***
После интимной встречи с Сенку в конюшне Цукасе нужно было расслабиться, поэтому он отправился в баню. Теплая вода помогла ему ослабить желание. Нет сомнений, что Сенку чувствует то же самое, и если он решит пойти дальше, учёный в конце концов остановит его. Цукаса не был уверен, что сможет остановиться сам, поэтому однозначно нужно прервать этот момент. Хотя Сенку все еще оставался его врагом, он не хотел насильно принуждать его к чему-то подобному. Было лучше, если бы Сенку бегал за ним: тогда он не чувствовал бы за собой никакой вины и смущения. Но можно ли заставить ученого сдаться только благодаря желанию и страсти? Есть и другой способ, но это оскорбит Богов. Снаружи по-прежнему бушевал шторм. — Не возражаете, если я присоединюсь к Вам? Цукаса смотрит на пришедшего Гена, предполагая, что менталист здесь по поручению своего господина. — Вовсе нет, — Цукаса закрывает глаза, давая им некий отдых, стоило Гену погрузиться в воду. — Где Сенку? — Я полагаю, в своей комнате. Ах!… Как же я люблю теплую ванну, — удовлетворенно вздыхает советник, — это одно из лучших мест в замке. — Мое племя любит совершать поездки в горы и посещать горячие источники. Иметь постоянную теплую воду там, где живешь – одно удовольствие. — А ещё мы в безопасности и тепле от шторма. Я должен признать, что он продолжается гораздо дольше, чем я рассчитывал... — Вот потому я беспокоюсь, что это гнев Богов. — Как бы то ни было, Вождь Цукаса, я не думаю, что Вы сделали что-то плохое. В конце концов, Вы всего лишь человек. Мы желаем других людей, и иногда нет четкого объяснения, почему мы влюбляемся в кого-то конкретного: в Вашем случае, это мой дорогой Сенку, которого Вы считаете еретиком. Есть старая поговорка: противоположности притягиваются. — Я понимаю. В этом есть смысл, — Цукаса задумался. — Но это не относится к Вам и Сенку. — Что ты имеешь в виду? Ген улыбается и движется по воде, чтобы сесть рядом с Вождём. — Я думаю… Вы с Сенку скорее похожи, чем различны, и вы оба боитесь осознать это. Наука и теории Сенку посеяли в Вас семена сомнения, не так ли? Цукаса молчал. — И Сенку, кажется, нравится Ваша способность соответствовать его остроумию, — Ген снова проходит через воду, но садится по другую сторону от Цукасы. — Вам не обязательно быть врагами. — В этом есть доля правды, но в моей культуре и наследии заложено наказывать тех, кто не верит в Богов. Игнорировать их присутствие – значит оскорблять всё, что они дали нам для комфортной жизни. — Но Сенку отметил, что Боги, должно быть, одарили его способностями и научными знаниями! — Мир Сенку полон науки и давно разрушен, — напомнает ему Цукаса. — Это карма от Всевышних. — И все же они пощадили только Сенку! Хм... Интересно, почему? — Ген задал наводящий вопрос Цукасе, зная, что тот уже об этом думает. — Все, что ему нужно сделать – сдаться мне, и все будет хорошо. Нет ничего сложного. Ген усмехнулся, ведь Сенку говорил почти то же самое. — Ох, мне пора возвращаться в свои покои. Было очень приятно поболтать с Вами, Вождь Цукаса! — говорит менталист, выходя из воды и надевая длинную мантию. — О, могу я спросить вас еще об одном перед уходом? Цукаса мысленно вздохнул, скрестив руки на груди. — Да, что тебя интересует? — Может ли кто-нибудь, независимо от того, каких взглядов он придерживается насчёт религии и науки, по правде служить двум господам и быть при этом верным и одному и другому? Цукаса повернулся, чтобы посмотреть в эти наглые глаза и ответить на вопрос, но менталиста уже и след простыл. Опять один из его многочисленных фокусов. — У этого человека змеиный язык, — подумал Цукаса, но напутственные слова Гена отложились в памяти. Менталист имел в виду, что такие люди, как он, могут верить в Богов и в то же время постигать науку. Цукаса видел это на примере жителей Царства науки: они придерживаются старых