал, что ты лег спать и слишком много выпил! Сенку закатывает глаза. — Банально. Я могу быть «Лордом» Царства науки, но со мной не нужно обращаться как с каким-то причудливым дворянином, которому нужно, чтоб за каждым его шагом следили. — Сенку, мы не думаем, что ты не можешь постоять за себя, но мы так восхищаемся тобой и всем, что ты для нас делаешь, что хотим отплатить хоть чем-то, а именно –помощью! Если бы с тобой что-нибудь случилось, мы бы многое потеряли. Ты очень важен для нас, Сенку, особенно для меня. Сенку знает, как сильно люди в его Царстве восхищаются им и зависят от него, но не любит говорить об этом открыто. Он предпочитает показывать это своими действиями, а также своими навыками в алхимии и науке. Эмоции не всегда нужно выражать словами. По крайней мере, по его мнению, слова стоят дешево и не имеют такой силы. Тем не менее он улыбается Тайджу, потому что тот –очень хороший друг и, как и многие другие, чрезвычайно верный. — Я провел достаточно времени наедине со своими мыслями, — говорит Сенку, а затем добавляет. Заходи и составь мне компанию, болван! В бане раздаётся еще один голос. — Полагаю, моей компании этим вечером тебе не хватило? Сенку и Тайджу поворачиваются и видят Цукасу. — Ты сказал, что ложишься спать в наших покоях, — обращается Цукаса к Лорду. — Я был удивлен, не обнаружив тебя там. Сенку скрещивает руки на груди и отвечает: — Я мне было холодно, поэтому пришел сюда, чтобы немного расслабиться. Затем взгляд Цукасы перемещается на Тайджу. — А ты? — Я только проверял всё-ли в порядке с Сенку! — затем Тайджу объяснил Цукасе, почему его одежда была мокрой и почему он взял полотенце. — Понятно, — категорически говорит Цукаса. — Эй, твоя ревность должна закончиться, и закончиться прямо сейчас, — Сенку постарался, чтобы его слова прозвучали властно и убедительно. — Как и в твоëм племени, мои люди и друзья очень близки мне и верны. Не каждый мужчина, с которым ты видишь меня наедине, хочет или интересуется мной, так что смирись с этим, Цукаса. Это надоедает. — он поворачивается к другу и просит полотенце. Тайджу протягивает ему полотенце, прикрывая от Цукасы свою нижнюю часть наготы. —Спасибо. — Это означает, что можно купаться? — спрашивает Тайджу. —Вождь Цукаса, Вы тоже можете присоединиться к нам! — Забудь об этом, я покончил с ванной. Кроме того, моя кожа покрывается морщинами от воды. — Сенку подходит к вешалке с халатами и надевает один из них, затем, не говоря ни слова, проносится мимо Цукасы. Цукаса наблюдает за ним, а затем обращает внимание на Тайжду, который подошел к нему с охапкой одежды. — Я прошу прощения за свои слова. Мне не следует делать поспешных выводов. — Эй, да все в порядке!— уверяет его Тайджу, — Мы сильно дорожим Сенку, и хотим, чтобы он был в безопасности! Можете пообещать помочь обеспечить его безопасность? — Пока я здесь, под крышей этого замка, вашему господину Сенку, как и всем остальным, нечего бояться. Вы все будете под моей защитой. Тайдзю по-дружески бьет Цукасу по руке. — Я рад слышать это!***
Сенку устроился под одеялом, облачившись в полный комплект одежды для сна, вплоть до шерстяных носков. Он лежал спиной к части Цукасы, все еще злясь на постоянные обвинения в том, что он был с другими мужчинами. Сначала это Хром, а теперь – Тайджу. По крайней мере, этот придурок больше не вспоминает о поцелуе за палаткой. Дверь спальни открывается, и по тишине он понимает, что это Цукаса. Любой другой объявил бы о своем приходе. Сенку слегка напрягся под одеялом, прислушиваясь к шороху одежды. Затем в огонь подбросили поленья, и комната осветилась. Вдоль стены разлилась тень Вождя, отчего тот стал казаться еще крупнее, чем обычно. Взгляд Сенку последовал за тенью, напрягаясь еще больше, так как она становилась все больше, а это означало, что он приближается к кровати. Учёный закрывает глаза, пытаясь выровнять дыхание и создать иллюзию, что он спит, в то время как тело Цукасы