***
В тот же день Цукаса сидел за столом в главном зале с небольшой стопкой бумаг, которые он написал сам по поводу использования фейерверков. Он делал это, когда ученый совершал обход замка. Цукаса сказал Сенку, что хотел бы встретиться здесь во второй половине дня, дабы обсудить дела. И хотя солнце еще не выглянуло, Цукаса мог определить время суток, Сенку опаздывал. Встав, чтобы размять ноги, Вождь подошёл к стеклянному окну и открыл его, чтобы посмотреть на океан. Волны шумели, предвещая приближающийся шторм. Цукаса заметил, как из-за горизонта надвигаются тучи, и нахмурился, размышляя, не знак ли это недовольства Богов. Совсем недавно случился шторм, и теперь в этом направлении движется еще один. Сенку по-любому бы сказал, что это связано с наукой или просто с природным циклом, но Цукасс относился к этому по-другому. Боги были разочарованы тем, что он связался с еретиком? Пытались ли они показать свое недовольство тем, что ему нравится общество Сенку? Бури могут нанести серьезный ущерб деревням и урожаю. Цукаса вспоминает, как в детстве из-за сильного ливня разлилась близлежащая река, и их дом едва не смыло. Он не боялся, что океан затопит их, но не сомневался, что волны будут бушевать и нарастать. — Добрый день, Вождь Цукаса! — в зал вошёл менталист, а не учёный. — Где Сенку? — Боюсь, он опоздает на несколько минут! — Ген кладет на стол несколько пергаментов и присоединяется к Цукасе. — Я просто обожаю запах океана перед штормом! — Это может быть плохим предзнаменованием, — говорит Цукаса, скорее самому себе, чем Гену. Советник складывает руки в рукава и с любопытством смотрит на крупного мужчину. — Плохое предзнаменование? Предзнаменование чего? — Недовольство Богов тем, что я провожу время с еретиком. Это заставляет Гена смеяться. — Даже я понимаю, что это глупо, Вождь Цукаса! Даже если бы это было правдой, я думаю, Боги остановили бы тебя в самом начале. — Быть может, они меня проверяли, и я провалился... — Не о чем волноваться, Вождь Цукаса: я согласен с Сенку, что бури – это не более чем одно из многих природных явлений, которые происходят из-за определенных закономерностей в земле или чего-то подобного. Порой я вообще не слушаю, когда Сенку что-то объясняет. Если говорить прямо, то я думаю, что Вы, возможно, влюбились в моего Лорда, и Вы принимаете свои сомнения и вину за гнев Богов. — Я не влюбился, как ты говоришь, — Цукаса закрывает окно, запирая его на засов. — Я считаю, что мне нравится проводить с ним время. Ген игриво мычит. — А что же это был за такой особенный момент, который вы оба пережили за палатками? — … Эффект от празднеств и вина. Ничего большего. — Когда я видел Вас сегодня утром, Вы были более веселым и счастливым. Изменила ли приближающаяся буря Ваше настроение? Цукаса возвращается к столу и садится за трон. — Честно говоря, я не уверен. В моем мире штормы, расположены так близко друг к другу, и часто считаются плохим предзнаменованием. У меня... нет ощущения, что я сделал что-то, что могло их разозлить. — Вот Вам и ответ. Продолжайте развлекаться с Сенку и не беспокойтесь о Богах! — Что там насчет Богов? — Сенку присоединился к разговору, дождавшись окончания предложения Гена. Менталист рассказал ему о мыслях Цукасы и приближающемся шторме. Сенку как обычно ухмыляется. — Позволь мне спросить тебя, — обращается он к Цукасе, — если Боги используют погоду, чтобы наказывать людей, то откуда ты знаешь, что они нацелены конкретно на тебя? Возможно, их разозлил кто-то другой. Почему это обязательно должен быть ты? Цукаса следит глазами за