обычаев, но принимают науку Сенку. Чем больше Цукаса думал об этом, тем больше казалось, что царство Сенку процветает во многих отношениях, и это привлекало как его, так и других. Было очевидно, что учёный использовал осаду Вождя для того, чтобы переманить на свою сторону больше народа и, если они встанут на этот путь, тогда все племена окажутся под ударом. Не сразу конечно. Со временем. Цукаса надеялся, что сплотит все племена, благодаря осаде, и тем самым предотвратит гражданскую войну. Но Хёга отказался, поэтому Цукаса вынужден был игнорировать его и сосредоточиться на Царстве Сенку. Он понимал, что нужно помешать Сенку сделать этот мир похожим на тот, из которого он пришел и который был уничтожен. То же самое произойдет и здесь. Гнев Богов рано или поздно настигнет его вновь. Однако Сенку единственный, кто избежал катастрофы. Была ли это чистая удача, или Боги позволили ему выжить? Затем в голову пришла еще одна мысль, основанная на словах Гена. Если Боги действительно спасли Сенку от смерти, возможно они знали, что Сенку может быть предан как им, так и науке? Такие размышления заставляли о многом задуматься, и к концу купания Цукаса решил переосмыслить причины, побудившие его «напасть» на Сенку.***
После возвращения в свои покои мысли Сенку были неспокойны, он не мог сосредоточиться ни на чем, кроме Цукасы. Учёный попробовал читать – не помогло. Тогда он решил повозиться в лаборатории, но все равно ничего не добился. Взяв свой журнал идей, Сенку присел на подоконник и продолжил дорисовывать изобретения, прислушиваясь к буре. Он думал, что наконец-то отвлёкся от Цукасы, но заметил, что на одном из его рисунков нацарапана львиная грива. Сенку заскрипел зубами и захлопнул журнал, бросив его на пол. Вот почему он отказался от отношений и романтики: они засоряли разум бесполезными мыслями и чувствами, а в данном случае желанием, которое он испытывает к Цукасе. — Я не могу так! Сенку не оценил то, что Цукаса сотворил в конюшне: он до сих пор чувствовал прикосновения сильных рук и шершавые губы на своей коже. Цукаса первый человек, при коснувшийся к нему подобным образом, так что, возможно, его тело только что пробудилось после долгих лет спячки. Ну или дело дело не только в Цукасе. Если тело вдруг осознало, что требует пристального внимания, что его зудит, что его нужно почесать, то, возможно, Цукаса и вовсе не виноват. Сенку предстояло проверить эту теорию, а для этого ему нужно было обратиться к другим мужчинам, чтобы узнать, есть ли у них подобное желание. Если да, то он мог бы просто взять другого любовника, а не своего врага, и продолжить выполнение первоначального плана по переманиванию племени на свою сторону. И, поскольку сейчас не получается сосредоточиться ни на чем другом, надо проверять эту теорию. Сенку выходит из комнаты. Сначала он заходит в комнату Хрома, потому что они оба занимаются наукой. Он стучит в дверь, и когда Хром открывает ее, удивленный его появлением, Сенку притягивает его к себе и целует. Поцелуй длился недолго, пришлось отпустить ошеломленного Хрома. — Ничего не говори, — Сенку сделал выводы, оставив коллегу сидеть в полном шоке. Учёный отправился в комнату Тайджу, который незамедлительно открыл дверь. — Сенку! Все в порядке? Уже так поздно и… Сенку поцеловал его так же, как и Хрома. Опять ничего. — Забудь, — учёный спешит прочь, растерянный Тайджу стоит как столб. Следующей была комната Гена, но Сенку уже знал ответ на этот вопрос и прошел мимо нее. Подойдя к дверям, ведущим в основную часть замка, он увидел Кинро и Гинро, стоящих на страже. Гинро полусонно облокотился на свое копьё, а Кинро ответил на приближение Лорда коротким кивком. Сенку подошел сначала к Кинро и схватил высокого мужчину за тунику, чтобы поцеловать. Нет. Ничего. Сенку повернулся к Гинро, который, увидев, что произошло, попытался