оказывается на кровати. — Прошу прощения за поспешные выводы, — говорит Цукаса после нескольких минут молчания. — Я знаю, что ты не спишь. Сенку повернулся и посмотрел на Цукасу. — Знаешь, это начинает очень раздражать. — Я понимаю. После нашего... нежного момента... Ты отреагировал, как и подобает настоящему благородному молодому человеку. — улыбается он и добавляет. — Другими словами, ты не человек с дурной репутацией — Я ценю навязанную обществом добродетель, что у меня нет других больших ценностей, кроме чистоты тела и благочестивой репутации, —язвительно сказал он. — Полагаю, женщины чувствуют себя в той же лодке – в моем королевстве подобные глупости недопустимы. Отцы и братья перестали приходить ко мне, чтобы просить разрешения выдать замуж женщин в своих семьях. Женские дела, да и мужские тоже, я оставляю Кохаку. — Я в основном шутил, Сенку. Хм... Похоже, мы хоть в чём-то согласны, — он садится на кровать, меховые одеяла скатываются до пола, — Мой сегодняшний танец был для тебя, как и принято во всех племенах. Однако избранник имеет полное право отказаться, и тот, кто его выбрал, должен уважать такой выбор. В моем племени я объявил преступлением то, что заставляет человека попирать свою честь или уважение из-за чувства собственного достоинства. Племя Хёги тоже приняло этот закон. — А другие? — Не все приняли такое. — А ты был с другими? Цукаса кивает. — Да, — он кладёт руку на подбородок Сенку и сжимает его губы, прежде чем учёный успел прервать его речь. — Однако нелегко найти партнера по постели, который действительно хочет быть со мной таким, какой я есть, а не с самым Сильнейшим Вождём Всех Племен. Многим бросаются на меня просто ради острых ощущений и хвастовства. Я вежливо отклоняю их просьбы. Сенку отбил руку Цукасы. — Ну-ну, разве ты не просто воин с молотком. Итак, тогда мне нужно спросить, почему ты прервал мое времяпровождение с Тайджу? — Я никогда не говорил, что идеален, — ответил Цукаса. — У всех людей есть недостатки, и хотя я, насколько могу, следую своим собственным советам, я все равно всего лишь человек, как и ты. Сенку выглядит немного застенчивым и спрашивает: — Значит, если бы у нас был гарем, состоящий как из мужчин, так и из женщин, и наш контракт был бы на разных условиях, ты все равно пытался преследовать меня, хотя я был бы «человеком с дурной репутацией»? — Я бы... Греховны твоя наука и алхимия, а не то, что ты делаешь со своим телом. — Да ты осел! — учёный знал, что ему не следовало бить Цукасу по руке, потому что, во-первых, мужчина не вздрогнул, а во-вторых, вместо этого он поранился. — Ай! —он сжимает свою руку, пытаясь облегчить боль. — Кажется меня укусил комар, — пошутил Цукаса, когда Сенку плюхнулся на кровать спиной к нему. Типичная реакция. — Завтра, после того как обсудим фейерверки, давай добавим в нашу повестку дня базовые уроки боя. Сенку не ответил и ждал, пока Цукаса снова ляжет. Он поймал себя на том, что вспоминает их поцелуй, и, когда Цукаса был рядом с ним, он словно ощущал призрачные губы на своей шее, челюсти и ключицах. Сенку досадовал на то, что Цукаса признал его «благородным» в интимной обстановке. Действия говорят больше, чем слова, но Сенку думал, что речь идет о науке и руководстве, а не романтике! Как смеет логика проявляться в столь разных формах! — Мне бы хотелось, чтобы ты спал рядом со мной. Сенку усмехается. — Я это и делаю. — Я имею в виду другое. — …Мы не пара. Кроме того, я пинаюсь во сне, сильно пинаюсь! Он не был готов к тому, что Цукаса перевернется и обхватит его за талию, притягивая к себе. Сенку в очередной раз вспомнил, насколько тело Цукасы больше и сильнее, чем его собственное. Он чувствовал себя маленьким, словно снова стал ребенком, прижавшимся к отцу, чтобы согреться. Часть темно-каштановых волос Цукасы щекотала его щеки и шею. Для человека, живущего в лесу и носящего звериные шкуры, у Цукасы был приятный, чистый, землистый запах: от него не пахло потом. — Оставь меня в покое! — не получив ответа от Вождя, ученый обратился к нему снова, но понял, что тот заснул. — Проклятье, я в ловушке! — он начал сопротивляться, раскачиваясь вперёд-назад, но объятия Цукасы были слишком крепкими. Сенку испустил долгий, монотонный вздох и сдался.***