Сенку, пока тот садится рядом с ним. — Как Вождь, я ближе всего нахожусь к Богам. Сенку нагло кладет ноги на стол. — И кто так решил? — Так предначертано с самого зарождения людей, — ответил Цукаса. — Каждому нужен лидер, а я происхожу из очень длинной линии Божественных Вождей. — Хм... Думаю, я понимаю, откуда ты родом. Однако мне кажется странным, что родословная должна играть такую решающую роль в определении того, кто лучше другого. Цукаса медленно моргает, глядя на него. — Какое у тебя наследие, Сенку? Я уверен, что у вас длинный ряд умных родственников. — Я никогда не знал своих родителей, — прямо заявил учёный. Цукаса выглядел удивленным. — Я думал, у тебя есть отец. — Отчим, — поправил его Сенку. — Мы не связаны кровью. Я не знаю, что случилось с моими биологическими родителями да и не хочу знать. — Почему? Разве тебе не интересно узнать, откуда ты родом? Сенку качает головой. — Если честно, не волнует ни миллиметра. Для меня это ничего не значит: я тот, кто я есть, потому что я сделал себя таким сам. Моя родословная не имеет ничего общего с человеком, которого ты видишь перед собой прямо сейчас. — «Я... никогда не задумывался о таком», — думает Вождь. Тихий раскат грома заставил его обернуться к окну. — Не волнуйся, я буду держать тебя за руку во время сильного шторма, — опять из уст учёного вылетают язвительные шутки. — А теперь давай ускорим этот деловой разговор. Наука не любит, когда ее заставляют ждать. Они беседуют до позднего вечера, ужинают там же, обсуждают использование фейерверков, возможную тактику и стратегию, если, или когда, племя Хёги решит напасть. Сенку предположил, что, имея на своей стороне науку, Цукаса со своей армией могут напасть на Хёгу зимой, не дожидаясь весны. Цукаса был против этой идеи, но не отверг её сразу. Ген предложил оставаться на месте и ждать, пока Хёга сам сделает шаг, напомнив о договоре о помолвке. Сенку и Цукаса переглядываются, но ничего не говорят. — Вы все еще собираетесь заключить контракт на шесть месяцев, а не на год? — спрашивает менталист. Сенку опускает глаза на бумагу, лежащую перед ним, и пытаясь на случайном слове, размышляя о договоре и о том, зачем он вообще был создан. Учёный должен собрать информацию, затем ждать нападения. Цукаса хочет захватить Царство науки и все остальные племена. Хотя Сенку уверен, что Цукаса больше не хочет его убивать, это не значит, что Вождь отказался от идеи завоевать его царство. Брак – самый простой из множества способов сохранить мир, но Сенку не хочет отказываться от роли лидера и не желает признавать, что ему нравится быть главным. Хоть он и не злоупотребляет своей властью, но все же заслужил ее, и просто отдать ее Цукасе, потому что тот сильнее, было неприемлемым. Учёный был на десять миллиардов процентов уверен, что, поженившись, они могли бы хотя бы пятьдесят на пятьдесят. Цукаса все еще представлял угрозу. — Один из нас должен сдаться, — Сенку снова подумал об этом, и ему стало интересно, думает ли Цукаса о том же. — Шести месяцев вполне достаточно, — отвечает Цукаса. — Ты согласен, Сенку? — Да пожалуйста. Шесть месяцев – это нормально. — Это была твоя идея, — напоминает Вождь. — И ты, между прочим, согласился на неё, — возразил Сенку. — Итак, Ген, меняй договор. — Вы уверены, что не хотите еще немного подумать? — предлагает советник, но оба лидера по-прежнему настаивают на шести месяцах. Ген тяжело вздыхает. —Очень хорошо. Как пожелаете, мой Лорд и мой Вождь. Цукаса резко встает со стула. — Я собираюсь пойти и поговорить с некоторыми из моих людей, — он поворачивается