убежать, но учёный ловким движением руки схватит и того. Гинро был менее мужественным, чем другие парни, поэтому Сенку подумал, что, возможно, ему просто нужно доминировать. Но поцелуй с Гинро ничего не дал. Раздосадованный и скучающий, он решил сдаться и вернуться в свои покои. Гинро лихорадочно вытирал язык, и Кинро пришлось повернуться лицом к стене. — Перебор! — Сенку входит в свои покои. — Черт, же просто Цукаса, но почему? Почему такого эффекта нет с остальными?! Глупость какая! Ну полный идиотизм! Это не могло случиться! — внезапно из глубин его сознания всплыло воспоминание, содержащее разговор с отцом. Он был совсем маленьким мальчиком, когда впервые зашла речь о любви и отношениях.***
— Почему эта девочка продолжает дарить мне цветы? Она дает мне один каждый раз, когда мы приходим на рынок, — Сенку вопросительно глядел на своего отца. — О, да она, наверное, влюблена в тебя, Сенку! — ответил Бьякуя с усмешкой, держа сына за руку, пока они продолжали идти по рынку. — Но это глупо, она недостаточно меня знает, чтобы влюбиться. Думаю, все девушки поверхностны. Бьякуя снова рассмеялся. — Я тоже так думал о девочках, когда был в твоём возрасте. Не волнуйся, чувства меняются с возрастом. А ты уже настолько красив, что девчонки выстраиваются в очередь у твоей двери! Сенку закатил глаза. — Не говори глупостей, старик! Я что-то не вижу, чтобы какая-нибудь женщина выламывала нашу дверь, чтобы добраться до тебя. — Твои слова не в бровь, а в глаз... Сенку увидел, как мальчики его возраста играли с мячом, и потянул за тунику своего отца. — Почему мальчики не дарят мне цветы? — Знаешь, возможно, — Бьякуя остановился у фруктового ларька, —мальчики реже дарят другим мальчикам цветы. Хотя, если вместо цветка предложить девочке что-то вроде жука, она может закричать и убежать. Мальчик, вероятно, был бы не рад цветку, но принял бы жука, — он протянул купцу монету и добавил в корзину несколько яблок. — Я бы предпочел жука! — И почему? — Потому что я могу разобрать и изучить его, а цветы — это скучно. — Ты только сейчас так говоришь, но когда-нибудь ты найдешь и влюбишься в человека. Это может быть девочка, а может и мальчик. Любовь – сама по себе странная и загадочная наука! — когда они переходили мост к следующему уличному рынку, Бьякуя взял Сенку на руки и посадил его на перила моста, чтобы наблюдать за водой в канале. — Я не хочу влюбляться. Я хочу быть похожим на тебя: одиноким и успешным. Бьякуя взъерошил волосы сыну. — Я одинок не по своей воле, Сенку. Иногда мне хочется найти женщину, которая могла бы стать моей женой и твоей матерью. Сенку усмехнулся. — Мы прекрасно справляемся сами по себе. — Оу, ты боишься, что я буду уделять ей больше внимания, чем тебе? — Пфф. Нет. И если бы ты хотел жену, ты бы уже ее нашел. Что тебе мешает? — Сенку заметил, что обычное счастливое лицо его отца сменилось на более грустное. — Это из-за того, что ты меня усыновил? Думаю, большинство женщин не хотят воспитывать чужого ребенка. Бьякуя покачал головой. — Ничего подобного. У меня уже была любимая давно, до того, как ты появился в моей жизни, но мне пришлось любить ее издалека, — тихо вздыхает он. — Что с ней случилось? — одна сторона Сенку проявляла любопытство, а второй было как то всё равно. — Она вышла замуж за другого… моего хорошего друга. Потом у них появился ты, но их жизнь трагически оборвалась, а я взял тебя к себе. Она бы не хотела, чтобы ты попал в приют. Так что, в каком-то смысле, я больше похож на твоего настоящего отца! — Бьякуя ухмыльнулся и снова взъерошил волосы Сенку. — Надеюсь, ты найдешь свою любовь, и она продлится долго. Это одна из многих вещей, которых я желаю тебе... Сенку отбрасывает руку отца и поправляет волосы. Эта ухмылка на лице Бьякуи означает, что он лжет или не говорит всей правды. То, что ему только что рассказали, не пробудило