Проснувшись на следующее утро, Цукаса подумал, что Сенку все еще в его объятиях, но вместо него оказалась большая подушка. Должно быть, за ночь он где-то ослабил хватку, или же ученый наполовину превратился в змею. Образ Сенку в виде наги позабавил его. Вождь решил, что Сенку находится в лаборатории, и оказался прав: сильный взрыв сотряс все в комнате, испугав его. Цукаса, совершенно голый, вскочил с кровати и побежал к лаборатории, из которой поднимались клубы вонючего дыма. Прикрыв нос предплечьем, он заглянул в лабораторию и увидел за одним из столов Сенку и Хрома. Лица и туловища обоих мужчин были покрыты темно-серой сажей, а кончики их волос шипели. Цукаса не мог сказать, были ли волосы Сенку более острыми, чем обычно, но у Хрома они точно были, и, похоже, Хром пострадал от взрыва больше всех. Они словно застыли во времени. — Что случилось? — встревоженным тоном спрашивает Цукаса. Сенку медленно поворачивает голову к Цукасе и моргает одним красным глазом. — Хром действовал слишком быстро и не следовал моим инструкциям. Хром выдохнул слово «извини» с клубом дыма, прежде чем упасть на пол в той же застывшей позе. — Мне не нравится, что ты балуешься с этой опасной наукой, — сказал Цукаса, подходя к учёному с тряпкой, которую он взял со стола, и начал вытирать сажу с его лица. Сенку не отстранился. — Но наука – это весело! — говорит Сенку, позволяя Цукасе вытереть лицо, пока Хром все еще шипит на полу. — Это просто несчастный случай, и такое случается в науке и алхимии. Наука не может развиваться без метода проб и ошибок! Дрожащая рука Хрома наконец тянется к столу, и он поднимается с пола, выплевывая еще больше дыма. — Ты был прав… неправильная смесь... — сказал он и упал обратно на пол. — Я хочу увидеть эту «смесь» своими глазами, — Цукаса бросил грязную тряпку на пол. — Давайте я что-нибудь надену и посмотрим, сможем ли мы предотвратить новые… взрывы. Сенку скрестил руки на груди и развернулся на пятках. — Мне не нужно, чтобы твоя стоическая скука мешала веселью в моей лаборатории, — ухмыляется он через плечо Цукасы. — Вместо этого беги и играй в воина. Увидимся позже в конюшне, или на тренировочной площадке, или еще где-нибудь. — Я останусь и понаблюдаю, — сказал Цукаса и вышел из лаборатории, чтобы надеть льняные штаны. Когда он вернулся, Сенку скорчил ему глупую рожицу. — Как по-детски, — покачал головой Цукаса, раздосадованный глупыми действиями Сенку. — Тебе действительно стоит научиться серьезно относиться к своей роли лидера и повелителя этого замка, — он подошёл к одному из мягких кресел. — У сильного лидера есть и сила, и власть, и гордость, и... — Цукаса собирался закончить фразу словом "достоинство", но, когда он сел, раздался громкий пукающий звук. Сенку громко рассмеялся, держась за живот со слезами на глазах. Цукаса невозмутимо полез под подушку сиденья и вытащил оттуда сдувшийся мочевой пузырь животного. — О, я смотрю, у тебя есть достоинство! — говорит учёный между приступами смеха. — Я наполнил его воздухом, а ты на него сел! — Сенку имитировал языком пук и снова рассмеялся. Цукаса встал со стула и хрустнул костяшками пальцев. — Кажется, первой порки было недостаточно. — Сначала ты должен поймать меня! — учёный бросил вызов, и Цукаса поддержал его. Но Сенку был защищен своим лабораторным столом, и он легко уклонился от попыток Цукасы поймать его. — У Вас неприятности, Вождь Цукаса? —насмехался он с противоположного конца лабораторного стола. — Это только начало, — Цукаса одарил Сенку мрачной ухмылкой. —Я обожаю хорошую охоту на кроликов! Хром, все еще дергающийся и весь в саже на полу, был проигнорирован. — Помогите...