к Сенку. — Может, я приду к нам в постель сегодня вечером, а может и нет. Сенку едва удержался, чтобы не скорчить какую-нибудь рожицу, засовывая мизинец в ухо. — Ой, да не волнуйся ты так, я и не жалуюсь. Идите покайтесь перед своими Богами, Вождь Цукаса! Ну или что там делают ваши люди... Сенку смотрел, как Цукаса уходит, не говоря ни слова, как раз в тот момент, когда прогремел очередной раскат грома. Он слегка хмурится, разглядывая кончик мизинца, досадуя на то, что на самом деле немного разочарован, что Цукаса может не прийти на ночь. Хотя мысль о том, что кровать снова будет в его полном распоряжении, была захватывающей, однако наличие кого-то рядом с ним делало ее особенно удобной. Может быть, это потому, что у него зародились чувства к Цукасе? Он должен проверить эту теорию. Сегодня вечером он попросит кого-нибудь поспать рядом. Ученый смотрит на Гена и быстро отбрасывает этот вариант. Ему снятся кошмары о том, что Ген может делать во сне, находясь в своих покоях. Хром храпит: он знает это по опыту поздних ночей в лаборатории, когда его коллега-ученый засыпает за книгами. Кинро мог бы стать лучшим вариантом, но, предположив, что стражник лежит совершенно неподвижно и не двигается во сне, это не даст ему никакой полезной информации. В конце концов, остаётся Кохаку, но она женщина, а для эксперимента нужны мужчины. Кохаку станет вторым экспериментом, если первый провалится. Остаётся только Тайджу. Это битва между Хромом и Тайджу. — Какое серьёзное лицо, о чем задумался? — спрашивает его менталист с озорной улыбкой. Сенку подпирает щеку рукой. — Эй, расскажи мне всё, что узнал про меня и Цукасу. Ты в этом лучше разбираешься. Ген повторяет позу учёного. — Ну, вы оба очень упрямы, остроумны и амбициозны. Оба заботитесь о своих людях и друзьях. Я вижу, что вы становитесь влиятельной парой. Ты осознаешь Сенку? — Вполне. Благодаря уважению нашего народа и единству наших культур мы можем обладать огромной политической властью, которая принесет пользу всем. Это включает также военную мощь и торговлю. — Знаешь, это работает в твою пользу. Мы не всегда можем попасть в лес или на другую сторону гор из-за племен. Если Цукаса станет Верховным Вождём, то для нас откроется доступ к материалам на этой территории! — Но нам нужно пожениться. — Оу, нам с тобой? — радостно, но с сарказмом, молвит советник, а Сенку показывает язык. — Честно говоря, я не думаю, что брак должен быть необходим во всем этом. — Солидарен! Однако брак по-прежнему имеет большое значение в этой сфере. Это деловой договор, который уважают в племена. Браки помогали положить конец войнам и конфликтам. Тебя беспокоит сам брак или интимная часть, которая с ним связана? Сенку еле как смог сдержать смущение. — Для меня это не имеет значения, но Цукаса из тех людей, которые этого хотят... — В этом нет ничего плохого! Ты борешься с мыслью, что, несомненно, будешь получателем, а не дающим? — Ген ловко уклоняется от бутылочки с чернилами, которая летела в него от Сенку. — Это называется универсальным! — Ха-ха! Это было бы забавным зрелищем, учитывая вашу разницу в размерах и все такое! Сенку, если ты боишься влюбиться в него или он пробуждает в тебе желание, то нечего стыдиться. Я могу рассказать всё, что нужно знать! Все, что тебе нужно сделать, это спросить. Я заводил отношения как с мужчинами, так и с женщинами, но, хотя я предпочитаю женщин и имею больше опыта общения с ними, мне не чужда красота мужской любви! Сенку откидывается на спинку стула. — Что же мне необходимо делать? — Если хочешь удержать такую силу, то