в нем интереса узнать больше о своих биологических родителях, да и Бьякуе явно некомфортно говорить о них. — Фу! Ни за что не позволю этим вещам повлиять на мою жизнь. Я выйду замуж за науку! Это не мужчина и не женщина, и от этого может исходить только хорошее! Я собираюсь ответить на все вопросы мира – нет, Вселенной! — Я тоже когда-то так говорил, — Бьякуя посадил Сенку к себе на шею, придерживая одной рукой, а второй держа в корзину. — Но какой жизнью ты бы не хотел жить, я поддержу тебя. Только не удивляйся, если со временем полюбишь кого-то, кроме науки. Это может случиться с кем угодно, и в этом нет ничего постыдного!***
— Будь проклят, старик! — сердито бормочет учёный. Сдавшись, Сенку переоделся в ночную одежду и лег в постель, не заботясь о том, есть ли кто-нибудь рядом или нет. Цукаса сказал, что не будет спать здесь сегодня, и он надеялся, что так и будет, потому что не был уверен, как отреагирует на этого человека сейчас. Сенку не собирался влюбляться: не существует такого понятия, как «любовь», и не всякая любовь романтична. Люди заботятся о своих близких, но он не был близок Цукасе. Как ни странно, желание более реалистично, чем настоящая любовь. От того, что он вообще испытывает желание, живот скручивает. Во время учебы он никогда не задумывался о сексе, кроме как о науке и природе, стоящей за ним. Он знает механику секса и его назначение, но не его «искусство», как его любит называть Ген. Человеческое тело положительно реагирует на удовольствие, но секс - не единственный вид удовольствия. Люди получают его от еды, сладостей, охоты, рыбалки, боя, отдыха, творчества, а для Сенку удовольствие – наука. — Это сводит меня с ума! —Сенку засовывает голову под подушку. — Аааа! Я не могу здраво мыслить из-за этого глупого Цукасы! Давай, Сенку! Соберись! Ты можешь найти способ победить! — тогда у него возникла мысль. — Стоп, похоть можно утолить... И как только потребность будет удовлетворена, она может и вовсе пропасть, — его глаза расширились. — Так что, возможно, мне стоит просто выкинуть это из головы, получить удовольствие и продолжить свою обычную жизнь! Но Цукаса посмотрит на меня как на человека с дурной репутацией, если я просто войду и скажу: «Давай сделаем это». Либо он скажет нет, либо его отпугнет моя настойчивость, особенно после того, как я много раз отказывался. Блин! Сдавшись во второй раз за сегодняшний день, Сенку накинул халат и направился в комнату Гена. У него есть вопросы, на которые может ответить только менталист, но Сенку на самом деле боится услышать ответы. Он стучит в дверь, но не ждет, пока его впустят, а просто заходит внутрь. Ген просыпается и протирает глаза, зажигая фонарь. — Сенку? Что ты здесь делаешь в такой поздний час? Тоже беспокоит гнев Богов? — спросил он, имея в виду грозу снаружи. — Нам нужно поговорить, — Сенку ставит фонарь на прикроватную тумбочку, всем своим видом показывая, чтобы менталист подвинул ноги, чтобы он мог сесть. Ген зевает. — Разве это не может подождать до завтра? — Нет! Мне нужны ответы сейчас. — Хорошо... Должно быть, так чувствуют себя родители, когда дети будят их посреди ночи, чтобы о чем-то поговорить. — Очень смешно, — Сенку быстренько объясняет Гену, почему он здесь и какие ответы ему нужны. Дьявольское, озорное выражение, но всë еще сонного лица Гена заставило его пожалеть о своём поступке. После более чем двухчасового разговора Сенку покидает покои менталиста, желая получить новую пару ушей и забыть о том, что ему говорили. Это не просто механика, которую ученый должен знать. Возможно, он задумывался о некоторых из них, но никогда не рассматривал в деталях. Из разговора с Геном можно было сделать вывод, что его страсть к Цукасе несколько угасла. Она больше не была для него бременем, и это радовало. Разум немного расслабился, хотя кое-что из того, что он узнал сегодня, заставило его усомниться в законах физики, но такие мысли легко отбросить. Вернувшись в свои покои, он с удивлением обнаружил, что Цукаса спит в постели. Сенку слегка нахмурился, размышляя, безопасно ли сейчас лежать рядом с ним. Однако кровать была уютной, а в комнате прохладно из-за угасающего огня. Забравшись в постель рядом, Сенку присел на край. Но через мгновение стало холодно. Очень холодно. Теоретически он мог бы встать и подбросить дров в огонь, но ему было ну слишком холодно, чтобы покидать мягкое, теплое место. По телу пробежала дрожь, и он лёг на живот, зарывшись поглубже под одеяло. Ученый обнаружил, что с другой стороны кровати исходит сильное тепло. Он застонал от досады и поражения, потому что желал быть рядом с этим теплом, при этом зная, кому оно принадлежит. Сможет ли он преодолеть свою похоть? Сенку скользнул на другую часть кровати и прижался к Цукасе. Наконец-то по-настоящему тепло. Вождь точно спал, но Сенку почувствовал, как большая рука обхватила его за талию и притянула ближе, прижав к большой груди. Ему пришлось перекинуть руку через талию Вождя, так как больше ее положить было некуда. Цукаса, как понял ученый, был голым под простынями. Неужели он всегда спал голышом? Сенку слегка подвинулся, чтобы удобнее устроиться рядом с ним, и решил, что лежать так не так уж плохо. У него есть свой личный обогреватель. Усталость навалилась; Сенку уснул под отдаленный ритм биения сердца Цукасы.***
К утру шторм утих, в окна хлынул солнечный свет. Цукаса наклонил лицо к свету его нос пощекотала чья-то прядь волос. Открыв глаза, он увидел, что Сенку спит с ним в обнимку. Когда Вождь ложился спать, было уже поздно, а Сенку все не было, значит, учёный сильно устал. Цукаса решает оставить учёного на кровати, но стоило высвободиться, как в него снова вцепились. Цукаса осторожно пытается оттолкнуть Сенку, но тот продолжает липнуть, словно банный лист. Поверженный, Цукаса встает с кровати, обхватывает свою шею руками Сенку, талию – ногами. Сенку бормочет «нет» и «тепло», пока Цукаса шел в ванну, чтобы проделать утренние процедуры. Сенку совсем ничего не весил, поэтому ходить по комнате с ним легче лёгкого. — Сенку, пора вставать. — Нет. Тебе же тоже тепло... На лице Цукасы появилась слабая улыбка. — У нас обоих полно работы, так что тебе надо проснуться. — Ещё немного... — Я разожгу огонь, и ты сможешь ещё немного поспать. Звучит неплохо? — он чувствует, как Сенку кивает. Цукаса возвращает его на кровать и укрывает, наблюдая, как сонный Сенку устраивается на кровати и зарывается в одеяло, напоминая песчаного краба. — Отдыхай.***
Как только Цукаса вошёл в Большой зал, один из его людей в сопровождении Кинро поспешил к нему. Остальные в зале переговаривались, но их речь усиливалась паникой. — Что произошло? — кажется, Цукаса совсем спокоен. — Вождь, один из наших разведчиков вернулся… с территории вождя Хёги, — сказал мускулистый мужчина. — И... что? — Они послали мощное послание, Вождь, — заговорил стражник, — Лучше посмотрите на это сами. Цукаса следует за Кинро и остальными во двор, где собрались стражники и воины, выглядевшие встревоженными и обеспокоенными. Все они были сосредоточены на разведчике, тело которого было покрыто кровавыми порезами. Цукаса был поражен тем, что этот человек выжил после обратного пути, ведь он знал, кто и что нанесло ему эти раны. — Что с ним случилось? — спросила Кохаку, подходя к Цукасе. — Ты не должна этого видеть, — говорит ей Цукаса, опустив взгляд на окровавленный коричневый пакет на коленях мужчины. Кохаку на него свои красивые голубые глаза, в которых читалась жёсткость и непоколебимость. — Я справлюсь с этим. Я же не просто так стала одним из генералов Сенку. Ген тоже заметил суматоху, поэтому стоит на ступеньках, оглядывая двор, где находится раненый, и недоумевает. Цукаса подходит