тебе придется соблазнить его. Надо сделать так, чтобы он любил тебя больше, чем ты его! — Ген, в науке нет «любви». Этот термин люди используют для естественного чувства, которое таит в себе ложные надежды и разбитые мечты. А поэты и писатели представляют его как некую великую силу, способную перевернуть небо и землю. — И все же ты говоришь, что любишь науку, поэтому твои аргументы ошибочны! Сенку отворачивается от менталиста, услышав очередной раскат грома. — Если Цукаса получит контроль над всеми племенами, одержав победу в бою с Хёгой, то после направит свое оружие на Царство науки. Мы должны сначала уничтожить его. Именно для этого изначально был задуман брак, верно? — И поэтому сначала нужно заставить его подчиниться твоим прихотям! Ничто не влияет на человека лучше, чем похоть и желание, а он уже выразил своё желание к тебе! — Но со временем этот способ станет не действительным. Разве удовольствие не в погоне за похотью и желанием? — Нет, если ты всегда заставляешь другого гадать и гадать. А вы оба очень хороши в этом. Начни с того, что наденешь ожерелье, которое он тебе подарил, — предложил менталист. — Больше улыбайся, участвуй в разговорах и всегда «невзначай» нежно прикасайся к нему. Наверняка ты видел, как я могу вскружить головы и мужчинам, и женщинам, когда вхожу в комнату? — вот же хвастун. Сенку закатывает глаза. — Это часть твоих умственных способностей и силы менталиста. Я не хочу заходить так далеко. — Ах, но чтобы Цукаса думал, что ты принадлежишь ему, тогда ты должен свести его с ума от нужды, показав, что другие тоже желают тебя! Ты просто не замечаешь этого в полной мере! Сенку прекрасно понимал каждое слово, сказанное Геном, но быть привлекательным не в его характере. Наука – вот что сводит с ума: желание учиться и экспериментировать. Цукаса – человек верующий, и это дает ему возможность верить в то, что не соответствует действительности. Если ему все же удастся привлечь Цукасу с помощью науки, то, возможно, они смогут быть вместе как сильная пара: но Сенку не может притворяться, что верит в Богов, которых не существует, ради Цукасы. Наука... просто лучше, и пока Цукаса проявляет интерес к ней, желая использовать фейерверки в качестве средства военной связи. Сенку уже на шаг впереди. Ген предлагает использовать соблазнение, для завоевания доверия Цукасы, что поможет облегчить путь к принятию науки над Богами. Возможно ли соблазнить Цукасу до такой степени, чтобы Сенку смог свергнуть его? Раньше эта идея не казалось плохой, но теперь... — Так, ладно. Что мне нужно сделать в первую очередь? — учёный настроен серьёзно. Ген дьявольски ухмыляется: — Хо-хо-хо! Воспользуемся же наступающим дождем в своих интересах!***
Цукаса продолжает расчесывать гриву Стоунхуфу, наблюдая, как дождь усиливается по мере приближения грозы. После встречи с Сенку ему нужно было очиститься от ненужных мыслей, потому что в сердце и разуме зародилось сомнение в существовании Богов. Хотя Цукаса и понимал теории Сенку, он всё равно считал, что знание абсолютно всего о мире лишает его таинственности и красоты. Вспышка голубой молнии возвращает его внимание к грозе, а затем он слышит, как его зовет советник Ген. — Вождь Цукаса? Вы здесь? — Здесь, рядом с моей лошадью, Ген. — он наблюдает, как менталист приближается к нему с слегка обеспокоенным видом. — Сенку с тобой? — Сенку? Нет, не со мной. А что-то случилось? — Он сказал, что собирается проверить что-то на улице под дождем, но еще не вернулся! Я потерял его из виду под дождем и подумал, быть может, он с тобой. — Зачем же