к истекающему кровью человеку и поднимает мешок. Заглянув внутрь, он увидел, что там лежит отрубленная голова разведчика... одного из его людей. Хотя вид отрубленной головы его не смутил, Цукаса почувствовал угрызения совести из-за потери своего человека, а затем заметил кое-что еще, нечто необычное. При ближайшем рассмотрении кончики волос разведчика были окрашены в зеленый цвет. — «Но почему зеленый...» — подумал Вождь и быстро отдал приказ доставить раненого в медицинскую палату замка. — Вождь Цукаса, — приближается к нему Кинро со стрелой. — Эта стрела появилась вскоре после того, как разведчик вернулся… к ней привязано послание с символом львиной лапы вашего племени. Цукаса берет стрелу и говорит: — Очистите двор и сделаете всё возможное, чтобы люди не паниковали. Я разберусь с этим. — Что там? — Кохаку глядит на темное пятно крови внизу. —Животное? — Лучше бы было оно. Там голова одного из моих разведчиков, — из виду невозможно было упустить вспышку ужаса, промелькнувшую на лице Кохаку. — Кто же сотворил такой ужас? Цукаса отвязывает послание от стрелы и разворачивает его. Картинок больше, чем слов. — «Твои чувства к повелителю науки ему известны — будь осторожен», — гласило оно с плохо нарисованным изображением его и Сенку, затем еще одним с отрезанной головой ученого и, наконец, несколькими крошечными сражающимися фигурками. — Итак, кто-то наблюдал за нами в ночь на Фестивале Осенней Луны и тот, кто отправил это сообщение, не является сторонником Хёги. Тогда… окрашенные в зеленый цвет волосы должны символизировать Сенку… — он вновь смотрит на окровавленный мешок. Перед брачным договором он и Хёга договорились отрубить голову учёному, как только тот потерпит поражение. Но теперь между Цуканов и Сенку все по-другому, и Хёга об этом знает. — Кохаку, держи ворота закрытыми и не позволяй никому, кроме охотников или бойцов, покидать безопасные стены замка. Девушка кивает. — Сделаю! — Кинро. Я хочу, чтобы Сенку всегда окружали надёжные стражники, когда он не в своих покоях или лаборатории, и я поручаю тебе найти и возглавить их. Кинро в знак согласия постукивает копьем по земле. — Лорд Сенку находится в непосредственной опасности? — Нет, пока я здесь. Но среди нас могут быть предатели, — Цукаса говорит это и Кохаку. — Сохраняйте зоркость и остроту ума, и если что-то покажется подозрительным, позаботьтесь об этом, затем дайте мне знать. — Будет сделано! В конце концов Цукаса передает голову одному из своих соплеменников с приказом похоронить ее с почетом и вознести молитвы Богам о благополучном путешествии человека в загробный мир. Он проходит мимо Гена, которого только что стошнило за ступеньками: он узнал об отрубленной голове. Цукаса похлопал его по плечу и посоветовал держаться поближе к Сенку, но не сообщать ему слишком много подробностей о послании. Хёга жаждет битвы, Цукаса уверен, и все это раскрылось в темном послании. В этих стенах должно быть больше одного предателя, выдающего себя за его людей. Один из них может попытаться убить Сенку. Однако Цукаса задавался вопросом, зачем Хёге вообще понадобилось убивать ученого в сложившихся обстоятельствах. Смерть Сенку не означала, что он потеряет замок, и это была одна из главных причин, по которой Цукаса согласился на договор. Но вспомнил очь сообщение от неизвестного, в котором говорилось, что Хёга знает о его отношениях с Сенку, а это означало, что Хёга теперь знает, что это не просто деловая договоренность. Цукаса сминает записку в кулаке, стискивая зубы и насмехаясь при мысли о том, что Сенку погибнет от рук Хёги. Формально Сенку – их общий враг, но Хёга передает идею их племенной культуры. Был бы Сенку его товарищем по племени и Хёга одержал верх, то Хёга должен был бы убить его, Вождя и самца племени, а не учёного. Победивший Вождь забирает супругу, детей и племя проигравшего. Убийство детей строго запрещено и табуировано в их культуре, но это же правило не распространяется на супругу или супругов павшего Вождя. Поскольку отрубленная голова должна была представлять Сенку, это означает, что Хёга по-прежнему считает Сенку их общим врагом. Но в записке говорится об обратном. Вождь, который не может защитить своего товарища или семью от других, – это признак бесчестного и слабого человека. Если Хёга получит Сенку или даже убьет его, это подтолкнет Цукасу к отмщению за товарища. Хёга сможет убить двух зайцев одним выстрелом. Или так он пытался выманить его? Угрожать помощнику вождя - значит бросать ему вызов, а вызывал ли Хёга на поединок? Поединок Вождей? Цукасу не уверен. В данный момент он мог лишь отправить ответное послание. Никому не сказав, Цукаса седлает Стоунхуфа и уезжает в лес. Его послание будет не менее сильным.***
— Вождь Хёга, мы нашли что-то у границ нашей территории. Хёга медленно поднимает голову с кулака. — Что ты нашел? — он смотрит на завернутый сверток в руках соплеменника. Мужчина становится на колени и кладет его на землю. — Это ответ вождя Цукасы. Хëга поднимается с трона и шепчет своей заместительнице Хомуре, чтобы та отвернулась и не смотрела. Девушка подчиняется. Он подходит к свертку и, не раздумывая, разворачивает. Его брови нахмурились, когда он увидел послание, столь же сильное, как и то, что он отправил Цукасе. Череп волка, с которого недавно сняли шкуру, и наконечник копья в пасти, а остальная часть тела раздроблена на мелкие кусочки и разбросана среди сломанных костей. На черепе четыре больших следа от когтей. Люди вокруг него ахают и начинают тревожно переговариваться. — Вождь Хёга… Он призвал на нас гнев Богов! Хёга медленно кивает. — Действительно, ха, а у него есть яйца. Волк – их символ, их духовное животное. Цукаса принес волка в жертву Богам. Следы когтей на черепе должны принадлежать льву, Янтарному льву, что говорит о том, что его когти острее. Сломанные кости говорят о том, что он сильнее, а сломанное копье, любимое оружие Хëги, – знак того, что Цукаса предупреждает его об отступлении. У Цукасы есть остальная часть волка и его шкура, и если Хёга попытается сделать что-то, в жертву будут принесены новые части волка, что еще больше проклянет их силой Богов. Хотя это очень мощное послание, Цукаса более верен, чем Хега, поэтому жертва не имела для него большого значения. Он не боялся Богов так сильно, как другие. Тем не менее ему нужно было успокоить свой народ. — Бояться нечего, потому в глазах Богов правы именно мы, — Хёга знает, как и какими словами завоевать сердца своих людей. —Послание, которое мы отправили предателю Цукасе, и сообщение, которое мы получили, – доказательство того, что он взял в мужья еретика Сенку. Как вы все знаете, женитьба на еретике, не верующего в Богов, – коварное преступление. Вам не о чем беспокоиться, Боги на нашей стороне: они проигнорируют жертву Вождя Цукасы и будут благосклонны к нам. Его слова подействовали, но сам он в них не верил. Они развеяли страхи его племени, а это было все, чего ему нужно было добиться. По крайней мере, теперь он знает, как добраться до Цукасы. Янтарный Лев, хоть сильный и опасный человек, но сердце у него доброе. Хёга знает, что весной у него не будет ни единого шанса, если племена Цукасы нападут, а они нападут. Хёга должен выманить Цукасу раньше, до первого снега, пока Армия Могущества не успела окрепнуть за зиму. Единственный способ – использовать Сенку против Цукасы. Ему придется продолжать свои угрозы в адрес еретика. Цукаса точно не допустит, чтобы его избранник подвергался позору и угрозам. — Укё, — Хёга подзывает молодого седовласого лучника, —Убедись, что ещё одно послание дойдёт до Янтарного Льва. — Как скажете, Вождь, — нерешительным голосом соглашается парень и надеется, что Хёга ничего не заподозрил.