ему выходить в такую бурю? Хм... Полагаю, опять для какого-нибудь научного эксперимента. Позвольте мне пойти и найти его, а вы останетесь здесь на случай, если он вернется. Затем Сенку заставляет обоих чуть ли не подпрыгнуть от неожиданности, придя в конюшню весь мокрый. — Успокойтесь, дураки. Я тут. Цукаса рассматривал промокшую фигуру Сенку, от зализанных назад шипастых волос до почти прозрачной от воды туники. Вождь мог различить слегка подтянутые мышцы груди и торса, а также отчетливо очерченные соски. Одежда прилипла к его стройному телу, как вторая кожа, и Цукаса должен был запомнить эту встречу. Прежде чем он успел что-то сказать, Ген подошел к Сенку и сказал, что тот должен снять мокрую одежду прямо сейчас. Цукаса очень хотел увидеть обнаженного Сенку во всей красе, но был разочарован, когда ученый проскользнул к пустой стойке, закрыв ему обзор. — Вождь Цукаса, можно нам ваш плащ? — спрашивает советник. — Конечно, —Цукаса снимает его, чтобы передать Гену, который затем передает его Сенку. Затем появляется Сенку, закутанный в одеяния Вождя. Плащ был слишком длинным и волочился по полу. Цукаса почувствовал, как в штанах становится тесно, зная, что Сенку под плащом полностью голый. Когда ученый что-то говорил Гену, плащ соскользнул с его обнаженного плеча, и Цукаса внутренне ахнул, увидев, что на Сенку надето ожерелье! Его ожерелье! Вождь хотел, чтобы Сенку сейчас был полностью обнажен и на нем находилось только его ожерелье, и будь на его месте любой другой человек, он бы сорвал одеяния, даже если бы пришлось порвать этот плащ. Но таким образом ему не удастся завоевать уважение Лорда. Ген берет мокрую одежду Сенку и говорит, что отнесет ее в прачечную, оставив лидеров наедине. Цукаса задается вопросом, заметил ли Сенку, как его состояние, но, судя по совершенно обычному поведению, не заметил. — Что ты делал в такое время на улице? — наконец спрашивает Цукаса. — Проводил маленький эксперимент. Ничего особенного для тебя, — внезапно Сенку вновь оказался в пустой конюшне. Крупная фигура Цукасы заблокировала дверь, а деревянные решетки не позволяли улизнуть. Всё это часть плана менталиста, неудивительно, что оно дало желаемый эффект. — Что ты делаешь? — Ты так наблюдателен во многих вещах, но не можешь увидеть, какой эффект оказываешь на других. — О, я прекрасно вижу. Наверное, поэтому ты так на меня смотришь? — Я заметил, что ты носишь мое ожерелье. Сенку пожимает плечами. — Я подумал это меньшее, что я мог сделать, раз уж ты так заинтересовался моим фейерверком, — рука Цукасы дотрагивается хрупкого плеча, пытаясь сбросить плащ, но Сенку останавливает это действие. — Мы в конюшне. —И? Сенку приподнимается с покрытого сеном пола, и губы Цукасы прижимаются к его губам. Вздрогнув, ученый обхватывает Цукасу за шею, боясь упасть. Плащ соскользнул с его плеч и теперь болтался на талии. Это было не совсем то, на что он рассчитывал, и пришлось сжимать руки на груди Вождя, чтобы разорвать поцелуй. И тут язык Цукасы оказывается у него во рту, толстый и твердый, как и весь остальной мужчина. Травяной запах кожи и влажных волос Сенку сводил с ума от желания и вожделения друг друга. Цукасе не нравилось, что учёный в каком-то смысле побеждает. Сенку, вероятно, нуждался в том, чтобы в нем пробудилось сексуальное желание, а что может быть лучше, чем физическая стимуляция? Несмотря на то что учёный колотил его по груди, Вождь все равно отвечал на поцелуй, не останавливаясь. Желая побольше узнать о своем враге и посмотреть, какие звуки он может издавать, Цукаса просовывает язык в рот Сенку. Тот напрягается, издает несколько приглушенных стонов, а затем Цукаса чувствует не сильную боль и вкус крови на языке. Сенку укусил его! Это заставляет его отпустить Сенку, и тот накидывает на плечи плащ. Цукаса ухмыльнулся, почувствовав вкус крови, и это только усилило его желание овладеть Сенку. Мощный раскат грома испугал Сенку, заставив отвернуться и посмотреть на вход. Цукаса воспользовался моментом, чтобы взять в руку влажные волосы и снова погрузить его в глубокий поцелуй. У Сенку было два варианта: либо сбросить плащ и «дать отпор», либо оставаться укрытым и неподвижным, пока в нем не проснется желание. Сенку нужно было действовать, и действовать быстро, потому что поцелуи Цукасы пробуждали в нем возбуждение. Он не знал, было ли это связано с ситуацией, в которой он сейчас находился, или с тем, что он был обнажен под плащом, а язык Цукасы блуждал по его рту. Но прежде чем ситуация выйдет из-под контроля, Сенку должен остановить Цукасу и остановиться сам. Он должен позволить плащу упасть на пол, открыв себя Цукасе, который должен был разделить их губы. Так и произошло. Цукаса разрывает поцелуй и вцепляется ему в волосы, чтобы посмотреть вниз, и тогда Сенку наносит удар. Он не был бойцом и понятия не имел об ударах руками, но он пустил свой кулак вверх и под подбородок Цукасы. Цукаса едва успел оттолкнуться, но Сенку воспользовался случаем, чтобы снова схватить плащ и прикрыться им. Цукаса, ошеломленный внезапным ударом, не шелохнулся и не произнес ни слова. То, что только что сделал учёный, было блестящим ходом. Сенку, вероятно, думает, что одержал победу в этой своеобразной битве, но Цукаса понял то, чего не понял Сенку. Жадно улыбаясь, он сказал: — Тебе понравилось то, что я с тобой делал. — Ч-чего? — Посмотри вниз. Сенку внутренне ахнул, осознав, что под плащом у него наполовину встал, и все из-за Цукасы. Он покраснел, словно свекла, и впервые за все время не мог сказать и слова. Цукаса снова навис над ним, и за окном загрохотал гром – символическая демонстрация силы, которой обладает Вождь. Сенку отклонился назад, ударившись о стену, и, как и прошлой ночью, Цукаса поднял его с пола и посадил на пустую полку. Раньше на ней хранились инструменты и другие предметы для ухода за лошадьми, а теперь она превратилась в сиденье, которое помогло Сенку подстроиться под рост Цукасы. Как ни странно, он не пытался уйти, а если бы и попытался, то бежать ему некуда. Руки Цукасы лежали на полке, зафиксировав Сенку в мире, где был только они вдвоём. — Надо же... Я держу своего врага в ловушке, обнаженного и возбужденного. Сенку вздрагивает, когда губы Цукасы приближаются к его уху и шепчут: —В эту игру могут играть двое. Глаза Сенку расширяются, когда Цукаса отступает назад, и на его лице появляется победоносная улыбка. — Тебе надо высушиться и согреться, если ты не хочешь простудиться. Сенку ошеломленно смотрит, как Цукаса выходит из стойла, а позже из конюшни. Он ухмыляется, а затем хихикает под раскат грома. — Я чуть не потерял самообладание, — шепчет он под нос, хлопая себя по лбу.***
Цукасе потребовалась вся сила контроля, чтобы оставить Сенку в том состоянии, в котором он мог овладеть им. Учёный начал обретать власть над ним, нанося удары по его эмоциям. Он не может позволить Сенку овладеть собой настолько, чтобы забыть о том, что тот по-прежнему еретик и враг. Вождь пробудил в Сенку такое желание, какого не было ни у кого прежде. И поскольку учёный выиграл первый раунд, Цукаса решил оставить его в таком растерянном состоянии, чтобы теперь Сенку бегал за ним.